***

То, что время лучший лекарь, Кано знал не понаслышке, и в который раз убеждался в справедливости древнего как мир изречения.

Жизнь понемногу налаживалась. Отношения Акено и Рёты понемногу приходили в норму, и теперь в глазах мальчишки все больше и больше светилась жизнь. Это не могло не радовать, потому что именно от состояния Рёты во многом зависело и состояние Акено, душевный покой которого был очень важен для Кано.

Дайки тоже привыкал к жизни за границей, и в доме все чаще слышался его задорный смех, вместе с которым угрюмые раньше комнаты будто наполнялись солнечным светом.

Дни протекали в своем неспешном мирном течении. Изредка прилетали новости из Японии. Звонки Катсу с каждым разом становились все более редкими и более обнадеживающими, и Кано рассчитывал на то, что в скором времени он сможет вернуться в Токио и теперь уже сполна расквитаться с Токей.

Сайтон погрузился в работу, и почти все свое время проводил у Видегреля, помогая ему вести дела с молодым Вальдрэ. Несмотря на довольно юный возраст, Ригар оказался разумнее своего дяди. Парень не лез на рожон, к вопросам бизнеса подходил очень ответственно, и показал себя не только умным, но и дальновидным человеком. Это радовало Кано, и давало мужчине надежду на то, что данный союз будет приносить обеим сторонам немалую выгоду.

Звонок телефона отвлек Кано от чтения новостей в свежей газете, и мужчина, отставив на маленький столик чашку с кофе, поднялся из кресла, чтобы ответить.

Приятный девичий голос в динамике просил позвать к телефону Сайтона, и эта невинная просьба отозвалась в душе Кано волной неожиданного и очень сильного раздражения.

Попросив молодую особу немного подождать, Кано направился в столовую, где за большим обеденным столом, со всех сторон обложившись бумагами, договорами и контрактами, работал Сайтон.

- Тебя к телефону! - скрывая внутреннюю злость, коротко бросил Кано и, развернувшись, вышел, направляясь к себе в кабинет.

Сайтон явился к нему через несколько минут и, не выражая никаких эмоций, сообщил, что вынужден немедленно уйти на очень важную встречу. Причин отказывать у Кано не было. Но, прежде чем отпустить Сэта, мужчина с неприсущей ему зловредностью начал выспрашивать, всю ли работу тот сделал, и не осталось ли у него незавершенных дел.

Все эти вопросы не имели никакого смысла, потому что и без них было понятно, что Сайтон довел все дела до логического завершения, иначе ни при каких обстоятельствах он не стал бы отпрашиваться на встречу.

И Кано ничего не оставалось, кроме как отпустить Сайтона, о чем он, вскоре, сильно пожалел.

Сэт позвонил ему через несколько часов и заявил, что берет отпуск. А, когда Кано попытался возразить, юрист напомнил, что за два года беспрерывной работы заслужил несколько недель отдыха.

Кано пришлось уступить. И Сайтон как в воду канул.

Чуть позже Кано узнал, что его юрист, оказывается, укатил куда-то в Европу со своей невестой. И это известие обрушилось на голову мужчины подобно наковальне, сброшенной с колокольни.

Понимая, что не имеет никакого права монополизировать личную жизнь Сайтона, Кано пытался смириться с происходящим, но сделать это было не так-то просто.

Эта ситуация распалила в сердце Кано нешуточную ревность. В конце концов, он уже начал считать Сайтона своей собственностью, а тут какая-то женщина...

Кано старался успокоить себя. Старался не думать ни о юристе, ни о его невесте, но все эти мысли настойчиво лезли в его голову, отравляя каждую клеточку сознания мужчины горьким ядом ревности.

Дни тянулись бесконечно долго. Кано словно увяз в патоке времени, и не мог выкарабкаться из собственных мыслей, все глубже погружаясь в самобичевания и проклятия, извергаемые на голову несносного мальчишки, посмевшего разбередить его старое больное сердце.

А потом, спустя несколько недель, блудный законник вернулся. Уставший, изнуренный, бледный и словно бы какой-то иссохший. Темные круги под глазами, искусанные губы, кажущиеся на белом полотне кожи слишком яркими, словно накрашенными. И невинность во взгляде.

Сайтон вошел в кабинет и, не дожидаясь разрешения, устало опустился в кресло.

«Совсем распоясался мальчишка. Потерял стыд и совесть», - звенело в висках Кано. – «Явился после того, как несколько недель кувыркался со своей девчонкой. Явился, и теперь ведет себя как распоследний наглец!»

- Я не позволял тебе входить, и уж тем более садиться, - холодно процедил мужчина, возвращаясь взглядом к очередному отчету и всеми силами сдерживая в себе порыв подойти к мальчишке и, схватив его за шкирку, учинить ему допрос с пристрастием о том, где он был, с кем и чем занимался.

Сэт в ответ на укор лишь поднял на старика усталый взгляд и усмехнулся той непримиримой ярости, которая сейчас яркими пятнами проступала на щеках господина Игараси.

- А как же наш с вами контракт? - устало поинтересовался парень, не сделав даже попытки исправить свой поступок и снискать милость мужчины. - Я вернулся из отпуска, и вновь работаю вашей тенью. К тому же раньше с этим не было проблем. Я входил, когда мне было нужно с вами поговорить, и садился без разрешения. В чем проблема, не понимаю?

- Сообщать надо о своих возвращениях! - бросил мужчина и гневно уставился на парня. - Сейчас я занят, и не желаю тратить свое время на такого неблагодарного мальчишку как ты.

- Мне было не до звонков, - ответил Сайтон сухо. - Я спешил расправиться с делами, чтобы поскорее вернуться к вам. Но, как и ожидалось, мне в этом доме по-прежнему не рады, так что зря я, наверное, прилагал столько усилий и рвения, чтобы оказаться здесь в кратчайшие сроки. Простите, если отвлек. Я пойду. Мне нужно смыть с себя вонь аэропортов.

Сэт встал и чуть склонил голову в знак приветствия и прощания одновременно, и направился к двери.

Поездка в Великобританию с Анабэль оказалась для Сайтона тем еще испытанием.

Создание новой состоятельной семьи - это вам не шутка. Над делом, которое заварил Айзек Айзен, трудилась команда из ста человек. Поднимались архивы, чтобы найти нужных людей с приличной родословной, которой позавидовал бы даже потомок Тюдоров, если бы такой имелся. Крутилось колесо невиданной лотереи. И на эту бездетную, но родовитую семью неожиданно посыпались горы золота. Но свое богатство они могли получить лишь при условии, что возьмут под опеку ребенка, а потом отправятся вместе с ним в Штаты и выдадут за своего родного отпрыска. Людей этих поднимали из праха, вводили в свет, представили прессе, где их и их приемыша фотографировали, на всю страну освещая это чудесное обогащение.

Три джек-пота подряд в разного рода лотереях... Айзек Айзен действительно показал себя Богом!

Сам же Сайтон не вылезал из бумаг, и порой сутками не спал, пытаясь затереть все незаконные махинации и спрятать всю ту откровенную фальшь, которая так и бросалась в глаза.

И вот он вернулся в дом, где жил его работодатель, но встретил лишь холодное отчуждение во взгляде и голосе старика. Впрочем, Сэт не собирался коптить по этому поводу свой изнуренный разум, и поспешил закрыться в ванной, чтобы очистить и тело, и мысли перед тем, как принимать какие-либо важные решения относительно своего будущего.

***

Кано смотрел на закрывшуюся за Сайтоном дверь и чуть ли не рычал от бешенства.

«С делами он, видите ли, справлялся! Развлекался со своей пассией, и в ус, мерзавец, не дул. А теперь делами прикрывается!»

Кулак с грохотом опустился на стол, и Кано поднялся. Быстро вышел из кабинета и направился к комнате Сайтона.

За последнее время мужчина слишком привык к тому, что мальчишка постоянно находится рядом, и теперь одна только мысль о том, что он лишится своей «тени», вселяла в душу Кано странный мандраж.

Войдя в комнату парня без стука, Кано не обнаружил несносного мальчишку и, уже хотел было искать его в остальных частях дома, но услышал за дверью в ванную шум воды и поспешил туда.

Сайтон сидел на бортике ванной и задумчиво водил пальцем по воде, вырисовывая на рябой поверхности замысловатые знаки.

- Как искупаешься и приведешь себя в порядок, жду тебя в своем кабинете, - сказал Кано, внимательно вглядываясь в своего юриста. - Нам надо будет подготовить документы на расторжение связывающего нас контракта.

Сайтон, который прибывал в глубокой релаксации, представляя, как в скором времени погрузится в воду, и с него смоется весь этот ненавистный пот и грязь переполненных аэропортов и самолетов, сильно помрачнел и искоса посмотрел на мужчину.

- Все не уйметесь никак, - хмыкнул он и, закрутив кран, так как воды уже набралось достаточно, стал раздеваться.

Конечно же, это было не совсем прилично, снимать одежду перед работодателем, но Сайтон разделся бы, даже если бы тут стояло тридцать старых дев и почтенных матрон.

- Я не приду в ваш кабинет ради расторжения контракта.

Сэт с невероятной брезгливостью снял рубашку и, морщась от отвращения к самому себе, и запаху, который чувствовал от своей кожи, бросил рубашку в корзину для белья.

- Вы не заставите меня уйти.

Он так же брезгливо снял носки и штаны вместе с трусами и, поймав на себе странный взгляд старика, полез в ванну. И тут же зажмурился, чувствуя приятную прохладу едва теплой воды.

Сайтону казалось, что от его кожи идет пар, и он глубоко вздохнул, окончательно расслабляясь.

Юрист что-то говорил, но кровь, зашумевшая в ушах Кано, когда мальчишка принялся раздеваться, не позволила мужчине ни расслышать его слов, ни тем более понять их.

Стройное, сильное тело пленяло сознание Кано. Красиво перекатывающиеся под смуглой кожей мышцы, притягивали взор. И это чуть блаженное, восторженное выражение на резком лице Сайтона туманило рассудок мужчины.

Вода омывала тело парня, ласкала кожу, доставляя ему невероятное наслаждение, и каждая эмоция так отчетливо читалась на его лице, что Кано стало интересно, а как бы выглядел Сайтон, если бы...

Мужчина тряхнул головой, прогоняя опасные мысли, которые могли привести к совершенно ненужным последствиям.

- Ты придешь, - негромко сказал он и подошел к ванной.

Сел на бортик и, сам не понимая, что творит, опустил руку в воду и провел ладонью по рельефному животу своего юриста.

- Твоей будущей жене не придется по вкусу то, что ты в рабстве у мафиози.

- О какой будущей жене речь?

Сайтон лениво приоткрыл глаза, но не стал мешать мужчине делать то, что ему хотелось и, вероятнее всего, нравилось. Сам же он чувствовал, как его кожа покрывается мурашками от этих властных и, в то же время, мягких прикосновений, но он не мог сказать, приятно это или нет.

Как-то все запуталось в его жизни, перевернулось... и прикосновения господина Игараси стали чем-то таким, чего невольно желаешь, но не ждешь.

- Речь о юной госпоже Остин, - проговорил Кано чуть хрипло. - О той, кто в скором времени займет важное место в твоей жизни.

Рука мужчины скользнула чуть выше, и теперь Кано медленно обводил кончиком пальца темный затвердевший сосок парня.

Сэт внутренне содрогнулся, когда палец старика коснулся его чувствительного места, и вскинул на мужчину взгляд. Тот смотрел на него так, словно хотел наброситься и съесть целиком, как обезумевший от голода зверь. И губы Сэта вновь тронула легкая усмешка.

В этот момент Сайтон понял, какую власть имеет его тело над этим человеком. И, если позволить старику вольности... если позволить взять то, что ему нужно, мужчина окажется на крючке, и перестанет вести себя как законченный эгоист.

- Вы ошибаетесь на наш счет, господин Игараси. - Сэт сделал глубокий вдох и вновь закрыл глаза, расслабляясь уже окончательно. - Анабэль Остин не хочет этого брака, так же как и я. Я отправился с ней в Европу, чтобы помочь решить один вопрос, что в скором времени освободит ее от обязательств перед отцом, а, следовательно, и передо мной. К слову, мы спали в разных комнатах, к тому же виделись раз в день за обедом и на собраниях группы, где всегда было больше двадцати человек. У вас нет конкурентов, господин Игараси. Так что прекратите уже попытки избавиться от меня. Мне комфортно рядом с вами, и я не собираюсь терять это теплое место.

- Конкуренты? - Кано склонил голову к плечу и усмехнулся. - Интересная трактовка. Могу ли я считать это своего рода признанием?

Пальцы мужчины сомкнулись на соске парня, несильно щипая, и тут же разжались. Рука вновь скользнула под воду, но теперь уже целенаправленно двинулась к паху Сайтона, накрывая его начинающий твердеть член.

- Значит ли это, что ты готов делить со мной не только дом?

- Если вам этого хочется, я готов, - сквозь тяжелый вздох проговорил Сайтон и сжал кулаки, чувствуя, как от прикосновений мужчины его бросает в жар, и даже холодная вода не спасает от разгорающегося в паху огня и томления.

- Мои желания не в счет, – глухо сказал Кано.

Жар волнами проходил по его телу, сковывал истомой мышцы и требовал немедленного выхода. Но Кано помнил, что Сайтон не Акено. С ним надлежало быть предельно осторожным не только в действиях и словах, но и в мыслях. И мужчина старался не забывать об этом.

Он скользили пальцами по напрягшемуся члену парня, поддразнивая и лаская его, и сам наслаждался своими действиям, все глубже погружаюсь в эйфорию, казалось, уже забытых чувств.

- Сейчас на первом месте стоят твои желания.

- Мои?

Сэт приоткрыл глаза и вновь взглянул на старика.

- Не поймите меня неправильно... - он на мгновение закусил губу и чуть подался вверх, невольно издав слабый стон, - но я не могу желать того, о чем имею смутное понятие. Сейчас мне приятно, но, что я почувствую, если мы зайдем дальше, мне не известно.

Кано тяжело сглотнул и облизал пересохшие губы. На мгновение задумался. А потом кивнул сам себе.

- Выбирайся из ванной, - немного грубо проговорил он, резко отнимая руку от Сайтона и с удовольствием отмечая его разочарованный вздох.

- В воде так хорошо... - как-то неосознанно проговорил юрист, но острое неудовлетворение и мучительная пульсация в паху заставили его подчиниться.

Старик, продолжая пожирать Сэта алчным взглядом, поддержал его под локоть, чтобы тот не поскользнулся. А, когда парень устойчиво встал на пушистый коврик, поднялся сам.

«Красив», - пронеслось в мыслях Кано, когда он рассматривал Сайтона. – «Бесконечно красив и соблазнителен. Запретный плод... ящик Пандоры... никто не знает, что вырвется из него, если открыть».

Сайтон был непредсказуем. Совершенно непредсказуем, ибо не имел никакого опыта в любви и во всем, что было связанно с делами сердечными. И это еще больше подогревало интерес мужчины.

- Я покажу тебе одну из граней, если ты не против. - Собственный голос казался Кано чужим, собственные поступки - несусветной глупостью, но, между тем, мужчина не хотел останавливаться. - Если ты захочешь, я покажу.

Он положил свои ладони на плечи парня и принялся медленно скользить ими по груди Сайтона, поглаживая и нежа кажущуюся раскалённой кожу.

Мышцы Сайтона сокращались, когда мужчина прикасался к ним, но парень почти не замечал этой слабой щекотки.

Он слушал голос старика, который предлагал ему показать грань, за которой уже, возможно, будет поздно что-либо изменить. Но он все же кивнул... потому что видел, каким нетерпением исполнено все существо господина Игараси.

И тут Сайтону открылась еще одна вещь.

Старик уже довольно длительное время никого к себе не подпускает, и коротает ночи в одиночестве. Он все еще молод и полон сил, о чем говорило выпирающее под тканью брюк явственное возбуждение, но он не расходует свою силу, и сейчас, вероятнее всего, падок на предмет своего желания.

- Покажите... - тихо сказал Сайтон, испытующе глядя на мужчину. – Покажите... а я скажу, понравилось мне или нет.

«Соблазнитель», - мысленно хмыкнул Кано. – «С таким откровенным взглядом, с таким интересом в чуть затуманенных глазах... прекрасен... сладок... желанен...»

Мужчина ничего не ответил и коснулся губами влажной, еще хранящей запах пота кожи. Поцеловал грудь парня, легонько прихватывая соски и лаская их кончиком языка.

Собственное желание сводило Кано с ума, но он не намеревался брать то, что так услужливо было ему предложено. Нет, он обещал показать... всего лишь показать. И он покажет...

Кано ласкал бедра Сайтона ладонями и спускался поцелуями все ниже, пока не встал перед парнем на колени, и, наплевав на все условности, и не слушая неразборчивого протестующего лепета Сайтона, вобрал его член в рот, искусно лаская и прерывая все попытки парня высвободиться.

От непередаваемо странных и приятных ощущений Сайтон покачнулся и схватился ладонями за сильные плечи старика, сжимая их до боли.

Но мужчина не обратил на это никакого внимания и вобрал его член до самого основания.

И Сайтон не выдержал этой сладкой пытки. Он подался бедрами вперед, инстинктивно зарывшись пальцами в густые жесткие волосы господина Игараси, и продолжал неистово толкаться в рот мужчины, пока низ его живота не скрутило спазмами, и он не издал глухой рык.

По телу Сэта, который впервые испытал такое сильное сексуальное удовлетворение, прошла волна чувственной дрожи. Он выплеснулся в рот старика и почувствовал, как у него подкашиваются ноги. А потом стал оседать на пол, пребывая в шоке от противоречивых, но, в то же время, ярких впечатлений.

Мальчишка кончил быстро. Даже очень быстро, что говорило о том, что у него действительно ничего не было с племянницей Айзека. Это понимание сделало Кано до невозможного счастливым, и наполнило душу мужчины теплотой и нежностью, которые уже давно не посещали его.

Сайтон пошатнулся, но мужчина не позволил ему упасть. Он привлек парня к себе и, усадив рядом, теперь ласково перебирал пальцами его влажные волосы.

- Дыши глубже, - хрипло прошептал Кано, слушая, как бешено колотится сердце парня, словно хочет вырваться из клетки тела и воспарить к небесам свободы.

Когда старик обнял его, Сайтон сделал слабую попытку вырваться, но тело было столь непослушным и безвольным, что он просто сделал, как сказал мужчина... глубоко-глубоко вздохнул, да так, что голова закружилась еще сильнее.

- Эта ваша грань остра как бритва, - сквозь давящее чувство в горле сказал Сайтон, понимая, что поглаживания мужчины приводят его в состояние странного покоя, в котором хочется утонуть и никогда не выныривать.

- Все самое сладкое, самое желанное, самое восхитительное в этом мире опасно. Бывает даже смертельно, – мудро заметил Кано и оперся спиной на ванную, продолжая нежить парня в своих объятиях. - Это была только одна из граней, Сайтон. Одна из бесчисленного количества сторон.

Дыхание мальчишки приходило в норму. Выравнивалось, успокаивалось. И его сердце колотилось уже не так неистово.

Кано еще раз провел по волосам Сайтона ладонью, а потом медленно поднялся, увлекая его за собой. И, убедившись в том, что парень не рухнет без его помощи, отошел в сторону.

- Но только тебе решать, захочешь ли ты увидеть все остальное. В любом случае, дверь в мою спальню для тебя открыта.

Сказав это, мужчина еще раз окинул своего юриста жадным взглядом, и направился к выходу.

Сэт, осознав, что мужчина уходит, сделал шаг вперед, следуя за ним, но потом остановился, словно врезался в стену.

Что он такое делает? Почему так слепо идет на зов? Где он потерял ту часть себя, что не понимала желание и возбуждение? Когда он стал другим? В какой момент он, вдруг, возжелал, чтобы старик не уходил?

Зарычав обессиленно, Сайтон вновь полез в воду в надежде на то, что она остудит любопытство, и ему не захочется добровольно идти в логово искусителя.