***                 

Видегрель вернулся домой позже, чем рассчитывал.

На город уже давно опустилась ночь. Время ужина миновало, а стрелки часов неумолимо приближались к одиннадцати. Но, несмотря на усталость, мужчина чувствовал удовлетворение.

Оставив машину на подъездной дорожке, Видегрель вошел в дом и попросил выросшего на его пути дворецкого позвать Этельстена.

- Молодой господин отдыхает, - с бесстрастным выражением на лице ответил мужчина.

Видегрель сел на диван в гостиной и сказал:

- Так потревожьте его.

Дворецкий на миг растерялся, но перечить не стал и отправился наверх.

А Видегрель откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, очень надеясь на то, что мальчишка не сильно обиделся на его опоздание.

Этельстен уже собирался ложиться спать, когда ему сообщили, что отчим вернулся.

Мужчина не солгал. Пришел он действительно раньше обычного. Но к ужину все равно опоздал на целых пять часов.

- Скажи ему, что я сплю, - обратился Этель к дворецкому, который стоял за дверью, ожидая дальнейших указаний.

- Господин Родже просил разбудить вас, - проговорил мужчина.

- Ну так скажи, что я не просыпаюсь, - предложил парень, не желая видеть отчима, который снова обманул его.

Нельзя сказать, что Этельстен удивился, когда Видегрель не пришел домой в обещанное время. Но втайне он все же надеялся, что мужчина сдержит свое слово. А когда понял, что заблуждался, сильно расстроился.

- Молодой господин, эти слова могут вызвать беспокойство...

- Да понял я! - раздраженно отозвался Этель, выбираясь из-под одеяла и натягивая домашние штаны. - Скажи, что я приду через пять минут.

Дворецкий, удовлетворившись его ответом, ушел. А Этель еще немного посидел, свесив ноги с кровати, и нехотя поднялся.

Взглянув на себя в зеркало, он машинально пригладил волосы, которые топорщились в нескольких местах, а потом со злостью растрепал их, не желая прихорашиваться для какого-то обманщика.

Когда парень спустился в гостиную, мужчина, кажется, уже спал. Откинувшись на спинку дивана, он дышал глубоко и размеренно, и выглядел очень милым.

Этель потоптался на месте, настороженно оглядываясь по сторонам. И, убедившись, что в гостиной нет посторонних глаз, юркнул под бок к отчиму, крепко прижимаясь к нему.

Видегрель вздрогнул, словно его ударили хлыстом. И Этельстен почувствовал ладонью участившееся биение его сердца.

- Испугался? - заискивающе поинтересовался парень, сомкнув руки вокруг торса мужчины, чтобы тот не мог его оттолкнуть. - Это твое наказание за то, что обманул меня.

Видегрель улыбнулся.

- Тоже мне наказание, - хмыкнул он и, приобняв парня, несильно сжал его плечо пальцами.

Когда-то Видегрель точно так же обнимал своего опекуна, и сейчас действия Этельстена показались ему очень даже трогательными.

- Прости, что задержался, - извинился он перед парнем. - Было много дел.

Этель почувствовал, как его лицо заливает жаром, и покосился на ладонь мужчины, которая покоилась на его плече.

Это было что-то новенькое.

Раньше Видегрель шарахался от него как от чумного. Но теперь покорно позволял ластиться к себе, не выказывая недовольства.

- А я тебя и не ждал, - соврал парень, еще теснее прижимаясь к мужчине, запах которого сводил его с ума. - Работа у тебя на первом месте, это же очевидно.

- Язвишь? - вскинул бровь Видегрель и растрепал волосы парня. - Впрочем, не важно.

Этельстен не ответил. Только прижался еще крепче, будто хотел задушить.

- Ладно, хватит сидеть. Иди лучше переоденься, - посоветовал мужчина. - В домашней одежде тебе будет некомфортно, я думаю.

- Некомфортно для чего? - удивился парень. - Я уже, вообще-то, спать собирался.

- Этель, тебе семнадцать! - напомнил Видегрель, смеясь. - О каком сне может идти речь? Даю тебе десять минут. Только выбери что-нибудь попроще. Джинсы, кроссовки, футболка. Раз я пропустил ужин дома, поедим в другом месте.

- В парке на заднем дворе? - хмыкнул парень. - Не хочу. Давай лучше кино посмотрим.

- Не хочу кино, - в тон Этельстену ответил мужчина. - И в парке есть не хочу. Там муравьи повсюду. Впрочем, если ты не хочешь никуда идти, я не в праве настаивать.

Видегрель пожал плечами.

Он потратил сегодня много времени, чтобы организовать для Этельстена сюрприз. Но маленький упрямец не хотел идти ему навстречу.

- А куда мы можем пойти? - спросил Этель с сомнением.

- Переоденься, и узнаешь, - предложил отчим. - Только поторопись, я ужасно проголодался.

- Барбекю ты что ли у бассейна решил устроить? - вслух недоумевал Этельстен, поднимаясь в свою комнату и с подозрением оглядываясь на мужчину, который подбадривал его улыбкой.

Оказавшись в спальне, Этель порылся в своих вещах, пытаясь найти что-то простое. И, остановив свой выбор на темных джинсах и футболке, которую не жалко было провонять дымом, снова спустился к мужчине.

- Я готов, - сказал он. - Можем идти жарить барбекю.

- Отлично! - Видегрель поднялся с дивана и, поравнявшись с парнем, легонько подтолкнул его к двери.

На милой мордашке Этеля застыло выражение вселенского разочарования. Но Видегрель не стал заострять на этом внимание. Он был уверен, что скоро эта моська будет сиять от восторга.

- Прошу прощения, - дворецкий вырос у них на пути так неожиданно, что Видегрель невольно отшатнулся, - не скажут ли господа, куда направляются?

Лицо немолодого уже работника было похоже на каменную маску. Плотно сжатые губы, сурово нахмуренные брови, неподвижный взгляд. Но в глубине этого взгляда таилась угроза.

Видегрель тряхнул головой.

Должно быть, он действительно очень устал, раз ему мерещится всякая чушь.

- Господа не скажут, - уверенно ответил он, не собираясь отчитываться перед дворецким.

А когда мужчина так и не сдвинулся с места, продолжая загораживать своей спиной дверь, добавил с нотками раздражения в голосе:

- Господа хотят пройти.

Еще несколько мгновений дворецкий стоял, буравя Этельстена взглядом. Но потом все же отошел в сторону, пропуская их с Видегрелем на улицу.

- У него проблемы со слухом? - поинтересовался мужчина, открывая дверцу автомобиля и жестом приглашая Этеля сделать то же самое. - Что это вообще было?

- Мне нельзя покидать территорию особняка, забыл? - с тоской сказал Этель, глядя на машину как на змею, которая могла внезапно наброситься на него. - Не знаю, что ты задумал, но у тебя ничего не выйдет. Меня не выпустят. А у тебя будут проблемы. Мама так просто этого не оставит.

- Значит, оставит сложно, - отмахнулся Видегрель. - Садись уже.

Парень не пошевелился. Он с какой-то тоской и недоверием смотрел на мужчину и не решался сесть в автомобиль.

- Этель, ты не дама, я не буду открывать перед тобой дверцу, - рассмеялся Видегрель. - Давай же! Всё будет хорошо. Просто доверься мне.

Этельстен еще мгновение помедлил, а потом забрался в салон и мрачно уставился прямо перед собой.

- Пристегнись, - попросил мужчина, включая двигатель и зажигая фары.

Парень даже не шелохнулся, окинув отчима скептическим взглядом.

- Нас не выпустят, - сказал он. - А если и выпустят, тебе влетит от мамы. Вы поругаетесь, и ты снова начнешь сторониться меня.

- Этого не будет, - заверил Видегрель и сам пристегнул Этельстена ремнём безопасности. - О маме не беспокойся. Я улажу с ней этот вопрос.

Мужчина улыбнулся парню и развернул машину, направляя её к воротам.

- Ты очень наивный, - хмуро подытожил Этельстен и притих.

Ворота приближались. Парень видел, как из кабинки выглянул охранник с фонариком в руках.

Он приблизился к притормозившей машине и посветил в окно, рассматривая пассажира на переднем сиденье.

Этель недовольно поджал губы.

Он не в первый раз пытался сбежать, но его каждый раз ловили и возвращали домой.

Охранники снимали его и с забора, и с деревьев, и с ворот.

Когда Этелю было лет тринадцать, он даже наивно пытался вырыть ход под каменной оградой.

Парень убил на это четыре дня, старательно пряча свой подкоп, но в итоге докопался до металлической пластины, которая была врыта глубоко в землю.

Позже Этельстен узнал, что такие пластины устанавливали для защиты от воров. Но в тот момент он подумал, что мама предусмотрела даже такой способ побега.

В итоге парень покорился своей судьбе и оставил попытки выбраться на свободу.

И даже сейчас он не питал ложных иллюзий относительно того, что охранники послушаются Видегреля.

Однако он сильно заблуждался.

Окинув Этельстена тяжелым взглядом, охранник так же молча вернулся в свою кабинку и открыл ворота.

- Что происходит? - спросил Этель, не веря своим глазам.

Его сердце неистово забилось в груди, а дыхание сбилось, выдавая сильное волнение.

- Ты поговорил с мамой? Она разрешила тебе? Как тебе удалось?

Видегрель усмехнулся.

Этельстен смотрел на него не иначе как на Санта Клауса, который неожиданно явился, чтобы исполнить самое заветное желание парня. И это показалось ему забавным.

- Ты сам видел, как, - Видегрель улыбнулся. - Мы просто проехали через ворота и всё.

- Ты, что, подкупил их? - округлив глаза в притворном ужасе, спросил Этель.

Отчего Видегрель весело рассмеялся.

- Ну и фантазия у тебя! - оценил он ход мыслей парня. - Нет, никто никого не подкупал. Всё намного проще. Я твой опекун, если ты забыл. По закону и документам я твой отец, а, следовательно, имею столько же прав как и твоя мама. Мне не надо спрашивать её разрешения, чтобы провести с тобой время. И не отпустить нас охрана не имеет никакого права. Любая попытка остановить нас, может быть расценена как посягательства на свободу. Это подсудное дело. И они об этом знают.

Этельстен ничего не ответил, но его лицо озарилось счастливой улыбкой.

Видегрель тронул машину с места и выехал за ворота, заставив парня замереть от восторга.

Наконец-то он выбрался из своей золотой клетки!

Даже если потом мама посадит его под замок, он ни о чем не будет сожалеть.

- А куда мы едем? - спросил Этель, заметив, что Видегрель игнорирует повороты, ведущие к центру города.

- Увидишь, - сказал мужчина, загадочно улыбаясь.

Этельстен ухмыльнулся, проказливо глядя на отчима.

- Только не говори, что завезешь меня в лес и воспользуешься моей беспомощностью.

- Как бы ты моей не воспользовался, - отшутился Видегрель и свернул на неприметную дорогу, уходящую глубоко в лес.

Этельстен всё допытывался, куда и для чего они едут, но мужчина не поддавался ни на уговоры, ни на уловки, ни на каверзные вопросы, которыми парень сыпал с особым рвением.

Примерно через полчаса, свернув еще несколько раз, Видегрель остановил машину у старых покрытых слоем ржавчины ворот. В свете фар они казались довольно жуткими и неприветливыми.

- Приехали.

Мужчина заглушил двигатель и вышел из машины.

Этельстен немного погодя последовал его примеру.

- Где это мы? - недоверчиво поглядывая на ворота, спросил парень. - Что это за место?

- Скоро всё увидишь, - пообещал Видегрель и поманил мальчишку за собой. А когда Этель не сдвинулся с места, крепко сжал его локоть и сказал: - Не бойся, тебе понравится.

Они подошли к небольшой калитке, и Видегрель толкнул кованую дверцу.

Пронзительно скрипнули петли. Вскрикнула ночная птица, напуганная резким звуком. Лязгнула привязанная к прутьям ржавая цепь.

Видегрель пропустил Этельстена вперед и сам шагнул следом за ним.

- Ну что, готов к приключениям? - спросил он, останавливаясь рядом с парнем и вглядываясь в кромешную тьму впереди.

Сердце Этеля гулко забилось в груди.

Он оглядывался по сторонам, но практически ничего не видел.

Впереди проступали очертания древесных крон и каких-то жутких на вид конструкций, форму и размеры которых было трудно оценить в такой темноте.

Не представляя, что это за место, и для чего Видегрель привез его сюда, Этельстен сделал шаг назад и вжался спиной в грудь мужчины.

- Надеюсь, ты не маньяк? - с опаской поинтересовался парень, оглянувшись на мужчину, дыхание которого тут же обожгло его щеку. - Я не против секса, но умирать мне еще рановато.

Видегрель рассмеялся. И в ночной тишине, нарушаемой низким отдаленным гулом, этот смех показался жутковатым.

- Ты слишком много времени проводишь у телевизора, - посетовал он и крепко сжал плечи Этельстена. - Но не буду тебя томить.

Мужчина достал телефон, быстро набрал нужный номер, и когда ему ответили, сказал:

- Включайте.

На миг парню показалось, что он ослеп. Свет от сотен разноцветных лампочек и огней резанул по глазам, заставив его зажмуриться и закрыть глаза ладонью.

Протяжно застонали фальшивые ноты включившейся музыки, которая, разогнавшись, превратилась в веселую мелодию, ассоциирующуюся у Этеля с цирком или парком развлечения.

Не веря своему счастью, парень открыл глаза и обомлел, любуясь десятками аттракционов, которые уже пришли в движение, завлекая любителей адреналина.

Казалось, механизмы запустились сами по себе. Но, присмотревшись, парень разглядел смутные фигуры обслуживающего персонала, которые стояли на своих постах, ожидая посетителей.

- Этот парк твой на всю ночь, - сказал Видегрель, продолжая обнимать Этеля за плечи. - Развлекайся сколько душе угодно.

Этельстен кивнул, не в силах вымолвить ни слова, а потом резко повернулся и повис у мужчины на шее, крепко обнимая его.

- Спасибо, - произнес он звенящим от волнения голосом. - Ты лучший папочка на свете.

Чуть отстранившись, он оставил на губах отчима поцелуй и, разжав объятия, побежал к первому попавшемуся на глаза аттракциону, пытаясь игнорировать разливающийся по телу жар возбуждения.

Видегрель сводил его с ума своей сногсшибательной внешностью и невероятной душевной щедростью. Этель понимал, что поступает ужасно, мечтая о том, чтобы мужчина влюбился в него. Но он ничего не мог с собой поделать.

Его сердце преисполнилось глубокой нежностью к Видегрелю. И он не хотел избавляться от этого чувства.

Короткий поцелуй обжег губы Видегреля, заставив его напрячься. Но отчитать парня за необдуманные действия, он не успел. Этельстен убежал к аттракционам, явно не предавая значения своему поступку.

Глядя на то, как мальчишка восторженно носится от карусели к карусели, Видегрель, вдруг, испытал нешуточную злость на Миранду. А для себя решил, что сделает всё возможное, чтобы восполнить все пробелы в украденном детстве Этеля.

- Ну что, выбрал что-нибудь? - спросил Видегрель у замершего между тремя аттракционами парня.

- Давай для начала этот опробуем, - Этельстен указал на бешено вращающиеся чайные чашки и потащил мужчину за собой. И когда оператор остановил аттракцион, запрыгнул в золотисто-алую кабинку.

Видегрель с опаской забрался следом.

- А плохо не будет? - с сомнением спросил он, усаживаясь напротив парня.

- Шутишь? - лукаво улыбнулся Этель, пристегивая ремень безопасности и предлагая мужчине сделать то же самое. - Будет весело. В последний раз я катался на таком, когда гостил у друга в Юте. Это было лет пять назад, но я до сих пор помню, как у меня перехватывало дух от ощущения полета.

Глядя на сияющее лицо парня, Видегрель не стал спорить и уговаривать его выбрать что-то более спокойное и не такое вертлявое.

Мужчина не очень любил такие аттракционы. Его на них неизменно мутило, и к горлу подступал колючий комок страха. Но отказать Этельстену он не мог.

Поэтому, покрепче пристегнув ремень, он кивнул работнику парка, давая знак, что можно запускать карусель, и постарался отрешиться от происходящего.

Пол под его ногами мелко завибрировал. Сквозь задорную музыку послышался слабый гул механизмов. Кабинка плавно тронулась с места и уже через несколько секунд, набрав обороты, завертелась как сумасшедшая.

Этельстен вскрикивал при каждом крутом повороте, вскидывая руки, запрокидывая голову назад и глядя на сумасшедший хоровод огней над головой.

Мир вокруг смазался в сплошные разноцветные огненные полосы. Ветер трепал волосы парня и воротник его спортивной куртки, а он был счастлив. Безмерно, бесконечно счастлив. И свободен.

Иногда он закрывал глаза и представлял, что летит, и это было восхитительно, неповторимо, незабываемо...

Он наслаждался этими непередаваемыми ощущениями, и не мог насытиться ими.

Как же не хотелось, чтобы наступало утро. Он готов был вечность кружиться в этом вихре эмоций.

Но до рассвета еще было очень далеко. А впереди его ждала целая ночь развлечений.

И Этельстен, рассмеявшись в голос, раскинул руки в стороны.

А когда карусель остановилась, и они с Видегрелем вышли из кабинки, парень снова прильнул к побледневшему отчиму, не переставая благодарить его.

Покатавшись еще на нескольких аттракционах, Этель потащил Видегреля в тир. Но, к его большому огорчению, мужчина совсем не умел стрелять. Поэтому Этельстену пришлось самому упражняться в стрельбе. И он, вознамерившись выиграть круглую плюшевую свинку, минут двадцать палил по парящим воздушным шарам, пока, наконец, не добился желаемого.

Получив свой приз, Этель отдал его Видегрелю.

- Это тебе в знак благодарности, - сказал парень, радуясь своему трофею как ребенок. – Береги её. Она будет поверенной наших тайн.

Видегрель с благодарностью принял игрушку и улыбнулся.

- Спрячу её подальше, - заговорщицки сказал он. - Иначе твоя мама сделает из неё барбекю.

Этельстен рассмеялся, заявив, что не позволит подобному случиться, но как-то слишком быстро сник. И мужчина решил его отвлечь.

- Пойдем, перекусим. Я, признаться, голоден как волк.

Парень кивнул, а через несколько мгновений вновь оживился и принялся рассказывать о том, как в Юте со своим другом ходил на фермерскую ярмарку.

Через двадцать минут они сидели в небольшом кафе и уминали заказанные бургеры.

- Это был последний раз, когда я выбирался куда-то, - пожаловался Этельстен, закончив свой рассказ. – И больше мы с моим другом не виделись.

- Ну а почему не созваниваетесь? - удивился Видегрель. – Поссорились? Или его родители против вашего общения?

- Мама запретила нам общаться, - пожаловался Этель. - А год спустя я чуть не довел деда до инфаркта, и меня посадили под домашний арест.

Видегрель покачал головой.

Для него вся эта ситуация была самой настоящей дикостью. Но озвучивать свои мысли он не стал.

- Что ж, теперь всё изменится, - заверил он парня. - Завтра выберемся еще куда-нибудь. Будем наверстывать всё упущенное тобой. Так что хорошенько подумай над тем, куда бы тебе хотелось сходить или съездить.

- А как же твоя работа? - спросил Этельстен, затаив дыхание.

- Я что-нибудь придумаю, - твердо сказал мужчина и посмотрел в окно.

Парк сиял огнями. Тысячи перемигивающихся лампочек создавали атмосферу радости и веселья. И сидящий напротив него мальчишка впитывал в себя эту радость как губка.

От этого Видегрелю становилось немного теплее на душе. И он, вдруг, подумал, что ничего прекраснее улыбки Этельстена еще не видел в своей жизни.

Сердце на миг сжалось в комок, замерло, и пустилось вскачь, оглушая своим стуком.

А среди десятков мыслей прочно обосновалась одна: "Он не позволит Миранде и всей её семейке лишать Этельстена юности. И им придётся с этим смириться".