– Играй же, шпильман, – повелел граф, отпивая напиток.

Я опустился на одно колено и потрепал Фаелана по холке. Тихое ворчание моего компаньона было вполне понятно.

– Время поработать, приятель, – прошептал я. – Просто следуй моим указаниям.

Я нацепил на лицо идиотскую улыбку и выпрямился.

– Да, господин, – послушно откликнулся я. – А не желаете ли вы услышать песню?

Граф махнул рукой и смутное раздражение читалось в его выражении. Я кашлянул. Взял в руки воображаемую лютню и сделал вид, что провёл по струнам.

– Бирн Боллиндерри де Креван был вечно весел, вечно пьян. И вы поверьте, он смутьян. Известный, – затянул я, делая несколько шагов по комнате. – Повеса, шут и балагур. Проказник, плут и бедокур. Возможно, даже самодур. Нелестный. Бирн...

Лайонс кашлянул, и голос мой оборвался. 

– Неужели у тебя нет настоящего инструмента? Что же ты за шпильман? – насмешливо спросил он и повернул голову к девушке. – Кассандра, дочь моя, тебе нравятся? 

Девушка замерла. Плечи её опустились, а руки сжали канву. 

– Я чаще показываю номера с дрессированным псом, – произнёс я и присвистнул.

Фаелан демонстративно завилял хвостом.

– Показывай, – махнул рукой граф и отпил ещё из бокала.

Я отдал несколько простых команд. И оборотень послушно встал на задние лапы, лёг на спину и, переминаясь с лапы на лапу, обошёл вокруг меня.

– Голос, – приказал я.

– Ты. Мой. Должник, – пролаял пëс, и я улыбнулся лишь кончиками губ.

Я жестом попросил Фаелана встать на задние лапы и, взяв его за левую переднюю, прошëл вместе с ним, зачитывая одновременно старую присказку:

– Шëл по улице простак, на бок у него колпак. За монеткой наклонился... и в канаве очутился.

Оборотень изобразил падение и заскулил. Я бросил взгляд на графа. Он пригубил напиток и снисходительно хмыкнул.

Признаться честно, я немного позабыл, как развлекать публику старше десяти лет. И у меня кончались идеи. Как нельзя не к стати всплыли в голове слова о нраве графа жестоко наказывать своих слуг.

– Кассандра, милая, тебе нравится эта нелепость? – поинтересовался Лайонс.

Девушка молчала.

– Хотя бы удостой его взглядом! – раздражённо выкрикнул он. – Твоя вечная печаль тяготит моë сердце. Неужели тебе не жалко своего родителя?

Кассандра склонила голову. Я вздрогнул, когда двери за моей спиной распахнулись. Лепеча извинения, появился человек, сжимающий в руках какие-то бумаги. Юноша что-то бормотал про материалы для отделки.

– И вы не можете разобраться с этой проблемой самостоятельно? – гневно спросил граф, поднимаясь. – Хорошо. Я взгляну на ваши записи в кабинете.

Проходя мимо меня, хозяин поместья произнëс:

– Вы останетесь у нас. Погостить.

Стоило графу удалиться, Фаелан зарычал. Я также едва сдерживал себя от ругательств. Это было не весело – понимать, что на дверцу твоей клетки вот-вот повесят замок. Я быстро взвесил все за и против и почувствовал, что моя затея скорее всего того не стоит. В конце концов разжиться драгоценными камнями не такая уж невыполнимая задача.

– Умоляю вас, уходите, – тишину разбил дрожащий женский голос. – Вам предоставилась уникальная возможность сбежать отсюда. Не медлите!

И Кассандра обернулась. На моëм пути редко встречались девушки, чьи слëзы поразили бы меня. Но глядя в это лицо казалось чертовски неправильным, чтобы что-то омрачало бы его. Девушка смахнула слëзы, и вскрикнула. Она вскочила с места и пяльца покатились по полу.

– Это вы... – сдавленно произнесла Кассандра.

– Мы? – переспросил я, и что-то нехорошее кольнуло внутри.

После этого момента времени потекло с чудовищной скоростью. Я едва поспевал за дочерью графа, когда мы буквально выбежали из комнаты. Она летела, словно у неё выросли крылья.

– Быстрее, – крикнула девушка, врываясь в какую-то комнату. – Я знаю. Я знаю, как это выглядит. Но мы должны успеть. Я это знаю.

Я осознал, что мы находимся, вероятно, в её спальне, но на смущение не оставалось времени. Кассандра металась то в одну, то в другую сторону, хватая вещи. И я мог бы поспорить, что на сбор у неё ушло не больше пяти минут.

– Миледи, вы не хотите ничего объяснить? – попытался я, но на мои вопросы махнули рукой.

– Так. Я готова. А ваши вещи при вас, – вслух рассуждала она. – В путь.

Девушка повела нас через какой-то коридор, в котором были занавешены окна. Мы пролетели по нему так стремительно, что на рассуждения о том, почему здесь столько пыли, не было. Кассандра вывела нас во двор. Пригнувшись, мы пробежали за изгородью и оказались у конюшни.

– Какого чëрта? – рявкнул Фаелан, когда девушка скрылась среди стоил.

– Если бы я знал, – ответил я, опасливо озираясь.

Кассандра вывела двух лошадей. Я почувствовал, что сейчас, вероятно, нас ждёт внеплановое приключение. Сюрпризы мне редко нравились.

– К сожалению, у нас есть только две лошади, – было слышно, что она запыхалась, но бодрость и воодушевлённость её голоса поражала. – Хватайте вашего напарника. Он поскачет с вами.

Я собирался то ли переспросить, то ли возразить, но она уже вскочила в седло. Я подхватил пса и положил поперëк лошади.

– Нежнее! – прорычал оборотень.

Я сунул ногу в стремя и тогда лишь услышал крик служанки, призывавший остановиться молодую госпожу. Кассандра поторопила меня. Мы пришпорили коней и с шумом покинули двор. Я мог поспорить, что слышал даже крики графа. Но мне было всё равно.

Эту авантюру вёл не я. И это было непривычно. Придерживая поскуливающего при каждой тряске Фаелана, я пытался поспеть за взбалмошной дочерью графа. Слева и справа пролетали деревья, и я не понимал, как Кассандра ориентируется в этом мельтешении. Но чувствовалось, что она знает путь, а не движется наугад.

Из всего роя мыслей мне наконец удалось выделить три. Первой была та, которая связана с резкой переменой в поведении дочери графа. И причины я не знал. Вторая была связана с тем, как ей удалось так быстро оседлать двух лошадей. Причина овладения этим настолько отточенным навыком также была для меня туманна. Третья наиболее прозаическая – касалась места назначения. О том, куда мы скачем, я не имел ни малейшего понятия.

Я был так напряжëн, ожидая услышать шум погони, что с опаской воспринял внезапный крик "Свобода!". Девушка прокричала это несколько раз и наконец сбавила ход лошади. Мы вынырнули из леса и оказались на поле. Наши лошади поравнялись. Я увидел, как тяжело она дышит, как растрепалась её прическа и раскраснелось лицо.

– Свобода, – немного измученно повторила Кассандра и, закрыв рукой лицо, рассмеялась.

Лошади перешли на шаг, выражая недовольство после буйной скачки. Я потрепал Фаелана по холке, и тот неуклюже спрыгнул со спины лошади. Он рычал, ругаясь на всё и вся, жалуясь и поскуливая. Я обернулся, но разъярённых слуг, следующих по нашим следам, не увидел.

– Извольте объясниться, – потребовал я.

– Прошу прощения у вас и вашего спутника в особенности, – девушка поклонилась, отчего волосы упали на её лицо, скрывая его полностью. – Всë оказалось так, как и должно. Спасибо вам за вашу смелость.

И она ещё раз поклонилась. Чувство смущения нарастало.

– Признаться честно, о смелости здесь речи не идёт. Всë произошло слишком быстро, чтобы успеть испугаться, – высказался я, немного хмурясь.

Мне всё ещё были непонятны причины этой скачки. А чрезвычайная радость нашей спутницы сбивала с толку. Мы спешились.

– Вы доверились мне, а на это требовалась решимость, – лучезарно улыбнулась она и протянула руку. – Меня зовут Кассандра.

Я посмотрел на неё с удивлением: девушка протянула руку не для поцелуя, а для рукопожатия. И тут до меня дошло: меня ставило в ступор не яркое проявление радости, а контраст еë поведения. Вся её манера поведения не походила на сдержанное воспитание графской дочери. При отце она была тиха и занималась рукоделием, но с нами скакала как юноша и приветствие было мужским. "Бунтарка", – само собой промелькнуло в мыслях.

– Бродерик, – ответил я, пожимая еë руку. – И всë же объясните причину...

– Этой безумной скачки, – закончила девушка. – Я извиняюсь за причинëнные неудобства. Просто вы и ваш друг оказались в нашем поместье в нужное время. Я давно готовила этот побег, но мне требовалась чья-то поддержка.

Девушка огляделась. Я посмотрел по сторонам, но не увидел ничего интересного. Поле как поле. А может залежь или пастбище. Я не был силëн в земледелии. Мы медленно побрели к видевшемуся вдалеке березняку.

– Кассандра, простите...

– Можно просто, на "ты".

– Хорошо. Кассандра, не пойми неправильно, но побег из отчего дома... – начал я, отчего-то симпатизируя ей.

– Не сулит ничего хорошего. А если признаться честно, ты испытываешь некоторые сомнения насчёт того, осознаю ли я всю сложившуюся ситуацию, – покивав, продолжила она. – Да, Бирн, я осознаю. 

Кассандра продолжила вести лошадь под уздцы. Я же встал как вкопанный. Я уже много лет вëл игру с четырмя именами и научился обращать внимание на то, как и перед кем я представляюсь. Кассандра назвала меня по имени. И это поражало точно также, как и тот факт, что уже дважды она произнесла те слова, что я собирался произнести. Именно то, что крутилось у меня в мыслях. А я не верил в совпадения. 

– Бирн? – спустя несколько шагов Кассандра поняла, что я отстал и обернулась.

– Кто ты такая? – тоном моего голоса можно было нарезать камни.

Фаелан, шедший рядом, остановился. Его морда смотрела то на меня, то на девушку. И тут до него дошло. Мгновенно шерсть на его загривке встала дыбом. Он зарычал низко, с угрозой. Встал в стойку, защищая меня, как и подобает фамильяру.

– Прости. Бродерик. Конечно, Бродерик, – пролепетала дочь графа.

– Откуда ты знаешь моë имя? – потребовал я. – Откуда ты знаешь...

– Мои мысли, – в третий раз закончила за меня девушка. – Я так не хотела, чтобы всё происходило именно так! Но я никогда и ничего не могу изменить.

Отчаянье в её голосе поражало. Несколько минут назад она светилась от счастья, а сейчас, казалось, готова была вот-вот расплакаться.

– Бирн, что мне делать? – прорычал Фаелан.

Прежде чем я успел ответить, Кассандра подняла руки.

– Нет, не надо, – сказала она. – Я знаю, как вас зовут – Бирн и Фаелан, потому что я уже видела этот момент.

– В каком смысле? – осторожно поинтересовался я.

– Мне это не нравится, – прокомментировал оборотень.

– Я вижу будущее. Случайные фрагменты. И я видела этот день, этот побег и наш разговор. Яснее только собственную гибель, но это не так интересно.

Я с сомнением оглядел её. Нет. Она не была ни божеством, ни духом. Но человек, человек не может обладать никакими магическими способностями. Это табу от верховных божеств. Моя способность досталась мне в наказание и станет тем последним камнем, что будет вложен в мой склеп. Просто должно пройти время. Но как тогда эта девушка могла знать о грядущем? Звучало безумно.

– Вы, естественно, мне не поверите. И спросите, чем я могу доказать, а я отвечу, что знаю, кем обратится ваш друг... – она вздохнула. – Простите. Я видела этот фрагмент уже около дюжины раз. И немного устала от одного и того же. Иногда мне тяжело слышать разговоры и сомневаться в видении я сейчас или в настоящем. Ещё раз прошу прощения.

Девушка замолчала, неловко заламывая руки. Мы с Фаеланом переглянулись. Тот вышел из стойки, слегка успокаиваясь. Но вид его продолжал быть насторожëнным.

– Итак, – подбирая слова, произнёс я. – В кого же обратится Фаелан?

– Как только мы пересечëм поле, он станет ужом. Хотя будет сильно пытаться стать человеком, – грустно поведала Кассандра. 

Мы продолжили путь к березняку. Мысли мои никак не приходили в порядок. Я продумывал два пути и метался между ними: остаться с Кассандрой, чтобы разгадать её тайну, или уйти. 

– Да... Да, это было здесь, – вдруг пробормотала девушка. – Бирн, чтобы ты не гадал над разгадкой, я отвечу сейчас. Я тоже проклята.