Утро выдалось таким же спокойным. Иль не знал, то ли эффект от таблетки ещё не кончился, то ли новый мир слишком изменил его, то ли он достиг своего предела в переживаниях, но почему-то угрызения совести его не грызли. Хотя, по идее, должны были больше, чем с Паулем, там он был жертвой обстоятельств, а тут делал все по собственному желанию. Почти…
— Доброе утро, — Алания уже пила кофе на кухне, — как себя чувствуешь?
— На удивление хорошо.
Они немного помолчали и начали одновременно:
— Знаешь, ой, ты говори.
— Говори, — повторил Иль.
— Я надеюсь, ты понимаешь, то, что было вчера, ничего не значит? Мы просто хорошо провели время.
Честно говоря, об этом Иль не думал вообще, но испытал облегчение.
— А Пауль не будет против, что мы?.. — поздновато, конечно, спохватился Иль.
— Что две его игрушки поиграли с друг другом? — Звучало паршиво, но Иль кивнул. — Не думаю. Ему плевать, если я иногда развлекаюсь, главное, чтобы была под рукой, когда понадоблюсь. А что ты хотел сказать?
— Ты вчера говорила про корабль, который летает к звёздам. Он правда существует?
— Вообще-то, все не так романтично. Это исследовательская миссия в один конец, очень опасная. Ещё одна попытка сохранить остатки человеческой расы. Как по мне, люди сильно много об этом думают, и возможно, они просто не заслуживают «сохраниться».
— Почему это опасно, и как это может помочь сохраниться?
— Космическую программу окончательно свернули лет сто назад. Может, и больше. До этого с нами вышла на контакт другая цивилизация, явно более развитая, чем мы. Как обычно, правительства, не спросив толком, что им нужно, решило нарастить военный потенциал, а инопланетяне, видя это, просто улетели. Ещё некоторое время с этим вопросом игрались, подогревая по мере необходимости у людей то любопытство, то страх, кто хотел — заработал состояния. А потом программы свернули, так как деньги были нужны на другое. В итоге, сейчас предлагают собрать пары, которые показывают критически низкий уровень содержания вируса, и отправить их неизвестно куда, в надежде наткнуться на другую цивилизацию и умолять помочь найти лекарство, чтобы сохранить где-то на другой планете остатки нашей. Возможно, при этом не найти лекарство, но заразить остальных, и тогда уже устроить пандемию вселенского масштаба. Но скорее всего — умереть где-то в дороге, потому что звездолет древний, как не знаю что, опыта нет ни у кого, и никто толком не понимает, что именно там ждёт.
— Честно говоря, звучит ужасно. Но ты все равно этого хочешь? — Иль смотрел на Аланию совсем другими глазами.
— Да, — она невесело кивнула, — здесь, пока я жива, для меня точно ничего не поменяется. Лучше уж рискнуть и умереть с надеждой на лучшее. Но это невозможно.
— Почему?
— Я же сказала, собирают пары. В этом сложность. Обязательно мужчина и женщина, обязательно до тридцати пяти лет. Таких пар и так совсем мало, но даже при этом экипаж корабля медленно, но набирается. Запуск планируется в следующем году. Я клон, мне там нет места, но я знаю, где можно рискнуть перепрошить свой чип, сделать поддельные документы, выдать себя за женщину. Но мне нужен мужчина, который полетел бы со мной. Я такого пока не нашла. Парам есть ради чего пытаться, в любой момент женщину могут забрать в центр репродукции, или кто-то может её присвоить, но одинокие мужчины чувствуют себя здесь вполне комфортно. Никто не хочет рисковать и лететь со мной.
Она замолчала, а до Иля вдруг дошло:
— И поэтому ты вчера была со мной, и поэтому рассказала мне о своей мечте.
— Просто подумай об этом. Ты тоже здесь лишний. Не знаю, какие планы у Пауля на тебя, но у тебя здесь никогда не будет свободы, и домой ты все равно никогда не вернёшься.
Обижаться на неё смысла не было:
— Я подумаю, — пообещал Иль. — Сколько у меня времени?
— Полгода — может, больше, может, меньше. Нужно следить за наполняемостью корабля и подать заявки как можно ближе к концу набора. Мне понадобится перепрошить чип и, хоть Пауль и не следит за мной, есть все равно вероятность, что это раскроется. Так что чем меньше времени останется до отлёта, тем лучше.
— Что будет, если твой план раскроют?
— Меня убьют.
И Иль начал думать. По правде говоря, было о чем. Да, у Аланьи всегда были на первом месте свои собственные интересы, да, она часто врала или не договаривала, но Иль плохо себе представлял, что если у него не получится забеременеть, то Пауль пожмет плечами и вернёт его в родную деревню. Он и сам понимал, что назад дороги нет в любом случае, и пришло время смириться с этой потерей.
Что будет в этом случае, Иль понятия не имел. Но больше его пугало, если забеременеть все-таки получится, и тогда совсем неясно, что будет с его народом.
Лететь неизвестно куда, в пустоту, было тоже страшно. А ещё, совсем неясно, что делать с его проблемой, когда течка начнётся в замкнутом пространстве с людьми, которые понятия не имеют, что он такое. И все же надежда казалась лучше обреченности, Алания была права и здесь.
Однако, решения он пока так никакого и не принял. Он не мог понять, настолько ли все плохо здесь, чтобы бежать аж к звёздам. Конечно, было плохо, но из-за тоски по дому, из-за течек, из-за страха понести. Но это все никуда не исчезнет, где бы он не оказался, теперь это с ним навсегда. Он пытался представить, как бы он себя чувствовал, если бы сам решил сюда приехать, если бы его не выдернули силой, не сложилось бы все так, как сложилось, если бы Раф был с ним. И не мог.
Каждый раз он говорил себе, что пора жить дальше, с тем, что имеет, что пора принять свою природу, кем бы она ни была создана, что пора забыть Рафа, или хотя бы «отпустить». У него, скорее всего, уже кто-то есть, и Иля он точно не ждёт. Иногда это все получалось, и Иль становился почти таким, каким был раньше, но иногда накатывала такая чёрная пустота и одиночество, что хотелось свернуться клубочком и беспрестанно выть.
И все же ему становилось лучше. Он начал выходить из дома сам, ближе познакомился с друзьями Аланьи. Особенно приятно было общаться со смешливым рыжим Маркусом и высоким и немного неуклюжим Тимианом. Правда, как он понял, все они так или иначе были связаны с чем-то незаконным. Маркус, например, зарабатывал на жизнь тем, что ломал чужие коды, а Тимиан торговал «хэппи» без лицензии. Серьезная же лисица Мириам скупала вещи с каких-то подозрительных аукционов и собирала собственную коллекцию. Парня с перьями звали Бронирим, то ли из-за брони, то ли так совпало. Он был молчаливым, и с ним Иль почти не общался.
Чем занимались эти люди, Иля не особо волновало. Возможно потому, что их действия были по большей части непонятны, и не воспринимались, как преступления. Зато стало понятно, о каких знакомых говорила Аланья, когда зашла речь о препрошивке чипа.
А ещё ему теперь редко снился дом и Раф, и все чаще во сне он видел далёкие звезды.
Во время общих бесед Иль по большей части молчал и слушал. О себе он почти ничего не рассказывал. Они знали, что он не отсюда и у него много проблем. Но проблемы были у всех присутствующих.
— У каждого в жизни огромное количество дерьма. Если не можешь его убрать, постарайся быть счастливым, не обращая внимания на запах, — сказал как-то Маркус, а потом его поцеловал.
Иль не хотел влюбляться снова. Но он хотел научиться жить дальше, и постараться быть счастливым, не чувствуя запах.
В маленькой комнате с приглушенным светом, Маркус разделся первым и аккуратно сложил вещи на стул. То ли из-за хэппи, то ли по другой причине с Аланьей ощущалось по-другому. А сейчас Иля немного потряхивало. Ему нравился Маркус, но какой-то особенной близости он не ощущал, и без этого все казалось бесполезным.
— Эй, все в порядке? Ты все ещё хочешь?
— Да, — Иль не был уверен в этом, но он хотел узнать себя заново, в том числе и свое тело.
— Ладно, тогда давай попробуем так…
Маркус достал таблетку, положил себе на язык, подошёл к Илю и поцеловал. Горько-сладкий вкус расстворился на языке. Вообще Иль надеялся обойтись сегодня без этого, но, видимо, себя переоценил.
Он почувствовал, как расслабляются напряжённые мышцы, как уходят дурные мысли сомнения. Позволив Маркусу себя раздеть, он сам опустился на кровать и потянул того за собой.
— Как ты хочешь?
— Хочу тебя внутри.
Благодаря хэппи стало просто говорить, но с Маркусом и без того было просто. Он был напористым, но не грубым. Требовательные руки и жаркие поцелуи. В главное, он ни капли, вообще ничем, не напоминал Рафа. И сейчас это было то, что нужно, Иль не хотел замены, это бы выглядело жалкой подделкой. А так — никаких сравнений, никаких воспоминаний.
Брал он его так же, напористо и жёстко. До инициации Иль от проникновения удовольствия не испытывал, а после проверить шанса не было. Течка не в счет. Теперь же ему было хорошо. Он немного напрягся, когда член вошёл внутрь, сыграли роль отголоски воспоминаний о том, как было с Паулем. Но боли не было. Приятного впрочем тоже по началу. Но потом вдруг как будто сотни мурашек пробежали внутри, ощущения были едва заметным, но с каждым толчком наростали. Мурашки разбегались к спине, ногам, но большая их часть сосредоточиламь внизу живота, и его болезненно-приятно свело, видимо в попытке их оттуда прогнать, и, наверное, это получилось, потому что они радостно разбежались по всему телу, а потом вернулись туда, где внутри о стенки потирался член Маркуса. И все повторилось снова, только раз в пять сильнее. В какой-то момент спазм в животе был такой силы, что вытолкнул их наружу. Иль содрогнулся, прижался к Маркусу, вцепился в него всем, чем только можно: руками, ногами, зубами. Такого до инициации с ним точно не было.
— А ты громкий, — засмеялся Маркус, падая рядом на кровати, ему понадобилась ещё минута, чтобы прийти в себя.
— Это плохо? — На самом деле Иль и сам от себя такого не ожидал, повезло, что подобного он не испытывал до инициации, иначе у них с Рафом могли возникнуть проблемы в общей комнате.
— Нет, мне нравится. Может, ещё раз?