1

***

Мертвое солнце смотрело на мир пустыми глазницами. Его остывшие лучи отголосками затихающего эха еще пытались пробиться через плотную пелену серого тумана безразличия, но терялись, не в силах преодолеть невидимую преграду. Тепло ушло из проклятого города, превратив его в сырую могилу, которая стала для Ксандра камерой пыток.

Вот уже несколько часов мужчина бродил по улицам, не задумываясь, куда он идет и зачем. Холодный воздух обжигал легкие. Мокрый снег оседал на волосах и, подтаивая, стекал по лицу, мешаясь со слезами, которых почти не осталось.

Ничего не осталось. Совсем ничего. И даже боль, терзающая сердце и душу, покинула тело, оставив лишь оболочку. Пустой механический манекен.

Ксандр остановился и посмотрел по сторонам.

Всё серо и безжизненно. Серые улицы, серые дома, серое небо над головой и мокрый асфальт с лужами, наполненными грязью и снегом.

Мимо пролетают машины, пробегают прохожие. Мимо... как и его жизнь.

Ксандр не знал, как долго он бродил по городу. Не знал, сколько миль прошел. Скольких людей встретил. Всё это было неважным и совершенно его не волновало. Впрочем, как и всё остальное. Жизнь потеряла для него свой интерес и значение. Жизнь обесценилась, превратившись в обузу. Никому не нужный груз самокопания, душевных терзаний и попыток воскресить распятую на кресте предательства надежду.

И все же в бескрайней пустоте его сердца еще тлело одно желание, и это придавало Ксандру сил двигаться дальше.

Спрятав озябшие руки в карманы пальто, мужчина опустил голову и продолжил свой путь.

Грязные улицы, обшарпанные дома, вой полицейских сирен... обычный день в Южном Бронксе. Где-то далеко прозвучал выстрел, но этот звук прошел мимо, не зацепив уставшее сознание Ксандра.

Миновав несколько пешеходных переходов, светофоры на которых давно не работали и местами были разбиты или покорежены от столкновений с автомобилями, мужчина остановился перед входом в «ад», врата которого были заперты.

Скользнув безразличным взглядом по вывеске, Ксандр посмотрел на охранника.

- Я к господину Родже.

Собственный голос показался мужчине чужим. Тихим и словно бы осипшим от долгой болезни. Впрочем, так и было. Ксандр был болен. Смертельно болен. И никакие лекарства ему уже не смогут помочь.

Несколько мгновений охранник молча изучал его тяжелым взглядом, а потом как-то странно пожал плечами и пропустил внутрь.

Ксандр поднялся на невысокое крыльцо, толкнул дверь и нырнул в темный коридор. Сделал несколько шагов и с содроганием прошел мимо спрятанной за неприметными панелями двери, из-за которой все еще доносился звон битого стекла, чей-то плачь и отчаянное «уходи!».

Дрожь пробежала по спине Ксандра, и он зябко повел плечами, ускоряя шаг. А, когда переступил порог пустого клубного зала, чуть не столкнуться со смутно знакомым человеком.

Впрочем, стоило Ксандру всмотреться в его лицо, как память достала из своих закромов призрачный образ. Он не помнил, что именно сказал ему этот парень в ту злополучную ночь. Не помнил, но знал, что эти слова пробились сквозь полог отчаяния. Задели душу... и спасли Тиля.

Ксандр несколько мгновений смотрел на парня, а потом тихо сказал:

- Спасибо вам.

И вновь замолчал, погрузившись в ставшую привычной немоту.

- Зря вы сюда пришли, - с сочувствием проговорил работник клуба. - Уходите и не мучайте себя. Вы все равно бессильны что-либо сделать с теми, из-за кого пострадал ваш близкий человек. Послушайте мой совет.

Ксандр нахмурился, прислушиваясь к себе.

Но сердце не отозвалось на сочувственные слова. Внутри было пусто, будто в ледяной пустыне. Внутри ничего не осталось. Совершенно ничего. Лишь бескрайние снега, сливающиеся с горизонтом.

- Я пришел не мстить и не обвинять, - сказал Ксандр, сам не понимая, зачем сотрясает воздух. - Я... я только поговорить...

Горло сдавило болезненным спазмом, и Ксандр осекся. Помолчал несколько вдохов, а потом все же выдавил из себя дерущие горло комки слов:

- Прошу вас... всего одна встреча...

Парень окинул Ксандра тяжелым внимательным взглядом и почти незаметно кивнул.

- Господин Родже в зале наверху. Возможно, он согласится выслушать вас. Поднимитесь по той лестнице, и сразу его увидите. Только не глупите. В клубе полно охраны.

Он указал рукой вглубь зала, где в полумраке терялась изящная металлическая конструкция, ведущая на второй этаж, и Ксандр молча пошел в указанном направлении.

Он понимал, что все это бессмысленно. Понимал, что ничего не сможет изменить и не ничего сможет сделать. Но ему так хотелось... так сильно хотелось узнать... убедиться... поверить...

Владелец клуба сидел за одним из столиков и вчитывался в какие-то бумаги. Он был так погружен в свое занятие, что поначалу даже не заметил приближение Ксандра. Но, когда все же почувствовал рядом чужое присутствие, поднял голову, и Ксандр встретился взглядом с большими темными глазами, в глубинах которых читалось удивление и растерянность.

- Я так больше не могу, - хрипло проговорил Ксандр, не отводя взгляда от мужчины с длинными волосами. - Я больше не выдержу. Понимаете? Не выдержу.

В верхнем зале повисла напряженная тишина, и даже время, казалось, застыло в неподвижности.

Видегрель нервно повел плечами, понимая, что вот оно, то самое колесо жизни, которое беспрерывно вертится, повторяя и повторяя бесконечное множество раз одни и те же события для одних и тех же людей. Вот он, новый виток, который снова свел двух свидетелей страшной трагедии вместе.

- Я сожалею о случившемся, - сказал Видегрель устало. - Поверьте, я этого не хотел. Всё, что произошло, было ужаснейшей ошибкой, которую не изменить и не исправить. Но, если я могу что-нибудь сделать для вас, только скажите.

Ксандр поморщился, словно его ударили.

- Мне не нужны ваши извинения. И сожаления тоже не нужны. Просто... - Рука скользнула к волосам, и Ксандр нервно сжал пряди пальцами, даже не замечая этого действия. – Я должен выяснить... я должен знать.

Ксандр обреченно выдохнул и устало опустился на диван напротив мужчины.

- Расскажите... объясните, как так получилось? Как вышло, что Тиль оказался там?.. Почему он? Почему?

Видегрель смотрел на парня и не мог вымолвить ни слова, потому что ему мешал большой комок, застрявший в горле. Он понимал, что сидящий перед ним человек пришел сюда не за объяснениями. Он пришел, потому что был растерян и искал хоть какой-то смысл в произошедшем.

Но Видегрель, к сожалению, не обладал достаточной информацией, которая могла бы послужить утешением. И все же он решил поделиться хотя бы тем, что ему удалось узнать.

- Его привела ко мне госпожа Найт. Она уже давно просила меня найти её подопечному человека с садистическими наклонностями, уверяя, что парень любит, когда над ним доминируют и причиняют ему боль. Сначала я отказался, потому что не занимаюсь сводничеством посторонних людей. У меня есть работники, которые учувствуют в шоу-программах, являющихся всего лишь постановкой. И предоставлять сцену для клиентов казалось мне недопустимым. Но совсем недавно ко мне обратился другой человек с похожей просьбой, только он хотел выступить в роли доминанта, и я решил, что мог бы помочь этим двоим воссоединиться. Я согласился устроить шоу в кубе, даже не подозревая, во что это все в итоге выльется. Госпожа Найт привела Тиля в назначенное время. Он вел себя немного нервно, но на все вопросы отвечал согласием. У госпожи Найт были документы, на которых стояла подпись Тиля. Я думал, что все происходит по обоюдному согласию. Но, когда Тиль оказался в кубе, я понял, что допустил страшную ошибку. Вот только уже ничего не мог поделать. Клиент повредил замок, и я долго не мог открыть дверь. Как развивались дальнейшие события, вы знаете не хуже меня.

Только теперь слушая этого человека, Ксандр до конца осознал, что именно происходило и что Тилю пришлось пережить. Но все же... кое-чего он не понимал. И, сколько бы ни пытался сложить воедино все кусочки разлетевшейся к чертям мозаики, у него ничего не получалось.

- С этой мразью... с Кайрой, был с ней еще кто-нибудь? Может быть, она упоминала о нём? Тот, кто привел Тиля в клуб. Его фамилия Шерман. Ричард Шерман.

Слова давались Ксандру с большим трудом, но он настойчиво пытался собрать те жалкие крохи, что ещё остались от его жизни. Ведь как бы он ни ненавидел Дика, ему хотелось верить, что друг не виноват. Что он оказался такой же жертвой, как и все они.

- Я ни разу не слышал этого имени, - ответил Видегрель. - И этот человек точно не является VIP-клиентом моего клуба. Когда госпожа Найт привела Тиля, с ней больше никого не было.

- Но, может быть, она упоминала его ранее? - не унимался Ксандр.

Однако мужчина на его слова лишь отрицательно покачал головой.

- Нет. Я не слышал этого имени.

- А камеры наблюдения? У вас должны были остаться записи. Могу я их посмотреть? Мне надо знать... я должен знать... поймите, я должен выяснить, иначе просто сойду с ума от всего этого.

- Я спрошу у охраны, - не стал отказывать Видегрель. - Что-то должно было остаться. И еще, хоть это и слабое утешение, но я хочу, чтобы вы знали: мои люди ищут госпожу Найт. Пока что им не удалось выйти на её след. Но, уверяю, рано или поздно она попадется. Если хотите, я буду держать вас в курсе относительно её поисков. Это самое малое, что я могу для вас сделать.

- Думаете, сможете с ней справиться? - с долей насмешки спросил Ксандр, поднимаясь из-за столика.

- Я уверен в этом, - хмуро ответил Видегрель, и лицо его исказила гримаса злой решимости.

Ксандр несколько мгновений смотрел в глаза мужчины, а потом кивнул.

- Я хочу, чтобы она на собственной шкуре испытала все то, на что обрекла Тиля, - сурово сказал он. - Вы сможете это устроить?

- Это лишь вопрос времени, - ответил Видегрель. - Когда мои люди найдут её, она пожалеет, что родилась на этот свет.

Ксандр немного помолчал, а потом протянул мужчине свою визитку.

- Держите меня в курсе, - попросил он.

И еще раз напомнив про записи с камер наблюдения, направился к выходу.

Ксандр не выяснил то, что хотел знать. Но в душе все же затеплился огонек надежды. Острый, кровавый огонек, который со временем превратиться в яростное пламя. И на этот костер он лично возведет Кайру.

2

***

Несмотря на тяжелую от спиртного голову, Тиль так и не смогу уснуть после ухода Алекса, и проворочался всю ночь, не в силах выбросить из головы всё, что произошло за последние сутки.

Вот он обвиняет Ксандра во всех возможных бедах, сидя на полу в комнате свиданий. А вот уже полулежит в объятиях едва знакомого парня, позволяя ему прикасаться к себе, целовать...

Разве это правильно? Разве насильник с лицом похотливого и жестокого монстра не должен был отбить у него желание подпускать к себе кого-либо? Разве несчастная во всех смыслах любовь не должна была отбить охоту впускать в свою жизнь новых людей и новые чувства?

А как же Ксандр? Разве любовь уже бесследно прошла, раз он так запросто позволил другому трогать себя, забыв о долгих отношениях, хоть и полных разочарований, но все же исполненных настоящих глубоких чувств?

Тиль прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям.

Что он чувствует к Ксандру?

Обиду, разочарование, злость и невыносимую тоску по его нежным рукам, ласковым словам и поцелуям, по его горячему телу, жар от которого топил любой душевный лед, сжигал любые беды, кроме последней.

И страх - дикий, неконтролируемый, до приступов паники... ведь Тиль понимал, что когда лечение закончится, ему придется вернуться к этому человеку, потому что идти больше некуда.

А, вдруг, вернувшись к Ксандру, он накличет на них обоих еще большую беду? Что-то еще более ужасное? Вдруг, уже с самим Ксандром случится что-то страшное, только потому, что им нельзя находиться рядом друг с другом?

Тиль все думал и думал, прокручивая в голове воспоминания о Ксандре и о том, сколько всего случилось за время их совместного проживания, а потом переключал свое внимание на мысли об Алексе, в объятиях которого было на удивление спокойно. Просто спокойно и правильно, словно вот он, тот самый человек, предназначенный для него. Словно все, что случилось до этого, было жестоким путем к чему-то настоящему, к чему-то, что так просто не обретешь...

Тиль уснул с этой странной мыслью и увидел сон.

Алые всполохи и лица за кровавым стеклом. И не у кого было искать спасения. Не к кому было обратиться за помощью. Похотливые лица под масками равнодушия, и рожа монстра, всплывающая над ним. А следом резкая боль во всем теле и отчаянный крик в пустоту. И никого. Ни души... только смутный силуэт женщины, слабым отсветом проступающий на черном полотне ночи. Манящий за собой. Зовущий. Плачущий кровавыми слезами, похожими на осколки стекла.

«Тиль, малыш, мне так страшно. Мне так одиноко. Мне так тоскливо, сынок...»

Теплая клетка рук, чужой, но такой знакомый запах, насмешливый, но добрый голос, горячее дыхание в шею...

Алекс.

- Ты спасешь меня? – спросил Тиль отчаянным голосом, сорвавшимся с дрожащих губ.

И уверенный ответ:

- Я же обещал...

Слезы катятся из глаз, принося облегчение, а на месте маминого силуэта проступает мужская фигура.

Ксандр.

Не тот добрый, любящий мужчина. Нет. На его красивом лице только ревность и ярость... а в глазах не осталось ничего человеческого.

«Не отпущу тебя! Не отпущу, и не надейся! Ты не будешь счастлив. Никогда не будешь счастлив!»

Тиль попытался закричать, но не смог. И тут же проснулся. Вскинувшись на кровати, парень отчаянно расплакался, но голос доктора Сеттона заставил его разом проглотить рыдания.

- Плохой сон? - поинтересовался сидящий на полу мужчина.

- Доктор Сеттон... - облегченно выдохнул Тиль. - Я...

- Как прошел вечер? Тебе лучше? Вижу, твои мышцы пришли в тонус.

Тиль пошевелил пальцами, размял руки и понял, что сможет без труда удержать даже тяжелый предмет. А, значит, он был в полном порядке.

- Меня оденут в смирительную рубашку? – спросил парень.

- Прости, я бы настоятельно рекомендовал начать доверять тебе, но этот вопрос будет решать доктор Франц, - ответил мужчина. – Но, если ты и дальше будешь хорошо себя вести, тебя очень скоро выпишут, и ты сможешь вернуться к нормальной жизни.

Тилю показалось, что он ослышался.

Выпишут? Так скоро? И куда же он пойдет? Если даже Ксандр сжалится над ним и отпустит, куда ему идти? В приют? На улицу? Где искать пристанища? Где искать тепла? Где искать ту маленькую радость, которая будет согревать его, пока он не окрепнет и не встанет на ноги?

- Ну что ты загрустил? - ласковым тоном поинтересовался доктор. - Ты обязательно вылечишься, а наш волшебник по имени Алекс поможет тебе в этом.

- Да... - кивнул Тиль.

Так и есть. Алекс поможет. Только он и может помочь. Он дал слово, и должен будет его сдержать.

Доктор Сеттон ушел только через полчаса. И всё это время он разговаривал с Тилем, растолковывая ему какие-то жизненно важные истины. Рассказывал, как это прекрасно дышать, ощущать, чувствовать...

Тиль слушал и кивал, но, когда мужчина ушел, наказав санитару надеть на Тиля смирительную рубашку, парень расплакался.

Теперь он остро осознавал, в какую ловушку угодил. И радость покинула его.

И всё же Тиль решил прислушаться к словам доктора Сеттона, и попытался вспомнить, как это прекрасно – жить. Но, сколько бы парень ни думал о своем прошлом, он так и не смог найти в его лабиринтах даже проблеска надежды на счастливую жизнь.

Жить с Ксандром означало поставить крест не только на счастье, но и на светлом будущем. Хотя Тилю, порой, казалось, что никакого светлого будущего вообще не существует. Это была некая эфемерная цель для всего человечества, к которой стремились все разумные существа на планете, но эта цель была недостижима, ведь горизонт всегда был закрыт тучами грядущих проблем и невзгод. И за этим ненастьем было не разглядеть конечную цель.

Светлое будущее было подобно первой звезде на закатном небосводе. Сколько не беги к ней, сколько ни преследуй, эта звезда так и будет сиять впереди, маня загадочным блеском. Но, даже если человек пройдет тысячу миль и сотрет ноги в кровь, в итоге он рухнет, так и не достигнув своей цели, а звезда все так же будет насмешливо подмигивать ему издалека.

Всё, что ждет человека в конце пути, это лишь холодный могильный мрак и вечное забытье. Он умрет, так и не познав настоящего счастья, и передаст эстафету этого безумного преследования следующим поколениям. И так будет продолжаться до бесконечности. Пока существует разумная жизнь на Земле. Пока последний мечтатель не испустит дух под надменными, издевательскими взорами колючих холодных звезд, до которых так и не смог добраться.

Так зачем продлевать агонию и гоняться за миражом? Всё равно итог будет один: безумная пробежка в объятия смерти.

Вот такие выводы сделал для себя Тиль, размышляя над нерешенными вопросами человеческого бытия. И с этого момента его жизнь неумолимо покатилась к закату.

Тиль старался улыбаться Алексу, чтобы напоследок подарить парню несколько счастливых дней, которые, возможно, станут для него той опорой, что однажды не даст его стержню сломаться.

Он старался отвечать на вопросы доктора Франца максимально откровенно, уже без опаски рассказывая ему о своем прошлом, с которым прощался навсегда. Мужчина думал, что Тиль идёт на поправку и даже разрешил ему находиться в своей палате без смирительной рубашки, но доктор и представить себе не мог, что парень вовсе не пытается найти решение своих проблем. Эта откровенность была последней исповедью перед смертью. И именно это осознание позволило Тилю обнажить перед доктором свою душу и показать ему то, что притаилось глубоко внутри.

А по ночам, вспоминая Ксандра, Алекса и доктора Франца, Тиль отчаянно рыдал в подушку, понимая, что своей смертью причинит им боль. Но отказываться от своей затеи ради них парень не собирался.

В его душе царила стужа. Сознание было измучено кошмарами. Тело всё чаще подводило его, отказывая в самые неожиданные моменты. Поэтому рядом с Тилем теперь всегда находился санитар, и у парня не было возможности поговорить с Алексом о заключенной договоренности.

Тиль считал, что смог стать Алексу хорошим другом. И теперь хотел, чтобы парень выполнил свое обещание. Но озвучить это желание почему-то было очень непросто.

- Сегодня приходил твой опекун, - проговорил санитар, провожая Тиля к комнате отдыха. – Он пробыл в кабинете доктора Франца около часа. Не хочу тебя обнадеживать, но это верный знак того, что тебя скоро выпишут. Конечно, доктору Францу еще может понадобиться время, чтобы понаблюдать за тобой, но, по-моему, ты в полном порядке. Так что поздравляю, приятель, скоро ты освободишься от этих пут.

Тиль чуть не задохнулся от отчаяния, но промолчал, надеясь, что сегодня у него всё-таки получится каким-то образом дать Алексу знак, что пришло время выполнить обещание.

Но Алекс, как назло, не появился в общей комнате, так как к нему пришёл посетитель.

«Я не отпущу тебя. Ты не будешь счастлив. Не будешь!»

В голове у Тиля все отчетливее звучал голос из сна. По телу пробегали волны дрожи. В одиночестве сидя в кресле за столом с поделками, парень начал задыхаться, проваливаясь в бездну, наполненную мутным туманом.

А потом он увидел Ксандра, стоящего в дверях. Мужчина стремительно подошел к нему и выдернул из кресла. Встряхнул за локоть и выкрикнул в лицо:

- Хочешь, чтобы я тебя оставил в покое?! Думаешь, это так просто, взять и выбросить тебя из жизни? Из мыслей? Думаешь, так просто забыть, как тебя истязали там?! Да, я смотрел! Да, мне нравилось! И да, Тиль, я забираю тебя домой, и теперь у нас впереди будет много незабываемых ночей, исполненных твоей боли! Ты мой, Тиль! На веки мой!

- Нет! Нет!!! – заверещал Тиль, начиная отбиваться от мужчины и плакать. - Не забирай меня! Не забирай меня!!!

- Тиль, успокойся! Тиль, это доктор Франц! – пробился к перепуганному сознанию голос мужчины.

Парень вскинул на него растерянный взгляд, и понял, что по-прежнему сидит в кресле, а доктор Франц стоит перед ним и с беспокойством всматривается в его лицо. Но Ксандр никуда не делся. Он стоял за спиной молодого доктора и улыбался острозубым оскалом.

- Мой Тиль. Мой мальчик! – шептал он жутким, пугающим голосом. - Готовьте документы, доктор, он достаточно сломлен.

- Не надо. Не надо, пожалуйста! Не надо! – закричал Тиль, переполошив всех пациентов, которые тоже начали подвывать ему в такт и бесноваться. - Дайте мне умереть! Позвольте мне умереть, только не отдавайте ему!!!

- Тиль, успокойся! – попросил доктор Франц. – Тебе приснился кошмар. Сейчас тебе дадут легкое успокоительное, чтобы ты снова не заболел. Дыши глубже. Ну же... смотри на меня и делай глубокие вдохи.

- Да, Тиль, дыши глубже, - вторил доктору Ксандр, у которого почему-то было очень страшное лицо. – Сейчас тебе дадут успокоительное, и я заберу тебя домой. Ты не сможешь сопротивляться мне. Больше ты никуда от меня не сбежишь.

- Не надо! Не надо! - воспротивился Тиль, пытаясь увернуться от шприца, который поднесли к его шее. - Не надо, я не хочу! Я не хочу к нему! Я не хочу возвращаться к нему!!! Алекс!

В дверях общей комнаты Тиль увидел друга, лицо которого даже потемнело от беспокойства. Парень сделал к ним несколько шагов с твердым намерением вмешаться, но санитары не дали ему пройти.

Тонкая игла проткнула шею Тиля, и он почувствовал, как под кожу проникает холодная жидкость. Тело тут же начало расслабляться, но сердце парня все так же разрывалось на части от ужаса.

- Алекс, - расплакался Тиль, не зная, что еще делать. - Не отдавай меня ему. Помоги мне. Ты обещал... ты обещал мне помочь!

- Отведи его в палату и присмотри за ним, - попросил доктор Франц санитара, после чего перевел взгляд на Тиля и мягко попросил:

- Не плачь. Всё будет хорошо. Обещаю.

Но Тиль не слышал его. Он смотрел на Алекса, отчаявшись найти хотя бы в ком-то поддержку. И беззвучно умолял друга прекратить его страдания, пока сознание его не померкло от введенного снотворного.

***

Поцелуй Тиля был до горечи сладок. Невинное, нежное, не опошленное похотью единение тел стало для Алекса ядом. До безумия вкусным ядом, вкушать который хотелось бесконечно.

Той ночью, вернувшись в свою палату, Алекс так и не смог уснуть. До самого рассвета он ворочался в кровати, задумчиво прикасаясь к своим губам пальцами, тщетно пытаясь вернуть головокружительное ощущение тепла, которое ему подарил Тиль.

А потом наступило утро. Солнечное, яркое, обещающее что-то волшебное. Что-то сказочное. И наполняющее сердце сладостным предвкушением.

Алекс встретил его счастливой улыбкой и бойко помчался в комнату отдыха, где просидел несколько часов, не сводя с двери глаз и ерзая в кресле, словно оно было усеяно иголками.

Чувства, зародившиеся в его сердце, были новыми и непривычными. Запутанными. Противоречивыми. Сбивающими с толку и ежесекундно порождающими в мыслях сотни вопросов, на которые не находилось ответов. Но, стоило Тилю появиться, стоило улыбнуться этой своей ласковой смущенной улыбкой, и все вопросы выветрились из головы Алекса. Но лишь для того, чтобы вечером вернуться вновь и атаковать сознание парня с новой силой.

И это стало для Алекса погибелью.

Все так же приходя к Тилю в комнату по ночам, он ловил себя на мысли, что все больше молчит. Что уже не шутит и не смеется как раньше. Что теперь находиться рядом с Тилем ему не так комфортно и спокойно. Ведь в груди неизбежно появлялось желание приблизиться к Тилю. Вновь испробовать вкус его губ, почувствовать на своей коже его дыхание и ощутить под пальцами теплоту его тела. Все сильнее хотелось обнять мальчишку, прижать к своей груди и пообещать, что все будет хорошо, что все будет просто прекрасно. Вот только взгляд Тиля неизменно говорил Алексу об обратном.

Мальчишка смеялся, улыбался, рассказывал о своих маленьких мечтах, но в глубине его взгляда Алекс видел мрачную тень, которая с каждым днем становилась все больше. И это пугало Алекса.

Он презирал себя за трусость и слабость. Презирал и ненавидел. Но больше всего он боялся, что поддастся искушению и переступит черту, возврата из-за которой не будет ни для него, ни для Тиля. И что этот импульсивный поступок окончательно сломает израненную душу мальчишки.

Дни сменялись днями, часы пролетали подобно птицам в небе, и все было бы хорошо, если бы в один день Алекс не стал свидетелем ужасающей картины.

Что стало причиной срыва Тиля, Алекс не знал. Еще накануне их общение было очень спокойным и даже веселым. Тиль рассказывал Алексу о том, как мечтает покататься на лыжах. Как хочет от всей души вываляться в пушистом снегу и прокатиться на санках с самой высокой горки. Мальчишка смеялся, и глаза его искрились счастьем. А теперь...

Он кричал не своим голосом и вырывался из крепких рук удерживающих его санитаров. Неистово, яростно, отчаянно отбивался от кого-то, видимого только ему одному, и молил о помощи. В его глазах не осталось света. В его глазах не осталась и намека на счастье. Они были затянуты поволокой ужаса, за которой клубилась непроглядная тьма, из глубин которой попеременно выглядывали перекошенные маски отчаяния, боли и страха.

- Ты обещал! Ты обещал мне помочь! – закричал Тиль, встретившись с испуганным взглядом Алекса.

А в следующий миг острая игла пронзила шею мальчишки, отправляя его в царство кошмарных сновидений.

- Ты обещал... - жалким всхлипом сорвалось с губ Тиля, и мальчишка закрыл глаза.

Санитар подхватил обмякшее тело Тиля и, оттолкнув застывшего на месте Алекса в сторону, вынес парня из комнаты отдыха. Доктор Франц последовал за ними, и Алекс не решился сунуться к нему с расспросами. А ведь ему было что сказать. И доктору, и санитару, и самому Тилю. Ему было, что сказать... да только услышит ли душа мальчишки его слова? Пробьется ли его голос сквозь мучительные вопли? Проберется ли через огонь ада, в котором пребывало сердце Тиля?

Мороз бежал по коже Алекса, и парень до боли закусил губу.

«Ты обещал!» - все еще дребезжал в ушах Алекса крик о помощи.

Сердце пропускало удары, болезненно врезалось в ребра, а в голове все звучал и звучал истошный крик Тиля...

«Ты обещал!»

Напоминание.

«Ты обещал!»

Требование.

«Ты обещал!»

Просьба.

«Ты! Обещал! Обещал!»

Мольба.

«Ты обещал!»

Алекс медленно шел по коридору в сторону фармакологической кладовой.

«Ты обещал!»

Вскрыть замок для него не составило никакого труда. И даже стащить горсть нужных таблеток не стало проблемой. Осталось только высыпать два пузырька пилюль в пластиковый пакет и спрятать под рубашкой пижамы.

«Ты обещал!»

Алекс поморщился и закрыл заслезившиеся от отчаяния глаза.

«Да, приятель, я обещал. И я выполню свое обещание. Выполню, несмотря на разъедающую сердце боль. Потому что твоя боль сильнее. Сильнее и невыносимей».