***

Когда на следующий день Рэнди пришёл в сквер, Саймон уже ждал его.

Правда, Снеговик на его появление никак не отреагировал, но парню было не привыкать. Он опустился на лавку, предварительно постелив на нее прихваченный из дома коврик, и спросил у Саймона, не хочет ли тот присесть рядом на свободную половину.

Парень как-то неуверенно дернул головой и проговорил:

- Нет уж, спасибо.

- Боишься растаять от тепла? - с пониманием спросил Рэнди и улыбнулся, встретившись с озадаченным взглядом снеговика.

- Боюсь подцепить заразу, - злобно прорычал Саймон в ответ и отвернулся.

Он был не в духе. Дома опять скандалили. Крики и вопли ненавидящих друг друга родителей уже порядком утомили Саймона, и он снова сбежал в старый сквер напротив своего дома, чтобы немного побыть в тишине. Да вот только прицепившаяся к нему пиявка лишила парня желанного покоя, принявшись самозабвенно нести полную ахинею.

Впрочем, заморачиваться рассказами мелюзги Саймон не собирался. Ему было откровенно плевать на то, кто там обижает мелкого щебетуна. А к концу первого часа этого словесного поноса, он уже и сам был готов обидеть это недоразумение, лишь бы оно заткнулось.

Однако закусываться с мелким парень не хотел. Хочет говорить, пусть говорит. Главное, чтобы его в разговор не втягивал, а остальное можно пережить.

Поэтому, не обращая на мальчишку никакого внимания, Саймон попытался отрешиться от бесконечного потока его слов, и продолжил ждать, когда родители, наконец, закончат ругаться, и можно будет вернуться домой.

 ***

Так продолжалось несколько недель.

К удивлению и огромному неудовольствию Саймона, мелкий оратор впился в него как изголодавшийся клещ.

Мальчишка не упускал ни единой возможности излить на несчастную голову парня жалобы и поскуляжки. Он рассказывал ему обо всём на свете. И о том, как о нём заботится сестра. И о том, как он учится в школе. И о фильмах, которые смотрел. И о книгах, которые читал. И о песнях, которые напевал стоя в душе.

Однако больше всего историй было о каких-то внутренних переживаниях. О чувствах, что, так или иначе, проявляли себя, о страхах, которые приходили ночами и лишали сна, об опасениях, которые не давали покоя.

Казалось, мальчишка просто пытается выговориться, чтобы не держать всё в себе. И хоть Саймон не был в восторге от компании этой липучки, он всё же старался проявлять к болезному терпение.

Порой ему тоже хотелось поделиться с кем-нибудь дерьмом, скопившимся в его душе. Но, в отличие от шмакодявки пиявочной, он не мог позволить себе такую роскошь. Уже просто потому, что делиться было не с кем.

Нет, конечно, у Саймона были приятели, с которыми он часто зависал после учебы. Но вряд ли кто-то из них стал бы его слушать.

Поэтому, в какой-то мере парень даже завидовал мальчишке, присевшему ему на уши.

Так пролетали дни.

Однообразные, скучные, монотонные.

На улице становилось все холодней, и Саймон теперь дольше задерживался со своими приятелями в разных дешевых кафешках за чашечкой кофе, или в темных подворотнях за стаканчиком «паленого» алкоголя. 

За эти посиделки неизменно платил Саймон, потому что у остальных никогда не было денег. Ему же родители постоянно отсыпали «на мороженое» пригоршню зеленых шуршащих бумажек, лишь бы не путался у них под ногами. И Саймон без зазрения совести этим пользовался. А друзья пользовались им.

Впрочем, парня это нисколько не задевало, и он воспринимал положение дел как взаимовыгодный обмен услугами: приятели находили, где купить выпивку, а Саймон за неё платил.

Конечно, иногда в душу парня закрадывалось гадкое ощущение неправильности такой дружбы, но желание согреться в морозную зимнюю ночь быстро вытесняло все сомнения. Когда пальцы немеют от холода, а зубы стучат друг о друга, никаких денег не жалко на пару глотков паршивого коньяка или дешевого виски.

Конечно, так бывало не всегда. И порой Саймону удавалось скоротать вечер дома. Подтянуть паршивые оценки и сделать домашнее задание в спокойной обстановке.

Он был неглупым парнем. И ему нравилось учиться. Да только в бесконечной ругани и упреках, когда каждый из родителей пытался то ли перетащить его на свою сторону, то ли обвинить во всех своих неудачах, сосредоточиться на учебе было крайне сложно.

Поэтому после школы Саймон чаще всего «гулял». Бесцельно, понуро, почти физически ощущая, как вся его жизнь летит к черту в задницу.

И только теперь в лице юного рассказчика в его серых буднях появилось небольшое разнообразие.

Этот вечер ничем не отличался от тысячи подобных вечеров. После школы Саймон долго бродил с шайкой местных хулиганов в попытке найти себе пристанище на вечер. Но сегодня всё оборачивалось против них. В итоге уже к восьми вечера приятели разбрелись по домам, отказавшись мерзнуть на улице, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать их примеру.

Но порог своего дома Саймон так и не переступил. Еще с улицы услышав истерические вопли явно пьяной матери и похожий на рёв раненного дикобраза голос нервного отца, он обреченно вздохнул и, поплотнее укутавшись в шарф, направился к скверу.

В воздухе пахло морозом. Под ногами хрустел снег, а поднявшийся после полудня ветер швырял в лицо пригоршни снежинок, сорванных с веток деревьев. Вечер обещал быть мучительно долгим и до околения холодным. Но выбора у Саймона не было. Одно только немного приподнимало настроение - малявка тоже будет мерзнуть вместе с ним.

Мысль о мелком словоплёте почему-то немного согрела. И Саймон, привычно умастившись на обледенелой скамье, поймал себя на том, что вглядывается в темноту аллеи, выискивая тощую нескладную фигуру в дутом пуховике и смешной шапке.

Впрочем, мальчишка оказался не только словоохотливым задротом, но еще и очень пунктуальной личностью, и явился в сквер ровно в половине десятого. Радостно улыбнувшись, он сверкнул рядом ровных белоснежных зубов и приветственно вскинул руку, направляясь к парню.

На лице малявки застыла вселенская радость, но Саймон его восторгов не разделял. Он смотрел под левый глаз мелюзги, где лиловым цветом наливался огромный синяк, и чувствовал, как его охватывает злость.

- Ну и кто тебя так приложил? - спросил парень сипло, впервые за несколько недель первым начиная разговор.

- Майк, - ответил Рэнди, словно это всё объясняло.

- А ты что же? - все так же хмурясь, спросил Саймон, чувствуя нестерпимое желание найти этого злоебучего Майка и всандалить ему такого пенделя, чтобы ботинок в заднице застрял навечно. - Дал ему в нос?

Рэнди покачал головой, и парень нахмурился.

- Я не умею, - признался мальчишка, растирая начавшие зябнуть ладони.

- Что значит, не умеешь? - удивился Саймон. - Все умеют драться! - уверенно заявил он и, вытянув руку вперед, сжал ее в кулак. - Сжимаешь ладонь и бьешь. Что тут сложного?

Мальчишка удивленно захлопал длинными ресницами и внимательно уставился на руку парня. После чего попытался повторить его движение, но сделал это так неуклюже, что Саймон рассмеялся.

- Да не так, - сказал он, покачав головой, и взял мальчишку за руку, которая оказалась безумно холодной. - Как ты там говорил тебя зовут? - спросил он, нахмурившись, и накрыл ладошку шмакодявки второй рукой, чтобы хоть немного согреть это несчастье.

- Рэнди, - ответил мальчишка, с восторгом глядя на Саймона.

Такой сильный, самоуверенный, и такой... теплый. Удивительно, какой же он теплый!

А еще, он, наверное, с легкостью смог бы побить Майка, несмотря на то, что Майк был настоящим громилой, хоть и тупым как пробка.

Но Рэнди не хотел, чтобы Саймон ввязывался в драку. Зачем им Майк? Им и без него неплохо.

- Ты дуралей, Рэнди, - припечатал сурово парень, и рывком притянул мальчишку к себе. - Холодный как ледышка и глупый.

На самом деле Саймон совсем не отличался человеколюбием и добротой, но этот мелкий был таким бесполезным и таким... беспомощным, что бросить его замерзать было бы настоящей подлостью.

Стянув с себя шарф, Саймон закутал в него мальчишку и вновь прижал его к себе, накрывая его руки своей ладонью.

- Тебе надо теплее одеваться. И варежки брать. Не лето все-таки.

- Саймон... - сердце Рэнди отчаянно грохотало. Шарф насквозь пропах неповторимым ароматом парня, заставляя его терять голову. - Я его для тебя связал. Этот шарф. Он для тебя. Мой подарок. Ты не должен его никому отдавать. Я вязал шапку. В школе. Я хорошо спрятался, но он меня все равно нашел. Но я свяжу другую. Андрэа пообещала, что купит нитки. И я свяжу такую, которая будет еще лучше той, что он порвал. Я тебе обещаю. Ты только не исчезай до весны. Я этого не выдержу. Мне так тяжело молчать... все эти месяцы молчать и ждать встречи. А ты всегда таешь... остаешься лужей в моих руках. Холодной лужей. И уходишь к солнцу.

Он хлюпнул носом и понуро опустил голову, кутаясь в теплые, даже жаркие объятия Саймона, как в спасательный жилет. И только теперь понимая, чего ему на самом деле всегда не хватало. Этих теплых рук. И щекотного, обжигающего, волнующего дыхания в шею.

«Вот же странный пацан, - хмыкнул про себя Саймон. - Точно не в себе».

- Болван, - насмешливо фыркнул парень, чувствуя несвойственное ему смущение. - Надо было этому Майку остатки шапки в задницу засунуть. Ты в следующий раз не дрейфь. Просто бей и всё. Неважно чем, совсем неважно куда, главное покажи засранцу, что он не может безнаказанно над тобой издеваться.

- Хорошо, - Рэнди кивнул и улыбнулся. Поерзал немного, устраиваясь в объятиях Саймона удобнее, и посмотрел туда, куда обычно смотрел парень.

В доме напротив горели все окна, и в них то и дело появлялись мелькающие тени, словно призраки из фильма ужасов.

Тени были похожи на корчащихся в агонии бешенства демонов, и Рэнди, вдруг, подумал:

«А что терзает Саймона? Почему он сидит на этой скамейке и смотрит на этот дом? Его что-то тревожит? Он чего-то боится?»

- Саймон, ты можешь рассказать мне о том, что тебя беспокоит, - проговорил мальчишка задумчиво. - Я никому не скажу. Я вообще ни с кем кроме тебя не разговариваю. Так что я, в какой-то степени, могу быть тебе полезен.

Он рассмеялся. Так весело, как мог смеяться только рядом со своим снеговиком.

- Не парься, мелкий, - с улыбкой проговорил Саймон, но в его взгляде, обращенном на дом, читалась ненависть и усталость. - У меня все хорошо. А тебе надо учиться отстаивать себя. Иначе тебя всю жизнь будут шпынять.

Мальчишка кивнул, и вновь притих. Даже не дышал, казалось, и только гулкое и отчаянно сильное сердце колотилось в его худющей груди, выбивая сумасшедшую дробь, не то от страха, не то от восторга.

Впрочем, раз мелкий не пытался сбежать, значит, все было нормально.

- Давно сюда переехал? - разорвал тишину Саймон, когда молчание показалось ему не только затянувшимся, но и непривычным.

- Осенью, - тихо отозвался Рэнди. Его руки в горячих ладонях парня тоже потеплели. - Сестра привезла меня сюда, чтобы я меньше болел. Научила вязать. Она у меня самая лучшая.

Он расслабился. Закрыл глаза, откидываясь затылком на плечо парня. А потом распахнул их и, уставившись на звезды, начал проговаривать детскую считалочку, выискивая знакомые созвездия. И приходил в неописуемый восторг, когда находил то, что искал.

Из его рта вырывались клубочки пара и на мгновение повисали в прозрачном морозном воздухе, медленно растворяясь.

Завтра еще будет холодно. Саймон еще сможет побыть рядом с ним.

- Я живу только зимой, - признался он тихо. - Только когда есть ты. Только тогда мое сердце бьется.

- А что ты делаешь летом? - спросил Саймон, так же как и мелкий переводя взгляд на звезды и глупо усмехаясь.

Он вдруг подумал, что со стороны они с Рэнди выглядят очень потешно. Два голубка, загеевшись на скамейке, романтично всматриваются во вселенскую задницу, выискивая в ней своё ванильно-сопливое будущее.

- Только не говори, что безвылазно сидишь в доме и страдаешь. Так нельзя, - заметил Саймон. - Это не выход.

- Почему нельзя? - спросил Рэнди удивленно.

- Потому что это тупо, - фыркнул парень. - Какой прок просиживать задницу во страдании? Ты же не пережравший колбас сифилитик-праведник из средневекового монастыря. Ты человек. Причем человек молодой. Толку отсиживать яйца дома, когда на улице лето, тепло и можно бродить до рассвета? Жить ожиданием одной только встречи бессмысленно. Зачем такая жизнь?

- Где бродить? А другая зачем? - вопросы толкались в голове у Рэнди, вытесняя друг друга, и сыпались с уст не убывая. - И почему тупо? Я один должен бродить? А как же Андрэа? Она расстроится, если я уйду. Или, может быть, нет? Думаешь, она тоже хочет, чтобы я куда-нибудь убрёл, и больше её не беспокоил? А если я забуду тебя, тогда что?

- Ох и каша у тебя в голове, мелкий! - рассмеялся Саймон и коротко взглянул на свой дом. Свет уже не горел, и оставаться в сквере дальше смысла не было, но почему-то уходить совершенно не хотелось. - Ты вообще хоть когда-нибудь гулял? Ну, чтобы не к снеговику?

- Может быть, когда родители были живы, - предположил Рэнди.

Впрочем, он плохо помнил те времена.

«О! Так вот в чем дело!» - осенило Саймона.

Парень повнимательнее всмотрелся в лицо мальчишки, отмечая про себя, что он довольно миленький и симпатичный. А еще маленький. Не по возрасту, нет, сам он уже в тринадцать лазил, где ни попадя и шалил как только вздумается, а этому уже давно не тринадцать. Ну, может шестнадцать или семнадцать. Но не старше. Рэнди был маленьким в другом смысле. И эта его детскость умиляла и настораживала одновременно.

- Гулять надо, - веско сказал Саймон. - Это необходимо для здоровья. И тебе нужны друзья. Я не ревнивый, не бойся. Можешь смело дружить еще с кем-то.

- Хорошо, - Рэнди печально улыбнулся.

Он, может быть, и дружил бы. Только вот никто не хочет. Но Саймон и так об этом знает. Зачем сто раз повторять.

- Поздно уже, - сказал он, спустя мгновение. А потом, отчего-то растерявшись, спросил: - Можно я завтра приду?

- Чего это ты вдруг разрешения стал спрашивать? - удивился Саймон и улыбнулся, когда мальчишка густо покраснел. - Приходи. Все равно одному скучно.

- Подумал, что, возможно, я тебе уже надоел, - Рэнди отстранился и, стащив с шеи шарф, снова набросил его на шею Саймона. Хотя еще долго не отпускал его концы.

Без теплых объятий парня было холодно и одиноко.

- Но если не надоел, тогда приду. Ты любишь кексы? Завтра сестра будет печь кексы, могу и тебе прихватить.

Саймон попытался вспомнить, любит он ли выпечку, но не смог. Мать уже давно ничего толком не готовила. Без конца пропадая на работе, она не находила в себе сил взяться за готовку. А вот приложиться к бурбону силы у нее были не дюжие. Кажется, когда-то очень давно он любил печенье, которое она делала, но это было сто лет назад, в каком-то каменном доисторическом веке, о котором даже вспоминать не хотелось.

- Приноси, - согласился Саймон и поправил на мальчишке шапку. - И чтобы в варежках был. Понял меня? - строго сказал он и, дождавшись ответного кивка, сказал: - Иди. Сестра беспокоиться будет.

Рэнди улыбнулся и побежал домой.

А на следующий день с ним приключилась настоящая неприятность.

Он ударил Майкла в ответ на оскорбление, и старшеклассник гонял его по школе как футбольный мяч, пока не настиг в каком-то углу и не избил. Директор вызвал Андрэа в школу и пожаловался на поведение Рэнди, сделав его зачинщиком конфликта. Парень пытался объяснить сестре, что это Майк его задирает, а не наоборот. Но Андрэа даже слушать его не захотела, заявив, что её разочаровало его безрассудство. Она собиралась наказать брата, запретив ему выходить на улицу, но, когда увидела, в каком состоянии находится его тело, решила не горячиться.

Рэнди с нетерпением ждал наступления вечера, чтобы поскорее рассказать другу о своем злоключении. Но когда он пришел в сквер, то увидел Саймона в компании других ребят.

Когда Рэнди добрел до скамейки, стараясь не морщиться от боли в отбитом боку, один из парней повернулся к нему и, грубо толкнув в плечо ладонью, неприятно заржал.

- Чего тебе, дохляк?

Рэнди отступил на шаг, но не упал, сжимая пальцами бумажный пакет с кексами.

Он окинул беглым взглядом злые насмешливые лица и поймал на себе какой-то затуманенный взгляд Саймона.

- Я кексы принес, - сказал он спокойно, протягивая другу угощение.

- О, жрачка! - усмехнулся какой-то другой парень и выхватил у Рэнди кексы.

Мальчишка безропотно их отдал и пошатнулся от нового толчка в плечо.

- Гуляй отсюда, мелкий! Ну!

- Куда? - совершенно наивно спросил Рэнди.

- За кексами. Тут на всех не хватит.

- Ладно, - сказал он негромко, понимая, что здесь ему не рады, и побрел в сторону дома.

 ***

Несколько затяжек марихуаны сделали свое дело, и сознание Саймона было рассеянным и немного затуманенным. Смеяться со всеми вместе не хотелось. Наоборот даже парню отчаянно не хватало тишины и одиночества, но прогонять «друзей» было лень, и потому он просто смотрел на причудливые узоры переплетенных ветвей, несильно гнущихся под легким зимним ветерком, и никак не поддерживал общий разговор.

Рэнди, как и обещал, пришел с кексами. От небольшого бумажного пакета веяло сладким ароматом ванили и корицы. А еще, кажется, пахло шоколадом. Но мысли о выпечке исчезли, стоило Саймону заметить, как мелкий прихрамывает. Как болезненно морщит свой аккуратный носик от сильного толчка в плечо. И как растерянно смотрит, не понимая, что происходит, когда отовсюду начали доноситься насмешки и тупой необоснованный смех.

Что-то неприятно укололо в груди, когда Дэн грубо и совсем невежливо отправил Рэнди домой. Но совсем противно стало, когда мелкий покорно развернулся и медленно поплелся к выходу из сквера.

- Эй, куда это ты рванул?! - крикнул Саймон мальчишке вслед.

Рэнди остановился и замер, пока еще не решаясь обернуться. И в этот момент Саймон услышал над своим ухом шепот:

- Какого ты творишь? - шипел Стив. - Пусть проваливает и тащит жратву.

- Совсем кретин? - удивился Саймон и покосился на Рэнди, который нерешительно возвращался к ним.

А Стив уже прожигал парня подозрительным взглядом, который не предвещал ничего хорошего.

Саймон знал этот взгляд.

Подлый и туповатый Стивен терпеть не мог всякого рода привязанности, и делал всё возможное, чтобы высмеять и оскорбить тех, кто дружит, любит или испытывает к другим что-то лучшее, чем быковато-скотское презрение. Саймону совершенно не хотелось, чтобы над мелким вновь смеялись или чтобы его обижали. И поэтому он мгновенно придумал оправдание.

- А кто нам за чипсами и сигаретами бегать будет? Ты, что ли? - в тон парню, прошипел Саймон. - Так что, кто из нас кретин, еще подумать надо, хотя тебе нечем.

Саймон спрыгнул со скамейки и, в два шага оказавшись возле Рэнди, приобнял его за плечи, грубовато встряхивая.

- С нами пойдешь, - заявил он безапелляционно, и криво усмехнулся «друзьям». - Гулять будем.

Гулять, так гулять. Рэнди рассеянно посмотрел на компанию уже довольно взрослых молодых людей, и присоединился к ним, с растерянностью оглядываясь на Саймона, который стоял за его спиной.

Ему было немного не по себе. Да и Саймон вел себя как-то уж слишком странно, словно в одночасье стал другим человеком.

Очень неприятным. Злым.

Впрочем, Рэнди было все равно.

Он любил своего снеговика всем сердцем, и готов был принять любую сторону его личности.

4.06.2018

г. Курник, Польша