***

- Садис, а вы все трудитесь, не покладая рук.

Голос господина Айзена нарушил тишину кабинета географии, и Садис невольно поморщился, недовольный тем, что его отвлекли от работы.

Директор же лишь на миг задержался на пороге, бегло оглядывая помещение, чтобы убедиться, что никто из учеников не отбывает наказание, и прикрыл за собой дверь. К величайшему сожалению Садиса не с другой стороны.

- У вас ко мне какое-то дело? - спросил учитель, не отрываясь от работы. - Я очень занят. У меня нет времени на праздные беседы.

Айзек на это лишь усмехнулся и, миновав стол Садиса, подошел к окну. Отодвинул в сторону легкую воздушную занавеску и задумчиво посмотрел на розовые разводы закатных облаков, украсившие не по-зимнему синее небо замысловатыми мазками.

- Ну что вы, Садис, какая праздность, - ответил Айзек, немного помолчав. - Я лишь проявляю отеческую заботу о своих нерадивых подчиненных. Уж вечер близится, а вы все не идете ко мне и не просите отпустить вас к любовнику. Между вами что-то случилось? Вы поссорились?

Учитель оторвал взгляд от журнала, который увлеченно заполнял и, приподняв брови, недоуменно уставился на Айзека Айзена.

Мельтешение директора по кабинету вызывало у мужчины откровенное раздражение, но он все же подавил в себе желание высказаться по этому поводу, так как ценил субординацию более своего личного комфорта.

- Я вас не понимаю, - проговорил учитель, пытаясь натолкнуть господина Айзена на мысль о том, что, иногда ему не мешало бы высказываться более конкретно, особенно, если он отвлекает кого-то от работы. - Близится не вечер, а конец семестра, директор. У меня нет времени на романтику. К тому же Видегрель тоже занят.

- А как же торжество?! - искренне поразился Айзек и, отвернувшись от окна, уставился на учителя. - Вас что, не пригласили?

- День Рождения Видегреля в марте, а другие торжества меня не интересуют, - ответил Садис, теряя интерес к разговору и возвращаясь к работе.

Господин Айзен, если дать ему повод, мог разговаривать часами, а у мужчины не было на это ни секунды свободного времени.

- Пф! - фыркнул директор не то разочарованно, не то возмущенно. - Вы неисправимы, господин Эйгерт. Жизнь полна удивительных событий и свершений, а вас интересуют только ваши бумажки и глобусы. Неудивительно, что вы не в курсе. Ваш возлюбленный наверняка чувствует в вас это жуткое во всех смыслах безразличие к его делам и потому не открывает вам всех своих секретов. Уверен, вы и не подозреваете о том, что порой творится в стенах его на первый взгляд невинного заведения. А я все мучился в догадках, почему ни разу не встретил вас в особом помещении, предназначенном только для членов клуба...

Садис уже начал было заполнять отчёты, всеми силами стараясь абстрагироваться от бессмысленного разговора, но последние слова директора заставили его прервать свое занятие.

- О каком помещении речь? - спросил мужчина, чуть отодвигая журнал и начиная нервно постукивать ручкой по столу. - Не могли бы вы выражаться яснее?

- А вы у любовника поинтересуйтесь, - расплылся Айзек в коварной усмешке, невероятно довольный тем, что его подозрения оказались правдой.

Ну надо же! Видегрель, проказник, скрывает от любимого свою темную сторону. Какая прелесть, право слово. Боится, что Садис со своими моральными принципами, которых в мрачной натуре мужчины было более чем с избытком, взбесится, когда узнает правду? Правильно боится... но тем и интереснее.

Айзек внимательно следил за реакцией учителя и мысленно потирал лапки в предвкушении фантастического взрыва эмоций. Но скупердяй Садис лишь помрачнел и скорчил невероятно отвратительную рожу, которая, впрочем, лишь раззадорила Айзека.

- Сегодня в «Алом Кубе» намечается грандиозная вечеринка, - растягивая слова, проговорил мужчина и неспешно направился к столу Садиса. - Восемь лет заведению - это событие, знаете ли. И я удивлен, что вас не пригласили. Будь я на вашем месте, я бы призадумался... что это: чувства охладели? или же Видегрель просто забыл? или же скрывает что-то такое, что может вас разочаровать? Я, к примеру, приглашение получил.

Мужчина коснулся кончиками пальцев столешницы и медленно провел ими по лакированной поверхности.

- Витиеватое такое, на черной с серебром бумаге, написанное белыми чернилами лично рукой господина Родже.

Пальцы Айзека приблизились к письменным принадлежностям, ровненько выложенным в один ряд, и безжалостно раскидали их по всему столу, отчего физиономию Садиса перекосило окончательно. Чему директор искренне порадовался.

- Школа никуда не денется. И ваша работа тоже. Не теряйте своего драгоценного времени, бросайте свои заботы и отправляйтесь к возлюбленному.

Огласив свое высочайшее позволение, Айзек самодовольно улыбнулся и, с чувством выполненного долга, направился к двери.

- Ну и к чему оно, директор? - раздраженно спросил Садис, порывисто возвращая ручки и карандаши на причитающиеся им места, пока устроенный господином Айзеном бардак не подбесил его окончательно.

- Эх, молодежь, нет в вас духа авантюризма, - наигранно вздохнул Айзек у самой двери. - Вы закиснете, господин Эйгерт. Закиснете в своем болотце обыденности, и мха на вас станет еще больше. Встряхнитесь. Развейтесь. Сходите в «Алый Куб». Устройте сцену. Сделайте что-то сумасшедшее... это освежит ваши отношения, поверьте на слово. Видегрель – прекрасная бабочка, которой нужен нектар чудесных цветов, а не навозная муха, предпочитающая болотную гниль.

- Вам-то откуда знать, что именно нужно Видегрелю? - спросил Садис.

Он не мог поверить, что позволил директору втянуть себя в этот странный разговор. Но всё же факт оставался фактом: господин Айзен действовал на него как удав на кролика, гипнотизируя своими провокационными речами на необоснованную злость и тем самым заставляя продолжать беседу.

- Зачем вы затеяли всё это?

Айзек на вопрос учителя лишь загадочно улыбнулся и, взмахнув рукой, вышел в коридор.

- Скучно с вами, - проговорил мужчина, обращаясь к окутавшей его тишине. - Распустили сопли... А где скандалы?! Где романтика примирения?! Где страсть?! Эх, мечты-мечты.

Он обреченно вздохнул и направился в свой кабинет.

Вечер в «Алом Кубе» обещал быть интересным, конечно при условии того, что ледышка Садис внемлет его словам и позвонит любовнику.

***

Когда господин Айзен вышел, Садис достал из ящика стола мобильный телефон и долго вертел его в руках, думая о словах директора.

Значит, Видегрель что-то скрывает. Так тщательно, что за два года отношений не рискнул даже упомянуть об особом помещении, о котором, как понял мужчина, знали только избранные.

Что же там происходит в этом особенном зале? Наверняка, что-то незаконное или непристойное. Иначе у Видегреля не было бы причин утаивать от него эту информацию.

Подобное недоверие со стороны любовника задело самолюбие Садиса. Но он не собирался нестись к Видегрелю очертя голову, чтобы устроить скандал по этому поводу.

Во-первых, ему уже давно было не пятнадцать лет, чтобы потакать своим эмоциям. А во-вторых, он не хотел идти на поводу у директора и рушить свои отношения только потому, что господину Айзену стало скучно.

Еще с минуту подумав, мужчина все же позвонил Видегрелю и сказал, что хочет встретиться с ним через час.

Видегрель сначала замялся и сказал, что сейчас немного занят осмотром дома с риэлтором. А потом попросил Садиса заехать за ним по указанному адресу часа через два. Как раз к тому времени он планировал освободиться.

Договорившись о встрече, Садис спрятал журнал и оделся нарочито просто. Он не собирался неожиданно заявляться в «Алый Куб» и устраивать скандал из-за того, что его нет в списках приглашенных. Он надеялся, что Видегрель при встрече упомянет о торжестве, и вся эта ситуация окажется просто глупым недоразумением.

Но он ошибся.

Подписав все необходимые документы на дом, Видегрель распрощался с риэлтором и забрался к Садису в машину. Он выглядел немного уставшим, но, кажется, был счастлив видеть любовника.

- Прости, я сегодня совсем замотался, - сказал мужчина, откидываясь на спинку сиденья и сжимая ладонь Садиса в своей. - Но я рад, что ты смог ненадолго отложить свои дела и встретиться со мной.

- Директор настоятельно рекомендовал мне взять выходной, - ответил Садис, - и я решил воспользоваться этой возможностью.

- Ты плохо себя чувствуешь? - с тревогой спросил Видегрель, внимательно вглядываясь в лицо любовника. - Что-то со здоровьем?

- С чего ты взял?

- Ну как же, господин Айзен ведь рекомендовал взять выходной. Причем настоятельно. А он просто так такие рекомендации не раздает, - пояснил Видегрель и на всякий случай приложил свою ладонь ко лбу мужчины.

- Нет, он сказал, что мне нужно развеяться, - уклончиво проговорил Садис. - Есть идеи, как воплотить его рекомендацию в жизнь?

- О! У меня уйма идей, - хитро улыбнулся Видегрель.

Идей действительно было очень даже много. Из-за постоянной занятости Садиса на работе, видеться с любовником Видегрель мог лишь по выходным. Конечно же, это немало досаждало и расстраивало, но вместе с тем, делало каждую их встречу очень насыщенной и страстной. К тому же у Видегреля была целая неделя, чтобы насмотреться в «Алом Кубе» всяческих интересностей, которые он охотно проворачивал потом в компании Садиса. Вот и в этот раз развлекательная программа его работников не прошла мимо внимания Видегреля. И стоило Садису спросить о наличие идей для воплощения, как фантазия мужчины разыгралась не на шутку.

- Но мой новый дом, к сожалению, для этих идей пока что не подходит, - посетовал он.

- А с клубом что? - задал Садис наводящий вопрос, надеясь таким образом подтолкнуть Видегреля к откровенности.

Но любовник лишь пожал плечами и сказал:

- Там слишком людно сегодня. Давай лучше снимем номер с шумопоглощающими стенами в каком-нибудь приличном отеле, и я поделюсь с тобой своими самыми безумными идеями на предстоящую ночь.

- Людно, значит? - переспросил Садис.

И когда Видегрель кивнул, сказал:

- Ладно. Надеюсь, ты не против покататься немного по городу, прежде чем мы поедем в отель? Хочу кое-что тебе показать.

- Я смотрю и тебя идеи всю неделю преследовали, - усмехнулся Видегрель, пристегивая ремень безопасности. - Немудрено, что директор отправил тебя отдыхать.

- Да, - подтвердил Садис и помрачнел, не понимая, почему Видегрель до сих пор не сказал, что сегодня в его клубе состоится вечеринка в честь восьмилетия со дня открытия заведения.

Это настораживало. Слова директора о том, что Видегрель таит от него секреты, приобретали для мужчины смысл. И он чувствовал, как в нем поднимается волна раздражения.

Он выехал на дорогу и не издал ни звука до тех пор, пока не привез Видегреля к рекламному щиту, который заметил на въезде в город. Надпись на нем была настолько яркой и кричащей, что не обратить на неё внимания мог только слепой или дальтоник.

Но Видегрель не смотрел на рекламные щиты. Он рассказывал любовнику о том, что потратил очень много времени на поиски дома, и что совсем замотался на работе в последние дни. И хоть Садис всю дорогу молчал, это ничуть не остудило энтузиазм мужчины.

Однако когда Садис свернул на обочину и остановился, Видегрель с удивлением спросил:

- Где это мы?

- А ты присмотрись внимательнее, - предложил мужчина, глядя прямо перед собой и сжимая ладонями руль так, что побелели костяшки пальцев.

За всю дорогу Садис не проронил ни звука. Поначалу Видегрель не обратил на это никакого внимания, ведь назвать мужчину разговорчивым он не мог, даже когда любовник был в прекрасном расположении духа. Но не заметить напряжение, исходящее от него, было невозможно, и потому Видегрель начал нервничать. А когда Садис остановил машину в пустынной местности и предложил оглядеться по сторонам, Видегрель и вовсе растерялся.

- Ну... я вижу лес... - сказал он неуверенно, вглядываясь в темные стволы деревьев, растущих недалеко от обочины. – Ты решил устроить пикник? Зимой?

- Нет, я не собирался устраивать пикник, - ответил Садис, подозрительно покосившись на любовника, который то ли прикидывался дураком, то ли действительно до сих пор не увидел рекламу.

- Тогда я не понимаю... - начал было Видегрель, но Садис тут же его прервал, кивком головы указывая на билборд.

- Как это понимать? - спросил он. - Почему ты не сказал мне?

- Не сказал о чем?.. - Видегрель запнулся, когда, проследив в указанном Садисом направлении, увидел огромный транспарант, на котором был изображен логотип «Алого Куба» с упоминание того, что сегодня клубу исполняется восемь лет.

Сердце ухнуло в желудок, и Видегрель почувствовал, как к его горлу подступает неприятный ком.

- А я разве не говорил? – спросил он у хмурящего брови Садиса, словно забыл не о важном событии, а о какой-то мелочи.

Вообще-то Видегрель и не планировал говорить.

Несмотря на то, что их отношения с Садисом длились уже довольно долго, мужчина многого не рассказывал любовнику. Во-первых, потому что Садиса не очень-то интересовал его бизнес, а во-вторых, потому что о теневой части этого самого бизнеса рассказать было не так уж и просто.

Садис был слишком консервативен, по мнению Видегреля, и вряд ли отнесся бы спокойно к не совсем законным мероприятиям, которые мужчина устраивал в сердце своего клуба. Пару раз прощупывая почву и затрагивая щепетильную тему, Видегрель натыкался на неодобрение во взгляде любовника, и потому, струсив, решил оставить все как есть.

Даже сегодня, когда Садис позвонил и предложил встретиться, Видегрель повел себя как обычно, планируя к началу торжества сослаться на договоренность о встрече с Этельстеном, который, признаться, позвонил очень вовремя.

Теперь же проклятая реклама, за которую он самолично отдал немаленькую сумму денег, рушила все его планы на корню. И мужчина лихорадочно думал, как ему выкрутиться из этой непростой ситуации.

- Не говорил, - ответил Садис. - И сомневаюсь, что вообще собирался.

- Да нет, что ты, я, правда, думал, что сказал, - попытался оправдаться Видегрель, смущенно улыбаясь.

А Садис, вглядываясь в его виноватое лицо, подумал, что он ведет себя как школьник, которого уличили во лжи.

- Зачем ты врешь? - спросил мужчина, снова обращая свой взгляд на рекламу. - Там будет происходить что-то такое, о чем мне лучше не знать?

- Садис, это гей-клуб, там всегда происходит что-то, чего лучше не знать, - снисходительно проговорил Видегрель, ухватившись за мелькнувшую в голове идею, и, загадочно улыбнувшись, отстегнул ремень безопасности и потянулся к любовнику.

- Ты ведь сам говорил, что шум моего клуба тебе не по душе, - касаясь губами мочки уха Садиса, проговорил Видегрель. - И если я не сказал тебе о праздничной вечеринке, то лишь потому, что тебя это вряд ли заинтересовало бы.

От прикосновений нежных губ любовника по телу Садиса расходились волны приятной дрожи. Мужчина чуть откинулся назад, подставляясь под ласку, и, прикрыв глаза, проговорил:

- Я уже понял, что ты против моего присутствия на этом празднике. И теперь мне хотелось бы узнать, почему? И прошу тебя, избавь меня от своих дешевых отговорок о шуме. Я тысячу раз был в твоем клубе в самый разгар... почему сегодня нельзя?

- Я не говорил, что нельзя. - Язык Видегреля скользнул по мочке уха Садиса, а ладонь легла на напряженное бедро мужчины и несильно сжала его. - Но я буду занят и не смогу уделить тебе должного внимания. Разве тебе не будет одиноко и тоскливо в этом балагане без меня?

- Видегрель... - Садис схватил любовника за подбородок и заглянул в его чуть затуманенные, полные сумасшедшего желания глаза. - Я же знаю, что ты что-то скрываешь от меня. Не заставляй выпытывать это силой.

- Ммм... как заманчиво звучит, - протянул Видегрель и лукаво облизнулся, накрывая пах Садиса ладонью. - Мы не виделись с тобой больше недели, я был бы не прочь, чтобы ты что-нибудь у меня повыпытывал.

- Издеваешься? - спросил мужчина, перехватывая любовника за запястье и удерживая его руку.

- Садис, ну не будь таким... - с легким сожалением в голосе сказал Видегрель, глядя на мужчину полными страсти, блестящими глазами.

- Каким, «таким»? - поинтересовался Садис и уточнил, внезапно вспомнив слова директора: - Как навозная муха, предпочитающая болотную гниль аромату чудесных цветов? Ты это хочешь сказать?

- Навозная муха? - удивился Видегрель, скривив губы.

По его спине вдруг побежал холодок, и появилось неприятное ощущение, словно кто-то исподтишка наблюдает за ним. Настолько знакомыми показались мужчине слова любовника.

Видегрелю даже захотелось обернуться, чтобы убедиться в том, что за его спиной никого нет. Но кто бы мог оказаться на пустынной дороге почти у выезда из города?

- Что за странное сравнение? - спросил он, стараясь прогнать непрошеные ощущения. - Господин Айзен был прав, тебе необходим отдых. В первую очередь от него. Говоришь уже как директор.

- А что, разве он не прав? - спросил Садис. - Ответь мне. Я слишком скучный? Или недостаточно хорош для тебя?

- Садис, - Видегрель покачал головой и, отстегнув ремень безопасности любовника, протянул руку и нащупал рычаг, с помощью которого водительское сиденье откинулось назад. - Ты можешь быть каким угодно, но явно не скучным.

Мужчина хотел что-то возразить, но Видегрель ему не позволил, прервав готовый пролиться поток слов глубоким поцелуем.

Страсть пульсировала по венам Видегреля, разливаясь жаром по всему телу.

Как же он скучал по Садису все это время.

Они не виделись чуть меньше недели, но эти дни показались мужчине вечностью. И теперь, когда любовник был так близко, у Видегреля от желания кружилась голова. А предвкушение болезненных прикосновений сильных рук Садиса и вовсе сводило мужчину с ума, заставляя пах наливаться тяжестью.

- Я хочу тебя, - прошептал он, тяжело дыша и облизывая чуть пересохшие губы. - Так сильно, Садис...

- Ты хочешь сделать это в машине? - сипло спросил Садис, когда Видегрель стал порывисто расстегивать пряжку своего ремня и стаскивать с себя штаны. - А если нас увидят полицейские?

- Да и чёрт с ними! - улыбнулся мужчина.

И, оголившись по пояс, перекинул ногу через бедра Садиса, усаживаясь сверху и склоняясь к его лицу.

- Пусть смотрят и завидуют нам, - сказал он, касаясь губами губ любовника и соблазнительно оглаживая ладонями его торс. - Не думай ни о чем. Просто возьми меня, пока я не сошел с ума.

Руки Видегреля были словно из раскаленного металла и насквозь прожигали одежду и кожу Садиса, а чуть приоткрытые влажные губы так и манили мужчину впиться в них поцелуем и искусать до крови.

Видегрель продолжал всё настойчивее ласкать его, а ловкие пальцы уже справились с пряжкой и молнией на штанах мужчины, и скользнули под резинку его трусов.

- Сумасшедший... безумный... - зашипел Садис, когда ладонь Видегреля сомкнулась на его члене.

Прекрасный и хрупкий как бабочка, беззаботно порхающая с цветка на цветок и случайно угодившая в болото, которое вот-вот поглотит ее, не оставив от неземной красоты и следа.

Но Садис не хотел быть болотом, которое уничтожает все восхитительное и жизнерадостное. Он тоже хотел быть цветком, пусть даже и цветущим среди трясины, в лепестках которого уставшая бабочка могла бы найти приют и отдохновение, чтобы набраться сил для дальнейшего полета.

И потому он не стал останавливать Видегреля, а наоборот, сжал ладонями его обнаженные бедра и огладил их, подбираясь большими пальцами к чувствительному месту, которое более всего жаждало его внимания.

Коснувшись пальцами окрепшего, чуть подрагивающего ствола, Садис провел подушечками от основания к влажной головке и сказал негромко, но требовательно:

- Хочу тебя... я тоже скучал.

Запах Садиса кружил Видегрелю голову. Сильные руки сводили с ума, а страстный шепот заставлял его желать любовника еще сильнее.

Страсть кипела в крови и неудержимым потоком неслась по венам. Словно подросток, опьяненный новыми чувствами, Видегрель не думал ни о смазке, ни о защите. Ему хотелось чувствовать Садиса в себе, хотелось окунуться в его любовь, какой бы болезненной она ни была, и он не стал медлить.

Умастившись поудобнее на бедрах любовника, мужчина сжал в ладони его член и направил головку к узкому неразработанному входу. И через мгновение, закусив губу и прикрыв глаза, зашипел, когда большая головка протолкнулась внутрь, причиняя сильную боль.

Садис еще никогда не занимался сексом в автомобиле, но с появлением Видегреля в его жизни, он уже успел открыть для себя много такого, на что сам ни за что бы не отважился.

Сначала он чувствовал сильное напряжение и нервозность, думая о том, что кто-то может увидеть их. Но стоило ему оказаться внутри любовника и почувствовать жар его тела, как мысли и страхи выветрились из его головы, уступая место удовольствию.

Оседлав Садиса, Видегрель двигался нарочито медленно, словно наслаждаясь каждым мгновением единения их тел. Он закусывал нижнюю губу, откидывал голову назад и, постепенно набирая темп, царапал короткими ногтями плечи мужчины, иногда смещаясь на оголенную шею и зарываясь пальцами в короткие волосы.

Садис терпел, сколько мог, давая любовнику возможность почувствовать себя главным, но инстинкты все же взяли над мужчиной верх, и он, стиснув Видегреля в крепких объятиях, извернулся и уложил его на сиденье, подминая под себя.

В машине подобные манипуляции дались Садису нелегко. Он зацепил руль, ударился локтем о ручку дверцы, а головой - о потолок, но, в конце концов, справился с акробатическим трюком и вогнался в Видегреля до основания, заставляя того глубоко и страстно застонать.

- Ты сводишь меня с ума, - признался Садис, ускоряясь и ловя губами стоны любовника, которые становились все громче: - Но если и дальше будешь скрытничать, у нас могут быть проблемы.

Резкие движения Садиса причиняли Видегрелю боль. Несильную, но такую желанную.

До встречи с мужчиной он и не подозревал, что будет получать удовольствие от чего-то подобного. Но теперь, лежа под Садисом, прижатый к жесткому сиденью его сильным телом, чувствуя, как любовник наполняет его до предела, слыша биение его сердца и возбужденное рычание, Видегрель чуть ли с ума не сходил от переполняющего его душу восторга.

Пальцы Садиса больно впивались в кожу, сминали ее, оставляя красные отметины, которые уже через несколько часов превратятся в слабые синяки. И эти жесткие, исполненные страсти прикосновения доводили Видегреля до исступления.

Но последняя фраза любовника заставила все внутри мужчины сжаться от охватившего его страха.

Он вцепился руками в плечи Садиса и, притянув его к себе, крепко обнял, понимая, что с секретами пора прощаться.

- Тебе не понравится то, чем я занимаюсь, - задыхаясь от подступающего удовольствия, проговорил он. - Тебе это совершенно точно не понравится.

- Рассказывай... - Садис подхватил разгоряченное тело любовника и прижал к себе, впиваясь поцелуем в шею и грубо толкаясь в него.

Слишком грубо возможно... ногти мужчины прошлись по его плечам, оставляя за собой горящие огнем полосы.

- Рассказывай... - повторил Садис хрипло, проваливаясь в эйфорию и понимая, что ни за что и никогда не откажется от Видегреля.

Что бы он ни натворил, что бы он там ни скрывал... плевать. Его любовь, его самоотдача важнее всего на свете.

- Рассказывай... - выдохнул Садис уже почти беззвучно, снова и снова вгоняясь в любовника, пока перед глазами у него не потемнело. - Рассказывай...

Вспышки боли смешались с обжигающими нутро искрами безумного удовольствия, а от требовательного шепота Садиса Видегрель и вовсе окунулся в пучину яркого безграничного наслаждения.

- Этого не рассказать, - задыхаясь от подступающего оргазма, выдохнул Видегрель и подался бедрами навстречу движениям Садиса. - Надо видеть... Садис, сильнее...

- Так покажи... - попросил мужчина, подхватывая ладонями бедра любовника, чтобы удовлетворить его просьбу.

Чуть отклонившись назад, он ускорил темп и почувствовал, как его уносит от бессвязной мольбы Видегреля, от его стонов, от его жара.

А через мгновение оргазм накрыл Садиса с головой. Тело сотрясалось от приятной дрожи. И мужчина навалился на Видегреля, стискивая его в объятиях и продолжая в исступлении усыпать поцелуями влажную, чуть солоноватую кожу.

- Покажу, - прихватывая губами мочку уха любовника, прошептал Видегрель. – Все, что скажешь. Все, что пожелаешь, Садис. Я покажу тебе все.

- Хорошо. Спасибо.

Мужчина отстранился от Видегреля и, убрав с его лица несколько мокрых прядок, тихо проговорил:

- Чем бы ты ни занимался... я все равно буду любить тебя.

Видегрель слабо улыбнулся.

Как же ему хотелось, чтобы слова Садиса оказались правдой. Но в душе мужчины уже зарождалась тревога. То, что любовнику предстояло увидеть, могло сильно сказаться на их отношениях. И этого Видегрель боялся больше всего.