***

Что-то изменилось. Почти незаметно, бесшумно, очень плавно все стало другим. И хотя Рика все так же мучился от боли и страха, а Ленарда с Этельстеном все так же снедало чувство вины, после тяжелого, опасного разговора, сама атмосфера между парнями обрела новые, обнадеживающие краски.

Где-то вдалеке забрезжил слабенький несмелый лучик надежды, который обещал измученным душам долгожданный рассвет. Ленард чувствовал это всем своим существом. Где-то в потаенных уголках своего сердца он верил в то, что на этот раз все действительно изменится к лучшему.

После разговора Рику почти сразу отвезли на процедуры. Доктор очень долго и тщательно осматривал швы, изучал карту пациента, сравнивал анализы крови и долго и заунывно рассказывал о методах реабилитации. Рика не слушал. Все это время он пребывал в каком-то трансе, и парням это ужасно не нравилось. Этель нервничал, терзая пальцами несчастную пуговицу на своей рубашке. А Ленард внимательно слушал предписания врача, стараясь не упустить ни слова, и лихорадочно записывал в блокнот жуткие зубодробительные названия лекарственных препаратов, которые нужно было приобрести в аптеке.

После осмотра парни все вместе вернулись в палату. Обнадеживающее заключение врача немного успокоило их. Рика, воспользовавшись помощью Ленарда, перебрался из кресла-каталки на койку и прикрыл глаза, переживая неприятные спазмы в области желудка. Этельстен отошел к окну и выглянул во двор. И в этот же момент царящую в помещении сонную тишину разбила трель телефонного звонка. 

Рика вздрогнул, словно его прошибло током. Этель напрягся и повернулся к Ленарду. А тот в свою очередь потянулся за мобильным и принял вызов, жестом показывая парням, что все хорошо и что беспокоиться им совершенно не о чем.  

Звонил Сайтон. У него возникло к ним какое-то очень срочное дело, и Ленард разрешил ему подняться.

- Надеюсь, ты не против? – спросил он у Рики, который смотрел на гаджет таким взглядом, словно это была граната.

Мальчишка ничего не ответил и испуганно посмотрел на Этельстена, который тут же присел рядом с ним и принялся мягко поглаживать его по волосам, чтобы успокоить и унять пагубную нервозность.

- Все хорошо, не бойся. Сайтон нам помогает. Если бы не он, мы бы тебя не нашли.

Рика перевел взгляд на Ленарда. Кровь шумела в ушах, приливала к голове, от чего под кожей по черепной коробке словно поползли маленькие змейки. Он помнил старшего брата Ленарда и не мог сказать, что ему понравился этот человек. Но все же, кажется, парни доверяли ему.

- Пусть заходит. Если ты уверен в нем... мне нет причин сомневаться...

Но все же сомнения у Рики были. Страх холодными пальцами стиснул его горло, и парень, прикрыв глаза, уткнулся лбом в бедро Этельстена.

Что они будут делать, если сюда ворвутся люди в масках и с оружием? Смогут ли они противостоять новой напасти? Сможет ли Ленард защитить их от опасности?

Ужас на лице мальчишки был столь явным, что Ленард решил не причинять ему еще большего беспокойства. Выглянув в коридор, он подозвал охранника, дежурившего на этаже, и попросил того впустить к ним Сайтона. После чего вновь прикрыл дверь и сел на кровать рядом с Рикой.

- Вот видишь, я тут. Никуда не ушел. Мы вместе. Тебе нечего бояться.

Он несильно сжал плечо мальчишки и вымученно улыбнулся Этельстену, который одобрительно ему кивнул.

- Это пройдет когда-нибудь... – проговорил Рика. - Возможно...

Сперва он хотел сказать, что вовсе не боится, но вовремя прикусил язык. Новая ложь не пойдет им на пользу. Она не уничтожит страх, но совершенно точно посеет новые сомнения.

Ленард хотел было что-то ответить, но в этот момент дверь открылась, заставив Рику вздрогнуть. Он боялся человека, который вошел в палату. Он даже не мог пересилить себя и открыто посмотреть на него.

- Добрый день, - поздоровался Сайтон и нахмурился, разглядывая отвернувшегося от него мальчишку. Видимые участки его кожи были исполосованы подживающими ранками и пестрели лилово-желтыми гематомами. - Простите, если я не вовремя... Ленард, может нам лучше выйти в коридор?

Рика напрягся. Это было видно по тому, как ссутулились его плечи; по тому, как побелели костяшки его пальцев, сжимающие рукав Этельстена; по тому, как сам Этель, склонившись к мальчишке, начал что-то тихонько нашептывать ему, поглаживая ладонью по спутанным волосам.

- Не стоит, - сказал Ленард и подошел к брату.

Пожав горячую ладонь Сайтона, он указал на диван, и прошел к нему вместе с мужчиной.

- Что стряслось? - присев на самый край, спросил Ленард.

- Стряслось полное дерьмо, - очень тихо проговорил Сэт, не в силах отвести от мальчишки взгляд.

Такой мелкий, худой... кажется, почти не вырос с их единственной встречи. Как он сумел пережить то, что с ним случилось? Такое вообще возможно пережить и не сломаться?

- А подробнее...

- Отец заморозил твои счета. Но это не самое страшное. Тебя отчислили из университета «за прогулы». Машину конфисковали. Все твои документы остались дома. Понимаешь, что это значит?

Ленард понимал. Но даже не представлял, что со всем этим делать.

- Я в кромешной заднице без права амнистии и досрочного освобождения, - глухо проговорил он, лихорадочно перебирая в уме возможные варианты действий.

Этельстен замер и хмуро посмотрел на Сайтона.

- Это он так пытается вернуть сына? - спросил парень раздраженно. – Это вообще нормально, так поступать с собственным ребенком?

Сэт пожал плечами, а Ленард задумчиво проговорил:

- Теперь я никто, и это проблема. Хотя, во всей этой ситуации есть один существенный плюс: по крайней мере, я больше не Легрим.

- Да, теперь ты вообще никто. Тебя не примут ни в один колледж, ты не сможешь устроиться на работу и даже снять себе жилье. Думаю, отец собой гордится.

Сайтон тяжело вздохнул и едва сумел пересилить себя и не отвести взгляд, когда Рикальд посмотрел прямо в его глаза.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил Сэт, теперь до конца осознавая степень своей вины перед мальчишкой.

- Не очень.

Рика обещал не врать, и не врал. Ему было больно, он не доверял брату Ленарда, и был ужасно напуган тем, что услышал.

- Нас не оставят в покое, да? – спросил он у Сайтона. - Как бы мы ни старались, ваш отец всегда будет преследовать нас, пока не уничтожит!

- Ну... по сути, он уже...

- Сэт! - Ленард не хотел, чтобы брат продолжал, и потому перебил его. - Что мы можем с этим сделать? Ты ведь пришел не только для того, чтобы принести дурную весть?

- Мы можем как-то восстановить документы? - спросил Этельстен, продолжая успокаивающе поглаживать Рику по волосам. - Должен же быть способ.

Мальчишка начал дрожать сильнее, и это Этелю не нравилось, впрочем, как и вся ситуация в целом.

- Мы можем попробовать. Ваше счастье, что я знаю все данные Ленарда на память, а это уже кое-что. К тому же я как родственник могу доказать, что ты мой брат. Но меня одного мало. Нужно будет звонить Сандре. И нам с тобой придется знатно помотаться.

- Что?

Рике показалось, что именно в этот момент его душу вытрясли из тела.

«Нет!» - мысленно завопил он. – «Ленард не может сейчас уйти! Что, если Сайтон говорит все это с дурными намерениями, и как только они выйдут из клиники, парня схватят и увезут куда-то очень далеко?»

От этого предположения Рику бросило в дрожь. Датчики пришли в беспокойство, и слов Этельстена было уже недостаточно, чтобы унять этот бесконтрольный приступ паники.

- Я никуда не поеду, - категорично отрезал Ленард и, поднявшись с дивана, подошел к мальчишке, состояние которого вышло из равновесия. – Рика, я никуда не уйду, не волнуйся. Никуда. Все будет хорошо.

Он взял мальчишку за руку и строго посмотрел на брата.

- Никаких поездок, Сэт. Уж прости, но я не покину эту палату без Рики и Этеля, даже если это будет означать, что я стану никем и ничем.

- Это еще больше все усложнит, - проговорил Сайтон после недолгих раздумий, во время которых он внимательно смотрел на Рикальда.

Как тот сперва стремительно краснеет, а потом бледнеет, и от этого над его верхней губой проступают капельки пота. И как его припухшие пальцы безнадежно сжимаются на манжете рубашки Ленарда.

- Но я что-нибудь придумаю, - пообещал Сэт после коротких раздумий. - От тебя потребуется подписать доверенность на мое имя о том, что я могу быть твоим представителем. После будем смотреть по обстоятельствам.

- Доверенность...

Ленард задумался. Предложение Сайтона казалось толковым и могло значительно упростить им жизнь. И все же оно было сопряжено с определенным риском.

- Отец будет мешать тебе, – уверенно заявил парень. - Будет требовать, чтобы ты выдал меня... Как я могу быть уверен в том, что ты не пойдешь к нему с этой доверенностью? Мне нужны гарантии, Сэт. Не в обиду будет сказано, но... я никому не могу верить.

Сайтон пожал плечами.

- Единственная гарантия - это мое слово, - сказал он равнодушно. - Ты и так в западне, братец. Ты в полной заднице. Но, если хочешь, можешь оформить доверенность на Сандру. Я подготовлю все необходимые документы.

Ленард задумался. Сэт не пойдет на подлость. Не такой он человек. Слишком честный. Слишком гордый для низости.

Но доверять кому бы то ни было непозволительная роскошь в сложившейся ситуации. Один единственный неверный шаг – и они окажутся под прессом, который просто расплющит их.

Сомнения терзали сердце Ленарда. Понимание того, что отец загнал его в глухой угол, из которого нет выхода, угнетало и заставляло парня чувствовать себя совершенно беспомощным. В поисках поддержки он посмотрел на Этельстена, но тот почти незаметно кивнул на Рику.

Любовник был прав. Только мальчишка мог сделать единственно верный выбор. Скажет «да», значит «да». Скажет «нет»... что ж, так тому и быть.

Поэтому Ленард внимательно посмотрел на Рику.

- Что скажешь? - спросил он, чувствуя себя полным ублюдком.

Мальчишка болен. Подло было взваливать на его плечи такую ответственность. Но делать нечего. Чтобы сохранить отношения, нужно учитывать мнение каждого.

- Я? - голос Рики дрогнул.

Его сердце снова пришло в беспокойство, затрепетало беспомощно, забилось испуганно.

«Можно ли доверять Сайтону?» - подумал парень. – «Что он за человек?»

Когда-то давно за завтраком, когда Рика гостил в их доме, Сайтон не позволил своему отцу унижать Ленарда. Сейчас мужчина здесь, чтобы помочь младшему брату восстановить документы, которые так необходимы для существования. Братья и сестры ведь так поступают: помогают друг другу. Случись что с Этид, разве он не бросился бы на помощь? Разве не приложил бы все силы, чтобы избавить ее от проблем?

- Вы любите своего брата? - спросил Рика, упрямо глядя на мужчину.

Тот как-то странно дернулся, словно эта тема была ему неприятна или ужасно смущала, и кивнул, отводя взгляд. И этот кивок был красноречивее любых слов.

Рикальд тяжело сглотнул, понимая, что возможно сейчас сделает огромную ошибку, и посмотрел на Любовника.

- Подпиши, - посоветовал он дрогнувшим голосом, слабо веря в то, что ему доверили такой важный выбор.

Возможно же, что ничего ему не доверили. К совету прислушаются, а сделают все по-своему. Но все же, - и Рика был почти шокирован происходящим, - его впервые спросили о таких важных вещах, словно теперь он был равный… равный своим прекрасным богам.

Ленард сделал глубокий медленный вдох и, собрав в кулак всю свою решимость, направился к Сайтону.

Рика сделал выбор, и все, что им с Этельстеном оставалось, это принять его, потому что так было правильно. Только вместе они смогут преодолеть трудности и стать сильнее. Только сообща они смогут противостоять ударам судьбы и обрести уверенность в завтрашнем дне. Только уважая друг друга, только прислушиваясь друг к другу они, возможно, обретут такое долгожданное счастье.

- Как много времени это займет? - Ленард сел рядом с братом, который уже достал какие-то папки и теперь что-то записывал на чистых листах. - Я имею в виду восстановление документов? И... во сколько мне все это обойдется? Я должен подумать над тем, где раздобыть деньги.

- Я возьму у мамы... - начал было Этельстен, но Ленард отрицательно покачал головой.

На что Сайтон ответил:

- Глупо. Не в твоем положении отказываться от помощи. Продать ты ничего не можешь. На работу устроиться не можешь.

- Подработать где-нибудь можно и без документов, - раздраженно ответил Ленард.

Быть нахлебником ему не хотелось. Позволять Этельстену брать деньги у матери не хотелось еще больше.

- На восстановление документов должно хватить, - сказал он.

- Ну да, конечно, хватит, - язвительно заметил Этель, - вот только работать тебе придется пару лет.

- Тут Этельстен прав. Если дело дойдет до суда, подработки будет мало.

Сайтон просмотрел документы еще раз, проверяя каждый пункт, и протянул их брату.

- Тем более что я не предлагаю брать деньги без возврата, - проговорил Этель. - Позже отдадим.

- И обрастем долгами по самое «не хочу»? – язвительно спросил Ленард и взял бумаги. - Тебе не кажется это неразумным?

- Нет, не кажется, - передразнил Этель и улыбнулся Рике, который как-то странно на него посмотрел. - Все хорошо, мы не ссоримся, не беспокойся.

- Я могу дать тебе ссуду, - проговорил Сайтон как бы между прочим. Он знал, что Ленард не возьмет у него деньги просто так, но, быть может, согласится на условиях кредита? - Скажем под полпроцента годовых.

Парень тут же попытался что-то возразить, но Сэт призвал его к благоразумию.

- Знаешь, сколько обойдется лечение в этой клинике? Или будете брать деньги у господина Родже?

- Вот уж нет! – сказал Этельстен, и его лицо даже потемнело от гнева.

- А как насчет учебы? – продолжил сыпать вопросами Сайтон. - Чем ты оплатишь обучение? Или хочешь забить на образование, и быть разнорабочим до конца своих дней? К тому же из общежития тебя выгнали. Где ты будешь жить? Я уже молчу о том, что Рикальду будут нужны лекарства и витамины, а еще одежда, и какой-никакой комфорт. А все это чертовски дорого.

Ленард недовольно поджал губы.

Слова брата били в цель. Сайтон был прав. Абсолютно прав в каждом долбогребучем перечисленном пункте.

- Учиться... - горько усмехнулся Ленард. - Меня отчислили за прогулы, которых не было. Думаешь, он не доберется до меня в другом универе? Думаешь, он не будет вставлять мне палки в колеса? Да мне и работу-то будет трудно найти. Одна только фамилия в моем паспорте будет закрывать двери перед моим носом. Блять! - Ленард раздраженно ударил по сидению дивана. - А фамилию я могу сменить?

- Да. После того, как восстановишь прежние документы. - Кивнул Сайтон.

- Можешь взять мою.

Глаза Этельстена лихорадочно сверкнули и он, чтобы скрыть этот неуместный задор, прижался губами к затылку Рики.

Мальчишка, который до этого момента лежал напряженный и как на иголках, вдруг, начал понемногу расслабляться. И парни с удивлением увидели, как на его губах проступила несмелая, едва заметная улыбка.

- Кстати, ты можешь подать документы в канадский или в любой европейский колледж. Не обязательно учиться в Штатах. Так далеко влияние отца не распространяется.

- Не подходит, – резче, чем хотелось бы, сказал Ленард.

- Можно попробовать филиал, - предложил Этель. - А если возьмешь мою фамилию, то и в Штатах сможешь учиться спокойно. Мама тебя даже усыновит. Хочешь? Ну или я тебя усыновлю, деточка.

- Инцест наказуем, папочка, - все так же хмурясь, буркнул Ленард, и тут же встрепенулся, когда услышал смех.

Рика прятал лицо в подушку и тихо вздрагивал, стараясь унять веселость. И это проявление такой важной, такой необходимой эмоции, теплом разлилось по душе парня.

- Мы придумаем что-нибудь, - улыбнувшись, сказал Ленард брату. - Давай сначала разберемся с этим.

- Я позвоню Сандре и подготовлю документы на ссуду, - сказал Сэт, аккуратно складывая бумаги в свой кейс. - И не смей отказываться! - проговорил он, строго глядя на брата. - Засунь свою гордость куда подальше, и подумай о мальчишке. Без денег вам будет очень тяжело, поверь мне.

Ленард нахмурился. Но короткого взгляда на все еще улыбающегося Рику хватило, чтобы дать свое согласие.

Как же Ленарду хотелось, чтобы мальчишка больше никогда не плакал, а всегда вот так вот открыто улыбался. Как же ему хотелось, чтобы счастье и радость не уходили из его взгляда. Как же сильно этого хотелось.

«Гордость?» - подумал он. – «Да к черту ее, если это сделает Рику хоть немного счастливее!»

- Спасибо, - негромко поблагодарил парень Сайтона. - Твоя помощь неоценима.

- Я еще ничего не сделал.

Мужчина поднялся и, попрощавшись со всеми присутствующими, покинул палату, в которой на мгновение повисла мертвая тишина.

- Сдается мне, у нас появился покровитель. - Этельстен подмигнул Рике и перевел взгляд на Ленарда, который все еще смотрел на закрывшуюся за Сайтоном дверь. - Не самый плохой вариант.

- Да, не самый, - согласился парень и повернулся к любовникам. - И все же... меня это тревожит. Не Сэт, нет, - тут же добавил он, когда Рика напрягся. - В нем можно не сомневаться. Я о том, что теперь мне будет очень сложно пробиться в жизни. И спуск с этой горы будет крутым и стремительным.

- Прыжок. - Поправил Рика, лоб и шея которого блестели от пота, и пояснил, когда Ленард с удивлением уставился на него: - Прыжок, не спуск... Ты же сам сказал, что нам придется прыгнуть в пропасть по отдельности или всем вместе. Давайте просто сделаем это. Прыгнем туда, и будь что будет.

Ленард улыбнулся. Подошел к парням, сел на край кровати и, склонившись к Рике, мягко поцеловал его.

- Согласен. - Он выпрямился и приобнял Этельстена за плечи. - Будь что будет.

***

Примерно через полчаса после ухода Сайтона тема восстановления документов была закрыта. Ленард сидел в кресле рядом с кроватью и о чем-то размышлял. Этель лежал рядом с Рикой, осторожно перебирая пальцами пряди его волос. Мальчишка же, настроение которого заметно поднялось, слабо улыбался, иногда поворачивая голову так, чтобы парень гладил его в особенно чувствительных местах.

Все трое были расслаблены и спокойны, несмотря на тяжелый разговор, который чуть было не поставил точку в их отношениях. В палате царило усталое сонное умиротворение. И хоть каждого из парней терзали не самые радужные мысли, оставшись наедине в своем маленьком, замкнутом мирке, они дали друг другу негласное обещание хранить в нем покой и поддерживать вновь возникшую между ними гармонию.

Рика больше не вздрагивал при малейшем шорохе в коридоре. Не вскидывался каждый раз, когда облюбовавший карниз голубь царапал своими маленькими коготками металлический откос. Больше не вслушивался в рев моторов, проезжающих мимо клиники автомобилей. И вовсе не потому, что он растерял весь свой страх или потому, что в нем неожиданно появилась уверенность в завтрашнем дне. Нет. Все было до банального проще: пока те, в ком заключался весь смысл его существования, были рядом с ним, любили его, прощали ему его глупые поступки и жестокие слова, он мог выдержать все, что угодно.

Даже когда Ленард, вдруг, помрачнел, погрузившись в не самые приятные мысли, Рика нашел в себе силы приподняться, превозмогая простреливающую внутренности боль, и обнять парня трясущимися от слабости руками.

- Все будет хорошо, - пообещал он, целуя колючую щеку, а после и чуть шероховатые губы, с которых сорвался изумленный вздох.

Ленард напрягся, и Рике на мгновение показалось, что парню противны его прикосновения. Но он тут же отринул эту губительную мысль и прикрыл глаза, пряча лицо в ложбинке между шеей и плечом любовника.

- Рика, осторожнее... - дрогнувшим голосом взмолился Этель, так же приподнимаясь. И с чувством подступающей бессильной злости скользнул взглядом по обнажившейся спине мальчишки, где от синяков живого места не осталось. - Не вреди себе.

- Все хорошо, - тихо проговорил Рика, крепко зажмурившись и пытаясь совладать с участившимся сердцебиением.

От Ленарда исходил сильный, резкий запах пота, который мальчишка глубоко вдыхал, начиная мелко дрожать.

- Всего минутку, – попросил он негромко. – Совсем чуть-чуть. Я так соскучился, а вы боитесь даже дышать на меня.

Ленард кивнул, позволяя мальчишке делать то, что он хочет.

Ему было тепло и сладко. Медовая патока ласковых объятий Рики и пьянящая нежность легкого поцелуя отозвались в теле Ленарда трепетом и желанием. Мысли улетучились, проблемы и неприятности подернулись дымкой и растворились в ней. И мир за пределами больничной палаты исчез. Остались только они трое в бесконечной вселенной, которую не рассмотреть даже под микроскопом.

- Ну, конечно же, мы боимся, - с улыбкой проговорил Ленард, прикрывая глаза и поглаживая мальчишку по плечу, почти не касаясь израненной кожи.

- А ты бы не боялся? - Этель подался вперед и коснулся спины мальчишки невесомым поцелуем.

Как же хотелось приласкать его. Как сильно хотелось заключить его в свои объятия и нежить, срывая с губ сладостные глубокие стоны, наслаждаясь трепетом и страстью, на которые был способен только Рика.

- Да, наверное... - согласился мальчишка.

Ему было страшно даже подумать, чтобы с кем-то из парней сделали то же, что и с ним. Но он прогнал эти мысли, только теперь осознавая, что все было не зря. Что ради той трепетной нежности, которая сейчас сквозила в каждом слове, в каждом движении любовников, он мог бы вынести испытания и похуже.

Но, конечно же, Рика не стал распространяться о своем открытии. Лишь безмолвно потянулся губами к шее Ленарда и припал ими к тому месту, где под тонкой кожей бешено пульсировала горячая кровь, выдавая все чувства парня.

- Всего минутку... - по животу расползалась режущая боль, но Рика отрешился от нее.

Дыхание мальчишки сбилось, стало тяжелым. Запах Ленарда, к которому примешивался запах Этельстена, сводил его с ума.

«Хорошо, что их запахи такие резкие», - думал Рика, утопая в любви к парням. – «Они перебивают чужую вонь».

- Минутку, две, три... - Этельстен теперь водил ладонью по оголившемуся бедру Рики, только колоссальным усилием воли сдерживая себя от того, чтобы не наброситься на парня. - Хоть целую вечность. Мы в твоей власти, маленький. Только в твоей.

Чуть склонив голову к плечу и тем самым открывая Рике доступ к своей шее, Ленард таял от его поцелуев. Он наблюдал за тем, как Этель ненавязчиво ласкает мальчишку, и чувствовал, что заводится. Несмотря на ужасную усталость, тело отзывалось на нежность, которую дарил ему Рика. Пах налился истомной тяжестью. В брюках стало тесно, а дыхание участилось и теперь выдавало его с потрохами.

Этельстен на это только улыбался и продолжал ласкать мальчишку, осознавая, что Ленарда возбуждает подобное зрелище.

- Видишь, маленький, как наш господин Никто трепещет от желания? - усмехнулся он и провел языком по выступающим позвонкам Рики, заставляя того прогнуться и слабо пискнуть. - Ему нравится то, что он видит, и еще больше ему нравится то, что он чувствует.

Рикальд кивнул, сглотнув огромный колючий ком. Так хитрить невозможно. Блестящий взгляд Ленарда и томный голос Этеля подогревали его кровь, заставляя ее струиться по венам все быстрее. Датчики попробовали возмутиться, но Рика сделал глубокий вдох, и приборы затихли. Сердце забилось ровнее, но лишь на считанные мгновения. Лишь до тех пор, пока ловкие пальцы Этельстена не справились с завязками на его больничном халате.

По оголившейся спине Рикальда прошелся легкий холодок, а следом за ним по всем нервным окончаниям пробежал легкий разряд тока, вызванный нежным, почти невесомым, но таким чувственным поцелуем.

С уст Рики сорвался стон, и Ленард, подавшись вперед, с наслаждением поймал его, пленяя губы мальчишки своими и вовлекая его в рискованную, жаркую игру.

Казалось, что все трое в этот момент впали в какое-то тихое безумие. Одурманенные, плененные мистическими ритмами собственных сердец, они окунулись в кипящее варево эмоций, и чуть было не захлебнулись в нем, поддавшись непреодолимому искушению.

Где-то на грани сознания Рика понимал, что его тело не выдержит секса. Что изувеченная плоть не сможет принять этот дар любви. Но сопротивляться непреодолимому влечению к любовникам, которое с каждой минутой его жизни становилось только сильнее, он не мог.

Где-то когда-то он услышал, что с годами любовь истончается, а страсть угасает. Чувства превращаются в густой вязкий кисель из взаимных обид и разочарований. Сердце черствеет. Душа умирает.

Рика не верил в этот бред. Такого просто не может быть. Иначе сейчас его сердце не рвалось бы из груди, его душа не возносилась бы на крыльях эйфории к небесам наслаждения. Тот, кто утверждал о смерти чувств, просто никогда не любил по-настоящему.

А они любят. Они живут этой любовью. Они дышат ею. Такое не сыграешь. Так не обманешь. Тело честнее слов. Сердце правдивей разума. И их тела и сердца сейчас твердили о том, что любовь жива. Что ее не уничтожить.

И когда Этель оголил плечо Рики, прижимаясь к нему губами, а Ленард, наблюдая за этим, издал какой-то странный, утробный рык, мальчишка задрожал с головы до ног и откинулся назад, в объятия одного любовника, увлекая за собой другого. 

Будь, что будет... они хотят друг друга. Страсть еще искрит между ними, превращаясь в пламя. Любовь растет, расправляет белоснежные крылья, укутывает своим теплом. Отныне все будет иначе... они заново познают друг друга, как в первый раз, как...

Трель телефонного звонка заставила Рику вздрогнуть. Он дернулся и замер в объятиях Этеля, чувствуя, как сердце вылетает из груди, а страх липкими пальцами сдавливает горло, лишая способности дышать.

- Не надо, не отвечай... - взмолился он, хватая Ленарда за рукав и пытаясь удержать парня рядом с собой еще хотя бы на миг. - Я так соскучился по вам, а нас снова хотят разлучить.

Смена настроения была столь резкой, что датчики все же взбунтовались и заголосили на все лады своих идиотских сигналов. Писк и верещание приборов мешался с телефонным звонком, наполняя тихую до этого комнату оглушающей какофонией звуков.

Этельстен негромко выругался. Ленард напрягся. Рика сжался в комочек и в какой-то неистовой панике цеплялся за рубашку Ленарда, будто тот мог исчезнуть в любую секунду.

- Никто нас не разлучит, - негромко сказал Этельстен, глядя на дисплей телефона. - По крайней мере, не этот человек.

Он нажал на кнопку вызова и устало сказал:

- Ты не вовремя, мам. Я немного занят.

Язвительный ответ родительницы, едкий и в то же время пропитанный заботой, заставил Этельстена  улыбнуться. Он повернулся к Рике и, прикрыв динамик ладонью, сказал:

- Кричит. Ругается из-за того, что я ничего ей не говорю. Волнуется. Я схожу к ней? Иначе она разнесет эту клинику по кирпичику.

У Рики нервно дернулась щека, но он ничего не сказал, призывая себя к спокойствию. Мама это еще не конец света, даже если это мама Этельстена. Хотя одна единственная встреча с этой женщиной стала нелегким испытанием в жизни парня. Почти таким же нелегким, как завтрак в компании отца Ленарда.

И почему эти проклятые родители всегда лезут не в свои дела, еще и так не вовремя? Брали бы пример с его матери, как было бы хорошо. Ни забот, ни хлопот, никаких проблем.

- Рика, ты в порядке? - Ленард обеспокоенно переглянулся с Этелем, и прижал руку ко лбу впавшего в ступор мальчишки.

- Я скажу ей, пусть придет в другой раз. - Голос Этельстена тут же изменился, стал напряженным и звенящим, и кое о чем напомнил Рикальду. О том времени, когда все было очень-очень плохо.

- Не надо, - выдохнул он вместе с загустевшим в легких воздухом. - Иди к ней... иди к маме... со мной все хорошо...

- Я очень, очень быстро, - пообещал Этель, поцеловав мальчишку и поднявшись с кровати. - Ты и глазом моргнуть не успеешь, а я уже вернусь и...

- Этель, ты больше говоришь. - Усмехнулся Ленард, устраиваясь поудобнее возле Рики и заботливо укрывая его тонкой простыней. - Быстрее уйдешь, быстрее вернешься. И не задерживайся там.

Этель только кивнул и чуть ли не бегом бросился в коридор.

- Не волнуйся. Его мать... она хороший человек. Ее опасаться не стоит. - Ленард прижался губами к темной макушке Рики и прикрыл глаза. - От нее опасности не будет.

- Дело не в ней, - признался Рика, напряженно вслушиваясь в тишину за дверью. - Я не могу без вас. Не сейчас. Даже если нет одного, это… это как конец света… я боюсь, что вы не вернетесь. Выйдете за дверь и… исчезнете. Просто растворитесь в воздухе, будто и не было никогда.

- Этель никуда не денется, - постарался успокоить мальчишку Ленард.

Тихий испуганный голос Рики рвал его сердце на части, заставляя чувствовать себя ужасно беспомощным. Ведь кроме слов, ему нечего было предложить мальчишке в качестве доказательств своей правоты.

- Только не он, - продолжил Ленард уверенно. - Ты, на самом деле, очень плохо его знаешь. Но не волнуйся и не переживай. Этель наш. Он с нами, и вряд ли исчезнет.

Рика тяжело вздохнул и, повернувшись на бок, обнял Ленарда, чтобы заглушить чувство пустоты в душе, которое появилось, стоило только Этельстену выйти из палаты.

- Ты же знаешь, что в вас заключается смысл моей жизни? - спросил Рика очень тихо, и Ленард кивнул, подтверждая, что теперь уже знает это наверняка.

- Хорошо.

Мальчишка прикрыл глаза и сжал пальцами широкую ладонь парня, понемногу успокаиваясь, но только внешне.

Внутри же все напряглось от тягостного ожидания. Сердце резко отбивало свою стремительную, болезненную дробь, каждым ударом отсчитывая пролетающие мгновения. Уши заложило, в них долгое время стоял какой-то посторонний шум, который лишь усиливался, пока, наконец, дверь палаты не распахнулась, и на пороге не появился Этель.

Вот только лицо парня не выражало прежнего спокойствия. Он выглядел напряженным и скованным, и никак не решался сделать шаг вперед.

- Прекрати вести себя как малое дитя! - раздался из коридора строгий голос, от которого у Рики по спине побежали мурашки.

Парень виновато посмотрел на любовников и отступил в сторону.

- Она пригрозила, что пригласит в клинику журналистов, если я не позволю ей подняться. У меня не было выбора.

Этель виновато пожал плечами и опустил голову словно провинившийся ребенок.

- Конечно, не было... Господи боже, ну и вонь!

Миранда уверенно вошла в светлое, но ужасно унылое помещение, и окинула всех присутствующих оценивающим взглядом.

Поздоровавшись, она прошла к узкому диванчику и поставила на него с десяток пакетов, и только после этого повернулась к Рике и Ленарду.

- Мама, вовсе не обязательно вот так врываться! - возмутился Этельстен, на что женщина злобно цокнула языком и всучила ему в руки два одинаковых пакета.

- Марш в душ, оба! - строго сказала она. - Сейчас же! От вас разит, как от немытых мужланов. Ох, мальчик, и как ты это терпишь? - Миранда сочувственно посмотрела на Рику и покачала головой.

- Мне вовсе не мешает... - возразил парень, поежившись под взглядом женщины.

Она ничуть не изменилась с их последней встречи. Возможно, даже стала еще красивее. И строже. Сейчас в небесно-голубых глазах искрился холод арктических ледников, и все же злости в них не было.

- Мама, мы очень благодарны, но...

- Ленард, можно переговорить с тобой наедине? - обратилась женщина к парню, который до этого момента не произнес ни единого слова и просто молча наблюдал за происходящим, крепко сжимая ладонь Рикальда в своей.

- Со всем моим уважением, но нет.

Ленард говорил не менее строго, чем Миранда Зитрис. Он понимал, что женщина не желает им зла, но страх Рики, его подсознательный, неконтролируемый ужас, чувствовался кожей, и отпускать мальчишку или оставлять его одного он не намеревался.

- У меня нет тайн от присутствующих. Поэтому, если хотите что-то сказать, говорите здесь при всех.

- Я и не собиралась посвящать тебя в тайны. - Отмахнулась Миранда. - Я намеревалась достучаться до твоего благоразумия, и отправить вас двоих в душ и переодеться. Вы похожи на бомжей. Два потных, небритых, вонючих бомжа. Список эпитетов можно продолжать до бесконечности и…

- Мама!

- Что, «мама»?! Посмотри на себя в зеркало, убожество немытое. - Женщина презрительно сморщила нос. - Четвертый день ходишь в одной и той же одежде. Волосы как сопли. И зубы, наверняка, не чистил! Это негигиенично, между прочим. А щетина царапает кожу, если ты не знал. Хочешь, чтобы Рикальд думал о тебе как о щетке для ковров, когда ты его целуешь? А ведь  именно такое сравнение и приходит первым на ум.

- Мама, хватит...

- Госпожа Зитрис, я вовсе... - залепетал было Рика, но женщина взмахом руки попросила его замолчать.

- Миранда. Никакая я не госпожа. - Она подошла к кровати, на которой лежал запуганный до полусмерти ребенок, и присела в свободное кресло. - Отпусти их в душ, Рикальд. Они четыре дня не выходят из этой палаты. Это вредно для здоровья. Мой глупый сын помутился рассудком после всего, что с тобой случилось. Глядишь, и через неделю-другую я найду его разгуливающего по палате в дырявых носках и в спортивных штанах с растянутыми коленками.

Рика в ужасе вытаращился на нее, и это вызвало у женщины заливистый смех.

- А ты думал, все будет как в сказке? - она незаметно дала знак сыну и его любовнику убраться, наконец, подобру-поздорову, и привести себя в порядок, и продолжила, скептически поджимая губы во время небольших пауз в речи: - Думал, встретишь принца и будешь ежедневно любоваться неземной красотой холеного красавца? О нет, дорогой мой, и не мечтай. Только дай им волю, и через месяц увидишь разгуливающую по дому обезьяну в растянутой заляпанной соусом-барбекю майке и в сползающих трусах. Образ прекрасного принца развеется в мгновение ока, и ты будешь вынужден до конца жизни наблюдать рядом с собой полнейшую личностную деградацию. Запах, который сейчас кажется сносным, начнет отвращать. Задумчивое почесывание гениталий во время просмотра спортивных каналов станет привычной взгляду картиной. Я бы не хотела себе такой жизни, а ты?

- Вы ошибаетесь, Этель и Ленард вовсе не такие... - Рика оглянулся в поиске поддержки, но парней рядом не оказалось.

Краска мгновенно сошла с его лица, но женщина тут же вновь привлекла к себе его внимание.

- Ах, полноте о грустном! - она всплеснула руками, заставляя Рикальда повернуть к ней голову, и поднялась из кресла. - Как ты тут с ума еще не сошел, не представляю?

Миранда подошла к пакетам, порылась в одном из них и достала оттуда легкую зелено-голубую ткань, которая струилась между худыми тонкими пальцами как вода.

- Убогая обстановка и однообразие цветов в интерьере не способствуют скорому выздоровлению. Человеку свойственно радоваться и наслаждаться жизнью, а не сходить с ума в серости, которая его окружает. Так, посмотрим...

Женщина сняла туфли и с помощью стула взобралась на подоконник. Несколько мгновений, и окно уже было завешано чудесной, приятной глазу шторой, красиво ниспадающей до самого пола.

- Ну как тебе? - спросила Миранда. - Лучше, не так ли?

- Да, наверное... - Рика нервно оглянулся на дверь.

Парней все не было, и его лоб покрылся холодной испариной от охватившего душу ужаса.

Чего эта женщина от него хочет? Зачем заговаривает ему зубы? От чего отвлекает? И почему Ленард с Этельстеном так долго? Может быть, их уже схватили, и везут куда-то очень-очень далеко? Может быть…

Миранда лишь покачала головой и осторожно спустилась с подоконника. Короткого взгляда на Рикальда вполне хватило, чтобы понять, о чем думает этот перепуганный до полусмерти мальчишка. И все же женщина не стала бегать вокруг него и кудахтать как наседка. Все так же не поворачиваясь к парню, она подошла к пакетам и начала извлекать из них всякие безделушки.

- Они скоро вернутся. Тут как в Пентагоне, никак не проникнуть на ваш этаж без тщательного досмотра и специального пропуска.

На тумбочке рядом с кроватью Рикальда теперь красовался небольшой пышный цветок, усеянный россыпью маленьких ярких похожих на звездочки соцветий.

- Надо сказать, меня такая система охраны очень даже порадовала.

На столике у двери появилась кружевная салфетка, на которую был водружен графин с водой.

Рика молчал. И это молчание показалось Миранде слишком гнетущим, слишком напряженным. Мальчик был напуган. Так сильно, что, казалось, вот-вот лишится чувств. Но этот страх пройдет. Миранда знала об этом. Сейчас парни вернутся, и Рикальд успокоится.

- Мне было шестнадцать, когда я впервые сбежала из дома. - Женщина остановилась у окна и теперь всматривалась в серый унылый пейзаж бронкских подворотен. - Мой отец тиран, каких еще поискать. Легрим-старший лишь жалкая копия этого человека. Если ему не угождали, если перед ним не ползали на коленях, моля о милости и снисхождении, он прибегал к розгам. Спасибо пластической хирургии, мои ноги и ягодицы выглядят как новые, иначе все, на что я могла бы рассчитывать в кино, это роли второго плана. Так вот, возмущенная подобным отношением к себе, я сбежала. Меня вернули домой через день, и посадили под домашний арест. Высекли, само собой. Но это наказание не удержало меня. Через год я сбежала снова. Только на этот раз я была лучше подготовлена и спряталась так, что меня не смогли найти. Еще через два года я вышла замуж за прекрасного человека, который смог обеспечить мне защиту и покровительство. Я наконец-то осуществила свою мечту. Теперь я могла играть на сцене большого театра, не опасаясь гнева своего отца. Моя жизнь начала налаживаться, превращаясь в прекрасный, просто нереальный сон. И кульминацией всего этого счастья стал Этельстен. Я люблю своего сына, Рикальд. Люблю больше всего на свете. Его боль - моя боль. Его любовь - моя любовь. Он любит вас с Ленардом, будь уверен. Не сомневайся в этом. И... - она повернулась к мальчишке, который затравленно смотрел на нее, и поставила на тумбочку рядом с его кроватью фотографию в золоченой рамке, на которой были запечатлены совсем еще юный Этельстен в обнимку с Ленардом. – Заставляй Этеля бриться почаще. Щетина... это ужасно! Кстати, он не знает об этом фото. Моя маленькая тайна, добытая частным детективом. - Она подмигнула Рике и села в кресло. - Ну, теперь твоя очередь говорить. Можешь не стесняться.

Помещение в умелых руках женщины преобразилось в мгновение ока. Теперь это была не совсем больничная палата. Если бы не приборы жизнеобеспечения, ее можно было бы принять за комнату в санатории.

Запах так же неуловимо изменился. Теперь, вместо навязчивого смрада лекарств и средств дезинфекции, в помещении витал аромат тропических фруктов и каких-то цветов. А Рика так и не понял, откуда он взялся.

Парень лежал на койке, нервно сминая пальцами простыню, и с замиранием сердца смотрел на фото своих любовников. Еще совсем юные, они прятались в тени какого-то дерева. Лицо Ленарда, склонившегося к Этельстену, было наполовину скрыто листьями, но все равно его можно было легко узнать. Этель же влюбленно смотрел на парня и счастливо ему улыбался. Он думал, что их никто не видит. Он не стеснялся выражать свои чувства, которые теперь почти истаяли как туманная дымка.

Рика прикрыл глаза дрожащей рукой и почувствовал влагу на своей коже. Он весь вспотел, сердце грохотало как ненормальное, выпрыгивало из груди, стремилось к парням. Из горла мальчишки вырвался хриплый вздох, хотелось разреветься и закричать, требуя, чтобы они вернулись. Хотелось позвать хоть кого-то, чтобы не оставаться наедине с этой странной женщиной, которая вела себя совсем не так, как положено матери.

Разве бывают такие родители, которые понимают и принимают своих детей такими, какие они есть? Разве могут они принимать сторону своих непутевых отпрысков, поддерживать дикие во всех аспектах отношения, спокойно относится к бзикам и причудам? Рикальду казалось, что это какой-то бред. Что такого не бывает в этом мире. Что подобное просто невозможно.

Не знающий любви собственной матери, он не верил в любовь других матерей. Но сейчас, увидев проявление этой самой любви своими глазами, ему сделалось дурно.

Какой же он, должно быть, ужасный сын, раз его так ненавидят! Наверное, в детстве он сделал что-то чудовищное, что вызвало у матери такую яркую неприязнь к нему? И теперь он снова делает что-то не то, вмешиваясь в чужие жизни, разбивая чужие семьи...

- Зачем вы это делаете для меня? - спросил он сдавленно, так и не убирая ладонь с глаз.

Он не хотел, чтобы Миранда видела его слезы. Но ничего не мог с собой поделать.

- Зачем? - Миранда склонила голову к плечу и сделала вид, что задумалась, давая себе время сформулировать доступный взволнованному юноше ответ. - Ты часть моей семьи. Ты и Ленард. Я люблю своего сына, я уже говорила об этом, а вы его неотъемлемая часть. Все просто, Рикальд. Все на самом деле очень просто. Ну хватит! Не плачь, я, конечно, понимаю, что интерьер преобразился, но все же, думаю, мой вкус не столь ужасен, чтобы вызвать у человека слезы.

- Простите, - сдавленно проговорил парень и отвернулся от женщины, вытирая глаза. - У вас хороший вкус, хотя... я в этом совсем не разбираюсь.

Он шмыгнул носом, сглотнул противный комок и посмотрел на Миранду, которая внимательно наблюдала за всеми его действиями.

- Спасибо, - сказал он совсем тихо. - Этелю очень повезло. Он, наверное, даже не представляет, насколько.

- Ну, мой мальчик, ты преувеличиваешь. - Усмехнулась Миранда. - Я та еще мегера. И Этельстен об этом прекрасно осведомлен. Вот и не хотел меня пускать. Пришлось уговорить его. И...

- Что ты ему уже наговорила?! - ворвавшийся в палату Этельстен был чистеньким, выбритым, выхоленным и невероятно злющим.

И это вызвало у Миранды умиление и улыбку.

Парень быстро подошел к Рике и, присев на край кровати, прижал мальчишку к себе.

- Не верь ни единому её слову. Что бы тебе ни наплели обо мне, не верь, - быстро заговорил он, прожигая мать злым взглядом. - Так и знал, что тебя нельзя впускать. Рике и так плохо, а ты еще доводишь его до слез. Это подло!

- Нет, все не так, - возразил Рикальд, качая головой. - Твоя мама очень хорошая. Она принесла мне вашу фотографию и цветок. И штору. Смотри, какая красивая.

Он махнул рукой в сторону окна, не отрывая от Этельстена восхищенный взгляд. Парень и, правда, изменился, и теперь, казалось, что он сияет, словно из душа текла не вода, а алмазная пыль.

- Да, Этель, взгляни на штору, только дыру в ней не прожги, - посоветовала женщина, снисходительно улыбаясь сыну.

- Как только вы уйдете, Миранда, он эту штору порвет на клочки, как хомячок газету.

Ленард вошел в палату, на ходу вытирая волосы полотенцем.

Вопли Этеля он услышал еще в коридоре, но был уверен, что любовник просто истерит без особой на то причины, продолжая устроенный им в душе концерт. И, как ни странно, оказался прав.

- Но я заставлю его возместить ущерб, и у Рики будет прекрасное лоскутное одеяло.

- Мужчина в доме, это чудесно! - всплеснула руками женщина. - Правда, Рикальд? И прошу, не забывай выталкивать их в душ. Два раза в день. Иначе они обрюзгнут, обрастут шерстью, а потом, того и гляди, перестанут стричь ногти и убегут в центральный парк, чтобы воссоединиться со стаей бродячих хорьков-переростков.

Рика только кивнул, наконец-то, слабо улыбнувшись. Парни вернулись, и дышать стало легче. Посвежевшие, красивые… их внешность ослепляла. Их голоса вселяли в душу Рикальда трепет, а тоска по ним становилась почти невыносимой, хотя причин для нее и не было. Вот же они, рядом. Этельстен так и вовсе ближе некуда.

Тогда почему сердце вновь сжимается от нехорошего предчувствия? Почему так страшно, когда они исчезают из поля зрения?

- Прекрасно. – Миранда негромко хлопнула в ладоши и порывисто поднялась, строго глядя на сына. - Я заказала вам ужин. Попроси охрану, чтобы вам его передали. Не дело морить себя голодом. В пакетах сменная одежда и белье. Для Рикальда я тоже купила. И следите, чтобы в палате был свежий воздух. Здесь невозможно дышать. Откройте окно или хотя бы настройте кондиционер. Подумайте о мальчишке. Вы хотя бы в коридор можете выйти, а он целый день лежит и смотрит в белый потолок. От этого можно свихнуться.

- Да, да, мы будем строго следовать твоим указаниям, - закатив глаза, пробурчал Этельстен, но тут же наткнулся на строгий взгляд матери.

- Отшлепай его при случае, - обратилась женщина к Ленарду. - Я буду тебе премного благодарна. Рикальд, надеюсь, ты скоро поправишься и сможешь проучить этого негодника.

Она подалась к мальчишке и коротко поцеловала его в щеку. После чего легонько поправила его челку и улыбнулась.

- Выздоравливай и держи их в строгости. Иначе распустятся дальше некуда. Всё, мальчики, звоните и отвечайте на звонки.

Сказав это, Миранда быстро вышла из палаты, старательно делая вид, что все хорошо. Вот только чувствовала она себя просто ужасно.

«Бедные дети!» - крутились у нее в голове рассерженные мысли. – «Досталось же им. Ну, Легрим! Ну, мразь!»

Тонкие изящные пальцы сжались в кулак и хрустнули, выдавая бешенство женщины. Несмотря на спокойный вид, она покидала больницу в крайне скверном настроении и уже мысленно рисовала себе упоительную картину, как вопьется ногтями в пах влиятельного выродка и открутит его яйца, медленно, по одному, заставляя того скулить фальцетом.

***

Женщина ушла, а Рика оторопело смотрел ей вслед, прикасаясь пальцами к щеке, где еще чувствовался след от ее поцелуя.

Почему?

Он все никак не мог понять...

Она, правда, так сильно любит своего сына?

- Этель, а как это вообще? - спросил он тихо, вновь обращая взор на фотографию парней.

- Что именно? - не понял парень, так же с интересом разглядывая фото и силясь вспомнить, когда оно было сделано.

- Ну... когда родители тебя любят? Это напрягает, да? Вообще-то не должно, но тебя раздражает. Или нет?

- Меня раздражает опека. - Фыркнул парень, всматриваясь в собственное счастливое лицо на фото. – А, вообще, это приятно. Правда. Слушай, Ленард, а когда сделали эту фотографию?

Ленард посмотрел на снимок и изумленно приподнял бровь.

- Года четыре назад, наверное. На нас форма и... откуда она? - он посмотрел на Рику. - Это Миранда принесла?

Рика кивнул.

- Снимок сделал частный детектив, - сказал он. - Это еще до встречи со мной, да? Выглядите счастливыми. Я даже завидую немного.

- Нечему завидовать. - Хмыкнул Этель. - Нас тут только двое. Разве это полноценное счастье? Счастье случилось позже.

Он мечтательно прикрыл глаза.

- Согласен. - Улыбнулся Ленард и, присев на кровать, взял фотографию в руки. Долго всматривался в изображение, разглядывая детали, а потом поставил снимок на место. – У нас будет тьма фотографий, на которых мы запечатлеем каждый счастливый момент нашей жизни, каждую счастливую улыбку. Сотни, тысячи фотографий. Может быть даже десятки тысячи.

Он повалился спиной на кровать и, спрятав в своих ладонях руку мальчишки, проговорил с улыбкой:

- Их будет столько, сколько ты захочешь.

- Я не хочу ни одной. - Рика покачал головой и посмотрел на парней: сперва на Ленарда, потом на Этельстена. - Хочу быть счастливым в реальной жизни, а фотографиями пусть наслаждаются те, кому больше ничего не осталось. Но эту я оставлю себе, можно? Буду смотреть на нее и представлять, что все у нас хорошо. Может быть, когда-нибудь увижу вас такими в реальности. Такими влюбленными друг в друга...

Он прикрыл глаза и вызвал мысленный образ фото, грустно ему улыбаясь.

- Мы влюблены, - сонно пробормотал Ленард, чувствуя как сознание, убаюканное теплой водой душа, проваливается в сон. - Мы влюблены и счастливы.

- Без тебя этого не было бы, - тихо шепнул Этельстен на ухо мальчишке и покрепче прижал его к себе.

«Вот уж где откровенная и наглая ложь», - подумалось Рике, но он все равно улыбнулся, поудобнее устраиваясь в объятиях Этеля.

Без него им было бы лучше. Не было бы стольких проблем, стольких переживаний. Но если бы можно было все отмотать назад, Рика сомневался, что ему хватило бы сил отказаться от встречи с парнями.

Он не пошел бы на такую жертву. Ни за что на свете не променял бы эти отношения на тихую, спокойную жизнь вдали от любовников. Никто в целом мире не смог бы заставить его сделать какой-либо иной выбор. Никто... никогда... ни за что...