Щёлкнули замки, скрипнула входная дверь, распахиваясь, и в тишине прозвучало:
— Привет. Впустишь?
Странные какие-то полночные гости у хозяина. Макс решил было уже вернуться в постель, но какое-то напряжение висело в воздухе. Он не знал как поступить — то ли хватать что-то тяжёлое и бежать защищать старика, то ли… Юноша чертыхнулся и закрыл дверь в коридор. Прошлёпал босыми ногами к дивану и тихо сел.
Задумчиво покрутил головой, разглядывая незнакомую комнату в полумраке. Обшарпанный «икеевский» комод под окном с рядочком цветов в горшках. Напротив дивана — книжный шкаф, плотно набитый книгами. Несколько картин с парусниками в свободных простенках. Забавно, но в неверном свете уличного фонаря, льющегося сквозь тюлевые занавески, эта простенькая мебель смотрелась готично. Даже сказочно.
За дверью в гостиной тихо бубнили голоса. Потом старик с гостем ушли на кухню и закрыли за собой дверь.
— Ой, не моё это дело, — пробормотал в воздух Макс и забрался под одеяло.
***
— Чаю? — тускло выдавил Данила, стараясь не смотреть на сидящего за колченогим кухонным столом красивого юношу.
Смуглый парнишка лет двадцати на вид. С широким улыбчивым ртом, вихрастый и темноглазый. На острой скуле свежая царапина. Одет скромно, но дорого — тёмные джинсы словно только что из бутика, джинсовая курточка поверх белой футболки. В треугольном вырезе на крепкой шее болтается несколько серебряных цепочек.
Летние туфли юноша сбросил ещё в коридоре, но тапочки надевать не стал. Сидел, вытянув длинные ноги на половину кухни, и шевелил уставшими пальцами, отдыхая.
Старик пару минут копался в навесных шкафчиках, шурша пакетами. Наконец, достал упаковку дорого чая, что хранил на особый случай.
— Как ты? — спросил молодой гость, ласково улыбнувшись.
Ну, молодым он только выглядит, а на самом деле инкубу уже за триста лет. Сабола никогда не рассказывал о своём прошлом, чаще отшучивался или напрямую дурил мозг Даниле, чтобы вопрос о возрасте вылетел из головы.
— Не суетись, — тихо сказал Саби, чуть надавив голосом, и, поймав дряблую ладонь старика, потянул его и мягко усадил на табурет рядом. — У меня не так много времени. Меня ищут. Где я, они вычислят через пару часов.
«Ну, вот Саби и заглянул на огонёк, — подумал Данила. — И, как всегда, с ворохом своих проблем. Просто так никогда не зашёл бы».
— Где мой последний подарок, Дань? — неожиданно спросил инкуб, постукивая тонкими пальцами по столешнице.
Старик непонимающе моргнул пару раз. Подарков было в своё время много. Как и эта квартира, к слову, тоже подарок инкуба.
— Карты, Дань, карты, — устало напомнил Сабола.
— Эм-м, ты о колоде Таро? — лихорадочно стал соображать дед, неловко почесав голую дряблую грудь с седыми волосками. — Скорее всего, в комоде, в гостиной…
— Принеси, малыш, — мягко сказал инкуб и блеснул крупными белыми зубами.
Такое непривычное обращение к старику вызвало у Дани кривую усмешку, и он, с кряхтением встав из-за стола, потопал в комнату. По дороге выдернул из шкафа в коридоре старый халат, а то голым при Саболе бродить было стыдно.
Тихо приоткрыл дверь. Вроде бы Макс спит. А, нет, не спит, блестит глазами с дивана, натянул одеяло почти до подбородка.
Данила приложил палец к губам и прошаркал к комоду. Через пару мгновений, чертыхаясь, выудил нужное, вздохнул и побрёл обратно.
Взяв карты, Сабола раскинул веером картонки по столу и что-то зашептал, трогая рисунки кончиками пальцев.
— Надеюсь, в «Дурака» ими не играл? — глухо спросил Данилу.
Тот лишь хмыкнул и покачал головой. Старик сел на табурет рядом со старым другом. Или... врагом. Сел, и молча стал наблюдать за странными манипуляциями инкуба.
Карты мелькали, переворачивались, раскладывались в странные композиции, снова сгребались в кучку.
«Ему бы карточным шулером быть, — вяло пронеслось в голове Данилы. Хотя, может и был раньше. Чем только не займёшься, когда бессмертен».
***
Если заглянуть в паспорт деда Данилы, то первой мыслью будет, что с вами шутят — «старику» было всего тридцать семь лет. Но телу его было за семьдесят. Прогерия — так официально называлась болезнь. Преждевременная старость или синдром Вернера.
Врачи долго изучали стареющее тело Данилы. Анализы, тесты и укрепляющие медикаментозные комплексы могли продолжаться бесконечно, но у Данилы просто кончились деньги на всю эту вакханалию. А в муниципальной поликлинике только развели руками и послали молодого старика подальше. Доживать, так сказать, на пенсию по инвалидности. Хотя, даже на это собрать бумаги было адским квестом.
Были ещё предложения от пары институтов на участие в лекциях для студентов-медиков, приглашения на испытание новых лекарств, и просто на серию исследований с подпиской о неразглашении.
К студентам Данила выбирался — всегда приятно побывать в окружении молодых весёлых балбесов, а вот испытывать на себе всякую химическую дрянь отказался наотрез.
Так и жил он уже последние лет пять затворником, выбираясь только на вечерние прогулки по городу. На большее сил уже не было. Родителям в уральский посёлок звонил редко, в гости не ездил — ни к чему маме видеть сына в таком состоянии.
Весь его мир теперь – только эта квартирка, да комп с быстрым интернетом, где он брал иногда заказы на технические переводы с английского и китайского. Только бы хватало на простейшую еду, оплату коммуналки и необходимые лекарства.
Нет, Данила не жаловался на жизнь, хотя иногда накатывала лютая тоска. Он, скорее, тосковал по Саболе.
С инкубом Данилу, тогда ещё весёлого и шебутного длинного парня лет тридцати, жизнь свела на каком-то автосалоне. Даня работал переводчиком-синхронистом и мечтал с годовых бонусов купить себе немецкую машинку.
Он даже присмотрел в сети пару-тройку моделей, но пока ещё не выбрал четырёхколёсного друга окончательно.
Поэтому вечерами он с наслаждением читал форумы, общался с владельцами машин, автоблогерами, внимательно смотрел видео с тест-драйвами — то бишь получал полное удовольствие от своей мечты, пока не встретил Саби.
Инкуб крутился среди людской толпы автосалона, подбирая себе очередного парня. Требовалась подзарядка энергией — линнгамой. За прошедшую неделю он уже переспал с парой симпатичных парнишек, но они были какие-то вялые и слабые. Требовался кто-то посильнее.
(прим. авт. — Линнгама — энергетическая субстанция, используемая инкубами в магических целях, источник их жизненных сил. Собирается с мужчин только во время секса).
Изучая людские потоки, кружащие по ангару, Сабола, наконец, почувствовал запах нужного парня. Покрутил головой и наткнулся взглядом на тощего обаятельного переводчика. Парень весело трещал на английском, но, словно почувствовав внимание инкуба, споткнулся, и они встретились глазами…
Инкуб провёл с Данилой около года. Такой связи у него не было уже пару сотен лет. Инкуб осыпал друга подарками, даже квартиру подарил на окраине города. Простую хрущёвку, конечно, но… Древний инкуб знал, что медленно убивает человечка, но остановиться не мог, пока окончательно его энергетически не высушил.
После одного-двух раз с инкубом людям ничего не грозит — отдохнут, и побегут дальше по своим смертным делам, но год мало кто вынесет. Даня стремительно старел, седел, но… Даже когда инкубу пришлось уйти, ибо линнгамы у Данилы совсем не осталось, смертный всем сердцем любил его и прощал. Такая вот самоотдача, провались она в Пустоту. От подобных мыслей Саболе всегда было тяжело на сердце, поэтому он отвлекался на новых парней, стараясь побыстрее забыть Данилу.
Он избегал город, где обитал выпитый, и втайне надеялся, что старик спокойно умрёт, наконец уже снимая глупую вину с плеч инкуба. Но Данил все ещё жил и жил. Тихонько. Это Сабола знал точно — какая-то связь между ними всё это время сохранялась. Все-таки крепким парнем оказался переводчик из автосалона.
***
— Знаешь, я иногда ощущаю, что ты где-то обитаешь, с кем-то спишь, — проговорил в тишине Данила, все так же наблюдая за мельканием карт в быстрых пальцах молодого инкуба.
— М-м-м? — оторвался от ярких картинок юноша и поднял глаза на старика. От его лучистого взгляда привычно перехватило дыхание. Старик аж закашлялся и отвернулся, уставившись в тёмное окно.
— А сегодня прямо почувствовал, что ты близко и двигаешься в мою сторону, — проговорил неловко Данила, дрожащей ладонью смахивая пару крошек со скатерти.
— Такое бывает, малыш, — мягко улыбнулся Саби, потрепал его седые волосы и снова вернулся к картам.
Но ненадолго. Он, наконец, выдохнул и распрямился.
— Готово! Так, Дань, мне нужно выстроить защиту твоей квартиры по всему периметру, по полу и потолку…
— Чем могу помочь? — привычно спросил Даня, даже не уточняя, зачем это надо.
«И даже мысли нет обвинить меня, что снова припёрся на его голову», — неожиданно горько подумалось инкубу.
— Сатиры в городе. Помнишь, я как-то рассказывал про приапов? Наши старые враги.
— Эм-м, — умно выдавил Даня. — Реально сатиры? С дудочками, рогами там и копытами?
Инкуб тихо рассмеялся:
— Не уверен, что именно с дудочками… Ладно, у нас есть время, пока они прочёсывают район.
Парень белозубо улыбнулся и швырнул карту таро прямо в окно. Лакированная картонка свистнула, и с гулким «блам» прилипла к стеклу.
Ещё несколько карт полетели в сторону стен и потолка. И, наконец, одну карту Сабола швырнул себе под ноги.
— Пойдём в коридор, Даня. Там входную дверь прикроем… Ну и так далее.
Данила неожиданно занервничал, так как резко вспомнил, что в гостиной спит найдёныш Макс.
У кухонной двери инкуб вдруг обернулся и лукаво глянул на старика:
— Мальчиков до сих пор к себе водишь, старый извращенец? Да не красней, уж мужика в квартире я всегда почую. Но придётся пацана разбудить. Уж прости. Мне бы до утра пересидеть, а там я вас покину, и развлекайтесь дальше в своё удовольствие.
Странно, но инкуб, когда зашёл в квартиру Данилы и почувствовал присутствие ещё одного мужчины, точнее, молодого парня, на миг чуть не взбесился от ревности. Только опыт долгой жизни позволил ему сжать непривычные чувства в кулак и выкинуть из головы — не до того сейчас, тут бы не уйти досрочно в Пустоту.
А у него даже артефактной шпинели нет под рукой. Один высший, Кидерн, обещал помочь с ритуалом, но когда это ещё будет?
(прим. авт. — Шпинель – одна из разновидностей драгоценных камней, отдельные экземпляры которой могут синхронизировать энергию линнгамы и тиамата. Может быть использована как носитель, на который низший инкуб переносит себя в случае смерти человеческого тела).
***
К тому времени Макс уже задремал под тихий бубнёж на кухне, но тут в комнату снова открылась дверь, заглянул хозяин квартиры и прошептал:
— Макс, прости, но…
— Я не сплю, — ответил парнишка и сел на диване, растирая лицо ладонями.
— Нам быстро надо зайти в комнату. Ненадолго.
— Да включайте свет, я, правда, не сплю, — проговорил Макс с зевком.
Щёлкнул выключатель, и гостиную залило ярким светом. Паренёк на диване зажмурился.
— Это Саби. А это Макс. Знакомьтесь, — сухо проговорил старик.
Макс с трудом разлепил стремительно заслезившиеся глаза и пожал протянутую руку… сногсшибательного парня. Охуе-е-е-еть!
Он тупо смотрел на визитёра. Таких парней Макс видел только на обложках журналов. Хренас-се! Парень, чуть младше Макса, лучезарно улыбнулся, мягко высвободил руку и отвернулся к хмурому Даниле.
«Нет-нет! Можно ещё подержать тебя за руку?!» — мысленно простонал Максим.
Но Саби с дедом перекинулись парой фраз, и гость стал творить что-то странное. Зачем-то начал швырять чёрные карты в разные стороны. Одна улетела к балконной двери, одну кинул за шкаф, пару швырнул вверх, и они со шлепком прилипли к извёстке около трёхрожковой люстры. Последнюю бросил на пол рядом с выцветшим ковром.
Макс со стариком молча наблюдали за этим дурдомом. Дед Данила с усталым вздохом присел на диван рядом и прошептал:
— Об этом лучше никому не рассказывать.
— И не расскажет, — хихикнул обалденный парень с картами в руках. — Правда, Максимушка?
Разве можно отказать такому парню? Максим резко замотал головой из стороны в сторону и выдавил:
— Меня это не касается… Я тут гость…
Ещё минут десять назад он планировал свалить из этой квартиры — всё равно спать не дают. Но теперь... Уйти и оставить за спиной такого красавчика?
— Ну вот и всё, — выдохнул инкуб и сел на диван по другую сторону от Макса. — Данила, может все ж таки чаю нам организуешь? Печенек хочу!
Дед Данила тут же подскочил и утопал на кухню. Сабола проводил его взглядом и обернулся к оцепеневшему Максу.
— Братишка, — с усмешкой сказал он, — прекратите раздевать меня глазами, мне щекотно!
Макс дёрнулся и ошалело моргнул. Но новый знакомый уже отвернулся, вытянул ноги, развалившись, и пошевелил босыми пальцами.
— Странно всё это, да? — спросил он вновь у Макса. — Приходит какой-то чудик, карты таро швыряет по комнате… Загадка… Любопытно?
«Мало ли чё бывает», — вяло подумал Макс, не отрывая глаз от профиля красивейшего парня на свете. И не где-нибудь в интернете на порносайте, а вот тут, прям рядом. Живого и тёплого, пахнущего какими-то травами.
Саби что-то говорил, теребя цепочку на шее, на кухне гремел посудой дед Данила, а у Макса тихо закипали мозги, и весь мир проваливался в туман, оставляя в центре только чернобрового парнишку с полными губами и острым подбородком.
Ему дико хотелось дотронуться до этих скул, взъерошить чёрные волосы парня. Всякие Кости-однокурсники, подруги и даже отчим… Всё это остались в каком-то глубоком прошлом, в эпохе черно-белого кино и лампочек Ильича.
— Саби, — вдруг донеслось от двери. — Прошу тебя… Ну зачем?
Макс с трудом оторвал взгляд от соседа по дивану и непонимающе посмотрел на старика в дверном проёме: «Как же он мешает сейчас! Припёрся, млять!»
Данила замер седой статуей в старом халате нараспашку и только переводил взгляд с Макса на Саболу и обратно.
Инкуб грустно улыбнулся ему и произнёс непонятно:
— Линнгама, малыш, линнгама.
— Но можно хотя бы не в моём доме? — лицо старика сморщилось, и нижняя губа неприятно задрожала.
— Побудь на кухне, Даня, — проговорил сквозь зубы инкуб. — Выпей чаю… с печеньками… Мы быстро.
— Саби! — сорвавшимся голосом воскликнул старик.
— Побудь! На! Кухне! Я! Сказал! — рявкнул неожиданно мощно Саби, и подавляющая волна разлетелась по комнате.
Дверь в гостиную резко захлопнулась, толкнув старика в грудь. Он там, в коридоре, кажется, даже упал. По крайней мере звук был такой. Потом по двери снаружи грохнули кулаком, но…
Но инкуб уже не обращал внимания на старого человека. Сейчас была цель поважнее, поинтереснее, да и помоложе, однако… Вкусняшка!
Макс почти ничего из этого не слышал, он пребывал в каком-то ватном параличе. Рядом с ним сидел прекраснейший человек, с которым он готов на всё. И любимый не обманул — повернулся к Максу, губы расплылись в яркой улыбке. Тёплой волной обдало от прикосновения его ладоней к плечам.
Если бы Максимка мог, то, скорее всего, захныкал от волны нежности, что накрыла его при виде лучистых глаз, мягких губ, ощущения сильных рук на плечах и шее. Собственные пальцы дрожали, когда он стягивал куртку с гибкого тела любимого.
Его хотелось обнимать до боли, вжимаясь всем существом, целовать и ласкать. К чёрту весь мир, когда такое счастье в твоих объятиях… В его жизни случилось чудо: пришёл тот, кого он ждал всю свою жизнь, кого он мог любить и кому мог дарить всего себя — от макушки до пяток.
Два молодых тела сплелись на старом диване в тугой узел. Скрипели надсадно пружины, отлетали в сторону трусы, футболки …
А на кухне, уткнувшись взглядом в чашку остывшего чая, тихо плакал старик, иногда шмыгая носом и вытирая его тыльной стороной ладони.
***
Ранним утром из подъезда многоэтажки выскочил лохматый высокий парень в белой футболке и пробежал мимо Леси, о чём-то болтая по мобильнику.
Женщина только отшатнулась, инстинктивно придержав большой живот: «Носятся тут ни свет ни заря! И чего им не спится?»
Утром воздух в городе намного чище, поэтому беременной можно чуток подышать да встретить восход в тишине. Все равно ночь не спала, измучилась.
Парень побежал дальше, но обрывки разговора долетели до женщины:
«Кидерн… Они уже в городе… Сбиваются в стадо, козлы… Не приезжай».
— Бандит какой-то, что ли? — спросила женщина у сидящего на обочине чёрного лохматого пса.
Тот фыркнул, встряхнулся и скрылся в кустах шиповника.
Женщина хихикнула, устраиваясь на лавочке у подъезда.
— Или фермер, — продолжила она размышлять вслух. — А может, ещё какой животновод, но с козлами явно дело имеет. Ну, как и я, собственно, ага.
Беременная хмыкнула и замерла, глядя на восходящее из-за крыш далёких девятиэтажек красное солнце, набираясь сил перед новым днём.