***

Всю дорогу до дома Этеля парни не проронили ни слова. Ленард пристально смотрел на дорогу, иногда хмуря брови и поджимая губы, что говорило о крайней степени его растерянности. И Этельстен прекрасно понимал чувства любовника, полностью их разделяя.

Высадив парня возле дома и коротко бросив, что позвонит ему вечером, Ленард уехал. А Этель, проводив удаляющуюся машину тяжелым взглядом, достал из кармана телефон и набрал номер Рики.

Он не собирался оставлять все в подвешенном состоянии и намеревался как можно скорее разобраться в сложившейся ситуации. А для этого им с мальчишкой необходимо было поговорить с глазу на глаз, и окончательно выяснить, что же между ними происходит.

Сначала Рика долго не отвечал, но теперь, по крайней мере, его телефон был включен. Этель слушал длинные гудки и нервно мерил шагами площадку возле ворот, утрамбовывая пушистые кучки снега.

Несколько раз звонок автоматически сбрасывался. А когда терпение Этеля было почти на исходе, Рика, наконец, ответил.

- Не бросай трубку, - попросил Этельстен, как только в динамике послышался голос парня. – Нам надо поговорить. Мы можем встретиться где-нибудь на нейтральной территории? К примеру, в парке, у чертового колеса. Сможешь приехать?

Рика ответил не сразу. Было слышно, что он куда-то идет, потому что звучащие на заднем фоне голоса его друзей стремительно отдалялись, и, только когда они совсем стихли, парень спросил:

- О чём нам разговаривать? Ты хотел видеть меня завтра, завтра и поговорим.

- Нам есть о чем поговорить, - твердо сказал Этельстен. - И лучше это сделать до завтра. И без участия Ленарда.

Рика снова выдержал паузу, как будто обдумывал что-то, и, наконец, ответил:

- Ну раз тебе есть, что сказать, тогда я приеду. Только ненадолго. Не хочу оставлять сестру одну в Рождество.

- Это не займет много времени, - уверил Этель, только чудом сдерживая колкое замечание о том, что Джосс точно соскучиться не успеет. - Я вызову тебе такси.

- Буду готов через десять минут, - пообещал Рика и отключился, как будто слушать Этеля и дальше для него было невыносимо.

Сердце парня тоскливо заскулило. Оно противилось тому, что должно было произойти. Но Этельстен больше не мог оставлять всё, как есть. Они должны были развязать этот проклятый узел недоверия и обид, иначе в будущем всё станет только хуже.

***

Когда Ленард с Этельстеном уехали, Рика немного успокоился и даже начал получать удовольствие от общения с друзьями и с сестрой. И, хоть поначалу он чувствовал некоторую неловкость рядом с Арреком, вскоре это ощущение прошло, потому что друг вёл себя как обычно. Не сюсюкал с ним, не клялся в любви, не обещал золотые горы, а просто был собой, за что Рика проникся к нему ещё большей благодарностью.

Этид поначалу противилась новому знакомству, опасаясь скандала с мамой, но Рикальду всё же удалось уговорить её выйти к ним, чтобы поесть пиццу. И когда девушка появилась на кухне, Аррек и Ирман отнеслись к ней приветливо и дружелюбно, что помогло ей спокойно влиться в их компанию.

Друзья веселились, развлекая Этид забавными школьными историями, а Рика потягивал колу из запотевшего стакана и старался абстрагироваться от утреннего происшествия. Но у него ничего не получалось.

Стоило ему отвлечься от разговора и углубиться в свои мысли, и его начинал одолевать грызущий страх, что Ленард с Этелем больше не захотят его видеть. А вдобавок к страху примешивалось еще и чувство вины за измену. Ведь то, что под алкоголем казалось естественным и логичным, на трезвую голову выглядело абсолютным безумием.

Нет, Рика ни о чём не сожалел. Но, все-таки, ему не хотелось, чтобы Ленард с Этельстеном узнали правду. Поэтому, когда Этель позвонил ему и попросил о разговоре, Рика не смог отказать. Он должен был убедиться, что парень ни о чём не догадался, и ещё он хотел объясниться с ним и попытаться как-то уладить эту ситуацию миром.

Вернувшись на кухню после разговора с Этельстеном, Рика попросил друзей остаться с Этид и, проигнорировав просьбы Аррека повременить с разговорами, пошел одеваться.

- Уверен, что готов объясняться с ними? – спросил Аррек, наблюдая за тем, как Рика переодевается. – Если кто-то из них разозлится, ты сможешь постоять за себя?

- Там будет только Этель, он ничего мне не сделает, - уверенно ответил Рика. - К тому же я не собираюсь разговаривать с ним до вечера. Нам должно хватить часа, и потом я вернусь.

- Скажи хоть, куда едешь, - попросил Аррек.

- В парк аттракционов, - не стал скрывать парень. – Там будет полно народу. Ничего со мной не случится.

Он застегнул свитер под самый подбородок и, накинув курточку, пошел на первый этаж в сопровождении друга.

- Если что, просто позвони, и я заберу тебя, - напутствовал Аррек.

- Хорошо. Спасибо.

Рикальд улыбнулся и поспешил к ожидающему его такси.

Всю дорогу парень страшно нервничал и искусал себе все губы, но когда увидел Этеля, который стоял рядом с колесом обозрения и нетерпеливо поглядывал на часы, то немного успокоился.

Спрятав руки в карманы, Рика преодолел небольшое расстояние от входа до аттракциона, и подошел к Этельстену.

- Я приехал, - сказал он. – О чём ты хотел поговорить?

- Давай сначала сядем в кабинку. Холодно.

Этельстен отвернулся и направился к работнику аттракциона, чтобы отдать ему билет. А потом открыл дверцу и пропустил Рику внутрь.

Он не просто так выбрал именно колесо обозрения в качестве места для разговора. На высоте и в замкнутом пространстве у Рики не будет шанса сбежать, не выслушав его до конца. Собственно, это работало в обе стороны.

Забравшись следом за Рикой, Этель прикрыл дверь, и когда кабинка, плавно качнувшись, начала свой подъем, пристально посмотрел на парня. А потом вскинул руку и оттянул ворот его свитера, с ненавистью глядя на темно-лиловые пятна засосов на его шее.

- Это работа Джосса? - спросил он хмуро и, отпустив ворот парня, спрятал руки в карманы.

- Не всё ли равно, чья? - спросил Рика и отвёл в сторону виноватый взгляд.

Он надеялся, что поведение Аррека не покажется парням подозрительным, но Этельстен был довольно проницательным и что-то все-таки заподозрил.

- Представь себе, нет, – резче, чем хотел, ответил Этельстен, но сил держать в себе эту злость у него не было.

И, чтобы немного успокоить разбушевавшуюся ревность, парень отвернулся к окну и сделал глубокий вдох.

- Зачем ты это сделал? - после непродолжительного молчания спросил Этельстен. - Для чего? Хотел нам отомстить? Хотел что-то доказать? Или... или у вас с ним всё серьезно?

Он повернулся к парню и посмотрел в его глаза, надеясь увидеть в них истинный ответ, если Рике, вдруг, захочется солгать.

«Зачем?» - подумал Рика.

Он и сам не знал, зачем. Обида, алкоголь и бесхитростная дружеская поддержка смешались в горючую смесь и толкнули его на безумство. Но объяснять Этельстену всё это по пальцам парень не собирался. И потому ответил то, что первым пришло в голову:

- Мне было одиноко, а он оказался рядом? Тебе ли не знать, как это бывает.

- Не знать! – съязвил Этельстен. - Представь себе, я не знаю, как это, прыгать в койку к кому попало из-за одиночества.

Одиночество. Этельстен не понаслышке знал, что это такое. Бесконечные дни наедине со своими мыслями... долгие часы, исполненные тоски и ненависти ко всему миру только потому, что даже у каких-то муравьев есть кто-то, с кем они могут быть вместе.

Этель не был идеальным и тоже совершал глупые поступки, и все же понять Рику он не мог.

- А кто сказал, что я с ним переспал? - спросил Рика, не желая признаваться во всем, что натворил. - Подумаешь, поцеловались пару раз. Что в этом такого ужасного? Когда мы только познакомились, ты творил, что хотел, и даже не таился ни от кого. Почему мне нельзя увлечься кем-то еще? Или это только твоя привилегия?

- Увлечься? - Этель с силой сжал кулаки. - Так вот в чем дело. Ты все еще считаешь, что ты для меня только увлечение? Что ты для меня ничего не значишь, так? Хорошо, черт с ним! Но Ленард-то тебе что сделал? Или он тоже всего лишь увлекся? Не слишком ли долго для увлечения, а, Рика? Что бы мы ни делали, тебе все не так. А теперь еще и это увлечение Джоссом. Я, по крайней мере, не лгал. Ни тебе, ни Ленарду. Так что же ты сразу не сказал: «Проваливайте, сегодня я буду развлекаться со своим увлечением, а вы как-нибудь переживёте».

- И что вы для меня такого делаете?! - разозлился Рика. - Навещаете раз в две недели? Даёте обещания, которые не выполняете? Считаете меня... да я даже не знаю, кем вы меня считаете! Ты бросил меня на полгода, даже не задумавшись о моих чувствах. А, вернувшись, пообещал, что теперь всё изменится. Но я никаких изменений не заметил! Чего ты хочешь от меня? Слепого доверия?! Смирения?! Кроткого молчания?! Не будет этого... никогда не будет! А если тебе что-то не нравится, можешь проваливать! Я держать не буду!

Рика сел на холодное сиденье поближе к окну и уставился на открывшийся вид на залив, но почти ничего не видел перед собой, кроме вереницы из мыслей и образов, которые туманили его взгляд и кривлялись перед ним, рождая новые обиды и претензии.

Сколько их ещё будет, Рика не знал. Но ему уже надоело жить в неизвестности, надоело ждать, когда его услышат, когда поймут, чего он на самом деле хочет.

- Хочешь изменений? Хорошо! Давай, скажи, каких? - вспылил Этельстен и ударил кулаком по прочному оконному стеклу. - Каких?! Есть предложения? Я с интересом послушаю, прежде чем провалить и не мешать тебе развлекаться. А завтра в который раз мы с Ленардом приползем к тебе как собачонки и будем вымаливать прощения за... да хер его знает за что! У тебя всегда найдется причина трахнуть нам мозг, потому что ты без этого просто не можешь. Ну так давай же, гений, выкладывай свои светлые идеи по поводу изменений. Я слушаю.

От удара Этеля кабинка слегка покачнулась и задрожала, и Рика, затаив дыхание, оглянулся на парня.

Тот стоял за его спиной и с нескрываемым бешенством смотрел на него. Казалось, еще мгновение, и Этельстен взорвется. И тогда уже ничто не сможет остановить эту бурю.

Рика не двигался, пригвожденный взглядом Этеля к сиденью, но это не мешало ему раздумывать над словами парня.

Он не хотел от них ничего сверх невыполнимого, только почаще быть рядом с ними, быть частью их жизни, и ещё быть тем, без кого эти двое не мыслят своего существования. Но ему были дарованы лишь крохи внимания и сомнительная забота о его безопасности. А он хотел большего, но парни не воспринимали его просьбы всерьез.

Рика много о чём думал, сидя перед Этельстеном, у которого, казалось, сейчас пар повалит из ушей из-за его молчания. Но сказал он совсем другое:

- Ты что, позвал меня сюда, чтобы запугивать? Специально закрылся здесь со мной, чтобы беспрепятственно орать на меня?

- А ты пришел, чтобы снова прикинуться жертвой? - искривив губы в болезненной усмешке, спросил Этель. - Сколько можно корчить из себя обиженного и обделенного?

Его голос сочился ядом. Каждое слово было пропитано отравой, и обжигало язык и губы. Что-то страшное творилось с ним сейчас, немыслимое. Злость заполняла душу и струилась по венам, протягивая свои мерзкие щупальца к сердцу, которое все еще изнывало от любви к этому жестокому и эгоистичному мальчишке.

- Я задал тебе вопрос, но ты не отвечаешь. Меняешь тему. Ты всегда так делаешь. Потому что тебе необходим повод, чтобы трепать нам нервы. Ты не говоришь, чего хочешь на самом деле. А когда тебя спрашивают, молчишь. Мы с Ленардом из кожи вон лезем, чтобы порадовать тебя, но, что бы мы ни делали, всё будет не так. Ты скривишь несчастную обиженную рожу и заявишь, что хотел не этого, или этого, но не так. Я помню каждое озвученное тобой желание. Каждое! Ты хочешь, чтобы мы были постоянно рядом? Ну так давай, выдвигай свои предложения, как нам это сделать? Вернуться обратно в школу? Или ты поступишь в университет? Хочешь, чтобы мы бросили учебу? Окей! Не вопрос! И где же мы будем жить? О, знаю! У тебя! С твоей матерью и сестрой. Тесновато будет, ну да ладно, поместимся.

Лицо Рики бледнело с каждым произнесенным Этельстеном словом, а большие глаза мальчишки наполнялись слезами.

- Что, не нравятся мои предложения? – язвительно спросил Этель. - Так излагай свои. Тема: «Ты хочешь, чтобы мы всегда были с тобой». Как нам это сделать? Я хочу хотя бы один внятный вариант. Хотя бы один, Рика.

- Отстань от меня! - выкрикнул Рикальд и неожиданно даже для самого себя оттолкнул Этеля, чтобы тот не нависал над ним. - Я не просил тебя влюбляться в меня! Я не просил быть со мной! Если ты не знаешь, что делать с нашими отношениями, зачем тогда ввязался во все это?!

- Да потому что влюбился! Как идиот влюбился! - Вспылил Этельстен, но от Рики отошел и сел на противоположное от парня сиденье. - Но ведь тебе на это насрать. Потому что ты нас не любишь.

Когда Этель предлагал Рике встретиться, он и предположить не мог, что их беседа приведет к такому итогу, но почему-то парню уже было всё равно. Словно кто-то, вдруг, потушил издыхающую свечу в его душе, и могильный холод наполнил сердце.

- Ты никогда нас не любил. Потому что не умеешь этого делать. Ты любишь только себя. Любишь себя жалеть и выставлять несчастненьким и ущемленным. И не прикидывайся, что это не так. Я несколько раз спросил у тебя, что мы можем сделать, чтобы ты, наконец, был доволен, но ты не ответил. Извернулся, выкрутился, обвинил меня и послал к черту, но так и не ответил. Потому что ты не знаешь. Ты, черт тебя дери, сам не знаешь, чего хочешь! Хотя нет, знаешь. Ты хочешь ныть. Ежедневно и беспрестанно. Хочешь, чтобы к твоим ногам сложили жизни, а сам? Сам готов ее отдать за нас? Не показушно спрыгнуть с крыльца первого этажа, и не вскрыть себе вены ложкой. А сделать для нас хоть что-то? Хоть что-нибудь, чтобы показать, что ты нас любишь. И я не говорю о глобальных жертвах, нет. Я говорю о простых вещах. Таких как не устраивать истерику Ленарду, когда он двое суток не спал, чтобы сдать все зачеты в срок и приехать к тебе на выходные. Или не трахаться с Джоссом от великой тоски по любимым парням. Ты даже этого сделать не можешь! Потому что ты не способен любить никого, кроме себя. И знаешь, я отстану от тебя. Тем более что ты постоянно мне это повторяешь, только я, идиот, думал, что это просто капризы. Я отстану. Но с Ленардом будешь объясняться сам. Можешь даже так ему и сказать: «Этель не хочет терпеть мои капризы, поэтому я сказал ему проваливать»!

Этельстен кричал, выплескивая накопившуюся в нём обиду, а Рика чувствовал, что задыхается.

Если бы Этель только знал, на что он готов ради них, то не стал бы спрашивать, не стал бы обвинять и требовать каких-то доказательств. Но узнать этого, не заглянув в чужую душу, не представлялось никакой возможности. Рика это прекрасно понимал, потому что и сам не мог заглянуть в души парней и понять, что они чувствуют к нему.

Чувствуют ли они то же опустошение, которое испытывает он в разлуке? Хотят ли они быть с ним, или будут до конца его дней предлагать найти своё решение проблемы? Какие планы они строят на будущее, и есть ли он хотя бы в одном из пунктов?

Эти вопросы требовали ответов, но не имели их. И ни один человек на планете не смог бы ответить ему на эти всевозможные «будет ли?», «возможно ли?», «когда же?».

Сделав глубокий вдох, Рика встал и подошел к дверце кабинки. Прижавшись пылающим лбом к холодному стеклу, он прикрыл глаза и дёрнул за ручку. Но дверца, как и ожидалось, не открылась. Зато из-за спины послышался издевательский смешок Этельстена.

Но Рике было уже плевать, что парень думает о нём.

Он хотел выйти из этого замкнутого пространства, хоть бы и на такой высоте. Всё равно после этого разговора они уже не вернутся к прежним отношениям. Этель зол, и прощать его не собирается. Теперь парень будет вечным укором крутиться в мыслях, и обвинять в эгоизме, малодушии и лжи. А Рика не хотел этого слышать даже в своей голове. Он хотел тишины и душевного покоя, но достичь этого не мог, как бы ни старался.

Больше всего на свете ему хотелось освободиться, но не от парней, а от самого себя, и он затих у дверцы, понимая, что давно уже принял решение, вот только воплотить его в реальность не хватало духу.

Этель хочет доказательств? Хочет, чтобы он успокоился и перестал их изводить своим нытьем? Что ж, парень получит свои доказательства, но только не сейчас.

Нет смысла с пафосом выбрасываться с колеса обозрения. Нужно сделать всё по другому, чтобы никто не смог остановить и предотвратить его полёт в пустоту.

Сделав несколько глубоких вдохов, Рика снова сел на сиденье, но на Этеля больше не смотрел.

Ни к чему это теперь. Хочет уйти, пусть уходит. Нет смысла держаться за прошлое, которое себя изжило. И так же нет смысла надеяться на будущее, в котором нет никакого просвета.

Вот он узел судьбы, в котором сконцентрировалось всё, что было, и всё, что будет, и вот он истрёпанный конец жизненной нити.

Рика уже отчётливо видел его впереди. Нужно было только дождаться свободы от этой стеклянной тюрьмы и без сожалений рухнуть в бездну.

Всё оставшееся время, пока кабинка опускалась, Этельстен не смотрел на Рику. На это у него просто не осталось никаких сил. Внутри всё опустело в один миг и превратилось в труху. Даже сердце, и то билось как-то лениво и вяло, словно покрылось плесенью разочарований и обид.

Что делать дальше, Этель не знал. Да, он высказал мальчишке всё, что накопилось в его душе за последние два года, но почему-то складывалось впечатление, что Рика ни слова не услышал из этого душевного вопля.

Впрочем... это уже было неважно.

Рика хочет, чтобы он исчез, и он исчезнет. Можно поехать к деду, покаяться и остаться в Англии. А Ленард... что ж... Ленард выберет Рику. Почему-то в этом Этельстен ни капельки не сомневался.

Когда кабинка достигла конечного пункта и остановилась, Этель молча поднялся и подошел к двери.

- У тебя деньги на такси есть? - спросил он у Рики, ожидая пока работник разблокирует дверь и выпустит их из этого маленького ада.

- Есть, - бесцветно ответил Рика, продолжая смотреть в окно. - Не беспокойся, я уже не ребенок. Доберусь как-нибудь и без твоих подачек.

Он поднялся и, когда дверь кабинки открылась, вышел на улицу.

Всё вокруг казалось красочным и необычным. Над головой в лазурной синеве неба сияло яркое солнце и, отражаясь от снега, заливало все вокруг сверкающей белизной. Вокруг колеса обозрения носились дети в красной и жёлтой куртках, и их звонкий смех разлетался по округе оглушительным эхом. Где-то вдалеке играла веселая музыка, разбавляемая дзиньканьем аттракционов и хлопками выстрелов из пневматического ружья по воздушным шарикам. А на лысом дереве неподалёку перекрикивались вороны.

Рика сделал ещё один шаг и чуть не оступился. Голова у него не кружилась, ноги не подкашивались, но тело всё равно казалось каким-то слабым и ватным.

Наверное, так бывает, когда что-то внутри готовится умереть. Наверное, это чёртов инстинкт самосохранения пытается отсрочить неизбежное.

Но Рика так сильно устал доказывать что-либо окружающим, что ему было наплевать на любые инстинкты.

Он сделал глубокий вдох и, оглянувшись, бросил на Этельстена прощальный взгляд. А потом, засунув руки в карманы, просто побрел, куда глаза глядят, ни о чем конкретно не думая, и ни на что больше не надеясь. Потому что мертвецам надежда была без надобности, как и любовь.

Еще несколько мгновений Этельстен смотрел вслед Рике, а потом развернулся и направился к выходу из парка.

Эфемерная боль рвала его сердце, терзала душу, выворачивая её наизнанку, но парень не поддавался ей. Он стремительно шагал вперед, продолжая мысленно спорить с Рикой. Но этот ментальный диалог лишь сильнее бередил открытую, истекающую ядом рану.

Он любил этого эгоистичного паршивца. Любил так сильно, что готов был отдать ему свою жизнь. Вот только даже сделай он это, Рика лишь закатит очередную истерику и скажет, что этого недостаточно. Или что он хотел не этого. И что Этель просто тупой идиот, который даже не пытается понять, что ему нужно на самом деле.

Горькая усмешка тронула губы парня, и он сел в такси. Назвал свой адрес, и когда машина тронулась с места, позвонил матери.

- Забронируй для меня билет до Лондона, - попросил он глухо. - Кажется, я поторопился со своим отказом.

***

Рика ещё долго бродил по парку аттракционов, думая о том, как воплотить свою задумку в жизнь. Обычно небольшая отсрочка помогала ему взять себя в руки и выбросить из головы назойливые мысли о смерти. Но сегодня почему-то всё было по-другому. Как будто в этот день все звёзды сошлись совершенно неблагоприятным образом, и воздействовали на его сознание, не давая возможности отступиться от выбранного пути.

Во время своей прогулки Рика честно пытался найти причины, чтобы двигаться дальше, но, как мудро заметил Этельстен, двигаться им было некуда. Их проблема не имела решения, и оставалось либо смириться с таким положением дел, либо устранить причину всех бед.

Заставить исчезнуть деда Этеля и отца Ленарда Рика не мог, а вот избавить парней от себя самого и своих бесконечных требований и претензий было проще простого. Этельстен уже решил расстаться и особо страдать не будет, а Ленард... что ж, нужно сделать так, чтобы парень возненавидел его. Тогда, быть может, его боль не будет такой сильной.

Рика хотел написать Ленарду сообщение, но пошарив по карманам, не смог найти телефон. А потом вспомнил, что в спешке забыл его дома, и выругался сквозь зубы.

Хорошо хоть в парке было полно людей. Рика обратился к нескольким прохожим за помощью, и в итоге один пожилой мужчина согласился одолжить ему телефон за двадцатку.

Рика отдал ему деньги и, открыв сообщения, написал:

«Ленард, прости меня за всё. Так больше не может продолжаться. Я обманул вас. Я изменил вам. Я устал от вас. Но я не могу без вас жить. Не вини себя. И постарайся всё забыть как можно скорее. Рика».

Набрав по памяти номер Ленарда, парень отправил ему «смс» и вернул мобильный мужчине. И, поблагодарив его, пошел в сторону проезжей части.

В теле появилась какая-то тяжесть. Ноги словно налились свинцом, а в груди все сперло от недостатка кислорода. Рика шел вперёд, глотая слёзы, которые обжигающими каплями покатились по его щекам, и изо всех сил старался не обращать внимания на мужчину, который кричал ему вслед, что с ним хотят поговорить.

«Наверное, Ленарду всё же будет очень больно» - подумал Рика. – «Что ж, боль неотъемлемая часть этого мира. Всем придется испытать её. Даже тем, кто этого не заслужил».

- Эй, парень, тебе... пацан, стой, не делай этого!

Этот вопль был последним, что Рика услышал перед сильным ударом в бок.

Он не видел, какая машина его сбила. Он шагнул на дорогу с закрытыми глазами, думая о том, что ещё секунда, и всё закончится.

А потом всё померкло. Мир погрузился во тьму. Это конец.

И, слава богу.

***

Ленард бездумно колесил по городу в тщетной попытке успокоиться и привести свои мысли в порядок. Он искал объяснение поведению Рики, пытался придумать для него оправдание, но почему-то не получалось. Обида обидой, но Ленард считал, что так поступать нельзя. Мало того, что мальчишка заставил их беспокоиться, так ещё и прогнал их, оперируя совсем уж идиотскими причинами.

Конечно, и они с Этелем были не правы. Как справедливо заметил Рика, они действительно могли выделить время, чтобы встретиться с ним, но... не выделили. Замотались, забегались... устали.

Ленард не знал, чем занимался в Сочельник Этель, но сам он проспал почти до вечера. А потом с тяжелой головой пытался делать вид, что радуется празднику, хотя праздничного настроения у него не было и в помине. Но хуже всего было то, что он никак не отреагировал на вечерний звонок Этеля. Надо было сразу ехать в школу. Надо было сразу искать Рику. Надо было... Да черт его знает, что надо было сделать! Но явно не игнорировать тревожные звоночки, током бьющие по нервам.

Несколько раз Ленард порывался позвонить мальчишке. Он брал в руку телефон, набирал номер, но так и не решался нажать на кнопку вызова. Что-то в сказанных Рикой словах мешало ему, словно поставило невидимый барьер, и Ленард, чертыхаясь и ворча, отбрасывал телефон на соседнее сиденье.

Мотаясь по городу, парень и не заметил, как прошло время. Утро сменилось полуднем, и на улицах появилось больше прохожих. Рождество в этом году одарило жителей Нью-Йорка снегом и безоблачным небом, и люди не хотели сидеть в четырех стенах в столь прекрасный погожий денёк. Вот только Ленард хорошей погоды почти не замечал.

Странная тревога, поселившаяся в его душе, нарастала с каждым мгновением и терзала сердце дурным предчувствием. Что-то должно было случиться. Что-то нехорошее. Что-то паскудное. Но откуда ждать удар, Ленард не знал.

Звуковой сигнал телефона, оповещающий о входящем сообщении, вырвал Ленарда из глубокой задумчивости. И, сбавив скорость, парень потянулся за телефоном.

Разблокировав экран, он открыл папку с входящими и с недоумением уставился на незнакомый номер, под которым было видна только часть текста с его именем.

Решив не рисковать, Ленард притормозил у обочины и открыл сообщение, чтобы полностью прочитать текст. И от написанных слов ему сделалось до тошноты дурно.

Сердце загрохотало в груди, забесновалось, болезненно ударяясь о ребра, а по спине прокатилась волна безудержной дрожи.

- Это что, блять, шутка такая? – раздраженно выругался он и набрал незнакомый номер, с которого было отправлено это странное послание.

Ответили ему практически сразу. Какой-то мужчина сказал, что парень, написавший сообщение, еще рядом, и что он может передать ему трубку, но...

Крик незнакомого мужчины смешался с оглушительным воплем и визгом тормозов, резанувшим Ленарда по ушам.

А потом прозвучала фраза, от которой сердце парня чуть не остановилось...

«Он... он бросился под машину! Позовите медперсонал! Как нет? Это парк аттракционов, тут должны быть медработники! Скорую! Вызовите скорую! Простите, простите! Я должен позвонить в скорую. Простите...»

Короткий писк в динамике пронзил виски Ленарда нестерпимой болью. Дыхание застряло в груди колючим комом, и несколько мгновений Ленард не мог связно мыслить. А потом отшвырнул телефон и вдавил педаль газа в пол.

Брошенных в панике слов незнакомца было достаточно, чтобы понять, куда ехать. И Ленард гнал машину вперед по обледенелой дороге, не заботясь ни о безопасности, ни о полиции.

Несколько раз его заносило на поворотах, и он только чудом справлялся с управлением, все повторяя и повторяя про себя:

«Зачем? Зачем ты это сделал, Рика? Держись. Живи. Только живи...»

По счастью во время звонка Ленард был недалеко от парка. И приехал на место даже раньше, чем скорая.

Выскочив из машины, парень побежал к небольшой толпе, окружившей место происшествия, и, в панике растолкав зевак, бросился к лежащему на промерзлом асфальте мальчишке.

- Рика! Рика, очнись! – звал Ленард, опустившись рядом с парнем на колени и проверяя его неровный пульс.

- Вы его знакомый? – раздался над плечом голос, который Ленард еще недавно слышал в динамике своего телефона.

- Да. Да, я его друг. – Быстро закивал парень. – Вы вызвали скорую?

- Вызвал, – ответил мужчина и присел рядом с Ленардом. – В юности я проходил курсы первой неотложной помощи, и осмотрел парнишку. Серьезных повреждений вроде бы нет. Но лучше поторопиться и отвезти его в больницу. Когда приедет скорая неизвестно и...

- Да, да, я отвезу.

Ленард снова закивал и уже хотел подхватить Рику на руки, но мужчина его остановил.

- Не спешите, молодой человек. Аккуратнее. Если у него есть внутренние повреждения, в спешке вы можете ему навредить.

Мужчина говорил, как правильно надо поднять Рику, как нести и как разместить на заднем сидении автомобиля, чтобы не сделать хуже. И Ленард, послушно следуя его указаниям, поднял Рику с земли и понес к машине. А потом сел за руль и, протянув мужчине свою визитку, чтобы тот смог перенаправить счет за вызов скорой на его имя, сорвал машину с места.

- Держись, маленький, держись, - негромко повторял парень, поглядывая в зеркало заднего вида и прибавляя газа. - Скоро будем в больнице. Ты только держись, Рика.

***

Тьма, поглотившая Рику, оказалась не той спасительной, всепоглощающей, вечной тьмой забвения, на которую он так рассчитывал, и уже очень скоро отступила, вернув его отключившееся сознание в реальность.

Но, прежде чем парень открыл глаза, он почувствовал прилив нарастающий боли, которая простреливала его левый бок, усиливаясь с каждым сделанным вдохом.

Рика протяжно застонал, прижимая правую руку к ребрам и подтягивая колени вверх, и тут же услышал голос Ленарда:

- Рика, не двигайся. Потерпи немного. Всё будет хорошо.

- Ленард? - парень приоткрыл глаза и окинул окружающее его пространство затуманенным от боли взглядом.

Судя по всему, он лежал на заднем сиденье в машине Ленарда. Но как это случилось, Рика даже не представлял. Возможно, он все еще находится без сознания, и ему снится кошмар?

Говорить было больно. Да и дышать тоже. Стоило Рике набрать в грудь чуть больше воздуха, и легкие тут же отозвались на это движение огненными вспышками. И ему пришлось лежать смирно, чтобы не испытывать этих ужасных мучений.

И всё же он спросил у Ленарда, едва сдерживая стон:

- Куда ты меня везешь?

В отражении зеркала Ленард заметил шевеление, но поворачиваться побоялся. Дорога была слишком скользкой, а теперь он был не один и не мог рисковать жизнью мальчишки, которая и так, возможно, находилась под угрозой.

- В больницу, - коротко ответил парень. - Мы скоро приедем. Потерпи, маленький. Совсем чуть-чуть. Потерпи.

- Я не хочу, - выстонал Рика, с ужасом понимая, что у него ничего не получилось.

Он не смог ничего доказать своим поступком и, наверное, сейчас выглядел в глазах Ленарда полным ничтожеством, которое не заслуживает ничего, кроме унизительной жалости.

- Останови машину! – потребовал Рика, когда Ленард никак не отреагировал на его слова. – Ты что, не прочитал сообщение? Я изменил вам, и не заслуживаю вашей любви. Я сделал это специально, чтобы вы отстали от меня. Я не хочу так больше жить! Почему вы не слушаете меня?! Почему всегда всё делаете так, как хочется вам, не считаясь с моими желаниями?!

Он напрягся, пытаясь подняться, но тут же закашлялся от спазмов, которые прошлись по его внутренностям, причиняя невыносимую боль.

Ленард видел, что с Рикой что-то творилось. Что-то странное. Что-то нехорошее. Но думать об этом парень сейчас не мог.

Он просил Рику успокоиться, но, заметив, что мальчишка игнорирует его просьбы, повысил голос:

- Рика, прошу тебя, перестань! Мне плевать, что ты натворил. Сейчас это не важно. Главное твое здоровье. Твоя жизнь. Бросишь нас немного позже, хорошо? После того, как доктор убедит меня, что с тобой все в порядке.

- Со мной не всё в порядке! – пронзительно выкрикнул Рика. – Я больше не хочу чувствовать всё это! Не нужно меня спасать... я всё равно уже всё решил!

Он вытянул руку вверх и дернул ручку на дверце машины, не особо надеясь на результат. Но это сработало, и дверца распахнулась. Осталось только оттолкнуться ногами от сиденья и вывалиться под колёса пролетающих мимо машин, что Рика и проделал.

Вот только Ленард каким-то шестым чутьем предугадал его намерение и, ударив по тормозам, вильнул в сторону обочины. Рика из машины выпал и даже сильно приложился головой об асфальт, но под несущуюся навстречу машину не угодил, а просто распластался на краю дороги и отчаянно разревелся.

Ну что он за неудачник? Даже умереть нормально не может. И что ему теперь делать? Как объяснить парням, что ему не нужна жизнь, в которой их не будет рядом? Как доказать им свои чувства, если даже сама судьба настроена против него?

Когда Рика открыл дверцу, Ленарда охватил ужас. Тело вмиг онемело, но при этом продолжало двигаться. А сердце замерло в груди и на долгие мгновения перестало биться. Парень даже вдохнуть не мог и только с отчаянием смотрел, как мальчишка вываливается из машины.

Каким чудом ему удалось затормозить и свернуть к обочине, Ленард не представлял. Мир для него застыл в неподвижности, а все происходящее казалось всего лишь воспроизведением старой потертой киноленты в замедленном режиме. А потом... все чувства разом обрушились на парня подобно каменной лавине.

Ленард выскочил из машины и бросился к Рике. Упал рядом с ним на колени и притянул отчаянно рыдающего мальчишку к себе.

- Да что же ты делаешь, Рика?! Зачем?! – в панике спрашивал Ленард, прижимая к себе парня и совершенно не понимая, что с ним творится. - Как же ты не понимаешь?.. Ну что мне сделать? Что?! Я не понимаю, что происходит. Изменил? Ну и хрен с ним. Значит, на то были причины. Значит, разлюбил. Значит... не знаю я! - не сдержавшись, выкрикнул парень.

И вместе с этим оцарапавшим горло криком вырвалась и паника, и страх, и злость на проклятую судьбу, которой было мало держать их в постоянном напряжении, и она возжелала поиграть с ними в куда более жестокие игры.

- И я не знаю, - задыхаясь от слёз, проговорил Рика. – Не знаю, как доказать вам ... как убедить, что я люблю вас больше всего на свете, даже больше собственной жизни. Сколько мне еще повторять, что без вас для меня ничто не имеет значения? Ты же говорил мне, что теперь всё изменится, что теперь я под защитой, и нам больше нечего бояться. А на деле вы продолжаете держаться на расстоянии. Я не знаю, любите ли вы меня так же, как и я вас. Я не знаю о ваших планах на будущее. Что, если вы не захотите быть со мной, или так и будете навещать раз в месяц, пока я вам не надоем? Думаешь, я переживу это? Думаешь, я смогу без вас дышать?

- Рика, - Ленард не знал, что ответить.

Да, Рика был под защитой. Под хорошей защитой, через которую отцу не пробиться, но, помимо угрозы со стороны родных, была еще и учеба, которая отнимала так много времени, что его не оставалось даже на сон.

- Мы любим тебя. Любим. Почему ты не хочешь верить? Да, мы редко приезжаем, но не потому, что разлюбили. У нас просто нет времени. Этого чертового времени в сутках слишком мало.

Рика прикрыл глаза и разревелся еще сильнее. Он не хотел слышать никаких оправданий. Нет, он не винил парней за то, что они были слишком заняты, чтобы навещать его, но такие отношения причиняли ему боль. А он так устал от неё... и не только от неё. Он устал от самого себя, устал от своих страхов и от своего одиночества. Но объяснить этого не мог, потому что не знал, какие слова ещё подобрать, чтобы парни его поняли.

Рика боялся, что если озвучит все свои претензии, Этель и Ленард бросят его, а если промолчит - то ничего в итоге не изменится. Он попал в западню, из которой не видел выхода, и хотел только одного - забвения. Чтобы ни о чем не думать и не принимать никаких решений, и чтобы это противное чувство пустоты внутри наконец-то исчезло.

- Рика, - позвал Ленард, склонившись над ним и крепко сжимая его в объятиях, - успокойся, прошу тебя.

- Зачем? - спросил парень дрожащим голосом, заикаясь от рыданий. - У меня не получилось доказать, что я вас люблю. И Этель решит, что я сделал это специально. Что специально позвонил тебе и бросился под машину, чтобы привязать вас к себе. Но я не для этого сделал... я не хотел вас привязывать. Я не хотел, чтобы ты приезжал. Почему та машина ехала так медленно? Почему я до сих пор не умер?

- Причем тут Этель? - спросил Ленард растерянно, не понимая, что Рика имеет в виду, так как он проглатывал половину букв и беспрестанно рыдал.

- Он... сказал, что я эгоист, что люблю только себя... он сказал, что я ничего не могу сделать ради наших чувств... не могу понять вас... но я понимаю вас, Ленард. Просто, я не хочу таких отношений, но и без вас я жить не хочу, а как это объяснить, я не знаю.

Рика сделал глубокий вдох, и это было большой ошибкой. В груди что-то болезненно стрельнуло, и у него перед глазами стремительно потемнело. Он снова терял сознание, вот только теперь он не чувствовал облегчения. Наоборот, его одолел страх.

Рика схватил Ленарда за руку и сжал ее что было сил, словно она могла удержать его в этом мире. Но это не помогло. Он вновь падал во тьму, вновь проваливался в вечность, которая охотно раскрыла для него свои бездонные объятия.

Глаза Рики закатились, и мир вокруг Ленарда погрузился в туман. Бесконечную плотную мглу, из которой парень не мог выбраться. Он не помнил, как поднял мальчишку на руки и вновь положил на заднее сиденье автомобиля. Не помнил, как доехал до больницы.

А дальше... врачи, вопросы, суета... какие-то документы для подписи, оплата... и замершее время на часах в ожидании вердикта.

И лишь когда доктор сообщил ему, что с Рикой все в относительном порядке, краски вернулись в мир Ленарда, а сердце оглушило парня своими неистовыми ударами, смешавшимися с длинными гудками в динамике телефона, которые прервались голосом Этельстена.

- Как ты мог, Этель? – Сил Ленарда хватило только на этот полный непонимания вопрос. – Как ты мог?

***

Телефон зазвонил, когда Этельстен собирал дорожную сумку. На самом деле для поездки в Лондон много вещей ему не требовалось. Но парень с каким-то остервенением перерывал свою одежду и, комкая ее, запихивал в чемодан.

Мама стояла в дверях его комнаты и без конца задавала вопросы, пытаясь выведать у сына, что послужило причиной его страстного желания обзавестись тяжеленной гирей на шее в виде герцогской цепи. На все ее расспросы Этельстен только злился и просил оставить его в покое. Однако женщина и не думала уходить, и требовала от сына прекратить истерику и всё основательно взвесить.

- Нечего тут взвешивать! – в конец выбесился Этельстен и зашвырнул одной из своих рубашек в стену. – Оставь уже меня в покое!

Лицо Миранды исказилось раздражением, но, не успела она произнести и слова, как в комнате раздалась трель телефонного звонка.

Этельстен отвернулся от матери и, достав из кармана мобильник, ответил на вызов.

- Что я мог? - грубо отозвался Этель и отошел к окну, чтобы мама не слышала, о чем говорит Ленард. – Ты что, напился что ли? Что с твоим голосом?

- Только не прикидывайся, что не понимаешь! – зло проговорил Ленард. - Скажи мне, ты знаешь, где Рика? Ты разговаривал с ним после того, как мы разошлись?

Этельстен нахмурился, предчувствуя неладное.

«Уже нажаловался», - пронеслось в его мыслях. – «Ну конечно, злой Этельстен накричал на бедненького несчастненького мальчика».

- Разговаривал, - не стал юлить парень и устремил взгляд на заснеженные кусты в саду. - Он должен был поехать домой. В любом случае, если хочешь знать, где он, звонить следует не мне, а ему.

- То есть, хочешь сказать, ты не знаешь, что он делал в парке аттракционов? - уточнил Ленард.

- Я попросил его встретиться со мной, чтобы поговорить, - раздраженно передернул плечами Этель. - К чему ты вообще клонишь? Если есть, что сказать, говори. Еще не хватало, чтобы и ты начал вести себя как эгоистичный капризный сопляк.

- Значит, ты был с ним, так? - продолжил допытываться парень. - Вы поговорили, и что потом произошло? Ты отвёз его домой или оставил там?

- Ты и так прекрасно знаешь, что было дальше! Чего ты хочешь, Ленард?

- Всё, что я знаю, - процедил парень сквозь зубы, - это что после вашего с ним разговора он бросился под машину. Так как это могло произойти? Что ты, мать твою, наговорил ему, что он пытался покончить с собой?!

- Что? - не веря собственным ушам, просипел Этельстен в трубку. - Что ты несешь?! Издеваешься, да? Решили с ним на пару поиграть у меня на нервах? Хочешь знать, что я ему сказал? Хорошо! Я сказал ему правду! Чертову правду, которая ему очень не понравилась. Дай угадаю, он позвонил тебе и сказал, что не может без тебя жить и не хочет без тебя жить. И не будет без тебя жить. Пообещал что-то с собой сделать и все в подобном духе. А ты решил подхватить. Только вот идите оба на хрен со своими шуточками.

- Шуточки? - переспросил Ленард каким-то странным, взволнованным голосом. - Серьезно? Шуточки? Ну ты и ублюдок! Десятки людей видели, как он это сделал! Я сам вёз его в больницу, а он, очнувшись, чуть не выбросился из моей машины. Если бы я вовремя не затормозил, он бы выпал на встречную полосу, и для него всё было бы кончено. И после этого я не знаю, что он сделает, когда очнется! Блять, Этель, ну почему ты не отвез его ко мне?! Ты хотел, чтобы он это сделал? Ты специально его довел?

Голос Ленарда слишком диссонировал со сказанными им словами. Там, где должны были бы звучать ярость и возмущение, была лишь пустота. Словно слова вылетали из пустой оболочки, больше не принадлежавшей человеку. И это напугало Этельстена.

- Ленард... ты... серьезно? Рика... Где ты? - ужас пронесся по всему телу Этеля, выступив на спине и висках капельками холодного пота.

Все, что сказал любовник, просто не укладывалось у парня в голове.

«Такого не может быть... Рика не стал бы этого делать... Это все неправда», - билось в висках Этеля вместе с гулко колотящимся сердцем.

- Ленард, какого черта ты молчишь?! В какой больнице?!

- Я скину тебе адрес, - после короткого молчания ответил парень и, больше не говоря ни слова, отключил связь.

Короткие гудки в динамике ударили по взвинченным нервам, как по натянутым до предела струнам, и Этельстен бросился к двери, не дожидаясь, пока Ленард напишет ему адрес. Но, прежде чем парень успел выбежать из комнаты, Миранда преградила ему путь, монументом застыв на пороге.

- Мама, не сейчас! – взмолился Этельстен, пытаясь отодвинуть женщину с дороги.

- Нет, сейчас, - строго ответила Миранда и, сжав плечи сына руками, посмотрела в его взволнованные и полные слез глаза. – Не натвори глупостей. Генри отвезет тебя, куда скажешь. Только прошу, не садись за руль. И помни, все будет хорошо.

Сказав это, она ободряюще погладила сына по бледной щеке и отошла в сторону, позволяя ему, наконец, сорваться с места и побежать вниз.

Сообщение от Ленарда пришло, когда Этельстен сел в машину. И не теряя ни мгновения, он продиктовал водителю адрес.

Всю дорогу Этель требовал, чтобы Генри поторапливался. И мужчина, словно бы чувствуя творящийся в душе парня хаос, вжимал педаль газа в пол и несся по улицам города, опасно балансируя на грани серьезных нарушений.

И все равно Этельстену казалось, что они едут недостаточно быстро. Что каждая секунда промедления неминуемо приведет к катастрофе. Вот только к кому он спешил, Этельстен не знал.

Рика прямым текстом сказал, чтобы он проваливал. А Ленард, скорее всего, не простит ему такой халатности.

Когда машина приблизилась к больнице, Этель даже не стал дожидаться, пока водитель припаркуется, и чуть ли не на ходу выскочил из салона и бросился к высокому зданию.

А через несколько минут парень был на нужном этаже и не решался подойти к Ленарду, который мрачной тенью стоял у палаты, напряженно уставившись в прозрачное смотровое окно.

- Ленард...

Сделать шаг к парню оказалось невероятно сложно, но Этельстен толкал себя вперед.

Он никогда не был трусом, и сейчас не будет. Как бы страшно ему ни было.

- Ленард, как он?

Слова обрывками глухих звуков падают вниз. Ударяются об пол и рассыпаются шелестящим гулом по всему помещению больничного этажа.

Ленард тяжело сглотнул, продолжая смотреть на Рику, который почему-то до сих пор не пришел в сознание, и проговорил:

- Повезло, что водитель оказался нормальным человеком, а не уёбком, и ехал с положенной скоростью. Он успел затормозить. Если бы это случилось в другой части города с более оживленным движением, Рики уже не было бы в живых, потому что его просто размазало бы по асфальту.

Он сжал руку в кулак и, наконец, посмотрел на Этельстена каким-то рассеянным и сонным взглядом.

- Как ты мог бросить его после ссоры без присмотра? – спросил Ленард, действительно не понимая, что творилось у Этеля в голове в тот момент. - Даже если в тебе играла обида и злость... ты что, не мог отвезти его домой или в школу? Насколько пострадала бы твоя гордость, если бы ты позвонил мне? Если бы привез его ко мне?

За четыре года, которые Этельстен провел бок о бок с Ленардом, он еще ни разу не видел любовника в таком состоянии. Спокойный, даже какой-то вялый... Ленард реагировал совсем не так, как ожидал Этель, и это пугало парня до морозного холода в груди.

- Я не буду оправдываться, – глухо проговорил Этельстен и закусил губу. – Он не хотел меня видеть, и я ушел. Я...

Этельстен тяжело сглотнул и замолчал. Слов не было. Одни только эмоции, и те сбились в кучу, не позволяя мыслить и говорить связно.

Он боялся за Рику. Что бы мальчишка ни думал, его чувства были настолько сильны, что сердце замирало от ужаса за судьбу этого мелкого террориста.

«Глупый... глупый мальчишка!»

Этельстен прокручивал в памяти свой разговор с Рикой, и ему становилось страшно. Неужели своими словами он подтолкнул парня к этому безумию? Неужели... но ведь он не хотел. Он совсем не хотел этого!

- Что, ты? - спросил Ленард. - Не думал, что он что-то натворит? Впрочем, зачем я спрашиваю? Ты никогда не думаешь о последствиях. Я присматривал за ним все полгода, пока тебя не было. Выслушивал жалобы и претензии, терпел истерики и обвинения чёрт знает в чём, пытался хоть как-то утешить, но всё было без толку. И ради чего, спрашивается? Ради того, чтобы ты своими словами толкнул его на это безумие? Ради того, чтобы в итоге получить от него прощальное сообщение с неизвестного номера, а потом смотреть, как он едва живой лежит на дороге в окружении толпы людей, которые только и делали, что галдели и снимали его на телефоны, вместо того, чтобы хоть как-то ему помочь или хотя бы проверить, дышит он или нет! Блять, ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти сегодня?! Думаешь, мне нужны твои оправдания?! Иди ты к черту!

Страх и вина адским коктейлем струились по венам Этельстена, выжигая внутри всё, что только можно было выжечь, и подгоняя всё скопившееся за последние годы дерьмо, которое он так старательно прятал.

- Я и пошел! Думаешь, только ты меня послал за сегодня? Ему плевать на меня! Он никогда не верил в то, что я его люблю. Всегда сомневался. Ну, конечно, я ведь не ты, такой весь из себя надежный и непогрешимый. Что бы я ни делал, что бы ни говорил, для него эти слова и поступки не больше, чем фарс. Розыгрыш. Ты сам это видишь. Сам знаешь. Я устал доказывать то, что доказать невозможно. Я устал бояться. Ведь даже дышу я так неубедительно и лживо, что поверить в это просто невозможно. Что мне, блять, еще сделать, чтобы вы оба, наконец, поняли, что я вас люблю больше, чем кого бы то ни было на этой гнилой планете? Может и мне под машину сигануть в доказательство своей невъебенной любви. Или перетрахаться со всем нашим курсом, когда он отключает телефон, а ты спишь без задних ног?

Этель говорил и говорил, выплескивая накопившиеся в сердце обиды. Горячие слезы катились по его щекам, скатывались на шею и скользили за воротник кофты, но парень их даже не замечал.

Рика действительно не воспринимал его чувства. Он просто... просто... Этель не знал, что на уме у мальчишки, но даже этот его поступок, напугавший всех до чертиков, заставлял парня думать, что это всего лишь еще один изощренный способ от него избавиться.

- Я не знаю, - сказал Ленард, - не знаю, что нам делать, чтобы убедить его. Но решать проблемы таким вот паршивым способом совсем не вариант.

Он поднял руку и стёр мокрые дорожки со щёк Этельстена, а потом сделал шаг вперёд и обнял парня, потому что не хотел видеть его слёз.

- Успокойся, - попросил Ленард. - Я что-нибудь придумаю. Я поговорю с Рикой. Не знаю, насколько это поможет, но я попробую. Потому что, кажется, я знаю, что стало причиной такого поведения.

- Конечно, знаешь! - Этельстен уткнулся лицом в плечо Ленарда и сжал в кулаках пальто на спине парня. - Эта причина стоит рядом и заливает соплями твою одежду. Думаешь, я не понимаю? Думаешь, не знаю, что он сделал это из-за меня? Но я не хотел, Ленард... я не хотел, чтобы все так вышло... но я больше не мог молчать. Просто не мог.

- Дело вовсе не в тебе, - проговорил парень, и ни на мгновение не покривил душой.

Этель был катализатором попытки самоубийства Рики, но никак не её причиной. И у Ленарда не было оснований давить на парня, обвиняя его во всех смертных грехах, в которых он не был виноват.

- Посмотри вокруг, - попросил Ленард. - Я звонил его матери и сказал, что Рика в больнице. И знаешь, что она мне ответила? Что ответственность за него в данный момент несет дирекция школы и учителя, и что она не прервет отпуск из-за очередной его выходки. Она обозвала его эгоистичным, инфантильным и безответственным человеком, которому плевать на окружающих и который не заслуживает сочувствия. Она много чего ещё мне сказала, и в итоге пригрозила, что если я позвоню его сестре и расскажу об этом происшествии, она подаст на меня в суд. В прошлый раз после разговора с ней Рика хотел найти того ублюдка, который пытался его похитить, и отдать ему себя для съемок в каком-то нелегальном порнофильме. Я думал, он просто истерит на пустом месте, но сегодня... клянусь богом, если бы его мать стояла передо мной, а у меня был пистолет, я, не задумываясь, разрядил бы в её грязный рот всю обойму. Эта женщина не в себе. И, мне кажется, нестабильное психическое состояние Рики, это её рук дело. Он слишком чувствительный, а она настоящая мразь. Отсюда все его придирки и капризы, и желание удержать нас рядом с собой. Для него это действительно важно. Конечно, способы он выбирает не самые разумные, но, возможно, он не умеет решать проблемы по-другому.

Ленард успокаивал Этеля, но от слов любовника парню делалось только хуже. Чувство вины теперь заглушало и обиду, и непонимание, и еще кучу всего на самом деле мелочного и совершенно несущественного.

Они с Ленардом были заложниками излишней родительской опеки и любви, но каково было Рике? Ведь от самого близкого человека во всем мире он не получал ничего, кроме ненависти и злости.

- Я... я не знаю, что мне теперь делать... Ленард, я столько всего ему наговорил... обида просто ослепила меня. Мы ведь стараемся для него. Если бы это было не так, я бы и не возмущался, но мы стараемся... и мне тоже больно... мне чертовски больно и страшно, что он меня не простит.

- Уверен, он напуган не меньше тебя, - ответил парень. - Мы должны постараться уладить это миром. Впереди у Рики долгий путь реабилитации. Ему придётся посещать психотерапевта. Возможно, хороший специалист разберется с его проблемой, а мы должны поддержать его. Рано или поздно он поверит нам. Я в этом уверен.

- А без мозгоправов никак? - Этельстен поднял на Ленарда несчастный взгляд. - Был я у них, они не помогают. Наоборот даже... словно пытаются заставить тебя поверить в то, что ты конечное говно, но, чтобы получать побольше денег, продолжают твердить, что ты должен себя любить.

Ленард не смог сдержать улыбку.

Когда-то Этель рассказывал ему, что мать отправила его к психологу, и что ему это очень не понравилось, и потому парень понимал чувства любовника.

- Я попытаюсь это уладить. - Кивнул он и поморщился, когда телефон в его кармане настойчиво завибрировал и разразился не самой приятной мелодией, которую парень установил на звонки от отца. - Прости, я должен ему ответить.

Этельстен кивнул и посмотрел в окошко палаты.

Рика лежал на больничной кровати. Его бледное лицо казалось застывшей восковой маской. Он выглядел таким маленьким, таким слабым и беспомощным, что у Этельстена болезненно сжалось сердце.

Чтобы ответить на звонок, Ленард направился к лифту. Если его отец услышит, что парень находится в больнице, то поднимет никому не нужную панику, и потому Ленарду было лучше поговорить с ним на улице. И когда парень скрылся за металлическими дверями кабинки лифта, Этельстен сделал глубокий вдох и вошел к Рике в палату.

На негнущихся ногах он подошел к кровати парня, и сел рядом с ней на пол. Ему хотелось прикоснуться к Рике. Хотелось обнять его. Хотелось всегда быть рядом... но, кажется, это было невозможно.

Глаза снова запекло от слез, и Этельстен судорожно втянул воздух. А потом заговорил, не в силах остановить бесконечный поток рвущихся из него слов.

- Ты очень жестокий, Рика. Жестокий, безжалостный и эгоистичный. Но я все равно не представляю, как мне без тебя жить. Ты не веришь мне. С самой первой встречи не верил. И все равно я не понимаю, за что ты так меня ненавидишь? Что такого я сделал, за что ты так безжалостно меня наказываешь? Что? Я, правда, не понимаю. Я люблю тебя. Сколько раз я повторял тебе это? Тысячи? Сотни тысяч? И я мог бы повторять это бесконечно, но, сколько бы я не сотрясал воздух, ты останешься глух к моим признаниям. Мои слова для тебя ничего не значат. Для тебя они всего лишь пыль. Дорожная пыль, разносимая миллиардами чужих ботинок. Что бы я ни делал для тебя, это не больше чем цирковое представление. Но я не клоун, Рика. Я не циркач. И все, что я делал, было для тебя и для Ленарда. Только для вас. - Этельстен сделал глубокий вдох и прислонился спиной к кровати, вытягивая ноги на полу. - Я живу для вас. Я умру для вас. Без вас, меня нет. Без тебя меня нет. Но ведь ты все равно в это не поверишь.

***

Рика проснулся от тихого скрежета дверной ручки, но глаза не открыл. Он слышал, как кто-то вошел в пропахшую лекарствами и дешёвым освежителем комнату, но продолжил притворяться спящим, чтобы к нему не приставали с вопросами.

Парень знал, что как только он откроет глаза, Ленард снова начнёт убеждать его жить, несмотря ни на что, но у него не было сил, чтобы спорить с парнем и доказывать ему по сотому разу, что такая жизнь ему и даром не сдалась.

Рика слышал, как Ленард подошел к его койке и как сел на пол, и тут же затаил дыхание, почувствовав запах туалетной воды Этеля.

Сердце Рики пустилось вскачь, отбивая сумасшедшую дробь, и теперь парню было очень сложно лежать смирно и никак не реагировать на появление Этельстена.

«Зачем он пришел?» - думал Рика. – «Это Ленард его заставил? Или он здесь по собственной воле?»

И тут, словно отвечая на его мысленные вопросы, Этель заговорил.

Рика слушал парня, не перебивая, давая ему возможность высказаться и излить то, что накопилось в душе за последние годы. И понял, что Этель во многом был прав, когда обвинял его в недоверии и жестокости.

Вот только Рика обижал парня, не имея в сердце злого умысла. Он просто боролся за свое счастье как умел. Ведь реальный мир полон соблазнов и новых возможностей, и если пустить всё на самотёк, разве можно удержать своё счастье?

Рика считал, что нельзя. Парни считали иначе, и между ними долгое время назревал конфликт. И теперь этот конфликт чуть не вылился в трагедию.

Рикальд тихо вздохнул и, превозмогая боль, повернулся на бок и обнял Этельстена за шею. Вот только объятия эти были такими слабыми, что парень мог запросто вырваться и уйти. Но всё же он остался сидеть, вздрагивая от слёз.

- Прости, - сказал Рика, подвигаясь к краю ещё немного, чтобы быть к Этельстену ближе. - Я знаю, что ты меня любишь, но я не могу избавиться от ощущения, что эта любовь не такая, как у меня. Я задыхаюсь, когда вас нет рядом, не могу ни спать, ни есть, ни сконцентрироваться на чём-либо. Даже в своих мыслях и снах я вижу только вас двоих. И мне невыносимо думать, что у вас всё по-другому. Что вы живёте вдали от меня, и вас это никак не беспокоит. Я хочу быть с вами всегда, хочу быть частью вас, хочу, чтобы вы видели только меня, и никого больше. Ни друзей, ни родственников, ни других людей. Этель, я хочу, чтобы вы с Ленардом принадлежали мне одному. Но я не знаю, как этого добиться. И если я перестану говорить об этом, если перестану напоминать вам о себе, вы забудете обо мне. Однажды вы просто перестанете приезжать ко мне и отвечать на мои звонки, и я снова останусь один. Не лучше ли покончить с этим как можно скорее, и не мучить ни себя, ни вас?

Этельстен слушал Рику с замиранием сердца, а потом взял его руку в свои ладони и поднес ее к губам.

- Рика, я не смотрю на других. В моей жизни есть только ты и Ленард. И больше никого. Никого. Что я должен сделать? Бросить семью? Я брошу. Бросить учебу? И с этим проблем не будет. Если это убережет тебя, я закроюсь от всего мира. От всех. Только не подвергай себя опасности. Мы этого не переживем.

- Я только хочу видеть вас чаще, - сказал Рика. - И вчера хотел, хотя бы на пару минут. Мне так сильно вас не хватает. И чем дольше вас нет рядом, тем сильнее я начинаю сомневаться. Прости, что не могу изменить себя ради вас. Прости, я и сам себе уже надоел.

- Я буду приезжать к тебе каждый день, - горячо пообещал Этель и прикоснулся губами к теплой ладони мальчишки. - Обещаю, Рика. Каждый день. Ленард так не сможет. У него больше занятий и... его отец... а я буду. Ты только не делай так больше. Не держи все в себе. Звони, говори при встречах. Только не молчи. И не делай глупостей. Я хочу, чтобы ты был счастлив. И я не хочу тебя потерять.

Рика хотел напомнить, что и так без конца говорил о том, что его не устраивает, но прикусил язык.

Этель пообещал приезжать, и этого было больше чем достаточно, чтобы обрести уверенность в завтрашнем дне.

- Спасибо, - сказал он, не желая играть в благородство и отказываться от такого заманчивого предложения. - Это на самом деле очень много для меня значит.

Этельстен повернулся и сел к мальчишке в пол-оборота, чтобы теперь видеть его лицо.

- Прости меня, - сказал он негромко и его губы задрожали. – Прости за все, что наговорил тебе. Я, правда, тебя очень сильно люблю. Капризного, эгоистичного... люблю всем сердцем. Прости меня.

- Я не держу на тебя обиду, - сказал Рика совершенно искренне. - Ты ни в чём не виноват. Я просто запутался. Не знал, что мне теперь делать. Потому что я тоже очень сильно люблю тебя, и не знаю, как жить без тебя.

Он вздохнул прерывисто, сдерживая слёзы и, подавшись к Этелю, поцеловал его в знак примирения.

Теплый поцелуй коснулся не только губ. Он тонкой шелковой паутиной окутал сердце, проник в душу и остался там сияющей искоркой надежды. Надежды на то, что все образуется, что со временем все недопонимания исчезнут, а все преграды испарятся, не оставив после себя ни следа.

Этель искренне верил в это. Главное чтобы его веры хватило на всех них.

Главное, чтобы хватило.