1

Нью-Йорк.

Декабрь. 1994 год

***

Алан оказался очень интересным человеком.

Умный, образованный, в достаточной степени развратный, что без сомнения нравилось Айзеку, и очень привлекательный. С ним было приятно проводить время, и в его компании было не стыдно появиться в обществе.

Понимающий и принимающий Айзека таким, какой он есть, Алан смог влиться в жизнь мужчины, и вот уже четвертый год скрашивал её своим присутствием.

Особой любви между ними не возникло, и можно было с уверенностью сказать, что этот союз строился больше на взаимопонимании и уважении, свойственным дружбе.

Секс и дружба, приятное и выгодное сочетание, которое устраивало их обоих.

Хотя поначалу Алану приходилось нелегко.

Айзек понимал, что его поведение больше походило на приступы помешательства, но все же ничего не мог с собой поделать, и раз за разом, ночь за ночью, лаская Алана, он представлял, что рядом с ним Ники.

Алан терпел. Относился к выходкам Айзека с сочувственным пониманием, и не имел ничего против. Но с течением времени боль утраты утихала в сердце Айзека, и где-то года через два Ники ушел. Безболезненно, спокойно, тихо. Испарился из жизни мужчины, отправившись в рай. И Айзек был благодарен ему за это.

После этого жизнь Айзека изменилась. Вернулись прежние интересы. Появились новые цели. И всё встало на свои места.

Теперь Айзек чувствовал себя более уверенным и более сильным. Встречи с Аланом больше не омрачались страстным шепотом, адресованным другому человеку, и парень млел, когда Айзек в порыве страсти произносил именно его имя.

Почувствовав в Айзеке перемены к лучшему, Кано стал звонить намного реже. К тому же дела в Японии неожиданно пошли в гору, и теперь Кано был занят возведением своей собственной империи, из-за чего у него просто не оставалось времени трепаться с другом по телефону. Бизнесмен из Чехии внезапно сделал ему предложение, от которого просто невозможно было отказаться. Этот человек предложил вложить баснословные суммы в проект Кано, конечно же, под приемлемые проценты. И теперь пьющие из Кано кровь «ящерицы» захлебывались этой самой кровью, потому что вместе с деньгами Кано получил возможность усилить свою группировку новыми людьми.

Дела Айзека так же не стояли на месте. По странному стечению обстоятельств и в его жизни появился довольно занимательный человек.

О Карле Янге заговорили громко и сразу. Не было долгого восхождения к вершинам, не было томительного становления. Нет, этот человек просто засиял на финансовом небосклоне Нью-Йорка и сразил всех своим светлым умом и очень сильной интуицией. О нем говорили все без исключения. И говорили так громко, что Айзек просто не смог пройти мимо молодой звезды, не сделав его своим должником.

Однако после личного знакомства с Карлом, Айзек решил не пользоваться своими привычными методами, и понял, что не прогадал, когда, вместо очередной услуги, обзавелся новым другом и надежным партнером.

Карл был действительно одарен. Он видел перспективность любой финансовой операции, и все его вложения множились подобно тесту на дрожжах. И, чтобы не упустить прекрасную возможность быстро обогатиться, Айзек предложил Карлу выгодное дело, прибыль от которого они смогли бы делить пополам.

Немного подумав над предложением мужчины, Карл согласился. И вот теперь Айзек сидел в кабинете купленного им год назад дома и хмуро разбирал банковские отчеты.

Все заработанные совместно с Карлом деньги хранились на оффшорных счетах, и теперь пришло время перевести их на два основных счета, но, занявшись этим, Айзек столкнулся с проблемой.

Как бы он ни сводил отчетность, как бы ни просматривал документы и ни проверял вложения, денег не хватало. Из всей заработанной суммы пропали двадцать процентов средств. Пропали так, что проследить их было невозможно. А это говорило лишь о том, что в их уютном заваленном всякими вкусностями погребке завелась крыска.

Айзек отложил в сторону последний просмотренный документ и потянулся к телефону. Быстро набрал номер. И, когда после нескольких длинных гудков в динамике послышался хрипловатый мужской голос, сказал:

- Доброй ночи, Карл. Извини, что побеспокоил тебя так поздно, но у нас тут появилась проблема.

***

- Проблема... - проговорил Карл отстраненно.

Когда Айзек позвонил, молодой мужчина как раз отвечал на письмо, которое пришло ему на электронную почту.

«Кто вы?» - Печатные строки были пропитаны паникой. – «Что вам нужно? Я напишу заявление в полицию?»

«Я хочу тебя убить», - написал Карл в ответ, наполняясь нетерпеливым трепетом перед головокружительным прыжком в бездну чужого отчаяния.

«Вы не знаете меня, не знаете, кто я, не знаете, где я живу. Так что идете к черту!» - пришёл самоуверенный ответ.

Карл хмыкнул.

И то верно. Он многого не знал о своих жертвах. И в этом заключалась вся прелесть игры – ведь каждая новая встреча была приятной неожиданностью.

«Это только дело времени», - написал мужчина, раскачиваясь в кресле. – «Скоро я приду за тобой, и мы станцуем прощальное танго».

И никакого ответа.

Человек достаточно напуган. Еще пара писем, и слабонервное создание побежит в полицейский участок. Его данные и его заявление внесут в полицейскую базу данных. И «щёлк»! мышеловка захлопнется.

- Карл, ты меня слышишь? – раздался в динамике обеспокоенный голос Айзека.

- Я весь внимание! - Карл откинулся на спинку офисного кресла и раскрутился в нем, радуясь, что все так отлично складывается. - Нет таких проблем, которые нельзя решить, если только это не смерть. Что стряслось?

- Наши счета. Проблема в них, - начал Айзек. - Кто-то стянул около двадцати процентов всех наших вложений. Я, конечно, понимаю, что банковские операции полностью на мне, и уверяю, что твоя доля не уменьшится и останется прежней, Но мне очень хотелось бы узнать, благодаря кому я вместо своих законных и незаконных пятидесяти процентов, получу только тридцать.

- И кто же их стянул? - спросил сам у себя Карл, начиная просчитывать все возможные варианты. - Хакер... кто-то, кто близок с тобой или со мной. Кто-то, кто следит за операциями. Впрочем, кто бы это ни был, я найду его. Расставлю крысоловки, и, рано или поздно, эта тварь попадется.

- Сколько времени тебе потребуется? – спросил Айзек.

- Неделя... две... три... смотря, кто работал. В самом худшем раскладе - месяц.

Карл вернулся к компьютеру, подкатившись к нему на кресле, и, открыв все нужные вкладки, начал ставить на счета защиту от шпионов и мошенников.

- Я сохраню остатки, Айзек, - уверил он. - Ни одна крыса не прогрызет мою защиту. И уже сегодня начну искать след. Дай мне немного времени.

- Значит, мне пока что не трогать счета? Может, всё-таки спрятать какую-то часть?

- Если спрячешь, мошенник поймет, что его раскрыли, и сбежит, - ответил Карл. - Оставь всё как есть, и постарайся не особо распространяться на эту тему.

- Это риск, Карл. И довольно серьезный. Ты действительно готов рискнуть всеми сбережениями?

- Чтобы поймать того, кто рискнул здоровьем и решил обокрасть меня? - парень сделал вид, что задумался и, спустя несколько мгновений, проговорил: - Это, можно сказать, дело чести. Я вызову эту тварь на хакерскую дуэль и сражусь с ней. И, если меня «подстрелят», что ж... такова судьба. В любом случае, даже если мы потеряем все до цента, мы без напряга вернем эти деньги за пару лет.

- Мне нравится твой подход, Карл, - проговорил Айзек. - Очень нравится. Что ж, раздави эту тварь. Найди и раздави. Приятной ночи.

- Приятной...

Карл первым оборвал связь, полностью погрузившись в виртуальный мир цифр, счетов и знаков. Ему предстояла долгая охота и много бессонных ночей. Но он знал, что рано или поздно поймает мелкого пакостника на горячем, и тогда живьем снимет с него шкуру, чтобы неповадно было зариться на чужое.

***

Утро после тяжелой ночи, проведенной Айзеком за подгонкой счетов, было не особенно радостным и добрым. Голова нещадно болела, и сильно хотелось спать, но привычка рано вставать выгнала мужчину из постели.

Приняв душ, Айзек сделал несколько пометок в записной книжке и, переодевшись, вышел из спальни. Настроение было ни к черту. Мысли о том, что за мразь посмела влезть в его кормушку, не давали мужчине покоя, но, стоило ему спуститься на первый этаж, и весь негатив как ветром сдуло.

Все же это утро оказалось не таким паршивым, как он себе рисовал.

Приятный аромат кофе струйкой тонкого пара поднимался над небольшим кофейником. На сковороде, подрумяниваясь, скворчал бекон. А у плиты стоял Алан и, помешивая что-то в маленькой кастрюле, подпевал Френку Синатре, восхваляя волшебные моменты*.

Айзек тихо подкрался к парню и обнял его со спины.

- Ты примчался в такую рань, чтобы порадовать меня завтраком? - спросил он у Алана и оставил на его затылке легкий поцелуй.

- Айзек, ты испортил весь сюрприз! - воскликнул парень и, повернувшись к любовнику, повис у него на шее. - Я хотел порадовать тебя и принести тебе завтрак в постель. Почему ты проснулся в такую рань?

- Ты уже меня радуешь. - Айзек коротко поцеловал Алана в шею и, выпустив парня из своих объятий, сел за стол. - Ты позавтракаешь со мной? Или опять сбежишь? Досадно есть в одиночестве. А, как известно, завтрак может сделать человеку весь день. Мне сейчас позитив не помешал бы.

- Ты какой-то бледный, - проговорил Алан, раскладывая по тарелкам бекон и салат из свежих овощей, заправленных оливковым маслом. - Два дня назад я оставил тебя бодрым и здоровым. Что уже успело произойти?

Парень разлил кофе по чашкам и переставил нехитрый завтрак на обеденный стол. После чего подошел к любовнику и, по-хозяйски усевшись к нему на колени, посмотрел на него, ожидая ответа.

- Все в порядке, - ответил Айзек, не желая нагружать Алана своими проблемами.

- Что-то я в этом сомневаюсь, - возразил парень. - Я делаю все, чтобы ты высыпался, чтобы ты нормально питался, чтобы ты был счастлив и всем доволен, а ты сам ищешь себе какие-то проблемы. Если не прекратишь загоняться, то к шестидесяти годам станешь дряблым стариком с вялым членом. Ну что это будет за жизнь?

Айзек рассмеялся и сжал пальцы на бедре любовника.

- Этому не бывать, - уверенно сказал он. – Ведь меня от этой страшной участи спасут твои завтраки. И даже в шестьдесят мой член сможет выразить тебе бесконечную благодарность за заботу. Кстати, сегодня он так же не прочь тебя поблагодарить. Чувствуешь? Он уже готов к бою. И всему виной твоя чудесная стряпня.

- Ты ненасытное животное, - хмыкнул Алан и запустил руку в штаны любовника, чтобы убедиться в искренности его слов.

Горячий, твердый орган лёг в ладонь парня, и Айзек откинулся на спинку стула, блаженно прикрывая глаза.

Алан умело ласкал мужчину, пока не почувствовал скользкую смазку у себя на пальцах.

Выпустив член Айзека, парень поднялся и стащил с себя штаны вместе с нижним бельем. После чего перекинул ногу через колени мужчины и оседлал его. Налившийся возбуждением, пульсирующий член тут же уткнулся в его ягодицы, и Алан чуть приподнялся, впуская Айзека в себя на всю длину.

- Не сдерживай себя... - прошептал парень, впиваясь пальцами в растрепанные со сна светлые лохмы любовника. – Оттрахай меня так, как умеешь только ты.

Алан знал, как доставить удовольствие. А Айзек со временем узнал, что Алану не очень-то и нравился болезненный, жесткий секс. И все же парень каждый раз подстраивался под любовника, позволяя Айзеку творить с ним все, что вздумается. Но сегодня мужчина был не в настроении для игр. Сегодня ему хотелось обычного секса.

- Не хочу, - капризно проговорил Айзек, сминая пальцами ягодицы парня и ласково целуя его в шею. – Не хочу тебя трахать. Хочу тебя любить. Медленно и спокойно любить.

- Любить? - удивился Алан, и, вдруг, почувствовал, как по его спине разбегаются волны мурашек. - И что это за блажь на тебя нашла? Ты, случайно, не заболел?

- Не заболел, - проговорил Айзек и крепко прижал парня к себе, лаская его спину кончиками пальцев. - Просто хочу, чтобы тебе было со мной так же хорошо, как и мне с тобой. Обычное желание. Ничего странного или болезненного.

- Мне хорошо, Айзек, - признался Алан, начиная медленно двигаться, сминая в пальцах рубашку на спине мужчины. - Мне хорошо с тобой, как ни с кем никогда не было. Ты любишь причинять боль, но и умеешь дарить удовольствие. Ты поразительный человек. И я счастлив, что познакомился с тобой. Я, правда, невероятно счастлив.

- Я тоже, Алан, - выдохнул Айзек и глубоко поцеловал парня. - Я тоже счастлив рядом с тобой.

Алан улыбнулся и, крепче прижавшись к мужчине, стал двигать бедрами, медленно доводя себя и Айзека до исступления.

Жаркие объятия, глубокие поцелуи, нежные ласки, и в финале просто ошеломительный оргазм, из-за которого у Алана даже потемнело перед глазами.

Бурно кончая, он выплеснулся на рубашку Айзека, и стиснул его в удушающих объятиях.

- Вот, оказывается, каким ты можешь быть, - прошептал Алан, чувствуя, как его прошибает мелкая дрожь. - Жаль, что мы ни разу не практиковали такой секс.

Айзек несколько мгновений молчал, глубоко вдыхая запах Алана. А потом, оставив на его щеке легкий поцелуй, ответил:

- Я бы хотел, чтобы ты чаще выражал и озвучивал свои желания. В паре, а мы с тобой пара, оба партнера должны быть удовлетворены. Так что не стесняйся и говори, чего хочешь. Я всегда прислушаюсь к твоим желаниям.

Айзек откинулся на спинку стула и посмотрел на испачканную спермой рубашку.

- Я пойду, переоденусь, а ты иди в душ, - проговорил он. – И, как смотришь на то, чтобы после завтрака прогуляться? Мы давно с тобой никуда не ходили вместе.

- Было бы замечательно, - улыбнулся парень, поднимаясь. – Ловлю тебя на слове.

Он подмигнул Айзеку и поспешил в ванную.

Вымывшись как следует и переодевшись, Алан вернулся за стол и теперь уже сел на стул, сложив руки перед собой и счастливо глядя на Айзека.

- Если бы я умел любить, я влюбился бы в тебя без памяти и превратил бы твою жизнь в ад своими капризами. Эх! - парень глубоко вздохнул и рассмеялся недоуменному выражению, отразившемуся на лице любовника. - Такой шанс упускаю. Было бы забавно поиздеваться над тобой так, как ты издеваешься надо мной в постели, то повергая в бездну, то вознося на небеса.

- Так ты меня не любишь? – с притворным удивлением и обидой спросил Айзек.

Они никогда не обманывали друг друга признаниями в несуществующих чувствах, и Айзек ценил эту честность в отношениях с Аланом.

- Я тебе, значит, душу отдал, а ты меня не любишь. Мерзавец. Мог бы хотя бы притвориться, что воспылал к моей персоне неудержимым чувством. Но, нет же, сидишь и портишь мне аппетит. Засранец.

- Дьявол отдал душу, как забавно, - с издевкой сказал Алан и, откинувшись на спинку стула, подцепил пальцами кусочек бекона.

Отправив его в рот, парень тут же поморщился, и с трудом сдержался, чтобы не выплюнуть жирную дрянь.

- Фу, мерзость, - проглотив мясо, сказал он. - Айзек, эта еда сведет тебя в могилу, так и знай. Нельзя это есть.

- Меня сведут в могилу мои банковские счета. И что-то мне подсказывает, что соломкой дно этой ямы выстелено не будет. Потому, - Айзек последовал примеру Алана и так же подцепил кусочек бекона пальцами, - не вижу никакого смысла отказывать себе в удовольствии.

Прожаренное мясо отправилось в рот, и мужчина даже прищурился от удовольствия, пережевывая хрустящую свинину.

- Вкуснятина.

- Счета? - Алан удивленно округлил глаза. - И много их у тебя?

- Достаточно.

Кофе источал такой манящий аромат, что Айзек не удержался и, рискуя выслушать от Алана очередную нотацию о вреде употребления жидкости во время еды, пригубил горьковатый напиток.

- Но вот их состояние, это просто катастрофа. Ни один баланс не сходится.

Алан скрестил руки на груди и нахмурился еще сильнее.

- Ты что, всю ночь просидел за компьютером? – спросил он с укором. - Ты знаешь, что это вредно для здоровья? Если у тебя проблемы, почему ты не попросил у меня помощи?

Забота со стороны любовника грела душу и самолюбие Айзека. И, наверное, мужчина действительно попросил бы парня о помощи, если бы Алан мог чем-то помочь, но... он не мог. Поэтому, какой смысл напрасно беспокоить человека.

- Потому что ты ничего не сможешь сделать. - Айзек пригубил кофе и отставил чашку в сторону, вновь принимаясь за бекон и салат. - Мои счета взломали. Не представляю, как это случилось, но на протяжении последних двух лет какая-то пиявка присосалась к моим финансам и безнаказанно тянула моих драгоценных Бенджаминов. Но проблема не только в том, что я потерял деньги. Чёрт с ними, заработаю еще. Проблема в том, что половина этих средств принадлежит моему партнёру. В общем, дело дрянь.

Алан помрачнел.

- Айзек, может, найдешь кого-нибудь, кто разбирается во всех этих финансовых махинациях, чтобы он помог тебе вычислить вора? – предложил он. - Такие люди существуют, только они скрываются от закона. Может, если ты подключишь свои связи, кто-то сведет тебя со знающим человеком?

- Нет необходимости. - Мужчина улыбнулся любовнику. - Карл обо всем позаботится. Он действительно гений. К тому же именно ему принадлежит та часть денег, о которой я говорил. Так что неделя, две, ну, максим три, и ублюдка, который залез в наши карманы, можно будет смело знакомить с приемами святой инквизиции.

- Карл - это кто, новое увлечение? – спросил Алан настороженно.

- Нет. - Айзек протянул руку и сжал пальцы парня, которые вот уже несколько секунд выстукивали по столешнице причудливую нервную дробь. - Карл, это Карл. А ты, Алан, тот с кем мне хорошо и спокойно. Я не стану опрометчиво менять комфорт и спокойствие на непонятно что. К тому же этот мужчина не в моем вкусе. Но... такой ум как у него невозможно оставить без внимания. Впрочем, тебе не о чем волноваться. Он всего лишь партнер по бизнесу. И ему в моей постели места не будет.

- Знаешь, это радует. - Алан в упор посмотрел на Айзека и, перевернув руку ладонью кверху, сплел пальцы с пальцами мужчины. - Несмотря ни на что, я не хочу тебя терять. Так и знай. Я привязался к тебе. Сильно привязался.

Алан сделал глубокий вдох и поднялся. После чего новь устроился у Айзека на коленях и, отобрав у него кофе, который тот собирался выпить, отставил чашку в сторону.

- Хватит гробить себя! - резко сказал он. - Продолжишь в том же духе, и к пятидесяти годам тебя ждет два инфаркта, инсульт и импотенция! Я не буду возить тебя в колясочке и подтирать тебе задницу! Не потому, что не хочу заботиться о тебе, а потому, что ты меня не слушаешь!

- И тебе не будет меня жаль? - Айзек обнял парня и, запустив руку под его рубашку, провел ладонью по его спине. – Совсем-совсем не будет жаль? И ты бросишь меня только из-за того, что я буду немощен, и не смогу удовлетворять тебя? А как же мой непревзойденный ум, который просто обязан сводить тебя с ума своей остротой?

- Нет! - буркнул Алан, покрываясь мурашками от нежных поглаживаний и думая о том, что все это, похоже, скоро закончится.

Жизнь, к которой он так привык, скоро полетит к чертям, если только...

- Мне не будет тебя жаль, потому что с этого дня я запрещаю тебе пить кофе, есть холестерин с крахмалом, пить лошадиными дозами спиртное и гулять ночи напролет. И тогда ты будешь свеженьким и бодреньким до ста лет и дольше. А, если не согласен, то я, пожалуй, брошу тебя прямо сейчас, чтобы не смотреть на то, как год за годом ты становишься все более жалким, дряхлым и жирным.

- Ну раз так, - Айзек отстранил от себя парня и поднялся со стула, - будь так добр, составь для меня расписание дня, меню и график посещения спортзала.

Он поправил галстук, а потом привлек Алана к себе и крепко его обнял.

- И к вечеру перевези свои вещи сюда. Так тебе будет легче следить за тем, чтобы я исправно выполнял все твои указания.

- Айзек, ты серьезно? - Алан едва справился со своим голосом, который внезапно изменился, превратившись в жалкий сип.

Любовник ни разу за четыре года знакомства даже не заикнулся о переезде. А сегодня, вдруг, повел себя очень странно. Сперва нормальный, нежный даже, секс, и разговоры о любви. Теперь вот уступки перед ультиматумом.

«Да что, мать его, происходит?» - подумал парень. – «Мир сошел с ума? Или Айзек обо всём догадался, и затеял какую-то грязную игру?»

Замешательство и растерянность на лице Алана были такими очаровательными, что Айзек не выдержал подобной милоты и, притянув парня ближе, нежно поцеловал его.

- Абсолютно серьезен. – Улыбнулся он искренне. - Мы довольно долго вместе. Ты терпел все мои выходки. Особенно тяжело тебе дались первые два года. И я думаю, ты заслужил нормальных отношений и нормальной жизни. И, если я действительно во всем тебя устраиваю, то переезжай ко мне. Я буду рад этому. Правда, я буду счастлив, если мы заживем не как любовники, а как семья.

- Айзек, ты меня смущаешь, - сказал Алан сдавленно. - Чувствую себя девицей на выданье, которой предлагают руку и сердце. Признаюсь, это очень заманчивое предложение. Жить с тобой в качестве твоего кого? Жены? Мужа? Да, чёрт, без разницы! Но... это очень внезапно. Мне нужно подумать и всё взвесить. Дашь мне немного времени?

- Я дам тебе столько времени, сколько потребуется, Алан. Я понимаю, что это очень серьезное решение. Так что делай все как считаешь нужным. - Айзек оставил на щеке парня легкий поцелуй и отстранился, накидывая на плечи пиджак. - Я обещал тебе прогулку, но при этом совершенно забыл, что назначил встречу в банке. Прости. Но вечером я обязательно все наверстаю.

- Я буду ждать. Удачи.

Алан проводил мужчину до двери и, попрощавшись с ним, вернулся в гостиную. Постоял немного, глядя в одну точку, а потом приблизился к телефону и набрал по памяти номер своего заказчика.

- Меня вот-вот раскроют, - сказал он, когда на другом конце провода ответили. - Нужно сворачиваться как можно скорее. Иначе меня ждет смерть, а вас судебное разбирательство. Сейчас вам это не по карману, так что лучше всего отступить на время.

- Но мне нужны эти деньги, - раздался в трубке раздраженный мужской голос. - Тебе лучше других известно, в каком состоянии находится моя фирма. Если я ничего не сделаю, то обанкрочусь.

- Можно попробовать поиграть на бирже или взять кредит. Все лучше, чем связываться с мафией.

- Матиас, мне кажется, ты не до конца понимаешь, с кем имеешь дело. Если не будешь переводить мне деньги, то судьба малыша Ники покажется тебе божьей благодатью. Ты должен разорить Айзека, обобрать его до нитки, оставить, униженного и раздавленного, в полной нищете. В этот раз он должен в полной мере расплатиться за свои грехи. И, если этого не сделаешь ты, я найду другого специалиста.

«Должен расплатиться за грехи?» - подумал Алан, до хруста в костяшках сжимая телефонную трубку. – «Это за какие, интересно? Что Айзек сделал своему брату? Откуда в господине Остине столько ненависти?»

- Матиас, ты все уяснил? – спросил Клиффорд строго.

- Алан, - поправил мужчину парень. – Мое имя Алан. Хватит называть меня этой идиотской выдуманной кличкой.

- А ты предпочитаешь, чтобы все знали твое настоящее имя? – хмыкнул Клифф. – Похвально, но глупо. Так моему брату будет проще на тебя выйти. Впрочем, это только твое дело. От тебя сейчас требуется только одно: перевести мне как можно больше денег, прежде чем тебя раскроют, а потом исчезнуть из страны. Уверен, ты справишься с этой задачей.

Алан тяжело вздохнул.

- Через месяц я переведу вам все средства одним платежом, но половина из этих денег моя. Все-таки мне нужно сделать себе новые документы и найти надежное убежище.

- Можешь забирать половину, - не стал противиться Клиффорд. – Только, если попадешься, держи рот на замке. Никому ни слова о том, что мы с тобой знакомы.

- Не беспокойтесь, я сохраню это в тайне, - уверил Алан. – И деньги вы получите в срок, но на этом нашему сотрудничеству конец.

- Договорились, - ответил Клифф, но парень не стал его дальше слушать и вернул трубку на телефонный аппарат, обрывая связь.

«Проклятье!» - выругался Алан сквозь зубы.

Айзек даже не подозревает, из-за кого умер его любимый Ники. Наверное, ему будет нестерпимо больно, когда он узнает, на что готов пойти его брат, чтобы поиздеваться над ним. Но, если не рассказать ему, то он так и будет всю жизнь получать удар за ударом без возможности ответить. Он должен знать своего врага в лицо. Но за эту информацию ему придется дорого заплатить.

Поспешив к компьютеру, Алан взломал пароль и сразу же обнаружил ловушки. Но справиться с ними для него не составило никакого труда. Каким бы талантливым ни был этот Карл, по сравнению с самим Аланом он был дилетантом.

Избавившись от ловушек, Алан начал расставлять собственные сети.

Он всё подготовит, а, когда придет время перевести деньги на счет господина Остина, просто подтвердит операцию. И никакой финансовый гений не сможет его остановить.

2

Нью-Йорк. 17 января 1995 г

***

Очередная сделка, на которую Айзек возлагал большие надежды, прошла просто восхитительно. Кругленькая сумма, отмытая и отшлифованная фиктивным благотворительным фондом помощи инвалидам войны, благополучно перекочевала на личный счет щедрого мецената и филантропа господина Янгайзена, а оттуда через пару дней перейдет на два непримечательных, но совершенно не скромных счета в швейцарском банке, чему Айзек был несказанно рад.

И только то, что крысеныш, нагадивший в их с Карлом бочонок меда, всё еще оставался безнаказанным, немного огорчало мужчину. Но портить себе настроение мыслями о каких-то грызунах Айзек не хотел, и потому ехал домой, размышляя о том, куда бы им с Аланом отправиться на этих выходных.

Божественная музыка симфонического оркестра, лившаяся из динамиков радио и ласкающая слух мужчины, неожиданно оборвалась, и по ушам ударил нестройный звук заставки, оповещающей о начале выпуска новостей.

Слишком высокий и оттого очень неприятный женский голос вещал о всяческих событиях, происходящих в мире. Какие-то совершенно незнакомые города, какие-то проблемы финансового и политического характера. Убийства, кражи, несправедливость. Каждый день одно и то же. Переливают из пустого в порожнее, а толку никакого.

Айзек скривился и потянулся к радио, чтобы переключить канал и настроить приемник на более радостную волну вещания, но не успели его пальцы коснуться кнопки, как сердце пропустило удар.

«Сегодня в Кобе, административном центре префектуры Хиого, Япония, произошла страшная трагедия. Землетрясение с силой 7,3 по шкале Рихтера повредило коммуникации связи и почти полностью уничтожило город. Информации о количестве пострадавших пока еще нет, однако власти Японии заявили, что...»

Айзек не дослушал.

Он резко свернул в проулок, по которому мог быстрее добраться до дома, и вдавил педаль газа в пол.

«Кано... долбаный ты засранец. Не смей! Слышишь, не смей! Даже не думай о том, чтобы подохнуть!» - мысленно ругался мужчина, пролетая на красный свет светофора и отчаянно сигналя встречающимся на пути автомобилям.

В последний раз, когда Кано звонил Айзеку, он говорил о том, что собирается в Кобе. На праздник совершеннолетия** своего племянника. И вот теперь... теперь...

«Нет! Он жив и здоров, и никуда не поехал. Он не поехал!»

Машина неслась по дороге с ужасающей скоростью. Мокрый снег налипал на лобовое стекло и мешал видимости. Чертов снег покрывал асфальт тонким слоем, отчего машину опасно заносило на особо крутых поворотах, но сейчас Айзеку было совершенно безразлично, врежется он в какой-нибудь столб или нет. Сейчас самым важным было добраться до дома и дозвониться другу. Жизненно важно. Необходимо. Потому что Кано... брат...

Время растянулось до бесконечности.

Проклятое время, пролетающее за один вдох, когда ты счастлив, и тянущееся как горячая резина, когда в жизни творится полный хаос, словно застыло на одном месте, не желая никуда спешить.

Айзек ругался и матерился, молил богов, чтобы уберегли друга, и чувствовал подступающее к горлу отчаяние. Поэтому, когда машина, наконец, въехала на подъездную дорогу к дому, он пулей выскочил из салона и, оскальзываясь на мокрой газонной траве, бросился к дому.

Влетев в теплую, хорошо протопленную гостиную, мужчина побежал к телефону и, до боли в суставах сжав трубку, набрал номер Кано. Несколько звуковых сигналов, оповещающих о том, что идет соединение с Токио, ударили по нервам, а бесконечные длинные гудки сыграли на них похоронный марш.

Телефон в доме Кано молчал как мертвый. Айзек повторил попытку, и вновь не добился результата. Сердце предательски сжалось в груди, заскулило и... пустилось в бешеный пляс, когда ему, наконец, ответил незнакомый женский голос.

- Немедленно позови Кано к телефону! – срываясь на повышенные тона, потребовал Айзек. – Скажи, что ему звонит Иззи. Немедленно!

Но ответом ему стали лишь громкие рыдания.

- Игараси-доно... он был в Кобе, но там...

Женщина всхлипывала и говорила невнятно, но даже тех обрывков слов, что Айзек умудрился разобрать, ему хватило, чтобы безнадега до краев затопила душу.

Айзек обессиленно опустил трубку и, глядя в одну точку, несколько минут пытался справиться с подступившим к горлу комом.

А потом вновь схватился за телефон и набрал номер Катсу. Но и тут его ждало разочарование. Тишина в трубке сменилась мерзким, просто отвратным голосом оператора, который сообщил о том, что на линии временные неполадки, и попросил перезвонить позже.

Айзек стоял перед телефонным столиком и, отстукивая пальцами дробь по деревянной поверхности, снова и снова набирал номер Катсу, пока в динамике не раздался унылый и ничего не выражающий голос оператора.

- Прошу прощения, но из-за землетрясения связь с телефонными коммутаторами Кобе утеряна. Слишком сильные разрушения и...

Девушка говорила что-то еще, но Айзек не хотел слушать о разрушениях и поломках. Он хотел слышать голос друга. Хотел знать, что с Кано все в порядке, что проклятая природа не посмела отнять у него брата. Потому что Кано еще слишком рано отправляться на тот свет. Рано!

Айзек с бессильной яростью опустил трубку на телефонный аппарат и, вжавшись ладонями в столешницу, только теперь заметил лежащий у телефона бумажный лист, исписанный беглым почерком Алана.

Неприятное предчувствие волной жара прошлось по внутренностям. Дышать стало тяжело и, понимая, что в записке нет ничего хорошего, Айзек поднес лист к глазам.

«Айзек, я знаю, что тебе будет больно из-за очередного предательства. Но и Бог, и Дьявол свидетели, в моем поступке нет личных мотивов. Мне заплатили, чтобы я пришел в твою жизнь, занял место в твоем сердце и на протяжении многих десятилетий тянул из тебя деньги на поддержание фирмы твоего брата. Твой Ники умер, потому что я угрожал ему пристрелить тебя, как только ты переступишь порог своей квартиры. Он любил тебя. Он пожертвовал собой, чтобы ты жил. Он был смелым и достойным человеком. Когда я пришел в твой дом и отнял у тебя самое дорогое, я не знал тебя. Сейчас я сожалею. Я редко сожалею о тех, кого убирал со своего пути. Я знаю, что простить такое невозможно, и я не прошу тебя об этом. Я прошу тебя быть начеку, ведь причиной всех твоих бед является твой брат. Он заставил меня забрать у тебя все твои деньги, но я настоял на том, что заберу половину себе. Эта половина по-прежнему останется на твоих счетах. Это не загладит моей вины, просто я не хочу становиться еще большей мразью, чем я есть на самом деле.

Что касается моих чувств к тебе, я был искренен в каждом своем слове. Не ломайся, Айзек. Не позволяй своему брату манипулировать тобой. И, если ты когда-нибудь найдешь и убьешь меня, я не буду на тебя в обиде. Я это заслужил.

Береги себя и свое здоровье. Не упрощай брату задачу по твоему уничтожению. Я хотел бы вернуть время назад и все исправить, но мы оба знаем, что это невозможно. Прощай.

Алан».

Пальцы Айзека разжались, и записка упала на пол.

Каждое прочитанное слово было словно удар ножа. Словно гвоздь, забиваемый в крышку его личного гроба. Словно...

Ноги подкосились, и Айзек, прислонившись спиной к стене, медленно сполз по ней на пол.

Сердце больше не хотело биться, и каждый удар, каждое движение давалось ему с огромным трудом. Мир вокруг потерял свои краски, выцвел, превратился в присыпанную пеплом сцену, на которой вот уже несколько лет окружающие его люди играли этот безвкусный фарс.

Пусто...

Совершенно пусто внутри...

Выгорело...

Исчезло...

«Как все могло так обернуться? Как? Как?..»

Сколько он просидел глядя в одну точку, Айзек не знал. Когда он очнулся от своего жуткого оцепенения, за окном уже серело. В доме было темно, и только записка, оставленная Аланом, белела в сумраке помещения.

Старательно преодолевая слабость и дрожь, пробирающую все тело, Айзек поднялся с пола. Вновь потянулся к телефону и набрал номер Катсу. И вновь услышал равнодушный голос оператора, сообщающий о том, что линии так и не починили.

Сбросив вызов, Айзек постоял немного, а потом набрал номер Карла. Но и тут ответом ему была равнодушная тишина.

«Вот тебе и одиночество, Айзек. Вот оно. Никого рядом. Никого вокруг. Теперь ты остался один. Совершенно один».

Двигатель завелся быстро. Айзек не знал, куда будет ехать. Но это и не имело никакого значения. Просто вперед. Не думая, не размышляя. Поддаться инстинктам и давить на педаль газа.

Мимо пролетали окутанные серым маревом дома, поддернутые туманом парки и пустые бесцветные трассы, окаймленные лысыми деревьями с крючковатыми ветками. В пустом взгляде Айзека отражались блики фонарей, но тут же тонули в наползающей на душу мужчины тьме.

Когда машина остановилась, и двигатель смолк, Айзек не сразу сообразил, где очутился. Он огляделся по сторонам, всматриваясь в неуловимо знакомый пейзаж, и остановил свой взгляд на небольшом домике, окруженном высокими соснами и старыми как мир деревьями.

Горькая улыбка судорогой свела губы, и Айзек на мгновения прикрыл глаза.

Он и не думал, что Карл Янг станет для него другом. Партнером – да, хорошим знакомым – бесспорно, но другом – таких предположений Айзек никогда не делал. Но, оказалось, что Карл все же занял место в его сердце, иначе Айзека в этом месте не оказалось бы.

В этом доме Айзек был лишь единожды. Карл так красиво и завораживающе рассказывал о своем месте расслабления и отдохновения, что Айзек, не выдержав, потребовал, чтобы парень показал ему это чудо. И Карл показал.

Они провели потрясающий день, греясь на берегу живописного озера в лучах угасающего осеннего солнца. Пили пиво, удили рыбу и разговаривали.

Айзек с теплотой вспоминал этот день и не однократно хотел повторить такую вылазку на природу, но заботы и дела постоянно отвлекали его от отдыха. А теперь, когда жизнь в очередной раз полетела под откос, он оказался здесь.

Судьба?

Хотя, впрочем, не важно.

Айзек вышел из машины и всмотрелся в темные окна приземистого деревянного дома. Надеяться на то, что Карл сейчас находится здесь, было глупо.

Парень не ответил на звонок, но это совсем не значило, что он проводит свое время в этой глуши. Карл мог быть где угодно, но Айзек почему-то приехал именно сюда.

«Где же ты, Карл? Где?» - мысленно обращался мужчина к парню, неспешно и устало шагая к невысокому крыльцу. – «Мне много не надо. Я всего лишь хочу высказаться. Хочу поговорить. Хочу поговорить не с умершими, а с живым. С теплым. С дышащим. Я не хочу, чтобы покойники возвращались. Не хочу, Карл».

Не особо надеясь, что отыщет друга в этой глуши, Айзек поднялся на крыльцо и криво усмехнулся.

«Все же Судьба», - подумал он, глядя на приоткрытую входную дверь, и переступил порог, окунувшись в теплое, пахнущее смолой и воском помещение.

Внутри домика было тихо и темно. Айзек обошел несколько комнат, но никого в них не застал. И уже готов был уехать, уверившись, что замок либо был взломан, либо Карл просто его не закрыл, как, вдруг, услышал доносящуюся из подвала возню.

Последовав на звук, Айзек бесшумно спустился по лестнице и, присев на старенький покосившийся стул, стоящий у стены, устремил свой безразличный ко всему взгляд на подвешенную к странной металлической конструкции женщину, возле которой, облаченный в резиновый фартук и с огромным ножом в руках, стоял Карл.

Завидев Айзека, женщина отчаянно задергалась в своих оковах и истошно завопила, но звук ее крика заглушал плотный кляп.

Заметив яростную перемену в своей жертве, молодой финансист резко обернулся и с сумасшедшим блеском в злых глазах уставился на Айзека. Но мужчина проигнорировал его взгляд, и, устало откинувшись на спинку стула, прислонился затылком к стене.

- Извини, что отвлекаю тебя от развлечения, - глухо проговорил Айзек и, вздохнув, прикрыл глаза, - но так уж вышло, что ты единственный человек, который у меня остался. Поэтому не обращай на меня внимания и продолжай. Я не буду тебе мешать.

- Она заслужила, - бросил Карл нервно, продолжая сжимать нож.

Его спокойствие сменилось сильнейшим сердцебиением, а предвкушение собственно действа - разочарованием и раздражением.

- Хотя, кого я обманываю, - тут же отмахнулся от своих слов парень. - Нет. Она не заслужила. Но как же она была самоуверенна в своих письмах, Айзек! Такая безоговорочная вера в то, что власти спасут ее, что помогут ей. Глупая овца, которая, пытаясь спастись от напечатанных слов, сама пришла на бойню.

Карл презрительно фыркнул и отвернулся от мужчины. Протянул руку с ножом к своей жертве и сделал маленький надрез под солнечным сплетением.

- Так что у тебя стряслось? – спросил он нетерпеливо. - Ты какой-то странный.

Нож скользнул вниз к пупку, вспарывая тонкую кожу, и жертва забилась в своих путах, заскулила, вызывая в теле Карла волну возбуждения.

«Маленькая самовлюбленная дрянь, которая только и умеет, что хамить в ответ на письма, прячась за вымышленным именем», - вертелось у него в мыслях. – «Думала, что она в безопасности, раз ни настоящего имени, ни фото нет. Думала ее невозможно отследить. Вот же идиотка!»

Айзек равнодушно наблюдал за парнем из-под полуприкрытых век.

Движения Карла были отточены до совершенства, а это значит, что молодой гений занимается подобными вещами довольно давно. Впрочем, Айзеку до «развлечений» друга не было никакого дела. А вот то, что парень не испугался, а лишь разозлился из-за вмешательства постороннего в таинство обряда, мужчине очень импонировало.

- Мой мир рухнул, Карл, - с тихим вздохом отозвался Айзек. - Развалился на мелкие кусочки, как и Кобе. Все уничтожено. Всё превратилось в руины и пепел. В пепел и руины. И я тоже. Я пуст и мертв внутри.

- И почему ты выбрал в слушатели меня?

Алые капли проступают сквозь бледную кожу, стекают вниз по упругому животу. Ткань бежевого нижнего белья пропитывается алой влагой, которая растекается большим безобразным пятном. Всего три пореза: легкий, чтобы насладиться паникой жертвы; глубокий, чтобы утвердить свою власть и доказать подвешенной овце, что он здесь хозяин, и что она отсюда не выйдет. И...

- Не пойми меня неправильно, Айзек, я считаю тебя другом, и все такое, но сейчас не самое подходящее время для задушевных разговоров. Представь, если бы я подглядывал за тобой, когда ты дрочишь. Это личное, знаешь ли. Хобби... которым лучше не делиться с нормальными людьми.

Айзек перевел пустой взгляд на Карла и его игрушку и, кивнув, вновь уставился в стену.

- Ты прав, с нормальными не стоит. Но я к ним уже не отношусь. Знаешь, мое детство было прекрасно. Хорошая любящая семья, сильный отец, умная мать, старший брат, в котором я души не чаял... я до сих пор не могу понять, куда все это делось? Почему все испарилось? Когда именно мой брат возненавидел меня до такой степени, чтобы творить все это? И, главное, за что? Это единственное, чего я не могу понять. За что?

Тихие слова слетали с губ Айзека, сплетаясь в мрачную вязь горькой исповеди. Он просто говорил то, что хотел сказать, выплескивая всё, что за последние двадцать лет илом разрушенных надежд и кровавых обид осело в его душе.

Айзек рассказывал о Майки. О щуплом мальчишке, который показал ему, что такое любовь. Он рассказывал о Кано, который сейчас был погребен под развалинами Кобе. Он рассказывал о Ники. О любимом малыше Ники, который забрал с собой половину его сердца. Он говорил об Алане...

- Я не знаю, почему именно ты, Карл. Но молчать и носить всё это в себе, больше нет сил. Алан... он убил Ники. Убил того единственного человека, который всю свою жизнь, каждый свой вдох и каждый удар сердца посвятил мне. Он обокрал меня. Крыса, подъевшая наши с тобой счета... это он. Он перевел эти деньги на счет моего брата. Потому что именно Клифф оказался заказчиком. Мой лучший друг, человек, которого я считаю своим братом, погиб вчера в землетрясении. Вот и всё. У меня осталась только люстра. Колючая электрическая красавица, как напоминание о Кано и Ники. И больше ничего. Пустота, Карл.

Где-то на середине речи рука Карла, вспарывающая брюхо жертвы, замерла, но уже через секунду он опомнился и довел дело до конца.

Внутренности вывалились наружу и жуткими взбухшими белесыми змеями висели теперь до самого пола, распространяя зловоние. Карл поднял взгляд и встретился с пустыми мертвыми глазами хамки.

Не выдержала, умерла от шока. Слабая... девять из десяти не доживали до самого интересного. Вот и она... жаль.

- Значит твой крысеныш украл наши деньги и сбежал, я правильно понимаю? - Карл бросил нож в большой таз с водой и повернулся к Айзеку, чтобы с удивлением увидеть, как по щекам мужчины текут слезы. – И, чтобы подобраться к тебе, он убил твоего любовника? И все это случилось, потому что твоему брату нужны деньги? Айзек, подвесь этого ублюдка на крюки и вырежи его внутренние органы по одному, наслаждаясь процессом. А Алана скорми акулам. Лучшей участи они не заслужили, поверь мне.

Айзек тяжело вздохнул и вновь посмотрел на парня.

- Я не могу с ним так поступить, Карл. Он мой брат. Это... просто... я не хочу уподобляться ему. И... он мой брат. А, что до Алана, я ведь даже не знаю его настоящего имени. Я ничего о нём не знаю, как оказалось. И, черт с ними, с деньгами. Пусть подавится ими, но Ники... мой мальчик не заслуживал такой смерти. Не заслуживал того, чтобы умереть в одиночестве. Он... ладно...

Айзек тяжело поднялся со стула. Ноги не слушались его, не гнулись и очень дрожали. И, чтобы не рухнуть обратно на стул, мужчина уперся ладонью в стену.

- Прости, что отвлек тебя, и лишил удовольствия насладиться игрой. И... спасибо, что выслушал, Карл. Для меня это очень много значит. Спасибо.

Айзек выдавил из себя подобие улыбки и направился к выходу, оставляя у себя за спиной маньяка, который в любой момент мог прикончить его.

«Да уж, забавная история, ничего не скажешь», - подумал Карл и проводил мужчину тяжелым взглядом, после чего вновь повернулся к мертвой женщине.

Надо было убрать тело, уничтожить все следы, и только потом думать, как помочь Айзеку разобраться с его проблемой.

В том, что Айзек пойдет в полицию и донесет на него, Карл сомневался. Он достаточно хорошо успел изучить этого человека, чтобы понять: Айзек предпочитает хранить чужие секреты, чтобы потом получить с этого выгоду, а не трезвонить о чужих пороках на всех углах ради самоутверждения.

И потому он спокойно занялся своими делами, не опасаясь быть пойманным с поличным.

Карл осторожно снял тело с креплений и запихнул его в огромную печь, вмонтированную в стену. Туда же отправил фартук и перчатки, после чего облил все это бензином и поджег.

Захлопнув тяжелую металлическую дверцу, мужчина подождал, пока разгорится огонь, и стал тщательно вымывать пол и крепления. Воду с кровью он слил в канализацию, нож бросил на кучу хлама, скопившегося в углу подвала и, прикрыв тряпками, направился к лестнице.

Вот и всё. Пепел он выгребет утром, а весной удобрит им небольшие клумбы для цветов, которые были расположены вокруг дома.

Еще один недалекий человек наконец-то займет достойное место в пищевой цепочке и принесет этим неоценимую пользу природе.