Граф Фантомхайв лукавил, говоря, что расследование продвигается скучно. Потому что всю рутину он переложил на Себастьяна. У Сиэля был маленький, тёмный секрет, благодаря которому раскрытие тайн давалось ему проще, чем кому бы то ни было. Себастьян Михаэлис – был не только личным слугой, но и демоном, которому Сиэль отдал душу. За такую высокую цену граф нещадно эксплуатировал Себастьяна и оставлял ему всё, что не считал занимательным. Себастьян разговаривал со свидетелями, выискивал уличных торговцев, бродяжек и ночных бабочек, которые за пустяковую плату, выкладывали всё, что знали. Он обращался чёрным вороном и подслушивал разговоры полицейских, в образе черного кота следил за Рэнальдом Глассом. Словом, делал за Сиэля всю грязную работу, а граф только снимал сливки и являлся только тогда, когда это было совершенно необходимо или интересно ему самому. Так Себастьян в обличии птицы подслушивал беседу полицейских.
Двое рослых мужчин в опрятных костюмах служителей закона дежурили перед входом в архив полиции Эдинбурга. Переминаясь с ноги на ногу, они явно заждались смены караула.
— До чего же переполошились все, а? – спросил своего коллегу обладатель завитых усов, - С ума можно сойти! Чтобы шефа полиции гоняли в архив, будто мальчишку. И что, нет других для этого дела?
— Это всё проклятый кокни, - кашлянув ответил сослуживец, — Чёрт знает что он о себе думает! Эти англичане никогда не давали нам покоя. Суют свой нос в чужие дела.
— Об этом кокни ходят дурные слухи, - шёпотом добавил усач, — Если он где-то появляется, жди беды.
— Думаешь, сэра Гласса сместят?
— Сместят? – громко сказал полисмен, и тут же притих, — Хорошо, если он вообще останется в живых. Этого графа называют Цепным Псом её Величества. Видать, корона заподозрила неладное. Ну и насел этот коршун на нашего шефа… Ходит, как злобная тень! И этот помощник его хуже некуда. Как увидел его, подумал, мертвец оживший.
— Именно, посылает своего слугу, а сам небось за дочкой сэра Гласса ухлёстывает, — проворчал полисмен
— Ты думай, что говоришь! – осадил его усатый. – Мисс Гласс добропорядочная девушка, она не опустится до внебрачной связи с мужчиной, да ещё и англичанином!
— Может, она и не такая добродетельная, как ты думаешь, - мужчина глянул по сторонам, - Я, вот, слышал, что она убила девочку.
— Брешешь!
— Да чтоб мне провалиться! Убила, как есть! Была сама ещё девчонкой, а засело в ней какое-то зло. Училась она тогда в пансионе, пошли они ночью с подружками к озеру купаться, ну, тайком, значит. А она взяла и утопила подружку свою! И потом слегла, видимо, совесть стала мучить!
— Не может такого быть! — возмущался усатый, — Слухи это всё! Мисс Гласс – чистейшая душа. Мало кто сделал столько для больных и обездоленных, как она. Злые языки наговаривают!
— Ну, как знать… Да только ей как раз 16 лет, как и всем жертвам. Может, мстительный дух ищет её, да никак не найдёт?
Тем временем, Сиэль провёл осмотр тел в морге. Трупы действительно были полностью обескровлены. На руках рваные вертикальные разрезы, нанесенные различными (видимо, подручными) предметами: от перочинного ножа, до осколка зеркала. Возраст убитых варьировался от 14 до 18. В этом газеты приврали: убийца явно не знал точный возраст жертв и ориентировался по внешности. Среди убитых были: 14-летняя проститутка, 16-летний разнорабочий, 18-летняя жена лавочника, 17-летний продавец газет и 16-летняя дочь шотландского лорда. Собственно, именно после её смерти полиция по-настоящему всполошилась. Сиэль успел осмотреть её прямо перед тем, как её захоронили. Высокая, стройная девушка, усыпанная веснушками, лежала на высоком столе, уже одетая в похоронный наряд. Широкие рукава скрывали изуродованные руки (судмедэксперт нашел в разрезах осколки зеркала), глаза были закрыты, щеки подрумянены – будто она забылась сном. Юную леди нашли мёртвой у себя в комнате. Она лежала в луже крови, а рядом – злосчастное разбитое зеркало. Граф осторожно отодвинул волосы от шеи: там скрывались следы укуса.
- Что думаешь? – спросил он Себастьяна, появившегося из тени.
- Этот укус слишком маленький, будто его нанёс ребенок.
- Вампиры бывают детьми? - удивился Сиэль, уходя от трупа.
- Обратить можно даже младенца, вопрос в том – зачем – ответил Себастьян.
Граф принес свои соболезнования семье убитой. По славам родных, самоубийство было немыслимо – покойная была счастливой и благополучной. Однако, последнюю неделю ей мерещилось что-то. Леди обращалась к семейному священнику с жалобами на то, что её преследует маленькая тень.
- Маленькая, - подметил Сиэль, - быть может, это и впрямь ребёнок-вампир.
- Возможно, что эта тень ищет мисс Гласс – предположил Себастьян.
- С чего бы? – спросил Сиэль.
И Себастьян пересказал слухи, которые ходили вокруг Эйлин.
- Само по себе, это ни о чем говорит, но я это запомню. Нужно поговорить с ближайшим окружением Глассов, их соседями. И я хочу знать, действительно ли безумна миссис Гласс. Займись этим. А я попробую разговорить мисс Гласс.
- Почему бы не начать с Элиота, - лукаво спросил Себастьян, - ведь рыжеволосых юношей тоже убивают.
- Во-первых, Элиот не пойдет на контакт. Он кажется простаком, но лишнего не сболтнёт. А Эйлин, кажется, одинокой душой, жаждущей общения, её проще разговорить. Во-вторых, не тебе задавать мне вопросы. Выполняй приказ!
Себастьян улыбнулся и бесшумной тенью растворился в небе.
Так и сложилось, что в воскресное утро сэр Рэнальд Гласс был вынужден прозябать в архиве в бесполезных поисках. Сиэль убедился, что шеф полиции заблаговременно подумал о том, чтоб следствие Лондона не увидело ничего лишнего. Потому что все документы, которые были предоставлены лично графу не содержали ничего интересного. Кроме того, Сиэль хотел узнать больше о сумасшествии миссис Гласс. Однако, его даже не пустили на территорию больницы, видно Рэнальд Гласс позаботился и об этом. Себастьян, обращённый птицей, нашел окно миссис Гласс. Женщина находилась в отдельной комнате, ей, как жене состоятельного джентльмена была предоставлена служанка. И в целом, её жильё было похоже на нормальное. За исключением решеток на окнах и прибитой к полу мебели. Седая женщина сидела по полу, раскачиваясь из стороны в сторону. Рядом на стуле дремала сиделка. Длинные волосы спутались, можно было догадаться, что когда-то они были рыжими. Миссис Гласс была истощена, лицо и руки испещрили глубокие морщины. Кажется, она не видела ничего вокруг себя, но тут она перевела взгляд на окно и увидела ворона. Её лицо исказила гримаса ужаса, она вскрикнула, чем разбудила сиделку. Внезапный порыв ветра сбил Себастьяна с ветки, и он улетел подальше.
«Неужели, она поняла кто я? Я ощутил удар не только ветра» – задумался демон
***
Тем временем, Глассы отправились на утреннюю службу. А Эйлин ушла совсем в другую сторону под руку с графом Фантомхайвом.
Летнее утро слепило глаза ярким солнечным светом. Каштаны на аллее светились белоснежными свечками цветов. Ветер же был холодный, пронизывающий. Несколько минут Сиэль и мисс Гласс шли молча, граф хотел, чтобы девушка перестала плакать и не придумал ничего умнее, чем просто дать ей выплакаться. Это было несколько неожиданно, «С чего бы это она решила плакать? – думал Сиэль, - Я же был обходителен. Всё-таки женщины – странные существа». Он рассматривал дорожки слёз на разрумянившемся лице, считал веснушки и пытался определить цвет глаз Эйлин: голубой или скорее зелёный? Девушка поёжилась, будто поняла, что Сиэль её рассматривает, скомкала платок и приняла спокойный вид. «Зачем я пошла с ним», - думала она, но не останавливалась. Они ушли с аллеи и вышли к воскресной ярмарке.
Надо сказать, Эйлин тоже рассматривала графа. Но не так смело, украдкой, боясь показаться неприличной. Статный граф и впрямь нравился девушкам, а Эйлин особенно привлекало то, что это был первый мужчина в её жизни, не состоявший с ней в родстве, её возраста. Невозможно было представить, чтобы она так свободна гуляла с кем-то, знай об этом отец. Эйлин восторгалась Сиэлем, каждой его чёрточкой: тёмными, отдающими в синеву волосами, глубоким сапфировым взглядом, строгим профилем (её даже не смущало, что одного глаза у графа не было, ей даже так казалось интереснее).
- Моё отсутствие могут заметить, - вспомнила девушка, - Что скажут люди? А если отец узнает!
- Не волнуйтесь, мы придём к церкви другой дорогой, как раз к середине службы. Никто не заметит вашего отсутствия.
- Однако же, пропустить литургию, - вяло сопротивлялась Эйлин.
- Признайтесь, Эйлин, вы не хотите туда идти, - настойчиво сказал Сиэль, увлекая девушку за собой, - Глупо противиться, когда вы уже так далеко зашли. И я обещаю, если у кого-то будут к вам вопросы, я заступлюсь за вас.
Эйлин зарделась: что ж, будь, как будет.
На ярмарке было людно и шумно. Со всех сторон слышались крики зазывал, сладко пахло яблоками в карамели и свежей выпечкой. По широкой улице шествовал парад волынщиков. Непривыкшего к звуку Сиэля оглушил протяжный вой волынки. Эйлин натягивала капор, боясь, что кто-то из знакомых всё же увидит её. Сиэль купил два яблока и увел девушку от толпы.
Они сидели в тени огромных белых клёнов. Должно быть, им не меньше двухсот лет. Пахло цветущей наперстянкой и гортензией. Посреди летнего изобилия граф и мисс Гласс смотрелись настоящей влюбленной парочкой. Эйлин наконец успокоилась, но граф решил не давить больше. «Пускай она доверится мне, нужно чуть больше времени – думал он – я спугну её, если стану настаивать. Я показал, что готов её выслушать, дальше дело за ней. Уверен, скоро она сама всё выложит.» Так он оправдывал для самого себя желание растянуть этот момент.
— Вы впервые в Эдинбурге? – нарушила тишину Эйлин.
— Да, впервые.
— Значит, я просто обязана показать вам Холирудский дворец. Думаю, никто не станет возражать, - воодушевлённо сказала девушка.
- Это было бы чудесно, - искренне ответил Сиэль, - однако, мой вопрос…
Девушка помрачнела
- Можете не отвечать на него, - заверил её Сиэль, - или же ответите, когда сочтёте нужным.
- Я боюсь показаться грубой, - сказала Эйлин, глядя в землю, - Поверьте, я ценю вашу искренность, но есть вещи, которые касаются не одной меня, и я не вправе их озвучить. По правде сказать, вы первый человек, который заговорил со мной таким образом. Меня учили, что есть вещи более значительные, чем мои личные желания, с чем я конечно же согласна. Но иногда, мне хочется жить иначе.
- Ваши желания не предосудительны, - начал Сиэль задумчиво, - Хотеть чего-то для себя – вполне естественно. В конце концов, может, живи вы иначе, смогли бы сделать что-то большее для того же общества.
- Да! – оживилась Эйлин, - Я чувствую, что способна на большее. Но, должно быть, во мне говорит тщеславие.
Девушка дёрнулась, и выбившаяся прядь норовила прилипнуть к карамельному яблоку в её руке. Сиэль машинально коснулся ладонью её лица и убрал непослушную прядь. Эйлин замерла, секунда простого прикосновения казалась чем-то почти интимным. Сиэль понял, что отвлёкся и собрался:
- Так получилось, я услышал странную историю, - осторожно начал Сиэль и заметил, как напряглась Эйлин, - Будто в детстве вы были причастны к смерти девочки.
Эйлин ссутулилась и отвела глаза. Было видно, как она сожалеет, что граф об этом узнал. Тщательно подбирая слова, она ответила:
- В пансионе у меня было много подруг. Надо сказать, в детстве я страдала лунатизмом. Большинство девочек относились к этому с пониманием, , но как часто бывает среди нас была одна недобрая девочка, Кэтрин. Наверное, она была несчастным ребёнком и заслуживала сочувствия, но тогда, будучи ребёнком, я этого не понимала и ненавидела её. Узнав, что я луначу, она стала издеваться надо мной. Она постоянно дразнила меня и даже била. Однажды ночью мы с подругами тайком убежали купаться в реке. Кэтрин выследила нас и попыталась украсть нашу одежду. Я её заметила и догнала, на берегу у нас завязалась драка. Я толкнула её, и она… - Эйлин нервно сглотнула, - она расшиблась о камень и упала в воду. Мы с девочками пытались вытащить её, но Кэтрин будто что-то держало, она была такая тяжёлая и совсем не шевелилась. Об этом очень быстро узнали дома. В ту ночь была полная Луна и вкупе с моим лунатизмом поползли слухи, что я – ведьма. Весь Эдинбург называл меня ребенком дьявола. Полиция назвала это несчастным случаем. Но это не имеет значения, в глазах людей я останусь дьявольским ребенком. Возможно, люди правы.
- А, возможно, им просто нравится распускать слухи, - сухо сказал Сиэль, — Это ужасно, что ребенок погиб. Но также плачевно, что люди обвинили в этом вас, такого же ребенка. Это не была ваша вина.
- Вряд ли Господь смотрит на это также, как вы, - тихо сказала Эйлин.
Сиэль ощутил прилив злобы: Господь, ну, конечно. Всего лишь предлог для манипуляции одних людей другими.
- Даже будь Господь сейчас здесь наяву и во плоти, я не изменил бы своего мнения. А вы попусту истязаете себя чувством вины. Пошли на поводу у тех, кому нет до вас никакого дела.
Граф говорил жёстко, сухо без тени эмоций. Это безжалостная уверенность горела в нём холодным пламенем, Эйлин залюбовалась. «Как вспыхнули его глаза!» - восторгалась она в мыслях. Девушка задумалась.
- После того, как наша матушка обезумела, я ни с кем об этом не говорила, - проговорила Эйлин, - Спасибо вам.
- За что? – удивился Сиэль.
- За то, что выслушали без осуждения.
На секунду они замерли друг напротив друга, не говоря ни слова. Какая-то странная близость коснулась их сердец. И они боялись её спугнуть.
- Вы не единственная, кто хранит мрачные тайны, - сказал Сиэль.
И они растворились в солнечном свете, узоре теней и июньском тепле.
Первый очнулся граф. Он посмотрел на часы и понял, что им следует поторопиться, если они не хотят, чтобы их отсутствие заметили.
Когда они подбежали к церкви, Сиэль заметил крупного ворона на ограде кладбища. Он сверкнул чёрными глазами и громко каркнул.
Они успели притаиться в толпе. И когда служба закончилась, к ним примчался рассерженный Элиот.
- Почему я вас не видел, Эйлин? – выпалил он, плохо скрывая гнев.
Только Сиэль хотел что-то сказать, как Эйлин вперед него прощебетала:
- Мы немного припозднились, потому что я показывала графу нашу местную ярмарку. Мимо неё просто невозможно пройти! Ведь как раз сейчас проходит фестиваль волынщиков.
Волынка для шотландца – это национальное достояние. Тут Элиоту было нечего сказать. И они отправились домой.
За спиной графа возник Себастьян, лишь лёгкий шорох вороньих крыльев немного выдавал его.
- Как быстро она сообразила, что соврать, - улыбнулся Сиэль, - А она не такая уж и наивная девочка.
Себастьян демонстративно закатил глаза. Конечно, он как демон, ничему не удивлялся.
- Что с миссис Гласс, она действительно безумна? – спросил Сиэль Себастьяна, когда вокруг никого не осталось.
- Да, но причина её безумия необычна. Думаю, она обладает некой сверхъестественной силой, которая свела её с ума, но она всё ещё может её использовать. Когда я следил за ней, она ощутила моё присутствие и отбросила меня силой мысли.
- Хочешь сказать, миссис Гласс – ведьма?
- Безусловно, сэр.