***

Айзек мысленно хмыкнул.

Просить прощения... как банально и как это похоже на Ральфа Гердера. Как просто сказать примитивное «прости» тому, с кем случилась беда, будто это поможет склеить разбитую жизнь. Как просто и как... жалко. История оставляла мерзкое послевкусие. Мерзкое и горькое. Но... то, что будет дальше - сладкое... ароматное... пленительное...

- Ты в машине, - глухо сказал Айзек, представляя себе кожаный салон дорогого авто. - Надрывно ревет двигатель автомобиля, увозящего тебя от одного кошмара к другому. Голос отца раздражает и злит. Ненавистный голос звучит без умолку, сливаясь с твоим криком. А потом все звуки разом стихают, и единственное, что ты слышишь, это удар закрывшейся двери и биение собственного сердца. Ты слышишь свое хриплое дыхание. Воздух врывается в легкие с шипением и скрежетом. А потом к этим звукам примешиваются пока еще приглушенные голоса. Они становятся громче, и в итоге к тебе тянутся руки. Вспомни их. Как они выглядели и кому принадлежали?

Ирман распахнул глаза и в ужасе уставился на мужчину. Откуда он знает, что творилось у него внутри? Что он за дьявол?

- Это был санитар, - ответил парень хрипло. - Здоровый такой. Его руки как мясистые окорока... бледные, волосатые... к нему присоединился другой. И они... их лица... я помню страх и отвращение на их лицах. Они боялись трогать меня, словно я был бешеным, и всё требовали и требовали укол. Доктор Уэйн им не позволил. Он нырнул в машину и просто обнял меня, прошептав на ухо несколько слов, а потом уже начал вытаскивать. Вот уж где не было ни брезгливости, ни осуждения, ни отвращения. Этот человек искренне сожалел о произошедшем, хотя понятия не имел, что именно со мной случилось. Но мне показалось жутким предательством то, что он вытащил меня из машины. Я был дико зол на этого человека в тот момент. А еще я был напуган. Это все, что могу вспомнить.

Сердце Айзека невольно сжалось от жалости и понимания.

Как мало надо испуганному ребенку. Как мало... несколько слов, да ласковые объятия. Напуганное сердечко билось отчаянно громко... надрывно... но покой вновь сменился ужасом.

- Закрой глаза, Ирман. Закрой. - Айзек подался еще немного вперед и посмотрел в большие синие глаза парня. - Ну же, не бойся, - очень тихо сказал он и приподнялся с кресла. - Ты знаешь, что от меня не исходит опасность. Закрывай и... вспоминай, - на выдохе произнес мужчина, и собственный голос показался ему утробным рычанием.

Ирман почувствовал, как по его коже ползут неприятные мурашки, от которых волосы на затылке становятся дыбом. Он попытался что-то сказать, но губы его задрожали, потому что он отчетливо увидел, как сквозь лицо директора проступают очертания морды зверя, который был его спутником многие годы. Зверь с синими глазами ушел однажды, а вернулся уже с зелеными, и теперь взирал на него, требуя подчинения.

- Я ничего не боюсь. – Ирман вновь скользнул языком по шероховатым губам. - Я не боюсь вас.

- И не должен, - тихо проговорил Айзек. - Я не опасен для тебя. Ты знаешь это.

- Знаю. - Кивнул Ирман и послушно смежил веки. - Вы всегда были странным. Но ваши... ваши прикосновения не пугают меня. Только ваши речи... от них мороз по коже.

- Прохлада часто бывает полезна для измученного жарой и жаждой организма. - Айзек поднялся и обошел свой стол, вставая у мальчишки за спиной. - Люди, что окружали тебя после того, как доктор Уэйн вытащил тебя из автомобиля отца… ты помнишь их? Я знаю, что помнишь. Их лица уродливыми масками навсегда отпечатались в твоей памяти, но... быть может, не все они были так ужасны? Был ли кто-то, кто не казался тебе опасным? Кто-то, кто не вызывал в тебе страха?

- Нет. - Ирман уверенно покачал головой. - Никого не было. Все эти люди, кроме доктора Уэйна, вызывали во мне приступы неконтролируемого гнева, за которым я прятал свой страх. А сам доктор... его я слушал. Не знаю, правда, почему. Может, в благодарность за то, что он не позволил сделать из меня еще большего психа, чем я есть?

- Возможно, - туманно произнес Айзек и задумался на несколько мгновений. - Хорошо. Клиника. Ее стены стали для тебя домом. Даже сейчас ты, порой, уезжаешь туда на некоторое время. Тебе там комфортно? Уютно? Почему ты предпочитаешь проводить свои дни именно там? Вспоминай, Ирман. Вспоминай. Твоя палата. Ты помнишь свою первую палату? Расскажи мне о ней.

- Белая... - проговорил парень очень тихо. - Много солнца, которое слепило глаза. Запах лекарств. Жесткое постельное белье. Зачем вам все это, директор? Для чего?

- Не думай, для чего все это мне, Ирман. Это твой экзамен. И ты его сдашь. - Айзек мягко опустил ладони на плечи парня и несильно сжал их. - Ты в комнате. Твоя палата не пугает тебя, и ты чувствуешь себя в безопасности. Ну еще бы, ключи у тебя, дверь заперта, и никто без твоего позволения не войдет. Ты знаешь об этом, и пока ты мал, ты даже не подозреваешь о том, что у доктора Уэйна есть запасной ключ от замка. Тебе о нем не говорят, но и не пытаются вломиться в твою маленькую крепость. День. Ярко светит солнце. Поют птицы. В теплом воздухе палаты от жары все сильнее пахнет лекарствами, и тебе этот запах не нравится. Ты смотришь в окно, за которым находится жестокий, но все же красивый мир. Что ты видишь?

- Парк, - прошептал Ирман очень тихо. - Большой парк, в котором гуляют пациенты клиники и санитары. Доктор Уэйн настаивает на том, чтобы я вышел на прогулку. Но как я могу? Как я могу после всего?

- Тебе хочется? Ты хочешь выйти? Тебе хочется вырваться за пределы своей крепости? - Айзек понизил голос и теперь очень осторожно подбирал слова, чтобы не спугнуть маленького ребенка, проснувшегося в Гердере.

- Вырваться хочется, - признался Ирман. - Выйти нет. Только не к людям. Если бы было такое место, где нет людей. Мне кажется, я был бы спокойнее.

- Но ведь в клинике есть место, где может быть спокойнее. - Айзек немного помолчал, давая парню возможность сконцентрироваться на ощущениях. - Ты можешь найти его. Надо только сделать первый шаг. В коридорах пусто. Да, да, Ирман, там пусто. Взгляни в окно еще раз. Видишь? Все на улице. Пациенты и доктора, санитары и посетители. Они все за пределами здания. Тебе стоит только протянуть руку и открыть дверь. Ключ, зажатый в твоей ладони, приятно холодит кожу. Ты чувствуешь, как металл нагревается, принимая твое тепло с благодарностью. Но скоро он начнет обжигать, требуя, чтобы ты открыл замок. Выйди из клетки, Ирман. Я буду следовать за тобой. Ты не будешь один.

Ирман покачал головой.

- Я не хочу туда идти.

Все, чего он хотел, это встать и уйти, но его словно пригвоздили к месту. Голос директора, вкрадчивый и гортанный, действовал на него как анестезия, и он все глубже погружался в какое-то жуткое оцепенение.

- Ты должен, - настойчиво проговорил Айзек. - Ты должен. Открой эту дверь и выйди из клетки. Тем более что потерянное тобой хочет, чтобы его нашли. Прислушайся. За дверью тихо, но... голос... ты его слышишь. Ты не можешь не слышать. Он зовет тебя. Тебя, Ирман. Ты слышишь страх в этом голосе. И если не ты, ему никто не поможет, потому что там, за дверью, никого нет. Все ушли, оставив его в одиночестве. Его бросили так же, как и тебя. Помоги ему.

- Откуда вы знаете о нем? - спросил Ирман дрожащим голосом. - Кто вы такой?

- Ты знаешь, кто я, - мурлыкнул Айзек и склонился к уху парня. - Давай же, открывай эту дверь. Ему без тебя не справиться.

- Его там нет. - Парень замотал головой и поежился, почувствовав на своем плече обжигающее дыхание зверя. - Он умер. Мне сказали, что он умер. Я не хочу говорить с призраком.

- Он пока еще жив, поверь мне. Пока еще... но, если ты не выйдешь, он умрет. Ирман, только в твоих силах сохранить ему жизнь. Только ты можешь это сделать. Найди его. Найди...

Ирман до боли сжал зубы.

Его воображаемая рука дрожала так сильно, что ключ не мог попасть в замочную скважину. Кончики пальцев немели, казались ватными. Страх заползал под кожу холодными щупальцами, проникал в желудок, оседал тяжестью...

Как сложно открыть дверь и выйти. Как сложно найти лазейку в прошлое, куда так отчаянно стремится все существо. Этот мир... Его мир... мир птицы, на место которой пришел зверь. В том мире пусто и холодно. Одиноко... и больше не звучит заливистый смех.

- Я боюсь... - выдохнул парень, когда горячая шероховатая ладонь мужчины провела по его руке от плеча до запястья, вызывая волны мурашек. – Что, если я ему больше не нужен? Что, если он забыл меня?

- Единственный, кто не помнит - это ты.

Айзек несильно сжал ладонь мальчишки, чтобы помочь ему справиться со страхом.

Пальцы Ирмана были холодными, несмотря на то, что от кожи парня веяло жаром. Они дрожали, но Айзек сжал их в своей ладони и шепнул:

- Не бойся. Он ждет тебя.

- Он все еще там... - прошептал Ирман, не веря и все же надеясь на встречу. - Все еще ждет, когда я вернусь.

Ключ легко вошел в тонкое продолговатое отверстие, но провернуть его оказалось не так-то просто. Заржавелые пластины не хотели поддаваться, и парню пришлось приложить усилие, чтобы справиться с ними. Замок заскрипел и все же поддался, громко щелкнув. Ирман отступил от двери на несколько шагов, и та открылась сама по себе, приглашая его войти в сумрачный зев коридора.

- Что ты видишь, Ирман? - тихо спросил Айзек, когда мальчишка как-то судорожно и глубоко вздохнул, словно ему было больно. - Я слеп в этих коридорах, но не глух. Я слышу его зов. И ты слышишь. Стань моими глазами, и я помогу тебе его найти.

- В коридоре темно. И сыро. Очень плохой запах. - Ирман тяжело сглотнул, понимая, что там, должно быть, очень мерзко. - И там тихо. Никто меня не зовет. Я же говорил, что он умер.

- Не глупи, - ласково проговорил Айзек. - Иди вперед. Коридор длинный, а сырость и тьма только у твоей двери. Ты слишком долго прятался. Твои страхи давно издохли. Смотри, видишь под твоими ногами мертвые личинки? Они так и не стали мухами. Дави их. И иди вперед. Там, за поворотом другой коридор. Там светлее. Иди туда.

Ирман опустил взгляд и с отвращением поморщился, рассматривая белесых червей, которые были разбросаны по полу и не шевелились.

Гадость. Ужасная гадость. Стоять среди этой мерзости оказалось невыносимым, и парень, зажмурившись, быстро вышел за порог, стараясь не обращать внимания на чавкающие звуки под подошвами своих больничных тапочек.

В коридоре действительно было темно и сыро, но за ближайшим поворотом брезжил мягкий серебристый свет, источающий слабое тепло.

- Все так, как вы говорили, - тихо сказал парень. - Все в точности так...

- Осмотрись хорошенько. - Айзек мягко поглаживал плечи мальчишки и, если бы сейчас кому-нибудь взбрело в голову заглянуть в кабинет, картина, представшая его взору, могла бы показаться довольно противоречивой.

Ирман погружался в транс все глубже, и теперь Айзеку не составляло труда направлять мальчишку на нужный путь.

- Смотри внимательно и... чувствуй. Чувствуй все. Цвета, запахи, звуки. Ты должен все хорошо рассмотреть и прочувствовать.

Ирман опасливо заозирался по сторонам и сделал несколько несмелых шагов по коридору. Здесь было сыро и так холодно, что кожа вмиг покрылась мурашками, и он обхватил себя руками, чтобы хоть немного согреться. Ему было страшно, как никогда раньше не было. Зверь направил его в эти коридоры, чтобы он нашел то, что потерял, но Ирману больше всего на свете хотелось вернуться в палату. И когда из другой, темной части коридора, потянуло жутким могильным холодом, он бросился обратно к двери, которая захлопнулась перед самым его носом и исчезла.

- Нет... - проговорил парень слабым, сдавленным голосом. - Нет!

- Тише. - Мужчина провел одной рукой по предплечью Ирмана и сплел свои пальцы с его, стараясь помочь ему справиться с самым первым и самым сильным страхом. - Все хорошо. Ты сделал свой выбор, и он был принят. Не думай о том, что оставил позади. Поверь, ничего кроме обшарпанных стен да ржавой решетки на заклинившем окне ты не потерял. Иди в коридор, Ирман. Иди. Вот сейчас, слышишь? Он зовет тебя. Иди.

Ирман резко обернулся и похолодел. Вместе с запахом плесени и лекарств до него донеслось эхо детского крика, которое тут же стихло, растворившись в глухой тишине.

Парень почувствовал, что к его горлу подкатывает тошнота, а волосы на затылке становятся дыбом.

Как это возможно? Клиника по виду давно заброшена. Как здесь мог выжить этот мальчишка?

- Я иду, - хрипло ответил парень на истошный вопль, в котором явно слышалось его имя. - Я иду... не бойся.

Парень бросился к свету, но внезапно остановился, глядя на возникшую из ниоткуда дверь, которая начала приоткрываться, приглашая заглянуть внутрь помещения и узнать, что же там за тайна, которую так отчаянно от него скрывало подсознание.

А Айзек мысленно следовал за ним.

Ирман поддавался. Открывался собственному «Я» и... шел вперед. Нерешительно совсем, испуганно... Как странно, что его доктор до сих пор не воспользовался подобными методами, но, быть может, у психиатра и не получилось бы достучаться до запуганного подсознания.

- Что ты видишь сейчас? – спросил Айзек. - Что перед тобой? Опиши мне все, что находится рядом.

- Дверь, - очень тихо отозвался Ирман, отвечая на вопрос бесплотного голоса, который следовал за ним по пятам. - Она приоткрыта... и я слышу, как оттуда раздаются звуки громкой музыки. Той самой... - парень отступил от двери на один шаг и почувствовал, как по его щекам со лба стекают капельки пота. - Тот день, когда родители уехали... это он, тот самый день.

- Ирман…

Айзек сглотнул немного горьковатую слюну. Он волновался не меньше, чем мальчишка, сердце которого билось так громко, что, казалось, его было слышно далеко за пределами класса.

- Голос доносился оттуда? Ты не ошибся?

- Нет. - Парень покачал головой. - Не оттуда. Там... этот человек. Он за дверью. Я чувствую его вонь.

По коже Ирмана поползли мурашки. Жуткие, неприятные. Парень изо всех сил старался забыть тот день, когда ублюдочный репетитор набросился на него, но теперь эти воспоминания воскресли и яркими вспышками проносились мимо сознания, пугая до дрожи в подгибающихся коленях.

- Рядом есть другие двери? - коротко спросил Айзек, надеясь на положительный ответ.

Ему очень не хотелось ворошить прошлое этого ребенка, но, когда парень отрицательно покачал головой после непродолжительного молчания, мужчина глубоко втянул в легкие воздух.

- Мне жаль, Ирман, но тебе придется войти в эту дверь и пройти через эту комнату.

- Я не хочу. - Парень начал отступать назад, пока не уткнулся спиной во что-то большое, горячее и лохматое. - Не заставляй меня. Я хочу забыть... я так старался обо всем забыть.

- Чтобы забыть, надо вспомнить. Иди вперед. Я рядом. Иди.

Айзек несильно подтолкнул мальчишку вперед и тот переставил ноги так, словно сделал шаг.

«Войти в комнату, увидеть и забыть» - подумал Ирман.

Ночь... мокрый от слез ковер... дикая боль, разрывающая тело... вонь от перегара и пота... громкая музыка... детский плач. Когда Ирман вошел в гостиную своего первого дома, он увидел жуткую картину, но она была как бы смазанной, и словно бы не касалась его настоящего. Какой-то жуткий кадр из старого кинофильма, только и всего. Словно все происходило вовсе не с ним.

- Я потерял даже это... - проговорил парень и подошел к издевающемуся над ребенком мужчине еще ближе, с каким-то больным интересом глядя на происходящее. - Страх перед ощущениями есть, а перед этим нет. Все как будто стерли вместе с голосом. Из моей головы извлекли практически всё. Я не понимаю, куда делся страх?

Айзек прикрыл глаза, стараясь представить себе то, что сейчас увидел Ирман. Воображение тут же услужливо нарисовало мерзкую картинку, и мужчина сильнее сжал зубы.

- Он сгорел в агонии его боли, - тихо сказал Айзек. - Посмотри в его глаза, они пусты. В них нет страха. Боль затмила собой все, но и она скоро исчезнет. Иди вперед. Оставь его тут и иди вперед. Оглянись по сторонам, тут должна быть дверь.

- Он точно будет в порядке? - спросил Ирман, глядя на зареванного мальчишку, который смотрел в стену пустым, мертвым взглядом, где очень скоро загорится свет неугасимой ненависти.

- Нет, - с сожалением произнес Айзек. - Он уже никогда не сможет быть в порядке. Иди, Ирман, твоя задача в другом. Ему ты не поможешь, а вот тому, кто тебя звал, еще можешь помочь. Найди дверь. Ты узнаешь ее сразу. Тебе только надо внимательнее осмотреться.

- Ладно.

Парень отвернулся от мальчика и направился вглубь дома, туда, где заметил чуть приоткрытую дверь. И когда уже подошел к выходу, почувствовал, как по его позвоночнику прошел неприятный холодок.

Он знал, что там, за его спиной, маленький мальчик остервенело вонзает холодное лезвие ножа в спину изнасиловавшего его ублюдка.

- С тобой все будет хорошо, - пообещал Ирман, схватившись за ручку двери. - Ты справишься. Ты со всем справишься.

Он дернул дверь на себя и вновь очутился в уже знакомом коридоре. И, как и в прошлый раз, стоило ему переступить порог, как дверь за ним захлопнулась, отрезая от ненужного прошлого.

Путь его продолжался.

Айзек настоял, и Гердер сделал шаг вперед.

Так странно было направлять мальчишку на тот путь, что мог привести его пусть не к спасению, но хотя бы к пониманию себя самого. Так странно и так... увлекательно. Проходить вместе с ним по закоулкам памяти и немного глубже понимать причины, по которым этот парень оказался в его школе.

И все же, как бы Ирман ни старался найти зовущий его голос, подсознание его словно противилось этим поискам. Стоило мальчишке лишь на шаг приблизиться к нужной двери, за которой пряталось то единственное воспоминание, которое было ему необходимо, как напуганный до полусмерти мальчик со стеклянными глазами, живущий глубоко внутри Гердера, уводил парня в ложном направлении.

И все же Айзек не отступал. Он продолжал сжимать плечи ученика и нашептывать ему на ухо маленькие, почти незначительные наставления. Он требовал вспоминать все: запахи, цвета, звуки, вкусы. Все от внешних факторов и раздражителей, до внутренних, личностных ощущений. Но клиника, стены которой Ирман сам для себя воздвиг, оказалась слишком большой для одной прогулки, и потому Айзек торопил парня.

- Дальше, Ирман, дальше. Этот коридор тоже не тот. Голос все дальше от тебя. Все глуше. Не потеряй его. Упустишь сейчас, найти больше не сможешь.

- Я и так не могу.

Ирман сглотнул горьковатую слюну и бросился к очередной двери, которая призывно поскрипывала ржавыми петлями, давая понять, что пока еще открыта.

Заглядывать во все эти бесчисленные помещения уже не хотелось, но он бегал и бегал по коридору, повинуясь требованиям голоса, пока окончательно не выдохся.

Маленький Ирман провел его по всем забытым воспоминаниям, даже по самым малозначительным, но голос ребенка, тихо зовущий его из глубин клиники, притаился где-то в другом месте. Тот, кого Ирман однажды потерял, прятался от него очень искусно, словно капризный демон, который хотел, чтобы его нашли и одновременно не хотел этого.

Немного разозлившись на этого маленького засранца, Ирман заглядывал уже во все двери подряд, в надежде отыскать его, в надежде отвесить подзатыльник и...

Он распахнул дверь, и в лицо ему пахнуло летним ветром и запахом яблок. В глаза ударили лучи солнца, на мгновение ослепив его, и Ирман прикрыл их ладонью, сделав из нее небольшой козырек. И то, что он увидел, заставило его сердце забиться с утроенной силой. В комнате, залитой ярким светом, стоял темноволосый мальчишка. Он смотрел в окно и смеялся, переговариваясь с кем-то из пациентов. А в ответ раздавался веселый и очень настоящий лай, словно гавкал не взрослый мужчина, а большой лохматый пес.

Ирман на мгновение даже потерял способность здраво соображать, и лишь одна мысль билась в его голове: да вот же он, тот, кому принадлежит голос! Вот он, только руку протяни!

- Я нашел, - с несмелой улыбкой проговорил парень, и собирался было переступить порог, но сильная рука захлопнула дверь перед самым его носом.

- Ты не там ищешь, Ирман. - Подпирающий плечом стену Амис смотрел на него с раздражением и сожалением. – Тебе же сказали, что мальчишка умер. Его больше нет. Впрочем, то, что от него осталось, еще трепыхается в агонии где-то там, куда тебе не добраться.

- Где? - спросил Ирман осипшим голосом.

- Где-то там. - Сеттон махнул рукой в сторону самого темного ответвления коридора. - В самом сердце тьмы. Это твоя слепота не позволяет разглядеть его. Сперва прозрей, потом приходи. И я покажу его тебе.

- Но я вижу... - начал было Ирман, но Амис невесело рассмеялся и посмотрел на него с жалостью.

- Просыпайся.

Парень щелкнул пальцами перед глазами Ирмана и тот вскинулся, хватаясь руками за ладони, которые сжимали его плечи, и с силой впиваясь в них ногтями.

Острые ногти парня больно оцарапали кожу Айзека, но ни звука не сорвалось с языка мужчины. Ирман крепко сжимал его запястья пальцами и дышал так тяжело, словно пробежал не одну милю, силясь скрыться от собственных демонов. Не получилось. Все демоны, царящие в его сердце, не отпустили. Да что там, они даже не гнались за ним. Вылезли на шею, пригрелись на плечах, и спокойно себе восседают.

Впрочем, описанной парнем картины вполне хватило Айзеку, чтобы понять: мальчишка справился со своим экзаменом. Справился на «отлично», и теперь сможет пойти по верному пути. Если захочет, конечно.

- Я поражен вами, Гердер, - довольно проговорил Айзек, когда хватка Ирмана стала немного слабее. - Вы намного сильнее, чем кажетесь, и невероятно слабы одновременно. Но... вы молодец. Ваша сила духа завораживает. Она пленяет.

Мальчишка от его слов нервно передернул плечами и убрал свои руки, сцепив их в замок и положив на колени. Айзек отступил от парня и вернулся на свое место. Внимательно вгляделся в бледное, отрешенное лицо ученика и довольно кивнул.

- Вы сдали этот экзамен, Гердер. Но впереди еще много уроков, которые вам придется усвоить. Ступайте. Я больше не имею вопросов.

- Вы... - Ирман хотел было сказать что-то мало лицеприятное, но в его горле неприятно булькнуло, и он закрыл рот ладонью.

Сглотнув противный комок, парень опустил руку и поднялся, глядя по сторонам так, словно впервые увидел и этот кабинет, и вообще весь этот мир.

- Я ухожу. - Он облизнул губы и попытался оттянуть ворот рубашки, вообще не осознавая, что стоит с обнаженным торсом, и рубашка осталась в коридоре. - Здесь нечем дышать.

- Да, - согласно кивнул Айзек, наблюдая за растерянностью парня. - Здесь невыносимо жарко. Ступайте, Гердер. В коридоре прохладнее и... вас ждут. Идите. Вы сдали экзамен, и теперь ваша судьба в ваших руках.

- Спасибо.

Ирман кивнул, поблагодарив мужчину сам не зная за что, и, повернувшись к выходу, поплелся к двери на подгибающихся ногах.

Ему казалось, что он залпом выпил литр спирта, и теперь его мутило и пошатывало, к тому же пот катился градом и никак не хотел останавливаться.

Оказавшись в коридоре, парень не спешил закрывать дверь. Он медленно повернулся и посмотрел на директора, чуть сощурив глаза.

- Дверь закроется, - сказал он хмуро, крепко сжав ручку дрожащей ладонью.

- Но где-то откроется другая, - туманно отозвался Айзек. - Найди ее... и открой.

- Вас больше не будет в моей жизни, - немного растерянно проговорил Ирман. - То есть, я хочу сказать, что этот этап окончен. А дальше что?

- Жизнь, - философски заметил мужчина и улыбнулся. - Закрывай эту дверь и не бойся. Скоро ты найдешь то, что так долго искал. Ступай.

Ирман открыл было рот, чтобы сказать, что он думает о жизни и о директоре в частности, но передумал, и просто отпустил ручку.

Дверь, тихо скрипнув, медленно закрылась, отрезая Айзека Айзена от его взгляда. Еще несколько секунд парень стоял и смотрел прямо перед собой, борясь с желанием заглянуть в кабинет и убедиться, что мужчина все еще находится там, но вовремя одернул себя и поспешил в свою комнату.

Он шел по коридорам и никак не мог понять, привиделась ли ему клиника, или все было на самом деле.

Столько дверей пришлось открыть и закрыть, столько воспоминаний воскресить. Неудивительно, что он был сбит с толку.

Сейчас парню хотелось одного: идти по школе и открывать все двери подряд, но опять-таки он себя сдержал. То, что ему было нужно, пряталось в другом месте. За маленькой неприметной дверью со скошенным верхом. Вот только где находилась эта дверь, он и понятия не имел. А потому просто игнорировал все другие, и быстро шел в свою комнату, чтобы как можно скорее отгородиться от этих бесконечных коридоров, в которых было бесконечное множество абсолютно бесполезных дверей, и подумать над тем, где же все-таки заперто то единственное, что имеет в его жизни хоть какой-то смысл.