Нью-Йорк.

Сентябрь. 1989 год.

***

- Прекрасный день, не правда ли? – спросил Айзек. - В чреде пасмурных будней такая восхитительная солнечная суббота.

Двое студентов шарахнулись от него в сторону, но мужчина лишь недоуменно пожал плечами, провожая взглядом их упругие задницы.

Он сидел в университетском парке на скамейке и разговаривал с деревом, чей необъятный ствол и густая крона привлекли его внимание с первого взгляда. Стоило ему ступить на территорию общежития Колумбийского университета, куда он поступил, окончив Гарвард, как это столетнее чудо прямо-таки поманило его к себе бьющей из него энергией и жизненной силой.

Теперь Айзек просиживал тут все свободные часы, занимаясь и тихо беседуя с деревом на различные темы. Рассказывая ему о своей жизни, делясь соображениями и планами на будущее, и просто отдыхая в его компании.

Но сегодня их идиллия была грубо нарушена. Впрочем, Айзек даже обрадовался этой внезапной перемене в привычной обстановке.

- И не жарко тебе в костюме? – спросил он. - Да и галстук этот... бедный мой мальчик.

Айзек тяжело вздохнул, но даже не оглянулся, чтобы полюбоваться на человека, которого не видел больше двух лет.

***

От звука тихого глубоко голоса Айзека по телу Ника поползла мелкая дрожь. Несмотря на жару, кожа парня покрылась мурашками, и он невольно повел плечами, словно ему стало зябко. Сердце отчаянно загрохотало в груди, болезненно ударяясь о ребра, и Ник, сделав глубокий вдох, задержал дыхание, чтобы немного успокоиться и не броситься к Айзеку на шею.

Они так давно не виделись, что, порой, парню казалось, будто существование мужчины просто привиделось ему. И только редкие телефонные звонки скрашивали тоску Ника по любимому человеку, давая надежду на то, что вскоре они вновь будут вместе.

Вернув себе самообладание, Ник вышел из тени дерева и неспешно подошел к скамейке, на которой сидел Айзек. Присел на край так, чтобы между ними оставалось приличное расстояние и, закинув ногу на ногу, откинулся на спинку, подставляя полыхающее от избытка чувств лицо еще теплому осеннему солнцу.

- Положение обязывает меня кутаться в эти тряпки, - не глядя на мужчину, виновато проговорил парень и прикрыл веки. - Хотя иногда очень хочется сорвать их с себя. Ну... или чтобы кто-то сорвал.

Айзек хмыкнул и окинул Ника внимательным взглядом.

За время разлуки парень почти не изменился. Ну, разве что стал чуть более мужественным. Да и черты его лица стали резче, а голос ниже и грубее. Но это совсем не отталкивало, даже наоборот, привлекало еще сильнее.

Айзек видел, что его мальчик повзрослел. И от того восхищался им ещё сильнее.

- Я скучал по тебе, - признался мужчина неожиданно даже для самого себя, и, чуть придвинувшись к Нику, стал обрисовывать взглядом его лицо и фигуру. – Но зачем ты так сильно затягиваешь галстук? Неужели это Клифф заставляет тебя?

Ники покачал головой, и неосознанным жестом поправил узел, словно боялся, что он ослабился. Но Айзек успел заметить краешек странного пятна, которое парень так старательно прятал под воротником.

Больше всего это походило на синяк или засос. И данный факт не на шутку взбесил мужчину.

В груди у него что-то неприятно зашевелилось. Не ревность, нет. Просто жажда пойти и задушить того ублюдка, который посмел тронуть то, что принадлежит ему.

Нет, принадлежало.

Похоже, разлука продолжительностью в два года оказалась для Ника слишком долгой, и вся его преданность испарилась как лужа в жаркий майский день.

Досадно.

- Ладно, к делу. - Айзек отвернулся от парня и уставился прямо перед собой, наблюдая за тем, как ветер гонит по дорожке несколько опавших листьев. - Мы условились, что ты найдешь меня только в том случае, если узнаешь что-то важное о моем брате. Ты здесь, а, значит, у тебя есть для меня полезная информация. Выкладывай.

Очень резкая перемена в голосе Айзека отозвалась в сердце Ника неприятным напряжением. Дребезжащие нотки ударили по нервам, и парень бросил на мужчину растерянный взгляд. За все то время, что Ник провел рядом с Айзеком, он так наловчился распознавать его настроение, что достаточно было вот таких вот маленьких, совершенно незначительных интонаций, чтобы понять: Иззи зол. И лучше сейчас делать всё, что он говорит.

- Новостей на самом деле много. И не все из них будут тебе приятны. Но начну с самого главного.

Ник не смотрел на своего собеседника, потому что знал: стоит ему посмотреть на Айзека, и вся его сдержанность и собранность полетят к чертям. А для дела это было не очень хорошо.

- Все владения господина Остина не принадлежат ему. По сути, он является лишь заместителем, хоть и занимает должность президента компании. Единственное, чем он владеет, это дом в пригороде: старый большой особняк, который уже несколько раз перезаложен, и вот-вот отойдет во владения банка. По документам, оставленным предыдущим главой фирмы, истинным владельцем всей империи Остинов является некий Айзек Айзен. Завещание Блейка Остина гласит, что всё его имущество переходит к его младшему сыну. Однако если наследник не заявит свои права, то править империей будет его старший брат, Клиффорд. Срок на вступление в наследство не обговорен, а потому господин Айзен может в любой момент вернуть себе всё ему причитающееся

Ник замолчал и украдкой взглянул на Айзека, ожидая его реакции, но мужчина сохранял каменное выражение лица и, казалось, совершенно не заинтересовался тем, что парень ему поведал.

- То есть, мой отец, несмотря на дурную славу, которой я так старательно покрывал его светлое имя, всё равно оставил свою империю мне? – спросил Айзек, и с недоумением покосился на своего информатора. – Но почему?

Будь Айзек таким же глупцом, как Клифф, он бы возрадовался и пустился в пляс, ведь теперь и стараться не нужно было, чтобы заполучить фирму.

Но плясать Айзеку совершенно не хотелось, потому что наследником империи Остинов и по праву наследования, и по праву старшинства, и просто по моральному праву, которое в их семье стояло превыше всех прочих прав, был Клиффорд.

Тогда почему отец так поступил? В чем подвох?

- В чем тут подвох, Ники? – спросил мужчина прямо. - Во что этот старый ублюдок вляпался, что готов был поступиться своими принципами и своим долбаным благородством?

- Тебе тоже не нравится такой расклад карт в этой игре? - Ник улыбнулся и, наконец, осмелился прямо посмотреть на Айзека.

Но, стоило ему встретиться с глазами мужчины, как сердце зашлось в сумасшедшем припадке.

Ник сделал глубокий вдох и вновь задержал дыхание. А потом шумно выдохнул и, устремив взгляд на голубей, топчущихся по небольшой, но очень яркой клумбе, продолжил:

- Знаешь, я, когда увидел это завещание, обрадовался как ребенок. Так изумился. Даже хотел приехать к тебе, а потом... мне на глаза попались счета. Это катастрофа. Полное и безоговорочное банкротство. У твоего брата нет ничего, что не было бы заложено под бешеные проценты. Единственное, из-за чего его империя еще не ушла на дно, это деньги госпожи Остин. Только состояние её семьи и держит фирму на плаву. Но и этих средств недостаточно для процветания. Маленький дырявенький плот. Очень шаткое положение. Не совался бы ты туда, Иззи. Тебе эти долги ни к чему. Я, конечно, понимаю, что по закону это все твое, но... зная твою любовь к свободе... я бы не хотел для тебя рабства. А эта фирма только закует тебя в кандалы на несколько лет, а то и десятилетий. Потому что даже с твоим умом, который, несомненно, вытянет компанию из задницы, ты потратишь на это неблагодарное дело не один год. Да, кстати, ты уже дядя. И очень скоро у тебя появится еще один племянник или племянница.

- Семья Остинов растет, да?

Айзек откинулся на спинку скамейки и теперь смотрел в небо, размышляя над тем, что случилось одиннадцать лет назад.

Тогда отец был еще на плаву. Он еще имел возможность поддерживать свой социальный статус, разбрасываясь деньгами направо и налево. За год-два даже Клифф не смог бы всё развалить. Тем более что он не стал бы этого делать.

Клиффорд слишком любил отца, слишком старался быть таким же занудой. А это значит, что фирма досталась ему уже в плачевном состоянии. Отец наверняка знал, к чему всё идет, и решил оставить бизнес тому, кто был умнее. А Клифф, скорее всего, как-то пронюхал, что все достанется не ему. Отсюда истерика, злость на родителей и тот паскудный случай с Майки.

Теперь всё встало на свои места... теперь Айзеку всё стало понятно.

Но решать что-то сгоряча он не собирался. Нужно было подумать... обдумать все как следует, и только потом действовать.

- Спасибо, Ник. Эта информация действительно стоящая. Ты получишь свое вознаграждение. А теперь возвращайся к моему брату и попробуй раздобыть копии всех документов, которые помогут мне оценить степень финансового ущерба. Пришлешь их с курьером. А, если появятся еще какие-нибудь новости, ты знаешь, где меня найти. Береги себя.

Сказав эти слова, Айзек направился к корпусу общежития, думая о том что, как только он приближается к Клиффорду, его личная жизнь неизменно летит к чертям. И пусть их с Ником не связывали какие-то заоблачные чувства, Айзеку хотелось думать, что в его жизни есть хоть один человек, который безоговорочно предан ему.

Что ж, снова не повезло.

Ники вырос и изменился. Того преданного всей душой мальчишки, которого пришлось отдалить от себя ради его же безопасности, больше нет.

Теперь есть просто информатор, с которым их больше ничто не связывает.

Ник не поверил собственным ушам.

«Как?! И это все?!» - мысленно возмутился он, с недоумением глядя в спину удаляющегося мужчины и не в силах сделать даже вздоха.

Горло сдавило так сильно, что ему сделалось дурно. А в груди с каждым ударом сердца разрасталась немыслимая боль.

- Иззи... - тихий, почти беззвучный шепот сорвался с губ парня и растворился в шелесте пожухлой листвы.

А в следующий миг Ник уже был рядом с мужчиной.

Дрожащими пальцами он схватил Айзека за рукав и настойчиво развернул его к себе лицом.

- И это всё? - с каким-то детским укором в голосе спросил он. - Это всё, что ты можешь мне сказать за два года? «Спасибо, награду получишь, как и договаривались»? Иззи, ты издеваешься?!

Но ответом парню была тишина. Айзек молчал, глядя на Ника совершенно пустым взглядом, в глубинах которого читалось лишь холодное равнодушие. Словно получив всю нужную информацию, Айзек потерял к нему всякий интерес. И от этого взгляда к глазам Ника невольно подступили слезы.

Обида скрутила всё внутри. Обожгла желудок болезненным спазмом. И вонзилась в сердце ядовитой иглой.

- Да пошел ты! - отпустив руку мужчины, бросил Ник и отступил на шаг назад. - Можешь засунуть свою награду себе в задницу!

Айзек смотрел на мальчишку и не мог понять, к чему вся эта истерика.

- Что случилось, Ники? – спросил он угрюмо. - Чего ты еще от меня хочешь? Я понимаю, что ты рассчитывал на более радушную встречу, но... я не пользуюсь тем, чем пользовались другие. Я понимаю, что тебе было тоскливо без меня, и ты хотел развлечься. Я не вправе осуждать тебя за это. Но спать с тобой после другого мужчины я не буду. Так что успокойся и возвращайся к своим прямым обязанностям.

Ник смотрел в холодные зеленые глаза и чувствовал, как обида в его душе сменяется удушливой волной ярости.

Он возмущенно втянул в себя показавшийся ледяным воздух и едко прошипел, даже не пытаясь скрыть свою злость:

- Какой же ты все-таки ублюдок, Иззи! Знаешь ведь, что я никому и никогда не позволял прикасаться к себе. Что отдавался только тебе и Игараси-доно. Знаешь и все равно думаешь...

Ник сглотнул тяжелый ком, вставший в горле, и замолчал. Сделал несколько быстрых и глубоких вдохов, стараясь не разреветься, а потом поджал губы и уже спокойно проговорил:

- Все нужные вам копии в гостинице.

Ник запустил руку в карман и протянул Айзеку ключ от номера, который снял для них двоих.

Он хотел сделать Иззи подарок, поэтому и не сказал, что уже подготовил копии всех необходимых документов. Но теперь... все его планы летели к черту, потому что за два года ничем неподкрепленные чувства истаяли, не оставив после себя и следа.

- И если я вам больше не нужен, то прошу меня отпустить. Совсем отпустить...

- Откуда у тебя синяк? – всё ещё стараясь скрыть раздражение, спросил Айзек, разглядывая маленький ключик с номерком.

И, когда парень демонстративно отвернулся от него, намереваясь то ли сбежать, то ли просто игнорировать вопрос, схватил его за локоть и с силой встряхнул, вновь разворачивая к себе.

- Ник, откуда этот проклятый синяк?! Кто посмел оставить на тебе этот след? У тебя неприятности? Ты вляпался во что-то?!

И снова никакого ответа, только немой взгляд, полный укора и слез.

- Твою мать! - выругался мужчина и поволок отпирающегося парня за собой.

Староста общежития, дежуривший на первом этаже, попытался что-то сказать, но Айзек рявкнул, что выбьет из него все дерьмо, если тот не заткнется, и свернул на лестницу.

Поднявшись на третий этаж, мужчина грубо втолкнул Ника в свою комнату и закрыл дверь на ключ, намереваясь поговорить с ним начистоту вдали от посторонних глаз.

- Ну так что, Ники?.. Чьи это следы? Отвечай!

- Какая теперь разница? - возмущенно спросил парень и отвернулся от Айзека, устремив взгляд в приоткрытое окно, из которого открывался чудесный вид на позолоту осеннего сквера.

В душе Айзека вскипело неконтролируемое бешенство и звериное желание разорвать несчастного мальчишку то ли за ложь, то ли за то, что скрывает правду. И он подумал:

«Кто бы ни тронул Ники, этот человек покойник. Он уже лежит в гробу, хоть еще и не знает об этом. Церковные хоры уже спели по нему прощальный гимн. Его час истек в тот момент, когда он посмел поднять на мальчишку свой взгляд»

- Ник, мать твою, не беси меня! – рявкнул Айзек и, приблизившись к мальчишке, намотал его галстук на кулак. – Кто к тебе прикасался? Кто оставил на тебе это след?!

От резких и грубых действий мужчины по телу Ника прошла жгучая волна возбуждения.

Два года воздержания. Два долбаных года игры в руку! И вот теперь Айзек был так близко к нему, что Ник едва смог сдержать пошлый стон, оцарапавший его горло. И все же, несмотря на близость, Иззи теперь был недостижимо далеко от него, и это ранило Ника сильнее, чем любое оружие мира.

- Я сам... – хрипло признался парень и шумно втянул недостающий ему воздух.

Кровь шумела в ушах, дышать с каждым мигом становилось тяжелее, а пальцы Айзека все сильнее сдавливали галстук на его горле, почти полностью перекрывая доступ кислорода к легким.

- Никто меня не трогал. Я сам.

- Сам? Но зачем? – удивился Айзек и ослабил хватку.

Стоило руке Айзека разжаться, и Ник, судорожно вздохнув, медленно осел на пол. Воздух врывался в его легкие стремительными рывками, отчего голова парня начала сильно кружиться. А сердце отбивало такую дробь, что, казалось, просто разорвется на части. И все же Ник нашел в себе силы ответить.

- А ты думаешь, мне было легко провести в одиночестве два года? Думаешь, мне было достаточно только подрочить? Да у меня член взрывался от неудовлетворения! Сколько бы раз я ни кончал, было мало. Все время не хватало чего-то. И я понял... - голос сорвался на хрип и, откашлявшись, Ник посмотрел Айзеку в глаза. - Веревка, конечно, не твои руки, но... хоть какое-то подобие. В последний раз перестарался... Но, если бы знал, что все так обернется, то лучше бы удавился к чёртовой матери.

Айзек несколько мгновений молчал, пытаясь осмыслить услышанное, а потом присел перед мальчишкой на корточки и сжал пальцами его подбородок, вглядываясь в полные обиды глаза.

- Прости меня, Ники, - проговорил мужчина, действительно сожалея о тех гадостях, что наговорил ему. – Но мне невыносима сама мысль о том, что ты можешь быть с кем-нибудь другим. Что ты можешь хотеть кого-нибудь, кроме меня. Я и сам не подозревал, какие чувства испытываю к тебе. Но, увидев на тебе синяк, я понял, что готов разорвать своего соперника.

Губы Ника предательски задрожали в ответ на это признание. И Айзек, чтобы утешить парня, встал на колени и заключил его в объятия.

- Ники... ты должен принадлежать только мне, - проговорил он, прижимая мальчишку к себе. - Только тебе одному удалось достучаться до моего сердца и стереть из моей памяти разочарования прошлого. Не предавай меня. Будь только моим... всегда. Ты согласен?

Несколько мгновений Ник ошарашенно сидел, не двигаясь и переваривая все услышанное, а потом стремительно вскинул руки и обнял мужчину за шею.

- Я и так твой. Неужели все это время ты думал иначе, Иззи? – Ник уткнулся носом в плечо Айзека, а потом больно укусил его, оставляя на коже мужчины горящий след от зубов. - Поверить не могу, что ты мог во мне усомниться. Я же делал для тебя всё. Всё! И сейчас готов на всё, блядское ты божество!

- Блядское - это ты верно подметил, - усмехнулся Айзек, теперь уже до конца осознавая, что Ники рядом, и никогда не предавал его. - Мой Ники... никому тебя не отдам, так и знай. Хотел сперва отпустить тебя к тому несуществующему ублюдку, а сейчас понимаю, что убил бы вас обоих, если бы он существовал. Собственными руками разорвал бы его на части прямо у тебя на глазах. Так бы и сделал, даже не сомневайся...

- Лучше меня разорви, - горячо прошептал парень на ухо Айзеку и зажмурился, стараясь сдержать сами собой покатившиеся по щекам слезы. - Иззи, я больше не выдержу. Ты, конечно, тот еще садист, но прошу... умоляю, хватит издеваться. Два года... я больше не выдержу.

Долгожданная близость Айзека сводила Ника с ума. Запах мужчины опьянял, а желание и похоть вмиг завладели сознанием парня. Терпеть эту пытку и дальше не было никаких сил, и Ник, выкрутившись из крепких объятий Айзека, потянулся к его брюкам и принялся их расстегивать.

- Я устал ждать. Устал. Хочу тебя. Немедленно. Сейчас же хочу.

- Ники, ты же знаешь, что я готов исполнить любое твое желание, - выдохнул Айзек и порывисто поднялся с пола, увлекая парня за собой.

Ник без сопротивления повиновался действиям мужчины. И уже вскоре оказался распластанным на кровати.

Айзек стащил с себя одежду, и стал нетерпеливо расстегивать на мальчишке пиджак и рубашку, которые насквозь пропахли Блейком Остином, Клиффордом и их проклятой империей. А потом склонился к манящим губам и страстно поцеловал их.

Ник выгнулся дугой, желая большего, и Айзек не стал томить его. Перевернув мальчишку на живот, он вытащил из шлеек свой ремень и, огладив ладонью округлые розовые ягодицы, с оттяжкой ударил по ним жесткой кожаной полоской.

Ники заскулил и вскинул зад выше, выпрашивая повторения. Но, когда ремень повторно поцеловал его кожу, попытался уйти от болезненной пытки.

- Что-то не так, Ники? – сипло спросил Айзек, поглаживая ладонью место удара. – Я не рассчитал силу?

Ник отчаянно замотал головой.

- Нет, всё хорошо, - проговорил он, часто дыша. - Просто... я немного отвык от этого. Продолжай. Не останавливайся. Умоляю, Айзек, только не останавливайся.

- Ну что ты? - прошептал мужчина, нависая над парнем и касаясь губами его плеча. - Как я могу оставить моего мальчика в таком состоянии.

Он сомкнул зубы на нежной коже, оставляя на ней алый след и вмятины, и ущипнул Ники за сосок, оттягивая его вниз, словно хотел оторвать.

Мальчишка заскулил, но в этот раз не отстранился, а наоборот, вжался ягодицами в пах Айзека, предлагая действовать.

Айзек улыбнулся и, выпустив Ники из объятий, потянулся к прикроватной тумбочке за смазкой, которая хранилась в небольшой коробочке. Мужчина достал её и высыпал содержимое на кровать.

Рядом с Ники упали несколько презервативов, маленький анальный вибратор и наполовину использованный тюбик смазки.

Лицо мальчишки тут же помрачнело, но он ничего не сказал, хотя Айзек прекрасно понимал, что его снедает обида из-за измен в постели. Хотя это сложно было назвать изменами, ведь они не устанавливали границ дозволенного. Ники, конечно же, клялся Айзеку в вечной преданности и верности, а вот сам мужчина ничего ему не обещал.

- Всё в порядке? - спросил Айзек, откручивая крышечку тюбика.

Ник тяжело сглотнул, но голос его не дрогнул.

- Да. Продолжай.

Мужчина украдкой улыбнулся за его спиной. Ревность Ники заставила его собственное сердце биться быстрее. На душе посветлело, словно там зацвели вишни. И Айзек мог поклясться, что даже чувствует их тонкий, сладкий аромат.

Он обильно смазал пальцы смазкой, и протолкнул их в парня, чтобы немного разработать его.

Бёдра и ягодицы Ники тут же покрылись мурашками. Мальчишка раскрылся, впуская пальцы глубже, и повертел задом, чтобы направить их в нужное место. А, когда подушечки надавили на простату, на глазах Ники выступили слёзы.

Наконец-то он получил от своего божества маленькое вознаграждение за старания. Наконец-то они вместе, и скоро их тела воссоединяться.

- Иззи... - выдохнул Ник, словно умоляя мужчину действовать напористее. - Иззи, я так скучал по этому. Я так тосковал по тебе. А ты?..

Он снова сглотнул болезненный комок, прекрасно понимая, что Айзек зря времени не терял.

Ник знал, что не имеет права требовать от мужчины верности, но как же хотелось быть для него особенным. Однако у Айзека, похоже, таких особенных мальчиков было хоть отбавляй.

- А что я? - спросил мужчина, начиная активно стимулировать простату Ника. - Я часто думал о тебе. И, когда желание увидеть тебя становилось невыносимым, я искал себе кого-нибудь, чтобы выпустить пар.

Лицо Ника снова исказилось гримасой обиды, но лишь на мгновение. Мальчишка стойко сносил предательские удары в сердце, в который раз подтверждая свою искреннюю любовь. И что-то в груди мужчины дрогнуло в ответ на это бескорыстие.

- Но, Ники... - прошептал он, склоняясь над мальчишкой и начиная работать пальцами еще активнее, - мой маленький собственник... я даже не помню, как выглядели те парни. В постели с ними я думал только о тебе. Только тебя я представлял, и из-за этого неимоверно злился, ведь ни один из них не мог заменить мне тебя. Мой мальчик... мой Ники... я ценю твою верность. Прости, что не смог ответить тебе тем же. Простишь?

- Да, - тихо выдохнул Ник и застонал от подступающего удовольствия. - Да, я прощу тебе всё... всё, что угодно.

Сердце парня неистово билось в груди. От боли, от удовольствия, от обиды. Ник действительно был готов принять от Айзека всё, даже смерть. Но Иззи не понимал этого, а значит, рано или поздно он найдет ему замену, образ которой не уйдет из мыслей и навсегда поселится в сердце.

От этих безрадостных мыслей душу Ника скрутила тоска. Чёрными щупальцами ядовитого тумана она оплела сердце и больно ужалила, оставляя на истекающем кровью комке мышц незаживающую рану.

- Ты моя жизнь, Иззи, – судорожно втянув в себя воздух, проговорил Ник, сильно сжимаясь на пальцах мужчины и подаваясь бедрами навстречу его руке. - Я прощу тебе всё. Но без тебя я умру. Я не вынесу, если ты оставишь меня. Если твое сердце будет принадлежать другому, ревность меня уничтожит. И, если я надоем тебе... Иззи, убей меня своими руками. От тебя я приму всё, что угодно.

- Не говори глупостей, Ники, - попросил Айзек взволнованным голосом, и, резко вытащив из него пальцы, приставил на их место член.

Ник затаил дыхание, и мужчина почувствовал, как он раскрывается, впуская его горячую налитую кровью головку в себя. А, когда Айзек полностью вошел в мальчишку, тот стал активно сжимать и расслаблять мышцы, из-за чего у мужчины даже потемнело перед глазами от удовольствия.

Ники как никто другой умел ублажать. И Айзек подумал, что не хочет терять его или заменять кем-то.

Зачем? Ведь парень удовлетворяет все его сексуальные потребности и тешит самолюбие, как никто в этом мире.

- Мой мальчик, подобных тебе нет, - выдохнул Айзек, вонзившись пальцами в бедра Ники и начиная толкаться в него. - Ты один такой во всем мире. И, если кого и стоит любить, то только тебя. Слышишь? Я буду любить тебя! Ты это действительно заслужил.

Нежные слова окрыляли Ника. Возносили к вершинам блаженства и окунали в золотую медовую патоку... с горьким привкусом дёгтя.

Ник понимал, что Айзек его не любит. Что сердце мужчины не бьется только для него одного. Понимал, и все же...

- Я буду только для тебя, Иззи. Только для тебя. Пока дышу. Пока бьется мое сердце. Я всегда буду твоим. Полностью. Весь без остатка. Не сомневайся в этом. Никогда не сомневайся. Я люблю тебя, Иззи. Люблю. И это никогда не изменится, – пылко проговорил Ник и принялся активно двигать бедрами, словно стараясь действиями доказать мужчине искренность своих слов.

Возможно, когда-нибудь Иззи сможет оценить его преданность. Возможно, когда-нибудь его сердце при встрече забьется чуточку быстрее. Возможно, однажды, все изменится, и он сможет в полной мере испытать на себе искреннюю любовь этого невероятного человека.

Айзек прикрыл глаза и, распластав Ники на кровати, навалился сверху, обездвиживая его и полностью перехватывая инициативу.

«Люблю».

Уже второй человек за его недолгую жизнь совершенно искренне произносит это заветное слово. Вот только в устах Ника оно звучало иначе. Это слово обрело куда большее значение, куда больший смысл.

Мальчишка доказывал свою любовь каждым своим вздохом, каждым своим жестом, каждым поступком и каждым словом. Он произносил имя «Иззи», это глупое смешное прозвище, так словно возносил молитвы. И отдавал в постели всего себя, словно был в объятиях бога.

Добрый, милый, ласковый мальчик... искренний и преданный. Драгоценный мальчик, бесценный человек... сокровище, доставшееся Айзеку волею случая. Мужчина был всецело зависим от него, но понял это только сейчас.

- Останешься со мной до завтра? – спросил он, двигаясь медленно, чтобы растянуть удовольствие на целую ночь.

Айзек понимал, что Нику придется вернуться к Клиффу. Но не сегодня. И, может быть, даже не завтра...

Пусть отдохнет немного. Пусть хоть на несколько часов почувствует то, что он действительно нужен и что он действительно незаменим.

«Остаться?..» - подумал Ник.

Парень хотел бы остаться не только до утра, но и на всю жизнь. Да только понимал, что и вечность рядом с Айзеком покажется ему мигом. Коротким, скоротечным мгновением, которое промелькнет подобно вспышке фотоаппарата.

- Останусь, - негромко прошептал парень, сплетая свои пальцы с пальцами мужчины. - Останусь. С тобой останусь даже в Аду.

- Нечего тебе делать в аду, - проговорил Айзек, нежно целуя Ники в висок. - Если ты умрешь, то попадешь к ангелам, и тогда уже я буду валяться у твоих ног и молить о милости твоей любви.

Ник улыбнулся, но Айзек видел лишь краешек его губ, и совсем не видел его глаз. Мальчишка был счастлив слышать эти слова, но верил ли он им, мужчина не знал. И потому он отстранился и, перевернувшись на спину, усадил Ника на себя, любуясь его раскрасневшимся лицом.

- Ты мое божество, Иззи, - нетерпеливо потираясь ягодицами о пах мужчины, ответил Ник.

А потом приподнялся и, помогая себе рукой, насадился на Айзека со словами:

- Мало, Иззи. Для двухлетней разлуки мне тебя слишком мало.

Айзек схватил ртом недостающий воздух и впился ногтями в упругие ягодицы мальчишки, помогая ему двигаться на себе, и прикрыл глаза, наслаждаясь его горячим и узким проходом.

- Я наверстаю, Ники... - выстонал мужчина, чуть прогибаясь от удовольствия и резко поднимаясь, чтобы обнять парня.

И, глядя в его невозможно глубокие и затуманенные страстью глаза, добавил:

- Я возмещу все, что ты потерял из-за меня. За все два года. Каждую ночь буду возмещать. Каждое мгновение, когда попросишь, Ники. Когда попросишь...

Ник улыбнулся и сильно сжал пальцами плечи мужчины.

Лицо Айзека было так близко. Его красивые глаза смотрели прямо в душу, а губы шептали красивые слова. Красивые и лживые слова. Но Ник верил им. Верил. Потому что всё сказанное его божеством не может быть ничем кроме правды. Священной и непогрешимой для Ника истины.