***

Когда Этельстен ушел, Рика обессиленно сел на кровать и закрыл лицо ладонями.

«Научись уже говорить это проклятое "нет"!» - мысленно ругал он себя. - «Разве это так сложно?»

Согласившись провести этот день с Этельстеном, Рика не только нарушил данные Ленарду обещания, но и растревожил чувства, которые ему с таким трудом удалось спрятать глубоко в своем сердце.

Тяжело вздохнув, парень с тоской посмотрел на сумку, сиротливо стоящую на полу.

Ну что Этелю стоило прийти чуть позже? Если бы только старшекурсник где-то задержался, то его уже и след бы простыл. Но теперь своей просьбой Этельстен загнал его в ловушку, выхода из которой, казалось, просто не существовало.

Отказываться от собственных слов было поздно, и все, что ему оставалось, это надеяться, что Этель выполнит свое обещание и больше не станет его преследовать.

Запихнув сумку ногой под кровать, чтобы она не вызвала подозрения у дежурных или Садиса, если кому-то из них вздумается зайти, Рика снял с себя лишний свитер и уныло побрел в столовую.

Одним из условий его свободы в выходные дни было то, что он не мог уйти из школы, не позавтракав, и непременно должен был вернуться до отбоя. Так же куратор предупредил, что за нарушение этих правил последует абсолютный запрет на прогулки по городу, который продлится вплоть до окончания учебного года. И до сегодняшнего утра Рика честно намеревался послушно следовать указаниям господина Эйгерта.

Но теперь, когда Ленард и Этель решили превратить его жизнь в череду разборок, обвинений и скандалов, он понял, что ему действительно не следует здесь оставаться.

С горем пополам опустошив свою тарелку, Рика показал ее приставленному к нему дежурному, и поспешил убраться из столовой. А в условленное время явился к проходной, где его уже ждал Этельстен.

- Куда пойдем? - спросил Рика, пряча руки в карманы пальто и стараясь не смотреть на парня, чтобы не воскрешать в сердце ненужные чувства. - Мне до отбоя нужно вернуться, иначе завтра меня никуда не выпустят.

- До отбоя вернешься, - постарался улыбнуться Этельстен, но у него ничего не вышло.

Когда душа рыдает не до улыбок. А его душа сейчас билась в неистовой панической истерике.

- Мы поедем ко мне. - Этель сделал пару шагов к двери и, открыв ее, пригласил Рику идти вперед. - Ничего особенно, просто пообедаем и все. Ты же не против, надеюсь?

- Только не говори, что обедать мы будем с твоей семьей, - попросил Рика, с ужасом вспоминая обед в доме Ленарда. - Мне и Итана Легрима хватило с головой. Не хочу еще и от твоих родных выслушивать угрозы.

- Ну что ты, - Этельстен с трудом подавил улыбку, представив, как был ошарашен отец Ленарда, когда парень представил им Рику.

Хотя на самом деле весёлого в этом было мало. Итан Легрим был пугающим человеком, и потому Этель даже втайне посочувствовал мальчишке.

- Моя мама угрожать не будет. Тем более она нас ждет. Да и семья у меня небольшая. Мама и я, вот и весь набор.

- Нас? - удивился парень, следом за Этельстеном предъявляя охраннику пропуск. - Меня-то она откуда знает?

- Не знает, но я предупредил ее, что приду не один, - пояснил Этельстен. - Она знает о том, что я предпочитаю мужчин. Конечно, ее это не радует, но она смирилась.

Рика обреченно вздохнул, но из-за данного Этелю обещания отказаться от обеда не мог. Он лишь надеялся, что мама парня окажется более адекватным человеком, чем отец Ленарда, и не станет бросаться на него и упрекать в том, в чем он не виноват.

Когда парни вышли с проходной, их уже ждала машина.

Этель поздоровался с водителем и, открыв заднюю дверцу, предложил Рике забраться в салон.

- А сам ты не водишь? - спросил парень, когда Этельстен сел рядом с ним.

- Нет, - покачал головой старшекурсник. - Я слишком рассеян и невнимателен. К тому же я просто боюсь. Не понимаю, как можно чувствовать себя уверенно, когда от тебя ничего не зависит. Ты крутишь руль, едешь вперед, и вроде бы все нормально, а потом вдруг что-то ломается, или, что еще страшнее, кто-то выбегает на дорогу... брр, жуть. - Этель даже плечами передернул, представив себе кровавое месиво иллюзорной аварии. - Я лучше уж пешочком или на такси.

- Эта машина не очень похожа на такси, - проговорил Рика, осматривая дорогой салон не менее дорогого автомобиля.

- Мама прислала за нами своего водителя, - пояснил парень. - Ты что, неуютно себя чувствуешь?

- Не то, чтобы неуютно... странно как-то. Лучше бы и, правда, было такси.

Рика откинулся на спинку кожаного сиденья и, отвернувшись к окну, постарался отрешиться от неприятных мыслей. Но у него это плохо получалось.

Зачем Этельстен везет его к себе домой? Неужели нельзя было провести день где-нибудь в городе? Или он не хочет, чтобы его видели в недвусмысленной компании с парнем?

Рика покосился на старшекурсника, но тут же отвернулся, заметив, что Этельстен тоже украдкой смотрит на него.

- Мне не нравится эта затея, - сказал Рикальд честно. - Если твоя мама будет на меня давить, я уйду. Мне не нужны неприятности.

- Если она будет давить, - Этельстен злобно улыбнулся, - то очень пожалеет об этом. Тебе не о чем беспокоиться.

Он накрыл руку мальчишки своей ладонью и облегченно вздохнул, когда Рика не стал противиться этому невинному прикосновению.

Быть может еще не все потеряно и им удастся наладить отношения?

Этельстен очень на это надеялся. Терять мальчишку не хотелось. Толкать его на безумные и глупые поступки, тем более. Однако, парень не имел ни малейшего представления, что делать в подобной ситуации. Это было сродни прогулке по тонкому льду под лучами припекающего весеннего солнца, когда каждый следующий шаг мог оказаться роковым. И потому Этельстен решил положиться на благосклонность судьбы и немного потянуть время. Быть может, Рика одумается и не станет принимать поспешных решений? Быть может, еще передумает? Этель очень надеялся на это, и готов был приложить максимум усилий, чтобы не позволить мальчишке сбежать из школы, тем самым испортив себе жизнь.

***

Дом Этельстена оказался не менее роскошным, чем у Ленарда, только более изящным и утонченным, а обнесенная высокой живой изгородью территория совсем не напоминала военный полигон. Даже ворота, и те служили скорее украшением, чем защитой, представляя собой настоящее произведение кузнечного искусства, и больше напоминающие врата в царство прекрасных эльфов.

Впрочем, как и в любом другом царстве, охрана здесь все-таки была.

Когда машина въезжала в ворота, из невысокого строения, спрятавшегося за густо посаженными туями, вышел мужчина в униформе и заглянул в салон. Этель улыбнулся ему, при этом ободряюще стиснув пальцы Рики, и охранник позволил водителю ехать дальше.

Рикальд выглянул в окно и с интересом рассматривал красивый светлый особняк, расположенный на небольшом холме. Такой архитектурный стиль, кажется, был когда-то популярен в Англии. Рика узнал это из одной научной передачи, которую любила смотреть Этид. Но он даже не представлял, что эта информация отложилась у него в памяти.

Автомобиль плавно подъехал к парадному входу, и парни покинули салон.

- Ого! У вас столько машин. - Изумился Рикальд, невольно восхищаясь длинной цепочкой шикарных авто, припаркованных вдоль всей подъездной аллеи. - Зачем вам столько?

- Наша тут только одна, - хмуро ответил Этельстен, недовольно поджимая губы.

Он, конечно, был в курсе, что на обед помимо него и Ленарда были приглашены гости, но и подумать не мог, что мама соберет целый светский раут. Впрочем, это было даже к лучшему. В толпе гостей ей некогда будет ходить за ними по пятам и выспрашивать, что к чему и куда делся Ленард.

- Ну же, Рика, смелее, - пряча свое недовольство, Этель весело подмигнул первокурснику. - Никто тебя не покусает.

- Ты же сказал, что будет только твоя мама, - заупрямился парень, остановившись и не желая двигаться с места. - Она что же, собрала всех ваших родственников? У вас, что, какой-то праздник? Ты должен был меня предупредить об этом.

- Вообще-то я и сам не знал, - виновато слукавил Этельстен. - Должны были быть только члены семьи. А учитывая, что дед слишком стар, чтобы лететь к нам из Англии, компания не должна была насчитывать больше пяти человек, учитывая нас с тобой. Для меня это тоже сюрприз. И не скажу, что приятный.

Рика вздохнул. Он не хотел идти в дом, полный незнакомых людей, но Этель, приобняв его за талию и подтолкнув к широкой лестнице, не оставил ему другого выбора.

По мере приближения к двери, Рикальд начал различать голоса гостей и звуки инструментальной музыки. И ему стало страшно. Он снова остановился, но Этельстен уверенно повел его вперед.

- Не переживай. Им не будет до тебя никакого дела. Они пришли, чтобы перемывать друг другу кости и плеваться ядом сквозь фальшивые улыбки. Вот увидишь, никто на нас даже внимания не обратит, - заверил Этель Рику и подтолкнул его вперед.

А когда они приблизились ко входу, дверь тут же распахнулась, и парней впустили внутрь просторного помещения, до отвала набитого шикарно одетыми людьми.

Рикальду тут же предложили забрать его пальто. И парень, сгорая со стыда, отдал свою верхнюю одежду человеку, отвечающему за гардероб. Этельстен тоже разделся и, сжав ладонь Рики в своей, повел его в толпу гостей.

Но, несмотря на все заверения парня, кто-то на них все же оглянулся. Этель поздоровался с несколькими людьми и стал ловко пробираться к стене, где было поменьше народу. Он беспрестанно кого-то высматривал, а Рика поражался его спокойствию.

Он послушно шел за парнем, стараясь не глазеть по сторонам, но все же успел заметить среди бесконечной череды незнакомых лиц двух телеведущих, политика, которого часто показывали в новостях, и, что было самым смущающим, нескольких популярных актеров, которые вопреки уверениям Этельстена довольно внимательно смотрели на них. Отчего Рике хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать на себе чужие взгляды, которых, по его мнению, было слишком много.

Когда они, наконец-то, добрались до более или менее свободного места, Рика украдкой оглянулся и заметил, как к ним приближается красивая женщина в светлом изящном платье, очень похожая на Этельстена.

Рикальд сразу же догадался, что это и есть мама парня. У нее были такие же светлые волосы, уложенные в сложную прическу, и выразительные, небесно-голубые глаза. Только, в отличие от Этеля, в ее глазах было больше холода и жесткости, что неприятно контрастировало с ее приторной улыбкой.

- Этель, - женщина приблизилась к парням и задержала пытливый взгляд на Рике. - Я думала, ты придешь с Ленардом. Кто этот молодой человек?

- Рикальд Умино, - представил Этель мальчишку. - Мой друг. Мы учимся вместе. Правда, Рика пока только на первом курсе. А Ленард... наверное, он не захотел прийти. Ну или ему память отшибло. Хотя, больше похоже на то, что он испугался сборища, которого не должно было быть. Если я не ошибаюсь, ты планировала обычный обед.

Миранда удивленно вскинула брови и опустила взгляд на руку сына, в которой он сжимал ладонь своего «друга». Но никак не прокомментировала этот совсем не дружеский жест.

- Ты ошибся. Я сказала, что это будет званый обед, - напомнила женщина. - Ты никогда меня не слушаешь. - Разочарованно вздохнула она и посмотрела на Рику. - Значит, Рикальд.

Женщина окинула мальчишку придирчивым взглядом и, кажется, осталась недовольна.

- Вы учитесь в школе св. Исаака? Кто ваши родители?

- Моя мама работает клерком, - угрюмо ответил парень, уже предчувствуя беду, которая подбиралась к нему все ближе и ближе.

- И как же вы попали в эту школу? - поинтересовалась Миранда, взгляд которой стал жестким и недружелюбным. - Не знала, что у них есть стипендия для людей среднего достатка.

Рика поджал губы и осторожно высвободил ладонь из руки Этельстена. Ему очень хотелось заявить этой холодной и злой женщине, что за него заплатил мамин любовник, который работает сутенером, но он решил, что не стоит наживать себе еще одного врага.

- Мама взяла кредит, - глухо отозвался он, ужасно злясь на Этеля за этот допрос. - Она старается обеспечить мне хорошее будущее.

- Кредит? - Миранда скептически вскинула тонкую бровь. - На такую сумму?

- Ты лезешь не в свое дело, - с нотками нескрываемой угрозы, проговорил Этельстен, но при этом на его губах играла вежливая и милая улыбка. - У тебя же не спрашивают, каким таким образом вся эта снобская братия оказалась в нашем доме. Не все из них твои друзья, не так ли? Впрочем, если ты готова отвечать на неудобные вопросы журналистов, то препятствовать в расспросах Рикальда я не буду. А мне есть, что сказать этим добрым людям. Язык так и чешется поведать им пару тройку приватных деталей.

- Лучше замолчи, - предупредила Миранда сына. - Я просто хочу знать, кого ты привел в мой дом. Рикальд, - она снова посмотрела на парня, - я рада, что вы пришли. Развлекайтесь.

Развернувшись, женщина ушла, сияя улыбкой, а Рика, не зная, куда себя деть, отошел к стене и встал за спиной Этельстена, чтобы спрятаться от чужих взглядов.

- Я хочу уйти, - сказал он, когда Этель вопросительно посмотрел на него. - Мне здесь не нравится. Более ужасное свидание и представить сложно.

- Прости, - виновато вздохнул Этельстен, - я действительно не думал, что тут будет настолько много людей. Если хочешь, мы можем уйти на веранду. Там точно никого нет. Зато вид оттуда открывается очень даже красивый. Насколько это вообще возможно в тюрьме.

- Хочу, - не стал противиться Рика.

Он не совсем понимал, что Этельстен имеет ввиду под словом «тюрьма», но это можно было выяснить и позже.

Этель показал ему, куда идти, и снова повел через толпу гостей. А потом свернул в неприметную нишу и открыл дверь, пропуская Рику на небольшую полукруглую площадку с изящными перилами. Веранда была не застеклена, и Рикальда тут же пробрало от холода. Но он постарался не обращать внимания на промозглый ветер и подошел к перилам, чтобы осмотреть сад.

Сейчас большинство деревьев стояли лысыми. Некоторые из них были укутаны в утеплители. А статуи и фонтаны были накрыты защитными чехлами. Повсюду виднелись каменные дорожки и фонари на солнечных батареях. А еще он сумел рассмотреть несколько беседок, в которых летом можно было укрыться от жары.

- Весной и летом здесь, наверное, чудесно, - сказал Рика, облокотившись на перила и подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть парк.

Он наконец-то оказался вдали от скопления людей и смог немного расслабиться. Правда, от разговора с мамой Этельстена у него на душе все еще остался неприятный осадок. Но парень привык иметь дело с властными женщинами и легко справился с ощущениями неловкости и раздражения.

- Да, тут очень красиво, - не мог не согласиться Этельстен. Он облокотился на перила рядом с Рикой и устремил взгляд на деревья. - Когда летом поднимается солнце, эта часть сада кажется залитой золотом. Я провел здесь много часов, любуясь его красотами и выдумывая все новые и новые планы побега.

Этель хмыкнул, вспоминая свои глупые и безрезультатные попытки сбежать из этого проклятого дома.

- У меня всегда был собран небольшой рюкзак с вещами и едой. Я прятал его под ворохом своих игрушек и каждый раз устраивал жуткие истерики, если кто-то прикасался к моим плюшевым медведям и зайцам. Я очень боялся, что мои вещи найдут и заберут. И был готов на все, лишь бы сбежать отсюда. Этот дом только выглядит красивым и уютным. На самом деле здесь еще хуже, чем в школьном карцере. Меня никуда не выпускали. Даже просто погулять в саду. И все, что мне оставалось, это сидеть на этой веранде и предаваться мечтам о том, как сложится моя жизнь в мире за той живой изгородью.

Парень махнул рукой в сторону высокого забора, скрытого под зарослями вечнозеленых растений, и горько усмехнулся.

- Я даже веревку делал из простыней. Представляешь? Привязывал ее с той стороны, - он указал на левую часть веранды, - и, задыхаясь от страха, карабкался по ней вниз. А еще я рыл подкоп. Вон там, между теми тремя дубами. У меня на это ушло почти два месяца. Но все оказалось тщетно, у этого проклятого забора нет уязвимых мест.

Слушая историю парня, Рика удивленно округлил глаза.

- Тебя все время держали взаперти? - спросил он, не в силах поверить, что такое вообще возможно в современном мире. - Но почему? Твои родители боялись похищения?

- Не знаю, чего мама боялась, но до поступления в школу святого Исаака я чувствовал себя мелкой домашней собачонкой. Такой себе декоративной болонкой, которую кормят, причесывают, купают, укладывают спать по расписанию и иногда усаживают на подоконник, чтобы полюбовалась видом из окна. Я даже учился дома. О внешнем мире узнавал лишь из телевизионных передач, а о друзьях мог только мечтать. Хотя один друг у меня все же был. Иногда мама отвозила меня к его семье в Юту, но почему-то через пару лет это прекратилось. А когда я заявил, что мне нравятся мужчины, меня и вовсе посадили на цепь. Еще и лечиться хотели отправить. Я, видите ли, оказался больным.

- Это очень жестоко, - возмутился Рика, понимая, что жить в богатой семье не так уже и хорошо.

Конечно, ты никогда не нуждаешься в деньгах. У тебя всегда есть все необходимое. Но с тебя и больший спрос. Нужно следить за своим поведением, взвешивать каждое свое слово, подчиняться родителям, которые постоянно указывают, где учиться, как одеваться, с кем дружить и кого любить. А все, что, по их мнению, является отклонением от нормы, нужно непременно лечить в психиатрической больнице.

- Но ты все-таки смог выбраться, - сказал Рикальд после недолгого молчания. - И даже встречаешься с парнем. Ты смог за себя постоять.

- Ничего я не смог, - горько усмехнулся Этельстен и покачал головой. - Если бы ни Видегрель, я бы до сих пор торчал здесь, лелея мечту о личной жизни. Или жил бы в Англии под крылом у старого маразматичного деда, который настолько консервативен, что уже давно протух в своих моральных устоях. Мама сама от него сбежала, но меня почему-то хотела отправить в эту элитную душегубку. Впрочем, она до сих пор хочет это сделать. На самом деле все, что у меня есть сейчас, это заслуга моего отчима. Он столько раз ругался с мамой, отстаивая мое право на свободу. И вот теперь они разводятся. Хорошо хоть, что мне уже есть восемнадцать, и теперь только я могу решать, как мне быть, что делать и, главное, кого любить.

- Нелегко тебе пришлось, - посочувствовал Рика.

Он, на самом деле, не очень-то умел утешать людей. Ему тоже досталось от жизни. Но в этой ситуации он не мог с уверенностью сказать, что Этельстену было легче или тяжелее, чем ему. И потому, он просто не мог подобрать правильных слов, чтобы как-то поддержать парня.

- В любом случае, тебе осталось учиться четыре месяца. А потом ты будешь по-настоящему свободен, и сможешь жить так, как захочешь. Мне же придется обратиться в службу опекунства и проситься в приют. Тогда у меня, возможно, получится вырваться из этой школы.

- Я ранил тебя настолько сильно? - вдруг выпрямившись, спросил Этельстен, прямо глядя в глаза мальчишки.

В душе творилось черт знает что. Рика был рядом, но не принадлежал ему. Мальчишка смотрел на него, но не видел, и эта пустота в темных бездонных глазах пугала Этельстена до дрожи в коленках.

Ему захотелось приободрить парня. Заключить в свои объятия, приласкать, почувствовать пьянящий вкус его губ и никогда не отпускать. Но он не решался этого сделать.

Ну почему? Почему все вышло именно так? Почему сердце не может успокоиться и продолжает сходить с ума по этому мальчишке? Почему, глупое, продолжает любить Ленарда и, в то же время, тянется к Рике?

Вопросов было так много, и ни на один из них не было ответа. И Этельстен продолжал стоять в неуверенности, не зная, как ему поступить, чтобы не спугнуть мальчишку своим неосторожным действием.

Рикальд нахмурился, не совсем понимая, из-за чего Этельстен пришел к такому выводу.

- Ты здесь не при чем, - сказал парень, снова обращая свой взор на парк. - Я хочу уйти не потому, что обиделся на тебя. Просто, мне незачем оставаться. Мне не нравится учиться, но еще больше мне не нравится нервничать. А в последнее время без этого не проходит ни дня.

- Я понимаю, - кивнул Этельстен. - Правда, понимаю. И хочу извиниться, за то, что доставил тебе столько неприятностей и проблем. И все же, кое-что я должен у тебя спросить. Ты любишь его?

Лицо мальчишки побледнело от этого вопроса, и Этельстен поспешил его успокоить.

- Прости, но мне действительно нужно это знать, - торопливо заговорил парень. - Я не буду ни винить тебя, ни осуждать. Я понимаю, прекрасно понимаю, что чувства, которые ты испытывал ко мне, ну или думал, что испытываешь, легко было перепутать с чем-то другим. Я сам как-то оказался в подобной ситуации, наивно полагая, что безумно влюблен. А на деле был всего лишь впечатлен и безгранично благодарен тому человеку. Но Ленард... он очень дорог мне, как и ты. И я хочу, чтобы вы были счастливы. Со мной или без меня.

- Этель... - Рика вцепился в перила с такой силой, что, казалось, с легкостью раскрошит их от охватившего его волнения. - Никто не сможет построить счастья на чужих страданиях. Тем более что у меня нет никакого будущего ни с тобой, ни с ним. Как вы оба не поймете, что я не хочу отношений, которые закончатся ничем? Почему вы продолжаете настаивать, что я должен выбирать кого-то из вас, что я должен что-то решать за вас?

Он повернул голову и с болью во взгляде посмотрел на парня.

- Почему бы вам двоим просто не забыть обо мне? В мире полно таких как я, выбирай любого. Не мучай меня вопросами, на которые у меня нет ответов. Даже если я люблю, его или тебя, какая разница?

- А если мы не можем забыть? - спросил Этельстен, приближаясь к Рике и мягко касаясь его плеча ладонью. - Если эти чувства сильнее, чем разум? Ты говоришь, что разницы нет, но она есть. Ты это ты, и тебя никто не заменит. И его никто не сможет заменить. Ни для тебя, ни для меня.

Рикальд судорожно вздохнул. Этель говорил так вкрадчиво и проникновенно, словно был демоном искусителем. И из-за этого немного пугал, заставляя сердце парня болезненно сжиматься.

- Пусть так, - не стал отрицать Рика. - Но что потом? Почему ты не говоришь мне, что будет дальше, когда вы уйдете из школы? Что будет со мной?

- Я не знаю, - честно признался Этельстен. - Я не знаю, что будет со мной. Не знаю, что будет с Ленардом. Я не знаю, что будет через несколько минут, что уже говорить о нескольких месяцах. Никто не может этого знать.

- В таком случае оставь меня в покое, - сказал Рика и уставился вдаль, чувствуя глубокую пустоту внутри.

Возможно, Ленард или Этель могли бы заполнить ее, могли бы спасти его от одиночества, но они не хотели брать на себя ответственность, скармливая ему ложную надежду, которая, на деле, окажется лишь очередным разочарованием.

Этельстен нахмурился. Он не мог понять, что именно мальчишка хочет от него услышать. Но одно он знал точно, отпускать Рику он не хотел. Ни сейчас, ни позже... никогда.

- Когда-то ты просил меня остаться рядом с тобой, - ласково обнимая парня и бережно прижимая его к себе, проговорил Этельстен негромко. - Просил не оставлять тебя и просто немного побыть рядом. Теперь пришла моя очередь просить. - Этель глубоко вдохнул, прикрывая глаза. - Не отталкивай меня. Всего один вечер побудь со мной. Я прошу, подари мне эти короткие мгновения. Дай хоть ненадолго ощутить, что я нужен тебе... что любим тобой. Я буду счастлив и этим. Пожалуйста, Рика.

От голоса Этеля, пропитанного тоскливой мольбой, к горлу Рикальда подкатил мучительный ком.

Он не знал, что сказать в ответ на эту просьбу, но, кажется, парню и не нужен был его ответ. Он подошел ближе, кутая Рику в свои объятия, и уткнулся лицом в его шею, мягко касаясь губами его кожи, которая от этих действий покрылась россыпью мурашек.

- Зачем ты играешь со мной? - спросил мальчишка сдавленно и, развернувшись, вжался ладонями в грудь Этельстена. - Чего ты добиваешься своей просьбой? Хочешь свести меня с ума? Или дать ложную надежду, а потом отнять ее?

- Я хочу удержать тебя. Хочу быть с тобой. Но ты мне уже никогда не поверишь, - обреченно вздохнув, ответил Этель. - Теперь все, что я могу, это просить тебя побыть со мной всего один вечер.

- Разве я отказываюсь? - спросил Рика. - Вот я, рядом. Прямо перед тобой. И никуда пока не ушел. Но я все равно не понимаю, что значит «быть с тобой».

- То и значит. Быть рядом. Чтобы я мог любить тебя. Поддерживать. Оберегать. Разве можно понять это иначе?

- Это можно понять как угодно, если не объяснить, - ответил мальчишка, чувствуя, как у него тяжелеет в желудке от мысли, что, если бы Этель предложил все это не на один вечер, а на всю жизнь, он, наверное, не смог бы устоять.

Но, похоже, все, чего он достоин, это короткие мгновения болезненного счастья, которое в итоге обернется для него личной трагедий.

- Я побуду с тобой сегодня, - все же сказал он спустя пару минут. - Если это то, чего ты хочешь, то я не против.

- Спасибо, - искренне поблагодарил Этельстен, больно прикусывая губу от сдавившей сердце тоски.

Ну почему все настолько сложно? Почему все, к чему бы он ни прикоснулся, рассыпается прахом? Любой, в кого он влюблялся, был недостижим как самые далекие звезды. Сначала Видегрель. Потом Ленард. Теперь вот Рика. Все они были с ним рядом, но ни один не принадлежал ему полностью. Даже Ленард, который стал частью его души, каждый раз выбирал семью, оставляя его в одиночестве.

Этельстен понимал Рику. Мальчишка даже не осознавал этого, но Этель понимал его слишком хорошо, чтобы упрекать в сомнениях и страхах. Должно быть, такая у них судьба, быть одинокими в окружении сотен людей. Но в отличие от него, Рика с таким положением дел мириться не собирался, и в этом Этельстен его тоже понимал.

Этель мягко провел ладонью по спине мальчишки, спустился чуть ниже, оглаживая тонкую поясницу, а потом не выдержал и начал покрывать любимое лицо поцелуями. Легкими, почти невесомыми, но чувственными и нежными.

Он старался передать ими все свои чувства. Всю ту гамму эмоций, которую парень в нем вызывал. Хотел донести до испуганного, запутавшегося сердечка мальчишки все то, что и для него самого до недавнего времени оставалось тайной за семью печатями. Что возможно любить и двоих сразу. Отчаянно сильно. Без памяти. До головокружения и полного исчезновения всех остальных чувств. Словами такое не объяснишь. Это надо чувствовать, всей душой, всем сердцем окунаясь в кипящий котел замешательства, и вариться в нем, теряясь в догадках и сомнениях.

Этель чувствовал, но объяснить всего этого не мог.

Поцелуи Этельстена были нежными как прикосновения крыльев бабочки. А объятия мягкими, совсем не требовательными и будто бы несмелыми.

Рика замер, прикрыв глаза, и немного откинул голову назад, подставляя лицо под теплые ласковые губы. Его руки, до этого мгновения упирающиеся в грудь Этеля, скользнули вниз, прочертив по торсу парня неровные линии. И как только сопротивление с его стороны ослабло, старшекурсник сделал шаг вперед и обнял Рикальда так крепко, словно боялся, что тот исчезнет или растворится в воздухе.

Тело мальчишки в ответ на эти объятия обдало сладкой истомой. И он, обхватив Этеля руками, тесно прижался к нему и прильнул губами к его губам, оставляя на них легкий, но чувственный поцелуй. Но когда парень попытался поцеловать его в ответ, Рика не позволил ему, и, опустив голову, спрятал лицо на его широкой груди.

Его душили слезы. Хотелось наорать на Этельстена и заставить его навсегда остаться рядом, но вместо этого Рика лишь тихо сказал, делая при этом судорожный вдох:

- Я люблю тебя. Так сильно люблю. Но я не могу делить тебя ни с кем. Лучше уж без тебя. Прости.

- Тебе не за что извиняться, - Этель запустил пальцы в волосы на затылке парня и теперь нежно перебирал его мягкие прядки, всматриваясь в унылые красоты спящего сада. - Я понимаю. Понимаю насколько это больно. И я совсем не хотел причинить тебе эту боль. - Он приподнял лицо мальчишки за подбородок и всмотрелся в его темные глаза. - Ты веришь мне?

Рика кивнул.

Он не мог не верить, когда Этельстен смотрел на него таким проникновенным и печальным взглядом.

Ему, наверное, сейчас тоже нелегко. Ведь, вместо того, чтобы попробовать наладить отношения с Ленардом, парень тратил свое время на этот непонятный и ничего не решающий разговор.

- Я знаю, что не хотел, - сказал Рикальд. - Не волнуйся, я больше не обижаюсь на тебя.

Губы Этеля тронула слабая улыбка, и он склонился к мальчишке, оставляя на его чуть дрожащих губах поцелуй.

Но предупреждающий кашель за спиной заставил Этельстена оторваться от Рики и крепко сжать его в своих объятиях.

- Тебя сюда никто не звал, - грубо и с нескрываемым раздражением проговорил Этель, даже не думая оборачиваться. - Не могла бы ты вернуться к своим гостям и оставить нас одних?

- Этель, что ты себе позволяешь? - голос Миранды сочился негодованием и злостью. - В доме полно журналистов, а ты устроил тут... я даже не знаю, как это назвать! Хочешь опозорить меня?

- Это называется поцелуй, - огрызнулся Этельстен, раздражаясь сильнее. - А своим присутствием здесь ты только привлекаешь внимание журналистов к этому месту. Вернись уже к ним и оставь нас в покое.

- Знаешь что, милый мой, я еще готова была стерпеть Легрима рядом с тобой, но этот мальчишка тебе не ровня, - безапелляционно заявила женщина. - Ты зачем его сюда притащил? Чтобы действовать мне на нервы? Меня сейчас удар хватит от твоих выходок. Видегрель носился с тобой, и ты окончательно распоясался. Ну ничего, после нашего с ним развода я тебе устрою сладкую жизнь.

Выпустив пар, Миранда сделала глубокий вдох и строго посмотрела на сына:

- Иди к гостям. Если через пять минут ты не вернешься в дом, пеняй на себя.

С этими словами женщина покинула веранду, громко хлопнув дверью. А Рика, который все это время стоял не шевелясь, отступил от Этеля на шаг.

Кажется, теперь он понял, почему ему не стоит даже надеяться на отношения с такими парнями как Ленард и Этель. Они не свободны. И не только потому, что встречаются друг с другом. Они зависимы от своих семей и от мнения окружающих, и не могут позволить себе влюбиться в такого как он.

- Тебе лучше послушать ее, - сказал Рика, опередив Этельстена, и снова вжал ладонь в его грудь, не позволяя приблизиться к себе. - Тебе нужно потерпеть всего четыре месяца, и ты сможешь жить как захочешь. Но если будешь зарываться, она сможет нарушить все твои планы. Поверь, я знаю, что говорю. Моя мама такая же. Только немного злее.

- Она оскорбила тебя, - стиснув зубы от злости, процедил Этельстен и взгляд его стал холодным. - А значит, заплатит за это. Я ей устрою такой прием, что пресса еще год будет помнить это шикарное представление. Главное не переживай и не волнуйся. Твои фотографии в газеты не попадут. Я позабочусь об этом.

С этими словами он сжал руку мальчишки и повел его за собой к двери.

Что же, если мама хотела его присутствия, она его получит, но оно ей очень не понравится.

- Этель, не надо, - заупрямился Рика, пытаясь освободиться. - Я не хочу туда идти. Твоя мама права. Моя семья не богата. Это не оскорбление, это констатация факта. И тебе не стоит ссориться с ней из-за меня. Это глупо.

- Она вышла замуж за нищего солдата, - повернувшись к мальчишке, сказал Этельстен. - И родила от него ребенка. Не ей указывать мне, с кем проводить время и кого любить. Она хочет моего присутствия, и я его ей предоставлю. И поверь, эта ссора не из-за тебя. Мне надоело быть ее выставочной собачонкой.

- Тогда можно мне остаться здесь? - спросил Рика с надеждой. - Прости, но, когда ты предложил провести этот день вместе, я рассчитывал на спокойную прогулку, а не на семейные скандалы.

- Тут холодно, - нахмурился Этель.

Оставлять мальчишку одного ему совершенно не хотелось. Сам же просил его провести этот день с ним, а теперь что? Ну, мамочка, услужила!

- Если не хочешь туда, можешь побыть в моей комнате, - предложил он. - Там есть телевизор, компьютер, видео-приставка. Я пробуду там недолго. Максимум полчаса. Мне этого хватит, чтобы испортить ей этот чертов праздник идиотизма.

Рика пожал плечами, но все же решил не торчать на холоде, попусту теряя время.

- Постарайся, чтобы она меня не возненавидела, - сказал Рика угрюмо, приближаясь к Этельстену и снова сжимая его руку в своей ладони. - Мне все равно, что будет со мной, но у меня есть сестра. Ей точно не нужны все эти проблемы.

- Моя мама ничего тебе не сделает, - пообещал Этельстен, целуя Рику в висок. - Не волнуйся. И дождись меня. Хорошо?

- Можешь закрыть меня на ключ, если сомневаешься, - мрачно пошутил парень, а потом спросил: - Покажешь, где находится твоя комната?

- Да, идем, - Этель чуть крепче сжал руку мальчики и, покинув вместе с ним веранду, обходными путями направился к своей комнате.

Рика не любил шумные сборища, да и привлекать к нему внимание папарацци не следовало. Поэтому Этель повел мальчишку по совсем неприметному коридору, которым пользовались только слуги.

Поднявшись на второй этаж, он провел Рику к своей комнате и, распахнув дверь, пригласил его войти.

- На музей похоже, правда? - спросил Этель, заметив каким взглядом смотрит по сторонам мальчишка. - Маме нравится вычурность и элегантность. Моего мнения, конечно же, никто не спрашивал. Поэтому пришлось смириться.

- Не страшно, - ответил Рикальд, хотя комната и правда больше подошла бы какой-нибудь сорокалетней аристократке. - Зато просторно и много места. И здесь есть все необходимое. А у меня забирали даже книги, если я не слушался, ну или если маме казалось, что я не слушаюсь. Меня запирали в комнате и отключали свет, и все, что мне оставалось, это сидеть на подоконнике и смотреть на играющих на улице детей. Когда я был маленьким, меня это обижало и пугало. А потом я забил на наказания, и все это стало мне безразличным.

- Жаль, что мы не встретились раньше, - вздохнул Этельстен, приближаясь к парню и обнимая его со спины. - Если бы мы были соседями и жили бы друг напротив друга, то, по крайней мере, могли бы перемигиваться через окно, - невесело пошутил он, хотя эта шутка в случае их с Рикой матерей, больше походила на правду.

- Я бы очень этого хотел, - тихо отозвался Рикальд и накрыл руки Этельстена своими, заставляя парня обнять его еще крепче. - Я влюбился бы в тебя с первого взгляда. Ты давал бы мне силы преодолевать все препятствия. Этель, ты так много для меня сделал в тот вечер. И я бесконечно признателен тебе за это. Прости, что так получилось с Ленардом. Это было большой ошибкой.

- Ленард обладает невероятным шармом, перед ним сложно устоять. - Этель вздохнул и разжал объятия, отпуская Рику. - Я недолго. Правда. Я только испорчу ей праздник и сразу вернусь. Это не займет много времени.

Рикальд кивнул. И хоть ему совершенно не хотелось становиться причиной очередного скандала, у него не было выбора.

Похоже, вносить разлады в семьи было его кармической задачей. И, по всей видимости, он справлялся с ней на отлично.

Вздохнув в ответ на свои мысли, Рика сел на кровать парня и, потянувшись за пультом, включил телевизор.

На экране тут же замелькали кадры передачи про путешествия. И, чтобы хоть немного отрешиться от паршивых мыслей, Рикальд переключил все свое внимание на видеорепортаж о достопримечательностях Перу.

Но уже через несколько минут безэмоциональный голос диктора заставил парня заскучать, и он невольно огляделся по сторонам, с интересом рассматривая сверкающую чистотой комнату.

В ней было не так уж и много личных вещей Этельстена. По крайней мере, Рика не заметил ни единой безделушки или хотя бы какой-нибудь книги. И, единственное, что все-таки бросилось парню в глаза, была настенная полочка, на которой, рядом со светильником, стояли две фоторамки. В одной из них была семейная и явно постановочная фотография. Такие фото можно было найти в каждом доме на каминной полке или на рабочем столе в кабинете. Их делали в салоне и, как правило, все участники старательно улыбались, чтобы доказать окружающим, что они дружная и любящая семья. А вот второй снимок был повеселее. Его сделали в фотокабинке, наверное, года два или три назад. Этель тесно прижимался к Ленарду и корчил рожи на камеру, из-за чего все четыре кадра получились очень забавными. Ленард же сидел с каменным лицом, как какой-то манекен, и ни разу даже не моргнул. Этот контраст между парнями был просто магнетическим. И Рика никак не мог оторвать от них взгляд, чувствуя при этом, как его сердце то и дело сжимается от неясной тоски. Наверное, только теперь он до конца осознал, что натворил, вмешавшись в их отношения. И его снова начали мучить угрызения совести.

Он несколько минут подержал фото в руках, думая над тем, как же все исправить, а потом переключил свое внимание на фотоальбом, который лежал чуть в стороне.

Рика взял его и снова сел на кровать, с интересом рассматривая снимки. Их было не очень много. И, в основном, Этельстен был на них один.

Его фотографировали в доме, в саду на лужайке, в парке на фоне кустов роз и на фоне заросшего плющом забора. Парень каждый раз был в новой одежде и с новой прической, но вот лицо у него было одинаково мрачным. И Рикальд подумал, что его наверняка фотографировали против его воли.

Однако среди серии однообразных снимков, ему встретились несколько, где у парня на лице сияла по-настоящему счастливая улыбка.

На одном из них маленький Этель обнимал какого-то насупленного мальчишку на фоне лошадиного загона. На другом парень сидел в кафе со своим отчимом и сделал с ним селфи. А на третьем они снова были запечатлены вместе с Ленардом на каком-то аттракционе. Позади них виднелись кресла, к которым парни были крепко пристегнуты. У обоих волосы стояли дыбом. А Этель еще и кричал, высоко вскинув руки и выпучив глаза. Ленард же вел себя более сдержанно, но все же, он тоже улыбался.

Рика тяжело вздохнул. У парней были настоящие отношения, с фото, с воспоминаниями, со свиданиями и с искрометными чувствами. Не удивительно, что они не хотели расставаться. Но теперь Рикальд не мог их винить.

Если бы ему посчастливилось завязать такие отношения, он держался бы за них руками и ногами, и ни за что на свете не позволил бы им развалиться.

Пролистнув еще несколько страниц альбома, где на фото Этельстен снова казался угрюмым и недружелюбным, Рика вернулся к снимку с аттракциона, и, повалившись на кровать, стал всматриваться в него, пытаясь запомнить парней такими - влюбленными и счастливыми.