– Кассандра, несколько хорошо ты знаешь легенду об изгнанных божествах? – спросил Фаелан, глядя себе под ноги.

Девушка несколько раз перевела взгляд с меня на оборотня и обратно, прежде чем ответить. Весь её вид говорил о растерянности смешаной с подозрительностью.

– После благочестивой войны двенадцать... Послушайте, какое это имеет отношение к делу? – нахмурилась Кассандра.

– Прямое, Касс. Просто наипрямейшее, – грустно усмехнулся я и вздохнул. – Вряд ли ты занималась углублённо изучением божественной историей. Да и не думаю, что это до сих пор пишут в трактатах.

– О чëм ты? Отвергнутые божества – это те, о ком лучше не вспоминать. Изгнали и изгнали, – неуверенно проговорила девушка.

Оборотень покачал головой, не соглашаясь.

– Ты знаешь причину их изгнания? Не просто же так их посчитали плохими, – сказал я и с некоторым любопытством ждал её ответа.

– Они посеяли хаос в своих землях. Из-за этого многие народы оказались на грани смерти.

Я кивнул. Ну да, всë звучит так, как говорили нам в детстве учителя, когда занятие касалось сотворения мира. Упрощëнно и обобщëнно.

– А тебе никогда не казалось странным, почему божества вознамерились погубить тех, от веры которых они зависят? – спросил Фаелан, подбрасывая в огонь ещё хвороста.

Девушка опустила взгляд и глубоко задумалась. Но какая-то острая мысль заставила её встрепенуться.

– Только не говорите, что вы из этих. Которые пытаются возвратить Отвергнутых, – шëпотом проговорила Кассандра.

– Разговор будет долгим, – я бросил взгляд на Фаелана и рассмеялся. – И познавательным. Кто будет просвящать: ты, я?

– Уступаю эту роль тебе, – оборотень указал ладонью в мою сторону и слегка склонил голову.

Я вздохнул и прислонился спиной к дереву. Где-то высоко за облаками, наверняка, были десятки созвездий. Но небо не располагало к лиричным рассказам и не вдохновляло на пересказ легенд.

– Когда двенадцать божеств закончили войну, они заключили перемирие между собой. И поделили все земли на двенадцать наделов, дабы каждый устроил мир в нём по своему усмотрению, – начал я.

– Да, это я знаю, – неуверенно произнесла Кассандра.

– А теперь я расскажу тебе немного подробностей. Первым наделом владел Óшико-Тори́. И решил он избавить людей от смерти, чтобы те не горевали об утратах и больше не боялись её. Возблагодарили люди божество. Зазвучали песни и смех. Но вскоре начали завязываться между людьми ссоры, которые перерастали в битвы. Ибо лишённые страха смерти, сражались они ожесточённее всего.

Девушка покачала головой. Было заметно, что она с трудом верит моим словам.

– Подожди-подожи, откуда тебе это известно? – взволнованно спросила она.

– Об этом позже, – сказал я недовольным тоном из-за того, что меня перебили. – Второй надел принадлежал Миккео, что решил лишить людей потребности в голоде. Исчезли голодающие. Радость отразилась на лицах людей. Только вот нельзя познать сытость без чувства голода. В крайности ударился народ Миккео: кто-то не ел целыми днями, а кто-то ел не переставая. И худо сделалось людям.Третий надел был владеньями Ичики. Она подарила людям абсолютную честность. Ибо, по её уразумению, ложь средь людей была причиной зла... Сама, наверное, догадываешься, что стало? Ничего хорошего из этого не вышло.

Кассандра медленно кивнула. И всё же, боюсь, мой рассказ звучал слишком "неправильно" для человека, воспитанного классической версией. 

– Не буду нагружать свой рассказ подробностями. Другие божества также приносили своим народам дары. Но люди неминуемо страдали. Божества даровали безграничное спокойствие, выносливость. Лишали физической боли, потребности во сне, чтобы люди больше времени проводили в труде. Годру вообще придал в своих землях воздуху свойство наделять человека ощущением счастья, – я усмехнулся, представив блаженные улыбки, но спустя несколько минут молчания я нахмурился. – И́деган-Хо, девятый из Отвергнутых, захотел подарить людям изобретательность. 

– Как он это назвал, "гибкость мысли" или "ловкость ума", – дополнил Фаелан. 

– Верно. И́деган-Хо считал, что людям стоит, столкнувшись с трудностями, преодолевать их с помощью смекалки, а не силы или власти. Впрочем, и его народ не был счастлив, ибо погряз в интригах. 

Я подбросил в костëр пару веток. Что и говорить, я не любил пересказывать эту легенду. На душе становилось гадко, но Кассандра должна была её услышать. 

– Что касается последних трëх божества, те выжидали. Это было мудро, я не спорю. Они приняли облик простых людей и бродили по миру, наблюдая. Вернувшись из странствий, Вулло, Фирго и Зандийа приняли решение вернуть миру прежнее состояние. Объединив свои силы, они отвергли дары других девяти божеств. Вулло убедил людей перестать строить им храмы. Фирго призвал жрецов отказаться от ритуалов в их часть. Зандийа призвала Отвергнутых божеств, теперь лишённых былой мощи, перестать вмешиваться в дела людей. Богиня откупилась от каждого чем-то очень ценным, что не упоминается ни в одном трактате, ни в одном устном пересказе, – я сделал паузу, но заставил себя продолжать говорить. – И Девять Отвергнутых ушли. Но перед этим явились к жрецам своего народа. Каждый дал клятву защищать при определённых условиях поклоняющегося ему. 

– И... какова же клятва того, кому вы поклоняетесь? – спросила девушка.

– Поклоняетесь? Ну это сказано слишком громко. Скорее, – Фаелан кашлянул, подбирая слова. – Придерживаемся наставлений. И́деган-Хо завещал:"Окажу свою помощь тому, кто судьбу испытает на прочность, обратив на себя моë внимание через деяния и поразит меня ловкостью своего ума".

– И мы испытываем себя раз за разом, надеясь, – слова вырвались у меня сами собой, и я недовольно прикусил язык.

Кассандра встала. Сделала несколько шагов из стороны в сторону.

– Надеясь... Вы ведь понимаете, насколько неправдоподобно это звучит? – произнесла она, глядя в лицо то мне, то оборотню. – Отвергнутые, посеявшие хаос в мире божества вдруг словно добрые духи-хранители исполнят чьи-то желания? Это звучит, не обижайтесь, наивно. Почему вы продолжаете в это верить?

Мы с Фаеланом переглянулись. Я встал и подошёл к Кассандре.

– Потому что один раз в жизни я уже видел явление И́деган-Хо. Это был он, и он помог.

Я отвëл взгляд, вспоминая ту ночь и почувствовал, как сердце внутри словно взяли в тиски. 

– Не буду углубляться в своë прошлое, но некоторое время я помогал одному храму в качестве разнорабочего. Не всем известно, но служители Вулло стараются, как они называют, "уберечь непосвящённых жителей от гнусного влияния Отвергнутых божеств". Служители отправляются в места, где обнаружены руины храмов изгнанных божеств и стараются уничтожить ложные учения да и в принципе любые материалы, – я покачал головой, вспоминая былые времена. – Что мы творили! Жгли трактаты, обрушали стены с фресками... Впрочем, есть доля смысла и в этом варварстве... 

– Бирн, ты оттуда узнал эту легенду? – спросила Кассандра. 

– Да. Библиотека того храма оказалась наиболее ценной. Я успел прочитать много страниц, прежде чем служители это заметили и мне пришлось сжечь книгу. Но я хотел рассказать о явлении И́деган-Хо. Из хроники храма я узнал, что божество уже оказывало влияние на некоторых людей. Особенностью его благословения был символ, что проявлялся на теле человека при прикосновении незримого божества. И однажды я лично увидел этот символ. 

Я подбросил в костëр несколько толстых веток.

– Этого человека звали Губер Тенг[1]. Мастер Тенг был моим учителем и человеком вполне неплохим, но, наверное, не всем он был по душе. И всë же мы славно ладили, когда он не ударялся в философские рассуждения, – я улыбнулся, глядя на то, как пламя обволакивает поленья. – Мастер научил меня всему. И признаться, мне жаль, что он не видит, какого мастерства я достиг. Возможно, он оценил бы. 

– И каждый раз, это звучит так, словно ты говоришь о своëм отце, – хмыкнул оборотень.

– Да, мой ювелирный отец, – я не удержался от того, чтобы закатить глаза. – И хоть он был мастером по изготовлению изящных изделий да и шлифовка полудрагоценных камней у него проходила на высшем уровне, он всë время бредил странными изобретениями. Мастер время от времени оставлял меня за работой, а сам уходил и принимался конструировать странные механизмы.

– А зачем? И как они и выглядели?

– Как бы описать... Мастер Тенг экспериментировал с печатью. Он вдруг задался целью печатать книги, а не копировать их, переписывая от руки. Он даже изготовил такую деталь для каждой буквы, чтобы она отпечатывала её на бумаге.

Я рассмеялся, вспоминая былое. Уважение к мастеру я нëс в сердце все эти годы и я надеялся, что оно останется со мной и после финальной стадии проклятья.

– До чего же громозкая была машина! – сказал я и постарался больше не делать отступлений. – А впрочем здесь дело не только в машине. Мастер Тенг поставил себе цель ускорить производство книг. Он нашëл покровителей, вложившихся в разработку таких машин. И вскоре мастер перестал обучать ювелирному искусству, полностью отдавшись конструированию.

– Звучит так, словно он бредил идеей, – произнесла девушка.

– Да, – кивнул я и продолжил. – Я был одним из последних его учеников. Так как отношения у нас были хорошие, я навещал его. Далеко не сразу, но дело его процветало. В последнюю нашу встречу мастер демонстрировал отпечатанную книгу, и я заметил на его руке такой чëткий, замысловатый шрам. Я удивился и расспросил учителя. Повествование его было туманно. Уже тогда оно показалось мне нелогичным. Он описал историю получения шрама как случайность – мол, инструмент соскочил во время работы.

Взяв тонкий прутик, я собирался было изобразить рисунок, но под ногами густо росла мелкая травка. Тогда я раскрыл левую ладонь и начертил на ней, демонстрируя образ шрама. Мои слушатели выглядели заинтригованными. И хоть Фаелан слышал эту историю уже несколько раз, выражение лица его было внимательно.

– Уже позже, когда старик умер и я немного позабыл о странном шраме, мне пришлось вновь увидеть подобный рисунок, – бросив прутик в огонь, поведал я.

На душе сделалось невыносимо скверно.

– В библиотеке того храма, из книг, что ты успел прочесть? – предположила Кассандра.

– Да, – покивал я, больше не поднимая взгляд.

Всего на мгновение среди языков пламени мне почудились вырванные листы и свитки-манускрипты.

– Древние тексты называли это знамением И́дегана-Хо, отметкой его милости, – сказал я, сбрасывая с себя некоторое оцепенение, вызванное воспоминаниями. 

– Благословением и обещанием помочь, – добавил Фаелан. 

Кассандра нахмурилась. 

– То есть... если я правильно понимаю... – нерешительно произнесла девушка. – Вы надеетесь попробовать попросить снять с вас проклятия? 

– Да, – подтвердил оборотень. – Если уж смертные жрецы и духи не в силах нам помочь, приходится рассчитывать на помощь кого-то более древнего. 

Кассандра отвернулась и принялась заламывать пальцы, вероятно испытывая беспокойство.

– Но почему... почему, Бирн, ты уверен, что божество помогло мастеру Тенгу? – взволнованно прошептала она.

– Он бредил идеей, но не получал поддержки. Его заветным желанием было, чтобы его машины работали на благо людям. Но эти самые люди не торопились поддерживать его. Первые пять книг мастер отпечатал на собственные сбережения, наняв подручных, ибо в одиночку не мог бы справиться с работой. Но всë изменилось после получения шрама. Для него он стал талисманом, для меня – доказательством милости отвергнутого божества, – ответил я и встретился взглядом с Фаеланом.

– Теперь ты знаешь всë, – произнëс он. – Твоë право посчитать нас безумцами и покинуть нас. Пожалуй, тогда ты будешь в чëм-то даже права.

[1] Авторское отступление: 

Пожалуй, переставление букв и некоторое искажение истории, коей вдохновлялся автор, не могли скрыть от вас, уважаемые читатели, о каком реально существовавшем изобретении здесь говорится. Я вижу в этом некоторый символизм и дань благодарности значительном вкладу в процесс книгопечатания. О характере самого изобретателя автор не имеет никакого представления, и мастер Тенг исключительно персонаж данной книги.