РЕАЛЬНОСТЬ ОПРЕДЕЛЯЕТ ВОСПРИЯТИЕ.
©Квай-Гон Джинн, мастер-джедай
ГЛАВА 19: РЕАЛЬНОСТЬ ОПРЕДЕЛЯЕТ ВОСПРИЯТИЕ
БОРТ «ТЕЛОСА», НОЧНОЕ ПОЛУШАРИЕ, ХОК. 31 ДБЯ (4:3:28).
Пойманный приливными силами звезды, Хок повернут к ней всегда одной стороной, которая похожа на выжженную двумя солнцами пустыню Татуина. На другом его полушарии царит вечная ночь, скрывающая богатые месторождения кристаллов. Основная жизнь сосредоточена в Зоне сумерек планеты. И представлена гранами. Трехглазые жвачные граны с обостренным чувством места в социуме и крепкими семейными узами колонизировали Хок в попытке создать на нем общество с характерными устоями. Как на своей исторической родине. Однако Хок — не Киньен. Изоляция колоний от истоков ощутимо влияет на мирный характер колонистов. Остальное довершают богатства Хока — массовая добыча кристаллов, экспортируемых по всей Республике, привлекает огромное количество всевозможных дельцов.
Разоблачение Палпатина всколыхнуло общественность даже больше, чем история с клонами. На него ставили многие влиятельные личности не только в Сенате, но и в различных промышленных и финансовых структурах. В том числе и в Банковском Клане, который принимал его наследником Хего Дамаска. Теперь все эти связи лопаются — проколовшийся слишком рано ситх никому не нужен. В финансовой сфере переполох, который не может не влиять на активы Ксанатоса. Он не говорит, что случилось, но тащит их в одну из своих точек. Так они вместо Тайтона оказываются на Хоке.
Хок однообразен. Посадка совершена на темном полушарии, далеко от столицы и от ближайшего карьерного комплекса. Ксанатос с Фимором уже третий день пропадают по делам, а остальным ничего не остается, кроме как сидеть на борту в ожидании. Нагонять учебу Энакина и отслеживать новости в голонете. Или получать их от Атис и Бади. А иногда — и от Йоды.
Сенат бушует. Бейл Антиллес отложил вопрос с возвращением действующей армии до окончания проверки деятельности Палпатина. Но доверие к джедаям рухнуло еще ниже. Ведь это они не заметили ситха у себя под носом и позволили ему занять кресло канцлера!.. Ади права — с позиции обывателей хранители Республики выглядят позорищем. Однако сейчас они нужны, чтобы все утрясти. Но что будет после того, как с ситхом и его армиями покончат?.. Какова вероятность того, что Сенат не увидит в джедаях нового врага, против которого нужно объединяться? И сколько удастся сохранить независимости тому, что останется от некогда великого Ордена?..
Квай-Гон не может не замечать во время сеансов связи, как его маленький мастер горбится под тяжестью нарастающих проблем. Вычислить все выжившие жертвы «Бандо Гора» так и не удалось — они разлетелись по Галактике и продолжают передавать затухающий посыл ситха соратникам, многие из которых вообще не осведомлены о существовании чумы Силы!.. В меньших масштабах, с меньшей скоростью, но продолжают. Кроме того, теперь джедаи гибнут… еще и в боях, ибо сопровождают спецназ в стычках с Торговой федерацией. Они все-таки стали боевыми товарищами бойцам, пусть и не клонам. Орден не остался в стороне.
Переломный момент наступает накануне — в Храме Корусанта случается теракт. Серия взрывов в Залах исцеления и прилегающих к ним помещениях. В самом центре самого защищенного оплота джедаев. Повинен мальчик, о котором с начала всех этих событий уже успели позабыть — помощник Вокары Че, что подслушал допрос мастера Сайфо и разболтал о клонах любопытной журналистке. Тогда его не удосужились ни проверить, ни изолировать. Сейчас... момент упущен — исполнитель погиб, забрав с собой, в общей сложности, полсотни жизней. В том числе и жизнь Депы Биллабы, так и не пришедшей в сознание. Подруги Оби-Вана Бент нет в числе жертв только потому, что у нее на это время выпадало… посвящение в рыцари.
Йода принимает решение о переносе главного храма на Оброа-скай. О сознательном уходе в тень… Джедаи должны остановить Палпатина, но после… После Ордена больше не будет в государственном строе Республики — Ордену предстоит зализать свои раны, чтобы снова служить Силе… Ибо Сила их наказала за гордыню и увлечение властью — за то, что они забыли о своем предназначении — так же, как тысячу лет назад наказала ситхов, послав им Дарта Бэйна…
Мысль о переносе главного храма не спонтанная — Ади уже с Альферидиса по распоряжению грандмастера улетела на Оброа-скай заниматься подготовкой. А Кит Фисто вернулся на ее место в Храм, хотя изначально собирался дальше с Воинами свободы, к которым почему-то примкнули алтисиане.
То есть не «почему-то». Джинн Алтис прямо сказал Квай-Гону во время их короткого личного разговора на поверхности Альферидиса, что не собирается лезть в разборки с Сенатом. Его они не касаются после изгнания. А вот просто помочь тем, кто нуждается, он всегда рад. И готов поделиться накопленными за более чем восемьдесят лет знаниями с Орденом, если джедаи, конечно, не передумают по окончанию всей этой неразберихи. Даже если он сам погибнет, у него есть кому продолжить дело всей его жизни.
У Квай-Гона нет такого количества последователей. У него их вообще всего четверо. Но. Они тоже продолжают дело его жизни — каждый по-своему. Неортодоксальными методами, за которые ему всегда прилетало от Совета. И его последователи — его… сыновья — единственные в своем роде. «Форн», «Ксеш», «Оск» и «Аурек». Ади посоветовал не обращать внимания, а сам?..
Взгляд из медитативно-философской дремы фокусируется на столе напротив, где Энакин возится с исторической хроникой на нескольких включенных датпадах. Оби-Ван пообещал ему тренировку на световых мечах только после того, как будет выполнено задание. В отличие от них с Фимором историю Энакин не любит, но эта ее часть относится к джедаям, поэтому она привлекает больше, чем обычные скучные даты и события Галактики. А Фимор подбросил парочку записей из… ситхских голокронов, которые отражают реальные лица тех эпох, чем сделал процесс изучения даже интересным. Прикусив язык от усердия, мальчик выводит стилусом текст.
В последние дни он беспокоен. Волнуется из-за матери. Шми не поговорила с ним о… сестре (времени и сил женщины едва хватило на рассказ Квай-Гону), но интуиции Энакина вполне достаточно, чтобы уловить недосказанность, которая сейчас, в относительном покое, вылезает на поверхность. Не улучшает ситуацию и режим молчания — они не связываются с Кореллией во избежание. Раэль присылает закодированные сообщения. Прислал уже два. И если Квай-Гону их достаточно, чтобы знать, что все в порядке, то Энакину — нет. Он хочет услышать Шми.
Мысли перескакивают дальше. На Раэля… Брат-падаван заметно сдал после Пиджала и предательства принцессы Фэнри. Чреда миссий обычного рыцаря должна была помочь ему восстановиться… или забыться, и не помогла. Совсем. Однако… Сила явно идет ему навстречу. Дочь… Дочь вытащит его из того болота вины, в котором он пребывает все эти годы. И Шми может не боятся — Раэль свою дочь Ордену не отдал бы, даже если бы его монополия на обучение сохранилась!.. Девочка вырастет в семье. Не избаловал бы только! Как принцессу Фэнри…
Тени сгущаются — Сила предупреждает о возвращении старших. Энакин вскидывает голову. Что удивительно — он изначально не чувствует дискомфорта от контакта с сигнатурой братьев. Атис объяснила это тем, что у него не успели сформироваться предубеждения против Темной стороны. В отличие от Оби-Вана. Или самого Квай-Гона.
— Мастер, ребята…
Квай-Гон кивает.
— Допиши.
Мальчик повинуется. И на десять минуть вновь наступает тишина, нарушаемая лишь скрипом стилуса по поверхности листа флимси. А потом в общий отсек воплощением хаоса врывается Ксанатос. Красивый, как сказал бы Энакин — с замысловатым хвостом, в парадной темно-синей мантии не дешевле повседневного наряда королевы Амидалы. И даже шрам от злополучного кольца Криона не портит общего впечатления — просто служит напоминанием о том, что пришлось пережить. Квай-Гон не видел их с утра и не мог знать, куда они идут, однако сейчас понимает, что мероприятие было не рядовое. Вошедший следом Фимор — не такой яркий, но тоже приметный — подтверждает выводы.
— Собираемся! — Ксанатос расстегивает мантию и стаскивает ее так, будто она его душит. Бросает на край дивана и лезет в кухонный ящик.
— Неудачно прошло? — Квай-Гон выпрямляется и прислушивается.
Сила молчит настолько, насколько она сейчас может молчать — из-за массовых смертей повсюду. И — в непосредственной близости вихря самого Ксанатоса, конечно!..
— Нет, все нормально, — Фимор садится рядом с Энакином и с любопытством заглядывает в его рукопись. — Мы закончили, учитель.
— Почти, — поправляет Ксанатос с миской в руках. — Заказал диагностику и обслуживание на восемь часов. Сейчас дам координаты. Малыш, перегонишь корабль туда. С мелким отключите маскировочную систему и все линии свернете в отсек стигия — я его закрою на силовой замок! Но сначала я хочу поесть!..
— Ты разве не с фуршета? — насмешливо уточняет Квай-Гон.
— Я не хожу на фуршеты, мастер. Я, вроде как, мертв.
— Но достаточно жив, чтобы присутствовать на совете директоров?
— Хорошо-хорошо! Я буду мертв, если пойду на фуршет. Вы же понимаете, что на таких фуршетах очень много… девочек сопровождения?
— Понимаю, конечно, — Квай-Гон бросает удивленный взгляд на Фимора. — Но… я как-то раньше не замечал…
— Потому что он здесь не при чем, — продолжает все так же беззаботно Ксанатос. — С недавних пор… у моей супружеской верности… целых два новых сторожа! И они меня прибьют!
Он хохочет, а Оби-Ван, почувствовавший возвращение и как раз появившийся на пороге отсека, закрывает пылающее лицо руками…
***
БОРТ «ТЕЛОСА», ГИПЕРПРОСТРАНСТВО. 31 ДБЯ (4:3:30).
Голубое небо затягивает позолоченными облаками… Ветер швыряет тучи красноватого песка с плоского обрыва каньона прямиком в шпиль странного вида башни… У нее широкое основание и узкий, будто бы… накапанный грязью шпиль. Она выглядит естественной частью необычного пейзажа. И при этом… все же является рукотворной. Или… сотворенной не совсем руками?..
Вокруг, насколько хватает глаз, великое множество таких башен, дополняющих местный ландшафт. И сейчас между их шпилями гуляет усиливающийся ветер. Дело к песчаной буре…
Он не знает, что произошло. Но отчетливо понимает, что попал внутрь одной из тех башен — коридоры завиваются серпантином, а неровные стены будто… покрыты застывшими натеками какой-то субстанции. Прямо на него по этажу идут обитатели — поджарые, с удлиненными головами, длинными конечностями и крыльями. Инсектицоиды?.. Так это… ульи?!
Тошнит. Он не выносит насекомых после случая с жуками… И всегда мучается при подобных встречах. Когда мозг сравнивает разумных с... Нужно время, чтобы взять себя в руки… А еще джедай называется! Мастер. С девятнадцатилетним падаваном.
Он бежит по коридору куда-то вниз — прячется по стенке, которая вопреки ожиданию отнюдь не покрыта слизью. И скрывается в Силе. Он должен узнать, что там внизу — в шахтах, о которых упомянули эти… ну, крылатые ребята!..
Шахта прямо под ногами. Вентиляционное оконце достаточно велико, чтобы открылся вид на огромное по своим масштабам производство… боевых дроидов!.. Конвертеры, прессы, лифты, бесчисленные сборочные линии, искры сварки, лязг и грохот… Надо передать информацию в Орден.
Очередная смена декораций. Округлая комната, в центре которой установка силового конуса… В ней — между полом и потолком — болтается он сам. На руках и ногах оковы. Попал в плен. Не зря учитель считал, что ему еще есть чему поучиться. Ох, не зря!..
Вокруг ходит седой человек в черных одеяниях. Он никогда раньше не видел вживую этого человека, но сразу понял, кто он. Еще в коридоре улья…
«Предатель… командуете вы… куча дел… охотника за головами…»
Разговор плывет мимо…
«Какая жалость, что наши дороги не пересекались раньше. Квай-Гон всегда отзывался о тебе очень лестно. Хотел бы я, чтобы он был жив… мне бы пригодилась его помощь».
Не свойственное джедаю отвращение заливает сознание… Как этот… предатель!.. только посмел покусится на святое?! Он возмущается и получает в ответ весьма логичное заключение…
«С Советом он спорил всегда, а про продажность Сената знал все, что можно… Но если бы Квай-Гон знал то, что знаю я, он натворил бы такое количество дел…»
Вопрос напрашивается. Ответ потрясает и вызывает отторжение. Ситх у Ордена под носом, руководит Сенатом.
«Я не верю вам!» — сказать куда проще, чем… почувствовать полную уверенность в своих же словах. А просьба помочь одолеть ситха «во имя учителя» дергает болезненные струны прошлого, почти отвечая согласием. Почти, потому что… он чувствует… двойное дно. Он отказывается.
Похоже, его не собираются освобождать…
Сухой и горячий ветер… Синее небо над высеченной в окружающих скалах ареной… Цепи на запястьях… Каменный столб. К соседнему такому же привязывают его глупого падавана, который, тем не менее, рад его видеть… Хоть что-то приятное!..
А потом выводят зверей. И начинается какой-то абсурд на потеху толпе. Ровно до того момента, как с ложи для важных персон на песок падает… фиолетовый световой меч вместе с его владельцем. Будто по сигналу — за ним следуют десятки джедаев. И боевые дроиды. Поединок против зверей превращается в бой. Кровавую резню… Джедаи умирают друг за другом, Нити рвутся, Сила звенит…
Белый доспех мелькает на желтом песке… В бой вступает армия клонов.
Ангар внутри башни-улья… Красный клинок с изогнутой рукоятью… Его владелец откровенно скучает в поединке… А подсознание умудряется подсказывать, что подобные приемы проскальзывали у учителя, но он никогда не показывал их ему. В Храме не очень одобрительно относились к Макаши… Хотя, конечно, лучше, чем к Джуйо!..
Он слишком много думает, как всегда. И пропускает друг за другом удары. Зеленый клинок очухавшегося падавана предотвращает неизбежное. И снова… танцуют зеленый и красный. Красный и зеленый. А он лежит и не может пошевелиться.
— Энакин, нет!
Оби-Ван кричал. Кричал и никак не мог остановиться. На шее повисло нечто, беспрестанно повторяющее его имя и, кажется, захлебывающееся в слезах. Потом из окружающей пустоты высунулись руки — оторвали от него нечто, схватили его и потащили куда-то… Он попробовал отбиться, за что схлопотал подзатыльник. На вторую попытку не хватило сил…
— Он заехал мне в ухо! — прозвучало из пустоты.
Стало быть, там не так уж и пусто?.. Раздался всхлип… где-то рядом.
— Тихо-тихо, Энни. С ним все нормально… будет.
Холодная ладонь погладила мокрый лоб…
— Оби-Ван? — позвал хорошо знакомый голос.
— Мха-а-астер…
Действительность понемногу прояснилась. Общий отсек, диван, на который его уложили, склонившийся учитель…
— Энакин…
Мальчик тут же протиснулся ближе и, растирая по щекам слезы, схватил его за руку.
— Я здесь, Оби-Ван!
— Энакин, помоги ему попить, — Квай-Гон передал чашку.
— Дхне… вник… — сипло выдохнул он между глотками.
— Фимор принесет. Переведи дух. Таких сильных не было с Вур Тепе.
— Я в… порядке.
— Ага, конечно! — фыркнул откуда-то сбоку Ксанатос. — Тебе бы на себя в зеркало взглянуть, мелкий!
— Это важно! — слабо возразил Оби-Ван, откинувшись на неизвестно откуда взявшуюся подушку. — Я видел мастера Дуку! Он… стал ситхом.
— А кто вообще — кроме тебя, конечно же! — там не стал ситхом?! — не удержался Ксанатос. — Мастер, ну, серьезно! Я понимаю философию Разлома. И принцип песчинки, которая порождает обвал! Но не может же быть такого, чтобы ни один идиот в Ордене не посмотрел на ситуацию трезво?! Забить на старшего ситха на десять лет, не раскопать второе дно в блокаде Набу, не заниматься воспитанием Избранного... Сидиус один, джедаев — тысячи! И они за десять лет ничегошеньки не сделали?!
— Дарт Бэйн тоже был один, Ксан, — отозвался вместо Квай-Гона возвратившийся Фимор. — Сын шахтера-алкоголика без какого-либо образования. Он стал лучшим в Академии ситхов, вылез в ситх'ари[I] и уничтожил Братство Тьмы. Да, он был из числа сильнейших. Но и остальные лорды… тоже не должны были быть кацойвайкут[II]! Однако они деградировали настолько, что позволили ему обвести себя вокруг пальца. Последователи Бэйна тысячу лет выживали в тени, чтобы отомстить джедаям за то, в чем джедаи даже не виноваты!.. Они всего лишь присвоили заслугу Бэйна себе и пошли по пути Братства Тьмы — к такой же деградации. Вероятно, в той реальности все стало настолько плохо, что… Ордену понадобился собственный «Бэйн», который их уничтожит, чтобы сохранить саму суть понятия «джедай». А у нас… еще не все потерянно. В том числе, и благодаря учителю, который остался жив.
— Или должно было стать настолько плохо, — согласился мастер. — Через десять лет. А мы находимся на этапе, когда еще возможны изменения к лучшему. Оби-Ван, рассказывай на запись. Я отмечу основное, чтобы сейчас обсудить. Откорректируешь и дополнишь после.
Кое-как собравшись с мыслями, Оби-Ван заговорил. Квай-Гон записывал на лист флимси наиболее важные моменты, остальные молча слушали. Энакин продолжал стискивать ему руку. Двумя ладошками. Двумя целыми детскими ладошками... И, признаться, это слегка успокаивало.
— Я ему не поверил! — Оби-Ван досадливо поморщился, когда общая картина уложилась. — Я не поверил его словам о власти ситха в Сенате, хотя… знал, что где-то должен быть второй! Я хотел спрятаться за незыблемостью Ордена и мудростью Совета!
— Мастер, а вас не удивляет его выбор? Мастера Дуку, — поинтересовался Ксанатос.
— Фимор как-то предположил, что он был бы… хорошим вариантом для ситха, — Квай-Гон задумчиво погладил бороду. — Как ты сказал тогда? Надо только убедить. Я допускаю, что в той реальности Сидиус сумел убедить учителя. Он собирался уходить из Ордена с самого Балтизаара. И был очень высокого мнения о Палпатине. Моя смерть вполне могла стать последней каплей. Йода… видел его путь… неопределенным и полным страдания. Этот морок… отступил после Набу. «…для двоих развеять тьму ты. Своего мастера. И своего нового падавана». Так что… наиболее серьезную роль здесь все-таки играет принцип песчинки, Ксанатос. Оби-Ван спас меня и изменил… очень многое — для очень многих. Но, в первую очередь, для тех, кто так или иначе связан со мной.
— Мастер Дуку... он сказал, что если бы вы знали то, что знает он… — Оби-Ван потупился. — Ну, про ситха!.. Если бы вы знали, вы бы натворили такое количество… дел!..
— Прямо так и сказал? — переспросил Квай-Гон насмешливо.
— Он и там вас неплохо знал, мастер! — хохотнул Ксанатос.
— Да. Примерно, как я — каждого из вас. Итак, что мы имеем? Жаркая планета, населенная насекомоподобной расой, на которой находятся заводы по производству боевых дроидов… Надо посмотреть список поставок вооружения из материалов «Барышника». Там наверняка найдется подходящая.
Фимор кивнул, соглашаясь с ходом мысли.
— Мастер, вообще-то, судя по рассказу мелкого, все закончилось очень печально, — напомнил Ксанатос.
— Да, — не стал спорить Квай-Гон. — Но это в той реальности. Где Энакину девятнадцать, у Торговой федерации было около десяти лет на наращивание военной мощи, а план ситха продвигает ваш гроссмейстер — со всеми его талантами. Здесь все иначе, Ксанатос. Противника не нужно недооценивать, но и пренебрегать преимуществами тоже незачем. Если Сила советует туда заглянуть, то кто мы такие, чтобы ей возражать?..
Стоит ли говорить, что он вновь оказался прав?..
Только... они все равно не успели.
***
БОРТ «ПРИВЕТСТВУЮЩЕГО», ОРБИТА ДЖЕОНОЗИСА. 31 ДБЯ (4:3:32).
Конференц-зал выглядел слегка помпезно. Как, впрочем, и сам крейсер «Приветствующий» — разработка «Верфей Куата», введенная в эксплуатацию буквально полгода назад. Перед Кризисом Набу. Очередная, более компактная версия «звездного разрушителя» с резкими линиями корпуса вместо привычных сглаженных форм и пересмотренным набором вооружения. Как и положено новатору, Куат немного опережал сотрясающие Галактику события — рассчитывал то ли на возвращение действующей армии Республики, то ли на локальные конфликты во Внешнем кольце, что в ближайшее время потребуют обновления линейки крупных боевых кораблей. И зачистка Мустафара стала для давшего название всей линейке «Приветствующего» боевым крещением. Успешным. Чего не скажешь о Джеонозисе…
Квинлан с кореллианцами был еще на Набу, когда пришли новости с Альферидиса. Причем, магистр Йода не стал заморачиваться с рассказом, а просто отправил мастеру Бади отчеты Кита Фисто и Ади Галлии, дополненные... несколькими записями внутренних камер Мемориального Центра Кулу.
— Мальчик хорош! — оценила Венск работу Оби-Вана. — Не зря Ксанатос с ним возится!
«Мальчик» был ее немногим младше, но, в целом, мыслила она верно. Честно говоря, в этом Квинлан другу слегка завидовал. По-доброму. Он начал обучение фехтованию позже сверстников. Да и его мастер не входил в число прославленных бойцов Ордена — Толм вообще больше в обучении уделял внимание психическому равновесию Квинлана в связи со смертью родителей. Потому, несмотря на то, что упрямство и талант помогли со временем догнать общий уровень потока, до Оби-Вана киффар все равно не дотягивал. Оби-Ван считался одним из лучших даже в четырнадцать. И хотя он не всегда понимал своего учителя и недолюбливал Атару за излишнюю энергоемкость, это не мешало ему добиваться успеха. А теперь... все, чему его учил Квай-Гон, идеально легло на взрыв эмоций Темной стороны, слегка отшлифованный Ксанатосом...
Уровень самого Ксанатоса... вызывал уже черную зависть!.. Почти подростковую. Это был, конечно, не мастер Винду... Но учитывая разницу в опыте... Ксанатос был просто великолепен. И в той же степени несносен.
Он тараном пробился сквозь заслон зомби к Высшей жрице «Бандо Гора» и с воплем «Ну, здравствуй, тетка!» устроил сцену с демонстративным швырянием шлема. Для того, чтобы она точно знала, с кем имеет дело. Только тогда до Квинлана дошло, что Высшая жрица… Комари Воса… приходится сестрой-падаваном Квай-Гону. И, возможно, Тинте Вос — еще не худший вариант тетки!..
— С тобой он тоже не зря возился? — спросил мастер Бади на второй минуте боя. Должно быть, заметил знакомые по дуэли с ситхом приемы.
— А?
Венск на центральные фигуры толком не смотрела — отслеживала по контуру... Фимора. Его световой меч мелькал непостоянно и сильно чередовался с темными техниками.
— Ксанатос. С тобой тоже занимался? — повторил кореллианец.
— А, да. Он иногда бывает полезен.
— Иногда полезен?! — изумился ее наставник. — Ян Дуку в коме от одной волны! А он… выдержал уже четыре!
Он подразумевал силовые удары Комари Восы, каждый из которых в сложившейся ситуации грозил чумой Силы!..
— Мой великий мастер, — Венск демонстративно оскалилась, — вам не стоит поддаваться на его чары! Мастера Дуку ударил старший ситх, а не его, с позволения сказать, ученица!.. И… у мастера Дуку не было в окружении… такого менталиста. О! Видели?
Фимор чем-то приложил Комари Восу, Ксанатос снес ей голову… хотя мог бы притормозить. И запись оборвалась.
— Что мы должны были увидеть?
— Перехват контроля над мертвяками! За секунду до ее смерти! — восторг плескал через край.
— Зачем? — Квинлан задал первый за обсуждение вопрос.
— Испытать свои возможности? — хитро прищурилась она.
— Сила Великая! — мастер Бади хлопнул себя рукой по лбу. — Как Квай-Гон с ними только справлялся?! С двоими-то?!
Как Квай-Гон справлялся, Квинлана тоже интересовало. И он задался целью — не забыть при следующей встрече спросить у Оби-Вана. Но пока не предоставлялось возможности, ибо с Набу кореллианцы полетели не на родину, а на Мустафар — республиканский флот планировал там зачистку обнаруженных заводов, потому мастер Бади согласился выступить наблюдателем. И в компании нескольких десятков джедаев Ордена во главе с мастером Ки-Ади-Мунди — подстраховать. Лишней страховка не была, хотя и особо нужной — тоже. Без жертв от рыцарей, конечно, не обошлось, но учитывая количество дроидов… десяток погибших можно было назвать «малой кровью»! Особенно по сравнению с Джеонозисом.
Квинлан бросил взгляд на пыльно-желтый шар планеты за смотровым окном. Где-то там остались скалистые ландшафты, башни-ульи и арена Петранаки, на которой сегодня полегло… много джедаев. И еще больше — не джедаев.
Расследование теракта в Храме завело мастера Иита Кота в этот пустынный мирок. Его разведгруппа обнаружила под поверхностью планеты действующие фабрики того периода, когда Республика поощряла рост местной промышленности в целях укрепления единства в Галактике и продвижения технологии в самые дальние ее уголки. Энтузиазм в итоге иссяк и большинство заводов оказались заброшены. В том числе и на Джеонозисе. Но эрцгерцог местных инсектицоидов Поггль Меньший — после своего смутно законного прихода к власти — их восстановил и приспособил под производство… боевых дроидов для армии Торговой федерации. А еще он «приютил» беженцев «Призмы».
Сразу после передачи доклада в Храм — то есть накануне — группа мастера Кота подверглась их нападению. Кого-то убили на месте, кого-то решили показательно казнить на арене Петранаки. Воины свободы, которые в компании алтисиан неизвестно каким образом оказались поблизости, перехватили сообщение и бросились в бой с… армией Сидиуса. У Ордена не осталось выбора, кроме как присоединиться. Впрочем, Орден вместе с командой мастера Бади и республиканским спецназом прилетел после Мустафара в систему Кубай, расположенную по соседству с Джеонозисом, и проторчал там четыре дня именно для этого!..
Успехи у битвы были… весьма скромными. Перебили почти всех бежавших заключенных — их удалось идентифицировать по спискам «Призмы». Прижали к стенке членов директората Торговой федерации, как раз оказавшихся в гостях у аборигенов для пересмотра своих договоров. Погиб командир ситха — чисский наемник по имени Вандалор. Но. Сбежала его любовница — настоящая ученица. Из группы мастера Иита Кота не выжил никто. Алтисиане потеряли Джинна Алтиса, от команды кореллианцев осталось четверо — их челнок сбили над ареной. Общее число жертв среди джедаев Ордена перевалило полторы сотни… Для Воинов свободы и спецназа цифра была и того больше. Нет, для таких потерь успехи были весьма скромными.
Сзади послышались шаги. Сила привычно не отозвалась — Венск не расставалась с покровом теней практически так же, как ее несравненный Фимор.
— Как он? — Квинлан обернулся.
— Нормально, — кивнула забрачка устало. — Не идеально, конечно… Возраст. Но целители сказали, кризис миновал.
Глава Кореллианского храма заработал обширный бластерный ожог, едва не стоивший ему жизни. И оставил этот ожог тот самый чисский наемник Вандалор. За несколько секунд до того, как Венск рассекла ему голову. Квинлан сразу понял, что характер у нее горячий даже для темной, но такого бешенства при стычке с чиссами все равно не ожидал. Позже вспомнилось, что у нее к этой паре какие-то личные счеты. Не у нее — у… Черной стражи. Все снова упиралось в Черную стражу.
До Архивов Храма киффар пока не добрался, а в общих базах не было ничего полезного. Обрывочных же фраз Венск хватило только, чтобы сделать вывод: Черная стража — секта, членство в которой, по-видимому, связывает ее со старшими падаванами Квай-Гона Джинна. Это, конечно, было важно, но недостаточно. Особенно, если учесть, что... один из этих самых падаванов провоцировал у Квинлана острые приступы необоснованной ревности!..
— Алтисиане предложили подбросить до Кореллии, — продолжила забрачка после некоторого молчания. — Завтра мы с мастером отправляемся домой, Квин. Мне нужно позаботиться о нем прежде, чем продолжать… свои поиски.
Их пути расходились. Квинлан оставался на борту «Приветствующего» — под началом мастера Ки-Ади-Мунди. А Венск возвращалась к своей обычной жизни, какой бы она не была.
— Мы могли бы с тобой попрощаться более эмоционально, — желтые глаза сузились в насмешке. — Вдруг больше не увидимся на просторах этой тесной Галактики? Мастер сегодня ночует в местном медблоке и в каюте я одна. Если ты… конечно, не соблюдаешь орденский целибат.
От ее прямолинейности по позвоночнику пополз озноб…
— Не соблюдаю, — хрипло отозвался киффар.
— Тогда чего ждешь? — явно поддразнила она. — Свидетели смущают?
В зале находились двое орденских джедаев. Капитан корабля — коммандер Блок — типичный бритоголовый вояка. И командир Воинов свободы — лейтенант-коммандер Кес Дэмерон — немного менее типичный бородатый мужик, чем-то похожий на мастера Толма. Но ни те, ни другие Квинлана не смущали. Первые, наверняка, считали его и без того неуравновешенным, а вторые… возможно, еще и подбодрили бы!.. В конце концов, потери потерями, а бойцы обычно живут настоящим моментом. И берут из этого момента все.
— Прикидываю, насколько сильно ты кусаешься, — возразил он.
— Такие вещи не «прикидывают», а познают на опыте, придурок!
— Не то, чтобы я сильно принципиальный… Но меня не устраивают сторонние мысли… в процессе.
Венск вопросительно изогнула бровь.
— И о ком я… буду думать, если я тебя приглашаю в гости?
— О… Фиморе?
Она откровенно засмеялась. А потом… сама поцеловала, наплевав на оторопелые (или веселые!) взгляды свидетелей. И то, что Квинлан еще окончательно не определился с решением, не помешало ему ни получить удовольствие, ни продемонстрировать собственные навыки…
— Хорош, — Венск отстранилась… и провела кончиком языка по клыкам. — У Фимора… свои интересы, знаешь ли.
— Которые ты ненавидишь настолько, что не можешь даже поблагодарить за… навыки.
— И ты принял это за ревность? Логично, но не верно, Квин. Нам с Ксанатосом посредством гнева… просто привычнее общаться. Он говнистый. Но у него прекрасный уровень подготовки, чувствительности к Силе, выдержки… Фимору не приходится тащить его за собой, ограничивая собственное развитие. Так что… Ксанатос меня устраивает во всем… на том месте, на котором он находится. Может, уже продолжим... в каюте, а?
***
МЕДБЛОК АКАДЕМИИ БАЛАНСА, ТАЛСС, ТАЙТОН. 31 ДБЯ (4:3:36).
— Мастер Дуку! Вы на редкость невосприимчивы к моим речам! — рыжий кореллианец с сияющей ухмылкой подал ему очередную порцию лекарства. — А ведь даже ваш второй грандпадаван оценил!
Медблок Академии Тайтона мало отличался от Залов исцеления. Хотя… наверное, это все-таки была ложь — отличался. Во владениях Вокары Че царили тишина и покой, которые осмеливались нарушать лишь избранные… оригиналы. Вроде Квай-Гона. Здесь же… Руководитель целителей — мастер Адеран Тилл — сам был весьма оригинален! Он совершенно не умел говорить на нормальных языках — даже рекомендации относительно того, что кому делать, звучали на повышенных тонах и состояли из смеси медицинской терминологии с кореллианской нецензурщиной!.. Однако… персонал указания, похоже, понимал. Ибо за прошедшие с момента прихода в чувство четыре дня никто ничего лишнего куда не нужно Дуку не засунул… А фразы, по его мнению, ничего иного подразумевать и не могли!..
— У меня большой опыт, целитель Тилл. Благодаря падаванам.
— А мне мастер Джинн показался таким воспитанным! — фыркнул кореллианец.
— Он у меня — единственный воспитанный, — Дуку отдал обратно пиалу и накинул на плечи приготовленный заранее плащ. — Его старший брат-падаван до сих пор изъясняется как с помойки Ринго-Винды. Да и… Комари любила похамить.
Целитель с молчаливым сочувствием кивнул и возвратился к прерванному руганью разговору:
— Имейте ввиду — я вас не выписал.
— Вы отпустили меня вчера… на похороны.
Квай-Гон дозировал события минувших трех недель осторожно. Но о Комари и Сайфо сообщил почти сразу — отдал световые мечи и рассказал. Без видеозаписи — смотреть ее пока не было сил. Знал же, что для Комари все именно так и закончится… Знал, но все равно не был готов. Не говоря уже о Сайфо…
— Это другое, — возразил кореллианец. — Иногда пациенты быстрее идут на поправку, если дать им возможность… отпустить. Как бы тяжело это не было. В остальном… вы двенадцать дней пробыли в коме после тяжелейшего ментального удара, мастер Дуку! Фимор, конечно, полезную безделушку изобрел, но она не спасет от всего!
Однако он был жив исключительно благодаря этой безделушке! Чувствовал Силу — пусть слабо, но чувствовал! — исключительно благодаря ей!.. Браслету Фимора, который Бади Аделлен передал ему от Квай-Гона практически перед самым боем на Набу. О чем он думал, когда надевал его?.. Как ни странно, о Квай-Гоне. Вспоминал, как тот мальчишкой подобрал на Акре местную живность, которая оказалась охоча до редких сплавов и сожрала проводку в четырехосевом стабилизаторе гипердрайва!.. Корабль тогда едва не разорвало на части… но Квай-Гона это ничему не научило! Уже на следующей планете он снова подобрал питомца… А Дуку наблюдал за беснующей вокруг него Живой Силой и прикидывал, насколько же тяжело будет… не ограничивать ее. Наверное, так же, как Квай-Гон в последствии наблюдал за своими… чернышами. И их выходками.
— Я не знаю, кто из моих грандпадаванов побывал в ваших палатах, чтобы так испортить мнение обо всей линии, целитель Тилл, — покачал головой он. — Но я вас уверяю, что бегать от лечения не намерен — возраст уже не позволяет. Фехтовать с ситхом мне, похоже, больше не придется, а от прогулки до кабинета мастера Танита… хуже не станет. Завтра увидимся. Ол'вал, целитель Тилл[III].
— Ол'вал, мастер Дуку, — улыбнулся кореллианец. — Завтра увидимся.
Коридоры Академии пустовали. Но не только это отличало их от коридоров Храма. Они были лишены кричащей монументальности и архитектурного очарования. То есть… внешних признаков принадлежности Ордену. Лоска. Коридоры Академии представляли собой коридоры обыкновенного исследовательского центра. И все же… Сила по ним сочилась. Это была Сила не Храма, как на Корусанте — эта была Сила самого Тайтона… Странная на восприятие и в то же время… Нет, не лгали легенды — что-то в этом мирке Равновесия ощущалось даже сейчас — тридцать шесть тысяч лет спустя!.. Что-то особенное. Что-то невероятное. Что-то, что позволило затерянной в Ядре планете стать прародиной джедаев…
— Здесь почти никого не осталось, — раздалось в тишине спокойное шипение мастера Этика-Танита. — Два отряда нашей службы безопасности, целители, пилоты, кое-кто из младшего персонала… И человек двадцать самых необходимых сотрудников. Включая меня.
— Вы не говорили, что чума Силы вас коснулась, — Мейс Винду, похоже, оправился достаточно для… деловой поездки.
Дуку знал, что из Храма должны прибыть — не знал только причину визита. Квай-Гон или сам был не в курсе, или предпочел пока промолчать.
— Она нас не коснулась, — разговор приближался — уже слышались шаги. — Во всяком случае, не так, как Орден. Конечно, у нас тоже есть пострадавшие… Из тех ребят, что помогали на Кампарасе. Однако в Академии хватает не только темных, но и вовсе не чувствительных к Силе, магистр Винду. В этом отношении мы больше похожи на алтисиан. И я отбирал на Кампарас группы так, чтобы свести риски к минимуму. Просто всех отсюда вывезли. Мы привыкли страховаться, как любая малая секта.
Дуку едва успел мысленно проклясть своего старого зеленого учителя, как они вышли из-за поворота и заметили его. Мастер храма Академии, глава Совета, Кит Фисто и… Бейл Органа.
— Малая секта? — спросил последний. — Академия разве не является частью Ордена, мастер Танит?
— Нет, сенатор, — все с тем же уравновешенным спокойствием ответил ящер. — Сейчас не очень уместно поднимать нашу историю, но, если вам интересно, я расскажу позже. Мастер Дуку! Неужели, Адеран вас отпустил?
— Мы смогли договорится, — Дуку поприветствовал всех полупоклоном. — В конце концов… мне иногда удается влиять даже на моего… единственного воспитанного падавана — квинтэссенцию вселенского упрямства. Сенатор Органа. Магистр Винду. Рад видеть вас относительно здоровым. Мастер Фисто, если не ошибаюсь? Мои поздравления. Хотя я и не уверен, что с назначением в Совет стоит поздравлять.
— Благодарю, мастер Дуку, — поклонился наутолан. — И в какой-то степени с вами согласен. Но… кто-то же должен это делать?
— Тоже верно. Кстати, вы не знаете, где мой упрямый падаван, мастер Танит?
— Сейчас подойдет, — мастер Танит приглашающе указал рукой в направлении своего кабинета — куда Дуку шел изначально, но дверь открыл соседнюю… в малый конференц-зал. — Здесь будет поудобнее. Нас набирается многовато для моего стола.
Зал был не очень велик — с кафедрой по центру, вокруг которой рядами стояли кресла. Дуку прошел первым и опустился в ближайшее. Мейс выглядел нормально, но ему на Набу и досталось меньше. Несравнимо с двенадцатью днями комы. Для Дуку сейчас гордость была совершенно неуместным излишеством — ему было тяжело даже с тростью. И даже — от небольшой прогулки. Целитель Тилл сказал верно — еще рано. Как удалось отстоять похороны накануне, до сих пор было неясно. Наверное, причина заключалась в… семье. В оказанной поддержке.
Тайтонцы помогли с организацией церемонии, но на саму ее оставили их в погребальном зале одних. Квай-Гон стоял рядом, падаваны толклись чуть в отдалении. Все четверо. Даже Ксанатос. И это… льстило?.. Ибо Ке… Оби-Ван был так устроен, что пришел бы по совести. Мальчик… Энакин… по-детски Дуку жалел. Фимор… Фимор по-прежнему оставался загадкой для своего гроссмейстера (как и для большинства окружающих) и все же загадкой в определенной области: Дуку не удивило его присутствие — он пришел бы просто из уважения к Квай-Гону. А вот Ксанатос…
Глубина собственных переживаний второго грандпадавана, обычно скрытых за ухмылкой, изумляла. Он был убийцей Комари и не сожалел — все его поведение кричало, что он поступил верно. Но… он уважал ее мастерство в последнем бою. И он… сопереживал ее судьбе… со своей позиции — позиции знающего. В этом и заключалась основная причина, по которой тень Ксанатоса в черном балахоне вчера маячила на границе очерченного погребальным пламенем круга… Он был единственным, кто отдавал долг самой Комари… И это стоило куда дороже любых слов не слишком искреннего сочувствия, высказанных членами Совета при утреннем сеансе связи…
— Мастер Танит, у вас есть… падаваны? — изначально хотелось завести разговор на отвлеченную тему. Но… у кого что болит, как говорится!..
— Десять, — ящер обнажил зубы в чуть печальной усмешке. — Было. Мой старший умер от старости около тридцати лет назад. Младшая… почти ровесница вашему пограничнику.
— А… грандпадаваны?
При таком количестве учеников и разрешении на параллельное обучение Дуку ожидал в три раза больше, но услышал:
— Семеро. Неправильная закономерность, да? Мой старший не обучал — у него не было к этому никаких способностей. Вторая… слишком долго откладывала. Третий погиб рано. Он оставил дочь, которую, к сожалению, не успел даже увидеть. Ее обучал его брат-падаван. Но Рис тоже… не учитель. Фанатик своего дела, превосходный артефактор… Он сумел заменить Атис отца, но после нее падавана больше не взял.
— Мастер Блэй? — Дуку изумленно вздернул бровь.
— Да, Атис — дочь моего третьего падавана и воспитанница четвертого, — склонил голову ящер.
— Вы, кажется, говорили по связи, что у вас нет артефактора? — заметил Мейс.
— Рис сейчас не здесь. Но он все равно не полетел бы на Корусант. Точно так же, как не захотел туда лететь… старший грандпадаван мастера Дуку.
— Почему? — не понял Бейл Органа. — Орден же базируется там. И помогает Республике.
— Не помогает, а служит, сенатор. Что уже сказалось на всех нас далеко не лучшим образом. В любом случае, мы — не Орден. Пусть глава Совета извинит мне прямолинейность, но у нас с Орденом не самые простые взаимоотношения. Мою вторую ученицу — старшую сестру Риса — когда-то убили орденские джедаи. Поэтому… нам всем есть, через что перешагивать… ради потенциального союза в будущем.
Сенатор растерянно замолк.
— И вы… можете быть уверены, что это сделал… не я? — Мейс сосредоточенно сморщил лоб — должно быть, попытался припомнить всех убитых падших.
— Если ваше досье не лжет, то… вам на тот момент было шесть, магистр Винду. И вряд ли это было вам под силу. Я остановился на четвертом? — надо сказать, уход от темы был очень уместен, ибо атмосфера в зале сгустилась. — Следующий мой мальчишка погиб при неудачном эксперименте вместе со своим падаваном. Потом… была сразу троица. Девочка пропала без вести в разведывательной экспедиции, едва доучившись до странника. Ее младший брат-падаван — Итиа — стал великолепным целителем. С его первым учеником — и главой нашего медблока — вы уже имели возможность пообщаться, мастер Дуку! Да, у нас небольшое замкнутое сообщество. И почти все приходятся друг другу или кровными родственниками, или братьями-сестрами по линии. Тьер, кузен моей Иетри — второй падаван Итиа. Наш лучший программист Литрит — ее предшественник. То есть мой предпоследний воспитанник…
— А сколько ваших учеников… выбрали Темную сторону, мастер Танит? — осторожно спросил наутолан.
— Половина падаванов и двое грандпадаванов. Пока двое, потому что остальные — еще совсем дети. Кровные дети младшей девочки из той моей троицы. Вероятно, кто-то из них тоже повернет… Согласно теории единства Силы, дети… нейтральны, а вовсе не светлы, как приучают думать в Ордене. Именно поэтому среди старших юнлингов бывает такая жесткая конкуренция и такая яркая ненависть — они болтаются в неопределенности и полярность сигнатуры меняют регулярно. Падаваны постигают основы обоих путей и уже на этапе обучения странников сигнатура начинает звенеть в тон избранной Стороне. При должной подготовке у молодежи не случается срывов, а совместное воспитание обеспечивает цивилизованное общение крайностей. Это принципы Баланса, мастер Фисто. Они здесь поддерживаются самой Силой Тайтона.
Шипящую речь ящера прервал свист двери — на пороге зала появилась Атис Блэй. В светлой тунике, плохо сочетаемой с резонирующей в сигнатуре Тьмой… На Чампале Дуку запомнил ее в черном, но здесь женщина ходила почти исключительно в белом. Видимо, по традициям эчани… Или — в насмешку над предубеждениями!..
— Атис Блэй, сенатор Органа, — представил ее ящер единственному среди присутствующих, кто не знал. — Мастер Богана Академии Баланса. Мой заместитель.
Пока они знакомились, дверь свистнула повторно, впуская Квай-Гона. За ним — справа и на два шага позади — семенил мальчик в тайтонской ученической тунике. Квай-Гон поклонился джедаям и переключился на альдераанца.
— Я умер на Набу, — закончил приветствие он. — Если вам хоть немного объяснили суть происходящего, сенатор Органа. А это… Энакин Скайуокер. Мой… младший падаван. И… герой Набу, соответственно.
Мальчик прекрасно помнил, как Совет встретил его тогда. И сейчас — с тяжелыми ладонями учителя на плечах — смотрел на Мейса с вызовом. Правда, без надменности. А ситуацию со своим полетом на Набу и вовсе воспринял не как «геройство» — от слов Квай-Гона смутился и покраснел. У Дуку перед глазами почему-то всплыл образ Шми Скайуокер. Неужели, попало от матери, когда она узнала?..
— Считаешь, ему нужно поприсутствовать? — задумчиво поинтересовался ящер.
— Иногда лучше допустить, чем воевать с любопытством, — улыбнулся Квай-Гон. — Посиди с гроссмейстером, Энакин.
И мальчик побежал к Дуку, заливая все вокруг Светом… Естественно, не обошлось без вопросов о самочувствии. Откровенно говоря, было приятно… Пока он уверял ребенка, что да, сейчас все не очень, но скоро обязательно будет хорошо, дверь в конференц-зал открылась в последний раз.
Старшие грандпадаваны, безусловно, были в курсе прибытия орденских, однако совершенно точно не ждали главу Совета. И Дуку еще раз проклял Йоду, который не придумал ничего лучше, кроме как послать Мейса. Будто Пло Кун справился бы с заданием, какое бы оно не было, хуже, чем еще не восстановившийся до конца корун, потерявший в недавнем теракте падшую ученицу!.. Будет чудо, если он не раздует здесь конфликта с Квай-Гоном и его… бандой. Которая, к слову, тем же чудом была одета не в те самый толстовки с надписями!..
Напряженный Ксанатос — немного впереди и по центру (только сейчас Дуку неожиданно понял, что это не столько выпендреж, сколько позиция живого щита!) — сложил руки на груди, то ли закрываясь, то ли пытаясь удержать вспышку гнева под контролем. Сигнатура угрожающей спиралью заструилась вокруг него… Хотя, конечно, поддоспешник реванки не производил того впечатления, что весь комплект.
Фимор — за правым плечом брата — в Силе ожидаемо отсутствовал. Его простоватое лицо — с задумчиво прикушенной нижней губой и пристально-пугающим взглядом — все еще воспринималось непривычно.
Сигнатура Оби-Вана, что стоял за левым плечом Ксанатоса, искрила чем-то синим… Уже не светлая как всегда, когда мальчишка в покое, и еще не темная… Будто только проседала в тональности — Сила меньше проходила через один слой и больше — через другой. Губы были плотно сжаты, плечи расправлены. Он подсознательно готовился к любым нападкам на себя (а они наверняка будут!), однако… вряд ли спокойно отнесется к попыткам Мейса потыкать в глаз Квай-Гона…
Кстати, о Квай-Гоне. Он уже собрался представить всех сенатору, когда… Энакин подскочил со своего места и с разбегу врезался Ксанатосу в живот.
— Ситхова жопа! Ты чего творишь?! — раздалось в звенящей тишине зала.
Мальчик, обнявший Ксанатоса в районе талии (выше он еще просто не доставал!), отшатнулся, но тот на автомате остановил его. Черно-алый вихрь вокруг них немного поредел…
— А ты чего?! — возмутился Энакин, задрав голову. — Мастер говорит, нужно… э-э-э… вместе… ну, помогать… друг другу!
— Это он тебе говорит! — Ксанатос невольно посмотрел на него, разрывая зрительный контакт с главой Совета.
— Нет, всем! — упрямо возразил мальчик.
— Я — плохой ученик. Я никогда мастера не слушаю, ясно?
— Мастер говорит — ты не делаешь из вредности! Вот!
Фимор насмешливо фыркнул, Оби-Ван невольно улыбнулся. Звенящее напряжение слегка ослабло.
— Мой последний секрет стал достоянием общественности. Я этого не переживу, — Ксанатос чуть повернул голову сначала к Фимору, а потом — к Оби-Вану. — Мелкий, как думаешь… самоубийство в пруду с кислотой будет достойным завершением жизненного пути?!
Оби-Ван закрыл лицо рукой и сквозь зубы прошипел:
— Я тебя ненавижу!
— Малыш, иди к нему, — Ксанатос подтолкнул ребенка к себе за спину. — Объясни ему, что ненавидеть можно только мне!
Энакин действительно переключился на Оби-Вана. А Дуку — да и всем присутствующим! — стало понятно, для чего именно мальчик здесь. Вовсе не по причине любопытства. Просто разговор предстоял тяжелый… И не лишним был громоотвод. Совсем не лишним.
— Энакин уникален. Невероятно силен и способен на многое. В будущем он может выйти на одну планку с Реваном. И, возможно, даже… исполнит это Пророчество. Но меня самого оно больше не интересует... Я — здесь и сейчас. Здесь и сейчас у меня есть мальчик, которого я должен вырастить. Этим я и занимаюсь — обучаю, защищаю… в том числе и от ситха… и воспитываю. Сила меня поддерживает.
— Из твоего мальчика в будущем… может получиться настоящий… лидер союза Светлой и Темной сторон, — замечает Дуку.
— Может, — соглашается Квай-Гон. — Конечно, я сделаю все, чтобы Энакин трезво воспринимал насилие. Но джедаем в лучших традициях Ордена ему не быть, даже если бы эти традиции… не начали трансформацию.
— Да куда уж ему — к таким-то наставником! У которого ситхи… размножаются почкованием.
— Вы так меня упрекаете, будто это я их... развожу, — хмыкает Квай-Гон. — Мне и без ситхов всегда хватало жалких форм жизни. Кстати, ситхом… Энакин тоже уже не станет. Не с тремя… братьями-чернышами. Нет смысла менять одну дурную компанию на другую.
Не «возможно, исполнит», а уже исполняет!.. Уже уравновешивает Силу. Может, в этом и есть его предназначение?.. И не нужно ждать мифического будущего, чтобы пророчество начало сбываться!..
— Кхм… мои старшие ученики, сенатор Органа, — представил все-таки Квай-Гон. — Ксанатос Де Крион. Фимор Харн. И Оби-Ван Кеноби.
Ксанатос оценивающе оглядел альдераанца и кивнул. Слегка кивнул Киту Фисто. Главе Совета не досталось и того. Впрочем, судя по удовлетворенному вздоху Квай-Гона, это был лучший из возможных исходов. Фимор, естественно, оказался более уступчивым и менее избирательным — спокойно и безразлично ровно поприветствовал всех. Оби-Ван… У Оби-Вана был еще свеж в памяти вбитый воспитанием авторитет магистров. Но все случившееся за пять месяцев тоже оставило след. Поклон Мейсу больше походил на реакцию Квай-Гона после только что состоявшихся дебатов не в его пользу. То есть — на грани вежливости. Кивок наутолану был более теплым, а сенатору прилетела и вовсе радостная улыбка. Как старому доброму другу…
— Что ж… — заговорил Этик-Танит. — Раз с этим разобрались, то предлагаю присесть и послушать причину, по которой гости из Ордена и сенатор Органа сегодня здесь.
***
МАЛЫЙ КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ АКАДЕМИИ БАЛАНСА, ТАЛСС, ТАЙТОН. 31 ДБЯ (4:3:36).
На самом деле это всего лишь дань приличиям. Не знают о сути визита только учитель и… Энакин, потому что разговор со старшими проходил без него. Зато остальным пауза, во время которой Бейл Органа рассказывает о найденной в конфискованных вещах Палпатина звездной карте, дает возможность выдохнуть.
Йода любит неожиданные решения — такие, что несут уроки. И рано или поздно Совет должен был пересечься с беглецами Тида в живую. Точнее сказать, костяк уцелевшего Совета, ибо Кит Фисто и Ади Галлия уже встречались у них на пути.
Сэси Тийн вряд ли способен показаться кому-то из падаванов угрозой. Они — в особенности, Оби-Ван — малость обижены на Пло, но все-таки принимают то, что он — друг. Могли бы поязвить и предоставить Квай-Гону возможность самостоятельно выслушать извинения кел-дора за памятную ментальную блокировку. Ки-Ади-Мунди… Честно говоря, Квай-Гон не знает, какова была бы реакция на него. Ни Оби-Ван, ни старшие никогда с цереанцем лично не контактировали — для них он был всего лишь одним из двенадцать. А вот глава Совета и грандмастер…
Оби-Ван… обижен на Йоду — за историю с пограничной природой. Зол на Мейса — за угрозу отсечения Квай-Гона от Силы. И на обоих — за их роли в событиях его видений. То есть за то, что два величайших джедая Ордена за десять лет ничегошеньки не сделали, чтобы остановить Сидиуса. Но с Оби-Ваном все равно проще, чем с Ксанатосом. Он простит. Ксанатос — нет.
Ксанатос ненавидит Мейса. Возможно, за исходящий негатив — Ксанатоса не любили в принципе, но Мейс всегда старался проявлять свою неприязнь особенно открыто. И конфликтовал с Квай-Гоном, что тоже не добавляло ему авторитета. Однако если самому Квай-Гону сейчас хватает объяснения природой Разлома, которая вечно вызывала у Мейса головные боли, то Ксанатос не отличается всепрощением. Ему вообще незачем прощать — ему достаточно и дальше главу Совета ненавидеть.
Мейс — неплохой человек. Просто… упертый в некоторых вопросах. Причем, иногда создается впечатление, что этой упертостью он больше пытается убедить себя, что достоин занимать то место, которое занимает. Ведь общается же он с Трасией Чо Лим! Много лет общается. Не разорвал связи ни после первого рожденного ею ребенка, ни после второго, ни после пятого… Квай-Гон прекрасно понимает Трасию — она живет… Живой Силой. Дает жизнь там, где это необходимо, и идет дальше по Галактике — помогать, лечить… и снова давать жизнь. Но вряд ли так же легко… ее понимает Мейс. Он просто принимает ее позицию. Однако... когда аналогично поступает Квай-Гон, Мейса воротит. То ли из-за головных болей, то ли... из чувства личной неприязни. Сейчас же, в придачу к этой неприязни, глава Совета поглощен банальной обидой, приправленной болью потери — обидой на то, что уравновешенная Депа не выдержала и погибла, а психованный Ксанатос — уцелел и процветает.
Квай-Гон не склонен осуждать простую человеческую реакцию. Что бы кто не говорил, а джедаи — тоже живые!.. Даже члены Совета. Но в случае с Мейсом потеря тесно переплетается с последствиями пострадавшей гордости. Гордости, к которой у Мейса всегда была склонность. Едва ли не большая, чем у учителя. Иначе его обращение с Ваападом не поддается объяснению. Во всяком случае, Квай-Гон, который не донес технику «Зеркала» ни до Совета, ни до грандмастера, но зато обучил ей всех своих друзей, это обращение понять не может!..
Анун Бондара никогда не комментировал ни Ваапад, ни его создателя. Он работал с тем же исходником и дополнял его по-своему — то есть, формировал свой «Ваапад». Но не называл его отдельным стилем и не пытался монополизировать. Напротив, был только рад, если видел у падаванов и молодых рыцарей потенциал. Он не хотел, чтобы стиль канул в небытие — ведь от него и так остались ошметки после истребления ситхов. И никогда не отказывался обучать тех, кто, по его мнению, мог справиться. Их, правда, было немного, но они были.
В отличие от него Мейс возносил Ваапад при каждом удобном случае, а, когда кто-то проявлял заинтересованность, отказывал, ссылаясь на потенциальную опасность, с которой способен справиться он один. Он один — во всей Галактике — обладает достаточной силой воли, чтобы обуздать эмоции в основе своего стиля. Из падаванов Мейса только Депа оказалась достойной обучения. И то... Тал однажды говорила, что это уступка Йоде, а не его собственное желание...
Для Ксанатоса настолько демонстративный запрет — вызов сам по себе. И подростковая зависть к носителю того, чего жадно хочется и нет возможности получить, внесла свой вклад в отношение к главе Совета. За прошедшие двадцать лет она трансформировалась в конкуренцию в стиле истинных... ситхов. То есть Ксанатос задался целью... превзойти Мейса. Да, пока он не дотягивает по причине разницы в опыте. Однако это «пока», которому, вероятно, осталось недолго. И Ксанатос знает, на каком этапе находится. Четко и однозначно знает — он не страдает неуверенностью Оби-Вана. И сейчас должен испытывать удовлетворение, а вовсе не ненависть. Впрочем, удовлетворения в эмоциональном вихре на другом конце жгута их с Квай-Гоном восстановленной связи тоже с избытком…
Что касается Йоды… то для Ксанатоса он — типичный руководитель глобальной социальной структуры. То есть… старый манипулятор, который косит под святого, но святым не является. Ведь Йода изначально не дал ему ни единого шанса — был против выбора Квай-Гона и считал, что в Храме Ксанатосу не место. Нет, грандмастер был прав, Ксанатос — не джедай. Но ему нужна была семья — также, как Энакину. И также, как Энакину, Йода ему в семье отказал. Святой, которого он из себя строит перед юнлингами, так не поступил бы. И до откровенных угроз тому, кто в сорок раз моложе и полностью в его власти, святой бы тоже не опустился. А Йода, как не печально это признавать, перед отправкой на Телос намеренно давил на основной страх Ксанатоса перед всем Советом. Просто и прямо заявлял, что если Ксанатос оспаривает приказ Совета — не хочет лететь на историческую родину (а Ксанатос совершенно не хотел туда лететь!) — то пусть остается в Храме, а Квай-Гону подберут другого падавана. Что по сути своей означало «уходи из Ордена и освободи место, чтобы Квай-Гон занялся воспитанием нормального джедая».
Квай-Гон тогда молчал. Отчасти потому, что понимал — постановка его второго ученика «я — засранец» исчерпала все мыслимые и немыслимые резервы терпения членов Совета. А отчасти... потому, что полет на Телос был испытанием не только для Ксанатоса, но и для него самого. Грандмастеру надоело смотреть сквозь пальцы на настолько явное нарушение правила привязанностей и делать ему поблажки как мастеру Живой Силы...
Стоит ли говорить, что испытание Йоды оба провалили?.. Однако, если для Квай-Гона тот разговор с Советом — лишь мгновение неприятного прошлого, то Ксанатос — стопроцентный черныш. Он может жалеть детей в определенных обстоятельствах, но на память не жалуется. И двуличие «пресветлого зеленого тролля» помнит прекрасно. Его отношение к Йоде сложно назвать открытой ненавистью… Скорее это презрение. Да, презрение.
Фимор. Ему все равно, если не трогают его близких. Состояние Ксанатоса зеркалит по нему, однако Квай-Гон знает — Фимор спокойно встретится с грандмастером. Вежливо поприветствует. Даже, вероятно, почтительно. Выслушает. И безразлично пойдет своей дорогой дальше. Без всяких конфликтов. А вот представить встречу Ксанатоса с Йодой… гораздо сложнее. Возможно, пока и не нужно — пока достаточно одного Мейса.
— Это она? — голос Фимора выдергивает из размышлений обратно в конференц-зал.
Открыть карту сенатору не удалось, и он принес ее в Храм. Магистры, естественно, добились большего — запустили артефакт, сличили полученную маршрутную карту с последней версией из Архивов, предположили тайные данные. Но добраться до них так и не смогли. Тогда Йода спросил совета у главы Академии при уже почти регулярных сеансах связи. И получил приглашение в гости. Поэтому сейчас эта карта — сетчатый треугольник, подозрительно похожий на ситхский голокрон — красуется на кафедре докладчика посреди зала.
Размещение вокруг непоследовательно. Учитель сидит слева от входа — на самом краю первого ряда. Энакин — около него. Джедаи в компании сенатора, к которым после приветствия присоединяется Квай-Гон, — в глубине зала. По правую руку Мейса занимает кресло мастер Этан, за ним — Атис. Оби-Ван подходит к Квай-Гону — с противоположной сенатору стороны. Фимор успевает ненадолго присесть к Энакину, оставив место между собой и Оби-Ваном — по-видимому, для Ксанатоса. Но тот устраивается по соседству с Атис — у дверей.
— Я думал о подкачке… энергией Темной стороны, — ящер щурится — должно быть, меняет углы зрения Силы, — как у раката. Тебе доводилось видеть ракатанские карты?
— Дантуинскую и коррибанскую, — Фимор без всякого стеснения подходит к кафедре и принимается щупать грани пирамиды пальцами. — Великолепное изобретение! Самообновляются за счет сцепления с масштабной сетью Галактики... Точнее ни одна корпорация не предложит.
— Тогда почему мы на Тайтон наобум прыгали?! — возмущение Оби-Вана пересиливает привычку помалкивать при членах Совета.
— Я еще не думал, что пруд с кислотой предпочтительнее как способ самоубийства! — язвит немного расслабившийся Ксанатос.
— Я серьезно! — Оби-Ван умеет быть настырным.
— Они — физические, Оби-Ван, — обрывает перепалку Фимор.
Его сигнатура разворачивается из-под покрова тяжелыми кольцами, обтекая кафедру… и провоцируя косые взгляды Мейса.
— В смысле?
— Карты — физические, мелкий, — снисходит до пояснения Ксанатос. — Они отражают вспышки сверхновых, разрушение планет, смещение темной материи. Но если система не входила в Бесконечную империю, ты не узнаешь из такой карты даже ее названия, не говоря уж о нынешнем социальном статусе! На них нет большинства современных маршрутов. А коридор, который привел раката к Тайтону, сейчас попросту не существует. Усек?!
— Э-э-э... Зачем они тогда? — теряется Оби-Ван.
— Там можно найти полезные крысиные ходы и утерянные миры. И... ты правда думаешь, что он прошел бы мимо?!
Оби-Ван смотрит на занятого пирамидой Фимора и… соглашается.
— Она новая, мастер Этан, — заключает, наконец, старший сын. — Структура схожа с ловушкой с Аборы... из чего можно сделать заключение, что ее создатель — действительно Сидиус. Вы правы насчет подкачки. У меня есть идея… Но ее лучше реализовать в какой-нибудь лаборатории, где не будет столько незащищенных наблюдателей.
— Атис, включи систему, — просит ящер. И поясняет: — Это демонстрационный зал. Кафедра под куполом, уровень которого ничем не ниже наших обычных щитов. Лаборатории артефакторики у нас все равно больше нет.
Фимор с восторгом оглядывает разбегающееся над ним синее поле.
— Хиаратул'уткаббратоттой ну[IV]! Сразу после «Зеркала». Так ведь, учитель?..
— Здесь и сейчас, — Квай-Гон подзывает Энакина и велит ему встать позади своего кресла на непредвиденный случай. А Атис пересаживается на место мальчика — к ослабленному мастеру Дуку. — Сначала разберемся с одной проблемой, а потом поговорим о «Зеркале».
Фимор не комментирует — собирается с мыслями и спускает через кончики пальцев силовой поток в вершину пирамиды. Ксанатос стоит у него за спиной — внутри купола, куда вломился сразу после слов ящера о его поднятии — с расплетенной сигнатурой. То ли страхует, то ли участвует. А, может, все сразу. Атис пристально наблюдает за их работой. Мейс сосредоточен, хотя и его, и наутолана от ощущений мутит — ненависть ситха просачивается сквозь купол. Не по себе даже сенатору, хотя Квай-Гон вместе с Энакином экранирует и его.
Наконец, Сила стонет. Маленькая пирамидка вспыхивает и нехотя выплескивает тайну — выстраивает алую проекцию Ядра Галактики на половину зала.
— Участок Бисской дуги? — выдыхает Фимор, отступая от кафедры. — Это же он?
Отвечать никто не торопится — все молча рассматривают сплетение маршрутов. Судя по нахмуренному лицу Мейса, они в Храме получили что-то иное. Синева щита тает, черный шлейф сигнатуры Ксанатоса рассеивается. Он же первым и отмирает:
— Мелкий, голокрон с собой? Дай. Там есть последнее обновление с Дантуина.
Оби-Ван в изумлении копошится во внутренних карманах туники и швыряет искомое через зал. Как привык делать в рубке «Телоса». Только потом осознает, где находится. И краснеет. Ксанатосу, впрочем, все равно — он ловит голокрон, мгновенно цепляет его сознанием в поисках нужной информации… и ставит на кафедру рядом с картой. Пирамида, подпитанная Силой, медленно проецирует голограмму аналогичного вида, которая постепенно сливается со своим алым отражением.
— Почему магистры не смогли получить результата, Фимор? — спрашивает Квай-Гон, пока они ждут.
— Полагаю, потому, что они… пытались ее подавить, — старший сын устало улыбается, но желтизна в его глазах еще не угасла, а сигнатура — не свернулась. — Карту. Подобный артефакт нельзя подавить. Если воля того, кто работает Светлой стороной, будет сильнее воли создателя, он просто разрушится. Чтобы его использовать, нужно напитать эмоцию, на которой он создан. Совершенно не светлую, как вы понимаете, учитель. И… весьма конкретную. Воспоминание об объекте ненависти, например, провоцирует самопроизвольную — и что еще важнее! — очень личную вспышку эмоций. Если не попасть в тон — то есть выбрать неверный объект — откат может схлопотать даже создатель! Это, кстати, основная причина смертей при работе с ситхским наследием — все приходится делать методом подбора на свой страх и риск. С Сидиусом даже проще, чем с давно умершими лордами — мы куда достовернее знаем его прошлое. По ощущениям от первого контакта я предположил… ненависть. Страх смерти ему вроде не свойственен... Да и это не он. Не голод. И не жажда власти, хотя она — основной мотиватор Сидиуса. В общем, ненависть показалась мне более вероятной. Объектов для такой ненависти у него три — джедаи, отец и собственный учитель. Джедаи были бы вариантом Мола — при чтении дневника у меня сложилось впечатление, что Орден где-то нагадил ему лично. Или… его учитель намеренно заложил в его голову принцип «во всех твоих страданиях виноваты джедаи». Для самого Сидиуса Орден — скорее… досадная помеха. Он не мстит — он убирает основное препятствие на своем пути к абсолютной власти. А его учитель… больше похож на инструмент для достижения этой самой власти. Он может злить, но... это тоже не та ненависть. И я склонился… к отцу. Эмоции на борту яхты… были слишком сильными и слишком личными. Их никакие годы не возьмут. А раз… меня еще не тащат в медблок, я угадал!..
Квай-Гон переводит взгляд на ехидно ухмыляющегося Ксанатоса — того, чью ненависть к отцу они сейчас использовали. Наверное, это понимают все, кто знает настоящую подноготную событий на Телосе — оторопевший Оби-Ван, задумавшийся учитель, сосредоточенная Атис…
— Ваши способности — да в более светлые области, падаван Харн, — нарушает воцарившуюся тишину Мейс. — Почему я не помню вас юнлингом?
Ксанатос, уже вернувшийся в свое кресло, мгновенно подбирается. Только что улыбался под лекцию Фимора, а теперь готов убивать…
— Падаваном… меня может назвать только мой учитель, — Фимор оборачивается и весьма опасно щурится, — ибо бывших падаванов, как и бывших мастеров, не бывает. Но никак не вы, магистр Винду. Я не состою в Ордене больше двадцати лет. И прошу при обращении это учитывать. Элементарная вежливость, знаете ли. Полагаете, смогли бы меня воспитать лучше Квай-Гона Джинна? В пограничнике Тьму бы заперли, и меня вразумили?..
Только тут Квай-Гон осознает, ЧТО упустил из виду, сосредоточившись на Ксанатосе. Фимор… Он совершенно не подумал о реакции Фимора — после «купания» в такой ненависти! — на претензии главы Совета к обожаемому аджак-каару…
— Фимор, — зовет он.
— Я в порядке, учитель. Но кое-что я хочу прояснить. Меня вы не помните, магистр Винду, потому что я в базарных днях никогда не участвовал. В соревнования посвященных, — поясняет он, заметив непонимание на лице Мейса. — Вам не приходило в голову, что они похожи на базарный день в маленьком городке? И дети выступают товаром — лишь бы только их заметили… и не выбросили на помойку. Меня это мероприятие… никогда не интересовало. Если бы мастер Бенджи сам мне не предложил, я бы оставил Орден уже в тринадцать. И неизвестно где бы сейчас был… Хотите расскажу, как я впервые залез в ситхский голокрон под носом у Совета?
Учитель бросает на Квай-Гона предостерегающий взгляд. Остается только пожать плечами. Ну, хочет рассказать — его право. Тем более, что срок давности у истории… давно вышел!..
— Мне тогда было одиннадцать.
— Это невозможно! — возражает Мейс. — У посвященных нет допуска в те залы Архивов!..
— Когда это детей останавливало? — голос у Фимора слегка хрипит от сорванного нагрузкой дыхания, но в нем, тем не менее, отдается веселье. — Или вы ребенком не были, магистр Винду?! Мой клан в тот день сидел в Архивах допоздна. Я любил почитать под одеялом. Накануне всю ночь не спал и отключился. А воспитатель Яслей меня просто… забыла. Я проснулся через пару часов и вместо того, что бежать в постель, пошел бродить по залам. Счастливый до безобразия, что нет ограничений ни во времени, ни в материале! Двери в Хранилище голокронов открываются без проблем даже одиннадцатилеткой. А ярусник тогда… кто-то вообще оставил не запертым. Я залез в него, стал перебирать пирамидки и… порезался о грань.
— Ключ на девственной крови! — шипит с толикой исследовательского веселья ящер. — Обычно к работе с голокронами приступают с осознанным использованием силового контакта, поэтому о нем редко кто вспоминает! Но он действительно есть.
— Эффект неожиданности, мастер Этан. Я не знал, чего ждать от иллюзии. Поэтому… выполнил указание да'каара. Ему понравилось. А мне-то как понравилось! Через пару месяцев я пришел снова — уже с теоретической подготовкой. Пришел учиться, магистр Винду. Задолго до того, как попал под опеку Квай-Гона Джинна. И, никем не замеченный… я ходил к этому яруснику… без малого восемь лет.
Квай-Гон вздергивает бровь, стараясь не смотреть на потрясенного учителя, который не предполагал, что озвученное им на Серенно «не впервые» равняется восьми годам!..
— Почти никем, — поправляется Фимор. — Ситхских голокронов в нем было… шесть. Я, конечно, заглядывал и в джедайские, но да'каары интереснее как собеседники! И мастер Бенджи, светлая ему память, ничего об этом не знал. Однако после моего бегства… обвинили во всем именно его.
— А мастер Джинн, выходит, знал? — без промедления цепляется корун.
— А мастера Джинна я буду обсуждать только с мастером Джинном, — закрывает тему Фимор. — Или, возможно, с братьями по линии. Но никак не с вами. Защищать молодые умы у Ордена традиционными методами из сплошных запретов, которые пропагандируете вы, выходит… ситх'кьят[V]. Зато свалить на кого-то вину — ситх'шаккай[VI]!..
— Вы применили молнию ситхов к одному из соучеников, — подбрасывает новое обвинение Мейс.
— Да, — безразлично соглашается Фимор. — Но с этим парнем все в итоге было в порядке. Пока он не погиб на миссии, конечно. На которую его отправил Совет. Что касается того конкретного случая… Я не отрабатывал на нем технику. Просто нечего было трогать человека в голокронном трансе, если ты, в принципе, не знаешь, что делать в подобной ситуации! Это объясняется в общем курсе «Пути джедая», между прочим. Как техника безопасности для посвященных при работе в Архивах. Увидел — и беги за мастером, дабы потом… вы вдвоем не пускали слюни в Залах исцеления! Но это же все не принципиально, когда появляется возможность уличить кого-то в лояльности Темной стороне, так? Когда я успел попасть на суд, магистр Винду? Вы задали вопрос — я на него ответил. Немного более развернуто, чем вы ожидали. В оправдание моих наставников, которым я очень благодарен. Но себя я... оправдывать не намерен — я делаю то, что всегда хотел, и именно так, как всегда хотел.
— Учения ситхов чреваты, — Мейс бросает острый взгляд на Ксанатоса. — Думаете, вы устойчивее вашего брата?
— Вас это может удивить, — усмехается Фимор, — но мой брат как раз и не увлекался «учениями ситхов»!
— На тот момент, — скалится Ксанатос. — Меня тоже не надо оправдывать, Фиа. Во-первых, это просто... не его дело — кто из нас, когда и чем увлекся. А во-вторых... не порти мне репутацию «вселенского зла»! Ситхи и так ее потрепали! Как вам позиция истинного джедая, сенатор Органа? Рисковать, используя свои способности, чтобы решить проблему — чревато… страшной Темной стороной! А сидеть на жопе ровно и ждать просветления, пока ситх вертит Сенатом — в самый раз!
Квай-Гон выпрямляется с намереньем нивелировать угрожающее взрывом напряжение, но его опережают.
— Мастер, вы меня извините, но я… согласен с ребятами! — Оби-Ван вскакивает и шагает к Фимору, который все еще стоит у кафедры. — Мои видения, может быть, и нереальны для нас, но они позволяют наглядно оценить последствия политики ничегонеделания!..
Еще один… У них, что, сегодня день откровений?!
— Я не спорю, Оби-Ван, но мы здесь собрались для других целей.
— Квай-Гон, — зовет Атис. — На самом деле, я тоже не понимаю позицию главы Совета. Именно из-за целей, ради которых мы здесь собрались. Истинный нейтралитет, верно? Какой же это нейтралитет, если звучат претензии к методам работы? У меня они тоже не слишком светлые, однако… за последнюю неделю они спасли на Кампарасе шестерых. А целитель Че вчера прислала Адерану отчет двоих джедаев, что столкнулись на Джеонозисе с чиссой Сев'ранс Танн и успешно применили нашу совместную технику. Светлых джедаев. Сейчас наши не очень светлые методы нужны, чтобы исправить косяк Ордена. Не смотрите на меня так, магистр Винду. Я называю вещи своими именами. В лужу сели именно вы. Орден тысячу лет позиционировался как единственный истинный защитник Республики. И настолько погряз во внутренних дрязгах, что не выполнил своей основной функции — допустил ситха в кресло канцлера. Важнее же было доказывать свою монополию на обучение и зачищать мелкие секты!.. Впрочем, это не первый подобный промах. Просто раньше внутренние дела не касались Республики в силу независимости Ордена от Сената. Но это прошлое. А я сейчас хочу сказать о будущем. На данный момент мы нужны, поэтому на наши методы работы закрывают глаза. А что будет, когда Палпатина не станет и все утрясется? Нам опять заявят, что мы — черныши, и начнут нас истреблять? После всего, что мы в этот кризис сделали?!
— Это же обычная практика, мастер Атис! — хмыкает Ксанатос. — Сильные мира сего всегда так поступают! Сначала используют, а потом уничтожают, как потенциальную угрозу! Чтоб не делиться властью.
— Вообще-то мы здесь сегодня собрались как раз для того, чтобы так не получилось, Ксанатос, — напоминает Квай-Гон.
— Тогда почему грандмастер Ордена прислал для этих переговоров — важнейших, по своей сути — человека, который ненавидит чернышей в целом и тебя в частности? — вопрос Атис звучит непривычно холодно.
— Вероятно, как раз для того, чтобы проблемы были решены здесь и сейчас.
— Да, это вполне в духе моего старого учителя, — подключается к обсуждению мастер Дуку. — На самом деле, зря ты остановил падавана, Квай-Гон. Может быть… главе Совета полезно услышать то, что он хотел сказать. У него же была безупречная репутация, так? Пусть расскажет, что заставило его настолько кардинально изменить свое отношение к политике Совета за такой короткий срок. Они столько лет не слушали Сайфо… А ведь он видел эту войну. Магистр Винду, вы не задумывались над альтернативным вариантом развития событий в Тиде?
От слов о безупречной репутации Оби-Ван краснеет и опускает взгляд. Кажется, он уже сам не рад, что вышел в центр зала. Тем более, что Фимор оставил его там одного — устало сел в кресло и свернул сигнатуру под покров.
— Такие вещи нет смысла обдумывать, — отвечает корун мастеру Дуку. — Они уже не произойдут.
— Ты не прав, Мейс, — вздыхает Квай-Гон. — На них не стоит зацикливаться, но их нужно обдумать и вынести из них уроки. Это смысл Ульйова[VII], Дня отсеченных реальностей в нелваанской традиции. Что ж… Кажется, Сила поддерживает откровенность… Оби-Ван?
— Кхм… — он смотрит на Мейса почти с вызовом. — У меня видения. И их причина не в Темной стороне и не в пограничной двойственности. Просто они у меня есть. Всегда были. Грандмастер обо всем знает — он сам со мной занимался.
— Дети с видениями… обсуждаются в Совете, — четко произносит Мейс, пока промолчавший весь разговор Кит Фисто справляется с изумлением — для него это тоже новость! — Они под наблюдением. У них особая программа обучения и свои специализированные курсы! И мы никогда не обсуждали вас, падаван Кеноби.
— Больше не падаван, — возражает на манер Фимора Оби-Ван.
— Тоже? Вы не были посвящены.
— Не был. Но это уже неважно. Мой мастер называет моим основным недостатком... «лишенную тормозов верность». До Тида эта верность принадлежала Ордену и все это — рыцарство, Кодекс — имело значение. Потом я… пересмотрел приоритеты. Дже'дайи — это не Орден, не рыцарское звание и не уважение Совета. Дже'дайи — это не форма и даже не световой меч. Дже'дайи — это Сила. По поводу очередной тайны… вопросы к магистру Йоде. Мне было сказано молчать. Знали только целитель Че, наш воспитатель клана, моя подруга Бент и мастер, естественно. Полагаю… что магистр Йода так поступил, чтобы я в итоге оказался там, где… оказался. Если бы меня растили как потенциального провидца, никто Квай-Гона Джинна ко мне близко не подпустил бы!..
— Провидца? — Бейл Органа оторопело смотрит на человека, который где-то там — в иных слоях реальности — считал его хорошим другом. — Джедаи видят будущее?!
— Не очень распространенное явление, — поясняет ящер. — И оно несколько отличается от того, что вы себе представляете, сенатор. Это не фиксированное будущее, а лишь множество вероятностей, которые далеко не всегда воплощаются в реальность. С образами видений нужно обращаться очень осторожно. Но и… сбрасывать их со счетов не следует. Вестник прав.
— Мастер Этан, — встревает вдруг Ксанатос. — Мастер Атис однажды сказала, что ваши хронисты предсказали «артефактный огонь во время шторма» и «вестника на разломе»! Кто предсказал?
— Я, — ящер обнажает зубы в усмешке.
— Вы?! — шокировано переспрашивает Оби-Ван.
— Я руковожу нашей лабораторией хронистики. Чему ты так удивляешься, странник? Мы же с тобой работали над этим. Между прочим, техники, которые ты используешь с детства — это техники управления видениями, предназначенные для зрячих провидцев. Я не знаю, что побудило магистра Йоду взять за основу занятий именно их… но ими не все взрослые способны эффективно пользоваться. А ты пользуешься.
Оби-Ван краснеет от похвалы.
— Эти техники призваны добавлять подсознанию незначительных деталей, чтобы облегчить разграничение с реальностью, — продолжает ящер. — И сохранить провидцу разум. За счет этих самых деталей. Они как раз несущественны. Для построения картины важны лишь основообразующие события. Смерть Квай-Гона. Обещание падавана обучить мальчика. Не сложившиеся отношения неопытного учителя с его учеником. Сепаратистский кризис, за которым стоит Сидиус. Войны клонов. Джедаи на полях сражений. Влияние Палпатина на Совет — настолько сильное, что они даже не пытались возражать, когда их потенциально возможный Избранный стал получать регулярные приглашения в его кабинет…
— Они превратились в его личную охрану! — Оби-Ван неожиданно начинает дрожать. — Каждый день кто-то из мастеров… обязательно получал задание — охранять Канцлера от покушения сепаратистов! Охранять Канцлера от покушения Канцлера!.. Ха-ха! Они смирились с тем, что Энакин — Избранный. Но никто не готовил его к «избранности». Никак. Я однажды попал в плен… и мастер Ади-Мунди стал его временным учителем… Так он был рад моему возвращению больше, чем Энакин! Не терпелось избавиться от «такого трудного и упрямого ученика»! Я вообще видел только одного человека, который не боялся взять на себя ответственность за... его необузданную Силу! И когда его не стало, они решили, что неопытного рыцаря на роль няньки достаточно!.. Но Энакину не нужна была нянька! Ему нужен был отцовский авторитет. И уверенность в будущем. Орден не дал ему ни того, ни другого! Он прекрасно понимал, что никому не нужен! Что его навязали. Что его боятся и мастера, и сверстники! Он не доверял мне до конца, потому что я по неопытности упустил момент завязки доверия! Я тоже сомневался в нем, потому что слушал Совет! Я всегда слушал Совет! Мне не нравилось, что Энакин столько времени проводит в обществе Палпатина. Но я... принимал решения Совета, даже когда сам уже сидел на одном из этих ситховых кресел! За слепой верностью Совету я не видел ничего дальше своего носа, пока не стало слишком поздно!..
Эмоции набирают обороты по ходу речи — Оби-Ван все-таки высказывает то, что хотел сказать изначально. Свои претензии к непогрешимому Совету. Заключительная фраза выходит практически в крик. Его радужка вспыхивает желтым, сигнатура резко проседает завихрениями Тьмы…
— Эй, Оби-Ван? — расстроенно зовет Энакин, дергая Оби-Вана за рукав. — Я здесь! Я не пойду к ситху, ты же знаешь... И я не буду… упрямым.
Оби-Ван пытается отдышаться, смотрит на ребенка, хватает его в охапку и тащит к своему креслу, куда они заваливаются кучей малой.
— Знаю, Энни, знаю, — шепчет Оби-Ван. — Речь вообще… не о тебе. Забудь, что я сказал. Быть упрямым неплохо, слышишь? Мастер у нас любит упрямых! Он сам — ужасно упрямый! Так что все нормально… Прости, Энни.
— То есть… виноват во всем только Совет, — заключает Мейс.
— Чем больше власть, тем больше ответственность, магистр Винду, — Оби-Ван поднимает голову над макушкой всхлипывающего Энакина и сам вытирает лицо рукавом туники. — Ответственность — это то, о чем забывает Совет, когда перекладывает решение всех своих проблем на спасителя из пророчества! Спаситель тоже живой. Его реальность может сильно отличаться от реальности Совета! А значит… то, как он спасет Орден, совершенно не обязательно понравится Ордену! В той реальности, которую я вижу… он уничтожил всех — и джедаев, и ситхов. Чтобы позже его сын… начал строить новый Орден… с нуля. Без избыточного традиционализма, без избыточной полярности и без прямой зависимости от института власти. Простите за резкость… но это вы выбрали обвинительный тон. Это вас куда больше происходящих сейчас событий волнует пролет Фимора двадцатилетней давности и срыв Ксанатоса на Телосе! Это вы считаете, что Квай-Гон Джинн с чем-то не справился! А я вам рассказываю, как «хорошо» — без Квай-Гона Джинна — справились мы все! Но вам, похоже, все равно! Больше всего Совет Ордена боится не ситха, а... Квай-Гона Джинна!
— А по мнению Совета, он — и есть ситх, мелкий! — сообщает ему Ксанатос тем тоном, которым обычно высказывают неоспоримую истину. — Самый страшный. Круче Аджанты Полла, правда, мастер Атис? Ситх'ари Дарт… Упрямлус!
И хохочет. Атис, кажется, понимает намек — тоже улыбается. Остальные молчат — кто в изумлении, кто в насмешке.
— Спасибо, Ксанатос, — Квай-Гон устало вытягивается в кресле. — Так меня еще никто… не оскорблял.
— Это вам мстя… за «солнышек», мастер.
— Я запомню. Значит, Фимор все-таки попал в ученики к «ситху»? И Энакин — тоже?..
— Подобное лечится подобным, — хмыкает Фимор. — Принцип гомеопатии в действии. Тайро'джонту тайак дзвор хиаратул ну коритвай[VIII], лорд… Упрямлус! Вы же мне «Зеркало» обещали!.. Проблема-то решена.
И указывает на полностью слившиеся карты в центре зала.
***
[I] Ситх'ари — ситх. «совершенный повелитель».
[II] Кацойвайкут — ситх. «глупые» или «глупцы».
[III] Ол'вал, целитель Тилл — корелл. «до встречи, целитель Тилл».
[IV] Хиаратул'уткаббратоттой ну — ситх. «жажду такой зал для медитаций я».
[V] Ситх'кьят — ситх. «совершенно ужасно».
[VI] Ситх'шаккай — ситх. «совершенно славно».
[VII] Ульйов — нелв. «прошлое будущее».
[VIII] Тайро'джонту тайак дзвор хиаратул ну коритвай — ситх. «учеником вашим быть жажду я бесконечность».