***

Подписанное членами совета разрешение на поездку в святой монастырь жгло руки Гарольда. Чертова бумажка иглами кусала кожу, кислотой выедала душу и усмиряла полыхающую в сердце злость на мальчишку.

Теперь Арэй был в его полной власти. Теперь очистить грешную душу «пророка» не составит труда. И чем быстрее они покинут пансионат, тем скорее начнется очищение.

Однако глупый случай чуть не лишил Гарольда этой возможности.

Открыв дверь комнаты, где он оставил Арэя, мужчина не на шутку испугался. Мальчишка задыхался. Накрытый покрывалом, он не мог убрать его с лица, и теперь яростно вдыхал воздух через ткань. Тонкая простыня запала в его рот и, казалось, забилась в горло, от чего Арэй хрипел и судорожно вздрагивал.

Подскочив к кровати, Гарольд схватился за край простыни и резко сдернул её с Арэя, и тут же ахнул, увидев дело рук своих.

Кожа парня воспалилась и покраснела. Оставленные розгой раны выглядели ужасно и, скорее всего, нуждались в тщательной обработке антисептиком, но звать кого-то на помощь священник не торопился.

Он только присел на пол у кровати Арэя и, дождавшись, когда тот отдышится, тихо спросил:

- Кто ты? Ты Дьявол или Арэй? Кто сейчас предо мной?

Арэй никогда не мог подумать, что кислород может обжигать как дым. Но делая жадные яростные вздохи, он чувствовал, как легкие заполняются огненными всполохами боли, из-за чего ему ужасно хотелось кашлять.

На глазах парня выступили слезы.

 Странно, ему казалось, что он выплакал все до последней капли. Ему казалось, что с потом из него вышла вся влага. Но нет, что-то еще оставалось. И это что-то скатывалось по его щекам, оставляя на коже жгучие следы.

Священник что-то спрашивал, но Арэй не слушал его. Он не хотел слушать, не хотел слышать, не хотел разговаривать. Пусть хоть до смерти замучает, пусть изувечит тело, пусть растерзает то, что еще осталось от души. Ему уже было все равно... абсолютно глубоко безразлично...

***

Крупицы смятения оцарапали сердце Гарольда.

Мальчишка не отвечал. Всхлипывал тихонько и тяжело дышал, со свистом и хрипом втягивая воздух. Но мужчина и не думал отступать. Он хотел слышать голос того, кто отныне будет всецело принадлежать ему.

- Бедный мальчик.

Гарольд ласково провел ладонью по щеке Арэя, стирая влажные дорожки слез.

- Бедное, несчастное дитя. Я помогу тебе. Ты избавишься от этой боли. Сегодня ты избавишься от нее.

Он потянулся к ремням, сковывающим ноги и руки мальчишки, и расстегнул их, высвобождая Арэя из пут.

- Ты станешь нормальным. Ты пророк, и ты будешь нести верующим свет своего познания. Ты будешь нашей святыней, Арэй. Разве ты не счастлив? 

- Нет, - тихо отозвался парень и все же прикрыл глаза.

Ладонь священника была такой теплой, что Арэй чуть не взвыл от осознания, что эта ладонь принадлежит маньяку, упивающемуся чужой болью. Маньяку, кроме которого у него больше никого нет. Этот странный мужчина, этот монстр любил его какой-то странной, ненормальной любовью. Хотел его. И, если бы мужчина только проявил хоть каплю милосердия, если бы перестал измываться, Арэй, наверное, не стал бы больше сопротивляться, а просто позволил бы делать с собой все, что тому хочется.

- Тебе страшно, мой мальчик. - Гарольд нежно поцеловал мокрый от испарины лоб парня. - Я знаю, что тебе страшно. Я понимаю. Но я не позволю им отнять тебя. Демоны слишком коварны и лживы, они обижают тебя. Видишь? Видишь, что они с тобой сделали? А ведь ты еще так юн. Так молод. Так невинен.

Священник поднялся с колен и отошел к столу, на котором стояла глубокая миска, наполненная святой водой. Он взял ее и поднес к кровати, после чего разорвал простынь, которой до этого укрывал Арэя, и, смочив ткань в воде, принялся омывать худое тело парня от крови и пота.

- Ты нежное, невинное дитя. Сломленное и слабое. Но вместе... вместе мы справимся.

- Я не верю в демонов.

Арэй судорожно всхлипнул и поморщился, когда холодная мокрая ткань прошлась по воспаленной ране. Но пошевелиться и оттолкнуть мужчину он не мог. Руки кололо так, что он едва не выл от боли, а в голове роились тысячи сумбурных мыслей.

- Это вы избивали меня? Не мог же Дьявол... он бесплотный. И если это был Дьявол, тогда, быть может, и вы им одержимы? Я ничего не понимаю... не знаю, где реальность, а где вымысел. Не знаю, кто хочет делать все это со мной, вы или Демон? Если вы, тогда почему мучите? А если он, тогда почему вы злитесь на меня, когда он приходит? Я ничего не могу поделать... я не знаю... но мне кажется, я долго не проживу... я уже не хочу есть... и в глазах темно... и он постоянно рядом. Такой сгусток тьмы... худое тело... тощее... нескладное. Такой большой страшный орган с шипами... и много отростков по всему телу... и от него нет спасения. Он стоит надо мной и протягивает свои руки, как раньше это делал Иисус... теперь все изменилось... теперь больше нет света...

- Не говори глупостей, мальчик мой, - елейно протянул Гарольд. – Дьявол, он повсюду. И я не злюсь на тебя. Уже не злюсь. Ты ведь стал послушным. К чему мне злиться? Но если ты и дальше продолжишь сравнивать меня с демоном, то...

Мужчина с силой надавил на одну из ран, заставляя мальчишку сорвать голос в душераздирающем вопле, и вкрадчиво спросил:

- Ты понял меня?

Боль, острым шипом пронзившая сознание Арэя, отступала, и парень почувствовал, что дрожит. Все его тело прошибал озноб, и он не знал, когда закончатся его мучения. Если отец Гарольд заметит в нем хоть толику сопротивления или увидит фальшь, то будет измываться над ним, пока не сведет его в могилу. И Арэй не знал, как подступиться к этому человеку, чтобы смягчить его и избежать печальной участи.

- Почему ты молчишь, Арэй? – спросил Гарольд и сощурил глаза, вглядываясь в испуганное лицо мальчишки. - Почему ты никак не хочешь признать свое поражение? Тебе нравится то, в каком положении ты оказался? Или ты все же хочешь остаться со мной? Пойми, - священник схватил мальчишку за плечи и приподнял его, усаживая на кровати, после чего сел рядом с ним и приподнял его лицо за подбородок, - тебе от меня не скрыться. И только от тебя зависит твоя дальнейшая судьба. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Гарольд взял руку мальчишки, и накрыл его ладонью свой пах, раскрывая свои истинные желания.

- Сложно не понять, - выдавил из себя Арэй.

Ему стало очень жарко, а потом тело бросило в дрожь. Мир перед глазами поплыл и смазался, и парень обмяк в объятиях мужчины как тряпичная кукла, понимая, что сопротивление бесполезно, и ему никуда не деться от этого человека.

- Это хорошо, что понимаешь, мой мальчик. Значит не все еще потеряно, и Дьявол не одолеет тебя.

Гарольд широко улыбнулся и ласково погладил Арэя по спине.

- А теперь покажи мне всю силу твоего желания избавиться от демонов, - мягко попросил священник и, обхватив ладонью затылок мальчишки, начал подталкивать его голову к своему паху. - Покажи всю свою надежду. Покажи, как ты веришь в свое спасение. Я хочу, чтобы ты доказал мне, что вера в Господа нашего все еще сильна в тебе.

В ушах у Арэя противно звенело, от чего все другие звуки казались ему приглушенными и неразборчивыми. Только пульсация крови отдавалась чудовищным грохотом в голове парня, да беспомощно трепыхалось сердце, подскочив, казалось, к самому горлу.

Святой отец же продолжал давить на его затылок, заставляя склониться к самому паху, а потом и вовсе резким движением вдавил его лицо в свою ширинку, показывая, как возбужден и как хочет, чтобы парень был послушным.

Все сломленное и больное существо Арэя воспротивилось этому. Он даже на мгновение заартачился, пытаясь поднять голову, но священнику, похоже, было уже все равно, и он вновь ткнул его в свой пах, где под плотной тканью штанов ощутимо проступал возбужденный член.

Довольная улыбка тронула тонкие губы Гарольда.

Мальчик слушался. Сопротивлялся, конечно, но слишком вяло, и потому мужчина решил пока не применять силу. В конце концов, впереди у них с Арэем будет еще очень много времени, которого вполне хватит, чтобы вернуть безбожника к вере. Очень, очень много времени наедине в святом монастыре.

Нежное тело Арэя дрожало. Бархатистая кожа на спине парня покрывалась мурашками, и Гарольд млел все сильнее. Мысль о том, что строптивец действительно хочет принадлежать ему, рождала в сознании священника восхитительные блаженные образы. И страсть разгоралась в теле мужчины все сильнее, заставляя сердце колотиться о ребра неистовее, а дыхание сбиваться.

- Вот так, мой мальчик. Будь послушным. - Священник говорил тихо и вкрадчиво, продолжая одной рукой поглаживать обнаженные плечи Арэя, а второй расстегивать ширинку на своих брюках. - Ты умный мальчик, Арэй. Ты очень умный мальчик, поэтому не разочаровывай меня.

От ласкового и звенящего от возбуждения голоса священника в голове у Арэя и вовсе помутилось. Он резко и судорожно вздохнул, и, склонив голову к плечу, позволил большой прохладной ладони мужчины скользнуть на его шею, от чего по телу прошла горячая волна жара.

Арэй мгновенно вспотел и хватанул ртом недостающий воздух, но выдохнуть мужчина ему не дал. С глубоким протяжным стоном священник протолкнул свой член в его рот и замер, упираясь в самые гланды, и при этом несильно царапая влажную кожу на спине парня, словно кот, которому понравилась ласка.

Парень же вздрогнул, дернулся, чувствуя, как от удушья все вокруг начинает качаться и меркнуть, ускользая от него. Священник что-то неразборчиво пробормотал в ответ на его слабое сопротивление и позволил сделать выдох и короткий вдох.

Большой пульсирующий член вновь заполнил рот парня. И Арэй, слабо застонав от слабости и боли, воспользовался тем, что мужчина ослабил хватку, и сполз на пол, при этом пытаясь отдышаться.

Впрочем, мужчина не позволил парню отстраниться надолго и, схватив его за плечи, притянул к себе и усадил между своих широко разведенных колен. После чего вновь протолкнул член в его рот, и стал напористо нажимать на затылок Арэя, заставляя его двигать головой, и тем самым проникая в него все глубже.

Слабость и податливость мальчишки возбуждала Гарольда сильнее, чем, что бы то ни было. Тихие вздохи и всхлипы ласкали слух мужчины подобно церковным песнопениям, а стон отчаяния, сорвавшийся с нежных губ, заставил все внутри сжаться от приятной судороги, прошившей низ живота.

Арэй был прекрасен. Его горячий и скользкий язык, пытаясь вытолкнуть член, лишь усиливал желание Гарольда, и мужчина, поддавшись неистовому пламени, все сильнее разгорающемуся в груди, застонал, откидываясь немного назад и теперь внимательно наблюдая за тем, как его орган то выскальзывает, то погружается в податливый ротик мальчишки.

- Я очищу тебя от скверны, мой мальчик, - хрипло проговорил священник, пропуская мягкие непослушные прядки темных волос Арэя между пальцев. - Твое сквернословие смоется моим семенем. Нектар жизни оросит твой язык, и ты возжелаешь единения с Господом.

Скользнув ладонью к щеке парня, Гарольд стер большим пальцем скатившуюся по его бледной коже слезинку и выдохнул:

- Умница. Старайся лучше. Старайся, Арэй, и тебе воздастся.

Мужчина что-то говорил, но Арэй уже не разбирал слов. Ослабевшее тело, больное, с воспаленными ранами требовало покоя. Сознание то отключалось, то резко вспыхивало, и тогда глаза парня резал невыносимо яркий свет.

Арэй стонал, кашлял, невольно заглатывая член священника до самого основания. Его тошнило, и слабость в теле становилась все сильнее, и в то же время... хриплые интонации в голосе мужчины, мягкие нотки, ласковые, даже трепетные порой, заставляли Арэя дрожать от удовольствия. Странная смесь похоти и стыда разливалась по его объятому лихорадкой телу, которое все так же жаждало, чтобы его любили и ласкали, все так же жаждало отдать себя сильному, властному покровителю.

Мужчина много говорил, но его голос постепенно садился, срывался на хриплые стоны. Руки становились все более ласковыми, и Арэй уже не мог понять, нравится ему то, что происходит, или все же не нравится. Кожа парня покрывалась мурашками, волоски приподнималась, а в паху росло возбуждение, от которого было не избавиться. Это возбуждение заставило Арэя податься вперед и уже без сопротивления принимать в себя большой член. Он двигал головой, сминая ладонями бедра мужчины, царапая плотную ткань его брюк, и плакал.

Арэй помнил, как его избили за то, что в нем появилось желание. Он помнил, и теперь боялся, что его снова накажут.

Гарольд чувствовал, как в нем сквозь удовольствие снова проступает злость.

Слезы. Много слез. Мерзкие дребезжащие, они застилали глаза парня, пряча от Гарольда истину.  Они катились по щекам мальчишки и падали на рясу, пропитывая ткань соленой влагой. Они умиляли и раздражали, потому что мужчина не мог понять, что именно стало их причиной. Покорность в движениях, покорность в действиях и... слезы.

Это бесило и терзало Гарольда. И потому он схватил мальчишку за волосы, и резко отдернул от себя его голову, с силой сжимая пальцами влажные пряди.

- Почему ты плачешь, Арэй? - склонившись к самому лицу мальчишки, спросил мужчина ласково. - Разве не об этом ты просил? Разве ты не жаждал очищения? Разве не покаялся?

- Прошу вас, не надо меня бить. - Арэй отчаянно всхлипнул, в страхе глядя в глаза мужчины, которые были холодны как лед. - Я не хотел, чтобы это случилось. Но я еще не властен над своим телом. Оно, наверное, еще принадлежит демону. Прошу вас, я постараюсь унять это, только не бейте больше.

Искры покорности замерцали в глазах юного пророка, и сердце Гарольда преисполнилось трепета.

Арэй мямлил что-то о побоях и с силой сжимал свой пах рукой. Он просил больше не бить его, и одновременно подавался бедрами вперед, словно сама только мысль о боли доставляла ему неописуемое удовольствие. И Гарольд не стал противиться просьбам мальчишки. Не стал обделять его своей «лаской».

- Но, мальчик мой, - хищно улыбнулся священник и потянул парня на себя, заставляя его подняться с пола. - Боль, это неотъемлемая часть покаяния.

Тело Арэя содрогалось от бившей его крупной дрожи. Горячая кожа то и дело покрывалась мурашками, и он зябко передергивал плечами. Гарольд осторожно притянул парня к себе и аккуратно усадил его на свое колено, приобнимая за талию и лаская нежное бедро, подбираясь рукой к его паху.

- Ты должен пройти очищение, мой мальчик. Я подарю тебе блаженство. Ты же хочешь этого? И не один демон не коснется тебя. Только чистое блаженство в моих руках, Арэй. Чистое блаженство.

Мужчина взял руку парня за запястье, и прижал его ладонь к своему члену, а потом накрыл своей ладонью и сомкнул его пальцы на пульсирующем от неудовлетворенности стволе.

- Не останавливайся и продолжай… - просипел Гарольд, и болезненно прикусил кожу на плече Арэя. - И не скули. Ты должен радоваться такой возможности приблизиться к Господу нашему.

Арэй крепко зажмурился и закусил губу, чтобы не закричать от боли. Когда зубы мужчины вонзились в его кожу, он инстинктивно сжал в ладони большой горячий член, и прильнул к священнику, обнимая его свободной рукой за шею.

Арэй боялся боли, но еще больше он боялся, что мужчина прекратит терзать его сладкой пыткой, и уберет ладонь с его бедра, которой оглаживал ткань штанов в опасной близости от его напряженного паха.

Возбуждение, которое разливалось по телу, пугало Арэя, но он не мог сопротивляться. Сейчас, когда месяц пыток венчался слабой трепетной надеждой на удовольствие, он не мог и не хотел бороться. Да и зачем, если в противном случае, все закончится плохо?

- Пожалуйста... - хрипло выдохнул Арэй, когда пальцы мужчины невесомо прошлись по ткани штанов на возбужденном бугорке. - Пожалуйста, я буду послушным...

Мольба в голоса Арэя была для Гарольда слаще нектара. Но священник был уверен, что мальчишка может принести ему еще больше блаженства, еще больше трепета и удовольствия.

- Ты плохо просишь, Арэй. Очень плохо. - Гарольд убрал руку и теперь просто водил ладонью по колену парня. - Я хочу, чтобы ты показал мне всю суть своего желания, мальчик. Поэтому не скупись. И помни, что жадность это порок, к чему бы эта жадность ни относилась.

Очередной укус заставил мальчишку подскочить и сильнее сжать в своей горячей ладошке член Гарольда, от чего священник зашипел и толкнулся навстречу томительному удовольствию.

- Проси, Арэй, и тебе воздастся, - зашипел он. - Я помогу тебе вознестись к блаженству, если ты хорошо попросишь.

- Там все болит, пожалуйста, помогите мне... - заскулил Арэй, передергивая плечами от сильнейшей дрожи, которая пробрала его тело от предвкушения, что мужчина прикоснется к нему и уймет жжение в паху. - Пожалуйста, помогите мне...

Парень начал двигать рукой быстрее, в надежде на то, что отец Гарольд хочет от него именно таких действий, но священник не торопился удовлетворить его мольбу.

- Я помогу. - Улыбнулся Гарольд плотоядно. - Я помогу тебе, мой мальчик.

Мужчина с силой смял бедро парня и с наслаждением почувствовал, как сильно тонкие пальцы впились в его плечо.

Потянувшись к шнуркам на штанах Арэя, священник ухватился двумя пальцами за один конец и медленно потянул за него, распутывая узел. Мальчишка при этом тихо заскулил и стал интенсивнее двигать своей рукой, почти доводя мужчину до оргазма. Но Гарольд не поддался искушению кончить. Он накрыл ладонью руку Арэя и убрал ее от себя, переключая все свое внимание на бугорок под влажными от смазки трусами парня.

- Тут болит? - вкрадчиво и с сочувствием спросил Гарольд, нажимая пальцем на твердый член Арэя. - Тут?

- Да. - Арэй прикрыл глаза и обессиленно прижался к мужчине, пряча лицо на его шее и чувствуя, что сходит с ума от ласковых поглаживаний тонких пальцев по мокрым трусам. - Да, очень больно и очень хорошо сейчас, когда вы трогаете...

- Какой милый мальчик, - протянул Гарольд полушепотом.

Арэй сводил его с ума, и возносил на вершины блаженства своей податливостью и страстью. Но невозможность овладеть мальчишкой здесь и сейчас разливалась по душе священника чернильной тьмой, дышащей злобой и гневом.

- Поднимись! – приказал Гарольд. - У меня есть для тебя подарок. Тебе понравится, мой хороший. Ты будешь в восторге.

- Подарок?

Арэй приоткрыл глаза и посмотрел на мужчину затуманенным взором.

Но тот не ответил, а лишь одобрительно улыбнулся, и парню ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

Арэй встал и замер перед мужчиной. Ноги не хотели его слушаться, а по телу прокатился сильный озноб. В объятиях священника было тепло, а сейчас прохладный воздух комнаты сквозняком проходился по коже Арэя, заставляя его дрожать и ждать, что же ему приготовил это странный во всех отношениях человек.

- Твое тело очень честное, мальчик. - Улыбнулся Гарольд и провел ладонями по бокам Арэя, восторженно выдохнув, когда кожа мальчишки покрылась мелкими мурашками. - Оно честнее тебя.

Он медленно стянул штаны Арэя вниз, и теперь, поддев резинку трусов пальцами, играл с ней, наблюдая за тем, как мальчишка переступает с ноги на ногу и закусывает губу каждый раз, когда эластичная ткань задевала влажную головку.

- Попроси меня, Арэй, - поторопил Гарольд с придыханием. - Скажи, как сильно ты хочешь получить от меня подарок.

- Хочу... - выдохнул парень и качнулся немного вперед, когда большой палец мужчины прошелся по головке его члена, размазывая смазку. - Прошу...

Арэй облизнул губы и тяжело сглотнул, сотрясаясь от возбуждения.

- Пожалуйста, я очень хочу подарок, - просипел он с надрывом. - Очень... очень сильно хочу получить подарок от вас.

- Я очень рад, Арэй. Очень рад, - томно проговорил мужчина и, обхватив парня за талию, привлек его к себе. - Сладкий. Какой же ты сладкий мальчик.

Гарольд глубоко вдохнул терпкий запах пота, исходящий от кожи Арэя, и провел языком по воспалившейся за несколько часов ране, оставленной на теле юнца розгой. Арэй застонал и впился пальцами в плечи священника, до боли сжимая их и тихо скуля.

- Слаще меда, - прошептал Гарольд, невесомо скользя губами по беззащитной шее мальчишки, спускаясь вниз, к его тяжело вздымающейся и опускающейся груди. – Слаще благословенного нектара.

С этими словами он сомкнул губы на маленькой бусинке соска Арэя, и, поиграв с ней языком, пока она не напряглась и не разбухла, резко прикусил, заставляя мальчишку закричать и дернуться. И так несколько раз, пока Арэй не завопил не своим голосом, выдираясь из рук мужчины.

Ласка священника была подобна наказанию. Чудовищная пытка казалась Арэю нестерпимой, но почему-то отзывалась в теле парня тянущим возбуждением.

Арэю чудилось, что он попал в преисподнюю в лапы к самому Дьяволу, который отчего-то решил позабавиться со смертным, и терзал его плоть своими зубами. И в то же время ласковые ладони Князя Тьмы поглаживали спину парня и мягко поддерживали его, не давая упасть.

Когда острые зубы мучителя разжимались, выпуская его сосок, Арэй скулил от облегчения. Но стоило мужчине вновь припасть к набухшей пульсирующей бусинке губами, и парень подавался вперед, жаждая новой ласки. Однако за удовольствием снова следовала нестерпимая боль, и Арэй начинал кричать и выдираться из сильных рук, пытаясь избежать мучения.

И в итоге ноги парня подкосились, и он, дрожа и сотрясаясь от рыданий, привалился к мужчине, который резко дернул его на себя.

- Тебе нравится, Арэй? Нравится? - прошептал Гарольд неистово, когда хрупкое трепещущее тело парня прижалось к нему. - Ты хочешь большего, скажи? Хочешь моей благодати?

Священник скользнул рукой к паху Арэя, и, запустив ладонь в его трусы, до боли сдавил возбужденный член парня.

- Хочу, - выдохнул Арэй с дрожью в голосе. – Очень хочу…

- Тогда обнажись передо мной, мальчик, - потребовал Гарольд. – Избавься от бремени первородного греха. Попри стыд, и откройся передо мной и перед Господом, ибо очи его, это очи мои. Руки его, это руки мои. И прикоснись ко мне в сокровенном месте, ибо Источник благодати твоей слабеет. Помоги ему воспрянуть. Иначе не получишь подарка.

Арэй замер и почти не дышал... губы парня дрожали, а внутренности скрутило в тугую пружину. К нему впервые прикасались так откровенно, и это было до безумия странное ощущение. Он не хотел, чтобы мужчина убирал руку. Ладонь отца Гарольда причиняла ему боль, сжимаясь все сильнее, но парень жаждал этой боли, потому что сквозь нее пробивалось острое удовольствие.

Беспомощно хватая ртом воздух и громко всхлипывая, Арэй настойчиво двинул бедрами, толкаясь в большую ладонь, но священник выпустил его член, многозначительно хмурясь.

- Простите... - с дрожью в голосе выдохнул парень и потянулся ватными руками к резинке своих трусов.

Стащив их вместе со штанами вниз, Арэй выпрямился и с мольбой в глазах посмотрел на священника, который с вожделением разглядывал его тело.

- Пожалуйста, можно мне подарок? – попросил парень и опустил руку вниз, обхватывая пальцами горячий ствол мужчины, который, казалось, стал еще больше.

От пронзившего пах удовольствия, Гарольд на миг зажмурился, но тут же поднял веки, не желая лишать свои глаза прекрасного зрелища.

Нежные дрожащие пальчики Арэя вновь ласкали его плоть, несмело прохаживаясь по всей длине члена и осторожно обводя вздувшиеся венки. Терпение Гарольда вознаграждалось. Все то, что он мечтал сотворить с мальчишкой, обретало плоть и превращалось в реальность, из-за чего в голове у мужчины рождались захватывающие дух образы предстоящего покаяния грешного пророка.

Мальчишка старался. Он по-настоящему старался, и потому священник решил одарить его благодатью. Он запустил руку в карман своих брюк и выудил оттуда маленький серебряный крестик на жестком и крепком шнурке.

- Сжимай сильнее, Арэй. И двигай рукой быстрее! - приказал Гарольд и, надавив на истекающую смазкой головку мальчишки указательным пальцем, накинул на его член небольшую петлю, сделанную из шнурка.

Легкое движение, и веревка, оказавшись на основании ствола, затянулась, да так, что Арэй вскрикнул и поморщился от боли.

Мальчишка хотел было прикоснуться к себе, но Гарольд не позволил, ощутимо шлепнув его по щеке ладонью и натянув веревку сильнее.

- Не смей убирать руки! – приказал он. - Продолжай. Старайся!

- Что вы делаете? Зачем? – застонал Арэй.

Тонкий шнурок, плотным кольцом сдавивший основание его члена и яичек, заставил парня вздрогнуть и податься вперед. Он стал двигать рукой быстрее и резче, решив, что мужчина чем-то недоволен, и наказывает его, но священник в ответ на его действия лишь странно улыбнулся, из-за чего парню стало не по себе.

В глазах Арэя мелькнул такой страх, что пах Гарольда подвело спазмом удовольствия. Семя проступило на головке члена, но парень в этот миг так сильно сдавил ствол, что не позволил мужчине кончить, чему тот был искренне рад.

- Я дарю тебе очищение, мой мальчик, - ответил Гарольд сдавленно, и шумно вдохнул, стараясь сдержать хриплую дрожь в голосе. - Ты будешь счастлив. Тебе понравится.

И когда мальчишка бросил на него безумно соблазняющий затравленный взгляд, полный непонимания и отчаяния, губы мужчины разошлись в широкой улыбке.

- Я дарую тебе благодать Божию, - в исступлении проговорил священник и, резко поднявшись, оттолкнул от себя мальчишку.

Слабый из-за лихорадки и наркотика, все еще действовавшего на организм, Арэй шлепнулся на пол, а Гарольд склонился над ним и помассировал его покрасневшие яички.

После чего потянул парня вверх и поставил его на колени перед собой.

- Открывай ротик, Арэй, - елейно протянул мужчина и, когда мальчишка приоткрыл губы, впихнул свой член в его горячий рот.

Гарольд сильными толчками вколачивался в глотку Арэя, наслаждаясь его беспомощностью. Мычание и всхлипы парня сводили мужчину с ума, и уже очень скоро, вжав голову юного отрока в свой пах, он кончил.

Арэй захлебывался слезами и спермой, а Гарольд чувствовал, как возбуждение вместо того, чтобы стихнуть, стало только сильнее.

Наконец, отпустив парня, священник отошел от него и взял со стола кувшин с отравленной наркотиком водой. После чего наполнил прозрачной жидкостью стакан и вернулся обратно к сжавшемуся на полу мальчишке.

- Попей, - ласково и тихо проговорил Гарольд, протягивая Арэю эликсир благодати Господней, коя вскоре снизойдет на падшего пророка. - Святая вода завершит этот ритуал.

Парень обхватил стакан ладонями и припал губами к холодному краю, после чего начал жадно глотать воду, запивая вязкое противное семя, которое смазало его рот скользкой пленкой.

Выпив почти половину, Арэй отстранился и с мольбой во взгляде посмотрел на священника, который продолжал стоять над ним и взирать с высоты своего величия.

- Можно мне снять ваш подарок? - дрожащим голосом спросил Арэй, чувствуя, как член распирает от возбуждения. - Пожалуйста, мне очень больно.

Гарольд смотрел на то, как Арэй жадно пьет наркотик и понимал, что сломил этого строптивца, и теперь у них впереди будет много дней и ночей разгульного веселья. От одного только предвкушения, приправленного тихими стонами и мольбами мальчишки, в паху у мужчины вновь разгорелся огонь. И, усмехнувшись, он вкрадчиво сказал:

- Очищение, мой милый мальчик, всегда болезненно. Ибо истинное очищение - это очищение болью. Но скоро боль утихнет, и ты вознесешься на вершины блаженства, Арэй. Уже очень скоро это произойдет. А теперь поднимайся и одевайся. Нас ждет дорога.

- А как же?.. - начал было парень, но мужчина строго посмотрел на него, пресекая любые расспросы.

Арэй тяжело сглотнул и поднялся, не представляя, о какой дороге говорит отец Гарольд, и почему он должен проходить очищение именно таким образом.

И все же парню пришлось подняться и на негнущихся ногах идти и подбирать с пола свою одежду. Его член торчал колом и обильно истекал смазкой, яички напряглись и поджались, от чего Арэй чувствовал себя очень плохо. Ему хотелось помочь себе, хотелось снять веревку и в несколько движений облегчить свое состояние. Но отец Гарольд пристально следил за ним, и парень не осмелился сделать ничего подобного. С трудом натянув трусы и штаны, Арэй выпрямился и едва сдержал стон, когда ткань плотно облегла его пах.

Мужчина улыбнулся, удовлетворенный этой реакцией, и все же этого ему оказалось мало. Он сделал к Арэю два коротких шага и, схватившись пальцами за резинку его штанов, резко подтянул их вверх, заставляя парня жалобно пискнуть и прижаться к нему в поисках ласки.

- Осталось совсем недолго, Арэй. И ты ступишь на путь очищения от скверны. Дьявол будет изгнан из этого тела, и тогда ты получишь свое облегчение.

Гарольд любовно погладил прижавшегося к нему парня по волосам, а потом сместил руки на его ягодицы, и сжал их пальцами.

- А теперь, - мужчина приподнял лицо мальчишки за подбородок и заглянул в его затуманенные наркотиком глаза, - на любой последующий от монахов вопрос ты должен отвечать, что не хочешь ничьей помощи, кроме моей. Ведь это истинная правда, не так ли, Арэй?

- Да, - кивнул парень и тряхнул головой, прогоняя мутную пелену, застившую его глаза.

Тело Арэя начало обретать странную невесомость, и тот участок кожи на спине, к которому прижалась теплая ладонь мужчины, горел огнем. Его пах, несмотря на сильное возбуждение, начал наливаться еще большей тяжестью. И парень откровенно застонал, вжимаясь в мужчину так, словно тот был его единственной опорой.

- Только вы можете спасти меня, - сипло выдохнул Арэй и прикрыл глаза, чувствуя, как ноги подкашиваются и становятся свинцовыми от тяжести. И понимая, что идти самостоятельно он уже не сможет, тихо заскулил: - Спасите меня. Спасите от Дьявола.

- Я спасу, дитя. Спасу. Доверься мне.

Гарольд усмехнулся и, накинув на Арэя тонкий плед, прижал его к себе, приобнимая за плечи.

- Идем, мой мальчик, - ласково проворковал священник, - я отведу тебя в Райские Сады.

Арэй благодарно кивнул и поплелся к выходу, едва переставляя ноги. Мужчина поддерживал его и терпеливо шел рядом, иногда заботливо стирая с его лба капельки пота и убирая мокрые пряди волос за его ухо, как бы невзначай задевая чувствительные места, от чего Арэй тихо поскуливал и отворачивал лицо от тех, кто встречался им на пути.

- Оставьте меня... не трогайте... - просил он, вжимаясь в священника все сильнее, когда какие-то люди стали тянуть к нему руки.

Тело Арэя отзывалось жаром на каждое прикосновение, член становился все больше, но парень не хотел, чтобы его трогали. Он хотел, чтобы ему позволили выйти из здания, и пойти с отцом Гарольдом туда, где можно будет избавиться от скверны.

- Пусть уйдут... - просил он мужчину, отстраняясь от новых рук. - Пусть не трогают меня...

- Не бойся, мой мальчик, тебе никто не причинит вреда, - ласково и тихо приговаривал священник, поглаживая плечо мальчишки, а потом обратился к столпившимся в коридоре монахам, которые вышли проводить Пророка в монастырь: - Ну что же вы, братья? Наш долг облегчать страдания несчастного, а вы только усиливаете их. Не пугайте его. Не тревожьте. Мы скоро вернемся со святой земли, и вы узрите чистого Арэя, не оскверненного злым духом.

Гарольд вел мальчишку к выходу и как мог ограждал его от прикосновений чужих рук.

«Никто не смеет прикасаться к этому мальчику», - с раздражением думал он. – «Никто не посмеет сделать ему больно. Только я имею право терзать это сладкое юное тело. Только я, и никто другой».

Усадив мальчишку на заднее сидение предоставленного им автомобиля, Гарольд примостился рядом с ним и покрепче прижал его к себе.

Водитель смотрел на одержимого Пророка со страхом и трепетом, но, стоило только машине тронуться с места, и монах полностью сосредоточился на дороге.

А Гарольд, воспользовавшись случаем, запустил свою руку под край пледа и принялся поглаживать пах мальчишки через штаны.

- Скоро все будет по-другому, мой мальчик, - прошептал он на ухо заерзавшего на сидении парня. - Скоро ты освободишься от демона, таящегося в твоем бренном грешном теле. И веди себя тихо, Арэй. Ты же не хочешь, чтобы я остановился, правда?

Арэй не хотел. Несмотря на распирающую его боль, ласка мужчины приносила пусть слабое, но облегчение. Жаркое дыхание священника согревало кожу за его ухом, вызывая волны мурашек, а чуть хриплый голос, обещающий часы блаженства в пути, был для парня слаще прекрасной музыки.

Священник усадил Арэя так, чтобы водитель не мог видеть его в зеркало заднего вида, а потому парень позволил себе прикрыть глаза и прижаться к мужчине сильнее. Его покачивало на странных волнах блаженства и высшего возбуждения, но он хотел большего. Хотел откровенной ласки, хотел откровенной любви, хотел, чтобы сладкая пытка, которую дарил ему священник, никогда не прекращалась.

- Пожалуйста, еще... - выдохнул парень едва слышно и погладил пальцами ласкающую его руку. - Мне так хорошо...

Он откинулся затылком на плечо мужчины и закатил глаза, понимая, что сходит с ума, умирает и воскресает вновь, и хочет... хочет большего...

А Гарольд блаженствовал, улыбаясь своим мыслям, и чувствовал, что окончательно теряет рассудок от желания овладеть юным пламенным телом, которое вскоре подарит ему неописуемое удовольствие.

Арэй просил о большем. Умолял, поскуливая о том, чтобы ласка была откровеннее, но Гарольд не торопился удовлетворять желание парня. Он хотел, чтобы в тот миг, когда они, наконец-то, останутся вдвоем, Арэй был уже полностью растоптан, и со слезами на глазах умолял мужчину о милости Господней.

- Рано, - проговорил Гарольд. - Рано, мой хороший, ведь демоны здесь повсюду. Они только и ждут, чтобы ты обнажил свое тело и открыл свою душу. Ты не должен позволять им смотреть на себя. Я прячу тебя, а ты рвешься к ним. Не хорошо. Не хорошо, Арэй.

- Прошу вас... - чуть громче выдохнул парень и впился пальцами в морщинистую кожу на руке священника, при этом подаваясь бедрами вверх, чтобы усилить давление на свой член, который распирало от неудовлетворения. - Я не хочу принадлежать демонам. Я хочу принадлежать вам. Спасите меня от них... заберите себе... любите... пусть уйдут. Пусть все исчезнут.

Патока угодливых слов растекалась по сердцу Гарольда, заставляя его колотиться все сильнее. Мир мерк рядом с этим мальчишкой, вот только... любить его Гарольд не хотел. Он хотел обладать Арэем. Он хотел подчинить себе это непокорное создание. Он хотел сломить крепкую волю мальчишки, которую пока удавалось подавлять лишь с помощью сильных наркотических веществ, туманящих его рассудок и разжигающих в теле неугасимую страсть. И у Гарольда получалось. Строптивец и наглец превратился в безвольную куклу, которая в скором времени будет готова на все, лишь бы почувствовать в своей заднице распирающую боль от вторжения члена. Но Гарольд еще подумает, удовлетворять ли эту похотливую потребность своей новой игрушки. Арэю придется сильно постараться, чтобы заслужить милость быть хорошенько оттраханным.

- Исчезнут, мой хороший, - прошептал Гарольд самодовольно. - Исчезнут все. И я буду любить тебя так, как никто и никогда не любил.

Мужчина провел рукой по подрагивающему животу парня и, обхватив пальцами его твердый сосок, стал перекатывать его между подушечек и иногда оттягивать вперед.

- Но ты должен будешь заслужить эту любовь, - продолжил Гарольд. - Ты должен будешь покаяться за свои прегрешения, и предо мной в том числе. Ты был плохим мальчиком, Арэй. Ты грубил мне и не слушался. А я всего лишь хотел помочь тебе. Направить тебя на путь истинный. Но теперь все изменилось, так ведь? Теперь мерзкой шлюхи рядом нет, и твой разум ничто не смущает. Теперь твое тело подвластно демонам, но мы с тобой исправим это.

- Нет, прошу вас, не здесь!

Арэй вновь схватился за руку мужчины, которая терзала его за сосок, и потянул ее вниз.

Парень не слышал, что говорит священник. Он жаждал лишь, чтобы этот человек продолжал трогать его пах.

Но Гарольду не понравилась эта напористость. В конце концов, маленькому мерзавцу должно быть за счастье любое его прикосновение. И мужчина вырвал свою руку из пальцев Арэя, несильно шлепнув по ним.

- Только я буду решать, что мне делать! - прошипел он на ухо мальчишке и с раздражением сжал его пах так сильно, что из глаз Арэя потекли слезы, а дыхание прервалось.

Но вспышка гнева прошла так же быстро, как и появилась, и Гарольд отстранился от паршивца, прекращая издевательство. Впрочем, руку с его плеч мужчина так и не убрал, продолжая прижимать парня к себе, чтобы тот поменьше дергался.

Арэй с трудом заставил себя дышать.

Наказание, последовавшее за наглостью, было таким вразумляющим, что парень даже потерял способность мыслить. Он сидел, откинувшись затылком на спинку сиденья, и сотрясался от боли, которая острыми спазмами прошивала его пах.

Но постепенно боль начала проходить, а вскоре возбуждение вытеснило ее полностью. Странно, но Арэю даже удалось отключиться от происходящего и провалиться в сон. А, когда он проснулся, в салоне автомобиля было уже темно.

Машина быстро неслась по автостраде, и парня мерно покачивало из стороны в сторону. Отец Гарольд так же, казалось, задремал. Он продолжал бережно прижимать Арэя к себе, и к горлу парня подкатил огромный болезненный ком.

Сейчас Арэй как будто находился в полной невесомости. Замкнутый в коконе из пульсирующей сексуальной энергии, сгорающий от неудовлетворения, умирающий в этом покачивании... безумный... одержимый... грязный в своих похотливых помыслах...

Рука парня против воли потянулась к члену, но Арэй сумел сдержать себя... он лишь съехал немного вниз, чтобы ткань штанов вонзилась в его пах, и стал раскачиваться вместе с машиной, доводя себя до исступления и начиная тихо постанывать.

Арэй готов был понести наказание за то, что делает... по правде говоря, ему уже было все равно, накажут его или нет. Лучше уж умереть, чем испытывать такие чудовищные муки и не сметь помочь себе.

***

Хриплый стон Арэя прорвался в сознание Гарольда сквозь плотную пелену сна, и мужчина, приподняв веки, чуть повернул голову, чтобы посмотреть на мальчишку.

Паршивец бесновался.

Съехав немного вниз на сидении, он неистово двигал бедрами, распаляя свое желание и окончательно довершая свой образ одержимого демонами бедолаги.

Гарольду нравилось наблюдать за Арэем в такие моменты, и потому он не стал препятствовать его маленькому баловству. Да и зачем? Мальчишка знал, к чему приведет подобное поведение, а, значит, искренне хотел понести наказание.

Машина уже подъезжала к нужному месту, и Гарольд спокойно откинулся назад, позволяя мальчишке развлекаться всласть.

Но стоны Арэя становились все громче. Парень не замечал этого, но водитель все чаще поглядывал в зеркало заднего вида и обеспокоенно качал головой.

- Ты привлекаешь внимание, бесстыдник! - тихо прорычал Гарольд, склоняясь к уху Арэя. - Мой мальчик, так дело не пойдет. Я оставлю тебя без вознаграждения, если не прекратишь сейчас же. И поверь, порка покажется тебе райским наслаждением по сравнению с тем, что я с тобой сделаю.

Арэй замер, захрипел беспомощно, чувствуя, что вот-вот разрыдается от невозможности удовлетвориться. И все же смысл сказанного священником дошел до него очень ясно.

Бросив взгляд на оглянувшегося на него водителя, парень жалобно пискнул и, повернувшись к священнику, схватил его за руку и сипло проговорил:

- Демоны терзают меня, святой отец. Помолитесь о том, чтобы они освободили мое тело. Мне очень плохо... мое тело горит из-за них. Все внутри горит...

В глазах мальчишки блестели слезы. Бледное лицо в сумраке автомобильного салона казалось призрачным и каким-то полупрозрачным.

- Я заберу этот огонь, - пообещал священник. - Тебе надо только немного потерпеть. Совсем чуть-чуть, мой мальчик.

Гарольд широко улыбнулся и посмотрел в окно, где свет фар вырвал из темноты ночи огромные ворота, за которыми и находился закрытый монастырь, куда он вез Арэя. Глухое место, безлюдное. Самое подходящее для изгнания нечистого духа из тела мальчишки.

- Мы уже приехали, мой хороший, но наказания тебе не избежать. Ты вел себя плохо. Очень плохо.

- Я все искуплю, - выдохнул парень, чувствуя, как по его спине бегут мурашки.

Он представил, как мужчина будет вести его в обитель покоя, как сильные руки будут трогать его кожу, согревая своим теплом, одаривая лаской и мукой, и улыбнулся, прикрывая глаза.

- Я все искуплю, святой отец. Только будьте рядом, прошу. Не оставляйте меня одного. Мне очень страшно...

- Вот и умница, - ласково проворковал Гарольд и вздрогнул, когда машина остановилась.

Само осознание того, что впереди его ждет целая ночь наслаждения и удовольствия, заставила мужчину часто дышать и возбудиться. В паху стало очень горячо и тесно, и, чтобы немного сбить настрой, священник принялся молиться.

С молитвой на устах он вышел из машины и помог выбраться Арэю. Мальчишка не стоял на ногах. Колени его дрожали, ноги подкашивались, и он то и дело опирался на руку Гарольда, чем делал его невероятно счастливым.

Кивком поблагодарив водителя, Гарольд проводил Арэя в старое каменное здание. Несколько монахов, вышедших им навстречу, улыбнулись смиренно, приветствуя священника и его подопечного, и мазанули по мальчишке жадными взглядами.

Ну еще бы! Гарольд всегда отдавал им объедки со своего стола. Но этот деликатес им не достанется. В конце концов, этот мальчик был единственным, кто так непростительно долго сопротивлялся любви Господа.

Все другие игрушки Гарольда были обычными подстилками, испугавшимися плетей и розг. А этот паршивец не боялся. Арэй был сладок и желанен, и Гарольд собирался держать его при себе до тех пор, пока мальчишка не износится, а его дырка не потеряет упругость и эластичность. После этого, пожалуй, можно будет и отпустить блаженного на все четыре стороны.

Дав знак закрывать двери, Гарольд повел одержимого похотью паренька вниз по лестнице.

Комната Очищения ждала их. Комната, в которой они оба скоро испытают истинное блаженство, равного которому нет на земле и на небе.