Милуоки, штат Висконсин

Июль, 2017 год

***

«Арэй, ты слышишь меня? Святой отец тебе поможет. Ты поправишься. Снова будешь жизнерадостным, как и прежде».

Мелкий бес, черный, лохматый, с уродливым свиным рылом сидел на подлокотнике кресла и гладил парня по руке своей когтистой лапой.

Противно Арэю не было. Наоборот, до безумия чувствительное тело покрывалось мурашками, и даже волосы на затылке приподнимались, превращая нехитрую дружескую ласку в сладкую пытку.

- Арэй...

От ласковых ноток в заботливом голосе стало как-то истомно. И парень, слабо застонав, заерзал в кресле, чтобы шов штанов врезался в его требовательно пульсирующий болезненным желанием пах.

- Арэй... Что с ним, отче? Он весь дрожит...

Гарольд в ответ лишь покачал головой, предпочитая молчание.

Вокруг было тихо. Так тихо, что каждый шорох казался священнику громоподобным взрывом тысяч пушек. Дыхание мужчины было ровным. Пока еще ровным, ибо показывать, что на самом деле творилось в его душе, было нельзя.

- Арэй... Что с ним, отче?..

- Бес, - коротко ответил мужчина безликим, бесчувственным, холодным голосом, изучая взглядом мертвенно бледную кожу мальчишки, покрытую мелкими капельками испарины. - Бесы терзают его душу. Рвут на части.

Немолодой уже монах с сочувствием гладил Арэя по руке, и Гарольду стоило немалых усилий, чтобы сдержаться и не отшвырнуть ублюдка, посягнувшего на то, что принадлежало ему.

- Мой мальчик, - голос Гарольда дрогнул, и он прокашлялся, понимая, что надо держать себя в руках. - Все будет хорошо, Арэй. Я прогоню бесов. Ты ведь хочешь этого? Хочешь?

Знакомый голос лавой разлился по телу Арэя. Каждая клеточка словно бы запульсировала, требуя прикосновений... тело само прогнулось в пояснице, подаваясь вперед, ближе к тому, кто стоял в центре комнаты и не подходил. Почему-то никогда не приближался, особенно, когда Арэй просил его об этом.

- Прогони...

Голос Арэя сел, совсем осип. Широкие кожаные ремни врезались в его запястья, когда парень попытался встать с кресла, к которому его зачем-то привязали.

- Прогони...

Взгляд парня упал на беса, который с сочувствием смотрел на него, но больше не трогал.

- Пусть уходит... не могу больше... хочу...

Арэй дернулся назад и снова прогнулся, усиливая давление на пах и закусывая губу.

Гарольд млел. Каждое слово мальчишки жаром расползалось по его венам и яркими огненными цветами вспыхивало в паху.

Месяц. Вот уже целый месяц мужчина терпел несправедливость Всевышнего. Бесконечный месяц пытки над собой. Месяц подавления желаний и страсти. И единственное, что было для него отрадой все это время, это результат, который сейчас явственно читался на бледном лице Арэя.  

Мальчик жаждал любви. Мальчик требовал ласки. Мальчик упивался наказанием, которое Гарольд ему назначил.

- Я прогоню, Арэй. Прогоню. Ты верь. Вера спасает души и тела. Вера наше всё, сын мой.

Священник быстро облизал пересохшие губы и перевел взгляд на одного из волонтеров, что вызвались следить за изгнанием беса из пророка.

- Нам пора начинать наш ритуал очищения, братья, - сказал он. - Вы же знаете, что демон хитер, и может в любой момент перекинуться на любого из вас.

- Мы должны присутствовать, - настойчиво отозвался один из монахов и нахмурил свои и без того кустистые брови. - Мы должны быть рядом с чадом. Ибо ему необходима поддержка.

Рука монаха легла на плечо Арэя, и тот изогнулся сильнее, подаваясь бедрами вверх.

От этого зрелища сердце Гарольда забилось быстрее, и он на мгновение прикрыл глаза, как будто вознося молитву. После чего, сглотнув горьковатую слюну, священник ласково спросил у мальчишки:

- Арэй, ты хочешь, чтобы братья остались? Хочешь, чтобы они были рядом с тобой?

- Да, - ответил парень.

Когтистая лапа с благодарностью сжала плечо Арэя. Длинные когти, оттянув ворот его рубахи, прошлись по коже, заставив парня вздрогнуть. Тело сгорало в агонии неудовлетворенности, и Арэй стал дергать ногами и руками, пытаясь вырваться. Впрочем, ремни держали крепко, и ему ничего не оставалось, кроме как вертеть головой из стороны в сторону, и следить взглядом за сгустком тьмы, который передвигался по комнате, и спрашивал его, хочет ли он избавиться от демонов, или хочет, чтобы они остались.

Арэй хотел и того и другого. Священник убеждал его, что Дьявол коварен. Но этот Дьявол был куда приятнее старого извращенца. От чудовища исходила такая сила, такая энергия, что находиться рядом с ним и не иметь возможности приблизиться, было для парня сродни мучительной казни.

Так что пусть остается... он и его бесы. Пусть будут здесь и продолжают терзать его сладкой мукой.

- Как скажешь, Арэй, - елейно протянул священник и подошел к мальчишке совсем близко. - Как скажешь.

Его ладонь легла на затылок парня и мягко погладила непослушные волосы.

- Они останутся и узреют. Они все увидят. Все до последнего сгустка тьмы в твоей душе.

Пальцы вплелись в волосы Арэя, и мужчина с силой сжал влажные от пота пряди, прекрасно зная, что этим действием причинит мальчишке боль.

- Отойдите к дальней стене, братья! - строго проговорил священник, а потом с жалостью посмотрел на искусанные потрескавшиеся губы Арэя и поднес к ним стакан с водой, отравленной очередной порцией наркотика. - Пей, сын мой, пей. Демон не убьет тебя. Мы ему не позволим. Я не позволю.

Повинуясь словам своего господина, бесы низко ему поклонились и отошли. Арэй же дернулся, но тут же притих, когда теплая ладонь с острыми роговыми наростами скользнула на его затылок, причиняя боль и тем самым доставляя немыслимое наслаждение.

- Пожалуйста... - взмолился парень, но с его губ сорвался лишь слабый хрип.

Смысл сказанного не дошел до демона, и тот начал отстраняться.

- Нет...

Арэй попытался схватить нечистого духа, но цепи на его руках и ногах были слишком коротки. Жалобно звякнув, они напряглись, и кожаные ремни вновь передавили запястья и лодыжки парня.

Арэй отчаянно застонал, но тут же жадно припал губами к прохладным краям серебряной чаши, которую ему протягивал князь тьмы. Демон не собирался уходить... он лишь отошел ненадолго, чтобы напоить его сладким нектаром.

Арэй пил жадно. Подавался вперед, чтобы сделать глоток побольше. Сладкий медовый напиток проливался на его подбородок, густыми каплями стекал на шею, отчего парня передергивало, и он вздрагивал, вновь хватая чашу губами. Осушив ее до самого дна, Арэй откинулся на спинку кресла и с мольбой во взгляде посмотрел на демона, который чему-то улыбался.

- Пожалуйста, - вновь попросил парень, делая новый рывок вперед, не оставляя попыток воссоединиться с тем, кто уже так давно терзал его тело и душу.

По спине Гарольда прошел холодок.

Арэй был таким сладким... Желанным... Соблазнительным в своем стремлении принадлежать...

Так мучительно было видеть мальчишку таким податливым и открытым, и не иметь возможности как следует насладиться его телом. Его жарким, бесконечно трепетным телом.

Желание острым ножом резануло пах, и Гарольд поморщился, сдерживая свою плоть. А потом обошел мальчишку со спины и, встав за спинкой массивного кресла, к которому Арэй был прикован ремнями, положил обе ладони на его плечи, с силой сжимая их и царапая ногтями тонкую кожу под ситцевой рубахой. После чего отошел и, низко склонив голову, воздел над головой парня руку, в которой был зажат крест.

- In nomine Patris, et Filii, - громко провозгласил Гарольд и осенил Арэя крестным знаменем, - et Spiritus Sancti. Amen.

Мальчишка тихо заскулил и выгнулся дугой, откидывая голову назад и стараясь заглянуть в его глаза, но Гарольд только усмехнулся.

- Exsurgat Deus et dissipentur inimiciejus: et fugiant qui oderunt eum a facie ejus. Sicut deficit fumus, deficiant: sicut fluit cera a facie ignis, sic pereantpeccatores a facie Dei. Judica, Domine, nocentes me: expugnaimpugnantes me.

- Хватит, - взмолился Арэй, теперь не сводя взгляд с демона, который застыл за его спиной и читал странную молитву.

Мертвые слова эхом отскакивали от стен и терзали слух парня. Чуть хрипловатый томный голос вызывал в его теле волны дрожи, и Арэй жалобно всхлипнул, пытаясь извернуться, чтобы видеть только монстра, который до сих пор прятался от него в клубах густой тьмы. Но сейчас, словно в поощрение за податливость, очертания высокой тонкой фигуры чуть проступили из черного тумана, давая парню возможность насладиться изящными изгибами тела и гигантским органом, который восстал и теперь тянулся вверх, настойчиво подрагивая.

- Хватит, - вновь прохрипел парень и облизал потрескавшиеся губы.

Пах Арэя подвело, все тело обдало жаром, и он почувствовал, как каждая пора его кожи пропускает через себя крупные капли пота.

- Мы только начали, мой мальчик. Только начали, – с вожделением прошептал Гарольд, проклиная ублюдков, которые сейчас стояли позади него и пялились на мальчишку своими глазами, полными сострадания и страха. - Ты должен быть сильным, Арэй. Ты должен хотеть излечиться. Ты должен...

Мальчишка дернулся сильнее в своих оковах. Заскулил громче, застонал, лаская слух священника своим сладким голосом. Арэю не нравились древние как мир слова. Ему не нравилось то, что его обделяют ласками, и это заводило Гарольда сильнее. Он обошел кресло и, достав из кармана спички, принялся поджигать свечи, установленные в высоких подсвечниках. Приглушенное освещение поможет ему. А монахи не посмеют противиться этому, ибо обряд требует полумрака.

- Погасите свет! - коротко приказал мужчина, когда огонек на последней свече замерцал своим мягким свечением. - И отойдите подальше.

Монахи исполнили его приказание и забились в темные углы, а сам Гарольд вновь подошел к Арэю и, склонившись к самому его лицу, прошептал:

- Теперь тебе будет хорошо, мой мальчик.

До боли прикусив кончик уха мальчишки, мужчина резко отстранился от него, провозглашая во весь голос:

- Domine, nocentes me: expugnaimpugnantes me. Confundantur et revereantur quaerentes animam meam. Avertantur retrorsum et confundantur cogitantes mihi mala. Fiat tamquam pulvis ante faciem venti: et angelus Domini coarctans eos.

Когда острые клыки сомкнулись на ухе, Арэй отчаянно закричал и теперь уже неистово забился в своих путах, пытаясь разорвать цепи, пытаясь растянуть ремни, которые раскалились и обжигали кожу.

Парень хотел, чтобы демон прекратил издеваться. Он хотел, чтобы это чудовище прекратило произносить свои безумные слова и подошло к нему, напоило своей страстью, сделало своим рабом, успокоило внутренний огонь, который выжигал его внутренности и заставлял исходить потом.

Но монстр остался безучастным к его мучениям, и только ласково ему улыбался, стоя в отдалении и покачивая своим гигантским членом, обещая в будущем окунуть его в томное блаженное забытье.

Гарольд пребывал в полнейшем восторге.

Мальчишка истерил. Вопил бессвязно какие-то проклятия. Шипел. Рычал. Он вел себя именно так, как и должно вести обезумевшему, одержимому демоном пророку. И это несказанно радовало Гарольда. Он все читал свои молитвы, а монахи за его спиной нервничали и переминались с ноги на ногу в желании покинуть обитель, в которой сейчас присутствовал дьявол. Но, к сожалению, ни один из них не торопился уйти.

Заговорив еще громче, Гарольд надеялся вызвать в мальчишке еще большую панику, еще большую агрессию. Но ничего, кроме истерики и резких порывистых попыток вырваться, пока не получил.

- Ну же, Арэй, борись! - громко вскрикнул он и незаметно для монахов отстегнул один из ремней, сковывающих руку мальчишки. – Борись, иначе никогда не освободишься! 

- Хватит... хватит издеваться! - правая рука вдруг получила свободу, и Арэй, быстро отстегнув второй наручный ремень, с громким истерическим воплем бросился вперед, в надежде прикоснуться к демону, который зачем-то схватил со стола крест и воздел его над головой.

Забыв о том, что его ноги так же прикованы к креслу, Арэй упал плашмя и царапнул ногтями ковер, заливаясь слезами бессилия, чувствуя себя никчемным и слабым.

Отец Гарольд неустанно повторял ему в течение дня, что он нужен демону, но когда приходила ночь, демон не проявлял своего интереса. Лишь терзал его своими пытками, не давая возможности получить удовлетворение.

- Хватит... - всхлипнул Арэй и, не в силах встать, чтобы освободить ноги, чуть приподнялся и запустил руку в штаны, обхватывая свой член и начиная порывисто сжимать его, чтобы хоть частично облегчить терзающее его пламя.

- Да что же это?! - воскликнул один из монахов. - Что это? Отче, сделайте же что-то!

- Я стараюсь! - Гарольд подошел к извивающемуся на полу мальчишке и, схватил его за локоть, чтобы прекратить разврат.

Но Арэй с диким рычанием вцепился зубами в его руку и сжал челюсти так сильно, что прокусил кожу.

- Демон слишком силен! - сдерживая болезненный вскрик, проговорил священник, и впился пальцами в плечо мальчишки, расцарапывая его кожу. - Прекрати терзать его! Прекрати, во имя Господа!

- Хватит! Сделай уже это! Сделай уже, не издевайся! - выкрикнул Арэй, хватая демона за запястье свободной рукой и впиваясь ногтями в его руку. - Прекрати это...

- Это просто невыносимо! Отче! - истеричный крик монаха выдернул Гарольда из сладких грез.

Мальчишка так жалобно просил. Так искренне умолял его, а этот чертов недотепа!..

- Всё! Всё! - священник выдернул руку из пальцев Арэя и, достав из кармана шприц со снотворным, вколол мальчишке лекарство.

Несколько мгновений Арэй еще смотрел на него с каким-то неистовым огнем в глазах, а потом прикрыл веки и расслабился.

- Теперь вы видите? – спросил Гарольд у монахов. - Теперь понимаете, почему я говорил, что лучше всего будет увезти Арэя на святую землю. Мальчику нужна помощь. А здесь, в такой близи к греху, ему не помочь.

- Святая земля закрыта для многих из нас, - ответил старый монах, стирая платочком капли пота со своего лба. - На вас одном благословение. Но Дьявол силён. Как вы справитесь в одиночку?

- С Божьей помощью я справлюсь, - смиренно проговорил Гарольд, пряча торжествующую улыбку даже от себя самого. - К тому же на святой земле Дьявол так силён не будет. Поймите же вы, наконец, его питают ваши страхи и сомнения. А порок и разврат, царящий за стенами нашего пансионата, делают его только сильнее. Мальчик пострадал из-за своей матери, но она уже ответила за все свои прегрешения, и теперь только Господь наш ей судья. А вот Арэй... несчастный ребёнок ещё имеет шанс на спасение. Но из-за того, что многие из вас не дают мне разрешения, я не могу помочь ему в полной мере.

Гарольд протянул руку и убрал с мокрого лба мальчишки несколько темных прядок.

- Мне необходимо разрешение, чтобы увезти его, - тихо проговорил он.

- Мы соберём совет. - Монах посмотрел на своего брата и кивнул, давая согласие на созыв всех полномочных членов ордена для решения очень сложного вопроса. - Завтра вечером мы сообщим вам о том, к чему придём. Душа мальчика хрупка и невинна, мы не можем поступать опрометчиво. Но... я постараюсь убедить братьев.

Грустно улыбнувшись, монах смиренно поклонился святому отцу и направился к выходу. Но у двери остановился и тихо проговорил:

- Я пришлю кого-нибудь, чтобы помогли вам отнести мальчика в комнату.

- Не стоит, - немного печально проговорил Гарольд и с тоской посмотрел на парня. - Арэй может испугаться. Я сам донесу его до комнаты. К тому же бес, сидящий в нем, боится меня. Я найду на него управу. 

- Что ж, как будет угодно.

Монах кивнул и быстро вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

- Угодно будет, - мрачно сказал Гарольд, когда за монахом закрылась дверь, и перевёл взгляд на всё ещё спящего мальчишку.

Нежно погладив Арэя по щеке, священник закусил губу, и тут же с силой отвесил мальчишке оплеуху:

- Маленький гадёныш! Ты должен был кричать громче! Ты должен был казаться строптивым и злым, а не податливым как сучка во время течки. Ну ничего, тебя ещё ждет наказание за это. Ты еще поймёшь, что не стоило меня злить.

Мужчина ещё несколько мгновений раздраженно прожигал взглядом искусанные губы Арэя, а потом расстегнул ремни на его лодыжках.

Паршивца надо было отнести в комнату и разбудить. Ждать разрешения этих слабаков слишком большая роскошь. Наказание должно последовать незамедлительно, иначе строптивую душу не сломить.

Высвободив ноги парня из оков, Гарольд легко поднял его хрупкое и такое исхудавшее за последний месяц тело на руки, и вышел из комнаты. Пройдя несколькими длинными коридорами, он оказался в крыле, где вот уже месяц держали Арэя.

Одиночные комнаты пустующей части здания были предназначены для провинившихся, но сейчас здесь было очень тихо. Все неожиданно уверовали в созданного священником пророка и исправно молились, не нарушая правил. Из-за этого Гарольду было чрезвычайно скучно, и единственное, что согревало его душу, это понимание того, что вскоре Арэй сполна расплатится за всё, и за святость в том числе.

Опустив Арэя на кровать, Гарольд закрыл дверь в его спальню на ключ и, вынув из кармана еще один шприц с веществом, которое должно было разбудить парня, вколол его в беззащитную шею. После чего привязал ноги и руки Арэя к кровати, и отошел к противоположной стене.

Лекарство подействует не сразу, и когда мальчишка очнется, он будет немного дезориентирован, а потому лучше было держаться от него подальше.

***

Сон Арэя развеялся внезапно. Вот он окунулся в кромешную тьму без сновидений, а в тот же миг его, вдруг, выбросило в яркий свет.

Арэй забился в новых оковах, хватая ртом недостающий воздух и закричал, начиная изгибаться и изворачиваться, сгорая от нетерпения, умирая от желания, которое распирало его пах.

Член болел так сильно, что из глаз Арэя брызнули слёзы. А по его телу прокатились сильные спазмы, заставляющие каждую мышцу интенсивно сокращаться.

Арэю казалось, что он умер и попал в ад, или проходит чистилище, огонь которого выжигает его внутренности. Парню казалось, что он сходит с ума, что вокруг него сгущается тьма, которая вскоре поглотит его, не оставив и следа. И ему было страшно. Так страшно, что к горлу подкатила тошнота, но блевать было нечем. Лишь сильный рвотный позыв прошил его желудок, да во рту разлилась ядовитая горечь желчи.

Истошный вопль ознаменовал пробуждение мальчишки. И Гарольд даже вздрогнул от неожиданности, после чего подался вперед, чтобы получше разглядеть мучения Арэя.

Священнику нравилось смотреть на искаженное болью красивое лицо, которое в такие моменты становилось еще прекраснее, еще желаннее. Ему нравилось слушать стоны, срывающиеся с потрескавшихся искусанных губ Арэя. А еще Гарольду очень хотелось, чтобы все это было только для него. Но пока что он не мог об этом даже мечтать.

- Раньше надо было кричать, - раздраженно проговорил священник и, поднявшись со стула, на котором ожидал пробуждения мальчишки, взял в руку предварительно приготовленную розгу.

- Зачем вы делаете это?! - хрипло выкрикнул парень и попытался отстраниться к стене, в ужасе глядя на зажатое в большой ладони орудие пытки.

Впрочем, безуспешно. Путы были слишком коротки и слишком крепки. И Арэй почувствовал себя угодившей в паутину мухой.

- Я больше не могу этого выносить! – выкрикнул он отчаянно. - Этот огонь внутри…. Прекратите это! Прекратите мучить меня!

- Тебя снедает бес! Ты одержим! - гневно воскликнул Гарольд, все еще различая во взгляде мальчишки строптивый огонь. - Сколько можно повторять это, Арэй?! Сколько можно?!

Мужчину очень огорчало то, что, стоило им с Арэем остаться наедине, и желание мальчишки улетучивалось. Страсть пропадала, и оставался только этот презрительный холод во взгляде его темных блядских глаз.

- Ты не хочешь бороться, - шипел Гарольд, сам себе напоминая эдемского змия - Ты поддаешься демону внутри себя. Твое тело жаждет его. Так ведь?

- Мое тело жаждет свободы! - выдохнул Арэй, и поморщился, когда пах прошил особенно острый спазм. - Прошу вас, отпустите. Я сделаю все, что угодно, только прекратите уже все это. 

- Все, что угодно? - прищурился Гарольд.

Он хотел покорности, но вздорный характер мамаши передался Арэю по наследству, и ждать послушания от этого мелкого паршивца не приходилось.

Но ведь были и другие способы сломать мятежную душу, растоптать непомерную гордыню, и сделать этого бесстыдника своим. И со временем Гарольд собирался прибегнуть ко всем возможным методам перевоспитания.

- Я не могу тебя отпустить, - елейно протянул он. - Ты вновь начнешь чинить непотребства. Трогать себя. Ты очень плохой мальчик, Арэй. Очень плохой. И за то, что ты позволил себе грешное дело во время обряда, я накажу тебя.

Гарольд взмахнул прутом и с оттяжкой хлестанул парня по открытой ладони, наслаждаясь тем, как нежная кожа покраснела и разошлась в месте удара, орошая подушку над головой мальчишки алыми каплями.

Арэй вскрикнул и резко сжал ладонь.

- Не надо обрядов, - протяжно всхлипнул он, не в силах сдержать слезы, которые горячими каплями скатились по его щекам. - Я устал. Прошу вас, я очень устал быть одержимым. Остановите это. Не делайте так больше. У меня нет на это сил.

- Что именно мне не делать? – спросил священник. - Ты что же, хочешь остаться одержимым? Ты хочешь отдать себя дьяволу?

Гарольд распалялся все сильнее. Слезы мальчишки действовали на него лучше любого наркотика. Соленые, желанные слезы... И так хотелось, чтобы Арэй покричал еще... еще громче!

- Твое тело жаждет демона! - тонкий конец прута прошелся по животу Арэя и остановился на напряженном члене под тканью трусов. - Ты хочешь, чтобы тебе было приятно, но демон тебя обманывает. Демон лжет тебе. И он не принесет тебе ничего, кроме боли и страданий, Арэй. Но ты все равно проникся к нему греховным желанием.

Священник чуть сильнее надавил прутом на член мальчишки, а потом ударил по нему. Совсем легонько, но и этого хватило, чтобы Арэй застонал и подался бедрами вверх.

Перед глазами у Арэя все поплыло, и парень почувствовал, как из головки его члена выделяется обильная смазка.

- Хватит... - хрипло выдохнул он и закусил губу, понимая, что сходит с ума от неудовлетворенности и боли. - Это не демон!

Священник в ответ на это только укоризненно покачал головой, а парень бессильно застонал, думая о том, сколько уже длится эта невыносимая пытка: Месяц? Год? Столетие? За это время демон уже почти полностью поглотил его существо. Являлся то в лице монстра, то в лице садиста-священника. Арэй почти не ел, очень мало спал. Он растерял все свои силы, и его без конца тошнило. Парень боялся, что скоро умрет, если его не оставят в покое. Но порой плотское желание пересиливало здравый смысл, и он готов был скулить, вымаливая у демона хоть каплю милосердия.

- Тогда что это? - нараспев протянул священник, склоняясь над сжатой в кулак рукой мальчишки и разжимая напряженные окровавленные пальцы.

- Что это, Арэй? - повторил Гарольд свой вопрос и вновь несильно ударил строптивца по паху, одновременно проводя языком по вспоротой коже на его руке.

- Это естественная потребность организма.

Парень до боли закусил губу, и поднял бедра еще выше, пытаясь вернуть то ощущение, что заставляло его член выделять больше смазки, которая уже насквозь пропитала трусы, и теперь проступала на штанах.

Горячий язык священника, скользящий по его ладони, причинял Арэю боль. Но эта боль была скорее истомной, чем мучительной. Его тело так изголодалось по ласке, так желало прикосновений, что даже такое издевательское терзание было для него подобно дару.

- Естественная, говоришь? - Гарольд рассмеялся. - Значит, ты готов отдавать свое тело любому, кто захочет, только потому, что это естественно? Глупец!

Священник взмахнул рукой, и розга с силой опустилась на живот парня, оставляя на тонкой коже алый росчерк.

- Я не готов отдавать свое тело любому, кто захочет, - заскулил Арэй. - Вы не оставляете мне выбора. Развяжите меня, и оставьте в покое. Это все, чего я хочу. Это все, что мне нужно.

След от розги горел на коже парня, но внутренний жар был сильнее. Арэй чувствовал, как его член, несмотря на боль, становится все больше. И как тело покрывается потом, требуя, чтобы большие горячие ладони мужчины прошлись по коже, сминая ее в страсти. Арэю было страшно, и, в то же время, страх мешался с предвкушением. И все же здравый смысл еще преобладал в слабом истерзанном организме, и Арэй сопротивлялся, как мог.

Жалкие попытки Арэя вырваться только сильнее раздували в груди Гарольда запретный огонь. А мерзкие слова противоречий и отрицаний злили мужчину непомерно.

- Ложь - грех, Арэй. И ты знаешь, что любой грех наказуем.

Розга со свистом взрезала воздух. Крик мальчишки звонким эхом разнесся по комнате и истаял. В паху у Гарольда вспыхнул неуемный жар, а его разум застила пелена греховного тумана.

- Ложь - грех. И ты поплатишься за свои прегрешения.

Гарольд резкими порывистыми движениями задрал рясу и, высвободив из-под штанов свой пульсирующий член, вложил его в окровавленную ладонь мальчишки.

- Ты будешь повиноваться только мне, паршивец! - рявкнул он и толкнулся вперед.

Арэй заскулил, когда мужчина потревожил его рану, но этот скулеж тут же перешел в крик от очередного удара розги.

- Чего вы хотите?! - не своим голосом завопил парень, когда розга опустилась на его живот три раза подряд.

Член мужчины пульсировал в его руке, наливался силой, становился больше и тверже. Священник крепко сжимал его ладонь своей, и порывисто двигался, при этом бросаясь угрозами и проклятиями.

- Что вы хотите услышать от меня?! – снова выкрикнул Арэй, уже не в силах выносить эти издевательства. - Что вам нужно? Что я должен сделать, чтобы это прекратилось?!

«Прекратилось?»

Гарольд застыл. Остановился и, отложив розгу на грудь мальчишки, сжал пальцами его подбородок.

- Прекратилось?! Дурак!

Мужчина отпустил руку Арэя и забрался на кровать, усаживаясь на парня. Все еще держа его лицо так, чтобы тот не дергался, он провел головкой своего члена по искусанным губам мальчишки и зарычал:

- Я хочу, чтобы это продолжалось. Я ТАК ХОЧУ! А теперь открой свой ротик. Я очищу его от скверны.

- Не надо... – воспротивился Арэй.

Вязкая влага на губах вновь вызвала у него приступ тошноты. Парень всхлипнул, чувствуя, как твердая плоть раздвигает его губы и требовательно тыкается в зубы, пытаясь пробить себе дорогу в его рот и при этом выделяя много густой противной смазки.

Теперь парень не мог даже говорить. Он только мычал, заливаясь слезами, и безуспешно пытался отвернуться. В нос бил сильный запах желания, запах секса, который, несмотря на весь ужас происходящего, туманил рассудок Арэя и превращал его в безвольную марионетку.

- Ну же! Открой свой рот, маленькая дрянь! - рявкнул Гарольд, и, когда мальчишка не послушался, зажал его нос пальцами. - Ты все равно примешь меня. Ты будешь скулить и просить меня о милости делать с тобой все, что я пожелаю. Ты будешь умолять меня. Ты будешь!..

Удушье сделало свое дело, и мальчишка сдался, открывая рот и впуская член Гарольда в себя. Горячий влажный язык тут же прошелся по головке, и священник зарычал от удовольствия, грубо проталкиваясь вперед и сжимая пальцами волосы на затылке упрямца.

- Ты будешь умолять меня продолжить. А теперь постарайся, как следует. И если мне не понравится... - мужчина осклабился, - ты пожалеешь об этом.

Тело Арэя прошибла чудовищная дрожь. Уши заложило, а нырнувший чуть ли не в глотку член мужчины перекрыл ему дыхание.

Парень задергался в истерике, мыча и пытаясь вырваться. И с отчаянием думал о том, что священник не может такого вытворять. Да, этот ненормальный маньяк любил избивать его, любил издеваться, любил дразнить, но до сексуального насилия не опускался. До этого самого момента.

«Дьявол хочет тебя», - сверлил мозг Арэя ненавистный голос отца Гарольда. – «Он хочет твое тело... хочет тебя... а ты сопротивляешься... ты не даешь ему желанное... но он сильнее... он возьмет над тобой верх...»

В голове у Арэя вспыхивали слова и фразы, складывающиеся в один пазл...

«Так вот оно что?» - подумал он. – «Я действительно одержим Дьяволом, и Дьявол пришел взять то, что ему нужно».

Взять это истерзанное, жаждущее тело. Заполучить то, что принадлежит ему уже давно. Дьявол вселился в тело священника, и пришел к Арэю, чтобы сломить его волю. Но Князю Тьмы уже не нужно было даже стараться. Арэй и без того был сломлен, растоптан, уничтожен одержимостью.

«К чему тогда сопротивляться?» - спросил себя парень, давясь членом священника. – «К чему терпеть новую боль? Пусть берет это тело, и, если захочет сжалиться, пусть и мне дарует облегчение».

Окунувшись в водоворот собственных хаотичных мыслей, Арэй не заметил, как начал стремительно терять сознание. Но звонкая пощечина вернула его в реальность. Он хватанул ртом воздух и посмотрел на священника покорным затуманенным взглядом.

- Я сделаю, как вы хотите... - сипло проговорил парень и рвано вздохнул, вновь дергая затекшими руками. - Развяжите хотя бы одну руку. Я буду послушным. Я отдам вам себя. Не кому-нибудь, а только вам. Я буду только для вас. Развяжите, я докажу... вам понравится.

Гарольд застыл изумленно.

В словах Арэя он услышал покорность, в выражении его лица увидел смирение, а в глазах – безысходную тоску.

Гарольд так долго шел к этому моменту, что сразу даже и не поверил, что добился желаемого. Но, несмотря на то, что Арэй уже готов был принять его благословение, мужчина чувствовал, как у него в груди разрастается гнев и ненависть, а все существо клокочет от злости.

Все потому, что Арэй смотрел не на него, а куда-то сквозь него, словно в пустоту. В пространство, где был тот, кого мальчишка искренне желал.

- Ублюдок! - вскакивая с парня, прорычал священник. - Мелкая мразь! Дьявольское отродье!

Гарольд снова схватился за розгу, и тишину комнаты вспорол жуткий свист, а следом раздался отчаянный вопль боли.

- Хочешь отдаться ему, маленькая шлюха?! – шипел Гарольд. - Хочешь быть подстилкой Дьявола?! Я не позволю! Не позволю!

Гарольд хлестал мальчишку по всему телу, разукрашивая его молочную кожу алыми росчерками. Арэй извивался, умолял остановиться, но мужчина не слышал. Гнев клокотал в нем так сильно, что затмил разум, и он все бил и бил, пока мальчишка не всхлипнул обреченно и не обмяк на кровати, никак не реагируя на удары.

- Выблядок! - плюнул священник в сердцах и преломил прут. - Что мамаша шлюха, что ребенок.

Ярость все еще пульсировала по венам мужчины. Гнев все еще стучал молотом в его висках. И чтобы хоть немного унять свою злость, Гарольд накрыл избитое тело мальчишки покрывалом с головой и, бросив розгу на пол, вышел из комнаты, закрывая дверь на ключ.

***

Кожа Арэя в считаные минуты воспалилась, и теперь страшно болела. Каждый миллиметр кожи отзывался жжением на прикосновение легкой ткани. Дышать было практически нечем. Покрывало, которое было накинуто на голову Арэя, вместе с дыханием западало ему в рот, но вытолкнуть ткань у парня не было сил. Его голова раскалывалась от истерических рыданий, горло было сорвано в громких воплях, а руки и ноги затекли так, что парень их почти не чувствовал.

И на борьбу за собственную жизнь у Арэя больше не осталось сил. Воспаление проникло внутрь, и теперь лихорадкой расползалось по всему телу, заставляя Арэя содрогаться от пробирающего его холода. Желудок уже не требовал еды. И даже спазмы больше не тревожили его. Только пить хотелось нестерпимо, о чем парень ужасно сожалел. Если бы не хотелось и пить, он знал бы, что мучениям пришел конец.

Но, видимо, не все так просто. И он еще зачем-то нужен Создателю, который упрямо держал его на грани жизни и смерти, на границе света и тьмы, на перекрестке дорог, упорно толкая на одну из них, которая, возможно, сведет его в могилу раньше срока.

Тяжело сглотнув горький ком, который резко подступил к горлу, Арэй всхлипнул, и на этот раз уже не смог вытолкнуть ткань изо рта, чувствуя, как в глазах темнеет от недостатка воздуха, и как его измученное, сгорающее в лихорадке тело вновь погружается в ватную пелену удушья.