— Эй, Паркер, не зевай, работай быстрее.
Питер не приходил в восторг от своей работы, как и все его коллеги. И если сами обязанности его не сильно напрягали, то о начальнике склада он такого сказать не мог. Эдриан Тумс — седой, наполовину лысый мужчина средних лет — не нагонял на него страх, но и симпатии не вызывал, и что-то подсказывало, что это у них было взаимно.
Если кто-то забыл выключить свет на складе — виноват Паркер. Вспыхнула проводка у автомата, считывающего штрих-коды — виноват Паркер. В кулере закончилась вода — ну точно без Паркера не обошлось. Чем он заслужил такое отношение, Питер не понимал, но и не пытался оправдаться или спорить. Репутация не имела особого значения, в отличие от работы, за которую ему платили деньги. Так что, в очередной раз услышав замечание в свой адрес, Питер послушно кивнул.
— Да, сэр, — сказал он.
Оглянувшись на пустые полки для консервов, Питер оценил фронт работ: два стеллажа, однодверный холодильник и два часа до конца рабочей смены. На другом конце магазина Брэд возился с шинами. И вот кому-кому, а ему Паркер точно не завидовал: от шин воняло дешевой резиной, которая красилась, оставляя на форме трудно выводимые пятна. Должно быть, Брэд сильно провинился, иначе как объяснить тот факт, что он переставлял одни и те же башни из шин с одного места на другое.
После такого зрелища попытки красиво расставить все возможные консервы уже не казались такими ужасными. Питер даже умудрился ровно выставить все рыбные консервы в холодильник так, что они не выпадали, стоило открыть дверцу. Всё это время Тумс присматривал за ним, как за нерадивой собакой, но так и не нашел причин выдать замечание или выговор. Может, он наконец понял принципы расстановки товаров на витринах, а может, удача ему улыбнулась только потому, что Тумс без конца рявкал на Брэда, на которого несколько раз падали неустойчивые пирамидки из машинных шин.
Получив расчет за день, Питер решил купить несколько готовых сэндвичей. Магазин ещё не открылся, но несколько кассиров уже готовили своё рабочее место к напряженному дню. Взяв два сэндвича с овощами и сыром и один с ветчиной, он пошел в сторону касс и стал выискивать среди кассиров хотя бы одно дружелюбное лицо. Синди корпела над кассовым автоматом, Авраам тащил коробку с кассовой лентой, а Чарли был занят чтением свежей газеты. Единственным кассиром, готовым в любой момент принять посетителей, оказалась Лиз, и Питер, тяжело вздохнув, направился к ней.
— Привет, — сказал он, улыбнувшись. — Сделаешь мне одолжение?
Лиз взглянула на его скромный набор из трех сэндвичей и ухмыльнулась.
— Ждёшь гостей? — спросила она.
— Закупаюсь впрок, — отшутился Питер.
— Придётся подождать пару минут. Система ещё грузится, — предупредила Лиз.
И начала рассказывать об ошибках, которые периодически возникают при включении кассового аппарата. Питер дружелюбно кивал на каждое её слово и надеялся, что Тумса нет в зале. Тумс и так его не любил, ещё не хватало, чтобы тот решил, что Питер флиртует с Лиз. Его же сначала отчихвостят, а потом с позором выгонят с работы, а это совсем не входило в его планы. Пока Лиз перечисляла всякие бухгалтерские термины, Питер вытащил кошелек и стал искать мелочь, чтобы расплатиться за покупку, как только касса заработает, но в кармане с мелочью нашел всего пару четвертаков. Тогда он открыл другое отделение и достал несколько купюр, полученных за смену. Вместе с купюрами из кошелька выпала визитка, за которую Лиз моментально ухватилась взглядом. Она успела поймать её до того, как та достигла пола.
— Безопасные грузоперевозки? — она недоуменно подняла брови. — Твоя вторая работа?
— Просто рекламный флаер, — Питер пожал плечами, но, когда увидел, что Лиз хочет выкинуть визитку в мусорку, вскрикнул. — Он мне ещё нужен. Вдруг решу переехать на Манхэттен.
Уже неделю эта визитка лежала в кошельке Питера. Она не занимала много места, не попадалась ему на глаза и выполняла свою главную функцию — хранила на себе заветный номер телефона. Время от времени Питер нащупывал плотный картон, и в такие моменты всерьёз думал позвонить Джеймсу — или написать — прикола ради. Не просто так же он оставил визитку. Благо, такое случалось только тогда, когда он был трезв, а трезвость и глупости такого масштаба — вещи ужасно несовместимые.
Сейчас он тоже был трезвый, но смотрел на карточку и хотел совершить глупость. Потому что всё было лучше, чем стоять тут с Лиз и слушать дурацкие рассказы о бухгалтерских расчетах. Но он терпел, дружелюбно улыбался и надеялся, что однажды всё это ему зачтётся, а думал совсем о другом.
Из магазина он вышел почти в девять часов. К тому времени на парковке появились первые ранние пташки, желающие смести с полок свежие продукты. Так случалось каждый вторник, и Питер посчитал, что для бруклинцев, живущих поблизости, это было что-то вроде ритуала — закупиться продуктами на неделю, чтобы освободить все последующие вечера.
Машины постоянных покупателей Питер узнавал без труда. Он не знал их имен, не знал и лиц, но любил играть в детектива, представляя себя Шерлоком Холмсом. Например, этот старый Шевроле К30 — красный пикап, который всегда припаркован на одном и том же месте. У него нет правого бокового зеркала, на наклейке на пассажирской двери скалится лев, окутанный золотым кругом, прямо как логотип «Метро Голдвин Майер». Правая фара представляет собой сборку из изоленты и лампочки, что выглядит чересчур экстравагантно даже для города. Такой машиной мог управлять только фермер, который переехал в Нью-Йорк по нужде и не смог вернуться обратно. У него есть пёс, на что указывают грязные следы лап на пассажирском окне, а ещё старик (молодой парень не стал бы ездить на такой рухляди) ходит с костылём, если судить по странным круглым вмятинам на левой двери.
Следом через два места вниз и четыре влево, стоял новенький седан. Капот, натёртый воском, блестел на солнце. Владельцы этого красавца — Хелен и Билли, во всяком случае эти имена выгравированы на номерном знаке. Их машина всегда выглядит идеально чистой, как будто её только что вывезли из автосалона. Именно поэтому Питер решил, что хозяйка этой прелести девушка Хелен, которая проводит своё свободное время со своей любовницей Билли, шатаясь по торговым центрам в самое непопулярное время во всей Вселенной. В остальное время она работает в государственной системе, на что указывает миниатюрный американский флаг, висящий на зеркале заднего вида.
Конечно, всё это были лишь догадки, но ему нравилось. Нравилось придумывать чужие жизни и думать, что не только у него жизнь паршивая. И хоть Хелен и Билли были счастливой парой, Фрэнк, ездивший на синем крайслере, страдал от депрессии (Питер видел книги на заднем сидении), Бриджит, водившая серебристую Хонду Цивик, имела расстройство пищевого поведения, а Ленни, приезжавший самым последним, боялся всех и вся, так что очень долго сидел за рулем, прежде чем решиться на подвиг и выйти из своей зоны комфорта.
Но вот чего Питер ни разу не видел на этой парковке, так это Ауди R8 — спортивный электромобиль высокого класса. Электромобили часто встречались в Нью-Йорке и даже в Бруклине, но не здесь. Не в этой части города, не на этой парковке, не у этого, мать его, магазина. На водительском сидении сидел мистер Хоган. Его темные очки прикрывали лоб, он морщился, что-то разглядывая на маленьком экране смартфона. Судя по всему, он приехал сюда по чьей-то наводке и не был уверен, что сделал всё правильно и по инструкции.
Не придумав ничего лучше, Питер сел на асфальт и спрятался за синим крайслером. Появление Хэппи Хогана перед магазином, в котором Питер работает, не могло быть простым совпадением. Такой человек, как мистер Хоган, не шатается без дела по Бруклину и не паркуется на парковках у сомнительных торговых центров. Даже его машина не вписывалась в бруклинский ансамбль, и это только подогревало подозрения Питера — он здесь по его душу.
Не то чтобы такие вот встречи были чем-то страшным, но Питер просто устал. Устал от бесполезного преследования и человеческого непонимания такого простого слова, как «НЕТ», которое он каждый раз произносил чересчур старательно и чётко. Но почему-то Хэппи Хогана это не устраивало. Хотя скорее всего это не устраивало не самого Хогана, а его босса — Тони Старка, который был уж слишком настойчивым, даже на вкус Питера.
Ему не хотелось снова сталкиваться с Хоганом. И не только потому что в очередной раз придется объяснять, что любые предложения от Старка его не интересуют. Он надеялся на удачу в виде депрессивного Фрэнка, который проведет в магазине ровно столько времени, на сколько у Хэппи хватит терпения выжидать Паркера.
В животе заурчало. Питер, стараясь не думать о том, как глупо выглядит, вытащил один из сэндвичей. Сэндвич с ветчиной всегда поднимал настроение, но, откусив свой, он поморщился: сэндвич оказался сухой. Видимо, сегодня на кухне заправляет Гарри. Не успел он засунуть остатки хлеба с ветчиной обратно в контейнер, как на него упала тень. Вскинув взгляд и приготовившись оправдываться перед Хэппи, Питер пискнул, увидев перед собой Джеймса.
— У тебя снова нет денег на автобус? — спросил тот, улыбнувшись.
Его лицо всё ещё было таким же красивым, но в свете солнца (и не под градусом) Питер заметил то, что не заметил в их первую встречу: его нос чуть кривил, на верхней губе белел маленький шрам, а на подбородке виднелась очень милая ямочка. Вздохнув про себя, Питер подумал, что как-то неправильно он подмечает и обозначает детали.
— Я прячусь, — посетовал Питер. — Так что было бы здорово, если бы ты не привлекал ко мне внимание.
— Прячешься? А это интересно.
Джеймс сел рядом с ним. Он был всё в той же кожаной куртке, не застёгнутой до конца, в чёрных джинсах и в коричневых ботинках, которые выглядели смешно на чёрном фоне и не вписывались в мрачным образ.
— Прячусь. Один мужик катается за мной по всей округе.
— Надеюсь, это не я, — хмыкнул Джеймс, напрягшись.
— Не ты. Другой мужик.
— И ты его избегаешь, потому что...
— Это не так важно, — отмахнулся Питер. Не будет же он первому встречному рассказывать о том, как Тони Старк пытается заманить его в ловушку корпоративной работы. — Я просто пережду здесь, пока он не уедет, и пойду домой.
— Хочешь, я тебя подвезу? У меня ещё есть время до начала рабочего дня, но мне придется воспользоваться твоим гостеприимством и ванной комнатой.
Питер вспомнил визитку, которая лежала в его кошельке. «Безопасные грузоперевозки» вызывали доверие, и, если рассматривать это как профессию, можно решить, что Джеймс — мастер не только подкрадываться незаметно, но и ускользать от чужого взгляда, когда этого требует ситуация.
— Я сделаю всё, что ты захочешь, если мистер Хоган меня не увидит, — без пауз на дыхание протараторил Питер.
— Было бы здорово, но у меня не так много времени в запасе. Никуда не уходи, я подгоню мотоцикл.
Питер, сглотнув, кивнул. В памяти забурлили воспоминания.
***
Питер не думал, что голый по пояс мужчина может сотворить с его мозгом такое. Обычно он умел держать себя в штанах и не пытался трахнуть всё, что движется, если секс не был конечной целью. Но Джеймс как будто нарочно его провоцировал. Пока они ехали домой, Питер, держась за него, чувствовал, как на каждой выбоине на дороге тот вжимался задницей в его пах. А на каждом светофоре велел хвататься сильнее, напомнив, что ему нравится, когда к нему прижимаются сзади.
И, может, часть других намеков была намеренно выдумана Питером (скорее он искал их для собственного успокоения), было то, что он проигнорировать не смог. Так они и оказались вдвоем в одной комнате со спущенными штанами, но тут уж грех было жаловаться. Плотные шторы добавляли в обстановку ту самую интимную изюминку, которая оказалась замыкающим звеном в сумасшедшей цепочке удобных случайностей.
Джеймс сидел на стуле. Неровно, скатившись по спинке, он почти упирался коленями в изножье кровати. Его глаза были закрыты, а губы дрожали каждый раз, когда Питер обводил языком головку члена. Он был уверен, что в этот момент выглядел невероятно сексуально, поэтому очень сожалел, что Джеймс предпочел не смотреть на него. Хотя в этом был свой плюс — ведь так он мог смотреть на Джеймса. Да, это было не очень удобно, но он урывал моменты, чтобы изучить его лицо, которое уже не выглядело таким идеальным, но все ещё было невероятно красивым.
Правой рукой он гладил живот Джеймса и приходил в восторг. Дрожь, расходившаяся по телу от движений его рта по члену, была той самой реакцией, от которой Питер не только сильнее возбуждался, но и был готов кончить сам в любой момент. Каждый раз, когда мышцы на прессе Джеймса сокращались, а его член дергался во рту, Питер стонал, не взирая на то, что этот самый член служил ему кляпом.
Джеймс резко сдвинул ноги, сжав Питера коленями, и широко открыл глаза. Они столкнулись взглядами на секунду, а потом Питер взял его член полностью, прикрыв веки. Джеймс вцепился одной рукой в сидение стула, другой ухватился за стоящий рядом комод и тихо прошипел:
— Я сейчас кончу, твою же… — и застонал, дрожа всем телом.
Питер едва не подавился, но вовремя отстранился и успел поймать струю языком. Он чувствовал, как сперма стекает по губам и подбородку, но не придал этому значения. Наклонившись, он облизал яйца, прошелся языком по лобку и оставил влажный поцелуй на животе. Джеймс, вцепившись ему в волосы, заставил еще раз взять член в рот.
Он плавился от жесткой хватки Джеймса, кайфовал от члена в горле и от собственного стояка. Ему не хотелось дрочить себе: раз уж он не мастурбирует под порно, то заслуживает более приятную разрядку. Но сказать об этом он не мог, поэтому решил показать: взял Джеймса за левую руку и попытался направить к своему члену. При должной гибкости он вполне мог бы схватить его прямо под стулом и поласкать ладонью — у него это хорошо выходит.
— Поднимайся, — скомандовал Джеймс, — и садись на мои колени. Иди сюда, детка, иди ко мне.
Как только Питер встал, Джеймс обхватил его член правой рукой. Усадив его на колени, левой рукой он потянулся к заднице и стал гладить ямку между ягодиц указательным пальцем. Он наращивал темп постепенно, делал это так равномерно, что Питеру даже не пришлось подсказывать. Положив руки на плечи, Питер посмотрел на раскрасневшееся лицо и вспомнил, как в прошлый раз Джеймс спросил его о поцелуях после отсоса. Это было так мило и заботливо, но в то же время так глупо, что в тот самый момент он был готов расхохотаться.
В прошлый раз они целовались после минета, одурманенные друг другом, но сегодня Питер решил, что это лишнее, поэтому просто прижался к его губам грудью. Джеймс облизал правый сосок, обхватил его губами и стал посасывать. У Питера свело пальцы на ногах, и он, сильно сжав плечи Джеймса, кончил с тихим полустоном.
— Вау, — только вымолвил Джеймс. — Не знал, что соски могут быть так чувствительны.
Питер, почувствовав странное и неуместное желание уткнуться Джеймсу в сгиб шеи, быстро сполз с него и упал на кровать.
— Ты вроде планировал просто принять душ, — тихо сказал он, закрыв глаза рукой.
— Да, пожалуй, уже пора бы.
Это именно то, чего хотел Джеймс — помыться после долгой дороги. Пока они поднимались к Питеру в квартиру, он рассказал, что только что вернулся из рабочей поездки. Прямо с самолета он направлялся домой, чтобы принять душ и переодеться, но тут ему навстречу попался Питер, которого пришлось спасать.
Вздохнув, Питер сел на кровати. Подтянул к себе вещи, валявшиеся на полу: свою рабочую форму, перепачканную в сперме, он закинул под кровать (так же он поступил с джинсами и трусами), а штаны Джеймса положил рядом с его футболкой на кровати. С минуту он смотрел на чужую одежду так, как будто перед ним лучшие экземпляры из учебника по истории моды. Неужели, Джеймс работал в этом?
Как только в голову закрались мысли о том, что такая рабочая форма может быть разве что у хозяина БДСМ-клуба, Питер резко встал с кровати. Нашел в шкафу свежую одежду и с ней в руках пошел на кухню. Было странно мыть член в раковине, но кого это волновало — не надевать же чистые вещи, не смыв сперму. Когда он наконец переоделся, то поставил вариться кофе. И где-то в ту же самую минуту открылась дверь ванной комнаты и послышались шлепки босых ног по полу.
Пришло время поставить в духовку магазинные сэндвичи, что Питер и сделал. Он даже не успел выпрямиться, когда его взгляд упал на приоткрытую дверь в спальню. Он не хотел подглядывать и не хотел, чтобы Джеймс подумал лишнего, вдруг ещё решит, что Питер заинтересован в нём, как в потенциальном партнёре. И хоть с одной стороны не было ничего зазорного в том, чтобы немного полюбоваться красивым телом без планов на будущие отношения, с другой — Питер был трезвый и не хотел всё портить, потакая своим похотливым желаниям. Пока Джеймс одевался, его телефон, лежавший на другой стороне стола, завибрировал.
— Что там? — крикнул Джеймс из спальни. Питер, до этого не желавший вторгаться в частную жизнь, навис над столом.
— Сообщение. От Нат.
— И что она пишет?
«Она, — подумал Питер, — должно быть его подружка. Или девушка. Класс!» И эти мысли вконец испортили его настроение.
— Что ты придурок, — неловко отозвался он, покраснев. — Прости, мне не следовало читать это вслух.
— Я же сам спросил, — пробормотал Джеймс, входя на кухню.
— Ты быстро.
— Ещё с армии привык не лить зря воду.
Армия. Ну конечно. Откуда ещё у среднестатистического американца может быть такое красивое тело.
— Это для меня? — Джеймс указал на чашку, вторую, если считать ту, что была у Питера перед носом, и стояла рядом с его телефоном. — Или ты ждешь гостей?
— Тебе. Но надо подождать, — предупредил Питер. — Через две минуты сэндвичи достигнут той самой стадии готовности, при которой ты не обожжешь себе язык и насладишься прекрасным вкусом расплавленного сыра.
— Не думаю, что у меня есть на это время, но ты так соблазнительно всё описал, что я просто не могу отказаться.
— А ещё твой желудок урчал всю дорогу. Прям вибрировал так, что мои пальцы до сих пор охреневают. И если ты не хочешь, чтоб он съел сам себя, советую подкрепиться.
Пока сэндвичи доготавливались, Джеймс отвлекся на свой телефон. Питер, решивший, что не стоит совать нос в чужие дела, гипнотизировал духовку в надежде, что так быстрее пройдёт время. Но это не помогало. Он слышал, как в руках Джеймса вибрировал телефон и подмечал боковым зрением, как он ухмыляется, набирая очередное сообщение. В том, что он переписывался с этой Нат, сомневаться не стоило. Как не стоило и лезть в его личную жизнь, так что Питер в очередной раз оставил все вопросы при себе.
В конце концов, Джеймс — это просто очередной парень на одну ночь, с которым он случайно встретился дважды. Это не повод думать, что их встреча нечто большее, чем просто встреча. Они встретились как старые друзья, и это никак нельзя было принять за свидание. Этот факт успокаивал Питера и не давал ему удариться в панику.
Как и обещал, через пару минут Питер достал сэндвичи из духовки. С таким завтраком Джеймс справился быстро, но в этот раз Питер не стал уточнять, как так вышло. Скорость была преимуществом: ему следовало отоспаться, как следует, чтобы отработать четыре вечерних часа в доставке. Так что без задней мысли он проводил Джеймса, еще раз поблагодарив за помощь без лишних вопросов.
Закрыв дверь, Питер вернулся на кухню, но вместо того, чтобы убрать посуду, сел на узкий подоконник и уставился в окно. На тротуаре возле его дома редко появлялись люди, поэтому пока Джеймс не вышел из подъезда, складывалось ощущение, что он попал в мир после конца света, в котором не осталось ни одной живой души. Он наблюдал за Джеймсом, пытался зачем-то запомнить его движения и походку, как будто это могло помочь ему в будущем. Тот остановился на секунду, снова вытащив телефон. Питер фыркнул.
Когда он, наконец, отлип от окна и стал убирать посуду, то увидел, что возле чашки Джеймса лежала уже знакомая ему визитка. На этот раз на ней не было никаких отметок, но у Питера рука не поднялась её выкинуть, так что он просто оставил её на столе, как будто там ей самое место.
Уснуть Питер так и не смог. Он ворочался, пытаясь лечь удобнее, а от непонятного волнения крутило живот. Его мозг просто не мог расслабиться. Он думал и думал, прокручивал в голове всё, что сегодня с ним случилось, и, хоть всё это было лучше, чем в очередной раз встретиться с Хэппи, он никак не мог избавиться от мысли, что зря так поступил. Зря попросил Джеймса о помощи, зря согласился на его условия и зря отсосал ему. И, может, виной всему была усталость, но Питер винил одиночество.
Нет, он не страдал от того, что ни с кем не встречался — в этом-то как раз было много плюсов. Он страдал от того, что не может никому рассказать обо всем, что его мучает. Однажды ЭмДжей пыталась расколоть его на откровенный разговор, но её попытка провалилась. В тот раз Питер и правда хотел поделиться и поведать о своих чувствах, которые разрывали его изнутри, но ничего не мог с собой поделать и на все вопросы отвечал коротко и ясно:
— Я справлюсь.
Тогда он страдал от болезненного разрыва. Сейчас ничего такого на горизонте не было, но он все равно чувствовал себя паршиво и по-прежнему не мог открыто говорить об этом. А быстрый секс с красивым и сексуальным парнем не мог вылечить трезвую голову от ненужных мыслей.
Алкоголь мог. Поэтому, наконец устав от перекатывай с бока на бок, он посчитал, что ничего страшного не случится, если он выпьет одну стопку бурбона, бутылка с которым была спрятана под кухонной раковиной.