***

Обычно сеанс психотерапии и расслабляющие процедуры не занимали у Ирмана больше двух часов. Но сегодня у одного из пациентов доктора Уэйна случился неконтролируемый приступ ярости, и все санитары убежали успокаивать разбушевавшихся душевнобольных, которые подняли такой шум, что парень слышал их вопли и безумный смех даже в процедурном кабинете.

Из-за этого непредвиденного инцидента, Ирман ушел из клиники на сорок минут позже.

Всю дорогу до школы мама пыталась вывести его на разговор, но парень давно отдалился от родителей и не желал даже рта раскрывать в их присутствии. Но женщина все равно не оставляла попыток разговорить сына, пользуясь редкой возможностью, когда они оказывались наедине во время поездки в клинику и обратно.

- Отец говорил, что ты снова ввязался в неприятности, - затронула женщина очередную интересующую ее тему. - Ирман, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы тебя закрыли в палате и пичкали таблетками? Неужели так сложно держать себя в руках и не нарываться на драку?

Ирман мог бы ответить, что да, это сложно. И да, он предпочел бы клинику своей учебе в школе. Но парень давно понял, что разговаривать с родителями на эту тему бесполезно, и потому продолжал хранить молчание, разглядывая унылые зимние пейзажи за окном.

Мама спрашивала о чем-то еще, но парень ушел глубоко в свои мысли, отрешившись от надоедливого голоса. А когда машина припарковалась у проходной, он молча выбрался из салона и, хлопнув дверцей, направился в школу.

- До встречи на выходных! - крикнула женщина вдогонку сыну, но тот никак на это не отреагировал и вошел в тесное помещение, где располагался пропускной пункт.

Охранник сверился с журналом и разрешил Ирману пройти. Но потом, вдруг, вспомнил кое о чем, и задержал парня, подзывая его обратно.

- Гердер, господин Эйгерт просил передать тебе, чтобы ты заглянул к нему в кабинет, когда вернешься.

- Зачем? - спросил парень. - Сегодня выходной.

Ему очень не хотелось оставаться с Садисом наедине, и он был не особо расположен выполнять распоряжение охранника.

- Пойди и спроси у него, - грубо бросил мужчина. - Передо мной не отчитывались.

- Вот же срань... - процедил Ирман сквозь зубы и, понимая, что идти к Садису все же придется, вышел с проходной и неспешно поплелся к школе, пиная носками ботинок грязные комки снега.

От ворот до порога он шел минут десять. А потом еще бесцельно слонялся по коридорам, выискивая Джосса, которого можно было бы прихватить с собой.

Но рыжий как назло куда-то запропастился. И Ирман, понимая, что откладывать неизбежное не было никакого смысла, направился на второй этаж, где находились классы гуманитарных наук и естествознания.

В школе царила звенящая тишина, которую разбавляли приглушенные звуки пианино, доносящиеся из музыкального класса. В коридорах было пусто, если не считать отирающегося у кабинета правоведения Эндрю Дикинса, который, заметив Ирмана, подозрительно ойкнул и зайцем ускакал в другой конец коридора, где и скрылся, свернув на лестничный пролет.

Это поведение показалось парню подозрительным, и он поспешил к кабинету правоведения, за дверью которого слышался смех и странная возня, как будто кто-то пинал ногой парту, заставляя ее со скрипом скользить по полу.

По весьма печальной статистике большинство случаев насилия над учениками происходило именно в классах и, как правило, на выходных, когда некоторые учителя уезжали из школы, чтобы немного развеяться. И Ирман подумал, что Коди и его придуркам ничего не стоило заманить Умино в ловушку, особенно если Джосс ушел на тренировку в боксерский клуб.

Он прижал ухо к двери, и к своему ужасу услышал голос Бейли, который довольно громко объявил о своем намерении засунуть член в чей-то рот.

Дальше Ирман слушать не стал. И, отстранившись от двери, резко толкнулся в нее плечом. Дверь, конечно же, не поддалась, но возня в классе прекратилась. Однако тут же возобновилась вновь, вот только голос, прозвучавший вслед за громкими ругательствами Бейли, заставил Ирмана похолодеть.

Его сердце камнем ухнуло в желудок, а кровь наоборот резко ударила в голову, заставляя парня с ног до головы покрыться противными мурашками.

Ярость молнией вспорола разум, разрывая в клочья остатки здравомыслия, и Ирман, разогнавшись, со всей дури врезался в дверь левым плечом.

На мгновение у него перед глазами стало темно. Боль от столкновения с непреодолимой преградой была настолько сильной, что даже злость немного утихла, позволяя сознанию проанализировать ситуацию и принять верное решение.

Если он травмирует и левую руку, тогда Сеттона трахнут прямо у него на глазах, и это будет последней каплей в океане его безумия, который непременно затопит не только школу, но и весь этот поганый мир.

Чувствуя, как его обволакивает чем-то неприятно-липким, чем-то, что заставило кровь в жилах превратиться в вязкий поток холодной слизи, а сердце и вовсе через раз пропускать удары, Ирман сделал глубокий-глубокий вдох и, вскинув левую ногу, со всей дури саданул ею по двери. А потом бил по ней до тех пор, пока прочная преграда с грохотом не слетела с петель вместе с замком и не рухнула на пол кабинета, заставив всех участников сцены насилия ошарашенно замереть в не самых удобных позах.

Сеттон лежал на полу в разорванной на груди рубашке, и какой-то третьекурсник, участник недавней драки в комнате отдыха, душил его, вжимая правую ладонь в его горло. А Бейли и его трусливый дружок вскочили на ноги, со злостью глядя на Ирмана, тем самым выражая свое недовольство его вмешательством. Член Бейли, который тот не успел заправить в штаны, вяло поник и теперь висел поверх приспущенных трусов сморщенной сосиской.

Ирман вошел в класс, наступив на дверь и, склонив голову к плечу, растянул губы в пугающей улыбке, хотя представшая его взору картина совершенно не располагала к веселью.

- Забавляемся? - спросил он с угрозой в голосе и сделал несколько шагов вперед. - Не против, если я присоединюсь?

- Лучше проваливай отсюда! - раздраженно бросил третьекурсник, сильнее сжимая пальцы на шее Сеттона.

Перед глазами Амиса поплыло. Сильная ладонь нервно сжимала его горло, не позволяя сделать и вдоха, не говоря уже о том, чтобы что-нибудь сказать.

Появление Ирмана стало неожиданностью не только для возомнивших себя всесильными уродов, но и для самого Амиса. Надежда на спасение почти покинула его, но вспыхнула вновь, стоило Ирману выбить дверь. А теперь он не мог даже сказать ему спасибо, потому что стальная хватка толстых пальцев третьекурсника медленно, но уверенно открывала ему путь в мир иной, проблески которого уже манили Амиса искрами, вспыхивающими в окутывающей его темноте.

- Я останусь, - Ирман глубоко вдохнул холодный воздух помещения, призывая на помощь все имеющееся у него самообладание. И, стараясь не смотреть на Сеттона, лицо которого уже покраснело от удушья, медленно прошел вглубь кабинета.

- Ты! - обратился парень к третьекурснику. - Быстро отпусти его и отойди к стене. А вы, - он покосился на Бейли и его друга, - стойте, где стоите. Вами я займусь позже.

- Гердер...

- Захлопни пасть! - неожиданно резко рявкнул Ирман и схватился левой рукой за спинку учительского стула. - Думаете, если превосходите меня числом, то можете указывать мне, что делать?

Бейли рассмеялся и, заправив, наконец, свое хозяйство в штаны, сделал шаг вперед.

- А с чего ты решил, что мы будем тебя слушать? - надменно спросил он. - С двумя сучками будет даже интереснее.

Барри хмыкнул, и так же сделал несколько шагов вперед, но продолжал благоразумно держаться за спиной Кевина.

- Да какого хера вы с ним разговариваете?! - взревел Ллойд, немного послабляя руку на шее Амиса. - Вырубите его уже и нагните. Посмотрим, каким он будет борзым с членом в заднице.

Слова парней долетали до угасающего сознания Амиса отдаленным эхом. Половину фраз он не разбирал из-за шумевшей в ушах крови, но общий смысл уловил. И страх с новой силой впился в сердце.

У Ирмана сломана рука. Он не сможет отбиться... просто не сможет... и тогда...

Откуда у него взялись силы, Амис не знал. Но стоило только Ллойду немного ослабить хватку, и парень вновь задергался, хрипя и отчаянно царапая кожу на его руке.

Быть может, с двумя Ирман справится, а значит, надо отвлечь третьего. Просто отвлечь...

Староста первого курса тем временем продолжал спокойно разговаривать со своими противниками.

- Да, Бейли, послушай друга. Лучше выруби меня сразу, иначе целым ты отсюда не выйдешь.

Ирман наступил ногой на сиденье стула и с силой стукнул им об пол, ломая до тех пор, пока в его руке не осталась импровизированная бита. После этого он вскинул руку вверх, взмахнув достаточно тяжелой палкой, чтобы почувствовать ее вес и силу, и остался удовлетворен своим импровизированным оружием.

- Гердер, я выебу тебя этим дрючком! - рявкнул Кевин Бейли.

Ирман улыбнулся и, стукнув себя по ноге, как это иногда делал Садис, когда по каким-то причинам не мог воспользоваться уже разложенной указкой, медленно двинулся по проходу к своим жертвам.

Именно так он подкрадывался к вышедшему из душа репетитору. Словно дикий зверь перед прыжком, с зажатым в кулаке охотничьим ножом. Теперь в этой самой руке была зажата палка. И Ирман снова шел убивать.

Улыбка на его лице становилась все шире, а в жилах уже пульсировала не кровь, а лава, подогревающая его ярость.

- Эй, Гердер! – Кевин, вдруг, начал отступать, заметив во взгляде парня жуткую перемену. - Гердер, подожди...

- Я, кажется, сказал, чтобы ты убрал от него свои корявки! - не глядя на Кевина, прорычал Ирман и резко повернулся к третьекурснику, который пытался зажать рот Амиса рукой, чтобы тот не поднимал шум.

- А то что? - хмыкнул Ллойд, с вызовом глядя на парня.

- А ничего, - ответил Ирман. - Запомни и передай другим... - Он пнул ногу Амиса носком ботинка, и замахнулся палкой. - Он мой. И кто посмеет на него хотя бы косо посмотреть, сдохнет на месте. Вот как ты, к примеру!

С этими словами Ирман резко опустил палку на голову ублюдка, целясь в жизненно важную точку. И брезгливо поморщился, когда во все стороны брызнула алая кровь, заляпав и пол, и Амиса, и самого Ирмана. Ллойд начал медленно заваливаться на бок, его глаза закатились, и он безжизненной тушей рухнул на пол.

- Ты убил его! - взвизгнул Кевин словно испуганная домохозяйка, увидевшая на кухне мышь. - Гердер, ты чертов псих!

Ирман рассмеялся, глядя на то, как Бейли закрывается от него своим низкорослым, пухленьким другом, который трясся от страха, но почему-то не сопротивлялся, когда его решили использовать как живой щит.

- Тоже мне новость. В моей медицинской карте так и написано. Бейли, ты знал, почему я оказался в психушке? Когда мне было десять, я убил человека. Он тоже любил совать член в мужские дырки против их воли, и поплатился за это. Так что одним извращенцем больше, одним меньше, мне-то уже без разницы, понимаешь?

- Гердер! Тебя посадят! - завопил опомнившийся Барри.

- Рано или поздно это все равно случится. Так зачем откладывать неизбежное? - спросил Ирман с философским спокойствием. - Да, меня посадят. Но вы, придурки, из этого класса живыми не выйдете.

Замахнувшись обломком стула, Ирман тут же воплотил свою угрозу в жизнь и отправил «щит» Бейли смотреть безоблачные, радужные сны.

Тело второкурсника мешком рухнуло на пол, оставив Кевина без защиты.

- Твоя очередь, - сказал Ирман, обращаясь к Бейли, и облизнул губы, на которых подсыхала чужая кровь.

Солоноватый привкус растекся по языку, но, вопреки ожиданиям не вызвал отвращение. Наоборот, Ирман почувствовал прилив острого возбуждения, из-за которого у него даже закружилась голова.

Кевин от этого зрелища позеленел и попытался ускользнуть по стеночке. Но Ирман не позволил ему, преградив путь.

- Бейли, куда же ты? - спросил парень с искренним удивлением в голосе. - Тебе что, больше не хочется засунуть мне в задницу эту палку? Посмотри на нее, она уже смазана кровью. Как хорошо, как гладко она может в меня войти, только если, конечно, у тебя получится ее отобрать...

Ирман ткнул свое орудие в лицо второкурсника, и тот весь затрясся от страха.

- Гердер, ты маньяк! - заорал Кевин не своим голосом, и перепрыгнул через парту, пытаясь спастись. Но его нога соскользнула со столешницы, и он упал, беспомощно растянувшись на полу.

- А ты только сейчас это разглядел? - фыркнул Ирман. - Вы все такие тупые, жалкие, в вас нет чувства самосохранения... Вас надо уничтожить всех до единого! Но ты не бойся, Бейли. Больно будет, но не долго.

Импровизированная бита взлетела в воздух и опустилась на затылок Кевина. Парень звонко и коротко вскрикнул, а потом обмяк, потеряв сознание. Но Ирмана это не удовлетворило, и он продолжал бить второкурсника, повторяя при каждом своем ударе:

- Сеттон!.. мой!.. а ты!.. мудила!.. сдохни!!!

Через туманную пелену Амис видел, как обломок стула взлетел вверх и стремительно опустился на голову Ллойда. Жирные маслянистые капли крови брызнули в стороны, орошая лицо Амиса и одежду Ирмана, и до тошноты запахло каленым железом. Рука на шее второкурсника разжалась, и он сделал резкий, обжигающий легкие вдох. Воздух оцарапал гортань, и Амис закашлялся, рывком переворачиваясь на бок и сплевывая горькую от желчи слюну на пол.

А Ирман тем временем «развлекался», загоняя своих жертв в мышеловку, из которой им уже было не выбраться.

Осознание всей серьезности ситуации не сразу пришло к Амису. Голова парня все еще кружилась, а тело содрогалось от нервной дрожи. И все же ему хватило сил, чтобы встать на четвереньки и, тряхнув головой, оглядеться.

Ллойд валялся чуть в стороне. На бледном, испачканном кровью лице третьекурсника застыла маска безразличия. Парень не шевелился. И если бы не его медленно вздымающаяся грудь, Амис подумал бы, что он мертв.

Тряхнув головой еще раз, парень посмотрел в другую сторону, где валялся Барри. Этот оказался чуть крепче, или удар, которым одарил его Ирман, не был таким уж сильным, потому что Финнеран что-то слабо бормотал, пытаясь пошевелиться. А вот Бейли был резв как никогда. Он решил продемонстрировать мастерство циркового акробата, но видимо просрал все тренировки в погоне за упругими задницами первогодок, потому что даже такое простое действие, как прыжок через парту, не увенчался успехом.

А потом Амису стало плохо от осознания того, что Ирман перестал себя контролировать. Он видел в горящих глазах Гердера пугающую ярость, способную толкнуть парня на убийство. И, кажется, именно это он и собирался сделать с Бейли.

- Нет, Ирман! Нет!

Амис бросился к парню, превозмогая тошноту и боль, прокатывающуюся по телу острыми спазмами. Каждый шаг давался ему с невероятным трудом, но он смог схватить Ирмана за руку, останавливая занесенную над Кевином палку и не позволяя парню нанести смертельный удар.

- Ирман, остановись! Прекрати! Оно того не стоит. Пожалуйста, остановись! - кричал Амис, намертво вцепившись руками в запястье парня и стараясь оттянуть его от заслужившего хорошей трепки угрёбка. - Не надо!

Но его слова не достигли цели, потому что, развернувшись, Ирман лишь мельком смерил его совершенно пустым, ничего не выражающим взглядом, в глубине которого плескалось что-то невероятно темное и пугающее, и оттолкнул настолько сильно, что Амис отлетел к парте, на которую и рухнул, больно ударившись спиной и скатившись на пол.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Ирман осознал, что произошло.

Какое-то время парень стоял и смотрел на лежащего на полу Сеттона, который вяло шевелился и постанывал от боли. Но его мысли были далеки от наблюдаемой картины.

В его крови все еще пульсировал гнев, который невозможно было унять, просто избив противников до полусмерти.

Ирман хотел большего. Хотел слышать их агонизирующие крики, которые разорвали бы повисшую тишину и подпитали бы тьму, обитающую в его душе. Он хотел ломать их кости, отрывать им конечности, он хотел увидеть, как кровь его врагов заливает все вокруг, и как свет медленно угасает в их глазах, растворяясь в бесконечном ничто. Но тихий голос доктора Уэйна, поселившийся в его голове, как заезженная пластинка повторял ему, что нельзя убивать людей только потому, что это хочется сделать. Для убийства любого живого существа должна быть весомая причина. А покушение на задницу Сеттона таковой причиной совершенно не является. С жалобами на подобное нарушение нужно обращаться в полицию, и ни в коем случае не чинить самосуд.

Ирман остывал. Его сердце замедляло ритм, и кровь уже не бурлила в нем как подземный гейзер. Он сделал несколько глубоких вдохов, призывая себя к спокойствию и равновесию, и, приблизившись к Сеттону, присел перед ним на корточки.

На бледном лице второкурсника, забрызганном чужой кровью, проступило несколько пока еще светлых синяков и ссадин. На его горле так же виднелся след от пятерни, который уже начал приобретать ярко-багровый оттенок. Порванная рубашка с оторванными пуговицами обнажала худую впалую грудь парня, и Ирман невольно исследовал взглядом открытые участки его молочной кожи, задерживаясь на острых ключицах и на светлых, почти розовых ореолах напряженных сосков.

- Сеттон, ты... - тихо выдохнул он, глотая горькую слюну, и с трудом перевел взгляд на лицо парня, к которому тут же потянулся рукой.

Коснувшись кончиками пальцев острого подбородка Амиса, Ирман скользнул ими вверх, обжигая кожу парня ласковым теплом, и огладил припухшую ссадину на его скуле, словно пытался таким способом хоть немного унять его боль. Глаза первокурсника при этом приобрели глубокий синий оттенок, и теперь напоминали чистейшие сапфиры, в глубине которых искрили молнии зарождающегося гнева.

- Сеттон, как ты оказался здесь вместе с этими уёбками? Тебе что, острых ощущений в жизни не хватает? Мало тебе от меня прилетает, так ты решил доебаться до других? И как? Тебе понравилось то, что они с тобой делали?

Как завороженный Амис неотрывно смотрел в бездонные омуты синих глаз. Голос Ирмана проникал в его сознание, туманя рассудок, а теплые пальцы, оглаживающие его кожу, волновали сердце, заставляя глупый комок неистово колотиться в груди.

- Это была западня, - ответил он хрипло. Говорить было больно. Горло саднило и пекло даже при вдохах, и каждое слово было подобно битому стеклу, рвущему нежную плоть в клочья. - Мне сказали, что меня зовет учитель. Я не мог не пойти.

- Ну конечно... - согласился Ирман, делая вид, что принял такой ответ. - Ты ведь просто не можешь удержаться и не вляпаться в какую-нибудь херню. А знаешь, что я думаю по этому поводу?

Он прочертил пальцами на щеке Амиса полосу, размазывая по ней чужую кровь, и скользнул к затылку парня, зарываясь пальцами в его густые темные волосы, которые оказались неожиданно шелковистыми на ощупь.

От действий Ирмана Амиса начало колотить. Нервная дрожь волнами пробегала по его коже, оставляя на ней россыпь колючих мурашек, а дыхание сбилось, став прерывистым и быстрым.

Ирман пугал. И в то же время сводил с ума своей непередаваемой дикой сексуальностью, от которой у Амиса голова шла кругом.

- Нет, - едва дыша, ответил парень, - но что-то мне подсказывает, что держать свое мнение при себе ты не будешь.

Ирман покачал головой и, поджав губы, смял в кулаке волосы Амиса, резко оттягивая его голову назад и заглядывая в его темные глаза.

- Мне кажется, что ты сделал это специально. Ты специально спровоцировал этих ублюдков во время драки, чтобы они набросились на тебя и пустили по кругу как последнюю шлюху. Ты ведь уже понял, что из-за тебя я слетаю с катушек, и захотел окончательно выбесить меня. И у тебя это прекрасно получилось. Сеттон, сегодня ты доигрался.

Ирман резко выпрямился, продолжая сжимать волосы Амиса в кулаке. И не слушая болезненные крики парня, потащил его из класса.

В душе Ирмана бурлил безумный коктейль эмоций: обида ядом выжигала его душу, а ревность острыми когтями рвала ее на части. Ярость снова закипала в крови парня, рождая безумные предположения, из-за которых желание убивать становилось практически невыносимым. Только теперь весь гнев Ирмана был обращен на Амиса, который, по его мнению, сам подстроил всю эту ситуацию. И парень спешил поскорее уйти из класса, чтобы не сорваться. Потому что одурманивающий запах крови пробуждал внутри него что-то мерзкое... что-то, что могло подтолкнуть его к ужасному поступку. Ведь ему так хотелось размазать зарвавшегося Амиса по полу, чтобы его мозги брызнули на стены, завершая идеальную картину жестокой и насильственной смерти.

От боли на глазах Амиса выступили слезы. Он вцепился в руку Ирмана точно так же, как еще совсем недавно впивался пальцами в толстое запястье Ллойда, пытаясь оторвать его пятерню от своей шеи. Но, как и в прошлый раз, высвободиться из хватки у него не получилось. А Ирман продолжал тащить его через весь класс за волосы, не обращая никакого внимания на его сопротивление.

Боль была настолько сильной, что в какой-то момент Амису даже показалось, что еще чуть-чуть, и он останется лежать посреди класса без скальпа, который Ирман в качестве трофея повесит в своей комнате над кроватью. И ему ничего не оставалось, кроме как до скрежета сжать зубы и терпеть эту пытку, согревая себя мыслью о том, что Гердеру он все-таки небезразличен. Иначе, зачем бы он все это делал?

Выскочив в коридор, Ирман зашвырнул Амиса в ближайший угол и, не в силах больше контролировать себя, несколько раз ударил его ногой по ребрам и в живот.

Сеттон заскулил болезненно и, завалившись на бок, обнял себя руками. На его глазах взбухли слезы и стали срываться с ресниц, орошая пол. Но он ни слова не произнес в упрек того, что Ирман с ним делал.

И это выбесило парня еще сильнее.

Слушая тихие всхлипы, Ирман опустился рядом с Сеттоном на колени и, вновь схватив его за волосы, склонился близко-близко к его лицу.

- Чего ты добиваешься? Скажи мне! Что тебе от меня нужно?! Ты в меня влюбился?! Или ты хочешь, чтобы я загремел из-за тебя в тюрьму?! - Ирман не кричал, а наоборот хрипло шептал, почти касаясь губами губ парня. Но сейчас эта близость не пугала и не отталкивала его. Ярость затмевала все остальные чувства. Ярость и еще одно навязчивое желание - укусить этого ублюдка за его болтливый язык. Отгрызть его нахер и проглотить!

Амис задыхался. Ирман был так близко... впервые был настолько близко, что Амис мог чувствовать его дыхание на своей коже, и от этого весь здравый смысл, который еще теплился в его разуме, испарился. Просто исчез, позволив чувствам править свой безумный и смертельно опасный бал.

- Хочу, чтобы ты меня поцеловал, - признался Амис, понимая, что вот оно, сумасшествие. И не такое уж оно ужасное, не страшное совсем. Теплое... желанное... рядом...

- Сеттон... - Ирман почувствовал странную тяжесть в груди и нестерпимый жар в паху, который вспыхнул там вместе с осознанием того, что сказал этот придурок. - Я тебя убью. Еще раз скажешь подобную херню, и я вырву твой язык, а потом выбью все твои зубы. Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Да я скорее удавлю тебя собственными руками, чем сделаю это.

Ирман резко отстранился от парня, продолжая держать его за волосы. Но теперь он не знал, как ему поступить.

Сеттон же покорно лежал на полу, продолжая с надеждой смотреть на него, и Ирману снова захотелось ударить его, чтобы заставить отвести взгляд. Но вместо этого он спросил на удивление спокойным голосом:

- Скажи, возможен ли в этой вселенной такой исход, где ты цел и невредим, а я не знаю, кто ты вообще такой? Сеттон, мы ведь можем начать сначала. Мы все еще можем сделать вид, что ничего этого не было.

В груди сдавило так сильно, что Амису стало трудно дышать. Боль и отчаяние в глазах Ирмана отражались в душе парня как в зеркале, только Гердер не знал об этом. Не видел, ослепленный ненавистью, но Амис его не винил.

- Прости... - тихо выдохнул он, - прости, но это невозможно...

Лишь на миг Амис прикрыл глаза, но открыть их уже не смог, провалившись в бесконечное ничто.

Кулак Ирмана с глухим стуком врезался в висок Сеттона, и второкурсник, странно вздохнув, завалился на бок, распластавшись на полу коридора.

Услышав очередную порцию бреда, Ирман просто не смог себя сдержать, позволив ярости ослепить и без того взвинченный разум. Но на этом все его бесчинства закончились, так как осознание содеянного, вдруг, накатило на него удушливой волной ужаса.

- Нет, нет, нет! - чувствуя, как тело немеет от стремительно пульсирующего по венам адреналина, зашептал Ирман, склоняясь над бесчувственным телом Сеттона. - Твою мать... как же так?

Он потряс его за плечо, пытаясь дозваться, но второкурсник лишь безвольно перекатывался с бока на спину и обратно, повинуясь рукам Ирмана, и не желал открывать глаза.

- Сеттон! Ну же! Очнись. Очнись, чертов ты придурок! - Ирман снова и снова тряс Амиса, начиная задыхаться от накатывающей на него паники.

И слабо соображая, что делает, потащил тяжелое тело на себя, заключая его в крепкие объятия.

Амис завалился на него, почти не подавая признаков жизни, и Ирман исторг из себя беспомощный рык, стискивая парня руками и раскачиваясь из стороны в сторону, словно баюкал ребенка.

Ужас подступал к сердцу, опалял глаза горячей влагой, царапал горло, мешая дышать, и сводил с ума, загоняя сознание в мрачные коридоры распахнувшего свои двери безумия.

Он оглядывался по сторонам в поисках хоть какой-нибудь помощи, но поблизости никого не было.

«Почему?! Почему до сих пор никто не прибежал на шум? В какую бездну провалились все дежурные, когда они так нужны? И где, мать их, учителя? Почему всем этим ебланам плевать на то, что происходит в этой адской школе?!»

И словно в ответ на его мысли за углом послышались стремительные шаги, а через несколько мгновений в конце коридора появился Садис Эйгерт.

- Гердер, вашу мать, сколько это будет продолжаться?!

Голос учителя громовым раскатом пронесся по коридору. Мужчина шел так быстро, что, казалось, вот-вот сорвется на бег. Он стремительно приблизился к парню, который смотрел на него растерянным взглядом, и только теперь заметил выбитую дверь.

- Проклятье! - тихо выругался Садис, заглянув в класс и заметив избитых до беспамятства учеников. - Что же вы натворили, Гердер?!

Мужчина запустил руку в карман пиджака и достал мобильный телефон. Но звонить в лазарет не понадобилось. Доктор уже объявился в коридоре и быстро шел к нему с аптечкой в руках. За ним вразвалочку плелись несколько третьекурсников с носилками, и, кажется, никуда не торопились.

- Шевелите ногами, бездари! Пока я вам ускорения не придал! - поторопил учеников Садис, делая несколько шагов к Гердеру и пропуская взволнованного доктора в кабинет.

Заметив учеников третьего курса, Ирман вцепился в Амиса еще крепче и отполз с ним к стене, закрывая парня собой и теперь уже глядя на всех с яростью дикого зверя, готового защищаться до последнего вдоха, если это понадобится.

- Гердер, отпустите Сеттона, - спокойно и очень осторожно приближаясь к ученику, проговорил Садис. - Его нельзя трясти. Отпустите.

- Учитель, Сеттону нужна помощь, - подал голос Ирман, наступая на горло своему страху перед этим человеком.

- Я знаю, однако, я не медик, - отозвался Садис, делая еще один медленный шаг. - Но я бы настоятельно рекомендовал вам положить Сеттона на пол и держать его голову в приподнятом положении, чтобы избежать кровоизлияния в мозг.

Ирман привык во всем слушаться своего куратора, но прежде чем последовать его совету, он несколько раз затравленно оглянулся, чтобы убедиться, что рядом больше никого нет. И, надеясь, что это поможет Амису поскорее прийти в себя, аккуратно уложил его на пол, продолжая придерживать голову второкурсника одной рукой.

Садис облегченно выдохнул и покачал головой.

- Сколько же в вас дури, Гердер! - сказал он раздраженно, снова и снова поражаясь невероятной силе, заключенной в худощавом, сухопаром теле подростка. - Еще бы мозгов побольше...

- Я не хотел, чтобы все получилось именно так, - попытался оправдаться парень. - Я оказался здесь случайно. Охранник на проходной сказал, что вы меня искали. Я пришел сюда и услышал возню и смех за дверью...

- И вместо того, чтобы позвать меня, вы ринулись в бой? Как предсказуемо.

Садис фыркнул и отвернулся, качая головой.

- Учитель...

- Это серьезное нарушение, Гердер, - перебил парня мужчина. - Вас ждет порка и карцер. Сегодня вы переступили все допустимые границы, и понесете заслуженное наказание. Вашему отцу уже позвонили. Молитесь, чтобы обошлось без полиции, иначе из-за вашей необузданной выходки может полететь много голов. В том числе и ваша.

- В карцер сейчас? - Ирман с тревогой посмотрел на бледное лицо Амиса и нахмурился, кусая губу.

- Нет, - холодно ответил учитель. - Сейчас вы сдадите мне телефон и отправитесь в свою комнату. И упаси вас бог высунуть оттуда нос до того, как я за вами приду. Вам все понятно?

Ирман кивнул и, больше не говоря ни слова, медленно отпустил Сеттона и поднялся на ноги.

- Идите! Я присмотрю за ним, - поторопил мужчина.

И Ирман, пробормотав благодарность, отдал куратору свой мобильный, и направился в общежитие, постоянно оглядываясь, пока господин Эйгерт не пригрозил ему карцером еще и для Сеттона. Угроза возымела волшебный эффект, и парень быстро покинул учебный коридор, мысленно умоляя Сеттона не подыхать раньше времени.