***

За все те дни, что Этель провел вдали от цивилизации и от своих парней, он понял только одно: отдыхать без них, это как в знойный день сидеть голой задницей на муравейнике. Так же болезненно и так же невыносимо.

Смертельная скука, которая одолела парня, едва он ступил на белоснежный песок и обнаружил, что мобильная связь тут действительно отсутствует, преследовала его день за днем и, чем дольше он пребывал на острове, тем глубже она становилась.

Этельстен ходил на вечеринки, устраиваемые туземцами, но тут же сбегал под сень тропических лесов и звездного неба, а потом плелся к океану, и шел обратно к матери, которая только крутила пальцем у виска, показывая, что он сумасшедший. И так с завидной цикличностью, словно стрелка часов, бегущая по циферблату.

Только во сне эти бессмысленные метания прерывались, ведь к Этельстену приходили чудесные сновидения, в которых он видел себя дома с Рикой и Ленардом. А на утро парень снова чувствовал приторную горечь разочарования, головную боль и раздражение, которое перетекало в хандру и тоску по самым дорогим сердцу людям.

Этель понимал, что своим поведением испортил весь отпуск. Но маме так же ничего не стоило повременить с этими путевками. Всего две недели, и они поехали бы вчетвером, и все было бы замечательно!

Этель приоткрыл глаза и посмотрел в окно автомобиля.

Как часто он думал о парнях все эти дни. Как часто представлял себе отдых вместе с ними. В особенности ему виделся Рика. Смуглый от загара, в плотно прилегающих к коже плавках, а лучше вообще без них. Красивый, худенький, стройный на фоне первозданной природы… белоснежный песок и глубокая лазурь океана, зелень пальм, между листвы которых порхают яркие птицы, и трогательная смущенная улыбка на любимых, сладких как мед губах.

Но мечты так и остались мечтами. Рика и Ленард были в Нью-Йорке, он сам на островах, их разделяли сотни тысяч морских миль и время, беспощадное ко всему, что подчинялось его законам.

Но вот пытка подошла к концу, и Этель вырвался из плена водного массива. Еще в аэропорту он включил телефон, но дисплей, выдав информацию о тысяче пропущенных звонков, мигнул и погас.

Разрядился, что б его! Как же не вовремя!

Пережить перелет было еще сложнее, чем отпуск, а сидеть в машине и смотреть на светлеющее на востоке небо и вовсе оказалось невыносимым занятием.

Этель крутился как на иголках, вертел в руках телефон, как будто это было бог весть какое сокровище. И едва сдержал нетерпеливый крик, когда увидел крышу своего дома, виднеющуюся среди пышных древесных крон.

Машина еще толком не припарковалась, а Этельстен уже выскочил из нее и прижал руку к груди, пытаясь унять сердце, которое пустилось вскачь при одной только мысли, что он дома, наконец-то вернулся, наконец-то...

Сердце Этеля ударилось о ребра, сделало кувырок и замерло. Рука, которую парень протягивал матери, чтобы помочь ей выйти из машины, безвольно повисла вдоль тела. Он даже дыхание затаил, глядя на сидящего на пороге Ленарда, рядом с которым стоял какой-то мужчина в строгом деловом костюме и что-то настойчиво ему доказывал.

***

- Вставай, поехали в отель, я оставлю им записку.

Сайтон уже не помнил, в который раз повторял одни и те же слова, пытаясь заставить брата хотя бы пошевелиться. Тот сидел на крыльце, глядя в пустоту перед собой, и что-то негромко, почти неслышно бормотал себе под нос. Зрелище было жутким, тревожным, холодящим кровь в жилах, и Сайтон зябко поводил плечами далеко не от ветра, порой пробирающего его до костей.

Они оба вымокли до нитки, и теперь, хоть дождь и прекратился, могли легко подхватить воспаление легких. Подобная перспектива не прельщала Сэта, хотя, признаться, болезнь была далеко не самым страшным итогом ночных посиделок под дождем.

- Ленард... – вновь позвал он, но договорить не успел.

За спиной послышались торопливые шаги, и Сайтон резко оглянулся, чтобы тут же встретиться взглядом с ярко-голубыми глазами Этельстена.

За спиной парня стояла какая-то женщина, но ее лица с такого расстояния Сэт рассмотреть не смог.

- Что тут происходит?

Этельстен переводил недоуменный взгляд с Ленарда на его старшего брата и обратно.

- Вас что, из дома выгнали? - предположил он первое, что пришло в голову. - Почему вы сидите под домом? Почему не вошли внутрь? Ленард...

Этель нахмурился, всмотревшись в лицо любовника. Мертвенно бледный, почти белый, он смотрел на него каким-то совершенно безумным взглядом пустых глаз и, казалось, не видел вовсе.

- Ленард, - вновь позвал Этель и тяжело сглотнул, чувствуя, как по спине вдоль позвоночника начинает ползти липкий, знобящий страх. - Да что с тобой?

***

Дождь закончился.

Когда именно, Ленард не заметил. Почувствовал только, что становится слишком холодно и зябко от прилипшей к телу одежды.

Все еще беснующийся ветер гнал на запад тяжелые тучи, вот только небо светлее не становилось. Все так же было затянуто серой пеленой, предвещающей еще несколько дней непогоды.

Тихо.

В затянувшихся предрассветных сумерках не было ни звука. Ветер, может быть, и шумел в кронах высоких вязов, перешептываясь о чем-то с густой листвой, но Ленард не различал ни звука. Хотя, скорее всего, ветер смеялся над глупым по уши влюбленным идиотом, который в один миг потерял то, чем дорожил больше жизни.

Все кончено. Счастье упущено. Маленькая хрупкая пташка, несмело чирикающая о прекрасном, была раздавлена властной рукой человека, подарившего Ленарду жизнь.

Забавно… как подарил, так и отнял. В единый миг лишив всего, ради чего вообще стоило жить.

Пустой словно вымерший дом за спиной зловещим великаном нависал над парнем. Темные провалы окон с немым укором смотрели на размытую в предрассветном тумане фигуру. Безмолвный слепой дом, безразличный к чужому горю, лишь убеждал Ленарда в том, что все потеряно, уничтожая всякую надежду и заглушая увещевания Сайтона, который как попугайчик повторял и повторял, что всё образуется, всё наладится, всё еще будет хорошо, если не терять веру.

- Ленард...

Брат что-то говорил. Но его слова тонули в гуле навязчивых голосов, порожденных странным мысленным спором, который Ленард вел с самим собой. И от этого спора холодный ужас сковывал разум парня, заключая и душу, и тело в темницу агонии, воцарившейся в сознании и выжигающей его изнутри, лишая последних сил.

«Уйти бы… исчезнуть… просто перестать существовать», - думал Ленард.

Но нельзя. Не сейчас. Он должен был дождаться хоть кого-то. Прислугу, почтальона, молочника... да хоть самого Дьявола! Он должен был дождаться и узнать, что случилось с Этельстеном. И если ничего хорошего... узнать, в какой канаве искать его изуродованный труп?

Внезапно голосов стало больше. Непривычно резких и громких. Вопросы сыпались на голову Ленарда тяжелыми булыжниками, и понять, что происходит, парню удалось далеко не сразу.

Чья-то ладонь прикоснулась к его плечу. Горячая, жаркая… она обжигала кожу, оставляя на ней обуглившиеся следы, но боли не причиняла.

«Да и куда уж больнее?» - снова подумал парень. – «Разве может быть еще хуже?»

Перед глазами у Ленарда все плыло и кружилось. Кто-то тряс его за плечо, и от этого пелена смятения медленно сползала с замутненного разума парня, делая все вокруг более четким.

Вот серый гравий, темный от влаги, оставленной дождем. Клумба с поникшими от холода цветами. Человек, что-то требующий от него…

Фигура смазана. Нечеткая. Словно на испорченном фотоснимке. Лица нет. Не разглядеть черты за маревом слез, льдинками застывших в глазах. И все же, что-то очень знакомое, до боли родное проступает в этих неясных очертаниях. Что-то, что заставляет сердце биться быстрее, яростно ударяясь о ребра.

Ленард тряхнул головой, пытаясь прогнать туман, окутавший его плотным саваном. Не помогло. Но голос стал громче, и парень крепко зажмурился, боясь поверить в то, что слышит.

А когда открыл глаза, бледное взволнованное лицо Этельстена выступило из тьмы, заставляя измучившееся сердце Ленарда взорваться новой болью.

- Где ты был? – с силой сжимая пальцы на запястьях любовника, спросил Ленард, и в безумном исступлении принялся ощупывать парня, боясь, что это всего лишь сон, что помешательство все же настигло его, и теперь он окончательно и бесповоротно свихнулся.

***

Этельстен никак не мог понять, что происходит.

Дозваться любовника оказалось непросто. Ленард как будто не слышал его. Смотрел куда-то мимо, чуть шевеля потрескавшимися сухими губами. И парню пришлось его встряхнуть.

И только тогда Ленард посмотрел на него более осмысленно. Но искорка осознания тут же померкла в темных глазах парня, сменившись непроглядной тьмой. Всегда сдержанный и спокойный, Ленард, вдруг, повел себя как ненормальный. Он сгреб Этеля в охапку и прижал к себе, шаря дрожащими ладонями по его телу, словно сомневался в его реальности, или не на шутку завелся.

- На островах я был... что ты делаешь?! - не удержав равновесия, Этель чуть не упал на лестницу, но Ленард, казалось, этого даже не заметил. - Да что же?..

Этельстен уперся ладонями в широкую грудь обезумевшего любовника, пытаясь отстранить его от себя, и с трудом уворачиваясь от какой-то скомканной вымокшей бумаги, которой парень, то и дело, проводил по его лицу.

- Что случилось? - послышался взволнованный голос мамы, а следом за ним и голос Сайтона:

- Госпожа Зитрис, мы можем войти в дом? Уже часа два как тут сидим, дожидаемся вашего возвращения.

- Ну конечно же! Этель, Ленард, вставайте, опасно вот так сидеть на холодных ступенях.

Миранда быстро поднялась на крыльцо и открыла дверь своим ключом, приглашая Сайтона и его брата в дом.

- Этельстен! - позвала она строго.

Но парень лишь махнул матери рукой, чтобы она ушла, и, повинуясь порыву, крепко обнял любовника в попытке успокоить его.

- Ну что с тобой такое? - спросил Этель тихо. - Ты меня пугаешь. Ленард...

- Ты здесь...

Ленард замер на миг, прислушиваясь к своим ощущениям.

Объятия Этеля, такие знакомые и такие родные, не могли ему только привидеться, не могли быть лишь плодом его беспокойного воображения. А, значит, с парнем все действительно было хорошо, и он действительно был рядом.

«Тогда, быть может, и на фотографиях была лишь фальшь?» - подумал Ленард с зарождающейся надеждой. – «Обман. Монтаж. Вранье! Все для того, чтобы сломить нас с Этелем. Чтобы уничтожить. Чтобы посадить на короткий поводок».

Не получилось. Ведь их мальчик был жив и невредим.

- Ты тут, – сиплым от долгого молчания голосом проговорил Ленард, сомкнув руки за спиной парня, и судорожно вдохнул в себя его запах. - Я чуть с ума не сошел. Или сошел. Не знаю уже.

Он говорил сбивчиво, спутанно. Слова мешались в голове, образы перескакивали с одного на другой, беснуясь в голове. И отпустить парня у Ленарда не было сил.

- Рика... – проговорил Ленард в исступлении. - Рика, я так волновался. Думал, это конец всему… но ты приехал. С тобой все хорошо.

***

«Рика?» - растерялся Этельстен, уже совсем ничего не понимая. – «При чем тут Рика?»

Осознание происходящего еще не пришло к нему, а горло уже сдавила невидимая ладонь страха. Желудок подвело от плохого предчувствия, и Этель отстранился от Ленарда, теперь уже внимательнее вглядываясь в его лицо.

Он еще никогда не видел Ленарда таким. Даже когда Рика бросился под машину, парень с трудом, но держался. Но теперь с ним творилось что-то ужасное. Губы побелели и потрескались, лицо же наоборот стало каким-то серым и даже заострилось немного, словно Ленард собрался умирать.

- Эй, да что с тобой?! – возмущенно выкрикнул Этельстен, пребывая в полном замешательстве от всего происходящего.

Страх подкрадывался незаметно. Пока еще его воды плескались у самых стоп, но что-то подсказывало Этелю, что вскоре они затопят все вокруг, похоронив их с Ленардом в своей пучине.

До него, наконец-то, начало доходить, что дело дрянь. Ленард всматривался в его лицо так, словно вообще не узнавал, и это пугало парня больше всего.

Внутри все перевернулось… замерло в ожидании кошмара. И Этельстен шумно втянул в себя воздух.

А Ленард все продолжал сжимать его в своих стальных объятиях и, в какой-то момент, парню перестало хватать воздуха. Ленард просто душил его, не обращая никакого внимания на попытки Этеля высвободиться. Из-за чего паника начала атаковать парня, ледяными плетьми стегая испуганное сознание.

- Сайтон! – громко позвал Этельстен, буквально выдираясь из объятий Ленарда, но парень снова поймал его и резко дернул на себя.

- Куда же ты?! - Ленард прижал парня к себе и стиснул его так крепко, что тот сдавленно ойкнул. – Не уходи. Я с ума сойду… я так испугался… не уходи.

- Ленард, отпусти его!

Сэт вышел из дома сразу же, как только услышал крик Этельстена.

И, как оказалось, не зря. Брат по-прежнему обнимал своего любовника, но это больше походило на попытку убийства. И по испуганному лицу Этельстена Сэт понял, что должен срочно вмешаться.

- Ленард, ему холодно. Давайте войдем в дом.

Ленард задумался.

«Холодно?»

А ведь и, правда, на улице жуткий холод. Будто зима, вдруг, решила нагрянуть в самый разгар лета. Только снега не хватает.

- Ты замерз? - спросил Ленард, ослабляя хватку и всматриваясь в любимое лицо.

Вот только что-то было не так. Привычные темные волосы, непослушные и почти всегда взъерошенные, светлели на глазах. Будто бы иней покрывал их своим кристаллическим панцирем. Светлели глаза, выцветали, из ночной черноты превращаясь в дневную лазурь. Таяли черты. Плавились как воск под ласками огня. Плыли, вырисовывая чужой портрет. И Ленард нахмурил брови.

- Этель? – будто проснувшись и не понимая, где находится, спросил он, хмурясь все сильнее. – А где?..

- Ленард! – Сайтон вновь позвал брата, стараясь достучаться до него. – Холодно. Вы замерзнете.

- Замерзнем… - отрешенно повторил за Сайтоном парень и тут же заозирался по сторонам, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли в кучу.

- Тебе холодно? – через какое-то мгновение спросил он у Этельстена, которого колотила крупная дрожь.

- Да, - ответил Этель сдавленно, стараясь взять себя в руки. - Идем в дом, скорее.

Воспользовавшись помощью Сайтона, Этельстен наконец-то вырвался из удушающих объятий Ленарда, и отошел немного в сторону, глядя на парня с нескрываемой тревогой в глазах.

Ленард послушно поднялся на ноги и сделал несколько нетвердых шагов по направлению к входной двери, но тут же замер, уставившись на брата.

- Это все ты! – вдруг, прорычал он и стремительно направился к Сайтону, намереваясь его ударить.

 - Он что, пьян? – спросил Этель.

Его била мелкая дрожь. Он не понимал, что происходит, и это выбивало почву у него из-под ног.

- Расстроен, - ответил Сэт, перехватывая руки брата и отводя их в сторону.

- Расстроен?! – возмутился Этель, глядя на попытки любовника ударить собственного брата. - Да он на ногах не стоит! Ленард, что ты делаешь? Успокойся!

- Прекрати уже. Идем в дом. Надо ему все рассказать, – проговорил Сайтон спокойно, несмотря на то, что брат смотрел на него с ненавистью и яростью в черных от горя глазах.

- Рассказать что? – а теперь и в голосе Этельстена появились нервные, даже какие-то истерические нотки. - Что случилось? Вы объясните мне?!

Ленард резко повернулся к Этелю и внимательно всмотрелся в его лицо.

Призрак? Настоящий? Где правда?

- Где ты был, Этель?

Ленард покачнулся, но Сайтон придержал его, подхватив под руку, и осторожно подтолкнул ко входу в дом.

И парень, о чудо! не стал сопротивляться. Только постоянно оглядывался назад, фокусируя взгляд на растерянном Этельстене.

Ленард смотрел на любовника очень пристально, пытаясь запомнить взволнованное, немного испуганное, но такое красивое лицо. Пытаясь вспомнить улыбку на его губах, которая, казалось, исчезла навеки.

«И поделом ему!» - подумал Ленард раздраженно. – «Пусть прочувствует… пусть тоже осознает, насколько сильно мы облажались».

- Где ты был, когда его убивали? – спросил Ленард у Этеля чужим, хриплым голосом. – Где ты, мать твою, был?!

- Ленард, прекрати! – потребовал Сайтон и с силой втолкнул брата в дом. – Истерикой ничего не исправишь! Или хочешь потерять и его тоже?

- Что? – спросил Этель, поспешно следуя за Ленардом и его братом. – Кого «его»? Кого убили? Хватит уже этих загадок!

Последние слова Этельстена стеганули Ленарда больнее хлыста. Он резко остановился уже в прихожей и, когда Этель приблизился к входной двери, вложил через порог в его ладонь мокрые, скомканные фото, на которых отчетливо виднелись пятна крови, и отвернулся.

- Что это такое?

Этельстен кое-как расправил испорченные дождем снимки и всмотрелся в нечеткое, расплывшееся изображение.

Чье-то стертое лицо, клочок черных волос и половина глаза; широко раскрытый рот, не весь, так же часть; и неясные силуэты нескольких обнаженных мужчин.

- Это что? – снова повторил Этель свой вопрос и посмотрел на Сайтона, надеясь, что хотя бы этот человек сможет ответить ему. - Кто на снимках?

- Тебе тоже лучше войти в дом, там я покажу тебе другое фото, - сказал Сэт, прекрасно понимая, что дальше будет только хуже, и уже через несколько мгновений в этом особняке развернется самая настоящая драма, избежать которой, к сожалению, не получится.

- Не надо мне ничего показывать! Почему нельзя просто сказать?

- Потому что! – раздраженным усталым голосом ответил Сайтон и, не желая больше пререкаться, последовал за братом.

Этелю же ничего не оставалось, кроме как пойти за ним. Но что-то внутри уже подсказывало парню, что, как только он переступит порог дома, его жизнь изменится. Сломается, рассыпавшись на мелкие осколки. И, стиснувшееся от плохого предчувствия сердце, было ярким тому доказательством.

***

В гостиной, несмотря на то, что Миранда включила свет, было мрачно.

Женщина сидела в кресле и недовольно хмурила брови, разглядывая застывшего посреди комнаты Ленарда. Сайтон видел волнение матери Этельстена, ее растерянность и затаившуюся во взгляде тревогу, и потому решил сразу же прояснить ситуацию.

Он открыл свой кейс и достал оттуда еще одну четкую фотографию, где было прекрасно видно и лицо жертвы, и место преступления, и даже примерное количество участников расправы.

Мальчишка на фото казался мертвым, но, быть может, был всего лишь без сознания. Хотя, судя по состоянию его тела, Сайтон не стал бы питать ложных надежд. Да он и не питал.

- Вот.

Сэт показал фото женщине, чтобы она была готова к любому повороту событий, но в руки ей его не дал.

Миранда бросила на снимок встревоженный взгляд,  и тут же испуганно вскрикнула, зажав ладонью рот. А потом с сочувствием и слезами на глазах посмотрела на сына, который в этот момент направился в их сторону.

Реакция матери заставила Этельстена внутренне сжаться. Он похолодел. На лбу выступила испарина, а ноги словно налились свинцом. Каждый шаг давался парню с неимоверным трудом. Каждое движение отдавалось в его голове болезненной пульсацией, а сердце гулко и отчаянно колотилось в груди, предчувствуя что-то ужасное.

Но, несмотря на охватившие его чувства, у Этеля больше не осталось сил выносить эту дешевую интригу. И потому, выхватив фотографию из рук Сайтона, парень спешно пошел с ней к окну.

Пальцы немели. Кусок плотной бумаги обжигал их как каленое железо, но Этель только сильнее сжимал снимок в руке. Даже одного беглого взгляда на него хватило, чтобы увидеть... чтобы осознать... чтобы рухнуть в бездну кромешного ада, из которой не будет возврата...

- Боже мой, кто мог такое сделать? – спросила Миранда тихим, дрожащим голосом.

Этель знал, что мама плачет. Но сам он плакать не мог. Его словно выжгло в один миг. Дотла. Без остатка. Чья-то невидимая рука вырвала его сердце и раздавила в своей властной ладони, оставляя в зияющей ране лишь тьму и холод.

Без сердца не живут. А сердце Этеля сейчас было рядом с Рикой. Такое же израненное, истерзанное… мертвое. Или, быть может, умирающее неизвестно в какой дыре…

Изображение на фото расплывается перед глазами. Тает словно снег под палящими лучами летнего солнца. И не разобрать уже ничего. Не рассмотреть.

Пальцы слепо скользят по избитым, испачканным чужой спермой губам Рики. По мертвенно бледному лицу, в котором не осталось ни кровинки. По слипшимся волосам. По худому плечу...

- Где он, вы знаете? – спросил Этель на удивление спокойным голосом.

А ведь ему хотелось кричать. Хотелось выть от ужаса. Но это будет потом. Сейчас важнее всего было понять, где искать Рику.

Ленард в ответ на его вопрос только пожал плечами.

- Мы не знаем, - ответил за брата Сайтон. - Полиция его ищет уже несколько дней. Но пока поиски не принесли никаких результатов.

Фотография в руках Этельстена задрожала.

«Ищут?» - подумал Этель, чувствуя странное онемение в конечностях и пустоту в голове. – «Только ищут? А когда же найдут? И найдут ли? Оставит ли кто-то улики после такого преступления? Или Рику уже бросили в Гудзон на съедение рыбам?»

«Спокойно...» - обратился Этельстен сам к себе. – «Сейчас важнее другое…»

Они не помогут Рике, рыдая и обвиняя друг друга. Они не найдут его, если будут просто сидеть и ничего не делать, предаваясь жалости к себе несчастным?

Смахнув ладонью мешающие увидеть слезы, Этель снова впился взглядом в фотографию, стараясь отрешиться от действующих лиц и сконцентрироваться на декорациях.

«Это ведь не простое изнасилование», - думал он. – «И отнюдь не простое убийство. Это кто-то подстроил! Иначе как фотографии могли оказаться у Сайтона? Думай... думай!»

- А еще фото есть? - спросил Этельстен спокойно, стараясь выудить хоть какой-то намек на то, где надо искать мальчишку.

И тут же похолодел, когда Ленард спросил у него:

- Не налюбовался еще? Тебе мало?!

Этель сделал глубокий вдох и сжал пальцы до хруста, но ничего не ответил парню, а только мысленно призвал себя к спокойствию:

«Тише... тише... Ленарду просто очень больно. Так больно, что эту боль не унять даже самым сильным анальгетиком. Вот и говорит эти жестокие, несправедливые слова».

Но почему-то у Этельстена болезненно сдавило горло. И стало ужасно трудно говорить и дышать?

- Вот.

Сайтон помогал, как мог. Бесстрастно. Холодно. Отстраненно.

Он не был участником этой драмы. А лишь сторонним наблюдателем, волей судьбы вовлеченным в воцарившийся хаос.

Еще несколько снимков оказались у Этеля в руках, и он стал лихорадочно их просматривать. Но взгляд его не задерживался на Рике. У него еще будет время, чтобы вырвать себе сердце и похоронить вместе с мальчишкой. Но не сейчас, не в этот ответственный момент.

Нужно найти Рику, во что бы то ни стало. Нужно понять то, что ускользает под давлением удушающей панической волны. Нужно увидеть то, что прячется за болью. Что так явно выглядывает из-за спины смерти, облаченной в алое платье безнадеги.

Алый – цвет крови.

Красная обивка стен. Красный свет, неровными бликами ложащийся на изломанное тело. Железный стол с креплениями и другими приспособлениями для пыток…

«Рика, маленький, если ты еще жив, потерпи...» - взмолился Этель, не в силах сдержать подступающих к глазам слез. – «Дай мне еще несколько секунд, чтобы сообразить, чтобы понять...»

Толпа голых мужчин, а за ними столы, накрытые черной тканью… на них вазы... знакомый до темноты в глазах интерьер. А за одним из мучителей конструкция из красного стекла, бок которой приоткрылся, когда с нее стянули черную ткань.

Удар сердца… тишина…

«Как?!» - взорвалось в голове у Этеля. – «Почему? Почему именно там?!»

- Телефон! – выкрикнул Этель, протягивая руку.

Собственный голос показался ему резким и слишком равнодушным, слишком высокомерным, как будто не помощи просил, а приказывал: падайте ниц, ничтожества!

И, тем не менее, Сайтон дал ему свой мобильный.

Как только телефон оказался в его руке, Этель сделал четкий снимок зажатого в пальцах фото, чтобы было хорошо видно и действующее лицо, и, конечно же, декорацию. После чего отправил снимок Видегрелю, поражаясь тому, что рука его даже ни разу не дрогнула, пока он пролистывал телефонную книгу и прикреплял фото в чате.

И вновь тишина обрушилась на сознание Этельстена. Тяжелым кованым сапогом она наступила парню на горло, заставляя его жадно хватать ртом воздух и думать… думать… думать…

А спустя несколько секунд, которые показались Этелю вечностью, он нажал на кнопку приема вызова и ответил на звонок Видегреля.

- Верни нам его тело, ублюдок... - глухо, с нотками глубочайшего отвращения проговорил Этельстен, не дав бывшему отчиму вставить и слова. - У тебя есть пять минут. Когда они истекут, я подожгу твой клуб, твой дом... я уничтожу все, что тебе дорого. Всех, кто тебе дорог... я разорву их на куски, точно так же, как ты сделал это с ним.

- Этель, я не понимаю... - голос Видегреля был растерянным и взволнованным одновременно, но парню было уже все равно, что чувствует этот человек.

- Я жду. У тебя пять минут. Это все.

Он оборвал связь и машинально опустил мобильный к себе в карман.

Время остановилось. Беспощадно ударило в виски как звон набата и замерло в ожидании.

Сейчас воистину решалась судьба троих человек, которые не представляли себе жизни друг без друга. И если один из них действительно умер, тогда...

Этель поднял на Ленарда взгляд и прикрыл глаза, вслушиваясь в отчаянное биение своего сердца и с огромным трудом сдерживая рвущийся из груди вопль.

***

«Верни его нам...»

Ленард всматривался в Этельстена и не понимал, кого видит.

Холодный взгляд, скользящий по фотографиям. Непроницаемое выражение лица. Телефон. Снимок. Безразличный голос.

Кто этот человек? Почему кажется, что он видит его впервые?

Внутри у Ленарда все хрустело, будто ломалась каждая косточка в теле. С ржавым скрежетом старого колеса прокручивались мысли:

«Знает? Этель знает, где Рика? Все это время знал?»

- Где ты был, Этель? – дрожащим голосом спросил Ленард.

И страшное предположение опалило его сознание:

«Да ему же плевать! Он знал, где держат Рику, знал, что с ним будет и спрятался. А теперь...»

Шаги давались Ленарду с трудом. Тело словно обратилось камнем. Но парень все же сумел преодолеть разделявшее их с Этелем пространство.

- Ты знал, - выдохнул он.

Сердце раздавленным комком все еще трепыхалось в груди Ленарда, но его силы были уже на исходе. Вспышка осознания опалила разум парня. Лишила его последней надежды.

В глазах Этельстена он видел лишь лед и безразличие, граничащее с издевательством.

«Но почему именно Рика? За что он так с ним поступил?»

У Ленарда это просто не укладывалось в голове.  

- Ты все знал! – зарычал он, с ненавистью глядя на Этеля.

От ослепляющего горя в Ленарде проснулся демон, который отчаянно рвался наружу. Этот демон жаждал крови, жаждал мести. И за его рычанием не было слышно тихого голоса разума.

Пальцы Ленарда смяли ткань кофты на плече Этельстена… а кулак его правой руки врезался в живот парня с такой силой, что тот согнулся пополам и чуть не упал.

Вскрикнула женщина: отчаянно… громко… пытаясь остановить это безумие. Оказавшийся рядом Сайтон хотел разнять парней, но отлетел в сторону от сильного удара в челюсть. Кулак Ленарда свело судорогой, но он этого даже не заметил, снова бросаясь на Этельстена. В его груди чудовищно саднило, но остановить это безумие парень был уже не в силах.

На Ленарда кричали, его звали, его просили остановиться... но все было тщетно.

Гнев захлестнул парня с головой. Поглотил всего без остатка. И только яркие уродливые картинки продолжали всплывать в его памяти, сопровождаясь очередными ударами.

Этель хрипел, но не отвечал, покорно принимая безумство любовника, и смотрел ему в глаза.

«Ты делаешь это со мной от бессилия» - безмолвно говорили синие глаза. – «Ты знаешь, кто на самом деле во всем виноват, только не хочешь этого признавать».

Ленард действительно знал виновника этой трагедии. Но остановить свою бессильную ярость не мог. Слезы обжигали его щеки. Каждый удар отражался в его сердце нестерпимой болью. Каждый хриплый вдох Этеля рвал его душу на части, но Ленард продолжал вколачивать свой кулак в живот парня, пока тот не сплюнул на белоснежный ковер сгусток крови.

***

Кислота обиды опалила горло Этельстена. По языку растекся металлический привкус крови. В животе все горело огнем.

Этель, согнувшись пополам, молча сносил мощные безжалостные удары Ленарда, понимая, что вот это уже конец. Тот самый, за которым больше ничего не будет. Смерть отношений во всем своем уродливом проявлении.

В звеньях зияли трещины. Цепь распадалась на отдельные части обид, недомолвок, взаимных упреков, лютой ненависти друг к другу. Вот он – финал! И никак этого не исправить, никак не остановить…

Мир превратился в немое кино. Черно-белые картинки сменяли друг друга в безмолвной тишине бытия. 

Удар.

Сайтон пытается оттащить Ленарда.

Удар.

Мама кричит, заливаясь слезами, но близко не подходит.

«Мама… ты всегда была такой сильной… почему сейчас ты боишься? Меня ведь уже нет. Ты ведь знаешь, как это… ты ведь помнишь…»

Внутренности Этельстена взрывались болью. Что-то ломалось в душе парня, трещало по швам. Эти раны уже невозможно будет залечить. Их не зашить и не склеить. К горлу Этеля подкатила тошнота и встала комком, не давая сделать и вдоха.

«Идиот!» - мысленно вопил он. – «Ленард, какой же ты непроходимый идиот! Рика же там совсем один в могильном холоде земли или сдавленный толщей воды! Маленький, беспомощный, брошенный всеми... зачем же распускать руки прямо сейчас? Зачем так бездумно, так убого расходовать силы?! Зачем так больно… в самое сердце… ты ведь знаешь, каково это, не хуже меня…»

Вильнув колючим хвостом, обида Этельстена превратилась в лютую злость. Ту самую, что пожирает души и тела. В ту самую, разрушающую все, что дорого и что имеет значение, оставляя после себя лишь пепелище и мерзкий запах горелой плоти.

- А где был ты?! – выкрикнул Этель, не в силах больше выносить душевные муки. - Папочку развлекал?!

Этель не знал, откуда у него взялись силы на бешеный рывок вперед. В глазах двоилось, но он все же сумел достать Ленарда ответным ударом, от которого парень, не ожидавший такого отпора, опасно пошатнулся.

- Этельстен, замолчи! – закричала Миранда истерично и расплакалась, понимая, что парни сейчас просто поубивают друг друга.

На бледном лице женщины отразился ужас. В глазах застыл какой-то первобытный животный страх за своего ребенка, который в таком юном возрасте уже столкнулся с жестокой реальностью.

Но Этельстен знал, что слезами тут было не помочь. Слезы - это удел женщин и слабаков. А еще маленьких хрупких мальчишек, которые боятся, что однажды станут не нужны своим любимым.

Какими же они с Ленардом были слепцами! Как они могли так с ним поступить?!

Обещания...

Ленард ударил Этеля в лицо и разбил ему нос. Брызнула кровь, орошая все вокруг ярко-алыми каплями.

Клятвы...

Этельстен схватился за ножку попавшегося под руку стула и запустил им в парня. Тот увернулся, и стул попал в стену.

- Ленард, Этель, пожалуйста, прекратите!

Миранда разрыдалась, срывая голос. Она понимала, к чему все это идет. И боль ее ребенка стала ее болью.

Этель не реагировал на зов. Он хотел бы, чтобы все прекратилось, но теперь… Теперь, когда Рики больше нет, ради чего ему жить? Ради свихнувшегося Ленарда? Ради постоянных взаимных упреков и обвинений? Ради ненависти, которая теперь подобно черному коту пробежала между ними?

Нет, лучше покончить с этим прямо сейчас. Лучше дать Ленарду выплеснуть свою боль и… освободиться от бремени этого бренного тела.

Но судьба снова не приняла во внимание желания Этеля, и вмешалась в драку, воспользовавшись одной из своих марионеток.   

- Уймись, идиот, хочешь его убить?! – внезапно выкрикнул Сайтон, и одним отточенным движением руки врезал Ленарду по лицу.

Удар оказался таким сильным, что Ленард, не удержавшись на ногах, завалился на кресло и перевернулся вместе с ним.

- Простите, - дрогнувшим голосом проговорил Сэт, обращаясь к плачущей Миранде. - Простите нас. Этого я не учел.