– ...всё в порядке, – Сэм дёрнулся от прикосновения.

Фред сдвинул брови, как это должны делать люди в подобных ситуациях, и налил на вату ещё перекиси.

– Чуть правее, и ты бы умер, – он заправил длинные чёрные волосы за ухо и коснулся разодранного места почти на виске.

Сэм смотрел на свои колени. Молчал, и молчание это затягивалось.

Фред выдохнул.

– В следующий раз я буду быстрее, обещаю.

Они учились вместе, только Сэм уже в седьмом, а Фредди – малолетка из началки, которая к нему прилипла из-за пары добрых слов. Теперь холит-лелеет. Фреду было несложно дать в лицо кому-то из старших, если они лезли к Сэму. И с ним было... лучше. Из-за синей крови Фред перегонял на пару лет своих одноклассников как умственно, так и физически. Классу к шестому догонит Сэма по росту, он уверен.

– Не нужно...

Фред не ответил, начав обрабатывать стёсанный локоть. Он не может переубедить Сэма, поэтому будет просто продолжать следить за ним из-за углов и защищать, если вдруг что. Слабых всегда обижают, этот урок он усвоил, поэтому нужно быть сильным.

В последующие месяцы такое случилось ещё несколько раз. Фред умом понимал, что из-за него Сэма будут гнобить ещё сильнее, но это хотя бы избавит его от физической боли.

Сэм Лоуренс был лучшим в параллели, но в жизни его замечали только для одной цели – поиздеваться. Фреду было непонятно, почему, чёрт возьми, почему Сэм всегда молчит, и почему так смотрит на того, кто издевается над ним? Почему даёт делать это с собой? Почему прикрывается чёлкой, когда этот парень появляется в классе?

– Сэм? – Фред распахнул дверь в раздевалку.

Из дальнего угла послышалось негромкое «Я здесь», и Фред, лавируя между шкафчиками, пробрался к нему. Всё равно задел, громкий лязг от соприкосновения его протеза с металлом разнёсся по комнате. Сэм сидел на полу, держа на коленях старенький ноутбук.

– Как его у тебя ещё не стащили? – Фред уселся рядом, притянув колени к груди – Что делаешь?

– Реферат по социологии.

Фред залип на то, как его тонкие длинные пальцы с чёрными ногтями стучали по клавиатуре.

– А ты почему не на истории? – спросил, не отводя сосредоточенный взгляд от экрана.

– Да что я там не видел... мы только Бостонское Чаепитие проходим.

Сэм повернул голову и лукаво прищурился.

– Люблю эту тему. Лучше не прогуливай такое.

– Не прогуляю! На следующий урок обязательно пойду, – Фред снял указательный палец с протеза и воткнул переходник в USB. Его глаза широко распахнулись от обилия информации – О... почему... люди... – он медленно поднял взгляд посиневших ещё больше глаз на Сэма – не могут организоваться?..

Чужие губы мягко изогнулись.

– Потому что они разные, – глянул на экран – Фредди, что ты делаешь?

Ему не нужно было смотреть. Фред уже прочёл каждую из двух десятков открытых вкладок.

– Почему ты просто не закинешь это в нейросеть?..

– Хочу сам разобраться, – Сэм взял его за руку – Давай, солнышко, а то доклад мне сотрёшь случайно.

Он всегда был таким, ни одного резкого слова. Фред с полным непониманием прикрутил палец обратно.

– ...людям сложно работать сообща, если они разные. Обычно их объединяет цель. Группы могут делиться на добровольные и недобровольные. И лидер есть официальный и неофициальный, иногда это один человек, но обычно нет, – Сэм пролистал доклад немного ниже, зная, что Фредди смотрит только на мягкие движения его губ – В группах есть «звёзды», это люди, приближённые к лидеру. И есть аутсайдеры, изгои, чьё мнение не берут во внимание.

– Как ты?

Сэм на секунду потерялся, но его лицо столь же быстро приобрело спокойное выражение.

– Да, как я. Поэтому я не люблю работать в группах. Когда один – сам себе лидер.

– А я буду твоей «звездой», – Фред подвинулся ближе, и Сэм потрепал его по волосам.

– Будешь, как подрастёшь. Возьму тебя в выпускной проект.

Фред запомнил то обещание. Наступило лето. Они общались ночами, говорили о людях, их психологии, поведении, приводили примеры, каждый из своей жизни, обсуждали различные теории смысла бытия до тех пор, пока Сэм не отправлял Фреда спать. Но однажды он перестал отвечать.

– «И я подумал, что это интересная теория, что на самом деле каждый человек это единая сущность, ведь мы все рождаемся одинаковыми».

– «Так что, по сути, все мы внутри – один и тот же белый лист, просто обросли разной оболочкой из-за жизненного опыта».

– «Поэтому эффект бумеранга – это не какая-то глупая карма. Это происходит потому, что мы обижаем самих же себя, просто в другом облике».

– «Обязательно напиши, что думаешь, когда прочитаешь».

Фред отправил последнее сообщение. Над ним висело ещё штук пятнадцать непрочитанных со вчерашнего утра. В сеть Сэм не заходил с того же момента.

Шли дни. Недели. Прошло два месяца лета. Непрочитанных сообщений становилось всё больше.

– Пап, – Фред смело открыл дверь в кабинет отца.

– Я занят, – мужчина не поднял взгляда от бумаг.

Тогда Фред прошёл к столу, игнорируя очевидную незаинтересованность.

– Просто делай всё на компьютере, в чём проблема... – он глянул на таблицу, значения которой были ему непонятны – Тут Сэм пропал.

– В смысле?

Фред завёл руки за спину.

– Не отвечает на мои сообщения, и я не видел его с начала лета.

Владимир поправил очки и глянул на сына. Молчал. Они пытались перемолчать друг друга, и Фред проиграл.

– Ты можешь... посмотреть? Узнать? Вдруг что-то случилось... Пожалуйста, – последнему слову его отец всегда придавал огромное значение и мог не выполнить просьбу только из-за его отсутствия.

– Хорошо, – снял очки – Но у Сэма строгая семья, у него могли просто забрать телефон. Ты зря волнуешься.

– Тогда он нашёл бы другой способ связаться, это же Сэм. И не волнуюсь я.

Послышался шум с первого этажа, и Владимир, застыв на полуслове, выдохнул недовольство.

– Я попробую что-то узнать, как закончу разбирать дела. А ты попроси Оскара вести себя тише, пожалуйста.

– Есть, сэр, – Фредди с характерным жестом сверкнул улыбкой и убежал, услышав вслед только негромкое:

– К пустой голове руку не прикладывают.

Он сбежал по ступенькам, считая.

– ...тринадцать, четырнадцать, пятнадцать... Оскар! Папа сказал не шуметь!

Всё затихло. Фред зашёл в гостиную, где мама сидела с Оскаром. Его красное лицо стало идеально подходить к огненно-рыжим растрёпанным волосам.

– Что случилось?

– Играть хочет, – будто с сожалением выдохнула их мама, и вытерла слёзы с пухлой детской щеки.

– Он маленький, мам, – Фред подошёл ближе и быстро сопоставил все факты. Круги под глазами, лицо без эмоций, бледное. Устала. Его мама хочет спать – Давай я с ним посижу, а ты иди. – и обратился к Оскару – Ты же не против?

Тот только очень энергично закивал.

Сэм однажды сказал, что, должно быть, его родителям тяжело с Оскаром. Очень тяжело. Они привыкли воспитывать Фредди, ребёнка, который всегда спокоен, сидит в комнате и что-то мелкое делает или изучает, иногда выходит и общается. Он никогда не был плаксивым, не истерил и ничего не требовал. Фредди был испорчен голубой кровью, но его родители привыкли к такому поведению, как к нормальному. А вот к действительно нормальному детскому поведению, с истериками, слезами и требованием внимания, они готовы не были. Тогда Фред подумал, что Сэм абсолютно прав, и начал активнее помогать с братом. Но он всё ещё не понимал, как можно истерить из-за того, что с тобой не хотят играть. У их отца ещё и манера воспитания была странной, он Оскару планшет не давал, вообще. Но Сэм сказал, что это тоже правильно, чтобы у него психика сформировалась как нужно.

В тот вечер Фредди научил Оскара играть в шахматы и был очень доволен собой.

* * *

Сэм не вернулся в школу. Ни сразу, ни через месяц, ни через полгода. Отец Фреда упрямо стоял на «не моё дело», но свою нервозность при упоминании Сэма скрыть не мог. Они закрывали глаза, они все закрывали глаза, когда, очевидно, что-то случилось! Но Фред ничего не мог сделать, потому что был ребёнком. Он должен был продолжать учиться и приглядывать за Оскаром.

– Уэйнрайт, у нас урок, а не цирк!

Учительница физкультуры зашла как раз вовремя. Их класс уже был уверен, что она забыла про них.

– Ой, прошу прощения, – неискренне улыбнулся Фред и, наклонившись назад, с рук встал обратно на ноги.

Его тело могло больше, чем чьё-либо ещё. Было бы круто, если бы этот факт помог ему разыскать Сэма.

Прошло ещё полгода. И одним дождливым летним днём, его отец вернулся с работы, громко хлопнув дверью. Фред тут же сорвался вниз. Такое поведение не предвещало ничего хорошего.

– Что-–

Он не успел договорить. Перед ним стоял Сэм, весь мокрый, грязный, со спутанными волосами. На нём были лишь штаны и футболка. Щёки неестественно красные и тоже мокрые.

– Иди в душ, – Владимир, тоже насквозь промокший, мягко коснулся его спины в противовес злостному выражению лица.

Фред попытался его остановить, но Сэм слабо отмахнулся и, прихрамывая, пошёл в ванную.

– Пап, что случилось? – Фред побежал за отцом, едва не сбив только сейчас вылезшего из комнаты Оскара.

* * *

– ...он думал, стоит ли рассказывать такое ребёнку. Я был более развитым, но подробности всё равно узнал только через несколько лет, – Фред тупил взгляд в асфальт, и его лицо, прикрытое шторкой рыжих волос, было лишь немного грустным. Ярик не решался торопить – В четырнадцать Сэм сбежал из дома, забрёл не в тот район, его поймали, оценили внешность, и закинули в бордель. Там он был в тот год, поэтому на связь не выходил.

– Его не искали?

– Нет. Его родители, думаю, были рады, что он пропал.

* * *

Фред стоял, прижавшись лбом к гладкой деревянной двери. Сэм закрылся в гостевой, и на стук не реагировал.

– Ты не хочешь со мной говорить, потому что я маленький и чего-то не пойму?

Тишина.

– Я умнее своих одногодок. Сэм, открывай! Хоть скажи мне уйти, иначе я подумаю, что ты умер.

Приглушённо:

– Уйди.

– Нет. Открывай.

Послышались приближающиеся голоса родителей.

– ...Эш, не сейчас.

– Ты собираешься писать заявление в полицию?

– Завтра.

Она схватила его за плечо и, глянув на Фредди, произнесла сквозь зубы, ещё тише:

– Это эксплуатации пятнадцатилетнего. Их посадить мало.

– Эш, я знаю, я разберусь с этим завтра, – он выделил последнее слово.

– Я подменю тебя.

– Спасибо.

Владимир мягко отстранил сына и постучал в дверь.

– Сэм, открой, пожалуйста.

Фред даже возмутиться не успел тому, как быстро открылась дверь, а через секунду вновь щёлкнул замок. Да почему!? Он без усилий простоял там полчаса, слушая урывки разговора. Но они были лишними, оказалось достаточно всего одного слова.

Бордель.

Фред весьма смутно знал, что это, но понимал, что приближено к рабству в современности. Вот же ж... Как Сэма угораздило?.. Фред прижался ухом к двери.

– ...вы вернёте меня домой?

– Не думаю, что есть необходимость.

– Детдом тоже неплохо...

– Сэм, ты не понимаешь. Если тебе приятнее этот вариант, я всё устрою, но мы могли бы усыновить тебя.

– Что?..

Тут Фред выпал. Что? В смысле? Нет, он... не знал, что думает по этому поводу. С одной стороны, он был безмерно рад, что этот парень, в теории, будет жить с ними, но с другой – это новый человек, с которым придётся уживаться. А неизвестность пугает, это нормально для человека.

– Я помогу тебе дать показания. Завтра пойдём в полицию, хорошо?

– Да, спасибо...

Фред отскочил от двери и метнулся к себе, но всё равно был замечен.

– Стоять, – жёсткий голос отца заставил замереть. С Сэмом он был куда мягче.

– Всё в порядке, – тихо произнёс Сэм – Я поболтаю с ним сам, а вы идите.

– Ты меня игнорировал, – почти безэмоционально предъявил Фредди, когда убедился, что отец их не услышит.

– Прости, – подойдя, Сэм поднял руку, чтобы подцепить его подбородок, но Фред и так смотрел лишь на него.

– Почему ты не хотел мне говорить?.. Я же сказал, что пойму.

И абсолютно спокойным, бесконечно уставшим голосом, он произнёс с толикой сожаления:

– Есть вещи, которых ты понять не можешь, каким бы взрослым себя не считал. Фредди, прости, если напугал своим исчезновением.

– Не напугал, – он взял его руку обеими своими, поджал губы – Я...

* * *

– ...тогда я впервые столкнулся с человеческой эмоцией. Я соврал, глядя в глаза, и понял это лишь спустя секунду. Никогда не испытывал ничего подобного.

Ярик осторожно положил руку ему на плечо.

– Я не хотел, чтобы он...

– Волновался ещё и за тебя?

– Да.

* * *

– Я... – Фред моргнул.

А Сэм только медленно кивнул, будто каждое движение давалось ему с трудом.

– Ты не против, если я останусь здесь?

– Нет, я только рад. Ты только... будь в порядке, – Фред отпустил чужую руку – И будешь мне с Оскаром помогать, домашку ему делать.

Уголки губ Сэма приподнялись.

– Буду.

В ту ночь спокойно спал только Оскар. Фред поднялся от странного внутреннего чувства и обнаружил на кухне свою маму и Сэма, чьё лицо было исполосано дорожками слёз. А отец стоял в проёме между кухней и гостиной, в своей домашней одежде, без очков, задумавшись так глубоко, что, казалось, даже если рядом взорвётся бомба, на его лице не дрогнет ни единый мускул.

Когда они вернулись в школу, теперь уже вместе, Сэму легче не стало. Новый класс, на год младше, относился к нему с некоторым уважением, но всё компенсировалось чем-то, что заставляло его плакать почти каждый день.

* * *

– ...он рассказал мне, что был свидетелем убийства девушки, такой же, как он. Она вообще была не местной, из Италии вроде, но поймали и заперли. А потом её убил клиент, потому что не хотела с ним трахаться. Сэм видел её тело, и в тот же день выпал в окно. Я не знаю, правда не знаю, что он подразумевал под этой фразой.

– «Если не умру, то сбегу?» Может, так...

– Скорее всего, – Фред выпрямился, встряхнул плечи и хлопнул себя по бёдрам – Ладно. Зайдёшь к нам? Мне бы с отцом поболтать, да и Кэрри приехала.

* * *

Я никогда не верил, что меня возможно полюбить. Я смиренно принимал удары судьбы, от кого бы они ни исходили. Будь это ботинок Чарли, рука клиента или перочинный нож незнакомца, покрытый кровью Джулианы. Я никогда не дёргался, представлял, что это переживаю не я, а герой сериала. Это не со мной, это не моё тело покрыто следами чужих рук, не по моим ногам стекает кровь. Я не пролил ни слезинки в тот год. Мне нравилось играть с Джулианой в покер, сидя полуголыми на кровати, после очередного мужчины, который заказал нас вместе. Когда она улыбалась, у её глаз появлялись мелкие морщинки, а зелёная радужка на мгновения становилась ярче. Поэтому мне нравилось проигрывать ей. Иногда она своими взрослыми руками заплетала мне волосы. Тогда она поцеловала меня в лоб и пообещала, что обязательно отыграется, как только вернётся от клиента. Я поверил ей.

А потом начался балаган. Я слышал хозяина, который бушевал пуще обычного. Они могли бы вызвать полицию, но тогда повязали бы всех. Я выбежал в коридор и лишь мельком увидел обнаженное тело Джулианы на кровати. Её живот и простынь были окрашены алым, а остекленевшие глаза смотрели прямо на меня.

В ту ночь я открыл окно, сел на подоконник спиной к улице, и представил, что сейчас упаду на свою жёсткую кровать. Я окажусь дома, буду слышать родителей, а завтра мне нужно будет идти в школу и готовить реферат в раздевалке с Фредди. Я представил это так ярко и подался назад. Моя жизнь оборвалась в тот день. В тот день я увидел свет синего неона и подумал, что это Господь пришёл покарать меня.

– Ого, не знал, что такие симпатяжки с окон падают.

Он был красивым, по-своему красивым, но тогда я не мог этого воспринять. Я не задумывался и не вижу смысла задумываться, как он удержал сорок килограмм, упавших с третьего этажа. Я сбежал. Сбежал, лёг на скамейку, свернувшись под ликом ночи, и провалился в дрёму в надежде, что всё это окажется бредовым сном. Надеялся, что тело перестанет так сильно болеть, что пройдёт голова, исчезнут воспоминания. Надеялся проснуться в тринадцать лет от вылитого на меня стакана воды, собраться, пойти в школу и увидеть рыжего мальчика в углу коридора. Чтобы потом он пошёл за мной, чтобы впервые сломал свой протез, потому что полез меня защищать. Я хотел снова говорить с ним о социологии, снова получать удары в живот от Чарли, хотел вернуться и не чувствовать мерзкого зуда под кожей.

Я проснулся под холодным дождём на лавочке от того, как за плечо меня тряс Владимир. Его белая рубашка намокла и облепила тело, в левой руке он держал раскрытый зонт, но защититься им от дождя не пытался. Сквозь очки, по стёклам которых стекали прозрачные капли, должно быть, он видел мало.

Вряд-ли я смогу когда-нибудь назвать его своим отцом вслух, но в тот день этот мужчина спас мне жизнь.