Нью-Йорк.

31 октября 2002 год.

***

Сегодня, в банкетном зале пятизвездочного отеля после ежегодного парада на Манхэттене, мэр города Нью-Йорка давал бал в честь Хэллоуина для знати и гостей из-за границы. Бал был костюмированным, но наряды приглашенных отличались от обычных хэллоуинских костюмов непревзойденным стилем и качеством исполнения. Ведь над ними, без преувеличения, трудились лучшие модельеры страны.

Айзек так же был приглашен на это празднество, но, вопреки своему обыкновению, он пришел на бал без пары.

Репортеры, по большей части сочиняющие статьи для желтой прессы, не оставили данное отклонение от нормы без внимания, и накинулись на Айзека с вопросами, почему же он не познакомил публику с очередным любовником. На что мужчина с загадочной улыбкой сказал, что решил остепениться и посвятить себя одному единственному человеку, и, извинившись перед толпой назойливых писак, вошел в отель.

Банкетный зал сиял огнями многочисленных светильников, которые многократно отражались в гранях драгоценных камней на женских украшениях, и в позолоченной посуде на фуршетном столе. Разнообразие нарядов поражало воображение, и в первые мгновения Айзек даже был дезориентирован, пока не привык к пестрящей разными цветами одежде гостей, обилию их аксессуаров и яркому хэллоуинскому макияжу на их лицах.

Но, спустя некоторое время, мужчина начал узнавать, кто из его знакомых и друзей прячется под той или иной личиной. Был среди них Карл в сопровождении худощавого мужчины, которого Айзек видел впервые. И господин Мураками с супругой. И даже Кано под ручку с одним из своих «сыновей».

И от этого зрелища Айзека чуть удар не хватил.

- Кано, и как тебе не стыдно?! – воскликнул Айзек после приветствия, разглядывая молодого японца, у которого вся нижняя часть лица, голова, запястья и шея были обмотаны бинтами, чьи окровавленные концы свисали на разодранные в лохмотья одежды. - Издеваешься надо мной, да? И не жалко тебе меня, старого и одинокого человека, потерявшего сон и покой из-за твоих «сыновей»?

Кано рассмеялся и дружески хлопнул Айзека по плечу.

- Да ну ладно тебе, - усмехнулся он. – Покой он потерял. Если кто и виноват в потере твоего покоя, то явно не Акено с Видегрелем. Кстати, а где твой таинственный украинец? Или он сегодня в роли Человека-невидимки?

- Он в Вашингтоне, - ответил Айзек. – На этом приеме ему делать нечего. Не хочу, чтобы Клиффорд узнал о его существовании.

Айзек поморщился и невольно схватился за сердце.

С тех пор, как он втайне от Виктора оплатил его учебу в университете Джорджа Вашингтона, куда мальчишку вызвали якобы по обмену, предложив общежитие и стипендию, он действительно потерял и сон, и покой, и аппетит, и разум.

И, хоть Виктор был сейчас намного ближе, чем раньше, встречаться с ним слишком часто Айзек не отваживался.

Кано нахмурился и покачал головой.

- А как же твоё излюбленное «хочешь спрятать - положи на видном месте»? Ты никогда так не осторожничал. К тому же... не кажется ли тебе, что держать его на расстоянии куда опаснее, чем рядом? Рано или поздно твой брат все равно узнает о мальчишке. Так не лучше ли быть поблизости, когда он решит протянуть к нему свои руки, чтобы эти самые руки оторвать с корнем?

- Я не могу оторвать руки собственному брату, - сердито буркнул Айзек и вновь посмотрел на мальчишку, сопровождающего друга. - Вот скажи мне, брат мой любезный, зачем ты притащился на прием под ручку со своим сыном? Что это за неприличие такое вопиющее?

Кано только хмыкнул.

- Я пересмотрел своё некогда поспешное утверждение в отношении Акено. - Мужчина ласково посмотрел на парня и улыбнулся ему. – Оставь нас, пожалуйста. Развлекись. Я скоро подойду к тебе.

Акено кивнул и, поклонившись Айзеку, удалился вглубь помещения, а Кано продолжил:

- Так сложилось, Айзек. Закрутилось всё. Запуталось. А тут еще его признание... в общем, теперь Акено мой любовник. Он дорог мне. И я испытываю к нему очень нежные чувства. Конечно, мой ответ на чувства Акено создает угрозу для его жизни, но я готов рискнуть. И на клочки порву любого, кто протянет к нему руки. Даже брата.

Айзек даже не нашелся, что сказать. Впрочем, Кано и его воспитанник были взрослыми людьми, и имели право на личное счастье. И не ему судить их за образ жизни.

- Поступай как знаешь, - сказал Айзек. - Но я не стану рисковать благополучием Виктора в угоду собственному эгоизму. Я слишком сильно его люблю. Каждое мгновение без него подобно мучительной смерти, но, если с ним что-нибудь случится, я этого не вынесу. Кано, я и минуты без него не проживу. И я сейчас совершенно не драматизирую.

- Так возьми ситуацию в свои руки! - возмущенно потребовал Кано. - Твой страх не решит проблему. Я не хочу ковырять старые раны, но вспомни Ники. Сколько времени ты потерял, держа его на расстоянии. Не повторяй тех же ошибок. Жизнь слишком коротка, друг мой. Тебе ли этого не знать.

- Ники не прожил и года после того, как я подпустил его к себе, - напомнил Айзек. - Да, я послал его к Клиффорду шпионить для меня, но у Ники была и другая задача. Он должен был помочь моему неблагодарному брату вытащить фирму из болота, чем и занимался на протяжении нескольких лет. И как Клиффорд отблагодарил этого доброго мальчика? Убил его, лишь бы досадить мне. Я не могу допустить, чтобы с Виктором случилось нечто подобное. Не могу, Кано.

- Тогда расстанься с ним, - предложил японец. - Не мучай ни его, ни себя. Потому что такие отношения рано или поздно остудят любые чувства, и вы оба останетесь ни с чем.

- Но я не могу с ним расстаться! - разозлился Айзек. - Он моя жизнь!

- Тогда не будь идиотом, и не обосабливайся от Виктора! - потребовал Кано. - Помни, что Ники был с тобой, потому что любил тебя. Он умер, потому что любил тебя. Но тебе, видимо, эта жертва была безразлична. Иначе ты давно уже свернул бы своему ебанутому братцу шею, и наслаждался бы жизнью, которую тебе подарил Ники. Наслаждался бы в полной мере в гармонии и покое.

- Я не могу его убить, он мой брат! - зарычал Айзек. - Да, у нас дерьмовые отношения, но мы с ним одной крови.

- Так ты бережешь его ради того, чтобы однажды заполучить его почку или глаз? - с насмешкой спросил подошедший к мужчинам Карл. - А я всё думал, откуда в тебе столько великодушия к этому ублюдку.

- Да идите вы оба к черту, - обиделся Айзек на друзей. - Вы и понятия не имеете, как мне тяжело.

У Карла не было ни братьев, ни сестер, и он мог смело рассуждать об убийстве чужой родни. Что касается Кано, то у них с братом было поразительное взаимопонимание и взаимоуважение, несмотря на то, что они родились от разных матерей. Кано не мог знать, поднялась бы у него рука на Катцу или нет. Но, тем не менее, продолжал упрямо требовать от Айзека, чтобы он наказал Клиффорда.

- Я не хочу об этом говорить, - сказал Айзек прежде, чем друзья успели вставить хоть слово, и отошел от них к дальней стене.

Где и застыл, размышляя над тем, сколько же драгоценных мгновений он теряет только из-за того, что не может перестать опасаться за жизнь Виктора.

И, как бы мужчина ни старался убедить себя в том, что Виктора он сможет уберечь от опасности, страх все равно стискивал его горло стальными обручами, не давая возможности расслабиться ни на минуту.

***

Хэллоуин.

В Америке этот странный праздник отмечали с шумом и размахом. Переодетые в костюмы всяческих монстров люди бродили по городу и пытались напугать друг друга. Тщетно пытались, надо сказать, и оттого праздник получался довольно забавным.

В общем хаосе приготовлений и в самом празднестве Витя не участвовал, и сидел в комнате общежития, которую делил еще с двумя парнями, учившимися с ним на одном потоке.

Сейчас соседей в комнате не было, и потому Виктор наслаждался тишиной и покоем, которые были ему жизненно необходимы в преддверии приближающихся экзаменов, от которых зависело его пребывание в Штатах. Вот парню и приходилось корпеть над учебниками и вгрызаться в гранит наук, пока остальные его собраться по учебе развлекались на вечеринках и прожигали свои студенческие годы в барах и клубах.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и комната погрузилась в полумрак, рассеиваемый только светом настольной лампы. Учебник по экономике, который Витя читал, был перенасыщен научными терминами, и потому парню стоило немалых усилий, чтобы переварить полученную информацию и основательно ее усвоить.

Перелистнув страницу, парень поправил подушку и закинул одну руку за голову. Но не успел он поудобнее устроиться на кровати, как в дверь громко постучали. И, не дожидаясь разрешения войти, в комнату вломились облаченные в строгие костюмы мужчины.

- Господин Воронцов! - один из амбалов низко поклонился, стараясь не смотреть подскочившему на кровати Вите в глаза. - Пройдемте с нами.

- Что случилось? - спросил парень, дрожащими пальцами вцепившись в учебник, и чувствуя, как сердце неприятно сжимается от охватившего его волнения. – Кто вы такие?

- Мы от господина Айзена, – подал голос мужчина. – Нас прислали за вами. Господин Айзен в больнице и...

- Что?! - Витя вскочил с кровати и теперь стоял посреди комнаты, шальными глазами глядя на замолчавшего человека. – Почему? Что с ним случилось?

Мужчины молчали и лишь виновато отводили глаза в сторону, словно во всем произошедшем была только их вина.

Страх бурными потоками запульсировал по венам Вити, растекаясь по всему телу парня огненными волнами, причиняющими неистовую боль.

- Твою мать?! - рявкнул парень, борясь с подкатившей к горлу тошнотой. - Что с ним?!

- Сердце... господин Айзен без сознания в окружной больнице Нью-Йорка, и врачи говорят что... они не знают, доживет ли он...

Слова мужчины были сбивчивыми и непонятными. Он бормотал себе под нос, так и не удостоив Витю взглядом, но парню уже было плевать.

Сердце Вити отбивало бешеную дробь. Страх и паника расползались по его сознанию, парализуя и обездвиживая. Адреналин кружил голову и вызывал тошноту. Но Витя справился с охватившей его слабостью и бросился к двери.

- Чего встали?! - рявкнул он, вылетая из комнаты, даже не озаботившись о том, чтобы взять с собой куртку.

И, как и был в старенькой выцветшей, но бесконечно любимой футболке, в порванных на коленях линялых джинсах и потертых кедах, поспешил к выходу из общежития.

- Вы на машине? В какой он больнице? Мы успеем? – сыпал вопросами Витя, чуть ли не срываясь на бег.

От волнения и беспокойства его мысли путались и сбивались, превращаясь в кашу. Слезы сами катились из глаз, и Витя всеми силами старался не разреветься от ужаса за жизнь любовника. И без конца мысленно обращался к Айзеку, умоляя его не умирать и дождаться его.

Приехавшие за Витей мужчины отвезли его в аэропорт и вывели к частному самолету, который, как они сообщили, был прислан специально за ним.

- Он что, самолет себе купил? - удивленно спросил парень у охраны. - Он совсем свихнулся со своей показушностью?

Мужчины только синхронно пожали плечами и подтолкнули его к трапу.

А сам Витя, забравшись в уютный салон, сел в кресло и, сильно сжав ладони в кулаки, прикрыл глаза.

«Да какая к херам разница, купил Айзек самолет или нет? К черту всё. Лишь бы выжил. Лишь бы все с ним было хорошо. Лишь бы»...

- Держись... Айзек, держись... умоляю тебя... - тихо простонал парень и закрыл лицо ладонями.

Сорок минут пытки. Сорок минут неизвестности и паники. Сорок минут кромешного ада, от которого,

казалось, не будет спасения. За эти сорок минут Витя чуть ли не поседел от переживаний. Он все спрашивал долго ли им лететь, все пытался вызнать, из-за чего у Айзека случился приступ, и что именно послужило причиной его плохого самочувствия.

Но мужчины молчали, лишь иногда призывая парня к спокойствию и сообщая о том, сколько им осталось лететь.

Из аэропорта они выехали на машине с тонированными стеклами. И еще минут пятнадцать неслись по дорогам Нью-Йорка. И, как только машина остановилась, Витя выскочил из нее, готовый бежать вперед сломя голову, но тут же застыл как вкопанный, глядя на гигантскую вывеску здания к которому его привезли.

- Отель?! Блять, вы серьезно?! - Витя резко развернулся к стоявшим за его спиной охранникам. - Что за нахер? Какого вы притащили меня сюда, идиоты?! Быстро в больницу!

Он рванулся обратно к машине и уже даже открыл дверцу, чтобы сесть в нее, но спокойный, ровный и вполне себе здоровый голос Айзека остановил его:

- Виктор, я здесь.

Мужчина быстро спустился по ступеням к автомобилю, мысленно проклиная Кано и Карла за то, что решили сделать ему такой неожиданный и неприятный сюрприз, и, остановившись рядом с парнем, окинул его тяжелым взглядом, отмечая его растрепанный «домашний» вид и покрасневшую под глазами кожу.

Словно обращенный в соляной столп Витя не мог пошевелиться. Он, не моргая, смотрел на облаченного в дорогущий костюм любовника, который стоял перед ним и сверкал своими зелеными глазюками. Витя даже головой тряхнул в надежде на то, что это галлюцинация. Лишь плод его встревоженного воображения, жаждущего, чтобы Айзек был невредим и здоров. Но осознание, что его безжалостно и подло обманули, сыграв на чувствах, больно ранило парня, прогоняя к черту облегчение от того, что с Айзеком все в порядке.

- Вот же мудак престарелый! – не сдержавшись, выпалил Витя и с силой саданул кулаком по груди мужчины. - Ты же в больнице! С сердечным приступом. Ты же при смерти, мать твою! Ты же...

Сердце вдруг сжалось в груди и на миг перестало биться, и Витя устало прислонился к машине, понимая, что еще мгновение, и его самого заберет скорая помощь с сердечным приступом.

- Вот же гребаный ты еблан, - простонал он, прикрывая глаза и делая жадные рваные вдохи.

- В какой больнице? О чем ты говоришь?! - возмутился Айзек и с гневом посмотрел на людей Кано, которые виновато отводили глаза.

- Вы что, мать вашу, ему наплели?! - спросил он у мужчин. - Кто вас вообще на это надоумил?!

- Игараси-доно, - ответил один из телохранителей Кано. - Он приказал нам так сказать, чтобы парень приехал побыстрее.

- Передайте своему Игараси-доно, что я его...

Айзек шумно выдохнул, понимая, что ничего он Кано не сделает, и сотрясать воздух пустыми угрозами нет никакого смысла, и снова посмотрел на Виктора.

Парень был явно расстроен и зол, и Айзек не представлял, как объясняться с ним.

- Виктор, прости, я ничего об это не знал, - проговорил он, приблизившись к парню вплотную. - Мне сказали, что ты приехал, только пару минут назад. Я тоже был не в восторге от этой затеи, но уже ничего не поделаешь. Успокойся, со мной все в порядке.

Витя несколько мгновений молчал, стараясь переварить информацию, и глубоко вдыхал прохладный ночной воздух.

Порыв резкого сырого ветра растрепал его волосы и пробрался под тонкую футболку, от чего Витя вздрогнул. Айзек потянулся к нему, видимо, чтобы обнять, но парень отбил его руку.

- Иди, обнимайся с этим Игараси! - раздраженно выкрикнул он и, развернувшись, пошел прочь от гостиницы.

Злость бушевала в крови Виктора. Била молотом в висках и выжигала внутренности гневом.

«Безжалостные ублюдки!» - мысленно костерил он и Айзека, и этого сраного Игараси, и мудаков, которые притащили его в Нью-Йорк. – «Мрази! Им бы только забавляться с чужими жизнями. Им бы только на нервах играть! Пианисты криворукие!»

- Виктор! - Айзек догнал парня, который шел, не разбирая дороги, и задержал его, схватив за локоть. - Куда ты собрался без денег и без теплой одежды? Успокойся. За что ты злишься на меня? Не я это придумал. Я вообще не хотел, чтобы ты здесь появлялся.

Витя поднял на Айзека злой взгляд и вырвался из его объятий.

- Да иди ты к черту! Не хотел он. Если не хотел, тогда какого черта я здесь? Тебе скучно стало? Решил поиграть на моих чувствах и проверить что-то?! Ну что, проверил?! Собачонка примчалась по первому же зову. Доволен? Теперь можешь идти развлекаться дальше. Мне еще попутки ловить, чтобы в общагу вернуться.

- Ты здесь, потому что моим друзьям надоело смотреть, как я страдаю в одиночестве, - ответил Айзек. - Я не знаю, зачем они обманули тебя. Мне жаль, что они так поступили. Но я не понимаю, почему ты так жесток со мной? Ты не рад меня видеть? Или ты разозлился из-за того, что со мной все в порядке?

- Да чем вы вообще думали, кретины?! Чем?!

Страх за жизнь Айзека и нервное напряжение выливалось из сердца Вити безудержной бранью и нестерпимым желанием удавить любовника собственными руками.

- Как ты вообще допустил подобное?! – возмущенно спросил он. - Что ты этим своим друзьям обо мне понарассказывал, что они решили, будто могут поступать со мной, как им вздумается?! Ты мне все уши прожужжал сказками о своём страшном брате, который спит и видит, как меня убить. Но знаешь что, лучше бы меня твой братец пристрелил к херам, тогда мне не пришлось бы терпеть ебланские шутки твоих невъебенно охуительных друзей!

- Я сказал им, что жить без тебя не могу, чертов ты мальчишка! - выкрикнул Айзек, чувствуя, как у него самого нервы сдают из-за этой глупой ситуации. - Что дышать без тебя не могу. И думать ни о чем не могу, пока тебя нет рядом! Я сказал им, что, если с тобой что-то случится, я и минуты не проживу. Я боюсь появляться с тобой на людях, боюсь приближаться к тебе, боюсь, что мой брат узнает о тебе. Я боюсь собственной тени, и страдаю из-за этого! Ты так близко ко мне, но я не могу быть с тобой. Я теряю бесценные мгновения, расплачиваясь ими за твое спокойствие и благополучие! Но я не выдерживаю этого... потому что тоже хочу покоя и благополучия рядом с тобой, а не где-то в стороне.

Айзек сделал к Виктору стремительный шаг и заключил его в крепкие объятия, не обращая внимания на отпор и сопротивление со стороны парня.

- Мои друзья были свидетелями всех моих жизненных невзгод, - проговорил он тихо, с чувством обреченности. - Они поступили с тобой жестоко, но не для того, чтобы унизить или проверить тебя. Ты мой любимый мальчик... мой драгоценный. Они знают, как сильно я тебя люблю, и лишь хотели, чтобы ты поскорее оказался рядом со мной.

Проникновенный голос Айзека как поток родниковой воды тушил пожар в душе Вити, но обиду ему смыть не удавалось.

Отголоски пережитого страха все еще ранили колотящееся в груди сердце парня, отчего губы Вити сильно дрожали, а в глазах стояли слезы.

- Но ведь можно было просто сказать мне об этом. Просто сказать. Позвонить, написать, да даже этих же верзил прислать и попросить, чтобы я приехал, - обиженно проговорил он, впрочем, не пытаясь вырваться из теплых объятий мужчины.

- И ты бы приехал? - лаская ладонями напряженную спину мальчишки, спросил Айзек вкрадчиво.

- Нет, - выдохнул Витя, признавая свое поражение. - Не приехал бы. Ты сам запугал меня своим проклятущим братом. Думаешь, я сунулся бы неизвестно куда и неизвестно зачем? Хотя... я сунулся.

- Мне очень жаль, что все так получилось, - сказал мужчина. - Уверен, желтая пресса не оставит это событие без внимания. Теперь нам с тобой придется быть вдвое осмотрительнее. Виктор, я не знаю, что мне делать и как уберечь тебя. Но я знаю, что больше не хочу тебя прятать. Я хочу нормальной жизни с любимым человеком. А ты? Чего хочешь ты?

- Я хочу быть с тобой, - признался парень, пряча лицо на груди Айзека. - Разве это не понятно? Думаешь, мне не надоело оглядываться на каждом шагу? Я хочу видеть тебя, прикасаться к тебе, целовать тебя тогда, когда мне этого захочется, а не ждать неделями, когда все твои бесчисленные шпионы убедятся в том, что за нами никто не следит, а твоего брата нет в стране или городе. Это, знаешь ли, до чертиков утомляет.

- Тогда, пойдем со мной на прием, - предложил мужчина. - Там собралось много репортеров. И им будет интересно узнать, кто ты такой. Сегодня я сказал им, что остепенился и решил связать свою жизнь с любимым человеком. Думаю, они поймут, что ты и есть тот самый человек, и не упустят возможности растрезвонить об этом. Клиффорд расценит это как вызов, и попытается добраться до тебя. Я говорю это, чтобы ты понимал всю серьезность ситуации. Сейчас еще можно избежать неприятностей, которые могут обрушиться на нас. Но потом уже дороги назад не будет.

- К черту дорогу назад! - Отмахнулся Витя. - Надоело бояться и прятаться. Пусть твой брат удавится от злости, все равно я ему не по зубам. Но ты серьезно хочешь, чтобы я пошел в таком виде? И тебе не будет стыдно показаться на людях с оборванцем? Ты только посмотри на меня. Хорошо еще, что я спать не лег, иначе лицезрел бы ты меня сейчас в старых семейниках с зияющей дыркой на коленке.

- Это костюмированный прием в честь Хэллоуина, - сказал Айзек с усмешкой. - Никто и внимания не обратит на твою одежду. Все подумают, что это такой образ.

- Ну ладно, - не очень-то уверенно проговорил Витя и, сжав руку любовника, последовал с ним к гостинице.

Но, стоило им оказаться в банкетном зале, как Витя застыл на месте, не желая двигаться дальше.

Как Айзек и сказал, вечеринка была костюмированной. Да только мужчина поленился пояснить, что одеяния приглашенных были созданы лучшими домами моды. Дорогие костюмы, изысканные платья, сияние и блеск драгоценных камней, серебра, золота, платины. Все это слепило и угнетало парня, заставляя его чувствовать себя выползшим из-под мусорного бака отбросом. А, учитывая, что сам он был одет в свою самую старую и паршивую одежду, сходство с прогнившим пряником в мусорной корзине только усиливалось.

- Айзек, ты должен был мне сказать... - зашипел Витя, сжимая ладонь мужчины с такой силой, что тот даже ойкнул от боли. – Какого черта тут все так вырядились?!

- Чтобы повыпендриваться друг перед другом, зачем же еще? - хмыкнул Айзек. - Но ты не беспокойся об этом. Через минуту они уже и не вспомнят о тебе. У них есть дела поважнее, чем судачить о моем любовнике.

И, правда, гости на приеме лишь скользили по Виктору слегка любопытными взглядами, но не более того. А вот репортеры уделили ему даже слишком много внимания, сфотографировав со всех сторон и засыпав вопросами, на которые парень не нашелся, что ответить.

Зато Айзек разливался соловьем и заговаривал репортерам зубы какими-то занудными, витиеватыми и запутанными фразами, из-за чего представители прессы сразу поскучнели и, даже не дослушав речь мужчины до конца, ушли искать другие, более интересные темы для своих статей.

- Ну вот, - посетовал Айзек с притворной обидой, - снова они разбежались. И так каждый раз, представляешь?

- Конечно, представляю, - усмехнулся Витя и лучезарно улыбнулся какому-то старому хрычу, очень похожему на сеньора Помидора из сказки про Чиполлино. - Я сам чуть со скуки не помер, пока ты нудел.

- И ведь всегда безотказно работает, - похвалил сам себя Айзек. - Пойдем, познакомлю тебя с моими друзьями.

Витя кивнул и направился вместе с Айзеком к двум мужчинам, отличающимся друг от друга как день и ночь.

Один был азиатом, а второй европейцем. Оба были облачены в строгие костюмы и у обоих на лицах заиграли улыбки, когда они увидели Айзека в компании Вити.

- Это им я обязан своим нервным срывом? - тихо спросил парень у любовника, когда до мужчин оставалось всего несколько метров.

- Да, - нехотя признал Айзек и, приобняв Виктора за талию, подвел его к друзьям. - Кано, Карл, знакомьтесь, это Виктор Воронцов, мой любовник и, надеюсь, спутник на всю жизнь. Виктор - это мои друзья и коллеги, Игараси Кано и Карл Янг.

Мужчины по очереди пожали парню руку, и Карл сказал:

- Айзек, ты прямо-таки преобразился с появлением Виктора. Любимый человек, конечно, не панацея от всех болезней, но сердечные раны затягиваются в момент.

- Я, на вашем месте, не стал бы упоминать о сердечных ранах при моем мальчике, - хмуро отозвался Айзек. - Кано, что это за шуточки у тебя такие? Зачем твои люди сказали Виктору, что меня увезли в больницу с сердечным приступом?

- Потому что тебя чуть туда не увезли, - пожал плечами японец, и обратился к Виктору: - Прости за то, что напугал. Но мои люди тебя не обманывали, а лишь немного приукрасили ситуацию. Иззи действительно стало плохо, и нам пришлось вызывать для него доктора. И, пока доктор приводил его в чувства, я подумал, что ему нужно лекарство иного рода. Или я ошибся?

- Не ошиблись, - усмехнулся Виктор, внимательно изучая взглядом друзей Айзека.

Любовник много о них рассказывал, но только теперь, всматриваясь в их лица и заглядывая им в глаза, Витя понял, что перед ним не обычные люди, а очень опасные хищники. Впрочем, он совсем их не боялся.

- И все же должен сказать, что такое приглашение было очень жестоким. Однако я рад, что оказался здесь. Хоть тут мне и не нравится.

- Ты привыкнешь, - сказал Карл. - Мой партнер, Линден, тоже не особо любит подобные вечеринки. Но сейчас он уже чувствует себя здесь как рыба в воде. Просто расслабься и получай удовольствие от еды, музыки и внимания любимого человека.

- Не хотелось бы привыкать. Но если это раздавит к чертям больную мозоль некоего Клиффорда, то с радостью побесчинствую на этом празднике, - с улыбкой сказал Витя и повернулся к Айзеку. - Что скажешь, твоему брату понравится?

- Думаю, он будет на седьмом небе от счастья, - невесело хмыкнул Айзек. - Только всё это может иметь плохие последствия.

- Виктор, бесчинствуй сколько душе угодно, - разрешил Кано. - Возможно, тебе удастся поставить этого ублюдка, Клиффорда, на место. И, если ты готов бороться за свое счастье, мы с Карлом окажем тебе любую поддержку.

- Ну и на что вы его подбиваете? - снова возмутился Айзек. - Если с ним что-то случится, я вас обоих придушу собственными руками.

- Брата своего лучше придуши, - почти в один голос ответили Айзеку друзья и рассмеялись от такой слаженности и единомыслия.

После чего Кано жестом позвал Акено и, когда парень подошел к ним, представил его Виктору.

- Нам необходимо обсудить кое-какие вопросы, - проговорил Кано, когда мальчишки поздоровались друг с другом. – Акено, введи Виктора в курс дела и представь его Линдену. А мы скоро к вам присоединимся. Виктор, надеюсь, ты не против того, что мы заберем Айзека ненадолго?

- Нет, не против. - Улыбнулся Витя, но в Айзека метнул злобный предупреждающий взгляд. - Развлекайтесь. А я пока подумаю над тем, какое представление устроить моему деверю.

- Только не переусердствуй, - попросил Айзек. - Я скоро подойду. Не скучай.

- Как скажешь, любимый, - проворковал Витя и, заметив, что один из репортеров нацелил на них объектив своей фотокамеры, повис на шее у Айзека и впился в губы мужчины страстным и излишне откровенным поцелуем.

После чего подмигнул любовнику и отправился вглубь зала, фривольно заигрывая с собравшимися толстосумами и стараясь создать как можно больше скандальных ситуаций. Ведь, если уж и попадать под прицел психованного брата Айзека, то хотя бы за дело, а не на пустом месте.

Айзек проводил Виктора взглядом, и его сердце невольно покрылось коркой льда. Репортеры не оставили без внимания развязного поведения парня, и стали следовать за ним по пятам, беспрестанно щелкая фотоаппаратами.

- Клиффа удар хватит, когда он увидит эти фото, - обратился Айзек к друзьям. – Мальчишка, который явно не в моем вкусе, вдруг, блистает на первых полосах газет. Что может быть более интригующим? Боюсь, все это может плохо кончиться.

Кано с улыбкой наблюдал за любовником друга и едва сдерживал рвущийся из груди смех.

- Этот мальчишка неподражаем, - сказал он и повернулся к Айзеку, лицо которого, несмотря на улыбку, отнюдь не было веселым. - И ты зря волнуешься, Иззи. Он сильный. В отличие от остальных твоих любовников у этого мальчика стальной стержень. Клиффу его не сломать. Хотя на твоем месте охрану я все же усилил бы. Твой долбанутый на всю голову братец взбесится, когда увидит фотографии. Впрочем, быть может, судьба, наконец, смилостивится над тобой, и Клифф захлебнется собственной яростью.

- Очень на это надеюсь, – проговорил Айзек сквозь зубы, дежурно улыбаясь фотографирующему его папарацци. – Но я не могу позволить Виктору одному нести эту ношу. Я должен сделать заявление и таким образом предупредить Клиффорда, что в этот раз ему лучше не совать свой нос в мою личную жизнь.

- Давно пора, - поддержал мужчину Карл.

- Я во всем тебя поддержу, Иззи, - пообещал Кано. – Только скажи, и твой брат заплатит за все, что сделал.

- Спасибо, - сказал Айзек и, сделав глубокий вдох, направился к Виктору.

Резким движением руки Айзек прекратил позерство парня и властно притянул его к себе, выставляя перед собой ладонь, тем самым призывая всех окружающих к тишине.

- Дамы и господа, господа журналисты, господин мэр, - Айзек кивком поприветствовал главу города и улыбнулся во все свои тридцать два отполированных до блеска зуба. - Все вы знаете мою репутацию и мою любовь к мимолетным связям с мальчиками легкого поведения, которых я менял по десятку на сезон. Все вы удостоились чести стать свидетелями моего падения на дно моральных устоев. Но время не стоит на месте, вкусы и предпочтения меняются, и даже самый разгульный человек, однажды, может остепениться. Именно это и произошло со мной два года назад, когда я, по воле нелепой случайности, встретил свою настоящую любовь. Тогда я решил покончить с разгульной жизнью и осесть в тихом семейном гнездышке со своим искренне и по-настоящему любимым мальчиком. Так что прошу любить и жаловать, дамы и господа - мое чудо из центральной Европы и мой спутник на всю мою оставшуюся жизнь, Виктор Воронцов. Сейчас студент, но в скором времени блестящий специалист в области туристического и отельного бизнеса. Фотографируйте нас, смелее. Пусть весь мир узнает о моем счастье!

Притихшие до сего момента журналисты и фотографы пришли в движение. Банкетный зал озарился сотнями беспрерывных ослепляющих вспышек. Отовсюду посыпались вопросы и предложения дать эксклюзивное интервью, на которые Айзек отвечал отказом. Кто-то пригласил их с Виктором на телевидение выступить в качестве героев реалити-шоу. Кто-то предложил поучаствовать в теле-викторине. Кто-то звал на радио, отвечать на вопросы слушателей. Но каждое такое предложение было безапелляционно отклонено Айзеком.

Потом пришло время светских пересудов и поздравлений, но Айзек с Виктором стоически выдержали и это испытание.

Наконец, ажиотаж вокруг их персон поутих, и Айзек перевел дыхание.

- Вот и все, - сказал он и погладил ладонью напряженную спину Виктора. – Мы сделали свой ход. Теперь очередь за Клиффордом. Я попрошу, чтобы люди Кано присматривали за тобой, но ты же понимаешь, что даже эта мера предосторожности не может гарантировать твоей полной безопасности.

Последние полчаса показались Вите бесконечно долгими. Прогуливаясь по просторному богато обставленному залу, он всячески старался попасть под объективы фотокамер, и с улыбкой позировал журналистам каждый раз, когда они обращали на него внимание. Он играл нелепую роль, которая совершенно не подходила его настоящему характеру, но желание как можно больнее уязвить гордость проклятущего Клиффорда, которого Витя заочно всей душой ненавидел, толкала парня на «шоу». Прикидываясь безмозглым болваном, парень выставлял себя напоказ. Он ёрничал, язвил, прикидывался глупцом и вел себя настолько фривольно, что и самому порой делалось тошно.

И вот теперь, когда шум и кутерьма вокруг их с Айзеком персон стихла, он понял, что все эти ужимки даром для него не прошли.

Нервное перенапряжение било по организму, практически отправляя парня в нокаут. Дышать было тяжело. Сердце больно колотилось о ребра, руки дрожали, а желудок сводило ужасными спазмами.

- Мне плохо, Айзек, - облизав пересохшие губы, проговорил Витя и тряхнул немного закружившейся головой. - Мне что-то очень нехорошо.

- Тогда давай уйдем отсюда, - предложил Айзек, обеспокоенно вглядываясь в раскрасневшееся лицо парня.

- Мне бы воды... - тяжело вздохнув, проговорил Витя, - и умыться. Этого будет достаточно.

Он поднял на мужчину усталый взгляд и вымученно улыбнулся.

- К тому же ты, наверное, не можешь покинуть прием так рано. Это может нанести непоправимый вред твоей испорченной репутации и сделать тебя в глазах общества добропорядочным гражданином и любящим семьянином. Разве я могу пустить по ветру все твои многолетние труды?

- Ты можешь делать со мной и моей репутацией все, что угодно, - отозвался Айзек, жестом подзывая официанта, который разносил по залу прохладительные напитки.

Воды у него на подносе не оказалось, но был лимонад со льдом, и Айзек протянул Виктору запотевший стакан тонизирующего напитка:

- Выпей, и пойдем в уборную. Но, если тебе не станет лучше, мы сразу же уйдем.

Витя залпом осушил стакан и, вернув его на поднос, окинул взглядом зал.

- Знаешь, наверное, я воспользуюсь твоим изначальным предложением и подпорчу твой статус повесы, - слабо улыбнувшись любовнику, проговорил парень, понимая, что и двадцати минут не выдержит в шумном обществе. – Я, правда, устал. Слишком много стресса за один день. Я к такому не привык.

- Поехали в школу, а утром я отвезу тебя в Вашингтон, - предложил Айзек.

И, когда Виктор согласно кивнул, мужчина повел его к выходу, всеми силами стараясь прогнать тревогу, которая прочно обосновалась в его сердце после сегодняшнего публичного выступления.

«С Виктором всё будет в порядке», - уверил себя Айзек. – «Этого мальчика я Клиффорду не отдам».