Дом Глассов не соответствовал приличиям в английском понимании. Старый сад с альпийскими горками, густо растущими кустарниками и позеленевшими от мха дорожками. Увитая плющом веранда украшена забавными витражными окнами, мебель причудливых изгибов, посуда изящной неклассической формы. Сиэль обратил внимание, что натёртый до блеска паркет неприятно поскрипывал. Будь он хозяином дома, он бы непременно распорядился, чтобы половицы заменили. Но в этой семье не обращали внимание на такие мелочи. Дети были одеты чересчур ярко, что смутило Сиэля: он придерживался мысли, что детей баловать не следует. Рэнальд Гласс представил Сиэля семейству. Двое старших, брат и сестра, Эйлин и Элиот. Юноша явно пошёл в отца, но в силу молодости не был столь грузным. Это был высокий, статный парень с веснушчатым добрым лицом, золотистыми кудрями и зелеными глазами. Его сестра Эйлин, напротив, на отца походила лишь отдаленно: миниатюрная, изящная девушка, с волнами красных волос, обрамлявшими нежное лицо. Она была бледной, почти прозрачной и куталась в вязаную шаль. Сиэль встретился с ней взглядом: глаза смотрели печально и робко, как у ребенка. Среди младших были девочки-близнецы, шумные и раздражающие, Моргана и Миранда. Самый младший ребенок, едва достигший 10 лет, маленький, худой мальчик жался к крупной отцовской руке. Рэнальд добродушно обратился к ребёнку на шотландском и взял на руки.
— Это мой младший сын, Габриэль, - сказал Рэнальд графу, - Он – тихое дитя, и боится незнакомцев.
Ребенок, подтверждая слова отца, уткнулся лицом ему в плечо. Сиэль порылся в кармане и вытащил леденец на палочке:
- Быть может, юный джентльмен, не откажется от приветственного подарка? – обратился Сиэль, протягивая мальчику конфету. Ребенок, не глядя в его сторону, неуверенно вытянул руку. Рэнальд подбадривающе говорил ему что-то, и Габриэль взял конфету, мальчик кивнул Сиэлю в знак благодарности. Граф слегка приподнял шляпу и улыбнулся.
Фантомхайва поселили в комнате на втором этаже с мансардой, выходившей в сад. Расположившись, граф спустился к обеду, желая лучше познакомиться с семьей Гласс. Он с интересом обнаружил на столе традиционные шотландские блюда: хаггис, яйца по-шотландски, чёрный пудинг, а на десерт кранахан. Глассы с подозрением глядели на мрачного гостя. Элиот решился разрядить обстановку и спросил:
- Граф, вы будете помогать отцу в расследовании?
- По мере сил. – улыбнулся Сиэль
- Вам должно быть уже известны эти глупые слухи о вампире в Эдинбурге. – продолжил Элиот, - чего только не насочиняют в газетах.
- Да, я читал об этом. Как знать, может, это не такая уж и глупость.
- Как можно верить этому? – рассмеялся Элиот, - Человеку невежественному эти сказки, конечно, кажутся правдой. Но вы ведь не верите, что по городу бродит вампир?
- А если да? – испуганно перебила Моргана, - Тогда Эйлин точно укусят! Ей нет ещё семнадцати!
- Её съест вампир, - весело подхватила её близняшка, - и тогда я буду старшая и выйду замуж раньше всех!
Эйлин шикнула на девочек, чтоб те замолчали.
- Прошу прощения, сэр, мои сёстры порой сами не знают, что говорят, - тихо сказала она Сиэлю, - Они ещё такие глупышки.
Сиэль перевёл взгляд на Эйлин и невольно улыбнулся.
- Почему же я не вижу Миссис Гласс? – спросил Сиэль и тут же осёкся, - Простите, если мой вопрос неуместен.
- Всё в порядке, - ответил Рэнальд, - Нам нечего скрывать. Моя супруга, мать наших детей тяжело больна и находится в доме для душевнобольных. Мы не афишируем этот факт, но и скрывать бессмысленно. Как видите, граф, по английским меркам, у нас не самая благонадёжная семья.
- Я думаю, мистер Гласс, - хитро ответил Сиэль, - что английская благонадёжность переоценена.
- Что ж, предлагаю приступить к трапезе. Угощайтесь, граф! Такого в Англии не попробуешь.
Глассы с аппетитом ели, а граф недоумевающе глядел на тарелку. Он понял, что недооценил шотландскую кухню. Девочки усмехнулись, и Миранда спросила:
- Вы впервые пробуете хаггис?
- Да, раньше не приходилось.
- А вы знаете, что это желудок овечки? – продолжила за сестрой Моргана
Эйлин поняла, что графу неловко и решила его выручить:
- Простите, после долгой дороги, наверное, тяжело есть такую плотную пищу. Разрешите предложить вам что-нибудь полегче.
Сиэль с благодарностью улыбнулся, и Эйлин улыбнулась ему.
- Признаюсь, - продолжила Эйлин, - Мне бывает нехорошо от столь сытного обеда. Хоть я и шотландка, а неженка.
- Ничего, Эйлин, благо, нам есть, что предложить англичанину, - сказал мистер Гласс, кивая прислуге. – А тебе нужно заботиться о своем здоровье. Возьми зелень.
После обеда Эйлин вывела младших детей в сад. Элиот предложил графу присоединиться к игре в крокет. Граф согласился с условием, что его не будут заставлять бегать.
- Странно, что посреди Эдинбурга есть столь уединённые дома, как ваши, - невзначай сказал Сиэль.
- - Наш дом только кажется таким, - ответил Элиот, - Всё из-за каштановой аллеи и больших садов. Здесь у всех соседей такой большой сад, что можно заблудиться.
- Наверное после слов отца вы решили, что мы отшельники. Он беспокоится за нас, оберегает, иногда слишком, - усмехнулась Эйлин, - Но мы не нелюдимы, наши соседи не дают нам покоя. Так что, нам не впервой развлекать гостей.
После этих слов Эйлин ловко подкинула мяч прямо в арку, задев Сиэля по носу.
- Прошу прощения! – она испугалась и подбежала к графу, но он только рассмеялся.
- Всё в порядке, - сказал Сиэль, потирая ушибленный нос, - Вы просто слегка меня задели. Эйлин внимательно рассматривала его лицо, она протянула платок к лицу графа, - Если позволите, - тихо спросила она. Сиэль кивнул, разрешая ей прикоснуться. Девушка нежно провела по щеке и носу стирая грязь, затем ощупала нос. – Главное, что он не сломан, - успокаивала девушка не то Сиэля, не то себя.
- В следующий раз, Эйлин, целься лучше, - подшутил Элиот, щёлкая себя по носу.
- В следующий раз это будет твой нос! – вернула Эйлин.
- Ну вот, графа покалечили, - протянула Миранда, - Из-за тебя ему у нас не понравится, - проворчала она на Эйлин.
- Какая тебе разница, понравится ему у нас или нет? – ответила ей Моргана, - Он напросился к нам в гости, мог жить в гостинице.
Эйлин и Элиот было пристыдили девочек, но граф остановил их:
- Дети правы, я заявился к вам непрошенным гостем, и вот, что из этого получилось. – со смехом сказал Сиэль, хотя на деле ему было отнюдь не весело.
Эйлин увела Сиэля в дом. Обеспокоенная девушка усадила его в кресло и бережно приложила компресс к его носу. По ней было видно, как ей стыдно, несколько раз Эйлин извинялась. Нос Сиэля покраснел и распух, тревожила ноющая боль. Но Сиэль был увлечен разглядыванием девушки: большие, влажные глаза, такое грустное, доброе лицо, красные, будто кровавые волосы. Последние приковали взгляд Сиэля с первой минуты: волны горящих на солнце, шелковистых прядей, будили в его сердце воспоминание о едва ли не единственном по-настоящему близком человеке.
Единственной доброй душой в его жизни была и оставалась сестра матери, мадам Рэд. Тётя ещё при жизни семьи всегда примечала Сиэля. Слабый мальчик часто болел, не принимал участия в детских забавах. А тётя читала ему вслух, играла с ним. Даже родители порой пренебрегали им, Сиэль это чувствовал. А мадам Рэд любила его, странной, горькой, любовью. Ни один другой человек не значил для Сиэля столько, сколько эта обезумевшая женщина. Что-то в графе жаждало этой ядовитой любви. Портрет мадам Ред висел у него в кабинете. На нём она была уже накануне своей гибели: в строгом кроваво-красном платье, исхудалая, глаза горели нездоровым огнем. А в потайном ящике прикроватной тумбочки лежала маленькая фотография мадам Рэд, на ней ей было 18 лет, она была красива, лучилась радостью и смотрела на племянника беззаботно. Сиэль любил неправильно, не так, как должно христианину. Но он и в бога не веровал. Греховность вросла в него, он впитал её из своего окружения, и теперь даже привязанность в нем была отравленной.
Конечно, посторонний взгляд вряд ли заметил бы, как внимательно Сиэль изучал девушку. Но Себастьяну, вечно следовавшему за господином, это было очевидно. Сиэль рассматривал Эйлин, как если бы ему явилось привидение. В ней действительно было что-то едва уловимое от мадам Ред: обречённость скользила в её взгляде. Борьба с болезнью отразилась глубокими тенями под глазами. После игры в крокет её щеки загорелись нездоровым румянцем, и брат увёл её в комнату. Элиот объяснил, что Эйлин мучается лёгочной болезнью, из-за которой любое переживание для неё чревато обмороком. Сиэль сам страдал астмой, потому воспринял это с пониманием.
Вечером граф остался один. Наконец-то он мог не поддерживать маску вежливости: дети мистера Гласса утомили его.
- Что за невыносимые, несносные существа – устало сказал он Себастьяну, - Эти близнецы меня вымотали, я едва сдерживался, чтоб не крикнуть на них.
- Забавно, что вам не нравятся дети, учитывая, что ваша компания ориентирована именно на маленьких покупателей, - помогая господину раздеться, ответил Себастьян.
- Чтобы зарабатывать на детях, не обязательно их любить, - огрызнулся Сиэль, - Никогда не заведу детей!
- Вряд ли леди Мидлфорд с вами согласится, - добавил дворецкий.
Сиэль только одарил его злобным взглядом.
- Однако, старшие Глассы, кажется, вам не столь неприятны? В особенности, мисс Эйлин.
- Не более, чем все остальные хорошенькие девушки – проворчал Сиэль. – Она не настолько привлекательна, чтоб заинтересовать меня.
- И всё же признаёте, что она привлекательна – передразнил Себастьян.
- Прекрати, и приготовь чай! – резко ответил Сиэль.
А тем временем под окном Сиэля близнецы собирали чабрец. Моргана указала Миранде на мансарду, они с сестрой навострили ушки и подслушали разговор. И ближе к ночи Моргана и Миранда передали всё услышанное сестре:
- Подумать только! Он назвал нас невыносимыми существами! – возмущалась Миранда, - отвратительный человек!
- А до этого ты говорила, что он красивый, - напомнила ей Моргана.
- Никакая красота не может оправдать лживости. Улыбался нам, играл, а сам, оказывается, терпеть не может детей. Не надо было тогда притворяться. Мерзкий человек!
- Не стоит так переживать, Мири, - успокаивала её Эйлин, - Хотя граф был резок в словах, в конце концов, не все обязаны любить детей. А вы к тому же и впрямь бываете чересчур назойливы.
- Но он мог бы выражаться и повежливее! – отметила Моргана.
- Безусловно, - ответила Эйлин – Если бы говорил с вами напрямую. А вы его подслушали.
- А ещё – воодушевлённо продолжала сплетничать Миранда, - он сказал, что ты не привлекательна!
- Нет, - перебила Моргана, - он сказал, что наша Эйлин не настолько привлекательна, чтоб заинтересовать его.
— Значит, он весь мой. Перед моей красотой не устоит никто! – подытожила Миранда.
Эйлин улыбнулась и закатила глаза в наигранном возмущении. Девочки смеялись, передразнивали горделивое поведение графа. И сошлись на том, что хоть он и красив, но высокомерен.