***

Организованная Айзеком поездка в Японию стала для Вити неожиданным и очень приятным сюрпризом. Любовник всегда с теплотой отзывался о стране Восходящего Солнца и много рассказывал о ней, своими историями увлекая парня в таинственный и загадочный мир самураев, гейш и цветущей сакуры.

Но Вите, детство которого прошло в компании автоботов и десептиконов*, дополнительная реклама была без надобности, и, услышав от Айзека новость о предстоящем путешествии, парень с охотой согласился на это приключение.

Следующие несколько месяцев стали для них особенными. Витя стремительно шел на поправку, а Айзек рядом с ним, казалось, молодел на глазах. Исколесив почти всю страну, они на пару недель осели в Хида-Такаяма**, где провели незабываемое время, наслаждаясь красотой горных пейзажей и друг другом.

Но как бы восхитительно и хорошо им ни было вместе, в сладенькой бочке их медового счастья оказалась пресловутая ложка дегтя. В какой-то момент Айзек без видимой на то причины стал вести себя очень странно. После страстного и бурного секса мужчину одолевали вспышки раздражительности и злости. Он то бил гостиничные вазы и графины, то пинал мебель, то швырял в стены то, что попадалось ему под руку, и все это происходило, пока Витя был в душе.

Несколько раз парень заставал Айзека во время этих приступов бешенства, но на все расспросы о причинах подобного поведения мужчина неизменно просил Витю не принимать его поступки на свой счет, и убеждал парня в том, что всё хорошо. Вот только ничего хорошего в этих срывах Витя не видел, и вскоре начал серьезно беспокоиться о душевном состоянии любовника.

Поэтому, как только их недолгое затворничество среди гор окончилось, и они вернулись в Токио, Витя решил обратиться за советом к старому другу Айзека.

Благо Кано пригласил их на ужин очень вовремя. И, пока Айзек разговаривал по телефону со своим кротом, Витя обратился к мужчине:

- Игараси-сан, могу я задать вам вопрос личного характера? Есть кое-что в поведении Айзека, что очень тревожит меня, но, сколько бы я ни спрашивал, он не желает говорить, в чем дело. Из-за этого я чувствую себя очень неуютно, и боюсь, что его сердце вновь даст слабину.

Кано посмотрел на Айзека, который стоял у окна и чуть ли не изрыгал пламя изо рта, и перевел взгляд на Виктора.

- И что же тебя тревожит? - спросил мужчина.

- Я даже не знаю, как это правильно объяснить, - негромко проговорил Витя и взволнованно закусил губу. - Дело в том, что... после близости Айзек ведет себя... неадекватно. Он то бьёт посуду, то ломает мебель, и постоянно злится, словно в него вселяется какой-то демон. А, когда я спрашиваю, в чем дело, он говорит, что всё хорошо и уходит в душ, чтобы самоудовлетвориться. Это... удручает. Я чувствую себя отвратительно. Мне кажется, что он больше не хочет меня. Что я перестал его интересовать. Айзек уверяет, что все осталось как прежде, но я чувствую, что это не так.

- Иззи ни капельки не изменился с юных лет, - проговорил Кано и задумчиво улыбнулся.

Но, заметив, что Виктор смотрит на него с плохо скрываемым беспокойством, пояснил:

- Скорее всего, ты не удовлетворяешь его в постели. Но это вообще мало кому удавалось. Так что тебе не о чем беспокоиться. Со временем он перебесится и смирится, и всё у вас наладится.

Витя хмуро посмотрел на любовника, который, беседуя со своим шпионом, распалялся все сильнее, и перевел мрачный взгляд на Кано.

- И как же мне его удовлетворить? - спросил он угрюмо. - Чего ему не хватает? Я же не отказываю ему. И голова у меня не болит днями и ночами напролет. Что ему еще нужно?

- Позволь ему испить твою боль, - посоветовал Кано. – Позволь ему увидеть твою покорность, слезы и удовольствие. Оказавшись с ним в постели, сгорай в агонии боли и оргазма. Умирай под ним. Боготвори его. Иззи любит считать себя всесильным и хочет полного подчинения от своего сексуального партнера. Дай ему это. А, если не сможешь, тогда просто смирись с его срывами и постарайся не принимать их близко к сердцу.

- И жди, когда он найдет себе другого, - ворчливо продолжил за мужчину Витя и стал мрачнее тучи. - Я не люблю боль, и Айзек об этом знает. А, значит, рано или поздно его неудовлетворенность отпинает меня за борт. Я правильно понимаю?

- Вовсе не обязательно, - ответил Кано. - Айзек очень верный человек. Думаю, он сможет усмирить своих внутренних демонов ради твоего спокойствия.

- Беда в том, что любое неудовлетворение рано или поздно приводит к печальным последствиям, - вздохнул Витя и низко опустил голову.

- Не обязательно проходить через все это самому, - вставил свое слово молчавший до этого Акено, который занимался приготовлением чая для гостей. - Есть парни, которые любят боль и подчинение. Найдите такого и предложите Айзену-сану. Он будет удовлетворен и благодарен, а вы будете спокойны.

Витя перевел взгляд на парня и задумался.

В словах Акено был смысл. В конце концов, Витя никогда не относил себя к категории ревнивых людей, и потому, наверное, смог бы пойти на такой шаг. По крайней мере, хотя бы для того, чтобы понять, что именно надо будет сделать, чтобы Айзек был по-настоящему счастливым.

- Игараси-сан, - после некоторых размышлений обратился Витя к мужчине и решительно посмотрел в его глаза, - в ваших заведениях найдется такой юноша? Вы сможете помочь мне?

- Найдется, - ухмыльнулся Кано, понимая, что Айзеку невероятно повезло с любовником, - но, должен тебя предупредить, что одного парня может быть недостаточно. Я посмотрю, что можно сделать, если, конечно, ты уверен в своем решении.

Несколько очень долгих мгновений Витя молчал, тщательно обдумывая ситуацию, а потом нервно кивнул.

- Я буду вам очень признателен за помощь, – сказал он и отвел взгляд. – И, если это возможно, я хотел бы сделать ему «подарок» как можно скорее.

- Мне нужно сделать один звонок, и можете отправляться в бордель хоть сейчас, - ответил Кано.

- Я не хотел бы, чтобы Айзек догадался о «сюрпризе», - поспешно выпалил Витя, - возможно ли, чтобы парни приехали к нам в гостиницу?

- Думаю, это не проблема, - кивнул мужчина, поднимаясь из-за стола. - Только сначала мне нужно позвонить управляющему.

Пока Кано отсутствовал, Витя чувствовал себя довольно спокойно. Но, стоило мужчине вернуться и сообщить парню, что все подготовлено, и в номере, который они с Айзеком снимают, их ожидают два юноши, готовые удовлетворить все пожелания клиента, Витя разнервничался.

Он безумно боялся, что Айзек неправильно растолкует его стремления и воспримет их, как нежелание делить с ним постель. Но, рассказав Кано о своих страхах, Витя был приободрен уверениями мужчины, что Айзек, хоть и немолод, но пока еще не маразматик, и примет подарок с безграничной благодарностью.

Это и успокоило Витю, и расстроило его. Но парень не желал думать о плохом, и потому решил пустить всё на самотек и разбираться с проблемами по мере их поступления.

После ужина они с Айзеком направились в гостиницу. Витя был непривычно молчалив, и на все попытки завязать беседу Айзек натыкался лишь на односложные ответы со стороны парня, мысли которого крутились вокруг предстоящего вечера.

А, когда они подошли к номеру, Витя не выдержал и остановил Айзека, рука которого уже потянулась к дверной ручке.

- Послушай, - парень сжал пальцами локоть любовника и с нескрываемым волнением посмотрел в его глаза, - прежде чем мы войдем туда, я хочу задать тебе один вопрос. Ты все еще любишь меня?

Айзек нахмурился.

В последние несколько часов Виктор вел себя очень странно. Он был каким-то напряженным и, кажется, даже испуганным. В его выразительных синих глазах читалось затаенное отчаяние, и мужчине это очень не нравилось.

Но теперь, кажется, он понял, в чем причина такого настроения.

- Ну конечно, я люблю тебя, - заверил Айзек искренне. – И это никогда не изменится. Скажи мне, что тебя тревожит, и я всё исправлю.

- Это мне надо исправлять, - тихо прошептал Витя и вздохнул.

Несмотря на все старания успокоиться и заверения Айзека, страх в сердце парня не только не истаял, но и стал сильнее. Но обратного пути уже не было.

Ради своего будущего, ради гармонии в их сердцах и душах они должны прийти к чему-то. А, чтобы прийти, надо идти. И Витя собирался преодолеть этот нелегкий путь до конца.

- Я люблю тебя, Айзек. Очень сильно люблю. Знай это, – жарко проговорил Витя и, сделав глубокий вдох, улыбнулся. - Поэтому у меня есть для тебя подарок. Надеюсь, ты примешь его, и не разозлишься на меня. Он от чистого сердца. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Витя поцеловал мужчину и, открыв дверь, пропустил любовника в темное помещение, в глубине которого Айзека уже ждал сюрприз.

Айзек вошел в номер и замер на пороге, разглядывая приготовленный Виктором «подарок».

Вернее, «подарков» было два. Молоденький азиат в кожаном ошейнике лежал поперек кровати на животе и зазывно болтал в воздухе стройными ножками, развратно облизываясь. Мальчишка держал на поводке сидящего на полу скромного, светловолосого паренька, который стыдливо прикрывал свою грудь и посматривал на мужчину из полуопущенных век.

От подобного зрелища пах Айзека мгновенно подвело тянущей истомой, но его лицо осталось бесстрастным. Разве что в глазах на мгновение отразилось удивление, и вспыхнул алчный блеск.

- Виктор, зачем нам эти мальчики? – спросил Айзек, нежно прикасаясь пальцами к бледной щеке парня, который стоял ни жив ни мертв и почти даже не дышал. - Это Кано тебя надоумил?

Витя на миг закрыл глаза, стараясь справиться с накатившей на него волной странных и не очень приятных эмоций, и негромко ответил:

- Кано тут ни при чем. Я... я вижу, что с тобой что-то происходит. Тебя что-то гложет. Что-то терзает твое сердце, но ты ничего мне не рассказываешь. Теперь я знаю, что это голод. Голод, который я, к сожалению, не могу удовлетворить. Поэтому... прими их.

Витя кивнул в сторону мальчишек и вновь посмотрел на любовника.

- Пожалуйста, не отказывайся.

Он замолчал, не зная, что еще сказать. Ощущение собственной неполноценности с каждым мигом становилось сильнее. Оно захлестывало, сковывало, порождало страх. Но отступать было некуда.

- Мне не нужны эти мальчики, - сказал Айзек совершенно серьезно и обнял Виктора, крепко прижимая его к себе. – Мне нужен только ты. Мой свет, мой воздух, моя жизнь... я никогда не буду искать тебе замену, даже если ты будешь далеко от меня. Мне даже думать об этом тошно.

- Айзек, - Витя немного отстранился от мужчины и прямо посмотрел в его глаза, - ты знаешь, что я люблю тебя. Ты знаешь, что ради тебя я пойду на любое безумство. Но есть кое-что, чего я не могу тебе дать, и из-за этого я чувствую себя ущербным. Но есть выход. Я могу дать тебе их.

Он указал на парней и, медленно приблизившись к ним, присел на край кровати и скользнул пальцами по плечу одного юноши. «Подарок» тут же лукаво подмигнул Вите, и парень понял, что для этих ребят подобные ситуации не в новинку.

- Айзек, возьми их. Возьми так, как ты того хочешь. Возьми от них всё, чего не получаешь от меня.

- И что потом? - спросил Айзек, обрисовывая взглядом фигуры мальчишек, которые тихонько поглядывали на него, ожидая, когда они с Виктором наговорятся. – Предположим, что я воспользуюсь твоим подарком. Разве после этого ты не будешь чувствовать себя плохо?

- Буду, - не стал скрывать Витя.

Он уже чувствовал себя хуже не придумаешь, но... если ничего не сделать, Айзек рано или поздно сам пойдет на подобный шаг, а потом...

- Но я не хочу тебя потерять. Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что твой «голод» однажды станет непреодолимым препятствием на нашем пути. Он превратится в стену непонимания и обид. И это страшит меня куда сильнее.

Айзек сделал глубокий вдох и, приблизившись к кровати, сел позади Виктора и обнял его, при этом пожирая взглядом оголенный зад молоденького азиата, и пухлые губки блондинчика, который отдаленно напоминал Ники в день их первой встречи.

Сердце мужчины невольно сжалось от тоски, и он подумал, что они с Виктором сейчас ступили на хрупкий лёд, который мог в любой момент проломиться под ними и разрушить их отношения.

- Я так сильно тебя люблю, - проговорил Айзек, касаясь губами шеи Виктора и прижимая правую ладонь к его груди, чтобы почувствовать его сердцебиение, которое оказалось учащенным и сбивчивым. – То, что ты предлагаешь мне, бесценно, мальчик мой. И, если таково твое желание, я приму твой подарок. Но только у меня есть несколько условий: ты должен находиться в этом номере до тех пор, пока всё не закончится. И, если зрелище станет для тебя невыносимым, ты должен сказать мне об этом в тот же момент.

Горячее дыхание Айзека обжигало, но в сердце Виктора было холодно как в склепе.

Он хотел бы все отменить. Хотел бы прогнать присланных Кано парней, но Айзек хотел их тела. А что до души...

- Я буду с тобой, - проговорил Витя и, чуть повернув голову, коснулся губ мужчины поцелуем. - Я всегда буду с тобой. Поэтому... утоли свой голод.

- Хорошо, - кивнул Айзек, и тут же почувствовал, как сердце Виктора пустилось вскачь, отзываясь на его согласие.

Наверняка, в этот момент парень испытал не самые приятные эмоции. Но он промолчал, и Айзек не стал медлить.

На мгновение стиснув Виктора в объятиях и глубоко вдохнув аромат его волос, Айзек все же отстранился и посмотрел на мальчишек.

- Вы знаете о моих предпочтениях? - спросил он.

- Да, Айзен-сан, - ответил азиат.

А хрупкий блондинчик только умильно улыбнулся и кивнул.

- И вы оба не против? - уточнил мужчина.

- Мы здесь, чтобы доставить вам удовольствие, Айзен-сан, - проговорил азиат.

А блондинчик тут же подтвердил:

- Мы пришли сюда по доброй воле.

- За свою боль вы получите достойное вознаграждение, - пообещал Айзек и, окинув оцепеневшего и раскрасневшегося от волнения Виктора взглядом, сел в изголовье кровати и снова обратился к мальчишкам: - Вы знаете, что делать.

- Мы к вашим услугам, Айзен-сан.

Азиат сжал в руках поводок и втащил блондинчика на кровать, после чего, мальчишки, не обращая на застывшего в оцепенении Виктора никакого внимания, поползли к мужчине.

Блондинчик тут же оказался у Айзека на коленях и томно вздохнул, когда азиат шлепнул его по ягодицам. Его блестящие, пухлые губы разошлись в шалой улыбке, и у мужчины потемнело перед глазами.

Пах мгновенно налился тяжестью. Член требовательно запульсировал, болезненно врезавшись в шов штанов, и Айзек издал утробный рык, впиваясь пальцами в нежную кожу на бедрах блондинчика.

Мальчишка распахнул серые глаза, заглядывая мужчине прямо в душу, а потом подался вперед, выпячивая худую грудь с торчащими сосками, словно предлагая попробовать их на вкус. И Айзек не стал отказывать себе в удовольствии.

Он втянул губами плотную теплую бусинку и стал играть с ней, наблюдая за реакцией мальчишки, который с ног до головы покрылся мурашками.

Юное тело похожего на Ники мальчика отзывалось на каждое прикосновение Айзека мелкой дрожью. Он цеплялся за плечи мужчины и закусывал губу, когда ласки становились болезненными, а его член под эластичной белой тканью трусов напрягался и выделял влагу, которая проступила на нижнем белье темным пятном.

Азиат тоже времени зря не терял. Он заставил блондинчика привстать, а сам высвободил член Айзека из брюк, и вобрал его в свой рот, начиная умело ласкать.

Мальчишка оказался не робкого десятка, и хорошо обученным. Своими языком и глоткой он вытворял такое, что Айзеку приходилось прилагать немало усилий, чтобы не кончить от одной только оральной ласки. Мужчина гортанно постанывал, терзая тело миленького блондинчика и сгорая в агонии удовольствия от лучшего минета в его жизни.

Кано подошел к обучению своих шлюх с большим усердием. Мальчишки, которых друг выбрал для Айзека, были первоклассными любовниками. Они чувствовали, чего от них ждет Айзек, и мастерски подыгрывали ему.

И уже вскоре блондинчик оказался распластанным на кровати в развратной позе, а его тугой горячий проход принял в себя член Айзека целиком. Азиат тоже не остался без внимания. Прильнув к мужчине сбоку, он насадился на его пальцы, и скулящим голоском умолял сделать ему хорошо.

От этого тихого шепота и от представшей перед взором картины развратных юных тел у Айзека потемнело перед глазами, а в ушах раздался яростный звон.

Он схватил блондинчика за волосы и, оттянув его голову назад, оставил на его нежной шее болезненный укус, одновременно толкаясь вперед и начиная двигаться. Мальчишка заскулил от боли, но его тело, вопреки неприятным ощущениям, выгнулось вперед. Стройные ноги обвились вокруг бедер Айзека, и блондинчик стал подмахивать ему, безвольно царапая тонкими пальцами торс мужчины. Большие серые глаза наполнились слезами, но это были слезы счастья. И Айзек понял, что мальчишке по-настоящему нравится происходящее.

- Айзен-сан, мне так хорошо, - шептал азиат, двигаясь на пальцах мужчины, чтобы они давили на простату, и при этом тянул блондинчика за поводок вверх, заставляя его задыхаться и закатывать глаза. - Возьмите нас. Игараси-сама так много рассказывал нам о вас. Не сдерживайтесь. Мы здесь, чтобы удовлетворить все ваши желания.

- Хорошо, - сипло проговорил Айзек, рывком вытаскивая пальцы из мальчишки, и толкнул его на кровать, - твоя очередь еще придет. Но сначала я займусь твоим другом. Держи его крепче, чтобы не дергался.

Азиат кивнул и обнял блондинчика, ласково перебирая пальцами его волосы. А Айзек сжал член лежащего под ним мальчишки и приказал:

- Не вздумай кончать, пока я не разрешу! Иначе пожалеешь.

Блондинчик кивнул и нежно провел пальцами по груди мужчины, призывая его к действию. И Айзек не стал медлить, отпуская своих внутренних демонов на волю впервые за несколько лет воздержания.

***

Комната полнилась звуками, но Витя вряд ли слышал хоть что-то. Словно каменное изваяние он стоял в нескольких шагах от широкой кровати и захлебывался болью, наполнившей гостиничный номер и его сердце.

Айзек был безжалостен к своим «подаркам». Он терзал их, наслаждаясь стонами и слезами. Пил их страсть и податливость, вгоняясь в хрупкие тела с неистовством дикого зверя, и, казалось, готов был разорвать их на мелкие кусочки.

Несколько раз светловолосый парень терял сознание под Айзеком, но его напарник тут же приводил мальчишку в чувства, и, пока тот приходил в себя, удовлетворял мужчину, старательно работая то ртом, то руками, то задницей.

Вите хотелось кричать от раздирающей душу боли. Хотелось разнести все к чертям. Но он не мог. И потому лишь наблюдал за происходящим и умолял свое сердце не скулить так жалобно и не сжиматься так болезненно.

То, что чувствовал парень, не было ревностью. Нет, это чувство было иного рода. Более глубоким, более яростным, более жестоким.

Виктор понимал, что Айзеком в этот миг движет лишь похоть, лишь желание удовлетворить неистовый голод, затаившийся глубоко в душе мужчины, но это понимание не приносило облегчения.

Витя прекрасно осознавал, что не выдержит такого секса, что за физической болью просто не сможет распознать удовольствие, и ненавидел себя за это. Ненавидел, презирал, и задыхался от невозможности что-либо изменить или исправить.

***

Поглотившая Айзека страсть с каждой минутой становилась сильнее. Юные податливые тела готовых пойти на любые безумства мальчишек подогревали его кровь, заставляя все внутри кипеть от желания. Айзек неумолимо приближался к пику удовольствия, упиваясь чужой болью и мольбами не останавливаться. Но за мгновение до того, как его тело чуть было не поглотил оргазм, он остановился.

Звон в ушах усилился... кровь грохотала в висках, мешая сосредоточиться... а в душе поднималась волна сильнейшего гнева, вызванного неудовлетворением.

Мальчики, заметив перемену в его лице, затихли и покорно ждали, что же будет дальше. Их кожа, усеянная синяками и засосами, блестела от пота. Возбужденные органы вытянулись вверх, ожидая грубой ласки и разрядки. Но до Айзека внезапно дошло, что он больше не хочет к ним прикасаться.

Всё то время, пока продолжалось это безумие, мужчина чувствовал опустошение и странное одиночество, как будто ему чего-то не хватало. И сейчас, когда в голове у него немного прояснилось, он понял, чего именно. Вернее, кого...

Медленно поднявшись с кровати, Айзек приказал мальчишкам развлекаться друг с другом, а сам повернулся и посмотрел на застывшего в центре комнаты Виктора.

Парень смотрел прямо перед собой, но его глаза отражали пустоту. Лицо его побледнело, а приоткрытые губы едва заметно дрожали.

Наверное, Виктор уже тысячу раз пожалел о том, что сделал, но так и не смог сказать об этом, погрузившись в свои смятенные мысли. И Айзек вздохнул, понимая, что оставил в душе парня глубокую рану.

- Пойдем со мной, - тихо попросил Айзек и повел Виктора в ванную комнату, крепко сжимая его ладонь в своей.

И, когда они оказались за закрытой дверью, отрезавшей их от томных охов и стонов развлекающихся мальчишек, мужчина сказал:

- Прости, что заставил тебя пройти через это испытание. Прости... этого больше не повторится.

Витя молчал. Не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что он попросту боялся разреветься как сопливая героиня безвкусного любовного романа. И только когда руки мужчины обхватили его лицо, до парня дошло, что, погрузившись в собственную боль, он не услышал ни слова.

Но, когда оцепенение спало, Витя не сдержался. Он прильнул к Айзеку, крепко обнимая его за шею и прижимаясь к нему всем телом.

- Скажи, что любишь меня, - с отчаянием в голосе прошептал Витя. - Айзек, умоляю, скажи, что ты все еще любишь меня. Я сойду с ума от мысли, что больше не нужен тебе... Айзек, скажи... скажи же мне!

- Я люблю тебя, - обнимая дрожащего парня, хрипло проговорил Айзек и поцеловал его в висок. - Мое сердце ни для кого не будет биться сильнее, только лишь для тебя. Мое тело и моя душа навеки принадлежат тебе. Только ты один мой Властелин... владыка моей души... мой царь, мой единственный бог, перед которым я раболепно склоняю голову...

Айзек посмотрел в расстроенное лицо Виктора, и не смог отвести от него взгляда, ведь его красота пленяла затуманенный любовью рассудок мужчины.

- Мой мальчик... - прошептал он. – Никогда не сомневайся в моей любви к тебе, ведь в тебе заключен смысл моего существования.

От слов Айзека дрожь Вити не только не утихла, но и, казалось, стала в разы сильнее. И, чтобы успокоить ее, парень крепко обнял любовника.

- Прости меня, - зажмурившись, чтобы не дать слезам сорваться с ресниц, проговорил Витя. - Прости, что не могу дать тебе того, что дают эти мальчики. Прости мое несовершенство. Мою слабость. Прости, Айзек. Я очень хотел бы... безумно хотел бы дать тебе насладиться моей болью, но... мне страшно. Я просто не выдержу этого.

- Мальчик мой... - Айзек зарылся пальцами в волосы Виктора и вжался губами в его ухо. - Я мог бы научить тебя, показать как это... но разве я смогу смотреть на муку на твоем лице? Разве смогу слышать, как ты кричишь от боли, пусть она и станет потом удовольствием? Мое сердце разрывается, стоит тебе ушибить палец. Как я могу пытать тебя? Нет. Ты мое неиспорченное совершенство. Ты бесценен, потому что ты - это ты. И мне не нужны никакие замены. Ты веришь мне?

Витя молчал несколько бесконечно долгих мгновений, слушая собственное сердце, и то, как оно бьется вместе с сердцем Айзека. И, вдруг, понял, что этот оглушительный ритм в груди мужчины предназначен ему. Только ему и никому больше.

- Да, я верю тебе. Верю. - Парень сделал глубокий вдох и улыбнулся. - Знаешь, ты был таким... Твоя ярость, страсть, все это было так прекрасно. Ты был прекрасен. И... думаю, я смогу с этим смириться. Смогу отпускать твоих демонов на прогулку. Смогу.

- Не заставляй себя... - попросил Айзек.

Но Виктор на мгновение прижал палец к его губам, а потом глубоко поцеловал, показывая свою решимость сохранить эти отношения, во что бы то ни стало.

И мужчина не стал противиться. А, наоборот, ответил Виктору со всей страстностью и благодарностью за понимание. А потом подтолкнул парня к душевой кабинке, обещая себе, что этой ночью заставит Виктора забыть обо всех сомнениях, и развеет все его страхи.