***

С того момента, как Ирман поступил в клинику, прошло уже несколько недель, а видимых результатов того, что ребёнок идет на поправку у Джозефа так и не было.

Конечно, болезни и травмы психики это не насморк, и за несколько дней не исцелятся, но мужчина рассчитывал увидеть хоть какой-то прогресс, однако пока все оставалось неизменным.

Ирман все так же нехотя общался с ним, все так же отказывался отвечать на некоторые вопросы, а если Джозеф настаивал, становился агрессивным и немного нервным. Мальчик практически не покидал свою палату, за исключением тех моментов, когда необходимо было сходить на процедуры, часто отказывался от еды и, казалось, с каждым днем только сильнее замыкался в себе.

И все же Джозеф не терял надежды достучаться до ребёнка. Для этого он даже консультировался с ведущими специалистами в области детской и подростковой психиатрии, но все они твердили, что без медикаментозного лечения никакого прогресса не будет.

В этом Джозеф был со своими коллегами в корне не согласен, и потому никаких лекарств мальчику не назначал, заменяя медикаменты длительными и чаще всего совершенно безрезультатными беседами.

Впрочем, кое-какие выводы из этих разговоров Джозеф все-таки сделал. Но они, к сожалению, были не утешительными.

- Ты точно не хочешь погулять? - спросил Джозеф, глядя на мальчика, который сидел на диване в его кабинете, подтянув колени к груди и крепко обняв их руками.

На предплечьях Ирмана алели свежие царапины, но мальчик, казалось, совсем их не замечает. Проблема кошмаров так и не ушла. И самым плохим в этом было то, что мальчик неосознанно ранил себя, расцарапывая руки почти до крови, но при этом утверждая, что с ним это сделал его репетитор.

- На улице солнечно и тепло. В саду расцвели глицинии, и теперь там очень красиво.

- Я не хочу, - ответил Ирман, бездумно глядя на пальцы своих ног. - Я устал. Я хочу спать, но не могу. Он приходит каждый раз, стоит мне закрыть глаза. Его липкие ладони тянутся ко мне из бездны. Хватают за руки... Тащат за собой во тьму...

- Ты пробовал думать перед сном о чем-то хорошем? - спросил мужчина.

Мальчик кивнул и тут же сказал:

- Это не помогает. Ничего не помогает. Только...

Ирман запнулся и резко замолчал.

Да, было кое-что, что иногда помогало ему справляться с кошмарами. Но мальчик не хотел делиться этим с доктором.

Иногда ему снился веселый детский голос, который звал его в полет. И ласковые объятия, в которых было уютно и безопасно, как за самой надежной стеной.

Доктор Уэйн говорил, что это его подсознание разговаривает с ним через сновидения. Но Ирман не хотел, чтобы голос принадлежал его фантазии. Он хотел верить, что у голоса есть реальное, физическое воплощение, оберегающее его не только во сне, но и наяву.

Все потому, что мальчику хотелось чуда. Ему хотелось верить, что чудеса еще живут на земле. Ведь то, что с ним случилось, сломало его веру в сказочное добро и справедливость.

Но все же Ирман был уверен, что слышал и голос, и смех... он слышал. Он готов был держаться за эту веру до конца своих дней. Ведь только она помогала ему двигаться дальше в попытке найти путь к исцелению.

Задумавшись о голосе, мальчик начал неосознанно расцарапывать ранки на своих руках, но строгий голос доктора Уэйна остановил его:

- Ирман, не нужно себя калечить. Прошу тебя, пойдем на улицу, подышишь свежим воздухом, насладишься природой. На территории клиники есть небольшой пруд, там живут утки. Хочешь посмотреть?

- Нет, - мальчик снова покачал головой.

- Тогда, быть может, пойдешь в комнату отдыха? - спросил мужчина.

- Зачем? - спросил Ирман. - Что мне там делать?

- Отдыхать, - улыбнулся Джозеф, но мальчик его позитивного настроя не разделил.

Он как-то тяжело вздохнул, чуть нервно повел плечами, отвел тусклый взгляд в сторону, но тут же вновь посмотрел на Джозефа, и от этого взгляда мужчине стало не по себе.

- Я не устал, - искривив губы в недовольной гримасе, проговорил мальчик, глядя на доктора исподлобья.

Джозеф нахмурился и посмотрел на свои записи в блокноте.

«Шизотипическое расстройство».*

Предполагаемый диагноз был обведен карандашом несколько раз, и мужчина вновь поставил рядом с ним галочку, которую тут же уверенно зачеркнул и изменил на вопросительный знак.

- Но еще несколько мгновений назад ты утверждал обратное, - осторожно напомнил Джозеф.

- Я такого не говорил, - разозлился Ирман.

- Но как же: «Я устал. Я хочу спать, но не могу», - напомнил Джозеф. - Разве это не твои слова?

- Мои, - не стал отрицать мальчик, раздражаясь еще сильнее. - Но при чем здесь комната отдыха? Я сказал, что хочу спать. Разве там я смогу уснуть, когда вокруг будут незнакомые люди?

Рука мужчины дрогнула, когда он начал писать новый диагноз, подозрения на который у него возникли, и он внимательно посмотрел на Ирмана.

Мальчик хмурился, кривил губы, царапал свои руки и пристально смотрел на Джозефа полными ненависти глазами.

- Ирман, я попрошу тебя ответить мне честно: ты не хочешь идти, потому что действительно хочешь спать, или потому, что тебе придется столкнуться с другими незнакомыми тебе людьми? Настаивать на твоем пребывании в комнате отдыха я не буду. Но мне необходимо знать, что является первопричиной подобного нежелания. Ведь если проблема во сне и усталости, то мне придется выписать для тебя лекарство, а мне очень не хотелось бы этого делать, потому что я не считаю тебя ни больным, ни сумасшедшим.

- Я просто не люблю делать бессмысленные вещи, - заявил мальчик.

В этот момент он показался доктору взрослее, чем есть на самом деле. Но, к сожалению, после того, что с ним случилось, иначе и быть не могло.

- Попытка взаимодействовать с социумом несет в себе очень большой смысл, - сказал мужчина, специально не пытаясь упростить для Ирмана свои слова, чтобы посмотреть на его реакцию.

Но мальчик, как и ожидалось, не понял, что он сказал. Его взгляд опустел, а внимание переключилось на ладони, которые Ирман начал рассматривать с большим интересом.

- Тебе нужно общаться, - проговорил Джозеф, расшифровывая для мальчика свою предыдущую фразу.

- Мне нужно учиться, - ответил Ирман. - Родители передали мои учебники?

- Передали, - кивнул Джозеф и вновь посмотрел на свои записи. - И все же, почему ты считаешь, что учеба для тебя важнее, чем общение?

- Этот разговор становится бессмысленным, доктор Уэйн, - холодно отрезал Ирман и устремил на мужчину пронзительный взгляд.

- Я бы так не сказал, - задумчиво проговорил Джозеф и нехотя завершил написание предполагаемого диагноза, после которого поставил несколько жирных вопросительных знаков. - Любое общение несет в себе пользу. Пойми, Ирман, запираясь от мира, ты не избежишь проблем. Наоборот даже, это очень опасно. Взять хотя бы птицу. Пока она в клетке, она в опасности. Если ее забудут покормить, она погибнет от голода. Не дадут воды - погибнет от жажды. Любой может засунуть руку в клетку и раздавить ее. На свободе, за пределами клетки, ее тоже поджидает немало опасностей, но там шансов спастись намного больше. Я не утверждаю, что твое нежелание идти на контакт с другими людьми губительно. В твоем случае это вполне объяснимо и понятно. И все же я хочу, чтобы ты попробовал. И поэтому я предлагаю тебе сделку. Сейчас мы пойдем в комнату отдыха, и ты немного побудешь там, а после я отдам тебе учебники. Что скажешь?

- Вы что, решили меня шантажировать? - спросил мальчик.

- Это не шантаж, а предложение, - сказал доктор. - Я не могу позволить тебе уйти в учебу с головой и замкнуться еще больше. Так что у тебя есть выбор: либо ты идешь в комнату отдыха, и потом я отдаю тебе учебники, либо мы будем продолжать вести беседы до тех пор, пока ты не придешь в себя, но в этом случае у тебя не останется времени на занятия.

- Это издевательство...

- Вовсе нет, - возразил психиатр. - Подумай над моим предложением.

Ирман насупился. Он не хотел делать выбор. Он хотел, чтобы его оставили в покое. Но доктор Уэйн был очень упрямым человеком и умел настоять на своем.

- Один час... - сказал мальчик, сдаваясь. - Но если кто-то попробует прикоснуться ко мне, я больше никогда туда не пойду.

- Хорошо, - кивнул Джозеф, радуясь уже даже тому, что мальчик пошел на сделку. - Один час, и никто к тебе не прикоснется.

Мужчина закрыл свой блокнот и поднялся из кресла. После чего подошел к двери и, открыв ее, сделал Ирману приглашающий жест.

- Идем? - спросил он, очень надеясь, что мальчик не передумает.

И когда Ирман поднялся, все еще хмуря свои светлые брови, улыбнулся.

- Возможно, тебе даже понравится. Во всяком случае, это совсем не исключено.

Ирман недовольно поджал губы, но все же направился к выходу из кабинета. И хоть каждый шаг давался мальчику с огромным трудом, а в сердце засела тупая игла страха, он все-таки нашел в себе смелость встретиться с неприятной ситуацией лицом к лицу.

***

Доктор Уэйн привел Ирмана в специальную комнату, где было много интересных вещей от большой библиотеки до разных материалов для всякого рода поделок. Но мальчик почти не обратил на них внимание. Он лишь напряженно огляделся по сторонам и прошел вглубь комнаты, с опасением присматриваясь к немногочисленным пациентам, собравшимся в помещении.

Перепоручив Ирмана девушке в белом халате, мужчина пожелал ему удачи и сказал, что вернется ровно через час, чтобы отвести его в палату. Мальчик угрюмо кивнул и, стараясь держаться подальше от людей, встал у стены.

Невысокая полная медсестра как раз собиралась делать обход пациентов и раскладывала по пластиковым стаканчикам разноцветные таблетки. Она спросила Ирмана, не хочет ли он ей помочь, но мальчик только отрицательно покачал головой и забился в самый дальний угол. Там он сел прямо на пол и следил за ней взглядом, думая, а выписал ли ему доктор Уэйн какие-то лекарства? Но девушка, проходя мимо, только ласково улыбнулась ему и направилась к выходу.

Мальчик облегченно выдохнул и, обхватив себя руками, уставился в пол. Он не хотел ничем заниматься. Хотя многие пациенты, как мужчины, так и женщины, принялись что-то мастерить. Кто-то читал. Кто-то играл в настольные игры. Один старик, усевшись в кресло-качалку, начал раскачиваться в нем, напевая себе под нос какую-то приятную песенку, совсем не режущую слух. Тихо посмеивающаяся женщина бродила от одного стола к другому, держа в руках большой бумажный цветок, и если бы не потрепанные и неестественно смятые лепестки, его сложно было бы отличить от настоящего.

Женщина внимательно всматривалась в лица тех, к кому подходила, но каждый раз недовольно морщилась и шла дальше. Пока, наконец, не остановила свой взгляд на Ирмане. Радостно просияв, пациентка направилась прямиком к нему. А когда подошла ближе, то присела перед мальчиком на корточки и с совершенно безумной улыбкой протянула ему свою поделку.

- Ты друг Амиса? - спросила женщина. - Отдай ему это. Скажи, что от меня. Скажешь?

- Что еще за Амис? - Ирман вжался в стену, пытаясь держаться от нее как можно дальше.

Но женщина, вдруг, резко подалась вперед и, схватив его за плечо, впихнула цветок ему в руки.

- Отдай Амису! - потребовала она и так же резко отстранилась.

После чего ушла, продолжая посмеиваться.

Ирман судорожно вздохнул, пытаясь успокоить грохочущее сердце, а потом замер, потому что его озарила внезапная обнадеживающая мысль. А ведь прикосновение этой женщины не вызвало в нем волны отвращения, как было с отцом и с доктором Уэйном. Он испугался, да. Но это был обычный страх перед резким выпадом, а не липкий ужас, вызывающий панику.

Ирман посмотрел на цветок и вспомнил слова сумасшедшей: «Отдай Амису». Видимо, этот Амис был очень важен для нее. Но почему она подошла именно к нему? Почему решила, что они дружат?

Задумавшись над этими вопросами, Ирман даже не заметил, как пролетело время. И когда доктор Уэйн пришел за ним, мальчик все еще сжимал в ладони бумажный стебель цветка и вглядывался в его сердцевину.

- Ирман, все хорошо? - спросил мужчина, остановившись в нескольких шагах от ребенка.

- Кто такой Амис? - спросил мальчик и протянул мужчине цветок.

Доктор охотно принял потрепанную поделку и с интересом повертел ее в руках, разглядывая с разных сторон.

- Амис, это сын владельца клиники, - улыбнулся Джозеф. - Я так понимаю, цветок тебе дала Амелия? Амис очень любит цветы, которые Амелия для него делает. Хотя она делает их почти для всех, но те, которые предназначаются для Амиса, всегда самые красивые.

- Значит, он не плод ее воображения и не ее умерший родственник? - спросил Ирман, чувствуя странное облегчение от того, что все труды женщины не пропали даром, и ее подарок окажется у того, кому был предназначен.

- Нет, - улыбнулся Джозеф. - Амис ее друг. И он будет рад получить от Амелии еще один цветок. Если хочешь, я познакомлю вас, и ты сам отдашь ему эту поделку.

- Не нужно, - тут же возразил Ирман. - Я не хочу с ним знакомиться.

- Почему? - спросил Джозеф с искренним интересом. - Амис очень приятный и дружелюбный человек. Мне кажется, вы бы с ним поладили.

- Он мужчина, - ответил мальчик. - Я не хочу с ним ладить. Я даже не хочу к нему приближаться. Но...

Ирман, вдруг, просиял и улыбнулся психиатру, как будто вспомнил о чем-то очень радостном.

- Доктор Уэйн, Амелия прикоснулась ко мне, и я не испугался. Мне не было противно. Это было не очень приятно, да... но и только. Это ведь хорошо? Я выздоравливаю?

- Это очень большой шаг к твоему выздоровлению, - тепло улыбаясь, ответил Джозеф, вместе с мальчишкой радуясь его маленькой победе. - Если ты приложишь еще немного усилий, то вскоре полностью справишься со своими страхами. Может быть, ты хочешь побыть тут еще немного?

- Нет, - покачал головой мальчик. - Вы обещали мне учебники. Я хочу их получить.

- И ты их получишь, - уверил мужчина. - Идем, я провожу тебя до палаты.

Ирман поднялся с пола и, отряхнув штаны своей пижамы, направился следом за доктором. По пути к палате Джозеф задавал мальчику различные вопросы относительно его ощущений, но Ирман неохотно отвечал на них, ограничиваясь лишь короткими фразами. Впрочем, давить на него мужчина не хотел. И потому, когда они вошли в палату, мужчина сказал:

- Сегодня ты хорошо постарался. Уверен, что совсем скоро ты полностью исцелишься. Твои учебники на столе. Я взял на себя смелость добавить к ним несколько книг, которые, на мой взгляд, могли бы быть тебе интересны. Надеюсь, ты любишь читать?

- Люблю, - ответил мальчик, взволнованным взглядом окидывая новые вещи и предметы мебели, которые появились в его палате.

Пока он сидел в комнате отдыха, ему принесли кровать, стол, стул, стопки учебников и тетрадей, письменные принадлежности и настольную лампу. И теперь палата напоминала обычную детскую спальню, если не считать, конечно, стен с мягкой обивкой.

- Вы больше не боитесь, что я себя покалечу? - спросил Ирман, настороженно глядя на мужчину.

- Я очень надеюсь, что ты не станешь этого делать, - ответил Джозеф мальчику. - К тому же... я тебе доверяю. И раз наше первое соглашение прошло очень успешно, думаю, мы можем заключить еще одно.

Ирман нахмурился и с подозрением посмотрел на мужчину.

- Какое еще соглашение? - пробурчал он.

Джозеф улыбнулся.

- Я уже сказал, что доверяю тебе. И потому думаю, я могу дать тебе ключ от твоей палаты, чтобы ты мог чувствовать себя в безопасности и ни о чем не волноваться. Тебе хотелось бы получить этот ключ?

- Ключ от палаты? - удивленно переспросил мальчик, не веря собственным ушам. - А разве это не запрещено? Что, если я сбегу? Или закроюсь и никогда больше не открою эту дверь?

- Ты действительно хочешь так поступить? - спросил мужчина.

- Нет, - ответил Ирман. - Но, вдруг, захочется?

- Сбежать отсюда ты не сможешь, - сказал психиатр, - так как стационарное отделение хорошо охраняется и тоже закрывается на ключ. А если не будешь никому открывать, боюсь, весь пройденный тобой путь к выздоровлению окажется напрасным. И все же я готов рискнуть, если ты готов пойти мне навстречу и проводить некоторое время в комнате отдыха или на улице.

Ирман задумался. Конечно, его пугала необходимость контакта с незнакомыми людьми, но, в тоже время, он мог обезопасить себя в ночное время. И, проваливаясь в сон, не думать о том, что кто-то ворвется к нему в палату и нападет, пока он будет спать.

- Хорошо, - сказал мальчик. - Я буду гулять, когда скажете, но только недолго. А вы дадите мне ключ.

- Вот и замечательно, - заключил Джозеф. - Значит, в твое расписание на завтра я добавлю прогулку на свежем воздухе. Что ж, а теперь мне пора, меня ждут другие пациенты. Я загляну к тебе перед уходом. Не засиживайся за учебниками. Лучше что-нибудь почитай или поспи.

- Хорошо, - сказал Ирман.

И, попрощавшись с доктором, приблизился к столу.

Учебники лежали на нем ровной стопкой. Так же на столешнице находился исписанный от руки лист, на котором учителя из его школы записали домашние задания.

Мальчик взял этот лист в руки и внимательно его изучил. После чего сел за стол, потянулся за учебником по математике и, раскрыв его на нужной странице, углубился в изучение новой темы.

Теперь он должен был стараться вдвое усерднее, чтобы подтянуть оценки. Он не мог допустить, чтобы родители снова нанимали ему учителей. Он должен был преодолеть себя и стать лучшим учеником, чем все остальные дети в его школе. И тогда, быть может, с ним больше не случится ничего плохого.

***

- Папа, смотри! - вот уже несколько минут Амис крутился у большого зеркала в кабинете отца и, принимая разные позы, рассматривал свое отражение. - Правда, мне идет?

Мужчина оторвал от бумаг уставший взгляд и посмотрел на сына, который, закутавшись в его халат и нацепив на грудь бейджик с именем, состроил довольно забавную и невероятно горделивую гримасу.

- Правда. - Мужчина кивнул, не в силах сдержать улыбки. - Хочешь стать доктором, когда вырастешь?

- Не-а. - Поморщился мальчишка, поворачиваясь к отцу. - Это скучно. Столько слов всяких непонятных. Я запутаюсь. Кто поверит доктору, который не может без ошибки произнести название болезни? Нет, когда вырасту, я буду бездельником.

Амис рассмеялся и, повернувшись к отцу, направился к столу, за которым сидел мужчина. Длинные полы халата волочились по ковровому покрытию, цеплялись за штаны и путались в ногах, отчего, сделав очередной шаг и наступив на белую ткань, Амис чуть было не упал, лишь чудом удержав равновесие.

- И халаты у вас, докторов, неудобные, - буркнул он, снимая с себя атрибут врачебного образа, и бросая его в стоящее напротив стола кресло.

Мужчина слова сына никак не прокомментировал и вернулся к работе, которой за последние дни накопилось слишком много. А все потому, что папка с отчетами за прошлый месяц куда-то подевалась, и теперь Грегори приходилось восстанавливать информацию буквально по крупицам.

Несколько мгновений Амис наблюдал за тем, как отец заполняет какие-то бланки и подписывает истории болезней, а потом мальчику стало скучно.

- Пап, а пап? А сколько всего пациентов может поместиться в комнате отдыха? - облокотившись на край стола и подавшись немного вперед, чтобы лучше было видно, что именно отец пишет, начал сыпать вопросами Амис. - И почему их всегда рассаживают за столики? И почему столики всегда круглые? И почему по три человека? Это же круг, за ним может поместиться больше людей. Пап, а давай устроим пикник для всех на следующих выходных? Тогда и столы не будут нужны.

Амис принялся рассказывать о том, как можно было бы оформить сад для предстоящего пикника, но мужчина был так занят работой, что не слышал, казалось, ни слова. И это, конечно же, не укрылось от внимания ребёнка.

- Ну, пап! - Амис подошел к отцу и начал дергать его за рукав пиджака, привлекая к себе внимание.

- Амис, - Грегори повернулся к сыну и устало на него посмотрел, - я сейчас занят. У меня действительно много работы. Давай обсудим твою идею немного позже. А пока, может, сходишь погулять? За одно и парк осмотришь. Выберешь место, где лучше всего будет провести пикник. Подумаешь над украшениями. К тому же Дин тебя уже заждался. Ты же знаешь, что нельзя надолго оставлять своих питомцев. Они могут заскучать и заболеть.

- А можно мы с Дином сходим к пруду? - тут же оживился Амис. - Ну, пожалуйста!

Мужчина несколько мгновений обдумывал просьбу сына, а потом кивнул.

- Только следи за тем, чтобы Дин не лез в воду, - строго проговорил Грегори и едва сдержал улыбку, заметив, как просияло лицо сына.

- Я прослежу! А если он не будет слушаться, я позову Берта, - радостно заверил мальчик и со всех ног бросился к двери.

- Будь осторожен, - напутствовал Грегори, - и не забывай, что зубы у нашего Дина не очень крепкие, поэтому никаких костей.

- Хорошо! Я запомнил! Никаких костей и никакой воды, - весело выкрикнул Амис и выскочил за дверь, оставив отца заниматься своей нудной работой.

Прежде чем идти на улицу, Амис решил поискать Дина в клинике. Сначала он заглянул в комнату отдыха, но, не увидев там друга, пошел к его палате. Однако на половине пути его остановила Элис и попросила отнести папку с какими-то документами доктору Карпентеру. Амису этот человек очень не нравился, но отказывать Элис мальчик не хотел, и потому согласился помочь.

Мужчина находился в процедурной и разговаривал с кем-то по мобильному телефону. В разговор Амис не вслушивался и, негромко обратившись к доктору, чтобы привлечь к себе внимание, передал ему документы. Мужчина пробурчал что-то нехорошее и указал мальчику на стол. После чего отвернулся к окну и продолжил свой разговор. Впрочем, Амису внимание этого человека было без надобности. Он оставил папку на столе и поспешил выйти. А на обратном пути, когда проходил мимо палат, на миг задержался у одной из дверей.

В этой комнате вот уже месяц жил мальчик со светлыми волосами и невероятно синими глазами, увидеть которые Амису довелось лишь однажды. Несколько раз Амис спрашивал у отца разрешения погулять с новым пациентом, но мужчина каждый раз отправлял его к доктору Уэйну, который почему-то был против, утверждая, что Ирман еще не готов к общению с кем бы то ни было. И все же, Амис иногда навещал мальчика, прокрадываясь ночью к нему в палату и разговаривая с ним, чтобы отвлечь от терзающих его кошмаров.

Удивительно, но, несмотря на то, что, по словам доктора Уэйна, маленький пациент боится присутствия других людей рядом, мальчик ни разу не проснулся, когда Амис был в его палате. А ведь он совсем не таился и порой даже очень громко разговаривал со спящим ребёнком.

На самом деле Амису очень хотелось, чтобы мальчик проснулся, но намеренно он его не будил. И продолжал наведываться к нему каждый раз, как оставался в клинике с ночевкой.

А неделю назад у отца появилось больше свободного времени, и он перестал допоздна задерживаться в клинике. Соответственно вместе с этим Амис потерял возможность навещать мальчика, и потому даже пошел на шалость, спрятав папку с отчетами отца в самый нижний ящик его стола под гору старых документов, в которые мужчина уже очень давно не заглядывал.

Ничего хорошего из этой затеи не вышло. И пусть, теперь он снова оставался в клинике с ночевкой, проку от этого не было никакого, потому что дверь в комнату Ирмана больше не открывалась. Ключ просто не проталкивался в замочную скважину до конца и совершенно не хотел проворачиваться.

Постояв немного у двери, прислушиваясь к царящей за ней тишине, Амис тяжело вздохнул и направился к лестнице, чтобы поскорее найти Дина.

Спустившись вниз, он вышел во двор.

На улице было тепло. Солнце то и дело пряталось за облаками, но совсем скоро вновь выглядывало из-за своих пушистых убежищ и пригревало распустившиеся на клумбах бордовые головки пионов. Амис вприпрыжку спустился по ступеням невысокого крыльца и подошел к сидящей на скамейке медсестре, без интереса листающей журнал, страницы которого пестрили фотографиями женской одежды и косметики.

- Добрый день, Линди, - вежливо поздоровался Амис. - Вы Дина не видели?

Женщина перевела взгляд с журнала на мальчика и улыбнулась.

- И тебе доброго дня, Амис. Ты сегодня рано.

- Учительница заболела, и нас отпустили домой с последних уроков, - пояснил мальчик.

- Понятно, - кивнула женщина. - Дин в саду. Опять пытается спрятать от санитаров косточку, которую стащил в столовой. Он побежал к вашему дереву. Наверное, ждет тебя, чтобы поделиться лакомством. Так что беги к нему, малыш. Дин будет очень рад.

Женщина ласково потрепала мальчишку по темным волосам и вновь уткнулась в свой журнал. А Амис, поблагодарив медсестру и пожелав ей хорошего дня, побежал в сад.

По дороге он нашел и подобрал с земли хорошую палочку, которую думал покидать Дину, ведь питомец очень любил эту забаву и всегда искренне радовался, когда Амису удавалось немного поиграть с ним.

Но когда мальчик зашел в сад, все мысли о Дине вмиг выветрились из его головы, потому что под большим старым кленом Амис увидел нового пациента.

Мальчик сидел на земле и, прислонившись спиной к дереву, крепко обнимал себя руками.

Сначала Амис просто наблюдал за ним, склонив голову к плечу и думая о том, что, должно быть, этому мальчику очень одиноко и грустно.

Ему, вдруг, очень захотелось помочь этому ребёнку, но как это сделать, он не знал. И потому для начала решил просто поздороваться. Ведь любая помощь начинается именно с знакомства.

Решив не терять времени, Амис направился к мальчику и, остановившись всего в двух шагах от него, весело сказал:

- Привет! Тебе, наверное, тут очень скучно одному. Не хочешь со мной поиграть?

***

Несмотря на то, что доктор Уэйн утверждал, что Ирман идет на поправку, мальчик чувствовал обратное.

Нет, пока он сидел в комнате в окружении учебников и книг, в его душе царил полный покой. Напечатанные строки, таящие в себе сокрытые знания и целые новые вселенные, так увлекали ребенка, что он забывал обо всем на свете. За несколько недель, проведенных в клинике, он прочитал и узнал больше, чем за всю свою жизнь. Его мозг после пережитого кошмара как будто пробудился ото сна, и теперь Ирман легко усваивал и обрабатывал информацию, порой, недоумевая, как он мог раньше не понимать таких очевидных вещей.

Теперь мальчику нравилось учиться и читать. Когда весь остальной мир казался ему враждебным и злым, книжный мир по-прежнему оставался для него оплотом гармонии и покоя. Будь его воля, он закрылся бы в палате навсегда, но доктор Уэйн упрямо настаивал на том, что он должен гулять и пытаться поладить с людьми.

Ирман не спорил и каждый день выходил в сад, где садился под одно и то же дерево и наблюдал за насекомыми. Люди его мало интересовали, да и не хотел мальчик к ним приближаться, даже к женщинам.

Чего он желал, так это чтобы голос вернулся в его сны. Но вот незадача, с тех пор, как доктор Уэйн отдал Ирману ключ от комнаты, он больше не слышал голоса и заливистого смеха, не чувствовал прикосновений нежных рук, и часто в своих сновидениях видел только репетитора, от которого нигде не было спасения.

Из-за этих кошмаров Ирман чувствовал себя изможденным и подавленным. Но доктор все равно настаивал на том, что он должен пытаться совладать со своими страхами, чтобы вернуться к нормальной жизни.

В этот раз мужчина потребовал, чтобы Ирман гулял целых два часа. Мальчик согласился, но уже через полчаса его начало клонить в сон, хотя он отважно боролся с этим чувством, концентрируя внимание на колонии коричневых жуков, которые деловито сновали в траве у его ног. Но, похоже, он все-таки уснул, потому что внезапно услышал у себя над головой знакомый голос.

- Что? Ты здесь? - спросил Ирман и вскинул голову, изумленно разглядывая возвышающегося над ним мальчика, который приветливо улыбался.

- Вроде бы да, - ответил Амис, оглядывая себя. - Здесь. И даже весь. А где мне еще быть? Человек не может разделиться и быть сразу в нескольких местах.

Мальчик заговорил, а Ирман чуть не расплакался от чувства невероятного облегчения.

Голос был тот самый, из его снов. Звонкий, детский, веселый. Да и на губах у незнакомого мальчика была улыбка, от которой сердце Ирмана, вдруг, начало пропускать удары.

- Где ты был? - спросил он сдавленно, чувствуя, как глаза щиплет от подступающих слез, а губы начинают трястись. - Почему не приходил ко мне?

- Я не смог открыть дверь, - честно признался Амис, с каким-то безумным восторгом глядя на взволнованное лицо мальчика. - Почему-то ключ, который я стащил у Элис, перестал подходить к замку. Ты только не говори никому, иначе мне влетит от отца.

- Ключ? - переспросил Ирман, не совсем понимая, о чем говорит этот мальчик.

Да и неважно все это было.

О чем бы мальчик ни говорил, Ирману было все равно. Главное, что он пришел. Главное, что он был здесь. Стоял рядом. Улыбался. Объятый ореолом солнечного света, источающий тепло и олицетворяющий всю радость, сокрытую в мире. В его присутствии всё вокруг обретало яркие краски. Ирман слышал оглушительный щебет птиц, слышал шелест ветра в листве, чувствовал его прикосновение к своей коже, чувствовал запах весенней травы... Он остро ощущал все это, словно только что выбрался из могилы.

- Ты пришел... - вновь прошептал Ирман, совершенно не замечая, как слезы облегчения скатываются по его щекам.

Пусть этот мальчик не настоящий. Пусть только мысленный образ, щит от реальности, плевать... если он сошел с ума, то пусть безумие лучше будет таким.

Ирман встал и, совершенно не испытывая страха, подошел к мальчику. Долго всматривался в его недоуменное лицо, вытирая слезы рукавом, а потом, поддавшись порыву, обнял его и разревелся в голос.

Как же хорошо не бояться... как же легко... как просто...

- Ну, конечно, пришел, - весело ответил Амис и обнял рыдающего мальчишку в ответ.

Должно быть, ему действительно было очень страшно и одиноко, но теперь страхи уйдут.

- Я теперь всегда буду рядом, - поглаживая мальчика по вздрагивающей спине, проговорил Амис. - Если хочешь, я попрошу доктора Уэйна, чтобы он разрешил нам играть вместе. А еще я познакомлю тебя с Дином. Он тебе понравится. Он очень добрый и преданный друг.

- Ты знаешь доктора Уэйна? - спросил Ирман, заикаясь от душащих его слез. - Ты не мое подсознание? Ты реальный?

Он не мог в это поверить. Не мог до конца осознать, что мальчик, который приходил в его сны, был живым.

Но все же Ирман чувствовал тепло его рук, и касание его ласкового дыхания на коже, и его запах... неповторимый, сладкий запах лета и ягод, и сочной зеленой листвы.

- Ну, конечно, реальный! - рассмеялся Амис и взъерошил волосы все еще прижимающегося к нему мальчика. - Я тут самый-самый реальный. Даже реальнее доктора Уэйна. Ирман, так? Тебя ведь так зовут? Очень красивое имя. А я Амис. Тут меня все знают. И любой скажет, что я настоящий. Ну разве что Дин не ответит. Но собаки и не умеют говорить.

- Амис...

Сердце Ирман забилось еще сильнее, а пальцы невольно смяли футболку мальчика.

Друг Амелии, сын владельца клиники... вот кто этот мальчик. Мальчик из снов, который на самом деле существовал в реальности. Никакой не плод воображения. Обычный ребенок, такой же, как сам Ирман, только здоровый, веселый, бесстрашный.

- Значит, ты украл ключ от моей палаты и приходил ко мне по ночам? - спросил Ирман, как только начал понемногу успокаиваться.

Он с трудом разжал объятия и нехотя отстранился, но Амис не позволил ему снова сбежать в мир кошмаров и замкнуться в себе.

Потянувшись к лицу Ирмана, мальчик стер слезы с его щек и сказал:

- Тебя мучили кошмары, и мне очень захотелось, чтобы они ушли. У меня ведь получилось, да?

- Да, - подтвердил Ирман и сжал ладонями запястья мальчика, но вовсе не для того, чтобы оттолкнуть его руки, а наоборот, чтобы и дальше чувствовать тепло его кожи. - Когда ты приходил, мне снились хорошие сны.

- Здорово! - просиял Амис.

Ему очень хотелось помочь Ирману. Очень хотелось, чтобы в больших синих как небо глазах больше не было страха и отчаяния, которые Амис увидел в тот день, когда мальчика привезли в клинику.

- Значит, я буду и дальше приходить. - Уверенно сказал он, но тут же нахмурился. - А почему ты раньше не выходил гулять? Я тут почти каждый день играю с Дином, но тебя увидел впервые.

- Мне не нравится находиться среди людей, но доктор Уэйн настаивает, чтобы я гулял хотя бы иногда, - ответил Ирман. - Наверное, мы с тобой гуляли в разное время. А кто такой Дин?

- Дин, это мой пёс, - гордо заявил Амис. - Раньше он был ничей, а теперь мой. Идем, - мальчик сжал руку Ирмана в своей ладони и направился вглубь сада, - я познакомлю вас. Ты ему понравишься, я уверен.

- В клинике есть собака? - удивился Ирман.

Амис кивнул.

- Сейчас сам все увидишь, - пообещал он.

Они прошли совсем немного. До ближайших высоких кустов оставалось всего несколько метров, как, вдруг, из них с лаем выскочил взрослый мужчина в больничной пижаме и бросился к детям, высунув язык из улыбающегося рта.

Ирман вскрикнул от страха и спрятался за Амиса, вцепившись пальцами в его плечи. Но мальчик даже не шелохнулся, как будто ни капли не опасался бегущего к ним мужчину.

- Не бойся, это всего лишь Дин, - сказал он, выставив руку вперед и тем самым останавливая мужчину, который тут же сел, довольно точно имитируя позу сидящей собаки.

- Ты же сказал, что Дин, это пёс, - проговорил Ирман, осторожно выглядывая из-за плеча своего нового знакомого, чтобы получше рассмотреть душевнобольного.

- Так и есть, - кивнул Амис и протянул к «собаке» руку.

Дин с радостным урчанием лизнул ладонь мальчика, и Амис погладил его по взлохмаченным волосам.

- Дин в клинике уже очень давно. Раньше ему было очень тоскливо. Он постоянно скулил и почти ничего не ел. Но когда мы с ним подружились, он стал намного веселее. Он очень добрый. И всегда меня защищает. Хочешь его погладить?

Амис повернулся к Ирману, который продолжал прятаться за его спиной и с недоверием смотреть на мужчину, и уверил:

- Он не укусит.

- Дело не в этом, - ответил мальчик, - я не хочу к нему прикасаться. Он...

- Думаешь, он сумасшедший? - спросил Амис.

- Нет. - Ирман покачал головой. - Сумасшедший или нет, но он мужчина. Я не хочу, чтобы он ко мне подходил.

- Почему? - удивился мальчик. - Кто-то напугал тебя? Это был какой-то мужчина? Что он сделал?

- Я не хочу об этом говорить... - выдохнул Ирман, чувствуя, как у него ноги подкашиваются от страха. - Прогони его или подержи, чтобы он не побежал за мной.

Амис нахмурился, заметив, как сильно Ирман напрягся. Лицо мальчика сделалось бледным, на лбу появилась испарина, а под светлой челкой на виске проступила маленькая пульсирующая жилка.

- Я не могу его прогнать, - сказал Амис, не зная, как успокоить своего нового друга. - Если я это сделаю, то получится, что я его предал. Он мой друг. Я не буду его обижать. И он тебя не обидит. Он, правда, очень добрый и хороший. А еще мой папа и доктор Уэйн постоянно говорят, что со своими страхами надо бороться. Я помогу тебе.

Амис улыбнулся Ирману и, отступив в сторону, зашел мальчику за спину. Обнял его и, положив свой подбородок Ирману на плечо, накрыл его руки своими ладонями.

- Доверься мне и не переживай, - негромко проговорил он. - Тебе просто надо протянуть руку. Дин только понюхает ее и все. Не бойся. Я рядом.

Ирман застыл, не шевелясь и почти не дыша.

Никто еще не обнимал его так, как Амис. Нежно, но в то же время крепко, не давая возможности сбежать, но и не пугая до полусмерти. И он растерялся, не зная, как реагировать на это.

Дин так же сидел без движения, высунув язык и глядя на мальчиков круглыми, преданными глазами.

- Давай сделаем один шаг вперед? - предложил Амис, подначивая друга быть немного смелее.

- Если он набросится на меня, я могу его убить, - сказал Ирман дрожащим голосом. - У него доброе лицо. Я не хочу обижать его. Но если он кинется...

- Он не кинется, - уверил Амис. - Дин очень воспитанный пёс. И, скажу тебе по секрету, он тоже немного боится. Раньше его сильно обижали. До того, как он попал к нам в клинику. Его били и не кормили. Дин с большой опаской относится к чужакам. И все же он находит в себе смелость знакомиться с новыми людьми. Давай же, смелее.

- Били? - удивился Ирман, проникнувшись чувством жалости к сидящему перед ним человеку. - За что?

- За то, что он не такой, как все, - ответил Амис. - За то, что живет так, как ему нравится.

- Мне жаль, - сказал мальчик, обращаясь к душевнобольному, и не без помощи Амиса вытянул руку вперед.

Ему все еще было немного страшно, но поддержка друга притупляла это пагубное чувство.

Ладонь медленно приближалась к лицу мужчины. К его носу с чуть выдающейся горбинкой. К чуть приоткрытым влажным губам.

Ирман замер, когда холодный нос коснулся его кожи, и тут же нервно рассмеялся, когда мужчина начал щекотно обнюхивать его руку. Мальчишка за спиной также усмехнулся и вдруг игриво растрепал волосы на голове у Ирмана.

- Правда, он забавный? - Амис отпустил руку мальчика и погладил Дина по голове. - Теперь он знает тебя, и будет защищать. Никто не причинит тебе вреда, пока Дин будет рядом.

Словно в ответ на эти слова, мужчина чуть приподнялся и толкнулся головой в ладонь Ирмана, требуя, чтобы тот его погладил. А Амис, глядя на это, вновь заговорил:

- Ну вот и познакомились. А теперь давайте играть.

Он поднял с земли палку и протянул ее Ирману со словами:

- Бери и кинь как можно дальше. Дин любит за ней бегать.

Мальчик осторожно взял в руки грязную ветку с острыми обломанным сучьями и, размахнувшись, запустил ею вглубь сада. И Дин, не дожидаясь команды, помчался за ней, словно самый настоящий пес.

Ирман посмотрел на Амиса и весело ему улыбнулся.

- Я его не боюсь, - сказал мальчик, не в силах скрыть радостного изумления. - Доктор Уэйн сказал, что выпишет меня, когда я перестану бояться людей.

- Доктор Уэйн всегда держит свое слово, - кивнул Амис. - Поэтому сделает так, как сказал. У тебя все получится, вот увидишь.

Ирман рассмеялся, и Амис, вновь взяв его за руку, потянул мальчика за собой вглубь сада.

- Идем! Я хочу показать тебе место, где чаще всего бываю. Ты всегда сможешь найти меня там.

Ирман кивнул и сжал ладонь Амиса в ответ, как и во сне позволяя этом веселому, жизнерадостному ребенку вести его за собой хоть на край Земли.

***

Два часа, отведенные Ирману на прогулку, подходили к концу, и Джозеф вышел на улицу, чтобы найти мальчика и проверить, как у него обстоят дела.

Спустившись с крыльца, мужчина уверенно направился к густой поросли молодых лип, за которыми раскинули свои ветви старые вязы, пышные клены и стройные ивы.

Ирман для своих прогулок неизменно выбирал именно эту часть сада. Первые несколько дней Джозеф украдкой наблюдал за мальчиком, следил за его поведением и действиями, но ничем особенным они не отличались. Ребёнок просто прятался ото всех, не желая идти на контакт. Он забирался подальше, усаживался под густой кроной какого-нибудь дерева и смотрел на свои руки, о чем-то глубоко задумавшись.

Но сегодня что-то изменилось. Джозеф обошел все облюбованные Ирманом места, но ни в одном не нашел своего юного пациента.

В душу мужчины закралось нешуточное беспокойство, и он поспешил обратно к клинике, чтобы просмотреть записи с камер наблюдения, но его остановила Линди.

- Что-то случилось, доктор Уэйн? - участливо спросила женщина, заметив на лице мужчины тень волнения. - Я могу чем-нибудь помочь?

- Ты не видела Ирмана? - без каких-либо предисловий спросил Джозеф. - Я не могу его найти.

- Да, видела. - Кивнула Линди и улыбнулась. - Они с Амисом и Дином недавно пробегали мимо. Побежали в сторону пруда. Я напомнила Амису, чтобы Дин не лез в воду, так что думаю с этим проблем возникнуть не должно.

- С Амисом? - удивился Джозеф. - Он разве не в школе?

- Кажется, у него заболела учительница, и он освободился пораньше, - пожала женщина плечами и, повернувшись в сторону, обратилась к одному из больных: - Эти цветы нельзя есть! Простите, доктор Уэйн, мне надо идти, иначе Джо не оставит на клумбе ни одного растения.

Джозеф понимающе кивнул, и Линди направилась к пациенту, а сам он поспешил к дорожке, ведущей в ту часть сада, где был разбит небольшой, но очень живописный пруд.

Беспокойство в груди мужчины понемногу улеглось, но волнение все же никуда не исчезло. То, что Ирман встретился и познакомился с Амисом, было только на пользу. Мальчику нужен был друг. Но присутствие в их компании Дина заставляло Джозефа тревожиться. Все-таки Дин, хоть и мнил себя собакой, был взрослым мужчиной, и мог ненароком вызвать у Ирмана приступ паники, за которой, вполне вероятно, могла последовать агрессия, итог которой сложно было предугадать. Поэтому Джозеф торопился, чтобы в случае непредвиденных осложнений предотвратить непоправимое.

Миновав увитую плющом беседку, в которой удобно было прятаться от дождя, мужчина свернул с тропинки и, обогнув невысокие кусты можжевельника, приблизился к густым зарослям шиповника и сирени, за которыми слышался веселый детский смех и заливистый лай. И, отодвинув одну из больших веток, увидел резвящихся детей.

Задорно смеясь, мальчишки перебрасывали друг другу ветку, которую Дин пытался поймать. И во время этой игры на лице Ирмана было столько счастья и радости, что трудно было поверить в то, что мальчик совсем недавно прошел через настоящий ад. Но самым удивительным для Джозефа стало то, что Ирман, ничего не опасаясь, гладил Дина по голове, каждый раз, когда тот приносил ему ветку, и совершенно спокойно реагировал на обнимающего его за плечи Амиса.

Улыбка скользнула по губам доктора.

Амис был поистине удивительным ребёнком. Каким-то непостижимым образом он умудрялся расположить к себе любого человека. И Ирман не стал исключением. Быть может, Амис поможет этому мальчику справиться с его страхами. Быть может, эта дружба сможет воскресить в Ирмане веру в людей, и исцелит сердце ребёнка. И тогда совсем скоро Ирман сможет вернуться к нормальной жизни. К жизни, в которой не будет кошмаров и отчаяния. К жизни, которой достоин каждый ребёнок.