Говорило море

Бушующее предгрозовое море бурлит под ногами, белыми барашками разбиваясь о галечный берег, и этот звук единственное, что слышит мужчина. Он знает, что грозные волны прямо под ним - в нескольких десятках метров по склону. Ему не нужно открывать глаза, оно так громко поет свою тоскливую песню, что этого оказывается вполне достаточно, чтобы его охватил страх. Хочется зажмуриться еще сильнее, закрыть ладонями уши, как делал в далеком детстве и верить, искренне верить, что это пройдет. Что кошмар испарится сам собой, и для этого не придется ничего делать. 

- Стас? 

Он распахивает глаза, приходя в чувства от одного короткого мягкого оклика. Стас моргает, бросая быстрый взгляд на встревоженного Влада на соседнем сидении, и возвращает свое внимание на дорогу. Он видит перед собой проплывающий пейзаж степи, синеющую полоску гор вдалеке. Но его не волнует ничто из этого. Потому что даже сейчас он слышит его: морской прибой. 

Господи, он сходит с ума.

Стас зажмуривается на долю секунды. Дышать становится тяжело - грудная клетка кажется неподъемной гранитной плитой, а легкие ощущаются проржавевшим старым механизмом. Он нервно сжимает руль и понимает, что не справляется. Приходится съехать на обочину, чтобы унять поднявшуюся панику. Пальцы начинают ощутимо дрожать, и это, конечно же, не уходит от внимания Влада. 

Это плохая, отвратительная, ужасная идея. 

Стас прикрывает глаза, подаваясь вперед, и почти вздрагивает, когда на его плечо мягко опускается широкая ладонь. Он вскидывает взгляд, сталкиваясь с обеспокоенными голубыми глазами Влада. Стас уже знает все, что он хочет сказать. 

“Хочешь вернемся домой?”

“Ты точно справишься?”

“Я буду рядом, что бы ты не выбрал”

- Я не могу, - признается Стас, откидываясь на спинку кресла, - Сядешь за руль?

Влад на долю секунды позволяет себе удивленно вскинуть брови, но следом тут же натягивает маску спокойствия и кивает. Когда Стас ступает на пыльную обочину и вдыхает полной грудью раскаленный воздух степи, то не чувствует себя лучше. Если честно ему становится еще тревожнее. Но Влад уже оказывается рядом, останавливается вместе с ним у капота и аккуратно придерживает за локоть. Его ладонь обхватывает обнаженный участок кожи, грубоватые пальцы в привычной ласке скользят по плечу. Стас медленно выдыхает, чтобы справиться с чувствами. Он пытается выкинуть все сомнения из головы, прогнать их прочь вместе с ужасными чувствами. 

Выходит плохо.

- Если что-то пойдет не так - говори, - твердо произносит Влад, останавливаясь так близко, что Стас чувствует жар его тела. 

Он кивает в ответ, потому что от нервов и от жары рот пересыхает и шевелить языком нет никаких сил. 

- Ладно, будем считать это за “да”, - хмыкает Влад с невеселой улыбкой.

В голове ничего кроме раздосадованного “черт”, не проносится. За столько времени Стас выучил все его ужимки, жесты и движения. И конкретно эта ему не нравится. Так Влад пытается сдерживать собственные эмоции, в угоду его, Стаса, чувствам. Он постоянно так делает - подавляет себя, прячется за улыбками, пока его голубые глаза сверкают килотоннами печали. Стас ненавидит это всем сердцем. И себя ненавидит, когда замечает, как поникают чужие плечи, скрытые под тканью полосатой рубашки с коротким рукавом. 

Стоп. 

Он прикасается ладонью к разгоряченному капоту, и приказывает себе перестать. Стас хочет остановиться хотя бы в этом. Перестать собственноручно загонять себя в лапы тревоги. Но сегодня не его день, и контролировать свои чувства у мужчины выходит крайне плохо. 

Влад забирается на водительское сидение, ждет пока Стас пристегнется - он оказывается по-настоящему дотошным в плане безопасности, - и только после этого трогается с места. Стас прижимается виском к дверце автомобиля, подставляя лицо гуляющему за окном ветру. Он подхватывает темные кудряшки, подернутые серебром, перебирает их и выбивает из старательно сделанной укладки. Стас и не против - в последнее время он позволяет себе выходить из “идеального” образа. “Идеального”, потому что очевидно, он даже не близок к какому-то совершенству (что бы не шептал ему Влад в порывах нежности и страсти, жадно осыпая его тело поцелуями). Стас знает кто он такой. И знает на что способен. 

Он переводит взгляд на сосредоточенного Влада, и понимает, что и шагу бы без него не сделал. Просто не осмелился бы так рисковать. Но с Владом он может позволить себе большее. Уже позволил. Не раз и не два выталкивал себя из зоны комфорта, за рамки дозволенного, превозмогал свои слабости. Эти мысли заставляют его губы дрогнуть. 

Сколько бы лет не прошло, а этот мужчина все еще заставляет его глупо улыбаться. 

Стас отвлекается и не замечает, как они подъезжают к бухте. Влад глушит мотор, возвращает руки на руль и ждет. С этим звуком тухнет и спокойствие Стаса. Сердце начинает усиленно биться, его пробивает холодным потом. Этот холод расходится и по телу. Разливаясь арктическим морозом по венам, он заполняет собой каждую клетку. Влад с беспокойством смотрит на Стаса, но ничего не говорит - он выжидает, пытается уловить момент, когда чужие нервы не выдержат, и придется его ловить. А они действительно уже трещат по швам, натягиваясь белыми полупрозрачными нитями где-то глубоко внутри. Стас понимает, что всему виной его разбушевавшееся воображение. Но ничего не может с собой поделать: от вида чертовой бухты ему плохо. К горлу подкатывает ком тошноты. 

Влад первым выбирается из машины. Ступает на рыхлый песок, захлопывая за собой дверь. Стас наблюдает за тем, как он нервно хлопает себя по карманам брюк - ищет сигареты, оставленные в бардачке. Он тоже нервничает. Возможно даже сильнее самого Стаса. 

Это же Влад. Он беспокоится о других больше, чем о самом себе. 

Стас щелкает дверцей бардачка, закрывает и открывает его вновь и вновь. Эти щелчки успокаивают его, заставляют сосредоточиться на чем-то реальном. Может действительно стоит покурить. Стас качает головой, отбрасывая эту идею, и выбирается из машины. Влад разглядывает скалы вдалеке, подслеповато щурясь от выглядывающего из-за облаков солнца. Стас останавливается возле него и не решается двинуться дальше. Он ждет. Ждет, когда совладает с собой. Но его опережает Влад: он разворачивается и протягивает раскрытую ладонь.

- Пойдем? - уточняет он, терпеливо ожидая ответ - они никуда торопятся, завтра выходной у обоих, и можно позволить себе провести здесь хоть весь день.

В заброшенную бухту даже подростки не стягиваются - они выбирают более интересные места, а не старый пляж с прогнившей разрушенной рыбацкой будкой. Стас смотрит то на серо-голубые волны, то на руку Влада. Про себя он отмечает кожаный потрепанный ремешок часов - тех самых, подаренных много лет назад. Влад носит их практически не снимая, и это вновь и вновь отзывается теплом в груди Стаса.   

- Мы просто прогуляемся, - добавляет тот и делает короткий шаг к Стасу. 

Это заставляет его переключиться - он долго разглядывает протянутую ладонь, позабыв об окружающем шуме. Он знает ее наизусть, каждую линию, каждую морщинку, каждую складку. Иногда Стасу кажется, что весь его мир сосредоточен в центре этой руки. Воспоминания сыпятся на него одно за другим, накрывая его с головой. Сколько раз он ненароком касался этой кисти, пока готовил завтрак? Сколько раз переплетал свои пальцы с чужими в порывах нежности? Сколько раз он хватался за нее, когда удовольствие застилало собой все? Ответ: столько, что он готов за Владом пойти куда угодно. Хоть в пылающий огонь, хоть в бушующее море. 

Стас коротко кивает и берется за протянутые пальцы - возможно чересчур сильно. Ногти на секунду впиваются в чужую грубоватую кожу, заставляя Влада тихо охнуть. Стас тут же ослабляет хватку, стыдливо опуская голову. 

Не хватало еще причинить вред Владу. 

Влад, как всегда, читает его мысли и мягко проводит большим пальцем по его руке. Он всеми силами пытается успокоить, показать, что он рядом, что он не оставит и не бросит. Стас пытается ему верить - он правда верит Владу, но страх слишком велик и удушлив, чтобы на него получилось просто закрыть глаза. Но он все равно вышагивает вслед за Владом по гальке, утопающей в песке. 

- Это глупо, наверное, - произносит Стас понизив голос до едва различимого шепота. 

Влад смотрит на него с легкой улыбкой и ощутимо сжимает его ладонь в своей.

- Не глупо. 

- Но я… - он обрывает сам себя.

Что “но я”? Что он хотел сказать? “Но я чувствую себя глупо? Но я стесняюсь своего страха? Но я боюсь, что нас увидят?” Что из этого?

Стас снова опускает голову, разглядывая грязный мокрый песок под ногами. Носы его новеньких ботинок утопают в каше из грязи, старых водорослей и мелких камней. Морской удушливый запах преследует его, и за ним Стасу чудится гниль и ржавчина. Он понимает, что это все в его голове, ничего, кроме разбивающихся о берег волн там нет. Но осознание рисует причудливые образы, выталкивает на поверхность воспоминания о теле, накрытом черным брезентом, и ужасе двадцатилетней давности, удушливо сжимающем в своих объятьях. 

- Я не могу, - голос предательски дребезжит, и Стас выбирается, почти вырывается из чужих рук.

Ноги проскальзывают на песке, его ботинки не предназначены для хождения по подобной почве. Стас ощущает себя самым жалким человеком на планете, пока пытается балансировать на маленьких песчаных дюнах. Он нервно поправляет собственные часы - под ним горит красная полоска кожи, он слишком сильно затянул сегодня ремешок. Стас встряхивает рукой, вышагивая в сторону машины, и слышит торопливые шаги позади себя. Влад молчаливо следует за ним, Стас более чем уверен, поджав губы. Он всегда так делает от растерянности. Либо очаровательно хлопает глазами, едва заметно приоткрыв рот. Но в основном первое. 

Дурак, какой же дурак. 

Стас путается в мыслях и страхах, ему кажется, что грудь сжимает в огненных тисках. Он прислоняется к дверце и тяжело дышит. Чувствует прикосновение к собственному плечу и слишком резко дергается. Влад тут же убирает ладонь, словно его оттолкнули. Словно ли? Стаса обжигает стыдом - не хватало еще этого. Но он все еще не может взять собственные чувства под контроль. Он оттягивает ворот рубашки, ощущая, как он удавкой сдавливает горло, и торопливо расстегивает пару верхних пуговиц.

- Сядешь в машину? - аккуратно предлагает Влад.

Стас рассеянно кивает и позволяет усадить себя в пассажирское кресло. Влад оставляет дверь распахнутой и сам замирает в проеме, бегая обеспокоенным взглядом по чужой фигуре. Стас знает как выглядит. 

Жалко. 

А еще он знает, что Влад бы на это ответил. Они все это уже проходили. И остается просто переждать, когда паника отступит. Стас прикрывает глаза, сжимая кулаки, и ждет, пока мир перестанет быть таким пугающим. Он слышит, как Влад отходит, тихонько щелкает дверцей и забирается на соседнее сидение. Эти звуки помогают ему зацепиться за что-то реальное, обыденное, нормальное. 

- Помнишь, как я рассказывал тебе про Танаис? 

Конечно, Стас все помнит. Он помнит каждую их трепетную встречу, несмотря на то, что прошло немало времени. Помнит каждый разговор (длинные вдохновенные монологи Влада и его, Стаса, короткие реплики, пока он пытался не слишком откровенно пялиться на чужие губы). Помнит каждую поездку на развалины вдоль всего побережья и Влада со сверкающими от счастья глазами. Помнит все: от робких случайных прикосновений, до ладони Влада, бережно прижимающий его руку к одной из колонн. Стас вздрагивает, вспоминая горячий шепот у своей шеи. И как дыхание Влада щекотало кожу на затылке, пока сам он касался витиеватого рельефа на стене. 

- Ты сейчас хочешь провести какую-то глубокую аналогию с тем, что… - Стасу приходится облизнуть пересохшие губы, и ему мерещится соленый привкус на них (от этого только сильнее сжимает горло), - От него почти ничего не осталось, но даже так он не забыт? Я не очень понимаю к чему это. 

- Честно? - Влад глупо фыркает, его щеки очаровательно вспыхивают, и он опускает взгляд, - Я просто хотел тебя отвлечь. 

Стас выдает потерянное “оу”, долго разглядывая мужчину на соседнем сидении, а потом начинает тихо смеяться. Нервное хихиканье вырывается из грудной клетки, постепенно охватывает все тело и заставляет уткнуться в чужое дрожащее плечо. Влад сотрясается от беззвучного смеха, поворачивается, чтобы запустить руку в седеющие кудри и уткнуться носом в чужую макушку. Стас подается вперед, цепляясь пальцами за тонкую ткань рубашки, и рвано выдыхает, когда чувствует оставленный в волосах поцелуй. Он вздрагивает, жмется ближе - совершенно неудобно тянуться к Владу через коробку передач, но это меньше всего сейчас волнует Стаса. Ему хочется оказаться как можно ближе, почувствовать на себе крепкие руки, которые всегда защищали, успокаивали, оберегали. Хочется получить необходимую ласку и поддержку, без которых он просто напросто развалится. И Влад дает ему это: осыпает поцелуями, мягко обнимает за плечи, ласково гладит по спине и позволяет пережить бурю эмоций. Стас не замечает, как в начинает плакать - слезы утопают в смятой ткани, едва успевая скатиться из уголков глаз. За последние недели Влад видел слишком много его слез, и ему стоило бы смутиться. Но сейчас Стас не в том состоянии, чтобы трезво мыслить. 

Влад смещается, щекочет дыханием его ухо и шепчет:

- Все наладится. 

Влад обещает это так трепетно, что Стас не может ему не верить. Он знает, что в конечном итоге все будет хорошо. Утопая в крепких объятиях он понимает, что все уже хорошо.