Ну, и вот так, к вечеру был Сокджин при гостях, и был краше, кажется, себя обычного, что все гости отметили, а Хичоль так едва не прыгал от радости. Смотрел он, по втором этажу прогуливаясь, как сидит Сокджин (пока принц не прибыл и не помешал!) в кругу чиновников и военачальников, с ними беседы о политике ведёт, чай всем подливая, улыбаясь, каждому нежный взгляд подарит, каждому слово даст вставить. Любят альфы смотреть на омегу, который смиренно и нежно на них смотрит, а если разгорячится омега в спора, то из-за щек полыхающих и глаз сверкающих ещё краше становится. Три лучших омеги в тот вечер в павильоне принца прислуживали кроме прочих, и ни один альфа с того вечера обиженным не ушел.
- Сладко поют соловьи, складно жаворонки свои трели складывают, а слаще омег завтра и они не споют, - говорил первый министр, возле принца Хосока на подушке усевшись. - Предвкушаем завтрашний пир во дворце, в городе празднества так же будут, народу веселье.
- Денег на это ушло, конечно, немало, а ведь скоро Чусок, - проворчал министр экономики, покосившись на него.
- Ну, полно, разве Ван виноват, что осенью родился? - расхохотался военный министр.
- Мои дни рождения в зиму отмечать будем, - улыбнулся Хосок сухо. - И тут вам не угодили!
- Ваше высочество практически на лунный новый год родились, праздник фонарей часто совпадает с вашим днём, с вами год начинаем, с вами весну встречаем, любит вас судьба, - возразил Сокджин.
Покосился альфа на него - сидит тесно, коленкой в ногу альфы уперевшись, улыбается кротко. Как только наследный принц на порог - покидает омега прочих гостей, и возле принца сидит смирный. Вот и теперь - на господина смотрит, вина готов подлить, закусок на столе полно. После принца в свои покои пригласит, а там Хосоку любо, много более любо, чем в родном дворце. Мыслями о ночи с омегой, только ими сейчас держит свою злобу наследный принц.
И то, этой ночью нельзя ему до утра оставаться. И праздник завтра, омеге готовиться надобно. И Ван сказал, снова поднял тему, этим утром.
- Твои года не позволяют уже так беспечно вести себя. Ты наследный принц, будущий Ван. Пора омежиться. Пора серьезным быть. Ночевать в чайном доме - молодому повесе да вдовому альфе, что омежиться боле не планирует, возможно, ну, и альфе проезжему, гостю города, а ты? Ты чего там забыл? Пошел в чайный дом, коли гарема нет, понятно, не возбраняю. Остался до полуночи, с Сокджином вдвоем, так же понятно мне - давно ты права на него заявил, Хичоль не возражает, все знают, что будет он в твоём гареме. Но до утра? Наследный принц? Что люди скажут? Это моветон! - прорычал ван. - Решат ещё, что ты влюбился, и потому тебя не омежу я, что ты противишься, преступный брак с кисен намыслил!
- ТАК ПОЗВОЛЬТЕ МНЕ ВЗЯТЬ ЕГО УЖЕ ТЕПЕРЬ ВО ДВОРЕЦ!...
- Ребенка от кисен прежде ребенка от законного супруга могут себе позволить лишь те, кого не ждёт такое будущее, как у тебя! Кто поручится, что не понесет омега? Кто поручится, что не родится альфа?! Сказано: омежься, тогда кисен заберёшь во дворец, тут лекарь приглядит, а так что это?! Ты бунтовать вознамерился?!
- ПОЗВОЛЬТЕ ЗАБРАТЬ ОМЕГУ!!!...
Вспомнив разговор тот, один из десятков подобных, Хосок стиснул зубы и сжал кулаки. В одном на тот момент пиалка с остатками вина была. Сокджин молча вытащил все осколки из ладони альфы, обработал рану и перемотал бинтом. Лицо его спокойным оставалось, хотя чувствовал, как злобный взгляд альфы по его лицу шарит.
- Расстроили моего господина, лицо хмуро, утешьтесь, - попросил он, вскинул взгляд на альфу. - Красоту вашу гневом не кривите. Вечер теплый, душисто от цветов в воздухе, пир весёлый вокруг, а завтра ещё веселее будет, отчего сердиться?
- Опять мне пеняли, - вздохнув, ответил Хосок сипло. - За тебя.
- Поделом тебе, - хихикнул Егем, бывший тут же и слова принца услышавший. - Вчера тебе портреты прислали, наследный принц, все отправил обратно! А ведь от брака зависит, когда омега твоим станет!
- И то верно! - улыбнулся первый министр. - Выбирали бы лучше, чем зубами скрипеть.
- Не то все, не нравятся, - раздражённо проворчал Хосок, из рук Сокджина виноград приняв. - Вид наглый у них, хочу кроткого и невзрачного.
- Это зачем? - вытаращил глаза Чонгук, сидевший возле Егема.
- А чтобы понял сразу, кто в гареме главный, - расхохотался Хосок. - Чтобы понимал, что его титул и право - только детей рожать и корону носить, а страсти моей он не увидит!
- Заморышные омеги - самые хитрые и коварные, - возразил министр экономики. - На моего посмотрите, навязали мне на голову, ни лица, ни фигуры в нем нет, но весь дом построил, слуги его голоса боятся. Так что не по внешности судите.
- А как же? - удивился Хосок.
- Мне поручите. Позовите всех на смотрины ко мне, - улыбнулся Сокджин.
- Верное дело, - рассмеялся Джехен. - Сокджин умен и людей знает!
- Тогда уж лучше мне, я в омегах хорошо разбираюсь, - сказал Хичоль, появившись в дверях. - Цену им сразу пойму.
- Господин мой, это ответственная миссия, - хихикнул Сокджин. - Не в гарем же набирает его высочество...
- Можно подумать, большая разница, - фыркнул Хичоль, не рассердившись.
- За омегами в гарем к тебе приду, хозяин, - улыбнулся Хосок. - А вот смотрины устроить - идея хорошая, - он перевел взгляд на Сокджина. - А, может, мне тебе портреты пересылать? Подскажешь мне?
Сокджин улыбнулся, кивая. Хичоль заметил один, как побледнели щеки его любимца, но ничем грусти за него не выдал. Принц все равно омежится, это неизбежно.
Затем Хосок спор затеял по делам государственным с первым министром и другими чиновниками, и омеги пересели к молодым альфам, что расположились у выхода из павильона. Чонгук, Егем и Джехен не могли на уровне отцов споры вести, Егем и Джехен только-только ступали на стезю чиновничества, Чонгук был младшим офицером в службе и продолжал учебу. Их слова пока отцами не слушались. Хосок, конечно, дело иное - годами старше друзей, был он умен и хорошо проявлял себя на государственном поприще. Удивляться стоило, говорил по этому поводу ванджа Чимин, вот как про взбалмошность свою позабудет, делами занявшись или в спор важный вступив, так похож на Вана, очень похож, но ударила в башку жёлтая вода - так все, ничем от него толка не добьешься!
Хосок на это отвечал, что как станет ваном, братика от дворца отлучит и отправит в дальний дворец, чтобы на уши не присаживался ворчанием своим. Чимин на то отвечал, что будет слать письма пачками, и все чиновники почтового ведомства, что будут их читать, узнают, какой Хосок на самом деле. Споры такие мог только Ван разнять, становясь на сторону омежки, и Хосок уходил, очень отцом недовольный и бурча что-то про вероломный захват власти и яды в чае и печеньках.
Устроившись возле молодых Альф, Сокджин с радостью в их разговоры вступил: так как друзья принца были им основательно насчёт омеги припугнуты, то его ревности к ним обычно можно было не опасаться.
- Как... твой друг поживает? Не виделись с ним с того дня, в парке? - спросил Чонгук, украдкой на омегу косясь.
- Хорошо, вот вчера прислал мне письмо, что привозили очередного альфу, претендента, и ванджа так прогуливался, знаете, чтобы дать ему посмотреть, прицениться, - ответил Сокджин, улыбаясь.
- И что сказал? - вытаращил глаза Егем и Джехен, конечно, обо всем знавшие.
- Сказал, что зря ему не сказали, кто тот альфа будет, заранее, не пошел бы, - сложил губки бантиком Сокджин. - Все думал, вдруг вы? - подмигнул Чонгуку.
Друзья тут же прыснули со смеху, Чонгука же залило румянцем, он кулак к губам прижал, чтобы не выдать глупой от счастья улыбки. Сокджин подлил ему вина.
- Все неловко, поднимаю я каждый раз с вами тему эту, - добавил он. - Скромный кисен, не пристало о таких вещах говорить, а только: отчего господин не обратится к отцу за содействием? Знаете, любит вас генерал, один вы его сынок, нешто откажет? Прошу прощения, если лишнего позволил.
- А мы его тоже спрашиваем! - отмахнулся Егем. - Я вообще считаю, надо наследному принцу рассказать, он нам и...
- Наследный принц и ванджа не дружат, с какой стати он будет помогать? - возразил Джехен. - А и даже опасно ему знать, из мести может и уговорить Вана отдать ванджа другому альфе, сами знаете.
- Люблю принца нашего, но характер его таков, что может, - согласился Чонгук. - Ты же знаешь, Сокджин, как он к омегам относится...
Кисен не ответил, но кивнул. Егем фыркнул.
- Да уж, кому, как не Сокджину, знать!
- Хорошо бы, коли не хочешь в гарем, замуж пойти, - сказал Джехен, сочувственно улыбнувшись.
Сокджин покосился на них.
- Ты думаешь, мы слепые? - усмехнулся альфа. - Ванджа Чимин не просто так тебя любит, и Ван - с уважением относится. Нам тебя жаль, Сокджин. Хосок хорошим другом может быть, и мы его любим, но... К омегам он суровый. Так что подумай, может, есть какой чиновник, что возьмёт.., купит наложником либо мужем?...
Улыбнувшись, Сокджин покачал головой.
- О ванджа мы речь вели, да свели все ко мне да принцу, нехорошо, господа! Скажут: плохо я работаю, плохо гостей привечаю! Хоть и приятна мне забота ваша, - сказал он, на Джехена посмотрев. - Лучше бы вы на господина Мина повлияли, чтобы мужества он набрался, молодой господин.
- С генералом так просто не поговоришь, - вздохнул Джехен. - Да и занят он, все в делах, дома редко бывает. Да, Чонгук? - молодой альфа кивнул.
- Так как же про принца и тебя не говорить, когда вся столица судачит, скоро ли свершится, что тебя во дворец заберут?! - рассмеялся Егем. - Во всех чайных, и трактирах, и даже во дворце, и отец мой с гостями судачат, какие войны будут у супруга наследного принца с его фаворитом! Так что не взыщи...
- Да нешто тем иных нет?! - растерялся Сокджин.
Джехен и Егем рассмеялись от его реакции, Чонгук сердито нахмурился на них.
- В самом деле, больше не о чем нам говорить, разве мы омеги праздные, что по домам сидят за вышивкой?! - воззвал.
Сокджин рассмеялся, положил ладонь на его колено. Чонгук выглядел недовольным друзьями и опрокинул в себя залпом пиалку вина. Заметив, что он стал много пить, Сокджин стал подливать меньше вина и велел слугам принести больше закусок разных.
И посматривал на мальчика. Совсем, думал, на отца не похож, но все равно, есть в нем много от него, в характере, твердом, особенно.