Кто бы там что ни говорил, а подготовка к музыкальному спектаклю шла полным ходом. Не то, чтобы совсем уж как по маслу, некоторые изменения приходилось вносить уже по ходу дела, но это был нормальный рабочий момент. А то каркать и критиковать-то все горазды, при том что реальной помощи среди подруг только от Алины и дождешься! И то если периодически напоминать ей о планах, чтобы не отвлеклась случайно на что-нибудь еще.
Не то, чтобы Ева злилась на девочек из-за их отстраненного отношения к ее проекту. Наверное, даже хуже было бы, захоти внезапно все подруги поучаствовать в постановке – такого количества ролей, наверное, вообще ни в один сюжет вписать бы не получилось! Да и конец полугодия с наиболее напряженной учебой на всех сказывается, вон, даже у Сороки словно бы осталось поменьше рвения лезть в чужие дела… пусть и кажется иногда, что это учебное напряжение многие сами же и преувеличивают! А к тому, что и для свободного времени у каждой из девчонок свои интересы, Евгения уже привыкла. Теперь уже и самой скучать не приходилось, подруги же больше теряют!
Если на кого Ева и злилась по-настоящему, ничего не в силах с собой поделать, то только на Маргариту – и по причинам, понятное дело, никак ни к концу полугодия, ни к музыкальной постановке не относящимся. Тут от блондинки вообще ждать, кроме бесконечного скептицизма, было бы нечего. Но история с этим ее спасением на озере заставила еще долго кипеть от негодования и обиды за Борислава, пусть даже сам он и уверял, что все в порядке.
Умом Евгения понимала… нет, не понимала – просто знала. Знала, при каких обстоятельствах прошлой зимой впервые встретились Маргарита и Коля, чудесным образом появившийся, чтобы вытащить ее из зимней реки… тоже не особенно-то успешно, но тогда его появление придало Марго сил, чтобы спастись самой. Знала, что больше любой опасности для себя самой Маргарита боялась, что кто-то, кто угодно пострадает из-за нее… но это что же, причина спускать собак на парня, который ничего этого знать не мог, не имел никакого отношения ко всей печальной предыстории, когда он не сделал абсолютно ничего плохого. Нельзя набрасываться на людей за попытку помочь! Да еще обвинять, будто бы этим только навредили!
…Наверное, и к лучшему, что с Маргаритой Ева почти и не разговаривала в последнее время. И что вспоминать эту историю, коль скоро обошлось без последствий, даже обычной простуды не случилось, в компании никто не пытался – иначе они непременно разругались бы всерьез. Удавалось как-то избегать взаимно неприятных упоминаний…
Вернее, удавалось ровно до тех пор, пока опять не влезла Сорокина и не вывела Еву из равновесия своими подначками, вынудив уже саму сказать лишнее… как оказалось, лишнее – и касалось это не Маргариты даже вовсе, а Виктории. Перед Викой, которая моментально вспылила и почти сразу выскочила из-за стола, действительно было немного стыдно. Откуда Ева могла вообще знать, что что-то, непосредственно касающееся семейки Сорокиных, могло оставаться негласной темой дольше пары минут?
Должно быть, именно потому, что это было личным для самой Кристины, и, вопреки распространенному мнению, сплетницы свой язык вполне контролировали, если сами хотели… а вот у Евгении не вышло. Вика и без того так болезненно все это восприняла! При следующей встрече перед ней-то стоило извиниться, но при чем тут вообще была Маргарита, совершенно ничего о новом странном романе викиного отца не знавшая?! А именно она тут же начала свое гадючье шипение!
- Тебе самой понравилось бы, если бы это о тебе подобные вещи обсуждали?!
- Нет, – уклончиво буркнула Евгения, отводя взгляд и решив не развивать тему, что, окажись Молва Сорокина ее мачехой, в первую очередь ее беспокоили бы отнюдь не чьи-то обсуждения, а вопросы более насущные. Как бы дома в жабу не превратили, например – вдруг взрослая ведьма в этом талантливее дочки!
Но разве же Маргарите этого было достаточно, чтобы уняться?
- Что это вообще за дурацкая манера вечно лезть в чужую жизнь! Может, Кристина и не пыталась бы в тебе искать замену сестре, если бы ты сама болтала и обсуждала других поменьше, не говоря уже об этом вашем дурацком обмене пакостями, словно нельзя было быть выше этого и не поддаваться на провокации!
- Я же говорю, что не знала, что вы не знаете… слушай, я извинюсь перед Викой вечером, да она и сама остынет через полчаса.
- Даже если бы и знали, это не повод для шуток и обсуждений!
- Тогда ты тоже и не обсуждай, ты-то сейчас чего завелась о том, что не понравилось Вике – она сама мне скажет все, что будет нужно. Или правило не лезть в чужие дела на тебя саму не распространяется?!
- Девочки, пожалуйста, не… – как-то придушенно попыталась влезть в разговор Елена, занявшая опустевший стул Вики, но собственная же подружка ее, словно не заметив, резко перебила.
- Может, меня и не касается то, что чувствует из-за глупой болтовни Виктория, но меня определенно касается, что болтают и обо мне тоже! Причем с людьми, с которыми я прямо сообщила, что не хочу иметь дела!
- Ах, вот оно что! Полагалось скрывать, что тебе нравится мороженое и плюшевые игрушки-котики, на случай, если парень, ничего не знающий о твоих заморочках, вдруг меня об этом спросит? Как же это я могла не догадаться!
- Ты с самого начала видела, что я пытаюсь от него отделаться – и начала давать ему советы, как донимать меня еще сильнее! Если бы он не застрял на своих дурацких попытках произвести впечатление, то и на озеро за мной не полез бы!
- Во-первых, Борис кому угодно, даже вовсе незнакомому попытался бы помочь, потому что он добрый и храбрый…
- Только «помогая» без подключения мозгов только еще сильнее навредить можно, и никакие добрые намерения не оправдывают – ни его, ни тебя!
- А во-вторых, что вообще в этом плохого! Что он пытается понравиться красивой девочке? От тебя самой только и слышно, как это важно, правильно себя преподнести, все время ведешь себя так, будто бы ты в школе первая красавица, и удивляешься, что парни это по-своему понимают?! Все же обязаны понимать, когда, как в пьесе, хоронят себя заживо и при этом не забывают напудриться!
- Что за бред ты несешь! – лицо Маргариты пошло лихорадочными красными пятнами, она вырвала руку из ладоней Елены, сделавшей еще одну попытку мягко ее придержать. Аля и Даша глазели на происходящее, словно окаменев, а Марина – со снисходительным пренебрежением.
- Может, проблема не в том, что я сказала о тебе Бориславу, а то, чего не сказала, хотя, возможно, и стоило бы?! – подскочив на стуле, процедила Ева сквозь сжатые зубы. – Что ты злишься на себя и себя же за глупость простить не можешь, а на других людях срываешься! Потому что мечтала о настоящем герое, но только так, чтобы при этом он на войну от тебя не уходил, а такие запросы не слишком совмещаются! Что ты такая же на самом деле, как эта Динара – которую он, кстати, терпеть не может – ждешь, чтобы тебя слушались и за юбку твою держались, но ждешь непременно от настоящего романтика, которому подобная жизнь хуже тухлого болота!
- Возможно, и стоило бы! – тихо-тихо повторила Маргарита. Зеленые глаза холодно искрились, словно травинки мгновенно покрылись инеем. – Возможно, лучше бы ты это и сказала, и еще лучше, если бы это его даже убедило держаться от меня подальше! Так что же помешало? Тем более, если он тебе самой так нравится… Или у вас других тем для разговора нет, что без интрижек против меня ты опасалась, что он с тобой общаться больше не станет, не говоря уж об участии во всем этом балагане? В таких случаях ты свой язык придерживаешь?!
- Так что же ты сама так и не ответишь?!
- Да перестаньте же вы, наконец! – испуганно зажмурившись и сжавшись едва ли не в комочек, выкрикнула Аля.
- Слишком много волнений из-за того, что там думает какой-то бестолковый парень! – Марина, не меняясь в лице, встала из-за стола, со стуком отодвигая стул. – Нашли, из-за чего ссориться. Все проблемы только от парней.
- Никакого нет дела, что он там думает и думает ли вообще! – Марго тоже поднялась, несмотря на взвинченность, куда более плавно. – А вот когда подруга так со мной из-за какого-то бестолкового парня поступает, это уже повод побеспокоиться. Хотя бы друзьям хотелось бы доверять!
- Ну и… ну и… Устройте себе в библиотеке клуб грымз под кураторством мавки Милены – никому не будет дела до парней, вот вам и атмосфера абсолютного доверия, а другие тут женский монастырь организовывать не подписывались! Ребята нам ничего плохого не делали…
- Уверена? – Чернова скривилась. – А разве этот Борис тебя не использует, чтобы к Маргарите подобраться? Невыносимо унизительно…
- Никого он не использует! Я предложила помочь, потому что… потому что, кажется, сама не подозревала, до какой степени у Марго резьбу сорвало! А ты, ты просто ждешь, что твоя личная трагедия у всего мира будет в центре внимания, даже хуже, чем всегда и все в твоей жизни! Но говорить с Борисом об этом я не собираюсь, определись уж, болтаю я лишнее или, наоборот, обязана за тебя с ним объясняться! Я…
Честно говоря, Евгения не без удовольствия бы объяснилась, и еще как. Но это ведь будет выглядеть, будто она злословит на Маргариту из зависти или даже ревности, так что такие слова все равно не воспримут всерьез.
- Я была бы благодарна, если бы ты вообще обо мне ничего не говорила. А то чувство такое, будто тебе и правда нельзя доверять.
- «И правда»… Кто это сказал?! – Ева дернулась, резко повернув голову. Взаимными предубеждениями между волшебниками и чародеями было никого в этой школе не удивить, но Марго, которая так задушевно дружит с Еленой – которая учится вообще у Змиулана и, в отличие от Евы, не готовится к переводу! Взгляд словно сам собой остановился на строящей скептические мины Черновой. – Она, верно?! Конечно, теперь вы познакомились с настоящей водной волшебницей, которая может целое озеро в сторонку сдвинуть… чертовски обидно, что в прошлом году в Вересково не оказалось кого-то вроде нее, чтобы стать Берегиней получше!
- Да что ты говоришь? – Алина попыталась поймать Еву за руку, но едва не проехалась по столу, невольно сдернутая со стула энергичным размахиванием. – Не стоит так переживать из-за…
- Из-за чего?! Что меня тут обвиняют, что посмела выдать Борису «страшную тайну» о том, какие Маргарите нравятся фильмы, а сами при этом болтаете в мое отсутствие о том, что я и доверия вашего не достойна! Конечно, чего переживать из-за такой-то мелочи!
- Дело вовсе не в тебе…
- Может, как раз поэтому…
Даша и Марго заговорили одновременно, так же одновременно резко смолкли, недовольно покосившись друг на друга, но Еве уже не было до этого дела.
- И, знаете, мне уже все равно! Даже если бы она и правда могла меня заменить, меня это уже не волнует, понятно? У меня тоже есть своя собственная жизнь, и неплохая даже вовсе без «супергеройской» команды, как и свои дела! Кстати, пора бы уже вернуться к работе над постановкой… Алина, ты мне покажешь, что там успела сделать с костюмами?
- Даже вовсе без команды! – ядовито передразнила Маргарита, но Евгения не обратила на шпильку внимания. С Алей она дружила с самого детства и продолжала бы дружить, даже если бы всей этой магической истории с девочками вовсе не случилось.
Алина послушно позволила выдернуть себя из-за стола, тем более, столовая уже почти успела опустеть, пока девочки были заняты ссорой – хорошо хоть сегодня не нужно было торопиться ни на какие занятия – и механически прошла на буксире у Евы, пока в противоположную сторону по коридору Марго так же утянула за собой погрустневшую Елену. Слишком захваченная своим внутренним кипением, не особенно-то унявшимся и после «выпущенного пара», водная берегиня как-то не сразу обратила внимание на непривычно тихое подавленное состояние подруги, к тому же старательно избегающей встречаться взглядом.
- Слушай, о чем бы там ни шла речь – мне правда это неинтересно. Если это касается Черновой, она, пожалуй, самый неинтересный мне человек, которого только можно представить, так что не переживай, если обещала им о чем-то мне не говорить или вроде того. Давай просто забудем.
- Вам обязательно было так грубить друг другу? – тихо пролепетала Аля.
- Маргарита это начала, не я!
Подруга печально вздохнула, но, на самом-то деле, ее огорчение не затянется дольше, чем Аля отвлечется на какое-нибудь занятие, а то и просто мысли поинтереснее. А работа над театральными костюмами ее непременно отвлечет! Увы, о себе Евгения того же сказать никак не могла, настроение было испорчено всерьез и, похоже, надолго.
До Черновой ей действительно не было дела, но то, что у ЕЕ подруг появились с нелюдимой волшебницей какие-то общие тайны… теперь уже явно не только у Даши, а вообще у всех остальных – такое оставалось обидным, даже если тайны эти и даром никому не нужны.
А еще – правда ведь, Марина была куда более талантливой волшебницей. Стоило разок полюбоваться на ее манипуляции с водой озера, чтобы осознать, насколько несерьезными в сравнении выглядели все собственные танцующие струйки и водяные ленточки. Алексей Павлович Див – тщедушный и вечно взъерошенный шатен с манерами рассеянного ученого, который вел в Школе физику на утренних часах и магические стихии на послеобеденных, хорошо оценивал ее продемонстрированные умения, но – не оттого ли, что от чародейки даже такого не ждали? Неужели, несмотря на все занятия, ее способности волшебницы настолько слабы, что без бус Даны их только и хватило на пробуждение? Марина Чернова могла не нравиться Еве как человек, а ее имя – невольно напоминать еще менее приятную знакомую из прошлого, но определенно была бы куда сильнее, стань именно она водной Берегиней!
- Слушай, я понимаю, почему ты не можешь рассказать Борису все о Маргарите, – осторожно заговорила Аля. – Но о своих-то чувствах что мешает поговорить откровенно? То есть… ты сначала не была уверена, кто нравится тебе больше, Борис или Славик, но теперь-то это очевидно, почему просто не сказать ему это?
- Что? – занятой совсем другими мыслями Евгении потребовалась почти минута, чтобы въехать в суть вопроса. – Ты с ума сошла! Нечего болтать всякие глупости, нас же могут услышать…
- И что тут «глупого» ? – обиженно надулась маленькая летавица, увернувшись от попытки буквально заткнуть ей рот. Ева мученически вздохнула.
- Так это не работает! Никто так не говорит!
- Если мне кто-то нравится, я всегда так прямо и говорю. А как еще?
- Ты совершенный ребенок и ничего вообще не понимаешь! Просто повезло, что Эдик оказался тебе под стать, но такие парни, как он, исключение. Никто не станет воспринимать всерьез девочку, которая сама за ним бегает, это мужская психология воспринимает как покушение на его свободу выбора. Конечно, если он уже ухаживает за девушкой, тут необходимо как-то отвечать, но ответ не должен опережать, собственно, вопрос! Парень сначала демонстрирует, нравится ему кто-то или нет, а уже после это можно поощрить… ну, или же нет. Можно только помочь ему, ну, обратить на себя внимание – но не более того! К тому же совершенно очевидно, что ему нравится Марго – в глупом же свете я бы себя выставила!
Пока они с Борисом спокойно общались друг с другом, а если сейчас ему признаться – разумеется, безнадежно, когда он увлечен совсем не тобой – после этого им обоим уже не получится ни разговаривать, ни находиться рядом без неизбежной взаимной неловкости. Тогда любые шансы заранее испарятся!
Но подружка словно бы не могла понять столь очевидного!
- Вовсе это не глупо, говорить честно о том, что думаешь и чувствуешь! – с комичным негодованием надув одну щеку, пробурчала Алина. Ева опять вздохнула. Чертовски легко быть искренней с таким мальчишкой, как Эдик Линейкин, вот подружка и не представляет даже, как все работает.
- Представь, что тебе понравился бы не Эдик, а совсем другой парень. Ринат этот, например. Ему бы ты тоже легко и спокойно говорила о том, что чувствуешь?
- Ринат? – испуганно встрепенулась Аля, и тут же ненадолго притихла в глубокой задумчивости. – Ну, разумеется, говорила бы. Я же и сейчас всегда ему говорю все, как есть.
- Я не буду с тобой это обсуждать, пока не повзрослеешь и не начнешь понимать хоть что-то! – отрезала Ева. Алина огорченно сникла. – Ну… извини, не обижайся. Такое просто… все это так не работает, есть определенные правила и традиции, язык отношений, если угодно. Их все соблюдают, потому что иначе люди не смогут понимать друг друга.
- То есть, скрывать свои мысли и чувства – это должно наладить взаимопонимание?!
- Да… нет… дело не в том, что скрывать. Просто не обо всем положено говорить, эм, словами. За мужчин говорят их слова, а за женщин – их поступки и внешний вид. Посмотри на Маргариту – она постоянно говорит, что хочет, чтобы ее оставили в покое, но выглядит и ведет себя так, чтобы быть в центре внимания – и все замечают именно второе. Есть что-то вроде ритуалов, которые выполняются, потому что все понимают их значение – и нельзя нарушать последовательность. Вроде как в танцах нужно выполнять определенные движения, а не любые, что захочется – иначе все запутается.
- Если и правда так, то я еще меньше жалею, что ушла с танцевального факультатива…
- Все очень сложно. Пожалуйста, я тебя просто умоляю, не надо вмешиваться!
Только не сейчас, когда Ева получила возможность так много времени проводить с Борисом благодаря постановке. И когда он, кажется, сам понемногу начал понимать, насколько для Маргариты его внимание нежелательно… Хуже не придумать, чем если Аля по простоте душевной желая помочь, раскроет лишнее и Борислав начнет считать, будто Ева все это время его обманывала. Или даже обвинит ее нечестность в неудачах с Маргаритой, поскольку на самом деле она вовсе не хотела, чтобы он был с Маргаритой…
- Все очень усложнено. Я не собираюсь ничего говорить за тебя, но я вот понятия не имею о каких-то «правилах», о которых ты говорила, готова поспорить, что не только я. Что если Борис тоже не в курсе, что существуют эти «правила», поэтому то, что ты не говоришь ему о своих чувствах, заставит его заранее думать, что он тебе и не интересен вовсе?
- Разумеется, он в курсе! Он взрослый парень и у него наверняка достаточно опыта. Кроме того, по-настоящему важно же то, кто интересен ему. Марго отшила его при первой же встрече, но разве это имело значение?
- То есть, по-твоему, ему наплевать на чужие чувства? И «достаточно опыта» - то есть со многими уже девочками так ничего и не получилось? Если все это, по-твоему, хорошо и правильно, то я счастлива, что Эдика ты считаешь каким-то неправильным. Так я, по крайней мере, могу быть уверена, что мы оба относимся друг к другу искренне!
- Вы оба еще дети, ваша влюбленность почти ничем от дружбы и не отличается. Вполне может быть, что, когда ты станешь старше, тебе начнут нравиться совсем другие качества и другие парни… Интересен же тебе Ринат, хотя он абсолютная противоположность всем этим качествам детской симпатии, которые ты так ценишь в Эдике.
- Да с чего ты решила, что мне должен быть интересен Ринат, ну, в этом смысле, по крайней мере? – поперхнувшись, запротестовала Алина.
- Только тебе нравится с ним общаться… Уж точно не потому, что этот хмурый тип подходящий для тебя друг, не думаю, что у вас есть хоть что-то общее. С чего бы ему еще вызывать интерес, кроме как если он тебе на самом деле понравился. Да и, если он согласился играть в моей постановке, то только потому, что и ему определенно симпатична ты. Я в этом разбираюсь! Нормально, если ты это отрицаешь, Даша ведь тоже не признает, как ей на самом деле нравится Славик – а у нее с Ником никогда не было того родства душ, что у тебя с Эдиком, по сути, ее-то запутывает только чувство порядочности. Как я и сказала, за женщин говорят поступки, а не слова!
- Все это правила исключительно для игры, которую ты придумала! А я знаю, что чувствую к Эдику. И к Ринату – он хороший человек, хотя сам почему-то в это не хочет поверить, поэтому я и хотела бы помочь ему, как он меня спас.
После Алина то ли решила все же дуться, то ли в задумчивости притихла, сосредоточившись на возне с костюмом.
Уже два варианта Евгении пришлось забраковать. Самый первый костюм, на многослойной синтепоновой прошивке, выглядел довольно круто, но ходить в нем, а уж тем более танцевать, не сварившись заживо, не удалось бы. Второй вариант, напротив, крепился на каркасе вроде абажура, и свободно болтался вокруг Евы колокольчиком, не создавая никаких неудобств, а смотрелся слишком уж неестественно. Вроде бы, на этот раз Але удалось достичь компромисса – последний сшитый костюм был, по сути, коротким сарафаном с пышно расклешенной уже от самой груди юбкой из бархатистой неярко-золотой ткани с резинкой по подолу, вниз под который нужно было надеть еще одну юбку, из жестковатого фатина. Объемные бледно-бежевые рукава с золотистой вышивкой создавали иллюзию надетой под сарафан рубашки, хотя на самом деле были пришиты прямо к платью. Во время примерки все, казалось, было в порядке, поэтому на сегодняшней репетиции Ева планировала надеть его для эксперимента впервые.
- Очень в твоем духе, полгода маниакально худеть, чтобы потом озадачить костюмом для визуального объема! – после довольно продолжительного молчания подвела итог Аля, разравнивая сквозь ткань многочисленные оборки вокруг замершей с поднятыми руками Евы. – Ты так и не решила, будешь или нет красить волосы?
- Поскольку я сомневаюсь, то лучше не буду…
Белокурый или золотисто-русый цвет, конечно, лучше вписался бы в образ, при этом и к синему праздничному платью, в которое планировалось переодеться позже, неплохо бы подошел, но вот с золотистым костюмом сочетался уже гораздо, гораздо хуже естественного каштанового. Ева с Алей уже выбрали забавную прическу из двух пышных кос с плетением их от самой макушки, так что все должно было смотреться, как надо, и без перекрашивания. Но вернее всего от экспериментов удерживала мысль о Маргарите, которая, упаси небушко, еще вообразит, что под великий эталон в ее кислом лице пытаются подделываться! Уж с ней даже мысленно себя ассоциировать сейчас хотелось даже меньше, чем когда-либо еще…
- Посмотрим на ваших репетициях, что еще можно будет доработать или исправить в костюмах, – чуть ли не с головой скрывшись в пакетах со своими произведениями, сказала Алина. – Думаю, можно идти. Ринат сказал, что подойдет попозже, Артема сегодня не будет, но, если что, я сама отнесу его костюм позже. И… не выдумывай больше ничего такого про Рината, ладно? Он чертовски недоверчиво относится к девушкам… вообще к женщинам, со мной ему проще показывать свою доброту просто потому, что он тоже воспринимает меня, словно я ребенок. Думаю, я знаю, кто ему нравится на самом деле…
Аля огорченно вздохнула.
- И тебя это обижает? – подозрительно прищурилась Евгения. Подруга возмущенно замотала головой.
- Вовсе нет. Просто я за него, ну, вроде беспокоюсь. Эта… уж она-то определенно знает толк во всех этих «правилах игры», о которых ты сейчас рассказывала, и все это может быть обычной манипуляцией.
Ева пожала плечами. Все в жизни меняется, многие взгляды и интересы люди пересматривают, особенно в их-то возрасте. Но девочки отчего-то уверены, что нынешние их убеждения и чувства непременно останутся навсегда, да еще готовы приходить в отчаяние даже от намека, что это не так. Но за Алю, вроде бы, не стоило серьезно беспокоиться, особенно по сравнению с остальными.
Хотя, похоже, предположение Евы ее взволновало. Водная Берегиня подумала об этом, к собственному удивлению, почти со злорадством, поскольку Алине со своим детским прямодушием удалось сильно ее смутить, начав весь этот разговор о Бориславе. Смутить и заставить чувствовать себя еще менее уверенно – как бы несерьезно ни звучали все эти предположения, сами мысли о том, что Ева может ошибаться, были тревожными. А то, что Аля почти напрямую считала традиционные правила флирта лицемерием и манипуляцией, прозвучало довольно обидно. Никто не виноват, что подружка психологически взрослела позже остальных, так что обижаться лично на Алю было бы глупо, но обидной была сама мысль! Хотя, может, дело было в еще за завтраком испорченном настроении, делающем чувствительнее…
К счастью, присоединившись уже со всеми прихваченными из комнаты Али вещичками к группе, обе подружки предпочли подобные разговоры прекратить. Работа над постановкой шла своим чередом. Алина настаивала на своих «научно-фантастических» правках в сценарии, словно бы у них было время заучивать еще и дополнительные реплики, и Еву это почти заставило пожалеть, что она согласилась на это дополнение пусть даже и чисто декоративно, для костюмов, но не хватало еще только окончательно обидеть подругу.
К сожалению, недружелюбное настроение по странному совпадению возникло не только в компании подруг. Демонстрация костюмов и обсуждение деталей образов в группе едва не обернулись еще одним громким скандалом, когда Илья почему-то не пришел от нарядов в восторг, причем больше всего критики досталось даже не его собственному, а тому, что Алина придумала для себя. Роль «бабушки», даже со всеми этими допущениями о научных открытиях, была короткой и почти внесюжетной, так что желание Али сделать хотя бы образ ярким и запоминающимся вполне можно было понять. Но, кажется, не Илье.
- Ты и так-то не похожа на чью бы то ни было бабушку, так еще и навыдумывала какой-то абсурдной чепухи! Где вообще кто-нибудь видел старушку, которая бы так нелепо одевалась и себя вела?
- На свою, – обиженно сникла Аля. – Я похожа на свою бабушку! И образ пыталась создать в ее стиле…
- Если так, то она у тебя просто чокнутая! – заключил парень.
Алина со слезами на глазах остолбенела и Евгения уже открыла было рот, чтобы высказать Илье все, что думает по поводу таких хамских заявлений, но, как ни странно, даже не успела и звука издать, когда Ринат сорвался с места и без слов зарядил тому в лицо кулаком. Тот среагировал с долей запоздания, не сообразив, что его слова могли вызвать настолько бурную реакцию, и почти успел отклониться, так, что удар все же достиг цели, но получился смазанным.
- Ты вконец рехнулся? – рявкнул Илья и тут же предпринял попытку ответить. Алина испуганно протестующе завизжала, сама Ева беспомощно выкрикнула чуть более осмысленное «Да что же вы творите?!», к счастью, Борису удалось удержать Рината, а Славику – Илью, не позволив им снова друг к другу приблизиться. – Придурок! Как будто мало того, что вместо репетиций мы теперь тратим время в этом цирке, развлекая малышню, так еще и слова им теперь сказать нельзя?!
- А тебя здесь никто и не держит! – разъяренно напомнила Ева, беспомощно пытаясь успокоить, поглаживая по плечам, уже в голос расплакавшуюся Алю. Та несколько раз пыталась что-то сказать, вернее, что-то опровергнуть, судя по отчаянному мотанию головой, но снова и снова захлебывалась всхлипами. – Славик, хочешь вместо него играть «лиса»? Надеюсь, что да, потому что роль твоя!
Не совсем его типаж, но и куда лучшее применение такому красавчику, чем единственная оставшаяся роль «деда», совсем коротенькая и задействованная только в завязке, без всяких пересечений с основным школьным действом.
- Удачно, я как раз собирался сказать, что с меня уже хватит! – Илья раздраженно высвободился, старательно глядя мимо Рината, все еще предусморительно удерживаемого Борисом. – А ты? Тебе это страдание дурью дороже группы или как? Можешь дальше выставлять себя на посмешище за компанию с малышней!
Ринат хмуро молчал. Отмахнувшись, Илья демонстративно развернулся и пошел прочь.
- Н… не нужно же так! – наконец сумела совладать с дрожащим голосом Алина, глядя то в удаляющуюся спину, то на Рината. – Он не мог знать… я же никому, кроме тебя, тут не рассказывала про бабушку…
- Если бы она была жива, это не было бы оправданием говорить о ней гадости! – вместо него ответила Ева, обнимая подругу покрепче. – Так что пусть лучше катится ко всем чертям сейчас, чем достает нас своим критиканством. Нам для этого достаточно и Сороки.
Технических проблем с костюмами больше не возникло, однако, похоже, требовалась некоторая практика в том, чтобы актеры смогли смотреть друг на друга, не захлебываясь смехом и не сбиваясь с положенных реплик. По крайней мере, это хоть слегка отвлекло всех от едва окончательно не испорченного скандалом настроения. Меховые уши, кстати, хитрая Алина предлагать Ринату так и не рискнула, только взлохмаченный парик темно-стального цвета, возможно, самодельный. Впрочем, после того, как бурно отреагировал Ринат на подружкины слезы, по крайней мере, Ева не нуждалась в каких-то еще доказательствах, что Але его и на уши удалось бы в результате уговорить, вопреки всей этой показной суровости!
По крайней мере, больше никаких глобальных переделок постановка уже не потребовала. И так отчаянно справлялись в последние недели, переучивать или переделывать еще что-то с самого начала времени уж точно бы не осталось. Евгения была слишком увлечена процессом, чтобы лишний раз обращать внимание на то, что Маргарита, кажется, теперь вовсе начала ее игнорировать. Будто бы кто-то к ней навязывался! Даже в столовой Ева теперь чаще подсаживалась за столик к Славке и Борису, считая, что во время общей работы над постановкой это вполне оправданно, да и проводить время с парнями было куда веселее, чем с погрязшими в своих заморочках подругами. Да и среди тех никого, кроме Али, это явно не расстраивало, так почему ее должно? Конечно, с Дашей она не ссорилась, хоть и не одобряла этой внезапно-задушевной дружбы с такой мутной персоной, как Чернова, Виктория тоже не сердилась за случайную оговорку насчет своих «родственников», кажется, к вечеру воскресенья, когда Ева попыталась извиниться за то, что ляпнула лишнее, даже не сразу вспомнила, о чем речь, занятая совершенно другими мыслями. Они не ссорились… но и общаться всем как-то окончательно стало недосуг. А когда у Евы появилась новая компания и увлеченное дело, это уже и не беспокоило.
Правда, каждый раз случайно замечать мимоходом на «своем» месте Марину так и осталось весьма раздражающим. Словно бы никто из подруг и не думал переубеждать Еву в том, что из Черновой водная Берегиня была бы получше! С волшебством, несмотря на все попытки заниматься дополнительно, как бы мало на это ни оставалось времени, особого прогресса Ева так и не достигла. На полугодовых контрольных и практикумах ее способности отмечали учителя, в основном, из подчиненных Змиулана – преподававший чары Марат Грезин и музыку с гармонической магией Ирия Алкиона. И то и другое и правда давалось почти даже вовсе без усилий, но перевод-то Ева хотела точно не к Змиулану. Единственный вариант, что был бы еще хуже, чем учеба у Марьюшки… хотя, наверное, не будь сам Змиулан и подавляющее большинство его учеников такими невыносимыми типами, наверное, по ключевым предметам его курс был бы приятнее всего этого магического домоводства, для которого Ева так и не сумела наскрести достаточных усидчивости и трудолюбия… Иногда казалось, что даже у Змиулана не найдется никого противнее Сорокиной, но в том, чтобы последнее время успешно утирать вредной соседке нос, Евгения даже начала находить своеобразное удовольствие.
Хотя и всегда помнила, что достаточно будет любой, даже самой незначительной неудачи, чтобы Крыся потопталась по ней от всей злорадной душонки! Еще один веский повод не выставлять себя в дурацком свете ради какой-то там «искренности» с Бориславом.
Борис, кстати, после неудачи со спасением на озере, стал относиться к Маргарите с большей осторожностью и, кажется, не возражал, что в последнее время они почти перестали говорить о ней. К лучшему… особенно, учитывая, что больше Евгении было уже и нечего предложить или посоветовать. Может, он даже начал понимать, насколько Марго проявила себя похожей на Динару – и что с самого начала ухаживать за ней было не самой лучшей идеей? Самому потерять интерес – это ведь не то же самое, что смириться с неудачей. В симпатии Бориса к себе, пусть пока и чисто человеческой, Ева не сомневалась, значит, по мере того, как ослабнет его увлеченность Маргаритой, он сможет, наконец, заметить, что рядом с ним есть и другие красивые девушки!
Оставалась всего пара дней до премьеры спектакля, а после и до каникул – теперь уже не настолько долгожданных, как было привычным в прошлой жизни и прошлой школе, когда Евгения, придя в столовую с утренних занятий вместе с Алиной и обнаружив, что пока еще за столом подруг оказалась одна только вика, уступила спонтанному порыву и села за стол вместе с ними.
- Надеюсь, ты тоже с нетерпением ждешь моего выступления? – торжественно полюбопытствовала девочка, прекрасно понимая, что уж Вика-то больше всего ждет каникул и возвращения в Вересково, к Матвею. – По крайней мере, только попробуйте не придти меня поддержать! Я с младших классов на сцену не выходила!
- Не похоже, чтобы ты чувствовала себя неуверенно, – со слабой улыбкой призналась Вика.
- Ну, тогда я точно супер-талантливая актриса! Одним беспокойством меньше, главное, чтобы остальные не подвели. Особенно твой Темка!
Конечно, как и Ринату, неуклюжему умнику для нужной роли и играть-то ничего не требовалось, всего лишь быть естественным, но как парень, запаниковавший даже из-за пары музыкальных строчек в общей песне, поведет себя перед публикой и не занервничает ли сверх меры – поручиться было нельзя. Ева бы рискнула использовать на нем какие-нибудь легкие чары, повысившие бы уверенность, но в прошлом ее экспериментальные чары столько раз приводили к совершенно непредсказуемому результату, а Грезин ни о чем подходящем на уроках не рассказывал. В результате пришлось прибегнуть к вранью… э, то есть, к бытовой психологии! – подарить Артему слегка коряво получившийся на предметной магии талисман, объявив, что он заряжен на уверенность и удачу.
- Завтра в Школу съедутся родители на что-то вроде фестиваля. Батя слишком занят на дежурстве – в конце года ему всегда приходится брать побольше, чтобы освободить хоть несколько дней на праздники, но Анечка обещала приехать. А что ваши родители?
- У мамы в декабре самая запарка, даже по субботам, – уклончиво пожала плечами Вика. Она не стала договаривать насчет отца, но, понятно, что если Молва Грампер решит посетить Школу, то и он, скорее всего, приедет с ней.
- Ну, ты, по крайней мере, выступать не будешь, а основные свои успехи в обучении родителям все равно не продемонстрировать. У всех, конечно, свои сложности, но, наверное, это проще, когда все в семье маги и все твои таланты и способности признаются!
- Наивно на это рассчитывать.
К столу в постепенно наполняющейся столовой подошли Даша в уже неизменной компании Марины. И последняя просто не могла упустить ни единого шанса сделать атмосферу хоть немного пессимистичнее!
- Откуда тебе знать? Что ты вообще помнишь о своей семье, ну, до того, как тебя украли «гуси-лебеди»? – слегка помрачнела и Ева. Наверное, стоило пересесть до того, как изволит появиться еще и Марго…
- Лебединки не крадут детей, а спасают. Если они потерялись, брошены или несчастны! – раздраженно напомнила Чернова. Евгения прикусила уголок губы, почему-то она не подумала о том, насколько неблагополучной могла быть семья для того, чтобы единственной своей семьей кто-то начал считать лебединых дев. Правда, был еще сын мэра Емельянова, Мишенька, которого оберегали и баловали так, что и представить трудно, но мальчик все равно оставался несчастным… и с лебединкой ушел практически по своей воле, хотя трудно было как-то понять по Мишеньке, не все равно ли ему – что воля, что неволя.
- Так ты что же, опять на все каникулы останешься в Школе? Даже на новогодние праздники? – потрясенно уточнила Ева у Марины. Она-то думала, что отсюда даже учителя непременно разъедутся! – А твои друзья лебеди? И этот хорошенький водяной, что тебя вылечил? Андрей или как его…
- Лебединки не прилетают в эти края зимой, – тоном, словно объясняла очевидное бестолковому ребенку, ответила Чернова. – Что касается Андэра, в его семейке я еще меньше, пожалуй, хотела бы провести праздники, чем в своей собственной. Они… в большинстве – хорошие сами по себе, с младшей из его сестер я почти дружила, но не все сразу. Даже без… а, это неважно.
- Артем тоже сказал, что остается на каникулы, – добавила вика. – К нему домой можно попасть только через портал, по его словам, очень энергоемкий, поэтому проще остаться. А многие учителя просто живут здесь в последние годы постоянно.
- Я и сама не отказалась бы пожить на каникулах здесь… Если бы моя мама тоже была волшебницей, то я, наверное, наслушалась еще и о том, что недостаточно стараюсь в изучении магии тоже! – сокрушенно посетовала Дарья. Кажется, ее приближающиеся каникулы тоже не особенно вдохновляли, причем вовсе не из-за Светослава и даже не из вечной Дашиной любви к учебе! Хотя это действительно страшновато было себе представить: родитель, которому даже Дашино учебное рвение кажется еще и недостаточным! Усердие самой Евы, наверное, такой счел вовсе отрицательной величиной!
- Если бы была возможность… хотя, наверное, только из-за Пети и не осталась бы. У него зачетная сессия до тридцатого, а экзамены начнутся только с одиннадцатого, так что он хотел приехать домой на Новый Год, хотя бы на неделю. Наверное, даже он скучает после переезда…
Дарья виновато покосилась на Марину, словно бы ее и впрямь обвинили в том, что, если бы она могла остаться, то все же не осталась бы! Ева решила не спрашивать, скучает ли Даша по Никите… Да и вообще, в присутствии Черновой в компании снова стало как-то неуютно, так что пересесть она предпочла, не дожидаясь появления еще и Маргариты.
В субботу, когда Школа с самого утра начала постепенно наполняться гостями, Евгения вдруг осознала, что, похоже, волнуется из-за предстоящего представления куда сильнее, чем ей казалось. Хотя спектакль и был всего лишь одним из мероприятий «предпраздничной» программы, на которое даже не все гости предпочтут пойти, но как-то все чаще вспоминались прощальные слова Ильи, вполне способные обозначать, что не всем идея «модернизации» сказки покажется забавной, а не дурацкой. Одно дело – выступать среди своих, это почти всегда весело и не страшно, или даже на глазах единственного зрителя – Гертруды Федотовны, присутствовавшей на генеральной репетиции для решения, засчитать ли постановку Еве в качестве творческой работы. Хоть преподавательницу и впечатлили куда больше декорации и костюмы от Али, чем сам спектакль, перед ней никто особенно не волновался и работу Еве зачли без проблем. А целый зал зрителей… Или, того хуже, неполный зал! Прямо перед спектаклем выступали несколько «победоносцев» с демонстрацией боевых искусств, и оказались чертовски хороши, не затеряться бы на фоне…
Конечно, она выступала с пением в вересковской школе. Но там она была единственной чародейкой, да еще и с бусами Даны, способной заставить всех восхититься даже таким выступлением, в котором все вообще пошло бы наперекосяк. А тут предстоит выступать перед, в большинстве своем, магами, где к таким методам прибегать и пытаться не стоит… Многолюдность в Школе действовала все более угнетающе, а уж когда Евгения случайно наткнулась на Кристину Сорокину в малиновом кукольном платьице с черным кружевом, воодушевленно что-то втолковывающей своей сестренке Фиме, причем, заметив Еву, Тина расцвела в такой предвкушающей гадкой улыбочке… совершенно очевидно стало, что из-за этого волнения все наперекосяк и пойдет!
- Кажется, это тебе самой не помешал бы талисман на уверенность! – неловко заметил Артем, обратив внимание, как Ева нетерпеливо и одновременно с нарастающей паникой пританцовывает за кулисами.
- Вряд ли мне удалось бы поверить в то, что я сама же на уроке сделала! – так же неловко отшутилась она, мысленно добавив. – «В особенности, зная свои оценки по предметной магии…»
Но Тема с улыбкой протянул ей знакомый уже талисман и сил возражать не нашлось – почти на автомате Ева забрала корявую побрякушку обратно. В том, что толку от него все равно не было, еще пришлось усомниться, но, к сожалению, вовсе не потому, что после этого девочка ощутила бы прилив уверенности или что-то вроде того.
Просто Артем – должно быть, как раз из-за более многочисленной и отчасти незнакомой публики – принялся косячить едва ли не вчетверо сильнее, чем на генеральной репетиции! При первом же появлении «Зайца» на сцене – а он знакомился с героиней первым, хотя и обошелся без собственной сольной песни – Тема по пути через сцену ухитрился споткнуться о собственные ноги и вместо того, чтобы просто подойти, едва не налетев на Еву. К счастью, судя по смеху в зале, это приняли как часть представления, а с текста им удалось, несмотря на дикую неловкость, не сбиться. В принципе, импровизация только поработала на образ. Как и настроение Рината еще хуже обычного – судя по лицу и тону, которым произносились реплики, выступление перед публикой его бесило… ну, еще больше обычного, и это тоже получилось в тему. Главное, что не сбежали, не доиграв до конца – и на том спасибо.
Потом во время танцевального дуэта с «Медведем» доска сцены вдруг треснула и Ева просто чудом не подвернула ногу, только сбившись с ритма и потеряв равновесие – спасибо, что Борис оказался в этот момент совсем рядом и ловко ее придержал. Все бы ничего, но ни с того ни с сего спотыкалась и поскальзывалась Ева еще дважды, финальным движением вообще шлепнувшись на руки Бориса. Зрители продолжали хохотать, принимая все за часть постановки, только у каким-то образом оказавшихся в первых рядах Марьюшки и Софии Ивановны лица становились постепенно нервозными и даже сердитыми. От беспокойства?
Каким-то не иначе как чудом постановку удалось доиграть до конца, хотя дважды декорации заваливались, лишь по счастливой случайности никого не зашибив, но после финального поклона за сценой Евгения первым делом натолкнулась на обеих директрис.
- Разве всем недостаточно убедительно сообщили, что сегодня в Школе не стоит применять магию на публике, пусть даже скрыто? – без предисловий, сухо спросила Премудрая. – Ты же одна из тех, чьи собственные родители не должны заметить ничего странного! Неужели нельзя было обойтись без таких «спецэффектов»?
- Без каких?.. – оглушено переспросила Ева. – Мы ничего не…
Смолкнув на полуслове, она извлекла из-за ворота золотистого платья-шарика возвращенный Артемом талисман из ракушек и бисера и недоверчиво на него уставилась. Марья Васильевна протянула руку.
- Само по себе это никакой магии не генерирует, только отводит мелкие бытовые сглазы. Вернее, перенаправляет их на окружающих.
- Так…
- Кто-то пытался навести на тебя вредоносные чары во время выступления, а твой талисман вместо этого рассеивал чары вокруг. Прекрасно! Теперь придется искать нарушителя среди зрителей! – София говорила так, словно бы ей больше понравилось, если бы Евгения оказалась виновата, лишь бы это сэкономило время.
- Не сердись, – Марьюшка с теплой улыбкой потрепала ученицу по плечу. – Мы все выясним.
Конечно! Еве кто-то пытался навредить и она сама же первым делом получила лекцию о правилах, чего тут сердиться?
- Предположу, что начать проверку стоит с Кристины! – буркнула девочка.
- Если она тут и замешана, то не одна, – София неопределенно качнула головой. – Первокурсница могла научиться такому только у кого-то из старших.
Обвинить первым делом саму Еву это почему-то не помешало, хотя как раз Сорока могла и у матери чему-нибудь вне программы научиться, особенно если дело касалось пакостей. Недовольно отвернувшись от учительниц, Евгения увидела Алину, что-то опасливо рассматривающую через щель в занавесе.
- Что там еще такое? – проворчала она, заглядывая туда же поверх Алиной макушки. Зрители расходились, кажется, ничего особенного по ту сторону сцены не происходило, Ева уже отметила бы это вслух – лишь в последний момент заметив долговязого рыжего Илью (вот уж кого трудно было ожидать среди зрителей!), как раз закончившего неразличимый отсюда разговор с грациозной длинноволосой шатенкой, а потом едва ли не под руку с ней удалившегося к выходу. А еще – стоявшего у края сцены и проводившего их пронзительным взглядом Рината.
- Что? Да нет, все, кажется, нормально! – с рассеянной поспешностью ответила Аля. – Отличное представление! Хотя и странно все это… что сказали София Ивановна и Мария Васильевна?
- Кажется, кто-то решил помочь Сороке в подстраивании мне пакостей, но, что еще удивительнее, этот троечный талисман-самоделка действительно сработал.
- Думаешь, Томила в этом как-то замешана? Илья мог тогда наговорить нам гадостей из-за ее интрижек… Парни часто странно себя ведут, когда дело касается нее.
- Вполне, – подавив зависть к такому целенаправленному использованию чар как колдовских, так и девичьих, согласилась Евгения. – Но ей-то какое до нас дело?
- Не до нас, – Аля вздохнула и заговорила еще тише. – до Рината. Ее, кажется, разозлило, что в этом году у него появились в школе друзья.
«Или даже не только друзья?» – слегка злорадно завершила мысль Ева. Хотя радоваться тут было нечему – неприятностей даже от одной из общешкольных бандиток могло быть куда больше, чем от козней Сорокиной. Особенно сейчас, когда, похоже, на взаимную поддержку толком можно было рассчитывать только с одной из подруг.
Стоило спросить у Марьюшки, можно ли настроить талисман чуть иначе, чтобы он не на случайных людей развеивал колдовство, а возвращал, так сказать, отправителю… Хотя, даже если это и было возможно, вряд ли у Евы так просто получилось бы. Да и спектакль позади – на сцену вышла незнакомая певица со старших курсов Змиулана, Аля убежала показывать родителям научную выставку и объявленную викторину в классе первогодок у Премудрой, так что и Еве оставалось только разыскать в зале Анечку с Крисом и без особой охоты проводить на демонстрацию «территории мастеровых». Там тоже проходила выставка разнообразных произведений учеников со всех курсов – многие ученики Марьюшки были из семей обычных людей, так что о настоящем предназначении многих вещичек при экскурсии умалчивали – и небольшая самоорганизовавшаяся ярмарка с поделками и угощениями. Последнее Евгению напрягало особенно, но Анечка и братец оценили едва ли не больше спектакля! Хотя одноклассники и даже чародеи постарше были, в большинстве, от Евы и ее выступления в восторге: среди учеников Марьюшки довольно немногие умели ярко себя проявить, поэтому те, кто все же умел, легко привлекали к себе внимание в узком кругу – но вот Аня, возможно, предпочла бы, научись Евгения, как остальные, делать что-то вещественное.
Пожалуй, будь у Анечки магические таланты, ей именно здесь непременно понравилось бы!
Кипучее сценическое воодушевление постепенно сходило на нет, позволяя почувствовать легкую усталость и, увы, не такой уж легкий разыгравшийся аппетит, почти забытый уже за последними хлопотами и волнующими предвкушениями… хотелось бы отвлечься на что-нибудь, но попробуй объясни это родственничкам! Да и другим ученикам, чей восторг во многом выражался в желании угостить чем-нибудь: отшучиваться, что переосмысление «Колобка», конечно, вышло успешное, но все же Ева хотела себя попробовать и в других амплуа, получалось все менее и менее добродушно.
- Степа, – приглушенно, чтобы не слышали гости, окликнула девочка замеченного паренька, которого многие называли талантливым артефактором. – Может быть, ты мне подскажешь, как перенастроить амулет? Кто-то пытался сорвать мое выступление и, кажется, я придумала, как его разоблачить, если амулет будет отражать вредоносные чары не на случайных людей, а на того, кто их наводит, но вот сама, наверное, не зачарую…
Степан Кузнецов – приятный, но какой-то при этом неприметный юноша с вечно взлохмаченными соломенно-русыми волосами, темными глазами и россыпью бледных по зимней поре веснушек – с серьезной миной рассмотрел ее неказистый талисман.
- По школьным правилам… – помолчав, попытался он напомнить, но Ева, состроив умилительную мордашку, перебила:
- Но ведь сам талисман никакого магического эффекта иметь не будет, только защитит меня от того, кто на самом деле нарушил правила! Директора обещали разобраться, но мне поскорее нужна помощь, а ты ведь такой талантливый!
Хоть Степан и был куда симпатичнее ее старого знакомого Мартына, но, похоже, к назойливому вниманию и комплиментам от хорошенькой девушки оказался столь же непривычен, так что в небольшой просьбе, скорее всего, уступил бы. Пользуясь его легким замешательством, Ева впихнула в руку Степы свою поделку, припоминая, что ответить отказом после того, как чисто автоматически что-то уже взял, значительно сложнее… И, разумеется, именно этот момент выбрала Сорокина, чтобы втащить в рекреацию учебного корпуса Искусницы за руку Бориса, на другой руке которого чуть ли не повисла какая-то незнакомая старшеклассница. Встретившись с Евгенией взглядом, Борислав беззаботно помахал не без сопротивления высвобожденной ладонью, а Сорока нарочито скривилась. Оставалось только, изобразить, что все по плану.
- Мы ведь договорились! – обворожительно улыбнувшись, Ева легонько пожала руку Степана с зажатым амулетом обеими ладошками и, словно бы нехотя, отстранилась. Наверное, и неплохо, чтобы Борис заметил, как на нее обращают внимание другие парни, а то, может, и не догадывается, что в принципе можно обращать внимание! – Спасибо! Увидимся после каникул.
С преувеличенным энтузиазмом помахав, Ева пролавировала между ярмарочных рядов навстречу витязю. Тот уже как раз сумел высвободиться от спутниц – Кристина вынуждена была отвлечься на своих матушку и сестру… Уж не Молва ли помогла Крысе с вредительскими чарами? Та, хоть и училась усерднее всех на курсе, но сильного колдовского Дара не демонстрировала, оказаться номинально лучшей среди первогодок исключительной зубрежкой теории смогла лишь потому, что основную конкурентку в учебном первенстве – Марфу Стрельцову – наказали за изготовление запрещенного зелья черного приворота еще осенью. Ева не удивилась бы узнав, что Крыстя это и подстроила!
- Приятно видеть, что поведение Маргариты не лишает тебя уверенности в себе! – весело заявила Борису Ева. – Хотя Сорока и не лучший выбор компании, уверена, ты нравишься множеству девчонок и посимпатичнее.
Кристина, конечно, тоже странно похорошела за последние полгода – в магии тут дело было или просто в возрасте – но ее мелкие остренькие черты не менялись ни от стиля одежды, ни даже от лучшего состояния кожи и волос.
- Еще невежливее пытаться от нее отвязаться у меня бы не получилось, это может только Ринат, – полушутливо отмахнулся юноша. – Но мне, в общем-то, не привыкать к знакам внимания! Один крепкий орешек вроде Маргариты не отменяет моей популярности в целом. Думаю, ты понимаешь.
- Еще бы! – Евгения подмигнула и, обернувшись, поискала взглядом Степана, правда, заметив первым делом сверлящую их взглядом Сорокину. Пришлось безмятежно улыбнуться и ей тоже! – Среди «мастеровых» быть эффектной слишком уж просто, не знаю, смогу ли отвыкнуть, когда получу перевод. И мы произвели фурор, я же говорила, замысел спектакля был гениальный!
- Точное попадание актеров в типажи уж точно впечатляет! – елейно согласилась вернувшаяся уже в компании сестры Кристина. – Непременно опубликую репортаж о вашем мюзикле в школьной газете и на веб-сайте, в котором Мария Васильевна согласилась продублировать новости. Как раз уговаривала Бориса дать интервью…
- У нас в школе есть своя газета? За полгода никто ни разу такого не упоминал, – удивилась Ева. – Ну, может, у электронной версии читателей будет больше.
Изначально она не планировала язвить или говорить гадость… хотя, похоже, непреднамеренно угодила-таки в цель, Фима взволнованно покосилась на сестру, однако Крыся, как ни странно, и не поморщилась. Неужели пыталась казаться милой перед Борисом?
- Может быть, выпьем все вместе чаю в кафетерии? – попыталась промурлыкать, хотя напоминало это скорее уж лягушачье весеннее рокотание, Кристина, снова нагло подхватывая Борислава под локоток. – Оставила для мамы и Фимки коробку пирожных, которые готовила для ярмарки на факультативе, а они, как назло, решили завязать со сладким, так что угощение за мой счет!
Ева собиралась возмущенно отказаться – у нее и так впереди маячили новогодние каникулы уже не только с Анечкой, но и взаимными визитами аж с тремя бабулями, только сорочьей выпечки не хватало! – но потом вспомнила Марфу, приворотное зелье… возможно, наедине с Сорокиными Борислава оставлять не стоило. Уже не раз Берегини убеждались, что если в Школе что-то запрещено, то вовсе не гарантирует, что никто не постарается этот запрет обойти, а она явно лучше Бориса заметит, если чай вдруг окажется заколдован. Что бы Кристине ни было нужно, на отказ она явно рассчитывала!
- Что ж, это был мой спектакль, значит, мне стоит и рассказать о нем для статьи! – взяв Сороку за свободную руку, с легкой усталостью заключила Ева.