***

Весь следующий день Акено был как на иголках. Он часто уходил из комнаты и постоянно куда-то звонил, а потом, так и не дождавшись отклика абонента, подолгу стоял у окна и просто смотрел вдаль.

В такие моменты Рёта подходил к нему и крепко обнимал, а через какое-то время мужчина приходил в себя, и снова начинал кому-то названивать, при этом уверяя парня, что сделает все возможное, чтобы защитить его.

Так он промаялся до вечера, но все равно ничего не добился. В итоге Рёте пришлось тащить его в постель, приговаривая:

- Если не отдохнешь, у тебя не останется сил, чтобы меня защищать. Ложись. Нужно поспать.

Стащив с мужчины рубашку и расстегнув брюки, Рёта повалил его на кровать и забрался к нему под бок, удобно умащивая голову на его плече и успокаивающе поглаживая его по груди.

Он чувствовал, как неистово грохочет сердце Акено, и боялся, что мужчина может заболеть, если не успокоится.

- Неужели этот аукцион настолько ужасен? - спросил Рёта как бы между прочим. - Я слышал, что многие парни даже стремятся в нем поучаствовать. Неужели все они хотят оказаться в вечном рабстве у какого-то извращенца?

- В вечном?

Акено рассеянно перебирал мягкие прядки на затылке Рёты и не сразу понял, о чем парень говорит. Все его мысли крутились вокруг проклятого аукциона и Кано, которому он так и не смог дозвониться. И потому смысл заданного Рётой вопроса не сразу дошел до его сознания.

- Нет никакого вечного рабства. Что до извращений... не думаю, что они переходят границы нормальности. Нет, тут все немного иначе, хоть воображение и может нарисовать какие-нибудь ужасы.

- Глядя на то, как ты напуган, я именно ужасы себе и представляю, - сказал Рёта совершенно серьёзно. - Ты не мог бы внести ясность? Что будет со мной, если Такато все-таки добьётся своего?

В том, что Акено был напуган, не было ничего странного. То, что устроил Такато-сан, грозило разрушить целостность и принципы, на которых строились правила «Порочного кактуса». Оказавшиеся в этом борделе юноши знали, на что идут, и сами решали, заниматься им подобным заработком или нет. Но Такато-сан внес разлад в работу прекрасно функционирующего механизма, а где один нарушитель, там появится и другой. Стоит задумке Такато осуществиться, и многие захотят так же сорвать приличный куш или вернуть долги. А значит, все старания Акено полетят к чертям, что повлечет за собой не только конфликты внутри бизнеса, но и проблемы с законом.

Но объяснять все это Рёте Акено не стал. И озвучил лишь то, что творилось у него на душе:

- Конечно, я напуган, ведь дело касается тебя. А что до аукциона... не мудрено, что некоторые ребята стремятся в нем поучаствовать. Это сулит им огромную прибыль. Ты ведь знаешь, как происходят обычные торги?

Акено посмотрел на Рёту и тот утвердительно кивнул, после чего мужчина продолжил:

- Наши торги почти ничем не отличаются. Собираются потенциальные покупатели. Подготавливается товар. Мальчики, чаще всего нетронутые, можно сказать непорочные, но с большим запасом теоретических знаний. Назначается стартовая цена, и покупатели начинают бороться за приглянувшийся им лот. А когда добиваются своего, забирают покупку. Юноша отправляется к своему покупателю и проводит с ним оговоренное количество ночей. После чего, большая часть денег, за исключением некоторых процентов, поступает на его счет. Поэтому мальчики из кожи вон лезут, чтобы выглядеть привлекательно и сексуально. Ведь от этого напрямую зависит их заработок. В любом случае, участие в аукционе дает им возможность забыть и о торговле собственным телом, и о работе в принципе. И ты не исключение. Только стартовая цена будет равна долгу твоих родителей. Все, что клиенты захотят заплатить свыше этой суммы, будет перечислено на твой счет после выполнения условий, указанных в контракте, который подписывается между работником заведения и покупателем сразу по завершении торгов.

- А оговоренное количество ночей, это сколько? - спросил Рёта, приподнимаясь на локте и глядя мужчине прямо в лицо. - Месяц? Год?

- Не больше недели, - ответил мужчина.

- И они готовы платить огромные деньги за то, что кто-то будет спать с ним всего несколько дней?

Рёта не мог поверить в то, что слышит. В этом явно был какой-то подвох.

- Помимо срока пребывания оговаривается еще много чего. Но все это очень индивидуально. - Акено протянул к мальчишке руку и коснулся кончиками пальцев его высокой скулы. - Они платят за собственное удовольствие, которого не могут получить в привычной для них жизни. Они платят за воплощение своих фантазий в реальность. Пресытившиеся, уставшие от обыденности... они платят за новизну. За свежий воздух девственных лесов после тяжелого смога приевшихся им городов.

- А все работники возвращаются от клиентов целыми и невредимыми, или были случаи, когда над кем-то мучительно издевались? - спросил Рёта с подозрением. - Только не скрывай от меня правду. Я должен знать.

- Не сверх того, что было оговорено в контракте, - уклончиво отозвался Акено.

Говорить о том, что у некоторых покупателей действительно имелись странные предпочтения, он не стал. В конце концов, все, кто участвовал в аукционе в качестве товара, были ознакомлены с особенностями клиентов заранее, и потому знали, на что идут.

- А в моем контракте это тоже будет оговорено? - спросил Рёта, стараясь сохранять невозмутимый вид.

Но мужчина в ответ на его слова помрачнел и изменился в лице, словно решил, что парень теряет веру в него.

- Не будет никакого контракта, - сказал Акено резко. - Ты не будешь участвовать.

- Но если это всего на несколько дней, не проще ли для тебя самого отдать меня на торги. Мой долг выплатят одним махом, и тебе не придется копить деньги, чтобы выкупить меня.

Конечно, это был отличный выход. Всего неделю мучений, и Рёта был бы свободен. Это решило бы все их проблемы. Но почему-то парень боялся услышать от мужчины положительный ответ.

Он даже затаил дыхание, глядя в лицо Акено, которое помрачнело еще сильнее, сделавшись почти темным.

- Не смей даже думать об этом! - с плохо скрываемым раздражением, которое непременно следовало за страхом, проговорил Акено. - Никаких контрактов и аукционов! Ни за что! - Он резко подался к мальчишке и крепко обнял его, словно боялся, что тот просто исчезнет из его рук. - Я бы не смог... я не смогу... Рёта, как же я могу отдать тебя?

- Я же не прошу отдать, - растерянно сказал парень, но его сердце, окрыленное реакцией мужчины, вспорхнуло к самим небесам. - Я просто спросил, почему ты этого не сделал. Почему не задурил мне голову и не отправил на аукцион? Одно твое слово, и я пошел бы на это. Ради нас с тобой, я сделал бы что угодно.

- Рёта, ну что ты такое говоришь? - спросил Акено, совершенно не понимая позиции парня. - Ты хочешь согласиться?

- Нет! - Рёта покачал головой. - Конечно же, нет! Но если меня заставят... если у тебя ничего не получится, что с нами будет? Что будет со мной, когда я вернусь к тебе таким... использованным?

- Этого не случится, - твердо заявил Акено и, обхватив лицо мальчишки ладонями, заглянул ему в глаза. - Не случится. Ты веришь мне?

- Я верю... - ответил Рёта. - Но мне страшно, что после такого я стану тебе не нужен.

- Не говори глупостей. - Отмахнулся Акено и заключил мальчишку в объятия. - Ты для меня дороже всего на свете, и этого ничто не изменит.

Рёта, получив желанный ответ, улыбнулся и спрятал лицо у мужчины на груди.

- Я верю тебе, - сказал он искренне. - Спасибо, что заботишься обо мне.

От этих слов сердце Акено предательски сжалось, и мужчине стало больно.

Забота в его представлении заключалась совсем в другом. А он сейчас был абсолютно беспомощен. О какой заботе вообще могла идти речь?

И все же у Акено появились кое-какие мысли на этот счет, а решимость не отдавать Рёту крепла с каждым мигом.

Когда мальчишка уснул, Акено еще долго ворочался с боку на бок, обдумывая свое решение. Несколько раз он тихонько вставал и уходил из комнаты, чтобы вновь попробовать дозвониться до Кано. Но ни через час, ни через три, ни к рассвету у него ничего так и не получилось. И потому к семи утра мужчина был уже собран и ждал лишь пробуждения парня.

Будить его почему-то очень не хотелось.

До аукциона осталось чуть больше суток. Возможно, это последняя возможность для Рёты поспать беззаботным сном, ничего не опасаясь и не ожидая с напряжением в каждой клеточке тела, когда же чужой и возможно не слишком привлекательный человек заберется к нему в постель и начнет требовать полного послушания и исполнения всех прихотей.

Акено тяжко вздохнул и снова замер у окна, пытаясь избавиться от навязчивого страха и ревности, которые мешали ему сосредоточиться на главном.

И пока он стоял, любуясь унылым пейзажем, Рёта заерзал на кровати и зевнул, после чего чуть сипло позвал:

- Акено, почему ты встал так рано? Что-то случилось?

Парень вёл себя так спокойно и умиротворённо, как будто впереди его ждали часы благоденствия, а не мучительная неделя в компании какого-нибудь старого извращенца. И у мужчины болезненно сжалось сердце.

Похоже, Рёта действительно поверил в него и отбросил беспокойство.

Акено еще раз вздохнул и повернулся к сидящему на кровати парню.

- Мне нужно в Кобе. Я должен встретиться с оябуном и поговорить с ним о тебе. У меня через час самолет, но к вечеру я вернусь. Ты будешь в порядке?

Рёта сонно потер глаза и уставился на мужчину с недоумением.

- В Кобе? - переспросил он. - Это не близко. Ты уверен, что должен туда лететь? Может быть, ты просто позвонишь оябуну и все с ним обсудишь по телефону?

- Нет, по телефону не получится, - вздохнул Акено и невольно свел брови к переносице. - Даже если бы существовали смайлики и гифки бьющего земные поклоны человечка, это не возымело бы никакого эффекта, - попытался отшутиться он.

Всю ночь Акено размышлял над тем, как ему поступить. И поскольку Кано так и не вышел на связь, все, что ему оставалось, это просить Такаяма-сама о снисхождении. Но для этого необходимо было лично встретиться с оябуном и, открывшись ему, умолять мужчину изменить свое решение. Характер у брата Кано был суровым, но оябун никогда не рубил сгоряча и давал просящему возможность объясниться и изложить суть своей просьбы.

Акено очень надеялся, что мужчина, выслушав его, пойдет на уступки. Он даже приготовил все собранные им для выкупа Рёты деньги, но сердце все равно было не на месте.

- Я должен лично поговорить с Такаяма-сама. Иного выхода у меня нет. А времени до аукциона осталось совсем мало.

- Только пообещай, что не задержишься надолго.

Рёта выбрался из кровати и подошел к мужчине.

Тот улыбнулся и растрепал волосы парня, которые и без того были в жутком беспорядке. А потом мягко поцеловал его и сказал:

- Обещаю. Не волнуйся. Я все улажу.

Рёта кивнул и отступил в сторону, давая Акено возможность выйти.

Они попрощались. И когда мужчина закрыл за собой дверь, парень услышал щелчок проворачиваемого ключа и требовательный приказ:

- Позаботься, чтобы Рёте принесли завтрак и обед. И никого не подпускай к нему, даже если явится сам Господь Бог.

- Я вас понял, Хаяси-сан, - отозвался дежуривший у двери охранник.

Рёта, услышав этот короткий разговор, немного расслабился и пошел в душ. А когда вернулся в комнату, то от нечего делать включил телевизор и стал без интереса смотреть какое-то развлекательное шоу.

Однако через несколько минут за дверью послышалась ругань и возня. А потом дверь распахнулась и в комнату ворвался Такато-сан, лицо которого светилось от самодовольства.

Рёта, увидев его на пороге, похолодел, и тут же вскочил с кровати, чтобы отойти как можно дальше от мужчины.

- Что вам нужно? - спросил парень, глядя на то, как Такато-сан приближается к нему. - Вы не можете так просто вламываться сюда. Это комната Хаяси-сана.

- Разве не могу? - злобно усмехнулся мужчина и сделал несколько шагов к мальчишке. - Я почетный клиент «Порочного Кактуса» - двери всех шлюх в этом борделе для меня открыты. И твой разлюбезный Хаяси не исключение. Но этот чертов сопляк возомнил о себе слишком много. И я заставлю его пожалеть об этом. А ты пойдешь со мной. Тебя надо подготовить к торгам.

- Я и так к ним готов! - вспылил Рёта, сжимая ладони в кулаки. - Хотите, чтобы я отработал долг? Я его отработаю. Только оставьте уже меня в покое!

- Ну уж нет, - рассмеялся Такато и, рывком приблизившись к мальчишке, схватил его за волосы. - Ты моя золотая жила. Этот аукцион лишь прелюдия. Думаешь, потрахаешься с одним, и на этом все? Как наивно. Твои родители уже заняли очередную сумму. И подписали бумаги, в которых сказано, что ты переходишь в мое полное распоряжение, пока долг не будет погашен.

Сердце Рёты болезненно сжалось и упало в желудок. Смысл сказанных Такато слов поверг его в шок.

Если это правда, то Акено никогда не сможет собрать нужную сумму, чтобы выкупить его. Родители, присосавшись к золотой жиле, будут брать деньги взаймы, чтобы оплатить игровые пристрастия отца, и Рёта будет вынужден отрабатывать эти деньги, пока не умрет.

Когда парень был еще маленьким ребенком, он мечтал, что в будущем станет надежной опорой для своих несостоятельных родителей. Но теперь он сожалел, что они не сдохли до того момента, как отказались от него ради денег. Теперь он ненавидел этих людей лютой ненавистью. И эта ненависть проступила в его глазах пугающими кровавыми прожилками.

Вскинув на Такато злобный взгляд, Рёта прорычал:

- Ты об этом пожалеешь. Ты проклянешь тот день, когда решился зарабатывать на мне. Я тебе клянусь.

Высказавшись, он плюнул мужчине между глаз и оскалился, но тут же застонал, когда кулак Такато врезался ему в живот, выбивая из парня весь воздух.

- Закрой пасть! - предупредил мужчина. - Будешь открывать ее только чтобы заглотить член клиента, а если продолжишь нести эту чушь, я вырежу тебе язык.

- Вы не посмеете, - выстонал Рёта, согнувшись пополам. - Это заведение Хаяси-сана, он не позволит вам делать все, что хочется.

Мужчина злобно и насмешливо рассмеялся, вновь впечатывая свой кулак, только теперь уже в ребра мальчишки.

- Хаяси такая же шлюха, как и ты. Только благодаря своему таланту поглубже заглатывать и умению самозабвенно скакать на членах клиентов он смог добиться своего положения. И раз уж ты так в него веришь, то ответь, где он сейчас? Должно быть, он сочинил для тебя прекрасную сказочку о вызволении, но я, как ты видишь, уже тут и забираю тебя с собой.

На самом деле Такато понятия не имел, куда запропастился управляющий. Но стоило его человеку сообщить о том, что Акено уехал из клуба, и мужчина тут же позвонил оябуну. Пожаловавшись главе мафии на то, что от него прячут мальчишку, он выказал желание забрать свой товар. И Такаяма-сама, недовольный тем, что его впутывают в дела, которые его не касаются, незамедлительно позвонил службе охраны «Порочного кактуса» с требованием, чтобы мальчишку отдали владельцу.

- Хаяси прекрасно знает, что я тебя забираю. Ведь если он не подчинится, то и его задница пойдет с молотка. А уж я не поскуплюсь на его покупку, и буду драть его, пока он не сдохнет.

Лицо Рёты от услышанного все покрылось красными пятнами гнева. Он стиснул кулаки и с воплем: «Ах ты старая мразь!», ударил мужчину в челюсть.

Однако тот, ожидая от мальчишки чего-то подобного, уклонился и выкрикнул:

- Охрана! Схватить его!

В комнату вбежали два уже знакомых Рёте амбала и скрутили его, не позволяя вырваться.

- Отведите его в мою комнату и заприте там. А когда явится Хаяси, передайте, чтобы связался со мной. Нам есть, что обсудить. Если он хочет получить этого щенка, пусть подставляет задницу. Ха-ха-ха! Вот это будет отличная сделка, не так ли, малец?!

- Я тебя убью! - завопил Рёта, начиная выдираться из рук охранников еще неистовее. - Старая мразь! Скотина!

- Мы славно с ним позабавимся! - продолжал вещать Такато, хватаясь за живот от смеха. - Я оттрахаю его так, что он ходить не сможет. А еще приглашу своих друзей, и они тоже будут драть его, пока он не начнет молить о пощаде, и чуточку дольше. Как думаешь, готов твой Хаяси заплатить такую цену? Согласиться ли он на неделю унижений? Если да, я позволю ему забрать тебя! Я отдам ему тебя. Будете вдвоем обслуживать меня. Вот тогда и посмотрим, кто из нас большая мразь.

Для Рёты было невыносимо слушать эти бредни. И он, пнув одного из охранников, выкрутился из его рук. Между парнем и мужчинами завязалась драка, и прекратилась только тогда, когда в ухо Рёты прилетел мощный удар.

Парень зашатался и осел, крепко обнимая свой живот руками. И, сколько бы мужчины ни пытались расцепить его руки, он не поддавался. Только бормотал в ответ не слишком разборчиво:

- Не трогайте меня. Я сам пойду. Пойду, куда скажете.

- Вставай! - приказал один из мужчин, и Рёта послушался.

Все так же крепко обнимая себя, он направился следом за амбалами, пошатываясь на каждом шагу словно пьяный.

Такато последовал за ним, напыщенный и самодовольный как индюк. И, прежде чем закрыть мальчишку в комнате, сказал:

- Готовь свой поганый рот к работе. Через час я приду и посмотрю, чему Хаяси тебя научил. А будешь плохо сосать, я выбью твои зубы.

Он похлопал Рёту по щеке и удалился. А парень, проводив его недобрым взглядом, вошел в незнакомое, отвратительно пахнущее резкими духами помещение, и сразу же завалился на кровать.

Страх сковал его тело, но волны гнева не давали Рёте окончательно раскиснуть.

Конечно же, он не верил, что Акено бросил его. Но он не мог быть уверен в том, что мужчина отвергнет предложение ублюдка Такато.

Сама мысль о том, что к Акено кто-то прикоснется, была для Рёты невыносимой. Лучше уж он убьёт себя, чем позволит мужчине испытать унижение. А еще лучше убьет Такато. И пусть после этого его утопят в море, он умрет со спокойной душой, зная, что избавил мир от одной премерзкой дряни.

***

Когда Юити позвонил Акено, мужчина уже направлялся к стойке регистрации на рейс, нервно сжимая в руке свои документы.

- Что случилось? - не выходя из очереди, спросил Акено с раздражением.

- Хаяси-сан, вам... даже не знаю, наверное, вам лучше вернуться.

Голос помощника был не на шутку взволнован, но говорил он почему-то полушепотом, и это обстоятельство неприятно ударило по нервам мужчины.

- Что произошло? - повторил вопрос Акено, чувствуя, как страх прокатывается по нервным окончаниям, заставляя все внутри покрыться ледяной коркой паники.

А когда Юити сбивчиво и торопливо рассказал о том, что случилось в «Порочном Кактусе», сердце мужчины, казалось, и вовсе перестало биться.

- Как вы посмели допустить это?! - чуть ли не бегом направляясь к выходу из аэропорта, кричал Акено в трубку. - Почему послушались этого урода?

- Приказ поступил не от Такато-сана, - виновато ответил помощник. - Такаяма-сама позвонил лично.

Услышав эти слова, Акено замер, не в силах пошевелиться.

Оябун? Но как? Почему?

Мысли проносились в голове с ужасающей скоростью, но страх за Рёту не давал мужчине возможности спокойно во всем разобраться. Он выскочил из аэропорта и, поймав такси, поехал обратно. А когда оказался возле клуба, не глядя бросил водителю несколько крупных купюр, которых должно было с лихвой хватить на оплату поездки, и побежал к зданию.

В «Порочном Кактусе» было два входа. Один - для гостей, который вел сначала в просторный холл, а затем и в зал ресторана, из которого имелся выход к комнатам клиентов, где они могли уединиться с понравившимся им работником. А второй - для персонала. Он вел в служебные помещения, из которых можно было выйти как к жилым комнатам работников, так и к кабинету управляющего. А еще этот вход был ближе всего к личной комнате Акено, которая находилась на том же этаже и в том же коридоре, что и комнаты для гостей, только в противоположном от ресторана направлении.

Ворвавшись в клуб, Акено бегом миновал несколько служебных помещений, и чуть не сбил с ног выскочившего на него Дайчи.

- Хаяси-сан... - начал было начальник охраны, но Акено его перебил.

- Что еще за новости, Дайчи? - взревел он. - Вы на кого, мать вашу, работаете?! Как бы там ни было, но вы подчиняетесь мне и Игараси-сану!

- Мы - да, - хмуро ответил Дайчи, следуя за управляющим. - Но те двое, что увели мальчишку - нет. Это люди Такаяма-сама. Оказывается, они находятся здесь для вашей безопасности и безопасности Игараси-сана, и заодно выполняют поручения оябуна. Я не могу на них повлиять.

Акено злобно выругался, но спорить больше не стал, потому что все его внимание сосредоточилось на распахнутой двери в его комнату, где, кажется, кто-то был.

Он преодолел оставшееся до комнаты расстояние в несколько шагов и, толкнув приоткрытую дверь, замер на пороге, гневно взирая на одного из охранников, который появился в их клубе всего несколько месяцев назад.

Мужчина ползал по его комнате на коленях, заглядывая под стол и кровать, а так же шаря рукой под тумбочкой и комодом.

- Ты что здесь делаешь?! - с яростью набросился на охранника Акено, подлетая к нему и хватая его за воротник пиджака. - Какого черта ты тут вынюхиваешь?!

- Хаяси-сан, я не вынюхиваю. Я ищу свой нож. Наверное, выронил, когда пытался вывести мальчишку из комнаты. Простите.

Мужчина поднялся на ноги и низко поклонился, хотя теперь это выглядело как издевка, ведь этот человек напрямую подчинялся оябуну и мог не опасаться гнева Акено.

- Я искал в коридоре, но не нашел. Подумал, может быть, он где-то здесь...

Через плотный туман полыхающей в душе ярости Акено не сразу понял весь смысл сказанного охранником. Но как только слова, взрезав сознание мужчины острыми крыльями, выстроились в ряд, невидимая рука ужаса выбила из легких Акено весь воздух.

- Что ты сказал? - хрипло выдавил он. - Нож пропал, когда вы, чертовы ублюдки, забирали Рёту?

Мужчина низко склонил голову, делая вид, что сожалеет о произошедшем, и подтвердил свои слова.

- Простите.

Догадаться о том, куда делось оружие, для Акено не составило труда. Если бы нож действительно выпал или просто потерялся, его давно бы уже нашли. Никто не стал бы прятать такую находку. Никто, кроме Рёты. Это мальчишка стащил нож. Стащил, и теперь...

От предположения, рожденного воспаленным разумом, перед глазами Акено потемнело. Но эта слабость длилась лишь мгновение.

Грубо оттолкнув от себя охранника, Акено выбежал в коридор и направился к комнате, закрепленной за Такато-саном, но стоило ему свернуть в коридор, как путь преградил еще один охранник.

Этот мужчина так же появился в «Порочном кактусе» совсем недавно, но вел себя так, словно был здесь самым главным.

- Вам сюда нельзя, - бесцветным голосом проговорил он, не давая Акено сделать и шага. - Такато-сан приказал не пускать вас.

- Да вы в край охренели, ублюдки! - взревел Акено, хватая охранника за отворот пиджака. - Это мое заведение! Какой к херам приказ Такато?!

- Простите, Хаяси-сан, - за спиной Акено вновь послышался голос потерявшего нож мужчины. - Кейчи-кун неправильно выразился. Это приказ Такаяма-сама. Парень должен оставаться в комнате Такато-сана до начала торгов. Вы не сможете его забрать.

Однако Акено уже было плевать и на приказы, и на статус.

- Ты не потерял нож, у тебя его украли, - процедил он, только чудом стараясь держать себя в руках. - И украл его Рёта. Немедленно пропустите меня, иначе некого будет выставлять на торги.

Мужчина тут же изменился в лице и толкнул подчиненного в плечо, словно пытался выместить на нем свое негодование.

- Быстро отойди! - приказал он и протянул владельцу борделя ключи, разрешая войти в длинный коридор, в конце которого находилась комната Такато-сана.

Акено, не медля ни минуты, бросился к нужной двери, а охранник, который спешно следовал за ним, громко ругался сквозь зубы:

- Вот же сукин сын! Мелкий засранец. Если нож у него, я придушу его собственными руками.

- Заткнись! - огрызнулся Акено и, остановившись у двери, дрожащей рукой вставил ключ в замочную скважину. - Если с ним что-то случилось, я своими руками тебя придушу. И не смей входить за мной.

Он с такой яростью посмотрел на охранника, что тот не посмел перечить и отошел на шаг назад. И Акено, не теряя драгоценных минут, ворвался в комнату. Лишь на миг он задержался на пороге, окидывая маленькое помещение взглядом, и тут же поспешил к скрутившемуся на кровати мальчишке, который лежал, уткнувшись лицом в подушку и подтянув колени к груди.

Страх струился по венам Акено, стучал в висках безумными ударами пульса, сжимал горло ледяными пальцами отчаяния. Хотелось закричать. Позвать Рёту, но от накатившей на него паники, мужчина не смог проронить ни звука. И только тело продолжало двигаться вперед.

Приблизившись к кровати, Акено схватил мальчишку за плечо и резко дернул на себя, чтобы заключить его в объятия. Но стоило его рукам сомкнуться за спиной парня, как живот опалило обжигающей вспышкой боли, от которой перед глазами Акено все смазалось и поплыло.

- Сдохни, мерзкий урод!.. - только и успел выкрикнуть Рёта, прежде чем осознал, что обнимает его вовсе не Такато, возвращения которого парень поджидал с оружием наготове.

Его обнимал Акено. Акено, которого не могло быть в борделе. Акено, который сейчас уже должен был сидеть в салоне самолета и лететь к оябуну. Его любимый человек, которого Рёта собственноручно проткнул ножом, глубоко всадив лезвие в живот, да еще и протянув его на несколько миллиметров вверх.

- Нет... - выдохнул парень, широко распахнув от ужаса глаза. - Нет! Акено, нет!

Его руки затряслись так сильно, что рукоять ножа начала ходить ходуном, еще сильнее травмируя мужчину. Но Рёта, словно обезумев от ужаса, никак не мог разжать пальцы и все повторял как заведенный:

- Нет, Акено... нет... нет... пожалуйста... нет...

Шум в ушах у мужчины нарастал с каждым мигом. Все громче и громче стучала в висках кровь, а голос Рёты казался очень далеким и тихим. Боль в животе медленно расползалась по всему торсу, но Акено почти не обращал на нее никакого внимания. Единственное, что он сделал, это накрыл трясущуюся руку мальчишки своей ладонью и крепко сжал ее, не позволяя тому потянуть нож обратно.

- Ну, ну, - заплетающимся языком проговорил Акено и дернул уголком рта, пытаясь улыбнуться, но мышцы лица почему-то не слушались его. - Не бойся, все хорошо. Не бойся.

Он все еще обнимал мальчишку одной рукой и успокаивающе поглаживал ладонью по его спине, приговаривая:

- Отпусти нож, Рёта. Отпусти. Тебе не надо бояться. Все хорошо.

Парень смотрел на мужчину, который по-прежнему прижимал его к себе, и, вдруг, начал задыхаться.

- Я... не хотел... - выдохнул он, глотая подступающие рыдания. - Акено... я думал... это Такато... Акено, прости меня. Только не умирай...

- Я не умру, мне даже не больно, - сказал мужчина тихо. - Только отпусти нож, пожалуйста.

Он прижался губами к виску мальчишки и крепко сжал его ладонь. Вокруг лезвия ножа уже растекалось кровавое пятно, которое окрасило ткань рубашки в ярко-алый цвет.

- Отпусти... отпусти его... - продолжал уговаривать мужчина.

Из глаз Рёты брызнули слезы, и он, наконец, разжал одеревенелые пальцы. Его рука безвольной плетью повисла вдоль тела, а горло сдавила невыносимая боль, из-за которой парень начал задыхаться.

Если Акено умрет, зачем ему жить? Если Акено оставит его, а сам уйдет в другой мир, зачем ему бороться и отстаивать свою свободу?

В широко распахнутых глазах мальчишки плескалось отчаяние. Слезы безудержным потоком катились по бледным как мел щекам, а с дрожащих губ сыпались какие-то слова... Но Акено их уже не слышал. Тошнота подступила к горлу. И хоть Рета, наконец, разжал свою руку и отпустил рукоять ножа, легче от этого не стало. Рубашка и брюки уже промокли от крови, остановить которую не было возможности, и все же Акено не хотел, чтобы Рёта винил себя. К тому же... ему надо было как можно скорее уйти отсюда, тогда, возможно, будет еще не поздно позвонить в скорую и...

- Не плачь, - тихо шепнул Акено, целуя парня в уголок губ и стирая с его щеки мокрую дорожку. - Ну же, не надо плакать. Все хорошо. Я знаю, что ты не хотел ничего плохого. Я знаю...

Мальчишка сидел, словно окаменелая статуя. Он не шевелился и только громко всхлипывал, неотрывно глядя на Акено полными ужаса глазами.

Воспользовавшись его замешательством, мужчина отступил на шаг назад.

- Все будет хорошо, - продолжал говорить Акено, пятясь к двери, но каждое новое слово давалось ему с огромным трудом. - Я обещаю, все будет хорошо. Ты только не бойся, ладно? Не бойся.

Запнувшись каблуком ботинка за порог, Акено неловко взмахнул руками и ухватился окровавленной ладонью за стену. И это словно вывело мальчишку из ступора. Он вскочил с кровати и бросился к двери, но мужчина уже был за порогом. И, прежде чем Рёта достиг своей цели, он захлопнул дверь.

Прижавшись к ней лбом, Акено медленно осел на пол.

- Хаяси-сан? - ожидавший за дверью охранник мигом оказался рядом с мужчиной и развернул его к себе, но тут же отпустил и сделал шаг назад.

Акено еще успел увидеть мелькнувший ужас в черных глазах охранника, который запустил руку в карман пиджака и достал мобильный телефон, чтобы кому-то позвонить. А потом у него в ушах зазвенело. Коридор и люди в нем поплыли перед глазами. Акено вытянул руку вперед, чтобы удержать ускользающую реальность, но так и не достиг своей цели, рухнув на пол.

- Хаяси-сан! - звал охранник, пытаясь одновременно дозваться мужчину и объяснить оператору скорой помощи, что произошло.

А из-за закрытой двери слышались отчаянные крики подростка, который колотил кулаками в дверь, выкрикивая имя раненного им мужчины.

Но, сколько бы мальчишка ни звал, Акено уже ничего не мог услышать.

***

Кано не любил пить запоем, но иногда у него просто не оставалось иного выбора. Ему нужно было выпустить пар, и это можно было сделать, либо устранив раздражитель, либо до смерти напившись.

Конечно, чаще всего мужчина выбирал первый способ, беспощадно расправляясь со своими врагами. Но в этот раз его так называемыми раздражителями выступали собственные воспитанники, и, естественно, мужчина не мог убить ни одного, ни другого.

Пришлось снять номер в отеле и заказать много спиртного, а потом пить до потери сознания, когда не оставалось сил даже доползти до кровати, таким образом заглушая тупую сердечную боль.

За последние полгода в его жизни произошли значительные перемены. Во-первых, он расстался с Акено, заметив, что парень серьёзно кем-то увлёкся. А во-вторых потерпел очередной крах в борьбе со своими чувствами к Видегрелю.

Оба эти события больно ударили по самообладанию мужчины. У него больше не было терпеливого и понятливого любовника, который мог бы остудить его пыл. А у Видегреля больше не было жены, которая в прошлом служила для Кано своеобразным «стопом». Поэтому, узнав о разводе сына, мужчина поспешил в Нью-Йорк. Он и сам не знал, что собирается делать и что скажет Видегрелю, но понимал, что если будет и дальше таиться, то в итоге сорвется и натворит бед.

Однако Видегрель не дал ему возможности открыть свои чувства. Едва лишь завидев Кано и расспросив его о здоровье, он тут же начал с восторгом рассказывать отцу о своем новом увлечение. Кано внимательно его слушал, прикидывая, насколько серьезными могут быть эти чувства. Но когда узнал, что Видегрель влюбился в мужчину, то испытал не только опустошение, но и ярость, которая могла с легкостью обрушиться на сияющего от счастья сына.

Поэтому Кано не стал задерживаться в Нью-Йорке и вернулся в Токио, вот только домой он не пошел и Акено жаловаться не стал, а поехал в отель.

Теперь же он приходил в себя, мучаясь головной болью, и пытался сообразить, какой сегодня день. Больше всего Кано тревожил тот факт, что он мог пропустить аукцион, к которому они с Акено готовились уже больше полугода. Некоторые клиенты могли не понять его отсутствия и затаить обиду, которая в будущем грозила сорванными сделками. Поэтому мужчина взял себя в руки и потянулся за мобильным телефоном, который забросил под кровать.

Телефон все это время был отключен, чтобы никто не тревожил Кано своими звонками и сообщениями. Но, включив гаджет и разблокировав экран, мужчина пришел в замешательство, когда увидел сотни пропущенных вызовов от Акено, с два десятка - от брата, и еще с полсотни - от начальника охраны и от заместителя управляющего «Порочного Кактуса».

В мгновение ока протрезвев, Кано тут же набрал номер Акено, но электронный голос оператора заявил, что парень находится вне зоны действия сети. Тогда Кано позвонил брату, но и тут ему пришлось выслушать голос автоответчика, который предлагал оставить абоненту голосовое сообщение. Разволновавшись не на шутку, Кано позвонил Юити, который, к огромному облегчению мужчины, ответил после первого же гудка.

- Игараси-сан, слава богу, вы отозвались. С Хаяси-саном случилось несчастье. Я не знал, что делать и где вас искать. Где вы сейчас? Я пришлю за вами машину.

- Юити, что с Акено? - спросил мужчина, чувствуя, как у него все леденеет в душе от страха.

Мужчина несколько секунд молчал, как будто подбирал слова, а потом выложил все как на духу, рассказывая о произошедшей трагедии.

- Где этот мелкий негодник?! - спросил Кано, хватаясь за сердце, которое внезапно начало сбоить, то грохоча как ненормальное, то сбиваясь с ритма и почти останавливаясь. - Юити, где мальчишка?!

- Мы заперли его отдельно от всех. В подвале есть небольшое помещение, там он и сидит под охраной. Такато-сана мы тоже к нему не пускаем, а то мало ли...

- Юити, я скину тебе адрес. Немедленно пришли за мной машину! - потребовал Кано и, поднявшись на ноги, попытался сделать шаг.

Но его тут же повело в сторону, а сердце стало биться совсем уж скверно. Перед глазами все поплыло. Комната завертелась как карусель. И несколько мгновений мужчина просто стоял, пытаясь успокоиться.

Он делал глубокие вдохи и пытался сдержать подступающие слезы, от которых глазам стало горячо. И, в конце концов, у него получилось взять эмоции под контроль. Вот только на место потрясения пришла слепая ярость, которая волной захлестнула Кано, рождая в его голове картины мучительной смерти, которой он собирался подвергнуть зарвавшегося щенка.

Пока Кано ехал в «Порочный Кактус», он передумал сотни способов, которыми можно было заставить мальчишку страдать. Но когда он спустился в подвал и вошел в ту самую комнату, где когда-то снимали подпольное порно, его глазам предстала не самая лицеприятная картина.

Мальчишку не нужно было истязать и мучить, он и сам неплохо с этим справлялся. Не переставая плакать, он расцарапал себе руки и плечи в кровь, и искусал губы так сильно, что на них появилась запекшаяся кровавая корка.

И все же Кано не было его жаль. Наоборот даже, мужчина почувствовал истинное наслаждение от этого зрелища.

Захлопнув за собой дверь, он сделал несколько шагов и остановился перед мальчишкой, глаза которого налились кровью, а вот лицо было белее снега.

- Зачем ты это сделал? - спросил Кано бесстрастным тоном, который давался ему с огромным трудом. - Зачем ты убил Акено?

- Я не хотел... - ответил Рёта.

Слова мужчины повергли его в отчаяние, и он снова разревелся, вжимая ладонь в живот и хватая ртом воздух.

- Игараси-сан, я не хотел его убивать... - снова повторил он. - Я хотел убить Такато за то, что он наговорил. Я хотел, чтобы этот человек умер. Я не знал, что вместо него придёт Хаяси-сан. Он ведь должен был лететь в Кобе. Почему он вернулся? Я не понимаю, как он мог там оказаться?

- Зачем Акено понадобилось лететь в Кобе? - спросил Кано, не в силах скрыть удивление. - Что ты мне голову морочишь, мальчишка? Хочешь, чтобы я пристрелил тебя на месте?

Он выхватил пистолет и направил подростку в голову, но тот и бровью не повел, продолжая самозабвенно плакать, растирая по грязному лицу сопли и слезы.

- Он хотел отвезти Такаяма-сама деньги, которые собрал, чтобы выкупить меня. Он хотел мне помочь. Хотел спасти меня от аукциона.

- И зачем ему было это делать? - задал Кано очередной вопрос, с трудом сдерживаясь, чтобы не нажать на курок. - Ты хоть представляешь, какая это сумма? У Акено не могло быть с собой столько денег.

- У него и не было...

Рёта всхлипнул и, подняв на мужчину тяжелый взгляд, рассказал ему о том, что произошло между ним и Акено, и о том, почему Акено поехал унижаться к оябуну.

- Хочешь сказать, ты есть тот самый человек, к которому Акено испытывал чувства? - спросил Кано с недоверием, теперь уже злясь на мальчишку еще сильнее.

Рёта уверенно кивнул. Казалось, его вообще не заботил тот факт, что на него направлено дуло пистолета. В черных глазах затаилась боль, а за ней не было ничего, кроме кромешной пустоты.

Кано несколько мгновений вглядывался в эту пустоту, а потом опустил пистолет, и задал очередной вопрос:

- Ты сказал, что хотел убить Такато-сана за его слова. И что же он такого сказал? Назвал тебя шлюхой? Угрожал тебе? Разве это повод бросаться на человека с ножом?

- Он сказал, что если Акено захочет мне помочь, ему придется подставить зад. Он сказал, что будет издеваться над ним, пока тот не начнет молить о пощаде, а потом пригласит своих друзей, и они тоже будут издеваться над ним. Игараси-сан, как я мог позволить ему поступить так с Акено? Я хотел, чтобы он сдох. Я готов был понести наказание и умереть, лишь бы только эта мразь исчезла с лица земли. Я же не знал, что вместо него в комнату придет Акено. Я этого не знал...

Мальчишка жалобно заскулил и, обхватив себя руками, стал раскачиваться из стороны в сторону, роняя на бетонный пол крупные слезы. Он потерял любимого человека, и теперь не знал, для чего ему жить. Теперь он не знал, что ему делать.

- Убейте меня... - попросил он сипло, снова начиная расцарапывать руки. - Мне так больно. Я не смогу с этим жить.

- А мне, думаешь, не больно, мелкий паскудник?! - вдруг, выкрикнул Кано, и чуть было не пнул мальчишку ногой. - Ты знал, что Акено был моим любовником? Ты представляешь, что он значил для меня?

Рёта покачал головой. Он не знал, и не хотел знать. И потому закрыл уши ладонями и замотал головой, не желая верить ни единому слову мужчины.

Акено не стал бы встречаться с ним, если бы у него были другие отношения. Он был порядочным человеком. Он не стал бы заниматься ничем подобным.

- Игараси-сан, даже если так... если он был вашим, это было раньше. - Рёта сделал глубокий вдох и снова посмотрел на мужчину. - Последние три месяца он был моим. Он любил меня, а я любил его. Нет... я все еще люблю его. И я хочу к нему. Я хочу к нему, где бы он ни был.

- Не дождешься, - Кано спрятал пистолет. - Сегодня вечером тебя продадут на аукционе, а я позабочусь о том, чтобы тебя купил какой-нибудь псих. И, знаешь, я еще приплачу ему, чтобы он с тебя кожу живьем содрал. Ты горько пожалеешь о том, что сделал с Акено.

Рёта ничего не ответил, лишь крепко зажмурился и закусил губу.

Кано несколько секунд разглядывал его, а потом спросил:

- Кто-то еще слышал о том, что говорил Такато-сан?

Парень кивнул.

- Тот амбал, у которого я украл нож. И его напарник. Они новые работники. Появились здесь всего пару месяцев назад.

- Молись, чтобы твои слова оказались правдой. Если ты действительно не хотел причинить Акено вреда, я попрошу клиента убить тебя быстро.

Рёта не знал, что на это сказать. Забившись в угол, он несколько раз болезненно приложился головой о стену, а потом затих, продолжая молчаливо лить слезы.

Кано постоял еще немного, а потом вышел из помещения и подозвал Юити.

- Приведи ко мне тех охранников, которые вчера конвоировали мальчишку. И проследи, чтобы все было готово к аукциону. Мальчишку отмойте и свяжите, чтобы ничего с собой не сделал. И закройте чем-нибудь его раны, чтобы не распугать клиентов.

Юити низко поклонился и тут же ушел выполнять распоряжения мужчины. А Кано тяжко вздохнул и, прислонившись к стене, снова схватился за сердце.

Впереди его ждал непростой вечер. Он должен был разобраться с Такато и пристроить подростка, а потом уже можно будет с чистой совестью отдаться во власть горя и скорби по утраченному.