20 сентября, пятница
— …и тогда Сирх укусил Горлена, выпил всю его магию иссушая очаг, и повалил в ущелье, — говорила Кэйли, сидевшая со мной на истории магии, пока мистер Льюис мерно покачивал головой и потирал свою бороду. — Израненный и истощенный Горлен семь дней шел по ущелью, но оно казалось бесконечным. Не было там ни еды, ни воды, и совсем обессилев, Горлен рассек руку об острый камень и испил собственной крови. И тогда он увидел перед собой Сирха, принявшего облик медведя. Сирх указал на свисавший с края скалы разрушенный мост, но до него было не дотянуться. Тогда Сирх указал на поваленное рядом дерево, но Горлен не понимал его.
— «Ты забрал мою магию, что я могу сделать?», — театрально вскинув руку произнес мистер Льюис и Кэйли вздрогнула. — Больше энтузиазма, мисс Тьюэл.
— Эм… Да. «Ты забрал мою магию, что я могу сделать?», — повторила Кэйли интонацию мистера Льюиса, однако энтузиазма в ней не прибавилось. — Но Сирх не ответил ему, а лишь продолжал указывать на дерево медвежьей лапой. Тогда Горлен решил сделать все сам. Еще семь дней потратил он на то, чтобы изготовить из поваленного дерева лестницу и дотянуться до моста. Когда Горлен смог выбраться, на вершине его встретил все тот же Сирх, но уже в обличие птицы.
— «Странный ты человек», — почти пропел мистер Льюис. — «Вернул себе магию, но не использовал ее». Не сразу понял Горлен, о чем твердил ему Сирх. Вскинул он руку и обнаружил, что его магия действительно при нем. Обрадовавшись, принялся Горлен вырывать с корнем деревья и сбрасывать в ущелье. И… что было дальше, мисс Тьюэл?
— Магия иссякла, — сказала Кэйли. — Горлен был так ослеплен собственным счастьем, что не подумал о том, что магия вернулась к нему лишь на время, когда он испил своей крови.
— И сказал ему Сирх: «Странный ты человек. Мог построить мост, чтобы перебраться на другую сторону, но растратил все попусту».
Мистер Льюис кивнул и жестом призвал Кэйли продолжить.
— Сирх исчез, а Горлен только тогда осознал, что выбрался не на ту сторону и теперь от дома его отделяло все то же ущелье. Но магии у него уже не было.
— Отлично, — сказал мистер Льюис и лихо соскочил со стола. — В чем мораль?
— М-м… В том, что нужно разумно распоряжаться своими силами и учитывать свои возможности?
— Мхм. Иногда не стоит проявлять упорство там, где это не требуется, а лучше приберечь силы для чего-то более значимого. И всегда оставаться в здравом уме и рассуждать трезво, — сказал мистер Льюис, на что Джейден прыснул. — …а не позволять обстоятельствам вскружить тебе голову. Хочешь что-то добавить, Джейден?
— Не-не, про трезво рассуждать — это вы правильно сказали.
— Ты у меня дошутишься когда-нибудь, — добродушно пригрозил ему мистер Льюис и продолжил занятие.
А я думала о том, что не отказалась бы от личного Сирха, который периодически покусывал бы меня, а я попивала свою кровь перед занятиями по практической магии. Домашний Сирх — звучит вполне неплохо, даже отлично. Жаль, что они существуют лишь в легендах.
***
Чай Тоби, конечно же, на этот раз не помог. Зря я следила за ним. Хотя не знаю, может, я вообще выдумала это и хотела выдать желаемое за действительное? Может, кошмары не снились мне просто так, без какой-либо причины. Решили, скажем, брать выходной раз в недельку, а я только зря пыталась найти какую-то связь. Не спрашивать же теперь у Тоби: «А не подсыпал ли ты мне что-то в чай?». Потому что, если да, то он все равно вряд ли признается. А если нет, то я даже объяснить ничего не смогу. Не скажу ведь я ему правду. Не расскажу, что уже восемь лет страдаю от этих искаженных воспоминаний, приходящих каждую ночь, кроме тех двух раз, когда он угощал меня чаем. Это точно вызовет у него лишние вопросы, которые неизбежно приведут к тому, что у меня нет магии.
Я стояла на заднем дворе академии и сжимала в пальцах тонкую шершавую ветку с какого-то куста, пока миссис Ферт объясняла, как именно направлять магическую энергию, чтобы создать иллюзию на объекте. Эти знания сейчас очень кстати для тех, кто хочет участвовать в подготовке праздника ко Дню Основателей.
Обычную иллюзию можно создать где угодно, но, чтобы она продолжала существовать, ее нужно постоянно поддерживать; стоит лишь немного отвлечься, или надолго отвести взгляд, и она тут же развеется. А иллюзия на объекте может держаться без внимания создателя достаточно долго. Человек направляет часть своей энергии в объект, создавая на нем сгусток магии и придает ему нужную форму. Сколько она продержится — зависит лишь от того, сколько энергии вкладывается. Опытные иллюзионисты могут создавать неограниченное количество таких иллюзий и делать это даже на расстоянии. Магам без специализации рекомендуют всегда держать объект в руке, чтобы не промахнуться и не направить потоки энергии мимо.
А мне… нужно просто стоять с веткой и создавать видимость активной деятельности, пока другие создают иллюзии цветков, по заказу миссис Ферт.
— И что на этот раз? — устало спросила она, оказавшись возле меня.
— Простите, не знаю, почему так, — бубнила я, пытаясь выдумать очередную ложь. — Вчера только получалось, а сегодня… Не знаю, может, это психосоматика.
Миссис Ферт потерла глаза.
— Обычно, значит, у вас получается, а именно на моих занятиях перестает.
— Да, сама не пойму, что такое. Может, это еще потому, что…
— Мисс Уэйланд, — перебила миссис Ферт, отмечая что-то в списке. — Мне придется поднять вопрос о вашем состоянии на…
Мое сердце остановилось. Клянусь, на пару секунд оно вовсе перестало биться, а потом заколотилось с такой силой, что грозило проломить грудную клетку, выскочить прямо к ногам миссис Ферт, и поскакать дальше, оставив мое охладевшее тело валяться на заднем дворе академии.
Но вовсе не от ее слов. А из-за того, что в моей руке возникла самая настоящая, хоть и слабенькая, но иллюзия. Я все еще чувствовала, что держу сухую ветку, вот только выглядела она теперь как тонкий зеленый стебель с шестью пурпурными колокольчиками. Неощутимая, нематериальная, но очень реальная иллюзия.
— М-м. Хорошо. Запишу, что на вас благотворно влияют угрозы, — сказала миссис Ферт себе под нос и пошла дальше.
А я продолжала смотреть на иллюзию в моей руке, пока на глаза наворачивались слезы. Невозможно. Это невозможно. Я не могла создать иллюзию. Во мне нет магии. Я тысячи раз пыталась, я годами не теряла надежду, я часами сидела перед пустым стаканом, пытаясь притянуть его к себе, я рисовала сотни знаков ритуалов на тренировочном манекене, но ни один из них не сиял.
Я не могла. А значит, иллюзию создал кто-то другой.
Я подняла глаза, в надежде увидеть Шер где-то поблизости. Оглянулась на здание в поисках ее кудряшек за одним из окон академии, но нет, Шер не могла быть здесь. У нее сейчас травы в дальнем павильоне, мы уже договорились, что она будет помогать мне на следующей неделе с зачетом, и сегодня она бы не стала прогуливать. Разве что отпустили пораньше…
Но Шер нигде не было.
Кто еще мог создать иллюзию? И главное — зачем? Потому что знает, что сама я бы не справилась? Или просто решил помочь? Я посмотрела на домики преподавателей, они совсем рядом, но… Нет, это полный бред. Мистер Барри точно не стал бы помогать.
Тоби с Джейденом в другом конце площадки, да и не смотрели даже в мою сторону, да и не могли они знать. Не могли ведь?
А иллюзия все не растворялась, значит кто-то все еще смотрел на нее. Или умеет направлять энергию на расстоянии. Мог ли Олли оказаться прав и…
— Что-то случилось? — спросила неизвестно откуда возникшая рядом Грета. — Выглядишь потерянной.
Иллюзия подернулась и медленно угасла. В моей руке вновь была лишь голая сухая ветка. Я перевела взгляд на Грету.
— Это… ты?
И без того большие глаза Греты от удивления стали совсем круглыми за очками.
— О чем ты?
— Я… что-то меня подташнивает. Передашь, миссис Ферт, что мне стало плохо, если она спросит?
Я медленно попятилась, под непонимающий взгляд Греты.
— Ладно, — сказала она. А я быстро кивнула и умчалась.
Не понимаю. Ничего не понимаю. Что вообще происходит?
***
21 сентября, суббота
Я сжимала ножницы трясущейся рукой, глядя на свое отражение в зеркале, но не могла решиться. Мне страшно. И я чувствую свой страх. Он такой живой и настоящий. Скребет по плечам, покалывает шею, щекочет затылок, и медленно ползет, едва касаясь позвоночника. Он всегда рядом. И от этого еще страшнее.
Страх сковывает, страх не дает двигаться вперед, страх лишает способности мыслить.
Я собрала часть волос и сжала в руке. Поднесла ножницы. Одно движение — и мой страх исчезнет. Одно движение, и я избавлюсь от него. Одно…
Я бросила ножницы в раковину и закрыла лицо руками.
Не могу.
Мама запрещала стричь волосы. И я ненавидела их. Длинные, ниже поясницы, слишком жесткие, вечно путались и мешали. Оставались везде, лежали по всей квартире, тянулись за мной по полу, изгибались темными змеями, клубились и вили гнезда, преследовали меня, куда бы я ни шла. Всегда рядом.
Мой страх был похож на змею. Скользкую и гладкую. Он струился и изгибался, догоняя меня каждый раз, когда я пыталась сбежать от него. Потому что всегда был со мной. Был частью меня.
Она говорила, что ей они нравились. И я понимала, почему.
За длинные волосы удобнее хватать. За длинные волосы проще тянуть. За длинные волосы легче тащить.
Но волосы мои были не волосами вовсе, а темными змеями моего страха. Я думала, что уже справилась с этим, что отпустила, но...
Мама запрещала стричь волосы. И когда она умерла, первое, что я сделала — отрезала их.
Отрезала и связалась с компанией Мэйсона. Алкоголь, сигареты, запрещенные порошки и зелья. Постоянные кошмары. Кошмары во сне, кошмары наяву. И так продолжалось почти год. Год, о котором лучше не вспоминать. Год, который мог перерасти в два или три, а то и больше, если бы на одной из тусовок я не напилась, и мы с Мэйсоном…
Я даже не до конца помню, как мы оказались в постели, настолько была пьяной. Все жалась к нему, терлась о его колючую бороду, которая меня ужасно раздражала (но не говорить же об этом?). Тем более мы даже не встречались. Пару раз целовались так же по пьяни, но эти поцелуи никогда ничего не значили для нас обоих. В той компании вообще мало что имело значение, и я свыклась с этим, решила, что так и должно быть, что это нормально. А он впивался в мой рот жадными поцелуями, ударяясь зубами о зубы, вжимая меня сильнее в матрас. И я терлась бедрами о его рваные джинсы, ощущая под ними набухший член. И почему-то хотела его.
Но это оказалось куда больнее и противнее, чем я представляла. И я хотела, чтобы он остановился, просила, чтобы он прекратил, но он продолжал рывками входить в меня, прижимая к себе. Комкал в руке мои волосы, и тянул, запрокидывая голову, а с моих губ срывались судорожные стоны совсем не похожие на стоны наслаждения. Но ему было плевать. А я не знала, так ли должно быть, и я не знала, правильно ли все это, и я не знала, что должна чувствовать. Может, так и нужно? Может, обычно так и бывает? Может, просто терпеть?
И я зажмурилась. Терпела, терпела, терпела, задыхаясь от собственной боли, заверяя себя, что это скоро закончится. Но оно не заканчивалось. А когда стало совсем невыносимо, распахнула глаза, чтобы все-таки попытаться сбросить его с себя, но в темноте смогла различить лишь его пустое лицо. И закричала.
Когда кричала, всегда просыпалась. Но в тот раз не проснулась. И я продолжала кричать. Кричала и кричала, пока совсем не охрипла, пока в комнату не ворвались остальные, с такими же пустыми и безобразными лицами. А я смогла лишь забиться в угол и рыдать. Рыдать в надежде, что вот-вот проснусь, но не просыпалась.
Потому что я не спала.
Я шмыгнула и убрала от лица руки, уперлась в раковину. Ножницы так и лежали там, распахнув металлическую пасть, готовые в любой момент оборвать жизнь моего страха. Я глянула на свое лицо, на опухшие и покрасневшие глаза, размазанную тушь. Медленно отделила передние пряди, завесила ими лицо, и подняла ножницы. Резанула где-то у кончика носа.
Темные волосы упали на белую раковину, изогнулись проклятыми змеями. Я открыла кран и смыла их. Пускай тонут.
В тот момент, когда ножницы сомкнулись, мне показалось, что я действительно отрезала что-то лишнее, чужое, инородное. Секундное удовольствие. Будто мне удалось освободиться. Избавиться от своего страха, смыв его в раковину. Отпустить, и позволить себе жить дальше или… хотя бы притвориться.
Натянула улыбку, глядя на свое лицо, обрамленное теперь с двух сторон темными прядками. В моем воображении выглядело лучше, но что получилось, то получилось. За уши убирается и ладно.
И мне даже стало немного лучше.
Всего чуть-чуть.
Наверно, потому что я понимала, — все змеи умеют плавать.
***
Об отрезанной челке я пожалела, когда шла к автобусу. Она щекотала нос и лезла в глаза, отчего приходилось постоянно сдувать ее и убирать за уши, но она все равно выбивалась. Просто чудесно. Добавила себе проблем.
— К тебе можно? — спросил Тоби, когда Шер с Маркусом заняли места передо мной.
Я промолчала, отвернувшись к окну, смотрела, как академия медленно удалялась и приближался лес.
— Если нет, то…
— Садись уже.
И он сел рядом. А я все думала, не спросить ли его про вчерашнее занятие по практической магии, но боялась услышать ответ. Потому что при любом из вариантов, возникло бы еще больше вопросов.
— Ты в порядке?
— Да, — пробурчала я, пялясь на проезжавшие мимо машины.
Тоби помолчал какое-то время, но потом все же сказал:
— Если вдруг захочешь поделиться, я могу выслушать.
— Мхм.
«Знаешь, Тоби, я ниим. Что говоришь? Твой отец помогает ниимам? Построил для них ЦИОРМ? А он знает, что там творится? В курсе, что процентов восемьдесят ниимов просто умирает, так и не пробудив магию? М-м, как здорово, нет, спасибо, я туда не хочу. Зато не против, если ты скажешь, что подсыпал мне в чай. А, ничего не подсыпал? Мне показалось? Я это выдумала, как и искаженное лицо той убитой женщины, просто потому что у меня (как там Джейден сказал?) слишком бурная фантазия? Может, я и кошмары все свои выдумала забавы ради, чтобы придать потере магии какой-то смысл, добавить сакральности, будто я не обычный ниим, а особенный. Не просто родилась без магии, а мою магию кто-то украл. Что по этому поводу пишут в твоих умных книжках?»
Интересно, это ли он хотел услышать, когда предлагал поделиться?
Шер, конечно, потащила нас в Джеллби, как только мы приехали. Я наконец смогла заказать пасту с курицей под соусом орнэ, которую не ела уже больше месяца. Так, как в Джеллби, ее нигде не готовили: идеальное сочетание сливочно-сырного вкуса и мягкой курицы с проваренными до нужной степени макаронами, немного черного перца и куриный желток, — замешать, отправить в рот и умереть от блаженства.
— Элис, они вернули мягкое мороженое! — воскликнула Шер, тыча пальцем в меню перед моим носом. — Я же говорила, что вернут.
Что ж, видимо, сегодня у меня день рождения.
Пока мы ели, Шер болтала без умолку: рассказывала про занятия, жаловалась на мисс Мелборн, а потом и на родителей, которые вновь успели поссориться, и в итоге перешла к комиксам.
— Тебе давно нравятся комиксы? — спросил Маркус, явно заинтересовавшись.
— Ой, да с детства, кажется. А ты вообще никогда не читал?
— М-м… Папа считает, что это лишняя трата времени и только отвлекает от учебы, так что…
— Вообще нет! Знаешь, сколько всего я узнала из комиксов? — Шер задумалась, видимо, пытаясь вспомнить хоть что-то. — Вот, например, ты знаешь, в чем отличие пистолета от револьвера?
— Очень полезное знание, Шер, — прокомментировала я.
— У револьвера есть барабан, — гордо сказала Шер, пропустив мой комментарий мимо ушей. — И они бывают одинарного и двойного действия.
— Да, знаю, читал про них в детстве, — сказал Маркус. — Там курок взводится вручную для каждого выстрела, а у двойного — самовзводный механизм.
Я закатила глаза и вернулась к своей пасте, едва не извозив в ней челку. Какая польза от этой информации, если огнестрельное оружие у нас не производят, а все, что поставляли с материка давно уже изъято и заменено на безопасные пневматы с анестезирующими дротиками, которые используют блюстители?
— А вы, кстати, как познакомились? — спросила Шер, обращаясь к Маркусу. — Давно дружите?
Маркус глянул на Тоби, который, судя по всему, как и я, подрабатывал массовкой в этом романтическом фильме. С Шер в главной роли, естественно.
— Года два, кажется, — прикинул Маркус и посмотрел на Тоби. — Я рассказываю?
— Рассказывай.
— В общем, была одна девушка. Сколько ей сейчас? Шестнадцать? — спросил Маркус, Тоби кивнул. — Тогда, значит, четырнадцать было. Ну и она все вилась вокруг меня, а мне как бы вообще не до того было. Подготовка к экзаменам, сами понимаете, да и я тогда еще в Л’Эшаль собирался… А к нам как раз в группу перевели Тоби, он год болел и решил не нагонять своих, а продолжить учебу с нами. Правильно?
— Мхм.
— Мы немного общались, пересекались в компании, а потом Тоби позвал меня на «серьезный разговор». Я сначала вообще растерялся, думаю, ну все, у сынка Генри Хоффмана ко мне какие-то претензии, отец меня прибьет, — усмехнулся Маркус и покосился на Тоби. — Ты, может, тоже что-то добавишь?
— Про то, как ты три дня избегал меня?
— Ну спасибо! Я вообще-то правда перепугался. Знаешь, сколько у нас слухов ходило о вашей семейке?
— А что за разговор в итоге? — поторопила Шер и поиграла бровями. — Про ту девушку?
— Ага, — сказал Маркус, повернувшись к ней. — Оказалось, что она его сестра, и уже год в меня влюблена. Вот Тоби и попросил меня поговорить с ней и все объяснить. А потом как-то само собой общение пошло.
— А с сестрой что в итоге? — спросила Шер.
— Я ей объяснил, что пока не готов к отношениям, у меня подготовка к экзаменам, поступление, и что можем пообщаться, когда я поступлю, — сказал Маркус. Шер прищурилась и скрестила руки на груди, поэтому Маркус поспешно добавил: — Да уже два года прошло, ты чего? Она меня и забыла уже, нашла там кого-то себе наверно.
—Мхм, — кивнул Тоби.
— А с Джейденом вы как сошлись? — вклинилась я.
— Маркус решил, что со мной ему слишком скучно, — сказал Тоби.
— Я этого не говорил! И вообще у него за столом просто было не занято.
— Там все столы были свободны.
— Ты чем-то недоволен? Вы вроде неплохо поладили.
— Молчу, — сказал Тоби.
Я сунула в рот последнюю ложку мягкого мороженого и решила, что раньше оно все-таки было лучше.
Когда мы вышли из Джеллби, Шер подхватила меня под руку и притянула к себе.
— Меня не жди, — шепнула она мне в ухо и чмокнула в щеку. А потом махнула, и они с Маркусом направились в сторону сквера.
Ладно, мне все равно нужно дойти до дома, проверить квартиру и оплатить счета. Возвращаться туда совсем не хотелось, но за меня это никто не сделает.
В сквере перед площадью дежурило на удивление много блюстителей. В темно-синей форме они патрулировали улицы, останавливали случайных прохожих, спрашивали их о чем-то и заполняли бланки. Хорошо, что мне не в ту сторону, не хочу лишний раз пересекаться с ними. Я прошла мимо автобусной остановки, где бригада управленцев собирала разбитые стекла, попутно ломая голову, как чинить сломанные панели, покрытые титаном. Справа пара управленцев контролировали покраску стены здания, — закрашивали какие-то надписи, которые уже не прочитать. Беспорядки в городе? Это что-то новенькое.
Я остановилась на перекрестке и только сейчас осознала, что Тоби все это время шел за мной.
— Ты меня преследуешь?
— Да нет… Просто иду в ту же сторону.
— И куда же?
— В ту же сторону, что и ты, — сказал Тоби и кивнул вперед.
— Ты в курсе, что ведешь себя очень навязчиво?
— Навязчиво?
— Именно, — сказала я, пока мы переходили дорогу, и принялась загибать пальцы. — Подсаживаешься на ритуалах, предлагаешь тетрадки, угощаешь чаем, пытаешься разговорить, зовешь посидеть с вами. — Пальцы на руки кончились, и я подняла другую, чтобы загнуть еще один. — Теперь вот преследуешь. Говори уже, что тебе нужно.
— Я ведь сказал, что хотел пообщаться, — вздохнул Тоби. — Маркус сейчас постоянно с Шер, так что мне слегка одиноко.
— Ну а чего тогда не берешь с собой Джейдена?
— Наверно, потому что он не моя собственность, — сказал Тоби и остановился. Я зачем-то тоже остановилась, отшагнула за ним к стене здания, чтобы не мешать прохожим. — Слушай, мы в любом случае часто будем пересекаться. Почему бы просто не подружиться?
— Подружиться, — повторила я и поджала губы. — Слушай, давай начистоту. Я могу отличить, когда хотят подружиться, а когда подкатывают.
Тоби прыснул.
— Ты называешь «подкатами» дружелюбность и вежливость? Или вообще любые проявления внимания?
Я втянула воздух и смотрела на него какое-то время, а потом тяжело вздохнула.
— Ладно, мистер Хоффман, договорились, — сказала я. — Тогда идем в канцелярский, куплю тебе тетрадь.
— Я ведь сказал, что ты можешь не возвращать…
— А я хочу вернуть, — отрезала я и направилась к магазину. — Только давай сразу проясним. Хочешь дружить, — без проблем, давай дружить. Но влюбляться не вздумай.
— Какое самомнение…
— И передразнивать меня тоже не вздумай!
В канцелярском магазине я сразу направилась к стенду с тетрадями, рассматривала полки в поисках похожей, но не найдя, повернулась к Тоби:
— Тебе нужно такую же?
— У меня достаточно тетрадей.
— Такую же или другую? — настаивала я. — Или возьму розовую!
— Хорошо.
— Я ведь серьезно, — сказала я и взяла первую попавшуюся розовую тетрадь, явно детскую, с белым пони из какого-то мультика. — Эту. И заставлю тебя писать в ней.
— Можешь попытаться, — улыбнулся Тоби и ушел к другому стенду.
Я сунула тетрадь на место и шумно вдохнула, взяла обычную черную и направилась к кассе, но остановилась возле стенда с блокнотами. Провела пальцем по корешкам и, вспомнив о блокноте Лорел, который мне понравился, вытянула такой же как у меня, только белый. Осмотрела его со всех сторон и сунула обратно, — не практично, быстро запачкается, потемнеет. Хотя скорее всего, это мамины мысли… Но мой в любом случае еще не кончился.
Тоби ждал меня у выхода, и я протянул ему купленную тетрадь.
— Спасибо, — сказал он и убрал тетрадь в сумку. Выглядел не особо довольным.
— Расстроился, что не с пони?
— Немного, — сказал Тоби. — Куда ты планировала пойти?
— Домой, — сказала я. И добавила: — Одна. Так что, пока.
Я махнула рукой и поспешила дальше. Но не пройдя и квартала, поняла, что не могу отделаться от ощущения, что он все еще идет следом и обернулась, чтобы убедиться в этом.
— Ты издеваешься?!
— Я просто иду в ту же сторону, — сказал Тоби. — Мне нужно в ЦИОРМ.
— Зачем? — спросила я, делая вид, что меня ни капельки не задело упоминание этого места.
— Нужно встретиться с одним человеком.
Наверняка с кем-то главным, кто в курсе, что там творится. Может, мне стоит спросить, в курсе ли Тоби? Что, если все эти зверства происходят без ведома его отца? Может, кому-то из назначенных там руководителей слишком вскружила голову полученная власть и он возомнил себя вершителем судеб, а Генри Хоффман и не знает об этом?
— Могу я спросить кое-что? — прервал мои размышления Тоби.
— Ну попробуй.
— У тебя все в порядке с мистером Барри?
Я чуть не подавилась воздухом и поспешно спросила:
— Ты о чем?
— Просто заметил, что ты не отвечаешь на ритуалах, хотя знаешь ответ, — сказал Тоби. — Да и когда ты задержалась после занятия, выглядела напуганной.
— Все нормально. Мы обсуждали… — сказала я быстрее, чем успела придумать, — …дополнительные задания. Хочу больше узнать о ритуалах.
— Такие страшные дополнительные задания? — спросил Тоби. Возможно, это должно было прозвучать как шутка, но вышло слишком серьезно.
— Очень, — решила подыграть я. — Не знаю, как справлюсь. Уже пожалела, что решила взяться. Но ради дополнительных баллов придется постараться… А не отвечаю, просто потому что не хочу выпендриваться как некоторые.
Я повернулась к Тоби, ожидая какой-то реакции. Пыталась угадать по его выражению лица, поверил он мне или нет, но не смогла разобрать. Глянула вперед, прикидывая, что могу свернуть уже здесь, чтобы не продолжать разговор, но зацепилась взглядом за лежавшего прямо на тротуаре человека. Возможно, кто-то из ниимов совсем обессилел от голода.
— Я понял, — сказал Тоби. Прохожие обступали лежавшего в последний момент, запинались о его ноги, оборачивались, но помогать не спешили. — Но, на всякий случай, — мистер Барри не очень… порядочный человек. Так что, с ним лучше не связываться.
— Ты о… — пробормотала я, уже не понимая, о чем мы говорим, потому что теперь, подойдя ближе, я смогла разглядеть рыжую макушку лежавшего.
Очень знакомую рыжую макушку.