Вечером Джо отправил стажёра на явку, а сам отправился к Алевтине.

Во-первых, стоило обсудить встречу с Ри. Северное подразделение внедрено сильнее прочих — агенты под глубокой личиной десять лет изображают часть семьи. По сравнению с личиной Джо, это — высший пилотаж. То, что кто-то выслеживает агентов менее глубокого внедрения — нормально, но то, что об этом не сообщили те, кто, вроде бы, должен был это санкционировать изнутри — подозрительно. В перевербовку этих людей Джо не верил, но верил в раскол среди ларушитов и внутреннее расследование. И это не значило ничего хорошего. Тем более, он сам был связан напрямую с одним из агентов и изображал его брата, прилетевшего несколько лет назад после обучения в университете. Прикрытие работало на ура, но только до тех пор, пока Рауль Рейналл Ларуш был в семье на высоком доверии.

Если Рауля заподозрят в связи с конторой — конец контролю колонии.

Рауль напрямую даёт советы Мерри, и Мерри слушает. Мерри Ларуш же только благодаря поддержке Рауля с конторой постепенно прожимает власть Исы Шамиля над заводом. Единственная внятная конкуренция.

Потерять доверие Ларуша старшего — это потерять завод, а потерять завод — это потерять Камари.

Внедриться к шамилитам почти никто так и не смог — у них кровный клан, а вербовка дала так много осечек, что контора ввела на это мораторий.

Тревога колола и колола, пока Джо шёл в «Комету», отчего он ускорял и ускорял шаг. Через каждые сто метров одёргивал себя, чтобы не бежать. А уже на поле отправил сообщение Раулю по шифрованному каналу.

Джо имел право с ним связываться как «родственник», но не должен был делать это чаще, чем того требовала легенда. Они не общались уже месяц, и поэтому агент решил, что это не сделает хуже.

Тем более, наверняка Алевтина сама бы попросила об этом.

Очень скоро Рауль ответил, что он в полном порядке, а в конце добавил простую кодировку из смайлов, означающую, что статус не изменился, но он занят и ведёт расследование.

Это немного успокоило Джо.

Даже не сам ответ, а использование внутренней кодировки.

Значит, это скорее всего сам Рауль.

Значит, первый вопрос не настолько тяжёлый, как кажется.

«Комета» приближалась с каждым шагом по пыльной дороге.

Во-вторых же, стоило обсудить Ашу.

Вообще в конторе это всегда была скользкая тема — вербовка из местных. Обычно больших разведческих талантов в них не наблюдалось, и потому их скорее подкупали, чем учили. Потому что обучение — это всегда дорого и рисково, а требовалось от них не более, чем поручительство и иногда слитие данных.

Аша же явно не была похожа на талант. Особенно такой, чтобы ставить по угрозу внедрение Джо. Особенно сейчас.

У конторы нет голода кадров, у Камари нет необходимости в зелёных юнцах: агенты на своих местах, массовых раскрытий не было, как и вливания новой силы. Зачем тогда нужен новый агент из местных — непонятно.

К тому же, она проговорилась, что потребуется что-то несложное, но что — молчит. А ради «несложного» Алевтина не отрядила бы его обучать внедрению. Этим занимается Лу, он прекрасный учитель и хорошо сходится с гражданскими. Поэтому же на нём обычно вербовка.

Алевтина не хочет, чтобы девочкой занимался именно Лу?..

Дверь «Кометы» резко открылась, наружу вывалился Бенни. Изрядное подпитие мешало ему не только шевелить ластами, но и узнавать в лицах местную мафию, потому он прошёл мимо. Хотя «прошёл» — слишком ровное слово для того, что он сделал на самом деле.

Внутри было немноголюдно, но и не пусто, как в прошлый раз. От спецовок загорелых полеводов несло резким запахом удобрений, а с кухни — свежей выпечкой. Смесь вызывала острое чувство тошноты и ностальгии.

За стойкой в этот раз была не Алевтина, а юная бойкая сменщица. Девчушка скакала между кассой и аппаратами, и за ней те же движения повторяли два длинных цветных пучка. Судя по очереди у кассы, она не такая продуктивная, как старая разведчица, но зато куда более словоохотливая. Потому очередь не скучала.

Джо подошёл со стороны газировочного аппарата и жестом попросил девушку подойти. Сначала она проигнорировала, но потом, разглядев, подскочила между сбором ланча и приготовлением кофе. И вопросительно уставилась на Джо большими карими глазами. Цветные хвостики догнали её и двумя мягкими плетьми упали на плечи.

— Алевтина здесь?

— Да, в подсобке, — девушка кивнула куда-то за выдачу, и хвостики повторили это движение.

Джо в благодарность изобразил улыбку и, к радости очереди, удалился.

В кабинете Алевтина скрывалась гораздо меньше, чем на публике.

Вообще-то она скрывалась всегда, и себя настоящую наверняка не видела в зеркало уже пару десятков лет, но и здесь она менялась заметно. От весёлой, добродушной полной тётушки с ехидным прищуром не оставалось ничего. Будто бы проходя через эту дверь заканчивалась одна реальность и начиналась другая.

Алевтина работала. И это выдавал не монитор и не стопка кружек и тарелок на краю стола. В работе её лицо всегда застывало сосредоточенным изваянием, а взгляд обретал тёмные искры. С таким выражением только допрашивают изменников, расследуют старые лично значимые убийства и принимают отчёты разведки.

И, как правило, в последнем пункте содержатся первые два.

Алевтина стукнула ладонью по столу, приглашая сесть, но даже краем глаза не посмотрела, кто пришёл. Она и так это знала.

— С чем пожаловал? — тон был так холоден и безлик, что со стороны могло показаться, что он принадлежит не этой женщине, а дешёвому электронному помощнику. Эмуляцию эмоций не прописывают только из экономии, потому что никому не может быть приятно слушать такой голос.

Джо сел на стул за экраном. Отодвинул стопку тарелок и выбросил в ведро за спиной скомканную обёртку. Алевтина, не меняясь в лице, посмотрела на него поверх экрана и вернулась к работе. Через маску не пробилось ни единого чувства.

— Майк не смог передать данные, его выслеживали. Ри оторвался, встреча предположительно не раскрыта, но надо перепроверить.

— Это я знаю. Доложили.

Настала пауза.

Джо и не думал удивить её этим, но холодный утвердительный тон будто не предполагал продолжения разговора. За много лет агент привык к такому состоянию старшей, но сейчас же почувствовал, что преодолеть эту бронированную стену ему гораздо сложнее.

Не надо много ума и воли, чтобы отчитываться и советоваться об операциях — на это компьютерная реакция Алевтины выглядит более чем уместной. Это даже упрощает процесс — так легче сдавать свои провалы и недочёты.

Но сейчас он пришёл не только за этим. И второй вопрос требовал большей вовлечённости в разговор не только от него, но и от старшей. Говорить с истуканом о том, в чём сомневался, в чём чувствовал уязвимость, было титанически тяжело. Джо понимал, что Алевтина не покажет, а отыграет любые эмоции, но всё равно нуждался в их проявлении и даже, с какой-то точки зрения, контроле. Влияние длительного внедрения, профдеформация, «расстройство агента» — неспособность чувствовать себя в безопасности при утрате контроля над чувствами окружающих.

Поэтому Джо сжал и разжал левый кулак, чтобы собраться, а правой рукой дотянулся до дольки апельсина на верхней в стопке тарелке. Закинул в рот и намеренно громко зачавкал.

Алевтина поморщилась и отвлеклась от экрана, во взгляде на секунду мелькнуло раздражение. Кажется, дёрнулась одна из мимических мышц у носа. Она несколько раз моргнула — глаза наверняка болели от долгого напряжения — и откинулась на спинку стула.

Разумеется, это не могло бы отвлечь её, если бы она того не захотела. Но Алевтина пыталась идти навстречу своим агентам.

— Да? Что? — устало спросила она. В коротком взгляде на экран мелькнуло сожаление о том, что она не может просто продолжить работать.

— Аша.

— Что — Аша? Натворила чего-то?

— Да, — ляпнул Джо, но тут же смягчился: — То есть... нет, но это дело времени. Она понятливая, но не знает вообще ничего.

— Научи, — старшая протёрла глаза и задержала руку у переносицы, будто пытаясь отгородиться от него или собраться с мыслями.

— Я не могу учить её всему — извини, но я не школа для не особо одарённых!

— Ей не нужна школа, ей нужны курсы для...

— Для чего?! Чему именно я должен её научить? Моё дело простое — улыбаться когда надо, давить когда надо, хорошо слушать и внимательно смотреть. И не переходить границу легенды. Это за пять минут не объяснить человеку с улицы, который даже не знает, зачем надо вести себя предсказуемо!

— Ты переусложняешь.

— Нет. Я могу объяснить, как вести себя предсказуемо, но не зачем. Я могу показать детали, могу уточнить сложные моменты, но с нуля... Я не учил никого с нуля. В отличие от Лу, например, который занимается этим постоянно.

При упоминании Лу Алевтина вздохнула и отвернула голову в сторону. Джо отчётливо видел и чувствовал сомнение, но не мог понять, играет она его или нет.

А вот напряжение она сыграть не могла. И оно разливалось по тёмному кабинету как перегретый сироп.

— Ладно. Чего ты хочешь? Не жаловаться же пришёл, — она положила руки на столешницу, будто собиралась опереться и встать, но после только поудобнее пересела на стуле. Зато теперь Джо ощущал внимание к разговору. Интерес столь же неподдельный, сколь усталый.

— Кто она такая? Почему её учу я, а не Лу? Во что именно ты пытаешься меня втянуть?

Старшая молчала с минуту, а потом вдруг широко улыбнулась и посмотрела Джо в глаза. Он никак не мог интерпретировать этот взгляд: сомнение, торжество, страх, гордость, горечь, недоверие и доверие одновременно, и что угодно из этого — игра. Или всё. Или ничего. И ровно в этом же взгляде он не видел ничего, кроме привычной рабочей тёмной пустоты.

Читать Алевтину было невозможно.

Но одно Джо понял ясно — этого было мало. Мало просто спросить — нужно зацепить её, нужно показать, что эти вопросы не на пустом месте. Поэтому он продолжил:

— Аша — не наш типаж. Резкая, вспыльчивая, не умеет нравиться людям и не пытается это делать. При встрече готова была наброситься на меня из-за простейшей провокации. За два дня накричала на меня два раза. Один — в людном месте. Решения принимает импульсивно. Работа со своими эмоциями в зачаточном состоянии, если вообще хоть когда-то была. При этом же Аша никак не выделяется интеллектуально или профессионально, ничего о разведке не знает, пусть даже готова узнать. У неё типичные физические данные, средняя внешность, непонятная судьба — нет ни единой причины выбрать именно её среди всех молодых людей общины. То, что она не похожа на агента — извини, но не аргумент. У тебя там в баре сейчас пяток ребят, не похожих ни на кого, кроме самих себя, и из каждого вырастет агент куда более хороший, чем она. И гораздо быстрее. Так почему она? Почему именно она? Что она должна сделать? — Джо ярко подчёркивал местоимение «она», и в последнем аргументе сделал этот акцент не просто так. Алевтина, безусловно, поняла, что Аша проболталась, и горько усмехнулась в ответ.

— Что сказала?

— Ничего.

Старшая ответила красноречивым взглядом, говорящим не только «не смеши меня», но и «не за враньё тебя здесь держат».

— Дословно: «говорили, что потребуется только...» в контексте вопроса о том, чему она надеялась научиться за сутки. Вот что она мне сказала.

Алевтина снова приложила руку к переносице и тщательно размяла её. Долгий вздох показался полным как усталости, так и успокоения. Джо трактовал это как некоторую готовность к диалогу, а потому затаил дыхание. Пусть соберётся с мыслями и не отвлекается от такого настроя.

Вместо ответа старшая подразделения встала, потянулась, пару раз повернула голову, а потом удивительно тихо подошла к двери и заблокировала её на скрытой панели. Там же включила поле отсечения частот, чтобы их нельзя было прослушать.

Когда она села обратно, лицо снова переменилось на жёсткую маску. Но, несмотря на это, Джо каждой клеточкой чувствовал, что она постоянно сканирует все его реакции.

— У конторы есть задание на важное внедрение. На нём провалились все, кого выпускала учебка.

— С завода сняли мораторий..? — Джо удивлённо хмыкнул.

— Это не завод, — отрезала старшая, — Это не в Камари.

— А где тогда? — спросил Джо, на что Алевтина ответила только особенно ледяным взглядом.

— На внедрения отправляли много кого с разным стажем, и результат всегда был одинаковый. Всех кто-то слил, кто — вычисляем. Он осторожен. Поэтому задание дали мне лично — подготовить человека вне конторы, и так, чтобы методика обучения не вылезала на собеседовании и в длительном наблюдении. Если агент будет вызывать здоровое количество недоверия — это даже хорошо... Но у меня нет времени для стажёра сейчас, потому что поиск крота — это тоже моя задача, и все прежние с меня никто не снимал. Часов в сутках всё так же двадцать пять.

— Да, но... ты могла отдать её кому угодно. Почему не Лу? — только Джо спросил это, как сразу же понял сам, почему не Лу — он под подозрением. Лу учит новичков, кому как не ему знать их всех и все их проколы? — Ладно, хорошо, я понял. Но почему тогда не группа космопорта? Они вообще не загружены и там много толковых агентов.

В ответ Алевтина вздохнула и хлопнула ладонью по серверному шкафу справа от компьютера:

— Слишком много почему не группа космопорта. Их отчёты не сходятся, там что-то не так.

— Тогда почему ты меня не подозреваешь? — от этого вопроса Джо вдруг бросило в жар, а в животе неприятно заныло. Он никогда не спрашивал ничего о своём статусе. Это было не принято, хоть и не возбранялось. Старшая подразделения снова посмотрела на него с тем же красноречивым выражением, но решила ответить:

— Я подозреваю всех. Но тебя — меньше прочих. Ты не карьерист, и единственная твоя связь с кем-то вне Камари — ежемесячные переводы родителям.

— Может, я так хорошо скрываю свою деятельность, что... — он ощутил, что покраснел. В темноте кабинета это не должно быть заметно, но только для простого человека. Алевтина прекрасно разбирала каждый оттенок его лица. И потому одобрительно усмехнулась. Разумеется, агент не должен никак обозначать ложь, смущение и другие уязвимости, но когда дело касается его лично — это нормально. Каждый внутри человек, и контора понимает это. Просто до этого человека никак не должен добираться кто-либо другой.

— Может, и скрываешь. Если это так, то Аша тоже провалится, верно? Тогда можешь особенно не стараться, не донимать меня вопросами, а после её провала мы будем точно знать, кого брать первым. Ведь о ней знаем только мы с тобой и мой начальник.

Джо даже замер на миг — вот так откровение!

Только они трое? А как же огромный аналитический слой, а как же отделы в других колониях, а как же, в конце концов, верховное руководство?!

Операция вообще санкционирована? Если нет — какие будут последствия? Джо ещё ни разу не участвовал во внутренней войне и не хотел участвовать. Раскол внутренней разведки — худшее, что может случиться с приграничным Альянсом.

— Чего ты так на меня смотришь? — Алевтина усмехнулась, а в глазах ярко полыхнуло что-то тёмное, — Всё идёт по плану. Пока. Об этом внедрении руководство, разумеется, знает, но решено, что никто не должен быть в курсе, какими именно путями оно произойдёт. Задача поставлена разведчику, никак не связанному с обществом внедрения, он поручил её мне, а я прошу о помощи тебя.

Джо вздохнул. «Просьба о помощи» и «приказ» на этой службе редко когда имели между собой существенную разницу. Равно как «доверие» и «использование».

Впрочем... он же ничего не терял.

Подумаешь — рассказать девочке о своей работе. Допуск у неё есть, мозги соображают, вот бы ещё немного личного понимания ситуации...

Агент вздохнул ещё раз.

Сейчас Алевтина поймёт, насколько он согласен с тем, что влип. Если до сих пор этого не поняла.

— Что она должна знать?

Алевтина хищно улыбнулась.

— А вот это уже совсем другой разговор.