***

Полгода пролетели для Кано словно один миг.

Через две недели после его возвращения в Японию, умер отец, и жизнь парня, сделав головокружительный кульбит, стремительно изменилась. Как он и предполагал не многие горели желанием видеть во главе клана Такаяма прямого наследника бывшего оябуна. И им с Катсу пришлось долго и кроваво отстаивать свои права среди желающих уничтожить ослабевший клан, численность которого после смерти старого главы уменьшилась в несколько раз. Но, несмотря на трудности и ежедневный риск, они справились с этой задачей.

Катсу возглавил семью и взял под свое руководство бизнес отца, который в скором времени планировал не только расширить, но и вывести на более высокий уровень. Подобная затея импонировала Кано, и он предложил брату так же усилить их сферу влияния в Штатах. Но, к его огромному удивлению, Катсу заявил, что в Атлантик-Сити они не вернутся до тех пор, пока не установят в Кобе полную и безоговорочную власть, которую не смогут пошатнуть ни война, ни землетрясение, ни цунами. Из-за этого между братьями впервые вспыхнул очень яростный спор. Кано пытался доказать, что влияние в Штатах упускать ни в коем случае нельзя. И, чтобы поддерживать власть в Америке, один из них должен быть там. Катсу так же приводил весомые аргументы, поспорить с которыми было довольно сложно. Но Кано спорил. Спорил до тех пор, пока Катсу не заявил, что его решение окончательное, и что весь бизнес в Атлантик-Сити отныне переходит под руководство его давнего делового партнера.

На этом спор между братьями закончился, но на смену ему пришла поражающая своими масштабами ссора. Мужчины до срыва голоса кричали друг на друга. Звенела, разбиваясь, посуда. Трещала мебель. Даже брызнула кровь, когда слова утратили свой вес. Но, несмотря на победу в кулачном сражении, Кано в этой битве все же проиграл.

- Ты нужен мне здесь! Как ты этого не понимаешь?! – утирая разбитую губу ладонью, вопросил Катсу.

И на это Кано нечего было ответить.

Злость кипела в крови. Обида разъедала сердце. Не за себя, за Айзека, который сделал для их с Катсу бизнеса бесконечно много. И все же Кано пришлось сдаться. Потому что брат был прав: если он уедет к Айзеку, клан Такаяма сотрут с лица Земли. А допустить этого Кано не мог.

Впрочем, он поставил брату условие, что лично сообщит Айзеку обо всем. Катсу согласился. Но на завершение всех дел дал только неделю, и Кано не стал медлить.

В Штаты Кано летел один. Брат сначала хотел, чтобы он летел вместе с Мураками, которому, собственно, и передавал бизнес, и помог ему разобраться в тонкостях дела и ведения игорного бизнеса. Но Кано отказался, заявив, что и пальцем не пошевелит для хитрожопого выскочки, вся заслуга которого сводилась к тому, что он смог зачать довольно красивую девочку, которая и приглянулась сыну Катсу.

Катсу на подобное заявление лишь покачал головой и махнул рукой, отпуская Кано в Штаты. А у самого Кано на сердце лежал раскаленный камень досады.

Он не знал, как теперь смотреть в глаза Иззи. Как объяснять другу, что всё, ради чего он старался, всё, во что он вкладывал свои силы, ум и душу, будет отдано совершенно чужому и абсолютно незнакомому человеку.

О своем прилете Кано предупреждать не стал, и из аэропорта сразу же направился к дому Айзека.

Прежде чем заняться передачей дел, он хотел поговорить с другом без посторонних и в неформальной обстановке, а точнее напиться до полусмерти и трахнуть парочку-другую симпатичных мальчиков.

Однако Айзека дома не оказалось. Зато люди, встретившие Кано на пороге, были безмерно рады возвращению своего «доно». Засранцы чуть ли не скакали от радости, и это с каменными-то лицами.

Кано радовался. Как ребенок радовался встрече с теми, кто в свое время заменил ему самых близких родственников. Он расспрашивал ребят о том, как обстоят дела, хорошо ли ведет себя пройдоха Иззи, и где он, черт его возьми, шляется в столь ранний час.

Ребята только качали головами, все повторяя, что Айзен-сама не посвящает их в свои дела, обосновывая это тем, что их психика слишком хрупка для подобной информации, а ему нужны морально устойчивые люди.

Кано в ответ на такие слова только рассмеялся и, приказав не сообщать Айзеку о его приезде, поднялся в комнату друга. Принял душ и, облачившись в украшенный золотым драконом чёрный шелковый халат Айзека и вооружившись бутылкой дорогущего коньяка, присел на мягкий диван и принялся ждать «брата», потягивая согревающий душу напиток.

***

- Иззи, а расскажи еще что-нибудь, - попросил Ник.

Они с Айзеком ехали домой с ночного клуба, где парень полночи учил Ника играть в карты, а полночи измывался над ним самыми извращенными способами, которые только приходили в его голову.

Вымотавшись, Ники почти уснул под монотонный голос Айзека, который рассказывал ему о своей прошлой жизни. Вжавшись в бок парня, мальчишка спокойно посапывал, сминая в кулаке ткань его пиджака, но, стоило Айзеку замолчать, как слабый голос просил еще рассказов.

За те пять месяцев, что они провели вместе, Айзек привязался к мальчишке, и успел трижды убедиться в его преданности и любви, взамен которой Ники не требовал абсолютно ничего. Ну, разве что внимания, которым Айзек одаривал его с лихвой.

Сперва Ника пытались подкупить, чтобы выведать у него информацию. Мальчишка спокойно взял деньги, а потом отнёс их Айзеку и честно рассказал, кто и что от него требовал.

Потом это чудо пыталось прикрыть Айзека своим телом в поножовщине, завязавшейся в казино. Айзек вовремя оттолкнул Ника от летящего в его шею ножа, и сломал руку тому, кто попытался причинить мальчишке вред.

А потом Ники похитили.

Айзек бросил на его поиски всех своих людей, но отыскать мальчишку удалось только через неделю.

Всё это время Ника допрашивали и сильно избивали. Но, несмотря на все полученные увечья, мальчишка не сломался. Оказавшись в безопасности, Ники поклялся Айзеку, что сохранил все его тайны, и ничего никому не рассказал, и никогда не расскажет, пусть даже его живьем расчленят.

Такая преданность обескуражила Айзека, и теперь парень не отпускал мальчишку от себя ни на шаг, и ходил с ним не только в клубы, но и на деловые встречи.

- Хватит на сегодня рассказов, Ники, - сказал Айзек, отмечая, что автомобиль сворачивает к дому. - Мы приехали. Пойдем, тебе надо поспать.

Мальчишка без возражений разлепил сонные глаза и, повиснув у Айзека на руке, поплелся за ним ко входу. Айзек уже предвкушал, как сейчас завалится вместе с Ником в кровать, но, вдруг, обмер на пороге, не смея поверить в то, что видел перед собой.

А видел он сидящего на диване Кано, облаченного в его халат, с бокалом коньяка в руках.

- У меня галлюцинации, или это на самом деле ты, Кано? – спросил Айзек, не помня себя от радости. - Когда ты приехал? Почему ничего не сказал мне?!

Кано забавлялся, глядя на ошарашенного друга, лицо которого сначала вытянулось от удивления, а потом просияло как рождественская гирлянда. Хотя и сам Кано был удивлен не меньше, ведь он совершенно не ожидал увидеть рядом с Айзеком Ника.

- Я лишь проекция твоего больного воображения, Иззи. Как только ты проспишься, я испарюсь. Так что, если хочешь лицезреть меня дольше, то забудь про сон.

Кано усмехнулся и перевел взгляд на мальчишку.

- Ники, ты ли это?

- Игараси-доно, рад вас видеть.

Ник расплылся в искренней улыбке и, приблизившись к мужчине, поклонился ему, как было принято у японцев.

- Как мило.

Кано отставил бокал на столик и, протянув руку, запустил пальцы в мягкие и приятные на ощупь волосы мальчишки. Ласково провел по его голове ладонью, а потом скользнул пальцами по щеке, внимательно рассматривая синяки, виднеющиеся на шее парня.

- Иззи тебя обижает? - чуть нахмурившись, спросил Кано и, приобняв Ника, дернул его на себя, усаживая мальчишку на свои колени. - Скажи мне, не бойся, Иззи плохо с тобой обращается?

Кано легким поцелуем прикоснулся к темному пятнышку на шее мальчишки и глубоко вдохнул его аромат.

От Ника пахло сигаретами и... Айзеком. Странная смесь, непривычная, но не отталкивающая.

«А подарочек-то понравился», - с улыбкой подумал Кано и перевел на друга хитрый взгляд.

- Нет. Иззи... господин Айзен обращается со мной очень хорошо, - проговорил Ник, обнимая мужчину и жмурясь от его нежных поцелуев.

- Как бы я с ним ни обращался, Ники всем доволен. - Айзек подошел к дивану и сел рядом с другом, глядя на него, наверное, такими же счастливыми глазами как и Ник. - Я рад, что ты здесь, Кано. Мне тебя не хватало. Очень сильно.

Кано на мгновение оторвался от любезно подставленной Ником шеи и повернулся к Айзеку.

- А вот я не особо рад своему возвращению, - честно признался он, но тут же хмыкнул, потому что Ник, почувствовав его напряжение, мягко, словно успокаивая, погладил его по спине. – Но сейчас я не хочу об этом говорить. Я хочу напиться и... расслабиться. Хочу отдохнуть.

Кано протянул руку и быстрым движением взъерошил волосы Айзека.

- К тому же я очень соскучился по тебе. Безумно соскучился по твоей наглой роже.

Айзек ухмыльнулся, пытаясь скрыть смущение, и сказал:

- Выпивки в моём доме предостаточно. А, что касается «расслабиться», хотелось бы побольше конкретики.

Кано сделал вид, будто задумался, но на самом деле он уже знал, чего хочет. Ведь мысль эта появилась сразу, как только он увидел Айзека в компании Ника.

- Конкретики он хочет, - фыркнул Кано и выразительно посмотрел на Ника. – А разве не понятно? Хочу наш подарочек. С тобой. Как в прошлый раз. Но, если ты не захочешь делиться... я пойму.

- Кано, в этом мире нет того, чем или кем я не захотел бы делиться с тобой, - ответил Айзек совершенно искренне. - Но Ники устал и...

Айзек не успел договорить, как Ник вставил своё весомое слово:

- Я в порядке. И я тоже скучал по Игараси-доно. Так что, если он хочет меня, я согласен.

- Ники, ты маленькое ненасытное чудовище, - рассмеялся Айзек, с долей восхищения глядя на надувшего губы мальчишку, который прижимался к Кано, крепко обнимая его за шею. - Но это мне в тебе и нравится.

Ник просиял и забавно мурлыкнул, давая понять, что ему пришлась по вкусу такая похвала.

- Тогда иди в душ, - сказал Кано. - От тебя пахнет сигаретами. Мне не нравится этот запах.

- Я быстро.

Ник поднялся с колен мужчины и чуть ли не бегом бросился к ванной комнате. Предвкушение переполняло его сердце. Он скучал по Кано. Скучал не меньше, чем Иззи. Ведь, как и для Айзека, Игараси-доно был для Ника очень особенным человеком. Человеком, который не только круто изменил его жизнь, но и привнес в его мрачные и полные горестей будни яркие лучи счастья. И за это Ник был бесконечно благодарен мужчине, и готов был сделать для него все, что угодно.

Когда мальчишка скрылся в ванной комнате, Айзек вновь посмотрел на Кано, внимательно разглядывая его, словно хотел навечно запечатлеть его образ в своей памяти. А, когда японец удивленно приподнял бровь, недоумевая, с чего это, вдруг, он удостоился такого внимания, Айзек сказал:

- Хреново выглядишь. Дела в Японии идут не очень, я так понимаю.

- Это, знаешь ли, очень грубо, вслух замечать несовершенство моей красоты. – Рассмеялся Кано, но тут же нахмурился. – Хотя ты прав, дела идут не очень.

Он замолчал на мгновение. Отпил из бокала немного коньяка и устало вздохнул.

- На самом деле мне до чертиков не хочется всем этим заниматься, - признался Кано удрученно. - Я хочу развиваться сам. Но... брату необходима моя помощь. Ему нужен хоть кто-то, кому он сможет доверять. Стервятники, прослышав о болезни нашего отца, не стали дожидаться его смерти. Сразу набросились. Несколько раз даже хотели выклевать нам с Катсу глаза. Что ж, теперь они сами слепы. Все. Даже члены их семей. А, вообще, я не хочу об этом говорить.

Кано поманил Айзека к себе и, когда друг подсел ближе, повернулся к нему спиной и лег, умастив голову на коленях парня.

- Я слишком раздражен, чтобы обсуждать дела, поэтому с этим лучше повременить. Сейчас я хочу думать только о развлечениях и усладах. Кстати, куда делся твой отменный вкус? Эта люстра тут совершенно не смотрится.

Кано указал на хрустальное чудовище, свисающее почти до самого пола и занимающее большую часть комнаты, делая довольно просторное помещение похожим на тесный подвал.

- Для нее надо домик побольше и потолки повыше, - заключил он.

- Это единственный домик, который я могу позволить себе в данный момент, - ответил Айзек. – Но, однажды, это произведение искусства займет надлежащее ему место.

Он откинулся на спинку дивана и, не задумываясь о том, что делает, запустил пальцы в волосы Кано. А потом ухмыльнулся, искоса глядя на друга, и проговорил:

- А исходящий от меня запах сигарет тебя не раздражает? Может мне тоже в душ сходить, а то вышвырнешь меня с кровати в самый разгар веселья?

Кано усмехнулся и прикрыл глаза, наслаждаясь нехитрой лаской друга.

- На тебе этот запах не чувствуется так чужеродно, как на Ники. Он чист и невинен. Он юн, и его запах прекрасен сам по себе. А вот тебе табачные нотки добавляют некоторой экзотики. В общем, не скину я тебя с кровати. К тому же Ники вряд ли простит мне подобную выходку. Ты же видел, как загорелись его глаза. Он хочет нас. Двоих хочет. Поэтому было бы не вежливо его разочаровывать.

Кано улыбнулся собственным словам и чуть приоткрыл веки.

- К слову о Нике. Как ты его нашел?

- Он сам меня нашел, - ответил Айзек. - И, знаешь, я ни разу не пожалел о том, что позволил ему остаться. Мальчишка предан мне всей душой и готов ради меня на все, словно любое мое слово для него закон. А в постели... порой это чудовище вытворяет такое, что я забываю свое собственное имя. Вот только на него, похоже, открыли охоту. И я не знаю, как его защитить. Боюсь, однажды я просто не смогу уследить за ним, и его убьют, лишь бы досадить мне. Я привязался к нему очень сильно, и это проблема. Это огромная, мать его, проблема.

- Это не проблема, Иззи, - возразил Кано и посмотрел другу в глаза. - Всего-то и надо, что спрятать мальчишку. И, тебе ли не знать, что прятать лучше всего выставляя напоказ. Отправь его куда-нибудь. Куда-то, где он будет у тебя на виду. А, если не хочешь, то просто уничтожь того, кто хотел его обидеть. На тебя ведь больше покушений не было после той перестрелки? Вот и ты сделай так же как делаю я. Тронули мальчика, отрежь пальцы. Ударили - оторви к чертям руку. Если и это не поможет, разорви на мелкие кусочки. Одного показательного выступления будет достаточно. Хотя, - Кано улыбнулся, - кровожадность, это скорее мой конёк. Ты у нас эстет до мозга костей.

- Не люблю марать руки, тут ты прав, - признался Айзек. - Пожалуй, первый вариант будет куда безопаснее.

Парень замолчал, раздумывая над словами друга, который привык решать проблемы кулаками, а потом спросил, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей:

- Сам-то как? Думал над моим предложением?

- О, да! – Загадочно улыбнулся Кано. - Ты подал мне отличную идею. Ну а я немного ее доработал. Представь себе заведение, на подобие того, где мы отдыхали в последний раз. Только услуги там предоставляют отнюдь не женщины. Красивые юноши на любой, даже самый требовательный вкус, готовые исполнить любую прихоть клиента. Любую, Айзек, даже самую изысканную, изощренную или извращенную. А отдельные работники способны удовлетворить не только физические потребности, но и интеллектуальный голод. Подставлять задницу может каждый, а поддержать беседу способны единицы. Я же хочу открыть такое заведение, в котором клиенты будут не только радовать свои члены, но и удовлетворять свой мозг. И стоить это будет очень дорого.

- Кано, да ты гений! - восхитился Айзек и склонился над другом, восхищенно глядя на его умиротворенное лицо. - Это будет идеальный бордель. Я буду там постоянным клиентом. Даже времени не пожалею на то, чтобы мотаться туда-сюда через океаны и континенты.

- Да, идеальный. – Кивнул Кано и сел на диване. - Вот только для осуществления этой мечты надо много времени. Очень много. Кстати, о времени, ты почему еще одет, и где наш мальчик?

- Думаю, он слишком близко к сердцу принял твое замечание по поводу его запаха, и сейчас пытается отмыться как следует. Почему бы нам не пойти к нему, и не помочь справиться с этой проблемой?

Кано кивнул и, поднявшись с дивана, вместе с Айзеком направился к ванной комнате. Друг шел впереди, и от Кано не укрылось, как помрачнело его лицо, когда он открыл дверь. Легкое беспокойство закралось в душу Кано, и он тоже заглянул внутрь.

Ник стоял под сильными струями воды и с остервенением тер себя вспененной мочалкой. От его усилий бледная кожа в некоторых местах покраснела, и Кано ткнул Айзека в бок, чтобы он немедленно прекратил это самоистязание мальчишки.

- Ники, что ты делаешь? - с укором спросил парень и недовольно сложил руки на груди. - Мы тебя уже заждались.

- Я его слышу, - проговорил Ник, виновато глядя на молодых мужчин. - Я слышу этот проклятый запах, и не могу его смыть! Игараси-доно не захочет меня, если я буду так вонять!

- Ну что за глупости? - возмутился Айзек. - Вылезай из душа, и идём в постель.

- Это не глупости, - Ник вскинул на мужчин несчастный взгляд и тут же опустил голову.

Айзек хотел было что-то сказать, но Кано не дал ему вымолвить и слова. Он отстранил Айзека в сторону и, скинув с себя халат, вошел в душевую кабинку к Нику. Властно сжал запястья мальчишки, не позволяя ему больше раздирать свою нежную кожу, и, чуть склонившись к его шее, глубоко вдохнул его свежий аромат.

- Ты пахнешь просто волшебно, Ники. Чудесный запах. - Кано скользнул языком по бархатистой коже за ухом парня и несильно прикусил его мягкую мочку. - Ники, я соскучился и не хочу больше ждать. Ты же не станешь игнорировать мое желание?

Кано потерся уже начавшим твердеть членом о упругие ягодицы мальчишки и медленно отпустил его руки, наблюдая за тем, как Айзек неспешно расстегивает пуговицы на своей рубашке.

- Игараси-доно... - Ник чуть не задохнулся от действий мужчины и повис у него на шее, касаясь губами его теплых улыбающихся губ. - Я хочу, чтобы вы были довольны мной.

Айзек в ответ на это заявление усмехнулся, прекрасно зная, что Нику не о чем переживать. И, избавившись от одежды, забрался к парочке в душевую.

В кабинке теперь стало очень тесно, и потому Айзек грубо вжал мальчишку и обнимающего его Кано в стену. После чего задвинул дверцу, отрезая их троих от всего мира, и потянулся одной рукой к волосам друга. Зарывшись пальцами в мокрые жесткие пряди Кано, Айзек сильно сжал их в кулаке и заглянул в его бездонно черные глаза. Зажатый между ними Ники тихонько пискнул и уткнулся лицом в грудь японца, выпятив свой упругий зад так, что теперь член Айзека упирался в него.

Но парень не спешил воспользоваться возможностью и овладеть мальчишкой. Он ждал, что предпримет Кано. Ждал с нетерпением и невыносимым желанием снова оказаться в пылу разврата, вместе с человеком, по которому ужасно скучал, и для которого ему не жалко было даже жизни.

Кано смотрел в глаза друга и улыбался.

Как же ему не хватало этого пронзительного взгляда зеленых глаз. Как же сильно не хватало хитрой улыбки на красивых губах и приятного ровного голоса.

Кано не испытывал к Айзеку физического влечения. Он не хотел его так, как хотел сейчас зажатого между ними мальчишку. Но он скучал. Безумно скучал по другу. И эта тоска была самой настоящей пыткой, которая, наконец-то, прекратилась.

Скользнув рукой вниз, Кано обхватил ладонью возбужденный член Ника и, продолжая смотреть Айзеку в глаза, шепнул мальчишке на ухо:

- Чего бы ты хотел, Ники? Говори, не стесняйся, мы вознесем тебя к небесам.

Голова Ника шла кругом от волнения и предвкушения чего-то невероятного и прекрасного. Горячие тела. Сильные руки. Обжигающее кожу дыхание. Внутри парня разгорался пожар. Кровь вскипала в жилах и опаляла внутренние органы, мешая дышать и связно мыслить.

- Я хочу... хочу... – с ног до головы охваченный пламенем страсти, Ник резко подался вперед, толкаясь в руку мужчины, и тут же отстранился, чтобы сильнее вжаться ягодицами в пах Иззи. - Хочу, чтобы без жалости... хочу, чтобы резко... чтобы удовольствие ослепляло... как тогда, в тот первый раз... хочу вас двоих в себе... двоих сразу...

Мольба мальчишки опьянила Кано сильнее самого крепкого алкоголя. Его шепот прошелся по нервным окончаниям колючей дрожью и чуть не свел Кано с ума.

Ники был откровенен в своих желаниях, и его откровенность пробудила в мужчине спящего зверя. Кано глубоко и шумно втянул в себя воздух и посмотрел в зеленые глаза Иззи.

Иззи?

Нет, теперь за спиной Ника стоял демон. Самый настоящий, с горящим взглядом и хищным оскалом. И что-то подсказывало Кано, что он сам выглядит так же.

- Всё, что пожелаешь, Ники. Всё, что пожелаешь, - протяжно проговорил Кано и, схватив Ника за волосы на затылке, впился в его губы жестким болезненным поцелуем, чувствуя, как зверь внутри начинает ворочаться и медленно открывать глаза.

***

Айзек проснулся на рассвете следующего дня, как всегда прижимая к себе Ника, даже во сне оберегая его от возможной опасности. И, открыв глаза, обнаружил, что Кано рядом нет.

Парень нашелся на диване. Он залпом лакал спиртное, словно хотел сбежать от чего-то, и уныло смотрел в одну точку.

Айзек подошел к другу и поджал губы, глядя на это безумное возлияние, и, когда Кано никак на него не отреагировал, отобрал у него полупустую бутылку.

- Тебе не кажется, что нам пора поговорить? - спросил Айзек, чувствуя, что у Кано на душе сейчас очень паршиво.

- Не кажется, - довольно грубо отозвался Кано и вздохнул. - Я знаю, что пора. К тому же времени у меня и так мало.

Как бы ему ни хотелось забыться в пьяном угаре, мысли все равно возвращались к одной и той же теме, терзая разум и тревожа сердце. Но сколько не беги, неизбежное настигнет. И, единственное, чего Кано желал всем сердцем, это чтобы Айзек не держал на него зла.

- Только давай выйдем, - после непродолжительного молчания под пристальным взглядом друга, проговорил он. - Ники устал. Мы его в край измотали.

- Идем в кабинет.

Айзек накинул халат и проследовал за другом к смежной со спальней комнате, которую он использовал как рабочее место. И прикрыв дверь, чтобы не разбудить мальчишку, сел в кресло и выжидающе уставился на друга, решив не торопить его и дать ему время собраться с мыслями.

Кано подошел к небольшому бару и плеснул в стакан виски. Долго смотрел на золотистую жидкость, думая с чего бы начать. Как правильно подобрать слова, чтобы суметь нормально описать ситуацию. Но слова на ум не приходили. Застревали в горле колючими комками и никак не хотели слетать с языка.

Он взял стакан в руку и повернулся к Айзеку, который сидел в кресле и внимательно следил за каждым его действием. Их взгляды встретились и... Кано прорвало.

Поток слов лился, наполняя комнату его гневным шипением. Он рассказывал все с того самого момента, как полгода назад сел в тот чертов самолет, который отправил его в самый настоящий ад. Убийства, перестрелки, доказательства силы. Кровь, лившаяся рекой. Угрозы. Отстаивание своих прав. Усталость. Бешенство и несправедливость... Всё изливалось в нескончаемых потоках слов. Все чувства, эмоции, страхи и опасения.

- Ненавижу его! Ненавижу! – Кано со злостью запустил стаканом в стену.

Звон битого стекла разлетелся по комнате. Бурое пятно от виски расползлось по светлой стене, оставляя на ней уродливые подтеки.

- Почему именно ему? Почему всё то, что ты сделал для нас, не имеет для Катсу никакого веса? Я не понимаю, Айзек. Совершенно не понимаю. Я ненавижу и Катсу, и этого долбаного Мураками. Но... я не могу пойти против воли брата. Не могу.

Кано устало опустился в кресло и закрыл лицо руками.

- Чертово воспитание. Проклятые традиции. Бесит! – бурчал он, едва сдерживая рвущийся из груди гнев. – Ненавижу их обоих!

Слова друга тяжелым осадком осели на сердце Айзека.

Получается, все эти годы... все эти чертовы годы, он работал на то, чтобы вся построенная в Штатах империя досталась человеку, которого и близко не было во время ее становления?

Этот Мураками неплохо устроился. Отсиживался у себя в Японии рядом с оябуном, и тут явился на все горяченькое.

Айзек понимал бешенство друга. Он и сам готов был вскочить с кресла и начать носиться по кабинету с воплями о том, как несправедлив этот долбаный мир. Но... это ведь ничего не изменит. Абсолютно ничего. А, значит, надо сохранять спокойствие и не подливать масла в и так полыхающий пожар.

- Кано, - позвал парень, и, когда тот поднял на него тяжелый взгляд, сказал: - Отдай, пусть подавятся.

- Да как ты не понимаешь?! - вновь взвился Кано и с силой ударил кулаком в собственное отражение в зеркале.

По поверхности тут же побежали мелкие трещинки, а руку пронзила острая боль, но парень этого, казалось, даже не заметил.

- Блядство! Это все должно было достаться тебе. Тебе, Иззи! И никому другому. Но, видите ли, ты не принадлежишь нашей семье. Что б их всех! Гребаные праведники! Прикрываются своей ебучей моралью, а сами на говно исходят от зависти к твоей свободе. Эти старые ублюдки, с которыми отец вел бизнес, теперь в советниках у Катсу. Вот только ни одна из этих вышестоящих мразей не помогла нам после смерти отца. Все легло на мои плечи. Я знаю, как внушить страх. Я умею убеждать людишек в том, что со мной лучше не связываться. Но права голоса в семье я не имею. Я ничерта не имею, как оказалось! И даже то, что принадлежало мне, то, чем я хотел и мог поделиться с тобой, С ТОБОЙ! отняли. И я ничего не могу сделать. Потому что Катсу мой брат, и я его люблю.

- Кано, я понимаю твой гнев... - Айзек усмехнулся, а потом и нервно рассмеялся, осознавая всю абсурдность ситуации. – И я бы с радостью присоединился к погрому этого кабинета, который теперь, как я понимаю, мне не принадлежит, но это ничего не изменит. Сядь и успокойся. И послушай меня. Атлантик-Сити не единственный город в Штатах. К тому же у нас налажены все необходимые связи для ведения бизнеса. У нас, Кано, а не у этого выблядка, который позарился на наше добро. Пусть забирает. Я так понимаю, ему предоставлена полная монополия? Так пусть встает у руля и умывается кровью своих людей. А ты своих ребят забирай с собой, чтобы они не пострадали в резне, которая тут обязательно начнется. Скажи своему брату, что они не пушечное мясо, чтобы воевать за чужого им человека. Да и не пойдут они за другим. Ты их «доно», они любят тебя до усрачки. Когда мы уйдем, наша империя рухнет. Жаль, конечно, но нужно смотреть в будущее. Это прекрасный шанс построить всё заново, только теперь на своих условиях, и для себя. Все наши контакты, все наши связи, все наши люди... всё это по-прежнему только наше. А здания, территории... да ну их к чертовой матери! Мы завоюем другие, которые будут лучше, чем эти... прибыльные, элитные, роскошные заведения для высших чинов и их семей. Это хорошее будущее. Это будущее лучше того, которое нам испаскудили. Так что скажи своему брату спасибо, и благослови Мураками на его нелегкий труд. Возможно, когда-нибудь этот человек станет тебе надежным союзником. Отключи гнев хоть на минуту и подумай над моими словами.

Кано убрал руки от лица и посмотрел в глаза друга.

- Это не просто гнев, Иззи, - уже более спокойно сказал он. - Это не только обида и злость. Это стыд. Мне стыдно. Когда-то ты спас мне жизнь, а я даже отблагодарить тебя не могу. У меня больше нет ничего своего. Пока нет. Я понимаю и принимаю твою правоту. Но... пройдет очень много времени, прежде чем я смогу отплатить тебе той же монетой. Прежде чем я смогу отблагодарить тебя так, как ты того заслуживаешь. И это бессилие, эта невозможность помочь тебе, невозможность быть рядом с тобой и продолжать этот путь плечом к плечу меня убивает.

Айзек подошел к Кано, обнял его за плечи и спросил:

- Я что, по-твоему, беспомощное дитя, не способное устроить свою жизнь? У меня, между прочим, есть другие дела, кроме как сидеть в этой квартирке и присматривать за твоими казино. Мой братец все еще спит спокойно, думая, что избавился от меня. Пора бы напомнить ему о моем существовании и вздрючить его как следует. К тому же я жутко страдаю из-за того, что у меня нет должного образования. Я хочу с отличием закончить что-нибудь престижное и элитное, а как мне это делать, если я должен следить за всеми этими территориями? Так что, если тебя все еще грызет совесть по поводу того, что я остаюсь на улице без цели и гроша в кармане, то будь добр, выбрось эти унижающие мое достоинство мысли из своей головы. Ты мне давно уже ничего не должен. Мы слишком близки с тобой, чтобы быть обязанными друг другу.

Слова Айзека согревали душу Кано и даже немного успокаивали. Друг не злился. Не расстраивался. Даже смеялся над ним. И все же в сердце Кано кровоточила рана.

- Я заберу тебя к себе, Иззи, - решительно сказал он, глядя в насмешливые зеленые глаза Айзека. - Я заберу тебя, как только встану на ноги. Наша империя будет поистине великой. Самой сильной. Потому что мы... да потому что мы это мы.

Губы Кано тронула улыбка. Слабая. Печальная. Но полная надежды и решимости.

- Не забывай, никогда не забывай, что мой дом всегда будет и твоим тоже. Всегда.

Айзек выдавил улыбку, чувствуя, как тоска по чему-то еще не ушедшему, но уже ускользающему сдавливает грудь, и растрепал волосы на голове друга, пытаясь скрыть за этим жестом осевшую на сердце досаду.

- Спасибо, - сказал он. – Теперь у меня есть место, куда я смогу заявиться без приглашения и где мне всегда будут рады. И ещё... Кано, ты сделал для меня так много, что мне вовек с тобой не расплатиться. Не переживай о том, что оставляешь меня ни с чем. Ты сохранил мне жизнь. Ты заменил мне семью. Ты стал для меня самым близким человеком. Я благодарен судьбе за то, что она свела нас вместе. И большего мне не нужно.

Кано на миг прикрыл глаза. Тоска, всего на мгновение проскользнувшая во взгляде Иззи, не укрылась от него, и парень понял, что у друга на сердце творится не меньший кавардак, чем у него. Но они оба понимали, что порой, чтобы остаться рядом, надо отпустить друг друга.

Это было мерзкое чувство. Противное. Но от него некуда было деться. Негде было спрятаться. Но тратить оставшееся им время на злобу и нытье было глупо, и потому Кано решил провести его с пользой.

Он накрыл руку Айзека своей ладонью и сильно сжал ее, стараясь этим действием выразить все свои чувства.

- Пойдем к Ники, - предложил он Айзеку. – Не хорошо оставлять его в одиночестве. Кто знает, когда я смогу увидеться с ним вновь.

Айзек кивнул.

Кано был абсолютно прав.

Заняться чем-то приятным, когда вокруг рушится всё, что имеет для тебя значение, это ли не спасение от гнетущих мыслей и размышлений о тщетности бытия? А им двоим ничего другого и не оставалось, кроме как принять то, что открылось за очередным крутым поворотом на дороге жизни.

Впрочем, не все так плохо. Они молоды и полны сил и амбиций. В их жилах пульсирует действительно живая, горячая кровь. Они справятся со всем, что ждет впереди. Иначе и быть не может.

2

Нью-Йорк, лето 1987 год

***

Просторный кабинет встретил Клиффорда тишиной и идеальным порядком. Он был здесь миллионы раз, но сегодня помещение казалось ему чужим и незнакомым.

За прозрачным стеклом огромного окна сияло солнце. Его лучи пробивались через зазоры в приоткрытых жалюзи и падали на массивный письменный стол, где всё осталось точно таким же, как и при жизни отца, за исключением большой стопки документов, аккуратно сложенных на темной ореховой столешнице.

Клиффорд подошел к столу и сел в мягкое кресло с высокой спинкой. Кожа обивки приветственно скрипнула под его тяжестью, и мужчина, положив руки на прохладную поверхность стола, ласково провел по ней ладонями и прикрыл глаза.

Отец умер, и вместе с ним ушла целая эпоха. Теперь Клиффорд был единовластным правителем когда-то выстроенной Блейком Остином империи, и цель, к которой он стремился всю свою сознательную жизнь, наконец, была достигнута.

Радовался ли он этому? Скорее да, чем нет. Но все же тоска по родителю все еще отзывалась в сердце молодого мужчины неприятным покалыванием.

Клиффорд глубоко вздохнул и открыл глаза. Все документы, доступ к которым раньше был только у президента компании, теперь лежали перед ним. Но взгляд мужчины привлекли несколько фотографий в рамках, одна из которых была перевернута и лежала изображением вниз.

С одного из снимков ему ласково улыбалась мама. Он не видел женщину уже много лет, но не скучал по ней. А вот отец тосковал. И, как бы мужчина ни прятал свои истинные чувства, Клиффорд замечал, с каким сожалением и печалью отец, порой, смотрел на ее портрет в их доме.

На другом фото был он сам. Они с отцом стояли у загородного клуба, и Блейк Остин, обнимая его за плечи, грустно улыбался. Сам Клиффорд на этом снимке сиял как начищенный до блеска цент.

Странно, он не помнил, когда была сделана эта фотография. Совершенно не помнил. Но, судя по тому, как много седины было в волосах отца, снимок был сделан через некоторое время после развода с мамой.

Клиффорд перевел взгляд на последнюю рамку, которая ничком лежала на столешнице. Он догадывался, кто изображен на снимке, но все равно протянул руку и перевернул фотографию, чтобы встретиться с сияющим счастьем взглядом младшего брата.

На фото Айзеку было лет шестнадцать. Белозубая улыбка, задорный огонек в зеленых глазах. Он был счастлив и уверен в себе...

Раздражение слабым порывом прошлось по душе Клиффорда, и он брезгливо взялся двумя пальцами за уголок рамки. Несколько мгновений подержал ее на весу, а потом выбросил в мусорное ведро.

Этому ублюдку не место на его рабочем столе. Ему нет места ни в этом кабинете, ни в этом городе, ни в их семье. А, если он посмеет сунуться, то... на него найдется управа.

Клиффорд злобно скрипнул зубами и, чтобы поскорее избавиться от мыслей о ненавистном младшем брате, придвинул к себе папки с документами, намереваясь как можно скорее изучить всё, что раньше было скрыто от его глаз.

Однако приступить к делу ему не дали.

Негромкий стук в дверь отвлек Клиффорда от сводки последних изменений. И, раздраженно передернув плечами, он перевел тяжелый взгляд на дверь и коротко бросил, что визитер может войти.

Тихо щелкнула дверная ручка, и через миг на пороге кабинета появился совсем еще зеленый юнец на вид не старше двадцати лет. Его коротко остриженные волосы были уложены в аккуратную прическу по последней моде, строгий костюм выгодно подчеркивал стройную и крепкую фигуру, а туго затянутый на шее галстук придавал всему образу юнца ореол серьезности и ответственности.

Мальчишка скромно улыбнулся, прикрыл за собой дверь и, открыто посмотрел в глаза мужчины.

- Кто вы? - без какого-либо интереса спросил Клиффорд и, откинувшись на спинку кресла, напустил на себя чрезвычайно серьезный и строгий вид.

- Здравствуйте, господин Остин, - сверкнув улыбкой, проговорил парень. - Меня прислал отдел кадров, чтобы вы рассмотрели мою кандидатуру на должность помощника президента компании. И, прежде чем представить вам мои документы, хочу сказать, что я с отличием окончил Йельский Университет. Я учился на факультете менеджмента и получил высший бал во всех тестах, которые были приложены к анкете на эту должность. Хочу добавить, что я обладаю такими качествами, как исполнительность, расторопность, пунктуальность и выносливость. И, если понадобится, могу работать двадцать пять часов в сутки восемь дней в неделю. Я мечтал об этой должности больше трех лет. Это цель всей моей жизни, и я готов прилагать максимум усилий для того, чтобы вы были довольны моей работой.

Пламенная речь юнца приятно удивила Клиффорда. В современном мире мало кто стремился к работе с таким рвением. А молодежь так вообще мечтала лишь о праздном существовании. Но этот юноша излучал уверенность и стремление выслужиться, что, несомненно, импонировало мужчине.

- Вы принесли свое резюме? - спросил он, всё так же строго глядя на сверкающего зубами парня.

Мальчишка кивнул и протянул ему принесенную с собой папку. Клифф принял документы и, положив их перед собой, указал мальчишке на кресло, предлагая присесть. Юный кандидат на важную должность с нескрываемым восторгом в глазах быстро уселся и теперь с щенячьей преданность взирал на мужчину.

Клиффорду понравился этот взгляд, и потому он решил немного поощрить «щеночка», благосклонно ему улыбнувшись.

- Что ж, для начала представьтесь, молодой человек, - сказал он чуть более мягким тоном. – И расскажите немного о себе.

- Меня зовут Николас Грэмм. Родился и вырос в Атлантик-Сити. В данное время снимаю квартиру в Нью-Йорке в престижном районе, - парень заискивающе улыбнулся, - и мне очень не хочется оттуда съезжать.

- Вполне понятное желание. - Улыбнулся Клиффорд.

Мальчишка умел расположить к себе. Его стремление и энергия могли сослужить фирме хорошую службу. К тому же Клиффорд всегда рассчитывал на то, что когда-нибудь у него появится толковый и проворный помощник. И, кажется, этот миг, наконец-то, настал.

- Когда вы сможете приступить к работе, Николас?

Ник пожал плечами и сказал:

- Вчера... месяц назад... когда вам будет угодно.

И снова ответ мальчишки пришелся Клиффорду по душе. Он открыл папку с документами юноши и быстро пробежал взглядом по довольно впечатляющему резюме.

- Что ж, Николас, думаю, вы мне подходите, – изучив рекомендательные письма от профессоров Йельского университета, проговорил Клифф. - С завтрашнего дня можете приступать к своим непосредственным обязанностям. Подробности узнаете у Квинса, моего временного заместителя. Секретарь проводит вас к нему. А пока можете быть свободны, господин Грэмм.

- Спасибо. И до завтра, господин Остин.

Парень поднялся и, больше не говоря ни слова, покинул кабинет.