1

***

Рождественское утро было по сказочному морозным и снежным.

Обычно в это время Нью-Йорк утопал в грязи и слякоти, но в этом году погода решила порадовать жителей бетонного муравейника, подарив им на праздник чистое небо, яркое солнце и пушистые шапки снега.

Вот только настроение Ленарда не позволяло порадоваться всей этой красоте, и парень хмуро гнал машину по скользкой дороге, мысленно проклиная и рождество, и Санту с его осточертевшим «хо-хо-хо», и бесконечно ворчащего вот уже почти час Этельстена.

Сообщая Рике о том, что не сможет провести с ним Сочельник и Рождество, Ленард предполагал, что парень, скорее всего, смертельно обидится. Однако даже его самые мрачные предположения не шли ни в какое сравнение с гадкой действительностью.

Конечно, проблема была не в самих праздниках и невозможности эти самые праздники провести вместе, и все же именно это стало катализатором проблем.

Сколько бы они с Этельстеном ни объясняли Рике, что учеба отнимает у них слишком много времени и сил, парень не хотел им верить, и каждый раз выставлял себя жертвой. А ведь Рика и предположить не мог, на какие жертвы идет Этельстен, лишь бы выкроить для него несколько свободных часов.

Некоторые университетские предметы давались Этелю с большим трудом. Те же самые вычислительные науки постоянно ставили парня в тупик. И, чтобы сохранить успеваемость, ему приходилось днями и ночами зубрить сложный материал. Дошло даже до того, что Этель свалился в обморок от переутомления и почти сутки провел в кровати. Но Рикальду об этом они, конечно же, говорить не стали.

Сам Ленард так же безумно уставал. Помимо учебы он был вынужден вникать в тонкости семейного бизнеса, так как Сайтон теперь работал на какого-то японца, и ради новой должности отказался от поста вице-президента их компании. Ленард, как мог, противился попыткам отца спихнуть на него обязанности Сэта, но все же не решался открыто выступать против этой затеи. Хорошо хоть Сандра иногда напоминала отцу, что Ленард не обладает усидчивостью старшего брата и, к тому же вынужден уделять время занятиям в университете, иначе на сдачу итоговых тестов у парня просто не осталось бы сил.

Поэтому когда сестра попросила провести Сочельник и Рождество дома, Ленард не смог ей отказать.

Этельстен же планировал провести этот вечер с Рикой. Еще и глумился, гад, что они с мальчишкой отлично повеселятся, полностью погрузившись в любовь и романтику, пока Ленард будет ужинать в скучном семейном кругу и развлекать своего чванливого отца.

Вот только мать Этеля, внезапно вернувшаяся в Нью-Йорк, нарушила все его планы.

И, естественно, Рика не пожелал войти в их положение, и обиделся. Да так сильно, что окончательно испортил Ленарду праздничное настроение. Особенно после звонка Этельстена, который устроил ему форменную истерику, требуя немедленно ехать в школу, потому что Рика сначала отключил телефон, а потом включил, но на звонок ответил Джосс, который наговорил Этелю всякой чуши.

Свои переживания Этельстен выливал на голову Ленарда щедро и с огоньком. И парню пришлось долго успокаивать его, убеждая в том, что ничего страшного и непоправимого не произошло, и что никуда Рика из школы не денется, а послезавтра они заберут его, как и обещали, и как-нибудь объяснятся с ним.

Этель еще немного повозмущался и отключил связь, но буквально через полчаса перезвонил, и чуть ли не в припадке сообщил Ленарду, что Видегрель не берет трубку, и неизвестно, смог ли он достать пропуск для Рики, или вообще об этом забыл.

И снова Ленарду пришлось успокаивать любовника. Вот только его самого успокоить было некому.

Оставшийся вечер он провел как на иголках, почти ничего не ел за ужином и всё смотрел на экран своего телефона, ожидая оповещения о том, что Рика появился в сети.

Но, как назло, Рика продолжал обижаться, и не желал включать свой мобильный. Из-за чего нервы Ленарда не выдержали, и он решил все-таки съездить в школу и отчитать мальчишку за такое глупое поведение.

С самого утра заскочив к сестре и извинившись перед ней за то, что не сможет провести Рождество в ее компании, Ленард поспешил к Этельстену. И, забрав парня из дома под недовольное ворчание госпожи Зитрис, поехал вместе с ним в школу.

Но и тут их ждало разочарование.

Оказалось, что Рика покинул школу еще накануне днем. А на все расспросы парней о том, с кем он уехал и как долго его не будет, охранник неизменно отвечал, что запрашиваемая ими информация конфиденциальна, и разглашать ее не положено.

- А я тебе говорил! - возмущался Этельстен, снова и снова набирая номер Рики. - Ну куда он мог запропаститься?!

- Куда-куда, - пробурчал Ленард, хотя на душе у него было неспокойно. - Скорее всего, он дома. Заказать пропуск могут только близкие родственники. Может быть, мать забрала его из школы на праздники?

- Ага, скажи еще, отец вернулся и воспылал нежными чувствами к своему отпрыску, - съязвил Этельстен. – А даже если и так, какого хера мне Джосс на звонок ответил? Они что, вместе уехали? К тому же я почти уверен, что слышал музыку и чьи-то голоса на заднем фоне.

- Потому что Рика попросил, - отмахнулся Ленард. - Он, вполне, мог оставить телефон в школе, и подговорить Джосса, чтобы тот наплёл тебе всякой чуши. Хватит уже истерить, и поехали к нему. Уверен, он дома.

Этельстен еще немного повозмущался, но спорить не стал.

И вот теперь они оба стояли рядом с невысокой калиткой в беленьком, украшенном гирляндами заборчике, и хмуро взирали на перемигивающийся огоньками дом парня.

Ленард помнил, что мать Рики отнюдь не добрая, приветливая тетушка. И вполне осознавал, что их с Этельстеном визит может спровоцировать скандал. Но переживание за парня было слишком сильным, чтобы топтаться на месте и бояться бешеной горгоны. И потому Ленард решительно толкнул незапертую калитку и размашистым шагом направился к дому.

Этельстен не отставал. И когда они поднялись на крыльцо, парень первым подошел к двери, несколько раз нажал на дверной звонок и застыл в ожидании.

Первые несколько минут ничего не происходило. Этельстен нажал на звонок еще раз, а потом еще, а когда уже занес руку, чтобы начать тарабанить в дверь, та неожиданно распахнулась, и парни с немым удивлением во взгляде уставились на открывшего им Гердера.

***

Ирман проснулся, когда было уже светло. В не зашторенное окно пробивались яркие солнечные лучи и, отсвечивая от поверхности зеркала, плясали на веках парня слепящими зайчиками.

Ирман раздраженно укрылся одеялом, чтобы еще немного поспать, но долго не пролежал, так как тело настойчиво напомнило о своих потребностях, и парню пришлось подняться.

Голова была чугунной, а во рту всё ссохлось как после трехдневного путешествия по пустыне.

Ирман кое-как доплелся до ванной комнаты и, справив нужду, умыл припухшее лицо. А потом пошел на кухню, в надежде на то, что в холодильнике у Умино найдется свежее молоко, которое, как известно, было лучшим антиоксидантом и хорошо помогало от похмелья.

И его надежды оправдались.

Ирман достал тетрапак из холодильника и налил молоко в стакан, но не успел сделать и двух глотков, как в доме раздался настойчивый, нетерпеливый звонок в дверь.

Парень проигнорировал звонок, надеясь, что Рика или его сестра откроют раннему визитеру. Но они, похоже, еще спали, а визитер, видимо, очень хотел, чтобы к нему вышли, так как продолжал трезвонить без остановки.

«Интересно, кто там такой настойчивый?» - подумал парень, направляясь в прихожую в одних трусах и со стаканом холодного молока в руке.

И, распахнув дверь, тут же закатил глаза до белков, когда увидел на пороге Зитриса и Легрима.

- Что вам надо? – спросил парень и сделал еще один глоток молока, чтобы промочить охрипшее горло.

- Где Рика? - прорычал Ленард, с раздражением рассматривая Гердера и стараясь не думать о том, с какого хрена этот белобрысый ушлепок стоит перед ними в одних трусах, да еще и молочко хлещет как домашний котенок.

Этельстен и вовсе потерял дар речи, и теперь с ненавистью таращился на парня, прокручивая в мыслях не самые приятные сценарии развития ситуации.

Гердер молчал, с невозмутимым видом потягивая молоко, и тогда Этель не выдержал и рявкнул:

- Оглох, что ли?! Тебя спросили, где Рика.

- Спит, наверное, - ответил парень. - Так что не орите тут, а то ещё всех перебудите. И если это всё, что вы хотели узнать, то я пойду. Холодно.

Гердер попытался закрыть дверь, но Ленард не позволил ему этого сделать, вжавшись в холодную деревянную поверхность ладонью и отталкивая дверь обратно.

- Позови его, - прорычал он, когда Ирман раздраженно вскинул бровь и бросил выразительно злой взгляд на руку парня.

- Я вам что, дворецкий? - спросил Ирман. - Позвоните ему. Если он захочет с вами разговаривать, то ответит. А если нет, тогда катитесь к чёрту.

- Позови его, - теперь уже с угрозой проговорил Ленард, но Этельстен его остановил.

Он положил свою ладонь на плечо парня и несильно сжал его, успокаивая.

- Мы бы так и сделали, но его телефон отключен, - стараясь не создавать ненужных конфликтов, пояснил Этельстен. - Позови его... пожалуйста.

Последнее слово Этель процедил сквозь зубы и, чтобы сгладить напряжение, растянул губы в вежливой улыбке.

- Ну раз его телефон отключён, то и мне с вами говорить не о чем, - сказал Ирман.

- Гердер, ты сейчас нарываешься?! - спросил Ленард.

- Я лишь констатирую факт, - ответил парень. - Судя по словам Рики, он вас знать не желает.

- Давай мы сами в наших отношениях разберемся, - снова вмешался Этель. - Позови его, чтобы мы могли поговорить.

- Не буду я этого делать, - заупрямился Ирман и хотел отбить руку Ленарда, чтобы закрыть дверь, но раздавшийся из-за спины девичий голос отвлек его от этой затеи:

- Что здесь происходит? Кто вы все такие?

Ирман оглянулся и увидел позади себя хорошенькую девушку, в чем-то неуловимо похожую на Рику, с темными волосами и большими темными глазами. Девушка куталась в халат и с недоумением смотрела на троих парней, один из которых, к тому же, был почти без одежды.

- Сходи за братом, - обратился к ней Ирман. - Скажи, что пришли Легрим и Зитрис. Он поймет, о ком речь.

Девушка недовольно покосилась на него, но спорить не стала и поспешила на второй этаж, а Ирман, повернувшись к парням, сказал:

- Она позовёт. Но если Рика не спустится, вы уйдете.

Ленард тут же ощетинился и, хотел было, послать Гердера подальше, но Этель его опередил:

- Он спустится. Поэтому подождем. А пока, может, все-таки впустишь нас? Сам ведь сказал, что холодно.

- Обойдетесь, - ответил Ирман. - Девчонка вернётся и скажет, можно вам войти или нет. Это всё-таки ее дом.

Этелю нечего было на это возразить, и он привалился плечом к дверному косяку, ожидая реакции Рики на их появление.

Парни слышали, как девушка стучит в дверь и зовёт брата, а потом что-то взволнованно ему объясняет.

- Я поговорю с ними, - послышался голос Рикальда, - иди в свою комнату и оставайся там, пока я тебя не позову.

- У тебя что, неприятности? - спросила девушка.

- Всё нормально, не переживай, это мои друзья со школы, - ответил парень. - Иди к себе.

- Какие-то они слишком взрослые для школьников, - не успокаивалась Этид.

- И когда это ты стала таким экспертом по части парней? - голос Рики сделался раздраженным. - Они уже выпускники, ясно? Я познакомился с ними, когда был на первом курсе. Еще что-то хочешь узнать, или я могу пойти, одеться?

- Откуда у тебя эти синяки? - спросила девушка. - Рика, во что ты снова ввязался?

- Это не синяки! - зарычал парень. - Иди к себе, говорю.

Снизу было слышно, как брат с сестрой еще некоторое время припирались, а потом девушка всё-таки ушла, и на пару минут все стихло. Ирман успел допить свое молоко и основательно замерзнуть, прежде чем Рика соизволил спуститься.

Когда он появился в прихожей в сопровождении Аррека, на нём были надеты джинсы и водолазка с высоким горлом. Аррек же, напротив, был одет в шорты и футболку, которые были ему явно малы и обтягивали все, что только можно.

- Что ты вырядился как идиот? - спросил Ирман у друга.

- Кто-то, кажется, блеванул мне на штаны, - ответил Аррек, - к тому же вся одежда сигаретным дымом провоняла, вот я и одолжил у Рики эти вещи, пока мои стираются.

Он обнял парня за плечи и, бросив взгляд за порог, сказал с кислой улыбкой, обращаясь к любовникам друга:

- Здоровки! Какими судьбами?

Рика, тем временем, молчал, словно воды в рот набрал, и смотрел на парней, не зная, то ли прогнать их прочь, то ли выйти к ним и все нормально обсудить.

- Убери от него руки, Джосс! - прорычал Ленард и, отпихнув Ирмана с дороги, вошел в дом.

Этельстен последовал за ним с самым мрачным выражением лица, не предвещающим Джоссу ничего хорошего.

- С чего бы мне это делать? - вскинул бровь Аррек и усмехнулся. - Зитрис, я же тебе вчера все предельно ясно объяснил. Ты ведь не был в школе тупарем, так что же изменилось?

- Захлопнись, Джосс, - не глядя на парня, проговорил Этельстен.

Его взгляд был устремлен на Рику.

Кофта с высоким горлом. Упрямый, но, между тем, виноватый взгляд. Тут и гением не надо быть, чтобы сообразить, в чём причина такого поведения.

- Мы можем поговорить только втроем? - спросил он, глядя Рике в глаза.

- Зачем? - поинтересовался парень. - Что ещё вы можете мне сказать, чего я не слышал? Вы, кажется, собирались отмечать Рождество с семьями, так зачем притащились сюда?

- Вот именно, - хмыкнул Аррек. - Вас тут не ждали. Возвращайтесь туда, откуда пришли. А Рика останется с нами.

- Джосс, если не хочешь лишиться челюсти, лучше закрой варежку! - с неприкрытой угрозой сказал Этельстен, и даже Ленард с удивлением на него покосился.

- Рика, давай спокойно все обсудим, - снова попытался договориться с парнем Этель. - Только без посторонних.

Он смерил Джосса и Гердера тяжелым взглядом, и Ирман, пожав плечами, ушел на кухню. А вот Аррек с места не сдвинулся, и по-хозяйски притянул Рику к себе, самодовольно улыбаясь.

- Джосс, я тебя предупреждаю... – прорычал Ленард и процедил чуть ли не по слогам: – Убери! Свои! Корявки!

- Прекратите! - попросил Рика и накрыл ладонью руку Аррека, после чего сказал, обращаясь к нему: - Иди к Ирману. Я сам с ними разберусь. Не нужно здесь скандалить, иначе Этид влетит от мамы.

Аррек прищурился и метнул в парней раздраженный взгляд. После чего повернулся к Рике и вполне мягко сказал:

- Если что, зови. Я вызову полицию.

Рика кивнул, и Аррек ушел. А Этельстен, проводив парня злым взглядом, повернулся к Рике.

Но Ленард не дал ему и слова сказать, тут же напустившись на мальчишку:

- Что это было вообще?! Какого хера этот мудозвон руки распускает?!

И тут же из кухни донеслось:

- От мудозвона слышу!

- Джосс, завали! - рявкнул Этель, но к Рике обратился спокойно: - Зачем ты так с нами?

- А вы зачем? - спросил Рика, переводя взгляд с одного парня на другого. - Сложно было вчера заехать ко мне хотя бы на полчаса? Да и, к тому же, что я такого сделал? Пошел гулять без вас? Это теперь что, преступление какое-то? Или вы предпочли бы, чтобы я Сочельник в школе в одиночестве провел, и в который раз убедился, что я и нафиг никому не сдался?

- Ты знал, что мы не могли! - возмутился Ленард. - Мы говорили тебе об этом. Никто не запрещает тебе встречаться с друзьями и проводить с ними время. Но на кой хер ты телефон выключил?

- Ленард, тише, не кричи, - Этельстен сжал локоть парня, призывая его к спокойствию, хотя и сам был на грани.

Бешенство поднималось в его груди разрушительными волнами. Взгляд не отрывался от виднеющегося на шее Рикальда краешка засоса, но привлекать к этому внимание Ленарда парень не хотел.

- Рика, ну, правда, ты мог оставить телефон включенным, - стараясь держать себя в руках и никак не выдать внутренней ярости, проговорил Этель. - Мы переживали.

- Да о чём вам было переживать? - удивился Рика. - Я и раньше так делал. Но вы почему-то не спешили приезжать и требовать объяснений. Что же изменилось? Я, правда, не понимаю, с чего вы подняли весь этот шум?

- С того, что мы не знали ни где ты, ни что с тобой! - взвился Ленард. - Ты не понимаешь... ты даже не пытаешься нас понять! Ну сколько можно, Рика? Да, в Сочельник у нас не получилось повидаться с тобой, но мы же говорили, что все рождественские каникулы проведем вместе.

Рикальд сделал глубокий вдох и спрятал руки в карманы.

- И где мы их проведем? - спросил он у парней. - В номере отеля, или вы сняли квартиру? Ставлю сто баксов, что это будет квартира. И, дайте угадаю, где она находится. Где-то, где никто не сможет увидеть вас со мной.

- Рика, мы уже тысячу раз это обсуждали! - вышел из себя Этельстен. - Мы пытаемся защитить тебя. Сейчас мы не можем открыться перед родными, но...

- Вы никогда не сможете! - отрезал парень, которому надоело слушать этот пустой трёп. - Два года прошло, и ничего в вашем отношении ко мне не изменилось! Я не понимаю, что вам от меня нужно. Уходите и не возвращайтесь, пока не определитесь. Давайте же! Дверь там! Я не хочу с вами разговаривать, пока не услышу внятные ответы на свои вопросы.

- На какие вопросы? - не сдержался Ленард. - Когда мы скажем родным о том, что мы вместе? Хорошо, а когда ты признаешься в том, что мы вместе? Как ты там представил нас своей сестре? Друзья со школы? Что касается Этельстена, он и не скрывает ни от кого, что встречается с двумя парнями. А если дело во мне... что ж, поехали! Лично скажешь о нас моему отцу. Я отрицать не буду. И, может быть, даже смогу из комы выйти, чтобы поприсутствовать на твоих с Этелем похоронах.

- И что, будем всю жизнь бояться твоего отца? - спросил Рика, в какой-то степени понимая Ленарда, но, в то же время, не желая оставаться за бортом. - Будем скрываться, как какие-то преступники? А дальше что? Ты женишься, заведешь детей, и будешь навещать меня как какую-то куртизанку в купленной мне квартире? Спасибо, мне такие отношения не интересны. А сестре я своей не сказал, потому что ещё и сам не знаю, кто вы для меня: друзья, парни или просто залётные любовники. Сначала сами определитесь и ведите себя соответственно.

- Мы определились! - взорвался Ленард. - Иначе нас бы тут не было. Этельстен! Да скажи уже хоть что-то!

Этельстен перевел тяжелый взгляд с Рики на Ленарда и вернул его обратно.

О, да! Ему было что сказать. А лучше всего просто пойти на кухню и начистить Джоссу его веснушчатую рожу.

- Мне кажется, Рика уже и сам определился, - хмуро проговорил он, глядя мальчишке в глаза. - Не так ли?

- Не спихивай всё на меня! - тут же возмутился парень. - Я не один в этих отношениях, хотя иногда мне кажется, что только меня одного волнует наше будущее. Сейчас просто уйдите! Вы хотели забрать меня завтра, вот и приезжайте завтра. А сегодня я хочу побыть со своими близкими людьми, праздник как-никак!

Он указал парням на дверь, предлагая уйти по-хорошему.

- Я и смотрю, что это чёртово будущее тебе всю ночь покоя не давало, - глухо ответил Этельстен.

- Да о чем ты?!

Ленард гневно посмотрел на Этеля, но по выражению его лица так ничего и не понял.

- Ни о чем, - отмахнулся парень. - Нам действительно лучше уйти. Мы здесь лишние.

- Проваливайте-проваливайте, - снова послышался из кухни голос Аррека.

И Ленард, вдруг, словно с цепи сорвался.

- Я тебя урою, рыжий потрох! - рявкнул он и сделал несколько шагов в сторону кухни, но Рика резко преградил ему путь.

- Серьезно? - спросил Ленард, с трудом сдерживая рвущееся из груди бешенство. - Ты серьезно хочешь, чтобы мы ушли?

- А ты серьезно решил затеять разборки с Арреком в моем доме? - спросил Рика. - Я не хочу, чтобы вы уходили. Я хочу, чтобы вы вернулись к тем, с кем хотели провести этот день. Я же останусь с друзьями, потому что решил провести этот праздник с ними. Если вам можно так поступать, почему мне нельзя?

- Хотели? Мы хотели?! - Ленарду с каждым мигом становилось все сложнее сдержать ярость. - Ты!.. А, знаешь, что? Встречай этот чёртов праздник с кем хочешь! Идем, Этель. Нам тут явно не рады. И не смей мне больше мозг мыть о том, что по нам кто-то соскучился. Я в это дерьмо больше не поверю.

Ленард развернулся и стремительно направился к выходу, даже не глядя на то, идет Этельстен за ним или нет.

А Этель еще несколько мгновений смотрел на Рику, после чего негромко сказал:

- Я тебя не понимаю. Совсем не понимаю. Но, хотя бы, включи телефон.

И, больше не говоря ни слова, поспешил за Ленардом.

Когда парни вышли, Рика подошел к двери и закрыл ее на замок, после чего на негнущихся ногах направился на кухню. Друзья посмотрели на него, но Рика ничего им не сказал. Он опустился на стул и спрятал пылающее лицо в ладонях, с ужасом и каким-то благоговейным трепетом думая:

«Я прогнал их. Я осмелился их прогнать».

У него в горле стоял противный ком, но парень не собирался больше плакать из-за этих двоих. Если они захотят его увидеть, то вернутся завтра, как и планировали. А если нет, что ж, так тому и быть.

- Рика, ты в порядке? - спросил Аррек, приобнимая друга за плечи.

- Всё хорошо, - ответил парень. – Только перенервничал немного. Давайте просто забудем о том, что произошло, и отметим Рождество.

Он поднял голову и посмотрел на друзей.

- Думаю, нам нужно заказать пиццу. Аррек, позвони в службу доставки. А ты, Ирман, иди, оденься, я хочу познакомить вас с сестрой. Она там, наверное, с ума сходит от любопытства.

- Пицца и девушки! - воскликнул Аррек и мечтательно закатил глаза. - Да это будет лучшее Рождество за последние годы!

- Ты на мою сестру не заглядывайся, - предупредил Рика друга с самым серьезным выражением лица. - Она не для тебя. И не для тебя тоже, Ирман. Не цепляйтесь к ней.

- Она видела меня без штанов, - сказал Ирман с издевательской усмешкой, - возможно, уже поздно предупреждать меня о чём-либо. Теперь она просто обязана на мне жениться.

- Мечтай! - фыркнул Аррек. - Если она хоть немного похожа на Рику, я заберу её себе.

- Да закройте вы свои рты! - разозлился Рикальд. - Иначе я вас выставлю отсюда. Когда Этид придёт, чтобы вели себя почтительно, иначе я за себя не ручаюсь.

- Слышал, Гердер, поч-ти-тель-но! - сделав серьезную мину, поучительно сказал Аррек. - А то знаю я, как ты флиртуешь. Трах-бах и куча переломов. Помню, как Сеттон страдал от твоих признаний.

- Сейчас я и тебе признаюсь так, что мало не покажется, - пообещал Ирман, приподнимаясь и замахиваясь кулаком.

- Ну хватит! - вмешался Рика. - Ирман, иди, оденься. А ты звони в пиццерию. Хватит разводить тут балаган.

- Ладно-ладно, уже звоню, - пошел на мировую Аррек, но, вспомнив кое о чем, попросил: - Рика, дай свой телефон. Мой разрядился.

- Иди в комнату и возьми, - сказал парень. - Только... не выключай больше. Пусть знают, что я от них не прячусь.

- Окей, - хлопнув друга по плечу, усмехнулся Аррек. - Только не жалуйся, когда твой телефон взорвется от их звонков и сообщений. А еще, я не уверен, что мой контакт с твоим телефоном ограничится только заказом пиццы, поэтому на спам от сайтов с порнушкой тоже не обращай внимания.

Рассмеявшись собственной шутке, Аррек ушел, а Рика так и остался сидеть на кухне, обреченно качая головой.

2

***

Ночь накануне Рождества стала для Рена поистине волшебной. Несмотря на то, что они с Сэем провели её в тесной коморке в подвале, при противном свете флуоресцентной лампы, где и уснули, изнурённые длительным и необычайно чувственным единением тел и душ, парень проснулся абсолютно счастливым.

Впервые он проникся смыслом поговорки: «С милым рай и в шалаше», которую раньше считал полным абсурдом. Теперь же он понимал, что эта народная «мудрость» относилась к таким вот ситуациям, когда окружающая обстановка полностью теряла свое значение, а вот любимый человек становился средоточием всей Вселенной. И, неважно, был ли этот «шалаш» похож на королевский дворец, или на покосившуюся хижину где-то в лесной глуши, главное, что рядом был тот, ради кого билось сердце и для кого хотелось перевернуть весь мир с ног на голову, лишь бы он больше никогда не испытывал страданий и страха.

Для Рена таким человеком был Сэй. Проснувшись в его объятиях, парень еще некоторое время лежал без движения, наслаждаясь распирающим грудь счастьем и безумным грохотом собственного сердца, а потом, открыв глаза, долго любовался своим сокровищем, своим Сэем, который спокойно спал рядом с ним, полностью расслабившись и ни о чём не тревожась.

Разглядывая красивое лицо парня, обрамленное волнистыми прядями светлых волос, Рен чувствовал щемящую радость в душе, которую был не в силах сдержать. Он прижал ладонь к щеке Сэя и, потянувшись к его губам, оставил на них легкий поцелуй.

Сэй промычал что-то в ответ и, просунув колено Рену между ног, обнял его еще крепче и улыбнулся.

- Просыпайся, - позвал Ренли негромко, поглаживая ладонями теплую спину парня. - Если хочешь и дальше спать, давай переберемся в мою комнату.

- Не хочу никуда идти, - капризно протянул Сэй, пряча лицо на груди парня. - Тут так тепло...

Сэю совершенно не хотелось просыпаться и тащиться непонятно куда. Хотелось лишь одного - чтобы Рен всегда был рядом и так вот нежил его своим теплом и лаской. Поэтому сама мысль о том, что надо даже на миг разлучиться с ним, приводила Сэя в отчаяние, и он старался продлить момент единения как можно дольше.

- А как же подарки? - спросил Рен. - Утро уже. Давай посмотрим, что там Санта оставил под ёлкой для нас с тобой.

- А там есть что-то и для меня? - удивленно спросил Сэй и, запрокинув голову назад, с любопытством посмотрел на Рена. - Только не говори, что угрозами заставил Санту принести мне подарок. У нас с этим стариканом давняя игра. Я прошу - он игнорирует. Не думаю, что он расстарался бы по собственной воле.

Рен улыбнулся.

- Конечно, там есть что-то и для тебя, - сказал он. - Не знаю, как насчёт Санты, но мама и Персивал точно расстарались, выбирая для тебя подарки. И я тоже. Мне уже не терпится показать его тебе.

Сэй округлил глаза.

- Так там не один подарок? - удивленно спросил он, чувствуя, как его щеки заливает румянец от охватившего сердце волнения.

Рен кивнул, из-за чего в груди Сэя взыграл детский восторг, и через несколько мгновений парень уже сидел на кушетке и держал в руках свою одежду, которую, между тем, не торопился надевать.

- Эм... а можно мне сначала в душ? - спросил он, поворачиваясь к Рену, который лежал на боку и, подперев ладонью голову, наблюдал за ним с самым счастливым выражением на красивом лице. - Не хочу предстать перед ёлкой в таком плачевном виде. Она ведь для меня подарки сторожит.

- Конечно, можно, - ответил Рен. - Можем даже вместе пойти. Потру тебе спинку. Что скажешь?

- Очень заманчиво, - рассмеялся Сэй и, поднявшись, потянул на себя плед, нагло сдергивая его с парня.

Рену пришлось встать и одеться. После чего он взял Сэя за руку, и они вместе вышли в подвал.

Переступив порог, Сэй замер на миг, рассматривая серые стены и немного щербатый пол, и прислушался к своим ощущениям.

Страха не было. И лишь отвращение гнилостным послевкусием горчило на языке при виде этого места.

- Пойдем скорее, - попросил Сэй, направляясь к лестнице. - Не хочу портить это чудесное утро дурными воспоминаниями.

- Всё ещё боишься этого места? - спросил Рен.

И, прекрасно понимая, что от страхов одним махом не избавишься, решил подбодрить парня.

- В любом случае, мы хотя бы попытались, - сказал он. - Думаю, со временем, ты сможешь всё это преодолеть. А я буду рядом, чтобы поддержать тебя.

- Да, со временем все пройдет, - улыбнулся Сэй и сжал руку Рена в своей ладони. – И, чтобы это поскорее произошло, давай поспешим в душ. Я хочу утреннюю порцию новых сладких воспоминаний.

- С радостью помогу тебе в этом, - сказал Рен и, пристроившись за спиной парня, повёл его наверх.

На душ у парней ушло больше часа. Сначала Рен выполнил своё обещание, и заставил Сэя позабыть обо всех тревогах. А после помог ему помыться, и эти простые, на первый взгляд, действия, чуть снова не вылились в бурный секс.

Парни были словно одержимы друг другом, и не могли расстаться ни на миг. Но, когда Сэй захотел вымыть голову, Рену пришлось оставить его на некоторое время одного. Все потому, что Сэй ни в какую не соглашался «портить» свои волосы обычным шампунем, и чуть не отправил Рена в магазин за нормальными косметическими средствами.

Хорошо хоть Ренли вспомнил, что у его мамы тоже был пунктик по этому поводу. Он сходил к ней в ванну и принес Сэю все средства для ухода за волосами, какие только смог найти. И с этого момента ему представилась возможность наблюдать презабавнейшую картину, как взрослый парень холит и лелеет свои волосы, вымывая их, о чем-то с ними разговаривая в полголоса, обильно смазывая их бальзамом, а потом еще и маской.

Естественно, что от такого внимания его волосы лучились красотой и здоровьем. И Рен в какой-то момент даже позавидовал им.

- Теперь я понимаю, почему они такие восхитительные, - сказал он. - Кто угодно лоснился бы от самодовольства, если бы слышал в свой адрес столько комплиментов.

Сэй фыркнул.

- А вот и нет, - возразил он. - Есть у меня одна футболка. Она очень и очень старая, и я ее очень и очень люблю. Но, сколько бы комплиментов я ей не говорил, в каких бы нежных и мягких средствах ни стирал, она так сама себя и не зашила.

- Футболка - это бездушная вещь, - проговорил Рен и подошел к Сэю со спины, любуясь его отражением в зеркале. - Но даже этой вещи я завидую черной завистью, потому что со мной ты никогда не разговаривал в таком тоне. Не боишься, что я истреплюсь и порвусь без твоего внимания?

- Хочешь, чтобы я и тебя так побаловал? – мягко высвободившись из объятий парня, спросил Сэй.

Рен уверенно кивнул, и парень не смог ему отказать.

- Что ж, иди сюда. - Он привлек Ренли к себе и попросил: - Закрой глаза.

Рен послушно прикрыл веки, и Сэй начал нежно водить ладонями по его плечам и груди, дополняя каждое свое прикосновение мягкими, почти невесомыми поцелуями.

- Любимый мой. Красивый. Нежный, – проникновенно говорил он, вкладывая в слова всю любовь, которую испытывал к парню. - Ты подобен свету в моей жизни. Теплый... ласковый... твоё дыхание наполняет мою жизнь смыслом. Твои объятия делают меня счастливым. Ты радость моей души. Ты солнце в моем мире. Мой идеал. Мое Божество. Центр моей Вселенной. Мой Ренли.

Сэй шептал и ласкал парня. Руки скользили по сильному телу. Губы нежили кожу. Он глубоко вдыхал запах Рена, такой свежий, приятный, манящий, и чувствовал, как кружится голова от переполняющих его эмоций.

Рен млел и плавился в объятиях парня.

Когда Сэй признался ему в любви, он думал, что никогда не сможет испытать ещё большее счастье, чем в тот момент. Но, оказалось, что бывают чувства намного глубже, намного многограннее и ярче.

Не в силах держать все эти эмоции в себе, Рен сгрёб Сэя в объятия и, запечатлев на его губах страстный поцелуй, стал медленно оседать на пол, лаская обнаженный торс парня ладонями и губами, пока не оказался перед ним на коленях.

Тогда Рен взял его руки в свои и стал укрывать их поцелуями. А после обнял парня за талию и уткнулся пылающим лицом в его живот, не в силах найти слов благодарности и, не зная, как ещё выразить ему свои чувства.

Сэй улыбался. Стоял, запустив пальцы в короткие, еще влажные после душа волосы Рена, и улыбался, чувствуя себя до невозможности счастливым. Полный безоговорочной любви взгляд парня кружил голову, туманил рассудок, и Сэй задыхался от восторга.

Еще никто и никогда не смотрел на него так. Еще никто и никогда не заставлял сердце парня биться так быстро и гулко. И эти чувства были настолько прекрасны и восхитительны, что Сэю даже стало немного больно от переполнивших его душу эмоций.

- И откуда ты такой взялся, а? Из какой сказки сбежал? Ведь таких, как ты, не бывает. Такие, как ты, это привилегия невинных дев из любовных романов, и уж никак не такого раздолбая, как я.

- Ты к себе несправедлив, - ответил Рен. - Ты прекраснее и добрее любой девы... и ты заслуживаешь счастья. Я готов боготворить тебя и носить на руках, лишь бы увидеть твою улыбку. Я готов сделать для тебя всё, что ты попросишь. Наверное, ты считаешь меня ненормальным, но я так сильно тебя люблю, что не знаю, как еще могу это выразить.

- Не надо ничего выражать, - усмехнулся Сэй. – Твоего взгляда вполне достаточно. А вот на руках... да, на руках поносить можешь.

Он рассмеялся. Чисто и искренне. Обнял Рена и прижался к нему всем телом, понимая, что если они не выйдут из ванной в ближайшие несколько минут, то уже точно останутся здесь до Нового Года.

- И, все же, прежде чем ты унесешь меня куда-нибудь, я хочу посмотреть свои подарки, – немного капризно проговорил Сэй, лаская ладонью лицо Рена.

- Тогда давай оденемся и пойдем в гостиную, - предложил Ренли. – Там ещё нужно прибраться, а то мама будет вне себя от злости.

Сэй попросил Рена помочь ему высушить волосы, после чего они отнесли грязную посуду на кухню, а скатерть в стирку, и сели рядом с ёлкой, чтобы распаковать подарки.

- Вот от мамы и Персивала, - сказал Рен и поставил перед Сэем две небольшие коробочки в красно-золотой упаковке, - открывай, сначала посмотрим, что они выбрали для тебя.

Сэй принял эти подарки с восторженной улыбкой, и принялся нетерпеливо распаковывать коробки. В одной из них он обнаружил просто шикарнейший кожаный кошелек одного из самых известных производителей, а во второй - стильные и бесспорно красивые часы. Эти подарки были больше практичными, чем душевными, но парень все равно был искренне рад им, понимая, что Эстер и Персивал действительно потратили время, чтобы подобрать то, что могло понравиться любому молодому мужчине.

- Они чудесны, - сияя от счастья, проговорил Сэй и посмотрел на Ренли. - Правда, очень красивые. И модные. И... мне нравится. Очень нравится.

- Я рад, - сказал Рен с улыбкой и принялся распаковывать коробку со своим именем, в которую любящие родители поместили новые боксерские перчатки и годовой абонемент в спортивный клуб, о котором парень уже давно мечтал, но мама отказывалась его покупать, потому что не хотела, чтобы Рен перегружал себя тренировками.

- Ну, наконец-то, она сдалась! - возликовал парень и, отложив подарок в сторону, протянул Сэю небольшую коробочку в синей оберточной бумаге.

- А это от меня, - сказал он слегка взволнованным голосом. - Счастливого Рождества!

- Еще подарки? Ну не день, а праздник какой-то! - улыбнулся Сэй своей неуклюжей шутке и принял из рук Ренли его презент.

Он бережно снял яркую упаковку и, отложив ее в сторону, покрутил в руках обшитую черным бархатом коробочку. А потом открыл крышку, и замер в изумлении.

На темно-синем атласе покоилась чудеснейшее украшение: серебряная заколка, состоящая из двух частей. Изысканная полукруглая пластина, украшенная изящным орнаментом и инкрустированная синими камнями. Самый крупный камень располагался в центре пластины. Два поменьше были по бокам. Каждый самоцвет оплетали скрученный в спираль жгуты и россыпь цветов. Так же спиралевидные жгуты шли по краю пластины. А снизу к ней были приделаны небольшие подвески с такими же синими камушками в филигранной оправе. Крепилась заколка с помощью тонкой, похожей на спицу шпильки, так же увенчанной большим синим камнем, от которого вниз шла тонкая цепочка, к которой крепились еще три камушка поменьше.

Сэй на несколько мгновений лишился дара речи.

Какая красота! Какое изящество... такое... такое...

- Рен... - тихо прошептал Сэй, отрываясь от подарка и переводя взгляд на парня, - она восхитительна. А это... это ведь сапфиры, да?

Рен утвердительно кивнул. А Сэй резко подался к нему и крепко обнял, восторженно прошептав:

- Она чудесна, Ренли. Спасибо. Спасибо!

- Я рад, что тебе понравилось, - тихо проговорил Рен, чувствуя себя очень счастливым. – Эту заколку сделали на заказ. Я хотел подарить тебе нечто особенное, чего не будет у других, но, что могло бы подчеркнуть твою красоту. Хочешь, помогу тебе ее надеть?

- Да, - Сэй кивнул и, жарко поцеловав Рена, повернулся к нему спиной. - Только будь нежнее. Они капризные. Еще хуже, чем я. И будут делать все, чтобы не покориться.

Ренли усмехнулся и, пригладив волосы парня ладонью, поднял их вверх и заколол. Он не умел делать прически, но эта получилась довольно милой, хотя Сэй, глянув на себя через камеру в телефоне, нервно рассмеялся.

- Рен, - сказал он, - ты идеален во всем, но вот волосы укладывать совсем не умеешь.

- Ради тебя я возьму пару уроков, - пообещал парень, ничуть не обидевшись. - Я покорил тебя, и их тоже покорю, вот увидишь!

- Я тебе потом покажу несколько приемчиков, как их умаслить, - тихо рассмеялся Сэй и потянулся к парню, чтобы поцеловать его.

Но не успели их губы соприкоснуться, как в прихожей послышалась какая-то возня и голоса, нарушившие тишину дома.

Нервная дрожь зябкой волной пробежала по спине Сэя, и он замер, не в силах пошевелиться. Загнанный в клетку страх гнул прочные прутья и вновь рвался наружу, но приятный женский голос заставил это мерзкое чувство заскулить и поджать хвост.

- Ренли! Как ты мог не сказать нам, что Сэй все же придет к нам на Рождество?! - возмущенно спросила Эстер вместо рождественского приветствия.

- И что бы это изменило? - хмыкнул Рен, обнимая Сэя за талию и привлекая его к себе, чтобы он не психанул, когда увидит Уилла. - Это заставило бы вас вернуться?

- Нет, - сказала женщина, - но я бы и ему привезла угощение.

- Отдай ему моё, - разрешил парень. - Я как-нибудь обойдусь.

- Ну что ты, - улыбнулся Эстер, - мы все с ним поделимся.

Она приблизилась к парням и, когда они поднялись, обняла каждого по очереди.

- С Рождеством, дорогие мои. Надеюсь, вы вчера хорошо повеселились?

- Мы поужинали, а потом всю ночь смотрели фильмы, - соврал Рен.

- Что ж, я рада, что вы не скучали, - проговорила Эстер и, оглянувшись, позвала: - Персивал, Уилл, ну где вы там?! Не хотите поприветствовать нашего гостя?

Сердце Сэя подскочило к горлу, ударилось больно и рухнуло в желудок отравленным камнем безнадеги. Каждая мышца в его теле сильно напряглась, и даже объятия Рена не помогали ему справиться с удушливым приступом паники.

Должно быть, чувства Сэя слишком явственно отразились на его лице, потому что Эстер, до этого мило улыбавшаяся, вдруг нахмурилась и протянула к нему руку.

- Милый, с тобой все хорошо? - спросила она, прикасаясь своей теплой ладонью к заледеневшей коже на лбу парня. - Ты так неожиданно побледнел.

А Сэй стоял и, словно парализованный, не мог вымолвить ни слова. И только с ужасом смотрел за спину женщины, где на пороге уже появился Персивал, а рядом с ним и Уильям.

Рен буквально кожей почувствовал исходящие от Сэя волны ужаса и, понимая, что сейчас может произойти что-то очень нехорошее, взял парня за руку.

Уилл тоже был не в восторге от этой встречи. Он окинул Ренли и Сэя злобным взглядом и обратился к отцу:

- Я лучше пойду в свою комнату.

- Почему? - спросил Рен, крепче сжимая ладонь Сэя и с вызовом глядя на брата. - Тебе неприятно моё общество, или ты не хочешь знакомиться с моим парнем? У тебя что, с этим какие-то проблемы?

- Мелкий, заткнись, - проговорил Уилл, как-то странно втянув голову в плечи, и с опаской поглядывая на родителей, - я просто устал с дороги.

- Так присядь и отдохни, - посоветовала Эстер, продолжая с беспокойством всматриваться в Сэя. - Возможно, Сэй станет членом нашей семьи. Будь с ним приветливее.

Уилл что-то буркнул в ответ и сел в самое дальнее от ёлки кресло. Рен заметил его затаенный страх, и подумал, что брат сейчас напуган не меньше Сэя. Потому что если мама докопается до причин его грубого поведения, то он вылетит из этого дома без средств к существованию.

Впрочем, Эстер уже и думать забыла о пасынке и стала хлопотать вокруг Сэя:

- Может приготовить тебе мятный чай или принести стакан воды? Присядь пока на диван, а я схожу на кухню.

Сэю потребовалось все его мужество, чтобы взять себя в руки. Страх не исчез, нет, он спрятался в глубинах души, затаился на время. Но парень знал, что, стоит дать слабину, и это склизкая тварь непременно вырвется на свободу.

И эта мысль стала спасительной для него.

Нет уж, он не позволит какому-то ублюдку сломать себя. Этому не бывать!

- Спасибо, Эстер, но не стоит, - чуть хрипло проговорил Сэй и лучезарно улыбнулся, хотя только богам было известно, как тяжело далась ему эта улыбка. - Должно быть давление упало. Ничего страшного. Простите, но я заявился без подарков. И мне теперь очень неловко, ведь вы с Персивалом обо мне не забыли.

- Ну что ты, - смущенно рассмеялся мужчина, - не беспокойся об этом. Мы рады уже тому, что ты смог прийти в гости.

- Но я вижу под ёлкой какой-то новый подарок, - отметила Эстер. - Для кого он?

- Для меня, - ответил Рен. - Я не успел его распаковать.

- Ну так смелее, - призвала женщина. - Это что, какая-то картина? Мне тоже интересно на нее посмотреть.

- Ладно.

Рен потянулся за своим подарком и, аккуратно сорвав бумагу, охнул от восторга.

Это действительно была картина. На ней был изображен тропический лес, на фоне которого Сэй нарисовал очень натуралистичного черного ягуара, а рядом с ним - человека в наряде аборигена и с этническими татуировками на загорелой коже. Перед человеком и зверем горел костер, но если морду ягуара было видно очень хорошо, то лицо аборигена скрывалось в тени. И всё же Рен узнал в этом человеке себя, и был поражен тем, как Сэй четко передал каждый мускул и изгиб на его теле, словно рисовал с натуры.

- Она прекрасна, - сказал он, отдавая портрет маме, которая тоже хотела посмотреть на него, и заключил Сэя в крепкие объятия. – Спасибо. Это самый лучший подарок.

Когда Рен начал распаковывать подарок, Сэй напрягся.

Он никогда и никому не показывал свои работы, потому что слишком остро реагировал на критику и близко к сердцу принимал любые слова в адрес своих скромных творений. Только мама и Рен видели его рисунки. И когда картина оказалась у всех на виду, дыхание Сэя перехватило, и он почувствовал, как в горле становится сухо.

Щека дернулась. По спине прошелся электрический разряд и, тяжело вздохнув, Сэй сказал:

- Я рад, что тебе нравится. - Его голос прозвучал слабо и как-то затравленно из-за охватившего душу волнения. - Она несколько грубовата, но...

Сэй не договорил и, стушевавшись, отвел глаза, уставившись на мерцающую огнями ёлку.

- Какая восхитительная работа! – тем временем оценила Эстер, показывая мужу и пасынку картину. – Кто написал её? Я хочу, чтобы она висела в гостиной.

- Это Сэй написал, - ответил Рен, - и это мой подарок. Он будет висеть у меня в комнате.

- Сэй? – удивилась женщина. – Невероятно! Такая красота, милый. У тебя талант!

Парень еще сильнее разнервничался и поблагодарил женщину за лестную оценку, но Эстер уже не слушала его, примеряя картину к разным стенам.

- Мама, отдай, - попросил Рен. – Пожалуйста. Она моя. И будет висеть там, где я захочу.

- Вздор! - бросила женщина, поднимая картину выше и примеряя ее к каминной полке. - Твой подарок - общее достояние семьи, и я повешу его в гостиной, чтобы каждый мог им любоваться.

- Мне не нужен алтарь для поклонения! - возмутился Ренли, зная свою маму и ее привычку все преувеличивать и превозносить. - Отдай мне картину. Или ты хочешь, чтобы у Уилла развился комплекс неполноценности? Он тоже захочет свой портрет рядом с моим. А я не хочу, чтобы наши портреты висели рядом!

- Мелкий, хватит нести чушь, - подал голос брат, но Рен только отмахнулся от него, и попытался забрать картину.

- У тебя в комнате отвратительное освещение, - не унималась Эстер, ловко уворачиваясь от посягательств сына. – К тому же я тоже хочу им любоваться.

- Сэй тебе десять таких нарисует! – пообещал Рен. - Меня, тебя, Персивала, Уилла... а эту отдай мне! Это МОЙ подарок на Рождество. Я не хочу, чтобы на него смотрел кто-то, кроме меня!

- Мальчики... девочки... – призвал к порядку Персивал. – Если не успокоитесь, я заберу этот портрет к себе в кабинет и повешу его у себя над столом. Он станет украшением моей охотничьей коллекции.

- Я не позволю вешать это под лосиными рогами! – разозлился Рен и отобрал у мамы картину.

- Зачем же «под»? - сквозь улыбку спросил мужчина. - Могу и «над». Рога висят достаточно низко, портрет прекрасно впишется сверху.

- Нет уж, отстаньте! – заупрямился Рен, и спрятался вместе с картиной за спину Сэя. – Обойдетесь.

Наблюдая за борьбой, которая развернулась из-за картины, Сэй переводил растерянный взгляд с одного члена этой странной семьи на другого, и чувствовал, как в его сердце разрастается тепло. Из маленькой крохотной искорки оно разгорелось до невероятных масштабов, и вскоре переполнило сердце парня, вырвавшись наружу искренним веселым смехом.

Напряжение и переживания сгорели в его неистовом огне, и Сэй почувствовал невероятную легкость.

-Ну полно вам, перестаньте, - взмолился парень, не в силах больше смотреть на это представление. – Вы так спорите, будто не можете поделить полотно ван Эйка*. Эстер, Персивал, я не очень искусный художник, но, если вы хотите, я попробую написать ваш общий портрет.

Сэй сделал глубокий вдох и, собравшись с мужеством, повернулся к Уиллу.

- Твой портрет я так же могу написать, – сказал он, крепко сжимая в своей ладони руку Ренли. – Не ручаюсь, что он будет хорошим, но всё же напишу, если захочешь.

Уилл уставился на него мрачным взглядом, но ничего не сказал. А Сэй, глядя на своего мучителя, был поражен тем, что ничего к нему не испытывает. Абсолютно ничего. Ни страха, ни отвращения, ни презрения, ни даже отголосков того теплого чувства, что пылало в нем до предательства.

Теперь Сэй смотрел не на восхитительного Уильяма Райса, покорившего его сердце, и не на страшного монстра, который ради развлечения бросил его прямиком в ад. Нет... сейчас перед ним сидел обычный парень с озлобленным и затравленным взглядом, раздраженный и недовольный всем происходящим.

Сэй криво усмехнулся, но тут же спрятал эту ухмылку за дружелюбной улыбкой, с которой и обратился к Ренли:

- Может быть, пойдем к тебе и повесим картину? Я помогу тебе выбрать подходящее место. И не волнуйся, посягать на пьедестал старичка-боксера я не буду.

- Только не задерживайтесь, - попросила Эстер. - Я пойду накрывать на стол.

- Хорошо, - отозвался Рен и, прихватив картину, пошел вместе с Сэем на второй этаж.

Сердце Ренли отбивало радостную дробь, и, когда они с Сэем оказались за закрытой дверью, он отставил свой портрет в сторону и привлек к себе парня, крепко его обнимая.

Несколько минут назад он скорее почувствовал, чем увидел, что отношение Сэя к Уиллу сильно изменилось.

Кажется, парень больше не испытывал перед этим садистом выедающего душу ужаса, и это было хорошим знаком.

- Ты молодец, - проговорил Рен пылко, - ты так хорошо держался. Теперь этот ублюдок поймет, что не имеет на тебя никакого влияния, и не будет строить козни. Я так счастлив, что нам удалось поставить его на место.

Сэй улыбнулся и сомкнул руки за спиной Ренли, тесно прижимаясь к нему и глубоко вдыхая его пьянящий аромат.

- Да, теперь я свободен, - негромко проговорил парень, смакуя свои слова.

Свободным можно быть по разному, Сэй понимал это, и он к своему освобождению шел очень долгой и тернистой дорогой. Но, если бы не Рен, ему, наверное, так и не удалось бы испробовать это восхитительное чувство на вкус.

- Спасибо, - искренне проговорил Сэй, просто не зная, какие слова подобрать, чтобы выразить парню всю свою благодарность. - Спасибо тебе. Я очень тебя люблю.

- И я тебя люблю, - улыбнулся Рен. - И всегда буду рядом, обещаю.

Он прижался губами к губам Сэя, скрепляя свое обещание поцелуем, и снова крепко обнял парня, выражая этим нехитрым жестом все те нежные чувства, что испытывал к нему.