***

После устроенного директором публичного наказания Этельстену было довольно сложно сосредоточиться на занятиях. Учитель у доски рассказывал что-то о расцвете национализма в странах Европы, но Этель едва ли понимал, о чем мужчина толкует. Все мысли парня были заняты Рикой. Его бледным лицом, испуганными глазами и дрожащими пальцами, которыми мальчишка отчаянно сжимал локоть Джосса, не позволяя ему броситься к сцене и навлечь на себя гнев директора.

Этельстен искренне недоумевал, почему за драку двухнедельной давности расплачивался Гердер, хотя по справедливости Садису стоило бы высечь Стредфорда и его дружков. Он не понимал, для чего надо было делать все прилюдно. И почему Джосс набросился на Сеттона с обвинениями. Ведь в той драке пострадали они все.

Этель, конечно, догадывался, что все не так просто, как им преподнесли, и что за принятым директором решением, кроется нечто большее, чем наказание за драку, которая была отнюдь не первой и далеко не последней в этой школе. Однако эти предположения не только не проясняли ситуацию, но и заставляли парня переживать еще больше. Не за себя, хоть он и был одним из участников тех событий, а за Рику, который невольно стал камнем преткновения учеников и главной причиной вспыхнувшего между ними конфликта.

Теперь Этельстену еще сильнее хотелось поговорить с мальчишкой. Успокоить его, убедить в том, что ему ничего не грозит и, конечно же, извиниться за свои слова.

Он хотел сделать это еще когда они стояли на улице, но Ленард не отпустил его, в своей привычно грубой манере посоветовав не лезть на рожон и не напрашиваться на прилюдную порку для себя и первогодки.

В чем-то любовник был прав, и Этелю пришлось смиренно стоять среди своих однокурсников, прижимаясь спиной к горячей груди Ленарда, который согревал его все это время.

Потом их отправили на уроки. Этель надеялся, что в этой суматохе он сможет перекинуться с Рикой хотя бы парой слов, но рядом с мальчишкой, как ручной цербер, постоянно крутился Джосс. Впрочем, Этельстен не оставлял надежду на то, что сможет поймать Рику, когда рыжего зануды не будет рядом.

Наверное, только это и придавало парню сил, не позволяя свихнуться от мрачных и тревожных размышлений, которые нещадно атаковали его разум. Однако ни до обеда, ни после него, поговорить с Рикой Этельстену не удалось. И теперь он молил время бежать немножко быстрее, чтобы поскорее отправиться в комнату отдыха, где он, наконец-то, сможет перекинуться с Рикой хотя бы парой фраз.

- На этом все. - Голос учителя истории вырвал Этельстена из глубокой задумчивости, и парень облегченно выдохнул, радуясь тому, что урок завершился. - Учитывая вашу сегодняшнюю «внимательность», предупреждаю, что завтра вас ожидает контрольное тестирование по пройденной на этом уроке теме. Поэтому мой вам совет - подготовьтесь.

Ученики недовольно зашептались, однако, открыто выразить свое возмущение никто не осмелился.

Как и остальные ученики, Этель не обрадовался предстоящим тестам. Но мысли об этом довольно быстро выветрились из его головы, и парень поспешил в комнату отдыха, надеясь лишь на то, что Ленард не будет букой и поможет ему с подготовкой.

После вынужденной изоляции и временного запрета на общение, комната отдыха напоминала гнездо разъяренных ос. Получив возможность обсудить последние события, ученики бурно и очень громко делились своими впечатлениями, выдвигая порой совсем уж нелепые предположения и выстраивая фантастические по своим масштабам догадки.

Ленард сидел за безмерно полюбившимся ему столом, но взятый с книжного стеллажа роман так и не открыл, впервые за все время обучения изменив своей привычке. Этельстен увидел парня сразу и поспешил к нему, чтобы выяснить, узнал он что-то новое или нет, а заодно и расспросить, не встречал ли он Рику, которого сам Этель в комнате отдыха не заметил.

- Ты серьезно думаешь, что мне интересно, где он и что с ним? - нервно отозвался Ленард на простой вопрос парня.

- Ну чего ты опять злишься? - невинно захлопал ресницами Этель. - Я же просто спросил.

Ленард на это ничего не ответил. Ему было о чем подумать и без мыслей о дурацком мальчишке. К примеру, его очень интересовало, во что в итоге для них с Этелем выльется вмешательство в ту чертову драку, из-за которой разгорелся весь этот сыр-бор.

Но Этельстен его переживаний совсем не разделял. Он скинул свою сумку на рядом стоящий стул и принялся внимательно оглядывать помещение, выискивая первогодку. Ленард хотел было сказать парню, чтобы он бросил эту затею, но снова ругаться с Этелем ему не хотелось. Поэтому он открыл книгу, и попытался отвлечься от неприятных размышлений, который никак не хотели уходить из его головы.

А через некоторое время Этель оживился. Разнервничался, заерзал на стуле и начал без конца вздыхать, чем, собственно, и привлек к себе внимание Ленарда.

Парень оторвал взгляд от пожелтевших страниц старой книжки и покачал головой, заметив в дальнем от них углу Джосса и новичка, который за последнюю неделю настолько побледнел и истончился, что стал походить на приведение.

- Этель, даже не думай об этом, - стараясь говорить спокойно, предупредил Ленард.

Он понимал, что никакие просьбы и запреты не удержат парня от того, что он задумал, но сейчас Ленарду было ужасно жаль мелкого доходягу.

Первокурсник выглядел настолько плохо, что, казалось, вот-вот помрет или от истощения, или от страха, и Ленард совершенно не хотел, чтобы Этель еще больше усугубил ситуацию.

Однако, как парень и предполагал, его слова не возымели абсолютно никакого эффекта. И покрутившись еще немного, Этельстен не выдержал и вскочил со своего места.

- Прости, - трясущимися губами проговорил он, глядя на Ленарда несчастными глазами. – Прости, но я должен с ним поговорить.

Ленард хотел возразить, что нет, не должен, но слова не потребовались, потому что слушать его никто не собирался. Этель просто развернулся и быстрым шагом направился в сторону первогодок, в который раз заставляя сердце Ленарда болезненно сжаться в груди от ревности и боли.

***

Наказание, которому прилюдно подвергли Ирмана, стало для Рики той соломинкой, которая переломила спину верблюду.

До этого момента он еще кое-как держался, убеждая себя, что сможет пройти испытание школой св. Исаака, чего бы это ему ни стоило. Но теперь он сомневался, что выдержит здесь еще хотя бы один день.

С самого утра он был подавлен и напуган чудовищной жестокостью, которую проявил Садис по отношению к Ирману. А мысль о том, что парня наказали только потому, что он осмелился заступиться за слабого, и вовсе лишила его остатков веры в справедливость. К тому же учителя подливали масла в огонь, терроризируя учеников сверхсложными тестами, угрожая суровым наказанием за оценки ниже "В". И Рика, который с треском провалил предварительный тест, с трудом сдержался, чтобы не разреветься прямо на уроке.

Отчаяние душило его и мешало сосредоточиться на учебе. Он понимал, что, если его заставят раздеться перед всей школой и до крови изобьют указкой, он больше не оправится от позора. Ему было трудно представить, каково это, терпеть немыслимую боль и при этом сохранять достоинство и самообладание. И считал Ирмана воплощением стойкости и мужества. Но повторять его подвиг совершенно не хотел.

Наверное, именно поэтому он не смог поднять взгляд на Этельстена, который приблизился к нему и позвал по имени, пытаясь привлечь к себе внимание.

- Зитрис, свали отсюда! - услышал Рика раздраженный голос Аррека, который весь день был на взводе и, казалось, готов был в любой момент наброситься на кого-нибудь с кулаками.

- Я не к тебе пришел, - парировал Этель и оперся руками о столешницу, подаваясь вперед, чтобы заглянуть Рикальду в глаза.

- Рика, - позвал он с тревогой в голосе. - Удели мне минуту своего времени. А потом я отстану, обещаю.

- Можешь сделать это прямо сейчас, - разрешил Аррек с издевкой. - Он не хочет иметь с тобой ничего общего.

- А ты, что, в телепаты переквалифицировался? - раздраженно спросил Этельстен. Джосс своим вмешательством уже начинал бесить, и каждое слово рыжего выскочки било по нервам Этеля, как по струнам. - Тебе откуда знать, чего Рика хочет? И вообще, это не твое дело. Рика, - Этельстен вновь посмотрел на мальчишку и тяжело сглотнул, когда пальцы первокурсника вцепились в край пиджака с такой силой, что побелели костяшки пальцев. - Всего один разговор, прошу тебя.

- Да твою же мать! - словно с цепи сорвался Аррек. Стоило ему увидеть, как соседа начало трясти то ли от страха, то ли от злости, он вскочил со своего стула и оттолкнул Этеля от стола сильным ударом ладоней в грудь. - Ты достал, Зитрис! Ты, что, богом себя возомнил? Или неуязвимым? Думаешь, если за твоей спиной стоит Легрим, то я тебя не трону?

Вспышка Джосса была столь неожиданной, что Этельстен растерялся, но потом быстро взял себя в руки.

- Никто за моей спиной не стоит, - попытался сгладить он ситуацию, но Аррек не дал ему договорить.

- Да?! - язвительно спросил он. - А это кто? Святой дух?

Рыжий указал за спину парня, и Этель, резко обернувшись, увидел стоящего рядом Ленарда.

- Ну зачем ты?..

- Идем, - Ленард не стал слушать любовника и, крепко сжав его локоть, потащил Этеля за собой.

- Ленард! - возмутился Этельстен и дернул рукой, пытаясь вырваться из цепкой хватки парня. - Мне надо с ним поговорить.

- Ты смерти его хочешь? - грубо спросил Ленард, останавливаясь и бросая короткий взгляд на Умино, который, казалось, вот-вот потеряет сознание. - Идем, кому говорю!

И больше не слушая возражений Этельстена, потянул его подальше от первокурсников.

- Вот же прицепился!.. - с досадой выдохнул Аррек и вернулся на свое место, кинув на Рикальда обеспокоенный взгляд. - Эй! Рика! Ты что, ревешь?

Он резко подался к парню, который, подтянув колени к груди, уткнулся в них лицом. И потряс его за плечо. Но добился лишь того, что Рика грубо сбросил его ладонь и тяжело всхлипнул.

- Твою ж... - Аррек не знал, что ему делать, и просто сидел, со злостью глядя на то, как вздрагивают плечи друга.

Рикальд же никак не мог остановить поток слез, которые уже насквозь пропитали ткань его штанов. Утром он чуть было не поддался на уговоры Этельстена, а теперь Легрим открыто заявил, что убьет его, если Этель от него не отстанет.

Но разве он виноват, что Этельстен преследует его, не давая прохода? Что он может сделать, если парень не понимает просьб оставить его в покое?

- Рика, ну ты чего? Успокойся.

Голос Аррека смягчился, и он подсел поближе, обнимая друга за плечи и прижимая его к себе.

Рикальд еще несколько минут отчаянно шмыгал носом, а потом начал понемногу успокаиваться. Объятия друга подействовали на него благотворно. Он почувствовал, что небезразличен парню, и начал приходить в себя, осознавая, что разревелся у всех на глазах и вскоре из-за этого может стать предметом насмешек.

- Прости, - Рика украдкой вытер глаза ладонью и выровнялся, отстраняясь от друга. - Это все стресс. Но, думаю, я смогу продержаться еще несколько месяцев и дождаться, когда Этель уйдет из школы.

- Вот и умница, - похвалил Аррек, неуклюже растрепав волосы на голове соседа. После чего обхватил его за шею и снова привлек к себе, грубовато обнимая. - Забей ты на него. Со временем ему надоест таскаться за тобой, и он найдет себе новую игрушку.

Рика кивнул, соглашаясь со словами парня. Чувствовать себя вещью, которую износят и выбросят, было не очень-то приятно. А разочаровываться в человеке, к которому прикипел всем сердцем, было, к тому же, очень больно. Но Рика понимал, что никогда не сможет соперничать с Легримом. Да и Этель никогда не будет любить его так, как любит своего парня. Все его мечты были просто наивной глупостью. И как бы сложно ни было с ними прощаться, он должен был пойти на этот шаг.

Весь оставшийся вечер Рика провел в не самых приятных размышлениях. А за ужином снова не смог съесть ни крошки, так как совершенно отчетливо видел, как Легрим бросает на него недобрые взгляды. И такое поведение, по мнению Рики, означало лишь то, что терпение парня подошло к концу.

Сегодня он впервые выступил с открытой угрозой, и Рикальд понимал, что Легрим легко воплотит ее в жизнь.

От этих мыслей ему стало дурно. И он ушел из столовой, с трудом держась на ногах от пережитого волнения. А ночью ему стало плохо. Он проспал всего несколько часов и проснулся от жуткой тошноты, которая скручивала спазмами его желудок. С трудом поднявшись с постели, Рика доковылял до ванной комнаты, где его начало рвать какой-то жуткой горькой слизью. И только теперь парень в полной мере осознал, что за последнюю неделю он почти ничего не съел, за что и расплачивался страшными болями и слабостью во всем теле.

***

Нервный день закончился не менее нервным вечером, и все же, когда Аррек с Рикой вернулись в свою комнату, сосед немного успокоился и даже смог задремать. Аррек же никак не мог уснуть и еще долго ворочался в своей постели, проклиная эту чертову школу и дегенератов, которые в ней учились. Беспокойство за Ирмана никуда не исчезло. Мысль о том, что ему даже медицинской помощи не оказали, угнетала и злила еще сильнее, но здравый смысл подсказывал, что он ошибается в своих суждениях.

С трудом успокоившись, Аррек уснул ближе к полуночи, но сон его был недолгим. Его разбудил странный шум, доносящийся из душевой комнаты. Спросонья парень не сразу сообразил, что происходит. Но когда он повернул голову к соседней кровати и не увидел на ней Рику, беспокойство с новой силой затопило его душу.

Не мешкая ни мгновения, Аррек вскочил с кровати и бросился к душевой. И, распахнув дверь, увидел, как склонившись над раковиной, Рика содрогается от сильных рвотных спазмов.

- Эй, что с тобой? - приближаясь к соседу, взволнованно спросил Аррек и приобнял друга за плечи.

Но тут же отдернул руку, с ужасом уставившись на раскрасневшегося парня.

- Твою же мать! - выругался он, вылетая обратно в комнату и хватая вещи Рики со стула.

У соседа был жар, причем не шуточный. И его нужно было срочно отвести к доктору.

Вернувшись в душевую, Аррек набросил на плечи Рики рубашку и подставил ему свое плечо, чтобы тот мог опереться.

- Идем, скорее. Тебе нужно в лазарет. Ты же сгоришь к чертям!

У Рикальда ни на что не осталось сил. Он не мог никуда идти, потому что его ноги дрожали и отказывались двигаться. Но и перечить другу не было никакого желания.

Аррек, заметив, что толку от разговоров и увещеваний не будет, взял инициативу на себя. Он закинул руку парня на свое плечо и, поддерживая его за талию, вывел сначала в спальню, а потом и в коридор.

Рика шел вперед, спотыкаясь на ровном месте и с трудом переставляя ватные ноги. И, наверное, уже в скором времени растянулся бы на полу, доставив Арреку немало проблем. Но на лестничной площадке они встретили дежурного, и тот без лишних слов подхватил Рику с другой стороны, чтобы помочь Арреку дотащить его до лазарета.

Доктор, который выглянул из кабинета на требовательный стук парней, тихо выругался и распахнул дверь.

- Несите его в палату! - приказал он, доставая из ящика стола всё необходимое для первой медицинской помощи.

Ученики осторожно уложили Рикальда на первую попавшуюся койку и уступили дорогу доктору, который начал расспрашивать у них, что произошло.

Аррек тут же рассказал ему о симптомах и о возможных причинах их возникновения, и доктор принялся осматривать пациента.

Рика лежал на койке и тихо стонал, держась за живот. И Аррек нехотя признался, что сосед почти ничего не ел, так как испытывал сильный стресс.

Доктор тут же направился в свой кабинет и через пару минут вернулся с двумя ампулами каких-то лекарств и со стерильными шприцами.

Уколы помогли не сразу, но где-то минут через пятнадцать Рика перестал стонать, зато его лицо и шею усеяли мелкие бисеринки пота. Доктор попросил Аррека помочь переодеть парня, и когда Рикальда облачили в чистый больничный халат, мужчина укрыл его несколькими одеялами и отправил Аррека за господином Эйгертом.

Рика же воспринимал все происходящее сквозь легкую дымку, стоящую у него перед глазами. Туман постепенно сгущался, пока все вокруг не затянуло белесой пеленой. И, в итоге, он провалился в сон, в котором не было ничего, кроме покоя и кромешной тьмы.

***

Этельстен стоял у двери лазарета и никак не решался постучать. Слушая громкое и взволнованное биение собственного сердца, он то заносил руку вверх, то обессиленно ронял ее, мысленно возвращаясь к недавнему разговору с Джоссом.

- Оставь Рику в покое! - гневно шипел рыжий первокурсник, яростно сжимая кулаки. - Из-за тебя он ничего не ест, почти не спит, уже в ходячий труп превратился. А тебе все мало?!

В зеленых глазах первокурсника плясали искры раздражения и ненависти, но Этельстену было плевать на это.

За целый день так ни разу и не увидев Рикальда в коридорах школы, Этель чуть с ума не сошел от волнения. Он боялся, что директор не ограничится одним наказанием, и поочередно заставит всех участников минувшей драки заплатить за содеянное. И потому просто не мог оставить без внимания отсутствие первокурсника на уроках. Но на его расспросы никто не отвечал. Однокурсники Рики отмахивались и говорили, что ничего не знают, Джосс просто посылал его куда подальше, а Ленард без конца требовал, чтобы Этель угомонился.

Но как можно успокоиться, когда сердце рвется на части от беспокойства? Когда страх своими клыками вгрызается в разум, и рисует на полотне сознания кровавые картины всяких ужасов?

Такое не объяснишь. Такое не поймешь, пока сам не прочувствуешь. А они не чувствовали. Никто из них не мог даже на миг прикоснуться к тому едкому вареву тревоги, которое кипело в душе Этеля, отравляя его сердце тоской и страхом.

На самом деле и Этельстен до конца не понимал, что с ним происходит. Ворвавшись в его жизнь холодным декабрьским вечером, Рика неожиданно стал ее неотъемлемой частью. Маленьким кусочком пазла, который, к удивлению парня, довершил картину его души, сделав ее по-настоящему полной. И отказаться от него Этель просто не мог.

Он хотел защитить мальчишку. Уберечь его от невзгод и спрятать от всего мира, но получалось все наоборот. И это выжимало из Этельстена все жизненные соки.

В конце концов, Джосс все же сказал ему, что Рика в лазарете. И Этель поспешил в больничное крыло, проклиная эту чертову школу за строгие правила и беспощадное отношение к ученикам.

- Зитрис? - голос учителя математики заставил парня вздрогнуть и обернуться. - Вы плохо себя чувствуете?

Мужчина направлялся в его сторону, держа в руке папку с какими-то документами.

- Нет, - Этель тряхнул головой и отступил немного в сторону, позволяя учителю подойти к двери. - Я пришел к ученику. Вернее, пришел, чтобы узнать, что с ним, - честно признался он.

- Ну так узнайте и идите к себе, - громко постучав в дверь, сказал мужчина. - До отбоя осталось пятнадцать минут.

- Так не открывает никто, - попытался оправдаться парень.

На что учитель лишь раздраженно хмыкнул:

- Откроют. Имейте терпение.

И, правда, через несколько мгновений дверь в лазарет распахнулась, и на пороге появился доктор.

- Что-то случилось? - спросил он, окидывая поздних визитеров недовольным взглядом.

- Я принес документы, которые вы просили, - учитель протянул мужчине папку и кивнул на Этельстена. - А Зитрис пришел справиться о вашем пациенте. Не позволяйте ему быть тут слишком долго, - попросил он и больше не стал задерживаться.

- Ну и кто же вас интересует, Зитрис? У меня в последнюю неделю настоящий аншлаг, - съязвил доктор, поправляя отворот своего белого халата.

- Умино. - Не стал тратить время попусту Этель. - Мне сказали, что ему стало плохо, и он у вас. Что с ним? Это серьезно? Ему необходимо лечение? Может, я могу чем-то помочь?

- Умино поправится, вам не о чем переживать, - ответил мужчина. - У него наблюдается сильный стресс, на фоне которого могла развиться абдоминальная мигрень. Чаще эта болезнь проявляется у детей, но встречается и у подростков. Сейчас ему нужен покой, поэтому я попрошу вас вернуться в общежитие.

- С ним точно все в порядке? - с беспокойством во взгляде спросил Этельстен.

- Зитрис, я бы советовал вам обследоваться у ЛОРа. По моим наблюдениям вы страдаете от выборочной глухоты. И лучше это заболевание пресечь в зародыше.

- Я не болен! - разозлился Этель, но быстро взял себя в руки и коротко извинился. - Он скоро поправится?

- Умино всего лишь требуется отдых и покой. Если его состояние улучшится, завтра к вечеру он сможет вернуться в свою комнату. Идите, Зитрис. У вас осталось семь минут до отбоя.

Перечить Этельстен не стал. Сейчас в этом не было никакого смысла. Рика просто перенервничал. И это не было удивительным. Мальчишка и так находился на грани депрессии, когда они встретились впервые, а пребывание в школе св. Исаака похоже окончательно лишило его душевного равновесия.

Еще и наказание Гердера...

Даже у него колени тряслись при виде рассеченной спины первокурсника, что уже говорить о более впечатлительном и нежном Рике.

Решив для себя, что завтра вечером обязательно проведает парня, Этель попрощался с доктором и поспешил в общежитие.

Завтра... завтра все решится. Он извинится перед Рикой и уверит его в том, что бояться нечего. Они объяснятся, и все будет хорошо. Теперь точно все будет хорошо.

***

Рика провел в лазарете два дня, и все это время доктор пичкал его успокоительными и заставлял есть жидкие бульоны, которые, к удивлению парня, хорошо усваивались желудком и возвращали ему силы.

Перед выпиской мужчина дал парню пластинку успокоительных таблеток и предписал пить по одной перед ужином, что должно было помочь ему избавиться от приступов тревоги, которые и вызывали у него расстройства желудка.

Рика не стал возражать. Немного спокойствия ему и, правда, не помешало бы. И, сразу же приняв одну таблетку, отправился в столовую.

Там, к всеобщему удивлению, его ждал очередной мясной бульон, из-за которого Олсен и Аррек изошли слюнями, но, конечно же, отбирать у Рикальда еду никто не стал.

Он сел за стол и принялся бездумно есть, бегая безразличным взглядом по столам старшекурсников, а потом в какой-то момент задержал его на Легриме, и вспомнил об угрозе. Но, благодаря лекарствам, чувство страха не вернулось к нему. Осталась лишь какая-то тупая обреченность и философская мысль о том, что «чему быть, того не миновать», которая не смогла испортить Рикальду аппетит.

Он спокойно опустошил тарелку, при этом не сводя пустого взгляда со старшекурсника. А когда Легрим отвлекся на разговор со Стредфордом, встал и отправился в спальню.

Все ученики еще ужинали, и потому в школе царила относительная тишина. Рика поднялся на третий этаж, думая лишь о том, чтобы поскорее забраться в постель и забыться сном. Но его планам не суждено было осуществиться, так как в коридоре его снова ждал Этельстен.

Впрочем, Рикальд не сильно удивился этому обстоятельству. Он сделал несколько шагов вперед, намереваясь игнорировать навязчивого старшекурсника, но внезапно оказался заключен в крепкие, но нежные объятия парня.

- Рика, я так сильно беспокоился о тебе... - выдохнул Этель, и еще крепче стиснул мальчишку.

Рикальд услышал, как неистово забилось сердце в груди Этельстена. Почувствовал жар его дыхания на своем виске. И нежный поцелуй в макушку, от которого, несмотря на успокоительные, у него подкосились ноги.

И все же Рика не позволил себе поддаться искушению и тихо сказал, стараясь, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее:

- Со мной все хорошо. Отпусти.

- Нет, - Этель закрыл глаза и сжал руки сильнее, словно кто-то мог отнять у него Рику.

Неделя... прошла целая неделя с того момента, как он обнимал мальчишку в последний раз. И теперь Этель просто не мог разжать объятий.

- Не отпущу. Рика, выслушай меня, - взмолился он, нежно касаясь пальцами шеи парня. - Все, что я сказал Ленарду... это было не совсем то, что я имел ввиду. Ты дорог мне. Мое сердце сходит с ума от того, что я не могу к тебе прикасаться каждый день, каждый миг. Я хочу быть с тобой. Ласкать тебя. Баловать. Любить... Но ты не позволяешь мне. Отталкиваешь. Почему? Я тебе больше не нужен?

Рика тяжело вздохнул. Как бы он хотел сказать Этельстену правду о своих чувствах. О том, как болит его сердце от осознания, что они не могут быть вместе. Как днями и ночами он не может выбросить парня из головы. Не может забыть, как заботливо и нежно Этель с ним обращался. Как прикасался к его телу, заставляя каждую клеточку пульсировать от мучительного желания принадлежать этому человеку всецело и без остатка.

Но слова застревали у него в горле, стоило только на миг прикрыть глаза и вспомнить, что за спиной Этельстена всегда маячит угрюмый Легрим, который является именно тем камнем преткновения на пути к счастью, через который не так-то и просто будет переступить.

И вместо того, чтобы прямо ответить на заданные ему вопросы, Рика спросил:

- Этель, где твой парень? Почему ты здесь?

- Ленард? - удивился Этельстен. - Он в комнате. Наверное. Это не важно. Я пришел к тебе. Я волновался. - Он немного отстранился от Рики и, мягко погладив его теплую щеку ладонью, заглянул в большие глаза парня. - Я здесь, с тобой, разве что-то кроме этого имеет значение?

- Этель, ты осознаешь, что делаешь? - спросил Рика, сердце которого ускорило свой ритм.

Похоже, перед чувствами ревности и влюбленности успокоительное было бессильно. И парень очень пожалел, что вообще затеял с Этельстеном этот разговор.

- Конечно, осознаю. - Кивнул парень уверенно. - Я все прекрасно понимаю. Мои поступки могут казаться импульсивными, но это не так. Не совсем так. Рика, пойми, ты мне нужен. Я люблю тебя. Сам не понимаю, как это случилось, но... разве у любви вообще есть объяснение?

- Ты говорил своему парню, что любишь его. Ты врал? - в голосе Рикальда послышалась несвойственная ему дрожь. - В прошлую пятницу, в раздевалке... я слышал, как ты говорил, что любишь только его одного.

- Это так, - не стал отрицать Этель. - Я люблю его. Очень сильно люблю. Но и тебя тоже. Если бы мог, я разорвал бы свое сердце надвое. Но это невозможно. Оно бьется для тебя так же сильно, как и для него.

Рика низко опустил голову, сдерживая слезы.

Этельстен не понимал, что ранит его своими словами, что рвет и так слабое сердце на части, что выжигает его душу каленым железом фраз, оставляя в ней зияющие пустотой дыры.

Он говорил о любви, о чувствах, о тоске, но все его слова звучали как бред. Как плод воспаленной фантазии свихнувшегося человека.

Какая все-таки несусветная чушь эти его признания!

- И что дальше? - спросил он глухо, тихо шмыгнув носом. - Будешь нас чередовать? Сегодня хочу с тем, а завтра с этим? А наши с ним чувства тебя не волнуют? Он же ненавидит меня. А я... - Рикальд вскинул взгляд и его губы предательски задрожали, - я буду ненавидеть его, и тебя, когда ты будешь с ним. Тебя это устраивает?

- Ленард не ненавидит тебя, - попытался оправдаться перед парнем Этель. Но каждая слезинка, скатившаяся по вновь побледневшим щекам Рики, отозвалась в его сердце невыразимой болью. - И тебе не надо ненавидеть его. Я... я придумаю что-нибудь. Мы придумаем. Все вместе. Это должно как-то решиться.

- Он ненавидит меня, уж поверь! - вспыхнул Рика, не понимая, почему Этельстен ведет себя так эгоистично по отношению к людям, которых, якобы, любит. - Я говорил тебе... и повторю еще раз. Я не хочу таких отношений. И он не захочет. Так что ты окажешься в меньшинстве, и в итоге потеряешь и меня, и его. Отпусти меня, пожалуйста.

Рикальд сделал шаг назад, выпутываясь из объятий парня. И в этот миг Этельстену показалось, что если он немедленно не предпримет хоть что-нибудь, то бесповоротно потеряет мальчишку.

- Нет, Рика, не уходи, - взмолился Этель, хватая парня за руки и бережно сжимая их в своих ладонях. - Дай мне шанс. Я что-нибудь придумаю. Я... я... я буду с тобой. Если хочешь, я разорву отношения с Ленардом. Он поймет. Он сможет понять. Рика, я сделаю это, если ты хочешь.

- При чем тут вообще мои желания? - спросил Рикальд, изумленный предложением Этельстена. - Ты в своем уме? Ты просишь, чтобы я решил за тебя?! Если не хочешь с ним расставаться, то возвращайся к нему и оставь меня в покое! А если хочешь - иди и расстанься, но не впутывай в это меня!

Рика отнял свои руки и спрятал их спину, а когда Этель снова сделал к нему шаг, сказал:

- Я плохо себя чувствую. Я не хочу сейчас это обсуждать.

- Но, Рика! - Этель сделал очередную попытку приблизиться к парню, но тот изловчился и в считанные мгновения скрылся за дверью комнаты. - Рика, мы не договорили! - позвал Этельстен, негромко стуча в спальню мальчишки. - Рика!

Но ответом ему была лишь тишина.

«Ну что за проклятье?!» - мысленно возмутился Этель, кусая губу.

Но отступать он не собирался. Не сейчас. Ему надо было решить все как можно скорее. Покончить, наконец, с этой чертовой неопределенностью и перестать мучить себя и дорогих его сердцу людей.

***

«Я разорву отношения...» - голос Этельстена все еще звучал в ушах Ленарда, хотя разговор между принцессой и первогодкой был завершен.

Парень стоял за углом, так и не успев шагнуть в коридор, и слышал все, о чем говорили эти двое. Сердце грохотало в груди. Подскакивало к горлу, падало в желудок, и вновь возвращалось на место, лишь для того, чтобы через миг снова начать свои неистовые кульбиты.

За то короткое время, что он простоял в общежитии первокурсников, парень успел тысячу раз пожалеть о том, что позволил жалости взять над собой верх. Взгляд Умино, которым тот прожигал его на протяжении всего ужина, взывал к совести Ленарда, и парень был не в силах ей противиться, особенно после того, как к нему подошел Стредфорд.

Коди как всегда был предельно вежлив и язвителен. Он спрашивал у Ленарда, не надоела ли ему новая игрушка, и если так, то может лучше стоит отдать ее более заботливому хозяину, вместо того, чтобы доводить до сердечного приступа одним своим видом.

Сначала Ленард не совсем понял, о чем говорит Стредфорд. Но когда дружки Коди поддержали его, обратив внимание Ленарда на то, что Умино боится его до полусмерти, парень осознал, в чем дело.

Однокурсников он, конечно же, послал куда подальше, пригрозив каждому из них, а в особенности Стредфорду, что если увидит их рядом с новичком, то живыми они из школы не выпустятся. Повторять дважды Ленарду не пришлось. Немного поогрызавшись, Коди ушел, а он повернулся к столу первокурсников, но мальчишку за ним уже не увидел.

Неприятное чувство беспокойства закралось в душу. А разбуженное словами Стредфорда чувство вины укололо виски, порождая мысли о том, что Умино, должно быть, действительно не на шутку напуган. К тому же, с охотников на его тощую задницу сталось бы наплести мелкому всяких ужасов. Если Умино такой впечатлительный, то запугать его труда не составит. А учитывая, в какой непростой ситуации оказался первокурсник, пары злобных слов вполне хватило бы. К тому же и сам Ленард не раз высказывался в его адрес довольно угрожающе, что так же могло оставить на ранимой душонке мелюзги неприятный осадок.

Все это могло привести к срыву и к попытке найти убежище за спиной какого-нибудь Коди, а Ленарду совершенно не хотелось стать причиной еще больших проблем этого ходячего несчастья.

С мальчишкой надо было поговорить. Спокойно, без претензий и угроз. Просто объяснить ему, что он в безопасности. И никто его не тронет, раз они с Этельстеном пообещали ему защиту.

Решив, что лучше не откладывать этот разговор в долгий ящик, Ленард поднялся из-за стола и направился к выходу из столовой, машинально прихватив из корзины краснобокое сочное яблоко.

Но поговорить с Умино ему так и не удалось. Он опоздал. Все внимание первокурсника было сосредоточено на Этельстене, впрочем, как и внимание Этеля на мальчишке. Увлеченные своей страстно-унылой беседой, они не замечали ничего вокруг. Ленард мог спокойно подойти ближе и вмешаться, но что-то его остановило. И это что-то оказалось долбаным провидением.

За считанные минуты в душе парня сменилась херова сотня эмоций и желаний. Ему хотелось уничтожить первогодку, хотелось разорвать Этельстена. Хотелось зашвырнуть в белобрысую голову принцессы яблоком, которое Ленард сжимал в руке так сильно, что сок крупными каплями стекал по его пальцам. А еще ему хотелось сбежать. Вернуться на полчаса назад и не идти в этот проклятый коридор.

Но время не отмотаешь назад. А услышанное не выбросишь из головы. Можно было бы потешить себя мыслью о том, что Этельстен слукавил, но... Этель никогда не врал. И сейчас его слова рвали душу Ленарда на части.

Понимая, что оставаться в коридоре не только бессмысленно, но и опасно, Ленард зашвырнул раздавленный фрукт в мусорную корзину и поспешил к лестнице. Ему надо было успокоиться и взять себя в руки. Привести мысли в порядок и остудить голову, чтобы не натворить глупостей.

Ему надо было смириться. А эта задача была не из легких.