***

У каждого человека есть привычки, которые не меняются с годами и которые невозможно вытравить ни усердием, ни лекарствами, ни бесконечными сеансами у психоаналитиков. И Видегрель не был исключением из этого прискорбного правила.

Сколько мужчина себя помнил, побег всегда был для него единственным спасением от сильного стресса. Место особого значения не имело, главное, чтобы там было безопасно, надёжно и по возможности тихо.

Долгое время таким убежищем для Видегреля оставался кабинет Кано, куда в отсутствие отца почти никто не заглядывал. Потом им стал «Алый Куб». Но когда стресс и разочарование снежной лавиной обрушились на Видегреля в Оппдале, оказалось, что бежать ему некуда. И всё же привычка оказалась сильнее разума, и осознание собственных поступков пришло к мужчине, лишь когда автомобильная магнитола поймала волну «Радио Франс».

В родном доме и стены лечат. Так, кажется, говорят старики. И пусть Видегрель был все еще молод и полон сил, во Францию он вернулся именно за исцелением.

Вот только оказалось, что с этой затеей он немного просчитался.

Орлеан встретил Видегреля солнечной погодой и по-весеннему теплым ветром. После заснеженной Норвегии с ее суровыми пейзажами, Франция показалась мужчине эдемским садом, наполненным нежными ароматами цветов и дорогого парфюма. И все же, вопреки ожиданиям, здесь Видегрель чувствовал себя неуютно.

Глядя на дома, мелькающие за окном такси, и рассматривая пестрые рекламные вывески в витринах магазинов, он совершенно не узнавал город, в котором родился. Когда-то знакомые улицы и переулки сейчас казались ему совершенно чужими и даже немного враждебными. Ощущение того, что он попал в совершенно иной мир, не покидало мужчину, и от этого в груди неприятно и болезненно щемило.

А когда такси остановилось у небольшого двухэтажного домика, удушающая тоска, сопровождаемая мелкой дрожью в пальцах и странным горьковатым привкусом на языке, заполнила собой его душу и поглотила чувства.

Сердце болезненно ударилось о ребра, подскочило к горлу, и Видегрель прикрыл глаза.

Он словно вернулся назад в то далекое-далекое детство, когда все еще было хорошо. Когда жизнь была похожа на чистое весеннее небо...

Солнце приятно пригревает лицо. Легкий ветерок ласкает пока еще короткие волосы, и к невесомым прикосновениям воздушного порыва присоединяются сильные пальцы, взъерошивающие мягкие пряди на макушке. А чуть в стороне слышится красивый женский голос. Негромкий напев нежит сердце, обволакивает душу мягким пледом покоя и, кажется, что песня сливается с мелодичным щебетом птиц.

Так тепло. Так хорошо и спокойно.

- Ты счастлив, малыш? - знакомый и в то же время чужой голос звучит глухо и очень далеко.

Когда-то Видегрель многое бы отдал ради того, чтобы еще раз его услышать. Теперь же он чувствовал лишь легкий укол сожаления.

Счастлив ли он? Наверное. Хотя... нет. Нет. Он был счастлив. Еще несколько дней назад он был настолько счастлив, что мог воспарить к небесам...

Но сейчас всё это казалось ему лишь сном. Бесконечно долгим, странным и невероятно запутанным видением.

Быть может, открыв глаза, он увидит улыбающуюся ему молодую женщину, которая, поливая цветы на аккуратной клумбе, напевает старую как мир мелодию. А рядом с ней стоит высокий сильный мужчина и смотрит на неё влюбленными глазами...

Но образ сменяется образом. Солнечный летний день, наполненный шелестом ветра и пением птиц, превращается в раннее зимнее утро с воем сирен, плачем и запахом гари.

- Счастлив ли ты, малыш? - спрашивает голос, за столько лет ставший родным...

Нет.

Твоими стараниями, нет, Кано.

Рано или поздно любая иллюзия разрушается. Выстроенный мир фантазий приходит в негодность и исчезает, как песочный замок под толщей разбушевавшихся волн. Отец, брат, любовник... всё это оказалось лишь самообманом. Сладкой сказкой, которую придумал искалеченный потерями разум, и в которую Видегрелю отчаянно хотелось верить. Но реальность оказалась жестока. Уничтожив одну семью, «литосферные плиты» судьбы не прекратили своего движения, и поглотили всех, кто был дорог его сердцу.

Глаза защипало от подступивших к ним слез.

Дом его детства подернулся пеленой, смазался, зарябил, подобно пустынному миражу, готовому растаять в любую секунду, и Видегрель вдруг осознал, что здесь он чужой. Призраки прошлого грустно улыбались, растворяясь в теплом весеннем воздухе. Души родителей давно нашли покой за океаном, и здесь ему делать было нечего. В прошлое не вернуться, как бы ему этого ни хотелось. Детство не возвратить. А на обломках отжившего будущее не построить.

- В Ардон. - Видегрель отвернулся от окна и протянул водителю деньги. - Этого будет достаточно?

Мужчина молча принял протянутые ему купюры и, кивнув, тронул машину с места.

***

- Игараси-доно, мы нашли вашего сына.

Старший Вальдрэ вломился в гостиничный номер Кано без стука, но с почтительным поклоном. А когда выпрямился, его массивная фигура закрыла собой дверной проём.

Мужчина какое-то время с интересом рассматривал молодого якудза, в лице которого угадывались характерные азиатские черты, а потом спросил хриплым от долгого молчания голосом:

- Где он?

- В Монришаре, - ответил Ригар. - Мои люди вышли на него ещё в Орлеане, и теперь ведут за ним наблюдение. Я забронировал вам билет на самолёт. Но у вас только полчаса на сборы.

- Этого достаточно, - сказал Кано, поднимаясь из кресла и на скорую руку собирая в небольшую сумку документы и вещи первой необходимости. - Значит, он всё-таки решил посетить свой родной город. Но почему сейчас?

- Долго он там не задержался. Судя по данным с камеры наблюдения, установленной на перекрестке, господин Родже не выходил из машины и к дому не приближался.

- Значит, так и не смог взглянуть в глаза своему прошлому, - проговорил мужчина задумчиво, обращаясь скорее к самому себе, чем к парню.

Ригар в ответ на это деликатно промолчал, и Кано не стал развивать тему.

Собравшись и накинув пальто, японец поспешил к выходу. Юный Вальдрэ проводил мужчину до выхода и посадил в ожидающий его автомобиль.

- В Париже вас встретит мой заместитель, - сказал Ригар. - Его зовут Арман Нуарэ. Вы можете обращаться к нему с любой просьбой, он сделает всё, что в его силах, чтобы помочь вам.

- Спасибо, - ответил Кано. - Я твой должник.

- Счастливого пути, Игараси-доно, - пожелал парень и, захлопнув дверцу машины, отошел немного в сторону.

Автомобиль тронулся с места, а Кано уставился в окно, размышляя над тем, что же заставило Видегреля сбежать, не сказав никому ни слова и даже не задумавшись о последствиях такого спонтанного поступка.

Нельзя сказать, что мужчину удивило подобное поведение. Но он все же надеялся, что, оказавшись вдали от дома и занявшись бизнесом, Видегрель перерастет свою инфантильность. Однако Садис Эйгерт разрушил эти эфемерные мечты. Он оказался сильным и волевым человеком, и Видегрель рядом с ним снова превратился в капризного подростка, который мог проанализировать свои выходки только после хорошей взбучки.

Что ж, Кано готов был пойти навстречу неуёмной взбалмошной натуре сына, и в очередной раз задать ему нужный вектор направления, чтобы уберечь от роковых ошибок. И если для этого придётся силой увезти его в Японию и какое-то время держать его взаперти, мужчина собирался сделать это без лишних раздумий и угрызений совести.

***

Весеннее утро полнилось солнцем и криком кружащих над рекой чаек. В воздухе витал сладкий аромат корицы и свежей выпечки. Одуряюще пахло кофе и крокусами, высаженными в продолговатых горшках по всему периметру гостевой площадки, прилегающей к небольшому кафе.

Вот уже час Видегрель сидел за одним из столиков и, вглядываясь в пляшущие на поверхности воды солнечные блики, крутил в руках телефон, не решаясь набрать номер, который к своему удивлению запомнил очень хорошо.

Несколько дней проведенных в одиночестве позволили Видегрелю привести мысли и чувства в порядок, и теперь собственное поведение казалось мужчине глупым и взбалмошным. Сколько раз он мысленно ругал Миранду за вспыльчивость и неразумность выводов, а в итоге сам поступил точно так же. Теперь ему было невыносимо стыдно, но, как извиниться перед Садисом, он не знал.

Несколько раз Видегрель набирал номер любовника, но нажать на кнопку вызова так и не смог. Он боялся, что мужчина не станет его слушать, боялся, что никакие оправдания не помогут исправить сложившуюся ситуацию, боялся, что Садис разочаровался в нем настолько, что, лишь услышав его голос, просто оборвет связь, решив навсегда выбросить из своей жизни даже воспоминания о нём.

- Боги! Как глупо, - вздохнул Видегрель, прикрывая глаза и пряча телефон в карман легкой куртки.

В голове вновь образовалась несусветная каша из нагромождения домыслов, страхов и неуемного желания повернуть время вспять.

Быть может, стоит вернуться? Встретиться лицом к лицу и всё выяснить, а не придумывать себе бесконечные варианты возможного телефонного разговора.

А если шанс уже упущен? Что тогда? Как быть дальше?

Вопросы вспыхивали один за другим, и Видегрель никак не мог заткнуть вопящие в его разуме голоса. В душе вновь поднимались раздражение и злость, успокоить которые ему помогала лишь тишина. Но Монришар, хоть и был маленьким городком, больше похожим на деревню, шумел не хуже огромного мегаполиса. К тому же время близилось к полудню, а значит, наплыв туристов был не за горами. И потому Видегрель решил не задерживаться в кафе, а вернуться в пансионат, в котором вот уже несколько дней снимал небольшую комнату.

Сделав глубокий вдох и улыбнувшись пробегающей мимо девчушке с яркими рыжими волосами, заплетенными в две смешно торчащие косички, Видегрель оставил на столике несколько купюр, придавил их блюдцем, чтобы не унесло ветром, и, засунув руки в карманы, побрел вдоль набережной к своему временному жилищу.

Хозяйка пансионата встретила его приветливой улыбкой и сообщила, что обед будет подан через час. Видегрель не был голоден, но всё же искренне поблагодарил мадам Женевьев и поднялся по лестнице на второй этаж, где располагалась его комната.

Остановившись у двери, мужчина вставил ключ в замочную скважину и, провернув лишь один раз, нахмурился.

Обычно, закрывая дверь, он неизменно делал два оборота ключа, но сейчас второй не понадобился. Впрочем, особого беспокойства по этому поводу Видегрель не испытал, списав происшествие на обслуживание номера. Но уже через несколько мгновений понял, что очень глубоко заблуждался.

Толкнув дверь и оказавшись в своих апартаментах, Видегрель замер, удивленно уставившись на непрошеного визитёра, который, судя по горящим злостью глазам, ждал его уже очень давно.

- Проходи, не стой в дверях, - проговорил Кано, внимательно разглядывая сына, лицо которого выражало удивление и, в то же время, разочарование от встречи с ним.

- Бежать нет смысла, - предупредил японец, когда Видегрель, не говоря ни слова, оглянулся назад. - Если понадобится, я найду тебя даже в аду. Зайди в номер и закрой дверь. Нам нужно серьезно поговорить.

Видегрель не сдвинулся с места. Он неотрывно смотрел на отца, чувствуя, как в груди разгорается жаркое пламя злости, но внешне оставался спокоен и даже холоден.

- Нам не о чем разговаривать, - после непродолжительного молчания всё же проговорил Видегрель и сделал медленный шаг вперед и немного в сторону, чтобы прикрыть спину.

Зная Кано, он не удивился бы, если бы кто-то из подручных мужчины огрел его по затылку чем-нибудь тяжелым, и потому решил перестраховаться.

- Ты всё сказал в наш прошлый разговор. Дополнений и уточнений мне не требуется.

- И что же я такого сказал? - поинтересовался Кано, терпение которого было уже на исходе.

Видегрель усмехнулся.

- Не думал, что склероз одолеет тебя столь рано, - язвительно проговорил он, нервно сжимая в кармане телефон. - И все же я не понимаю, для чего ты явился? Неужели сорванная сделка была так важна, что ты не пожалел времени и сил, чтобы отчитать меня лично?

- Мальчишка, ты как со мной разговариваешь?! - внезапно рявкнул мужчина и порывисто поднялся, заставив сына опасливо отступить на шаг назад. - Ты сбежал, не сказав никому ни слова! Бросил вещи, бросил телефон, грамотно замёл следы! И ради чего? Скажи мне! Чтобы привлечь к себе внимание? Чтобы кому-то что-то доказать? Чёрт возьми, когда ты уже повзрослеешь?!

- Я уже давно достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения! - взвился Видегрель, не понимая причин подобных нападок. - К тому же, не тебе решать, что мне делать, а что нет. Мои передвижения по миру тебя, как работодателя, касаться не должны. Хочешь меня уволить, увольняй. Но не смей мне указывать, что делать, а что нет!

- Какой же ты идиот. - Кано разочарованно покачал головой. - Причём идиот эгоистичный, разбалованный и жестокий. Скажи, тебе так не терпелось избавиться от неугодного любовника, что ты решил убрать его моими руками?

- Какого идиота воспитал, такой и есть! Нечего на других сваливать свою головную боль. И не приплетай Садиса. Он тут вообще не при чём, - огрызнулся Видегрель и, захлопнув дверь, прошел в гостиную.

- Не при чём, говоришь? - уточнил мужчина. - Он вернулся в Нью-Йорк без тебя, но с твоими вещами и телефоном. А потом ещё пытался строить из себя оскорблённую невинность, не желая отвечать на мои вопросы. Но теперь-то мне понятно, что он просто не мог рассказать о том, чего не знает. Ведь ты у нас взрослый, самостоятельный человек, который делает, что вздумается, и плевать хотел на всех, кроме себя любимого.

- Да что я такого сделал?! - не сдержался Видегрель, наверное, впервые разговаривая с Кано в таком тоне. - Я в отпуске! И куда я еду, это только мое дело! Я не обязан никого оповещать! Зачем ты приехал? Чтобы отчитать меня за то, что я сделал что-то, что не соответствовало каким-то твоим ожиданиям? Но это не мои проблемы, а твои!

- Я приехал сказать, что из-за твоего каприза я чуть не убил ни в чём не повинного человека! - выпалил мужчина гневно. - Если бы Айзек не вмешался, выпущенная мной пуля попала бы твоему любовнику прямиком в сердце. И поверь, я ни на миг не пожалел бы об этом.

От слов, брошенных отцом, Видегрелю сделалось дурно. Кровь отлила от его лица так стремительно, что казалось и вовсе перестала циркулировать по телу. Тошнота подступила к горлу, и ужас сковал тело мужчины, не позволяя ему вдохнуть.

- Что?.. - немеющими губами спросил он. - Что ты сказал? Что ты сделал? Что ты ему сделал?!

- Ничего я ему не сделал, - отмахнулся Кано. - Мне помешали. Айзек появился как раз в тот момент, когда я собирался выстрелить, и поручился за твоего любовника. Он уверял меня, что Садис не стал бы похищать или убивать тебя. Но откуда мне было знать, что Айзек не ошибается в своём работнике? Я продолжил спрашивать Садиса о тебе, а он решил, что может безнаказанно мне дерзить. Пришлось показать ему, что он не прав. Я выстрелил в него, но промахнулся.

Сердце отбивало безудержную дробь, кровь обжигала вены, но при этом Видегреля трясло от холода. Только теперь до него в полной мере начало доходить, что своим поступком он чуть было не подставил Садиса под пулю. Да, что там! Он подставил!

- Зачем? - ошарашенно глядя на отца, спросил Видегрель, еле стоя на ставших ватными ногах. - Зачем ты это сделал?

- Потому что не знал, где ты! - в сердцах выкрикнул Кано, не понимая, как Видегрель может быть таким безучастным и самовлюблённым эгоистом. - Потому что не знал, что он с тобой сделал! Потому что не знал, увижу ли я тебя ещё хоть раз! Мне было страшно за тебя! Это ты способен понять?!

- Страшно? Тебе? Да ты просто хотел доказать свою силу! - яростно выкрикнул Видегрель. - Ты не можешь бояться! Ты... Это же ты! Ты не умеешь бояться. Просто не умеешь!

- Да иди ты к чёрту, неблагодарный засранец! - обиделся мужчина, хотя прекрасно понимал, что сам виноват в том, что Видегрель вырос таким заносчивым и в какой-то степени злым человеком. - Мне безразлично, что ты обо мне думаешь. С этого момента ты свободен. Я больше не буду опекать и оберегать тебя. Если считаешь, что я перегнул палку, переживая о твоей судьбе, что ж, это твоё право. Я нашёл тебя. Я убедился, что с тобой всё хорошо. На этом моя миссия как твоего опекуна окончена. С этого момента у тебя есть неделя, чтобы привести мысли в порядок и вернуться в Нью-Йорк. Клуб теперь твой. Но если ты не вступишь в права владения до конца недели, он перейдет к Мураками-сану. Это всё, что я хотел тебе сказать.

Отчеканив каждое слово, Кано стремительно направился к выходу, и через несколько мгновений Видегрель вздрогнул от грохота захлопнувшейся двери.

Ноги подкосились, и, не выдержав напряжения, мужчина рухнул в кресло, слушая, как все еще беснующееся сердце отбивает в груди сумасшедший ритм.

Свободен... неужели он действительно теперь свободен? Тогда почему эта треклятая свобода так горчит на языке? Почему так болит душа? Почему так невыразимо тоскливо, словно он потерял что-то очень дорогое и важное?

Ответов на эти вопросы Видегрель не находил. А в душе все сильнее разрасталась дыра, полная тьмы и непередаваемой скорби.

***

Быть взрослым задача не из легких. Особенно, когда из взрослого в тебе лишь три десятка лет, да статус совершеннолетнего.

К такому выводу Видегрель пришёл спустя несколько часов после того, как Кано уехал. Всё это время он просидел в кресле, мысленно продолжая спор с отцом. Но какие бы доводы Видегрель ни приводил, из всего внутреннего диалога получалось, что он был абсолютно и безоговорочно не прав. И хоть признание этого факта далось мужчине очень нелегко, прятаться от истины не было никакого смысла.

Вполне возможно, что Видегрель и сам пришёл бы к этим мыслям лет так через двадцать, но крепкая рука отца, выписавшая ему ментальный подзатыльник, немного ускорила процесс.

Он действительно повел себя непростительно глупо, и заслужил каждое обвинение со стороны Кано. Вот только признавать это было мучительно и неприятно. Теперь ему предстояло взять на себя ответственность и постараться исправить совершённые ошибки. Занятие это не сулило Видегрелю ничего приятного, но раз такова одна из фаз взросления, ему придется с этим как-нибудь смириться.

Ко всему прочему он ужасно не хотел отдавать «Алый Куб» Мураками-сану. Клуб был его детищем. Его творением. Его домом. И позволить кому-то другому хозяйничать там, он не мог.

Много времени на сборы Видегрелю не понадобилось. Он накинул куртку и, проверив в карманах деньги и документы, направился к выходу.

Однако сюрпризы на этот день и не думали заканчиваться.

Стоило Видегрелю покинуть квартиру, как в коридоре он столкнулся с человеком, которого совершенно не ожидал увидеть. И эта встреча волной холодной дрожи пробежала по позвоночнику, заставляя все чувства обостриться до предела, а сердце затаиться в предчувствии опасности.

Молодой мужчина с правильными чертами лица, тонкими губами и хищным взглядом стоял напротив Видегреля и подпирал спиной стену. Весь его вид говорил о скуке, но в глубине темных глаз, холодных словно ночное небо, не было и намека на тоску. Лишь раздражение и еле уловимая злость, которую мужчина пытался скрыть за довольно приятной и в то же время словно искаженной улыбкой.

- Господин Нуарэ? Что вы здесь делаете? - справившись с первым шоком, спросил Видегрель.

Он еще не встречался с этим человеком лично, но столько раз смотрел на его фотографию, что не узнать просто не мог.

- Знаете меня? - спросил мужчина, чуть вскинув брови. - Я удивлен. Мне кажется, что мы раньше не встречались.

- Да, не встречались, - подтвердил Видегрель, лихорадочно соображая, как объяснить этому человеку, откуда он его знает. - Мне о вас рассказывал Ригар Вальдрэ. Он так витиевато и красочно описал вас, что у меня не осталось сомнений.

- Удивительно, - искренне поразился господин Нуарэ. - Неужели у меня на лице написано, что я «грёбаный мудак»?

- Вовсе нет, - поспешил уверить его Видегрель. - Я ничего подобного не говорил.

- Вы, нет, - согласился мужчина. - Но я знаю Ригара с детства. И «грёбаный мудак», это самое красочное описание, которым он мог меня удостоить в разговоре с посторонним.

- Он повзрослел, - сказал Видегрель, жутко нервничая под пристальным взглядом мужчины. - Теперь он отзывается о вас более лестными словами. В частности, он считает вас своей правой рукой, и часто упоминает вас в разговоре, если речь заходит о бизнесе во Франции.

- Что ж, у меня нет причин сомневаться в ваших словах, - признал мужчина, хотя его взгляд говорил о совершенно противоположных выводах.

Впрочем, он не стал развивать эту тему, и сказал:

- Я здесь по просьбе господина Игараси. Можете считать меня личным телохранителем, если хотите. Моя задача оберегать вас, пока вы находитесь на территории Франции. Если вам что-нибудь нужно, просто скажите. Я сделаю все, что в моих силах.

- Вот, значит, как, - задумчиво проговорил Видегрель, в который раз поражаясь предусмотрительности Кано. - Что ж, надеюсь, вы сможете достать для меня билет на ближайший рейс до Нью-Йорка? Я был бы безмерно благодарен вам за это. Мой отпуск непростительно затянулся, и я хотел бы поскорее его закончить.

- Дайте мне пару минут, - попросил мужчина, доставая из кармана телефон и открывая приложение для заказа билетов. - Из Монришара нет прямых рейсов до Нью-Йорка. Но я забронирую нам билеты на поезд до Парижа. А там уже к вечеру сможете сесть на нужный вам рейс.

- Спасибо, - поблагодарил Видегрель и направился к лестнице.

Господин Нуарэ молчаливой тенью последовал за ним, отчего Видегрель чувствовал себя немного неуютно.

- Простите, - не выдержав напряжения, он повернулся к своему новому знакомому, - не могли бы вы идти или немного впереди, или хотя бы рядом. Тихое дыхание за спиной заставляет меня чувствовать себя под конвоем. Я ведь не арестован, верно?

Мужчина усмехнулся и сказал:

- Простите, привычка. Я был телохранителем в семье Ригара с семнадцати лет, и всегда старался держаться в тени. Теперь в этих навыках уже нет необходимости, но избавиться от рефлексов не так-то просто.

- Что ни говори, а привычка - страшное дело, - понимающе кивнул Видегрель и немного ускорил шаг.

Компания господина Нуарэ ему не нравилась. И избавиться от неё он мог, только уехав из Франции. А, значит, ему надо было поторопиться.

Покинув пансионат и сдав автомобиль прокатной компании, Видегрель со своим спутником направились на железнодорожную станцию. Благо задержек в расписании поездов не наблюдалось, и спустя час они с господином Нуарэ заняли свои места в вагоне, а еще через два с половиной часа прибыли в Париж.

Однако из-за погодных условий вечерний рейс до Нью-Йорка отменили, и Видегрелю пришлось провести в компании господина Нуарэ еще несколько часов. Впрочем, нанятый отцом телохранитель разговорчивостью не отличался, и порой, погрузившись в собственные размышления, Видегрель практически не замечал его присутствия. Что несомненно было огромнейшим плюсом.

Вылететь в Нью-Йорк получилось только к обеду следующего дня. Конечно же, такая потеря времени Видегреля совершенно не радовала, однако повлиять на погоду он, к сожалению, не мог.

Распрощавшись с господином Нуарэ в аэропорту Шарля де Голя, Видегрель сел на свой рейс и уже через девять часов стоял перед дверью «Алого Куба», с недоумением глядя на вывеску, оповещающую о временном закрытии клуба.

- Это что ещё за новости?! - раздраженно возмутился мужчина и громко постучал кулаком по двери.

Несколько мгновений тишины за дверью сменились какой-то возней и копошением, сопровождающимися грубой руганью, после чего щелкнул замок, и дверь распахнулась.

- Ты что, читать не умеешь?! - рявкнул охранник, не успев даже посмотреть на того, кто нарушил покой заведения. - Так я...

- Что, ты, Джейсон? - со злым ехидством спросил Видегрель, глядя на растерянно хлопающего глазами мужчину. - Предоставишь мне бесплатные уроки чтения?

- Господин Родже? Простите! Простите, я не думал, что вы так быстро вернетесь. Господин Игараси...

- Не важно. - Видегрель оборвал словоизлияние работника и испытующе посмотрел на него. - Так ты впустишь меня? Или мне придется ждать открытия?

- Конечно, конечно, проходите, - охранник попятился назад, широко распахивая дверь и пропуская мужчину внутрь.

В зале было темно. Несколько тусклых ламп на стенах не могли в полной мере осветить помещение, и оттого оно походило на мрачный чулан, заставленный старой мебелью. Хорошо хоть пылью не покрылось и паутиной не заросло за те несколько дней, что его не было.

Видегрель сделал глубокий вдох и повернулся к охраннику.

- Где Мишель? - спросил он, снимая куртку и перекидывая ее через руку.

- Он у себя, - ответил Джейсон. - Вас проводить?

- Серьёзно? Проводить? Ты думаешь, я заблужусь в собственном клубе? - с раздражением спросил Видегрель и покачал головой. - Возвращайся к работе. Если я, вдруг, здесь потеряюсь, то непременно позову тебя на помощь.

Охранник немного стушевался и, коротко извинившись, удалился. А Видегрель стремительно направился к лестнице, чтобы поинтересоваться у своего помощника, какого чёрта тут вообще творится?

Поднявшись на второй этаж и свернув в коридор, Видегрель прошел почти в самый конец и остановился возле комнаты, которую облюбовал для себя Мишель. Коротко постучал, и как только дверь открылась, набросился на помощника с вопросами:

- Почему клуб закрыт? Я не отдавал подобных распоряжений. И что это за нововведения такие, что охрана в моем же клубе предлагает мне сопровождение? Какого Дьявола вы тут натворили?

- Это пока ещё не твой клуб, - парировал Мишель, возмущённый нападками Видегреля. - Сейчас он вообще ничей, а, значит, ни у кого нет полномочий вести здесь бизнес. Так что Акено закрыл клуб, когда уезжал, а меня попросил присмотреть за всем до твоего возвращения. Хотя я ставил на то, что ты не вернёшься, и мне придётся жить на помойке.

- С чего это мне не возвращаться? - Видегрель даже немного обиделся на слова Мишеля. - Стоило мне уехать в отпуск, и все полетело в задницу. Совсем охренели?!

- Мне на твоем месте было бы стыдно показаться родным на глаза после такой выходки, - ответил парень и отошёл от двери, чтобы босс мог войти в его комнату. - Чем ты вообще думал? Хотя, не отвечай... я и так знаю чем.

- Может, хватит язвить? - поинтересовался Видегрель, хоть и понимал, что, нет, не хватит.

Таким уж был Мишель. Если не выльет на собеседника пару цистерн скепсиса и сарказма, будет считать разговор пустой тратой времени и сил.

- Лучше скажи, почему Акено не остался? Кано знал, что я вернусь. Не вижу причин срываться с места столь поспешно.

- Наверное, из-за ножевого ранения, от которого он еще не оправился, - предположил Мишель язвительно. - Или, возможно, он просто уехал от греха подальше, чтобы ненароком тебя не придушить. Не знаю. Лучше позвони и спроси у него сам.

Парень подошел к своему рабочему столу и взял с него толстую папку с документами, которую протянул Видегрелю.

- Это контракт на право собственности. Если хочешь клуб, подпиши его и свяжись с юристом господина Игараси. Если не хочешь, что ж, господин Мураками будет счастлив заполучить еще один лакомый кусочек бизнеса вашей семьи.

Видегрель взял в руки папку и, крепко сжав ее, уверенно проговорил:

- Мураками не получит этот клуб. Пусть даже не надеется. И перестань уже думать о всяких помойках! Ты часть нашей семьи, и, что бы со мной ни случилось, на улице ты не останешься. Начинай подготовку клуба к открытию. А я пока пойду к себе. Разберусь со всем этим.

- Ладно, - сменил гнев на милость Мишель, хотя по его каменной физиономии сложно было понять, что он чувствует на самом деле. - Я всё сделаю. Только больше не пропадай. Я не намерен каждый раз прикрывать твою задницу, когда тебе вздумается развеять скуку.

Видегрель ничего не ответил. Только кивнул и поспешил к себе в кабинет. Он хотел как можно скорее разобраться с бумагами, которые оставил для него Кано, и убедиться, что в них не будет и намека на лазейку для Мураками, который, как правильно заметил Мишель, был бы очень даже рад получить в свое распоряжение такую золотую жилу как «Алый Куб».

Внимательно изучив оставленный отцом договор, Видегрель испытал угрызения совести и в который раз почувствовал себя неблагодарным ублюдком.

Кано не только отдал клуб в его безраздельное владение, но и предоставил ему возможность самому решить, кто в случае непредвиденных обстоятельств сможет стать приемником этого бизнеса.

Конечно же, долго думать над этим мужчине не пришлось, и он, без зазрения совести вписал туда два имени.

Еще раз всё перепроверив, Видегрель поставил свою подпись в конце документа, и закрыл папку. После чего открыл ящик стола, достал оттуда свой телефон и, включив его, набрал номер отца.

Какое-то время ему никто не отвечал, но уже со второй попытки в динамике раздался немного хрипловатый голос Кано.

Повисло недолгое и довольно напряженное молчание. Но Видегрель взял себя в руки и сухо проговорил:

- Я подписал документы. И вписал приемников. Могу отправить тебе копию по электронной почте или с курьером.

- Нет необходимости, - ответил мужчина. - Клуб твой, ты волен делать с ним всё, что пожелаешь.

В динамике повисла тишина. Теперь уже продолжительная и бесспорно неловкая. Не то, чтобы Видегрель ждал от отца каких-то слов, скорее это ему следовало кое-что сказать, но чувство вины и осознание собственных проступков заставляли мужчину очень тщательно подбирать в мыслях фразы, которые как специально не хотели выстраиваться в удобоваримый ряд.

- Это всё, что ты хотел мне сказать? - нарушил тишину Кано, когда молчание затянулось.

- Нет, - поспешно ответил Видегрель, опасаясь того, что мужчина повесит трубку. - Нет.

Сердце вновь сбилось с ритма и заколотилось в груди как сумасшедшее, разгоняя по жилам кровь и заставляя кожу на висках покрываться легкой испариной.

Наверное, впервые он испытывал такое волнение в общении с отцом, и ему это состояние очень не нравилось.

- Я... - начал было Видегрель, немного запинаясь, - я понимаю, что был не прав, но... извиняться не буду. Ты тоже наломал дров. Я должен был предупредить об отъезде, и я предупредил. Пусть не тебя, а Мишеля, но предупредил. Ты не имел права спускать на меня собак только потому, что я не отчитался перед тобой. И уж тем более не должен был приказывать мне. И... если ты не хочешь больше быть моим отцом, то...

- Боги, Видегрель, какой же ты всё-таки дурак!.. - перебил его мужчина. - Как я могу не хотеть быть твоим отцом? Я воспитываю тебя и забочусь о тебе уже больше двадцати лет. Думаешь, из-за одной твоей глупой выходки я смогу вычеркнуть эти годы из своей жизни и отказаться от тебя?

- Но... ты сам сказал, что клуб теперь мой и что вся ответственность лежит на мне. Разве это не значит, что...

- Боги! Замолчи, - вздохнул Кано. - Клуб твой. И ответственность на тебе. Но это никак не связанно с нашими отношениями.

- Разве? - решил уточнить Видегрель, все еще не очень веря в то, что их с Кано отношения не испорчены окончательно.

- Похоже, ты не совсем понимаешь, что нужно разделять бизнес и личные отношения, - сказал мужчина. - Да, я отчитал тебя за то, что ты уехал в отпуск не предупредив меня, и отчитал тебя как подчинённого. Но это не значит, что я не люблю тебя и не переживаю о тебе. Ты мой сын. Навсегда. Даже если ты решишь отказаться от меня. Даже если будешь ненавидеть меня. Моих чувств к тебе это не изменит.

От слов мужчины к горлу Видегреля подступил ком. Он вдруг почувствовал себя совсем маленьким и слабым, но в то же время невероятно счастливым.

- Спасибо, - сдавленно проговорил он, прикрывая глаза, которые почему-то защипало от слез.

- Тебе не за что меня благодарить, глупый ты мальчишка, - усмехнулся Кано в трубку, и сердце Видегреля сжалось от странного и совсем непривычного чувства. - Прости, но меня ждут дела. Созвонимся позже.

- Да, хорошо, - ответил Видегрель и, дождавшись, когда отец отключит связь, положил телефон на стол.

В душе растекалось тепло. Чувство вины успокаивалось, а ворчащая все это время совесть теперь блаженно мурлыкала, удовлетворенная своей победой.

Впрочем, было кое-что еще, что требовало незамедлительного разрешения, и Видегрель не стал откладывать неизбежный разговор в долгий ящик и набрал еще один номер.

Садис долго не отвечал на звонок. Конечно же, Видегрель понимал, что мужчина, скорее всего, больше не хочет иметь с ним ничего общего. И все же не сдавался, продолжая набирать номер любовника до тех пор, пока не добился своего.

- Видегрель? - послышался в динамике обеспокоенный голос Садиса. - Ты где? С тобой все хорошо?

- Эм... да, со мной все в порядке, - смущенно ответил мужчина.

На самом деле он совершенно не ожидал услышать в голосе любовника столько тревоги, беспокойства и нескрываемого облегчения, и теперь был несколько растерян и сбит с толку.

- Я в клубе. В общем... я хотел извиниться и...

- Ты не вернулся в Японию? - перебил его Садис.

- А почему я должен был туда возвращаться? - удивился Видегрель.

- Неважно, - отмахнулся мужчина. - Главное, что с тобой всё хорошо. Я сейчас приеду к тебе. Никуда не уходи. Дождись меня.

- А... ты разве сейчас не на работе? - глупо спросил Видегрель, не зная как реагировать на слова Садиса.

Мужчина не создавал впечатление импульсивного человека. И уж тем более не создавал впечатление человека, который может бросить все ради какого-то раздолбая, не только вытрепавшего ему нервы, но и поставившего его жизнь под угрозу.

- На работе, но... какое это вообще имеет значение? Или ты не хочешь меня видеть?

В голосе Садиса послышались нотки раздражения, от которых у Видегреля по спине прошёлся неприятный холодок.

- Нет, что ты... - стушевался он. - Наоборот. Просто...

- Дождись меня, - вновь оборвал его Садис и отключился.

Видегрель еще несколько мгновений смотрел на высветившуюся на дисплее телефона надпись «звонок завершен», а потом отложил телефон в сторону и откинулся на спинку своего кресла.

Кажется, на этот раз ему невероятно повезло. Несмотря на его идиотскую и незрелую выходку, дорогие его сердцу люди не отказались от него. И все же... больше так рисковать не следует. Удача не всегда будет на его стороне. А терпение Кано и Садиса не будет безграничным. Надо взрослеть и, наконец, начать ценить то, что имеешь. И именно этим Видегрель собирался заняться в самое ближайшее время.