***

Чудесный весенний день, полный тепла и солнца, закончился дождем. Тяжелые грозовые тучи наползли на город, хляби небесные разверзлись, и хлынул ливень. Яркие молнии змеились по враз потемневшему небу, а гром сотрясал стекла, и те звенели, словно собирались вот-вот лопнуть.

Сайтон стоял у окна в гостиной и смотрел на дорогу, виднеющуюся сквозь решетку ограды, и думал о том, что старик сильно задерживается.

Утром между ними вспыхнул самый настоящий скандал, и они орали друг на друга так, что даже гром позавидовал бы тому, как дрожали от их голосов стены.

Господин Игараси отказался взять Сайтона на встречу, а юрист обозвал его недальновидным человеком, который из-за своего старческого маразма и эгоизма упускает возможность составить действительно стоящий контракт. Но на самом деле Сайтона разозлило не то, что старик не взял его с собой, ему не нравилось то, что мужчина начал игнорировать его.

С того самого вечера, когда он не решился принять предложение и лечь в постель к мужчине, господина Игараси словно подменили.

И ведь дело было даже не в том, что он стал каким-то замкнутым и задумчивым, дело было в том, что старый ублюдок нашел-таки способ держать Сэта на расстоянии, просто-напросто сбегая от него, как только представлялась такая возможность.

Утром Сайтон поймал господина Игараси во время очередного побега, желая обсудить это идиотское поведение, но разговор вылился в крики, которые перебудили весь дом.

Домочадцы, как и принято в этой семье, вышли на вопли и смотрели на них с недоумением, после чего Рёта, бросив что-то нецензурное, увел Дайки в его комнату, а Акено, попавший старику под горячую руку, и вовсе вынужден был уехать с ним.

Теперь Рёта сидел перед телевизором и дулся на Сайтона за то, что Акено сейчас «находился непонятно где и был занят непонятно чем». А Дайки, притихший из-за напряженной атмосферы в доме, забрался в кресло с ногами и листал какую-то книгу о драконах и рыцарях, в которой было много картинок, но мало полезной информации.

Ужин давно уже стоял на столе, но никто из них так и не сдвинулся с места, когда их позвали в столовую.

Если быть полностью откровенным, то Сэт, в принципе, догадывался, почему господин Игараси ведет себя так, словно его мозг деградировал до мозга трехлетнего ребенка.

Как же, уязвленное самолюбие и кризис среднего возраста не могли позволить старику пережить подобный удар по раздутому ЭГО! Он позвал, а к нему не пришли. Какое... разочарование!

Конечно же, Сэт привык, что все и всегда в нем разочаровываются и пытаются избавиться от него, но чтобы из-за такого пустяка, как секс? Такое с ним было впервые.

И ведь не скажешь, что он не принял во внимание предложение мужчины. Сайтон думал. Думал три дня, а, когда решился, то выпил залпом несколько стаканов коньяка и, дождавшись, пока все уснут, пошел к господину Игараси, желая положить конец плотоядным взглядам и паршивому настроению старика.

Но дверь в спальню господина Игараси оказалась заперта, и Сэт ушел, понимая, что в нем больше не нуждаются ни как в любовнике, ни как в специалисте.

Из-за этого Сайтона грызла досада и мучили сомнения: а стоит ли и дальше пытаться наладить контакт со стариком, или лучше уйти к отцу, и стать надоедливой обузой для него?

Стоя у окна и глядя на грозу, Сэт решил, что, если старик еще раз заикнется о расторжении контракта, он подпишет чертову бумагу и уйдет, потому что ему надоело настаивать на том, чтобы условия этого контракта выполнялись не только одной стороной.

Он так задумался, что даже не заметил подъехавшую к дому машину, и опомнился только тогда, когда раздался гневный возглас Рёты:

- Акено, почему ты такой мокрый?! - мальчишка вскочил с дивана и бросился к любовнику, который был мрачнее тучи и действительно вымок до нитки. - Что случилось?

Рёта стал стягивать с мужчины плащ и, отбросив его в сторону, побежал за полотенцем. Следом в дом вошел старик, лицо которого было красным от гнева, а за ним в прихожей появились Видегрель Родже и его любовник, который задержался на крыльце, чтобы стряхнуть с большого черного зонта капли воды.

- Акено, не молчи! - вылетевший из ванной Рёта накинул на голову любовника полотенце и несильно, но требовательно стукнул того кулаком в грудь.

- Сделка провалилась, что тут еще скажешь? - с превосходством в голосе язвительно бросил Сэт и отвернулся к окну. - А я предупреждал, между прочим. И машина сломалась по дороге, а, так как по пути сюда есть мертвая зона, в которой не ловит связь, Акено пришлось справляться с поломкой самостоятельно. Хотя нет, - он ухмыльнулся, глядя на вошедшего в дом господина Эйгерта, который так же был весь мокрый и встрепанный, - не самостоятельно.

- Злорадствовать нехорошо, господин Легрим, - с укором сказал Видегрель и, поблагодарив Дайки за принесенное полотенце, протянул белую махровую ткань Садису.

А потом, повернувшись к Кано, постарался улыбнуться.

- Не расстраивайся, мы уже дома. Сейчас поужинаем, и настроение вернется. К тому же, связываться с этой падалью, только вредить самому себе.

- Видегрель, - Кано резко повернулся к сыну, стараясь игнорировать Сайтона, к которому хотелось подойти и отвесить хороший подзатыльник за то, что не настоял на своем присутствии на этой встрече, - разве я похож на расстроенного человека? Вовсе нет. Так что быстрее приводите себя в порядок, и марш за стол! Я выплачиваю кухарке жалование не для того, чтобы приготовленные ею блюда тухли из-за неразумных детей, морящих себя голодом в ожидании своих отцов. Акено, бери свой выводок, и быстро в столовую.

Рёта, понимая, что Акено досталось сегодня, так как он был молчалив и до сих пор не проронил ни слова, взял мужчину за руку и повел за собой. Дайки как хвостик побежал следом. Мальчишка вообще улавливал настроения как какой-нибудь эмпат, и теперь тоже хмурился, переводя взгляд с одного присутствующего на другого и как-то опасливо озираясь.

Сэт остался стоять у окна, все так же глядя на дождь и на размытые очертания автомобиля, припаркованного у подъезда.

- Мне бы высушить рубашку, - послышался за его спиной голос господина Эйгерта, но Сайтон так и не оглянулся.

«Вся семья в сборе, как мило», - едко подумал он.

А вот ему среди этих людей уже давным-давно не место.

- Идем, - сказал Видегрель, обращаясь к Садису, – думаю, у Акено найдется что-то подходящее для тебя.

И, взяв любовника за локоть, так же увел его вглубь дома.

Кано проводил своих детей хмурым взглядом, но сам с места не сдвинулся, и посмотрел на Сайтона, который пялился в окно, словно там, в дождливом мареве, специально для него показывали очень занимательный спектакль.

- Ну а тебе что, отдельное приглашение надо? Или, быть может, мне раскланяться и вручить тебе письменное уведомление о том, что ужин готов? - ворчливо спросил Кано, все же чувствуя себя немного виноватым перед мальчишкой, который хотел поехать с ним, и которого он так несправедливо оттолкнул.

- Я не голоден, - проговорил Сэт ровным голосом, так и не оборачиваясь к мужчине. - Голова из-за дождя болит. И тошнит. А вы идите. Все ждали вас с нетерпением, и никто не будет без вас ужинать, и вы это прекрасно знаете.

Кано окинул спину строптивца злым взглядом и, бросив плащ на кресло, сел на диван. Взял с невысокого столика вечерний выпуск газеты и, откинувшись на мягкую спинку, закинул ногу на ногу.

- Что ж, значит, они будут голодать, - таким же ровным голосом проговорил мужчина и углубился в чтение какой-то статьи, смысла которой совершенно не улавливал.

Сайтон все же обернулся и с укором посмотрел на мужчину.

- Я вас предупреждал. Я предупреждал! - напомнил юрист, когда мужчина вскинул на него раздраженный взгляд. - Ваш эгоизм не позволил вам прислушаться к путающемуся у вас под ногами щенку. Надеюсь, теперь вы довольны, что из-за собственных амбиций выплеснули гнев на того, кто этого не заслужил. А сейчас, потакая своему самолюбию, вы собираетесь морить голодом собственную семью. Чего вы добиваетесь, не пойму?

- Тебе лучше умолкнуть, - раздраженно прорычал Кано, глядя Сайтону в глаза. - Не твое дело, как я обращаюсь с Акено. К тому же, я уже неоднократно говорил, что не держу тебя. И, если тебе не нравится жить в моем доме, то почему я все еще наблюдаю твою физиономию? Если же тебя все устраивает, и ты до сих пор тут, то не вижу причин для твоей злости. Я, и только я буду решать, кто ходит со мной на деловые встречи. Сегодня мне не требовались твои услуги. И потому у меня не было причин брать тебя с собой. Это ты ведешь себя как эгоистичный щенок, полагая, что без твоего носа ни одно дело не обойдется. Привлекаешь к себе внимание? Ну привлек, что дальше?

Сэт слушал мужчину, и его дыхание неожиданно для самого себя стало тяжелым и шумным. Голова пустела, словно из нее очень быстро уходили все мысли, кроме одной: «Да пошло все к черту! Пошел он к черту, этот старый маразматик!»

По телу парня пробежала дрожь, а липкий холод закрался в то, что, возможно, было душой, и Сайтон повел плечами, понимая, что эти чувства... новые, сильные, мерзкие, заставляют его еще больше ненавидеть этого человека, который обманом заставил его остаться рядом с собой, а теперь гонит за непригодностью.

- Значит, мои услуги вам больше не нужны? - подвел он черту под этой пламенной речью и сглотнул вставший в горле комок.

Старик молчал, упрямо глядя на Сэта, и этот взгляд явственно говорил: «Тебе уже неоднократно указывали на дверь, мальчишка. Так почему ты все еще здесь?»

- Я понял, - выдохнул Сайтон и растянул губы в злой и разочарованной улыбке, которая тут же сползла с его лица. - Будь, по-вашему. Подотрите своим контрактом свой величественный зад, и сами решайте свои дела.

Бросив эти слова, юрист отошел от окна и направился в свою комнату. На лестнице он столкнулся с Видегрелем и его любовником, и, когда сын старика спросил, почему он не за столом, Сэт огрызнулся, что он не голоден, и вообще за их столом ему не место. После чего закрылся в спальне, чтобы собрать кое-какие бумаги и личные вещи.

Довольно с него этого холодного пренебрежения! В конце концов, он не каменный, чтобы равнодушно терпеть подобное отношение!

***

Кано с трудом подавил рвущийся из груди рык.

«Как же бесит! Как невероятно бесит все это!!!» - мысленно взревел он и, быстро поднявшись, последовал за мальчишкой. - «Вот и надо было так вляпаться, а? По самое не балуйся! И это страдание в глазах... такое как у побитой собаки... Гадство!»

На лестнице Кано столкнулся с Видегрелем и Садисом и, смерив обоих раздраженным взглядом, рявкнул, чтобы те бегом шли ужинать, и его не ждали. А сам свернул в коридор, где располагалась комната Сайтона.

Остановившись перед дверью, он громко и настойчиво постучал, но, когда ответа не последовало, со всей силы саданул кулаком по двери и гаркнул:

- Я вынесу ее к чертям, если ты не откроешь!

Бешенство пульсировало по венам Кано вместо крови. Как же давно... как же невозможно давно он в последний раз испытывал подобное чувство.

- Сайтон, я не шучу.

- Что вам нужно? – спросил Сайтон, распахнув дверь. - Хотите сорвать злость? Так идите в столовую, там достаточно ваших родственников, готовых слушать ваши упреки. А мне надоело! Я вам не нужен? Отлично! Вы хотели, чтобы я уехал к отцу? Ну так вот, я уезжаю! Не понимаю причин вашего неудовольствия!

- Ах ты мелкий засранец! - прошипел Кано злобно.

Глаза мужчины застилала красная пелена гнева - безудержного, яростного и... совершенно необоснованного. Где-то на грани сознания Кано понимал, что не прав. Понимал, что не имеет никаких оснований для злости, и все же... и все же он злился. Не на Сайтона, нет. На самого себя. Но признать это было выше его сил.

Схватив мальчишку за грудки, Кано втолкнул его в комнату и с силой впечатал в стену рядом с дверью. Саму же дверь он сильным ударом захлопнул и теперь, глядя юристу в глаза, прорычал:

- Ты издеваешься надо мной, да? Тебе, видимо, доставляет неописуемое удовольствие меня бесить? Это опасно, Сайтон. Ты знаешь это, и все равно продолжаешь играть на моих нервах. Чего ты хочешь? Чего ты, мать твою, хочешь от меня?!

- Я хотел на вас работать, но вам мои услуги не интересны, - проговорил Сэт, зло глядя в разъяренные глаза мужчины. - Я предлагал вам свое тело, но вы хотели, чтобы я сам этого захотел. Я захотел и пришел к вам, но вы закрыли дверь. Так кто из нас не знает, чего хочет?! Вы обманом привязали меня к себе, дали работу, семью, крышу над головой, дали почувствовать себя нужным, а, когда осознали, что я большая заноза в заднице, решили дать мне пинка! Идите вы к черту! - Сэт резким движением скинул с себя руки мужчины и оттолкнул его в сторону. - Я не принадлежу к вашей семье, как вы неоднократно мне напоминали, так что вы не имеете права трогать меня или угрожать мне!

Кано стоял словно в оцепенении, а Сайтон носился по комнате и все обвинял и обвинял его в чем-то. В чем именно, мужчина уже не слышал. Кровь шумела в ушах, и только одна фраза мальчишки с биением сердца стучала в мыслях.

- Ты приходил? - словно последний недоумок, переспросил Кано, и уж точно как распоследний идиот улыбнулся. - Ты приходил? Но когда?

- Через три дня после того, как вы меня позвали! – ответил Сэт раздраженно.

«Три дня?» - больно ударило в висках Кано. – «Три дня...»

Он не дождался всего лишь вечер. Один вечер. Несколько часов. А мальчишка пришел. Наверное, трусился от страха и непонимания, зачем ему это нужно, но все же пришел...

- Я задам тебе один вопрос, Сайтон, - сделав глубокий вдох, проговорил Кано, внутренне замирая. - Этот вопрос не очень важен... вернее, он не сыграет роли в принятом тобой решении, но ответ на него важен для меня.

Кано замолчал. Ему было сложно подобрать слова. Правильные слова, которые уже давно мечтой парили в его мыслях и теплились надеждой в сердце.

Он медленно подошел к Сайтону, который стоял у кровати и делал вид, что усердно собирает вещи. Почувствовав его приближение, парень напрягся. Так сильно, что Кано без труда увидел, как неистово пульсирует жилка у него на шее.

- Ты пришел... - Мужчина облизал пересохшие от волнения губы. – Ты пришел, потому что решил, что так я тебя не прогоню или... потому что захотел этого?

- Вы меня не слушали, - безрадостно усмехнулся парень. - Вы ворвались сюда, чтобы получить ответы, которые вам не интересны. Пару минут назад я сказал, зачем приходил к вам, но вы посчитали эту информацию пустой и незначимой.

Горечь в голосе парня была так сильна, что Кано почувствовал ее едкий привкус на собственном языке.

- В том-то и дело, Сайтон, - вздохнул он. - Я все прекрасно слышал, и потому уточнил. Ты сказал, что я захотел твоего желания, и оно у тебя появилось. Но из этого следует лишь то, что это желание было ложным.

Кано замолчал на миг, невесомо касаясь кончиками пальцев сильно плеча парня.

- Скажи, сколько ты выпил перед тем, как осмелиться прийти ко мне? – спросил он с горечью в сердце. - Как именно ты глушил в себе страх и навязывал себе чужие желания, стараясь сделать их своими?

От этих вопросов Сайтон раздраженно повел плечами, и Кано, болезненно усмехнувшись, отступил на шаг назад.

- Мне нелегко с тобой, - признался он глухо. – Но я понимаю, что тебе со мной еще сложнее. На самом деле действительно было бы лучше, если бы ты уехал. Уехал, ушел, убежал... просто исчез из моей жизни. Так было бы лучше и для тебя, и для меня. Но, если ты уйдешь, я, скорее всего, захлебнусь собственным ядом. А, если останешься...

Кано вновь замолчал. Ненадолго. Лишь на мгновение, которого ему вполне хватило, чтобы признаться:

- Рядом с тобой мне сложно себя контролировать. Очень сложно. И, боюсь, однажды я не выдержу. Во что это выльется, я не знаю. Но я очень не хочу причинять тебе вред, Сайтон.

- Не хотите причинять вред? - Сэт оглянулся и посмотрел на мужчину с таким бешенством, словно пытался прожечь его взглядом. - После всего, что вы сделали, после всех этих... касаний... и прочей нежной ерунды, вы говорите мне о вреде? После того, как привязали меня к себе этим контрактом и... да к черту! Почему я должен повторять вам одно и то же?! Откуда мне знать, хочу я этого или нет? И, естественно, что я выпил полбутылки коньяка, прежде чем пойти к вам! Думаете, мне было легко решиться? Но я решился! И что я увидел, когда пришел? Что вы закрыли дверь на замок, тем самым давая понять, что я вам больше не интересен!

- Да твою же мать! - не выдержал Кано. - Ты можешь нормально сказать, ты хочешь быть моим любовником или нет?! Я же не железный. Я прямо сказал тебе о своих желаниях. Почему ты не можешь сказать о своих? Или я, по-твоему, настолько глуп, что не пойму твоих страхов?

- У меня нет желаний и страхов! - бросил Сэт и отвернулся, пряча вспыхнувшее огнем лицо. - Я хочу быть рядом с вами, и мне приятны ваши прикосновения. Я хотел... думал, если приду к вам, и вы покажете мне свои грани, то, быть может, я пойму, чего на самом деле хочу. Но вы снова решили избавиться от меня, и я больше не вижу причин оспаривать ваше решение.

Сердце Кано обожгло пламенем. Так больно... так сладко... От слов Сайтона все внутри мужчины скрутило в тугой раскаленный добела узел. И потому, не в состоянии и дальше мучить себя, Кано в два шага преодолел расстояние между ними и с силой прижал парня к себе, крепко его обнимая.

- Я покажу, - тихо проговорил он на ухо Сайтону и сильнее сжал его плечи. - Не сегодня, не дрожи так. Когда будешь готов.

Кано боялся, что теперь, разочарованный и злой, Сайтон не захочет принять его чувства. Что, встретив очередное отчуждение, обделенный вниманием и любовью ребенок, не поверит в правдивость его слов. Не поверит и не захочет принять то, что ему предлагают.

- Не уходи, - тихо прошептал Кано, но шепот этот больше походил на мольбу. - Не уходи. Останься со мной.

Сэт застыл и закрыл глаза, чувствуя, как колотится сердце, пытаясь вырваться наружу. Он чувствовал за своей спиной человека, внутренняя сила которого била таким неудержимым ключом, что и его самого подхватывало и несло это стремительное течение. И он не мог сопротивляться, не мог остановить это большое, странное, пугающее чувство, от которого его тело пробирало крупной дрожью.

- Не смейте больше прогонять меня, - зашипел Сайтон в ответ. - Хотите, чтобы я работал на вас, не смейте сбегать от меня на встречи с партнерами. Хотите, чтобы я спал с вами, не смейте закрывать дверь, когда приглашаете меня к себе. Если я нужен вам, и вы хотите меня, то так и скажите. Эти неясные намеки и пожирающие мое тело взгляды только сильнее выводят меня из себя!

- Как скажешь, - шумно выдохнул Кано, сам себя не понимая.

Раньше с ним такого не было. Раньше все было иначе. Сила, власть, приказы. Он требовал, и его желания исполняли. Когда все изменилось? Когда он свернул на ту дорогу, где будет подчиняться? И отчего это подчинение кажется таким сладким?

- Как скажешь, - вновь повторил он и сместил руки с плеч Сайтона на его грудь, теперь уже не сжимая, а просто обнимая этого несносного мальчишку.

Старик согласился, и Сэт выпустил из рук свитер, который собирался сложить в сумку. Тот упал на пол, а парень шумно вздохнул, понимая, что у него, почему-то снова подкашиваются ноги.

- Вы совсем безумны, раз вас потянуло на такого сухаря как я, - проговорил он уже более спокойно. – Вам захотелось острых ощущений на старости лет?

Улыбка тронула губы Кано. Мальчишка в чем-то был прав. Но не во всём.

- Как жаль, что я не встретил тебя немного раньше, - тихо и спокойно проговорил он. - Когда мой старческий маразм еще не вступил в полную силу и не заставил меня принимать странные решения. Как хорошо, что я встретил тебя именно сейчас.

Кано склонил голову и оставил на шее Сайтона почти незаметный поцелуй, от которого у него самого перехватило дыхание и затряслись руки. И, чтобы скрыть этот нервный мандраж, мужчина сильнее стиснул парня в объятиях.

Сэт чувствовал, как от голоса и действий старика волосы на его коже приподнимаются, а тело отзывается требовательным спазмом. Оно помнило одну из граней... оно помнило и требовало повторения и... продолжения уроков.

- Если я... - голос резко осип, и Сайтону пришлось откашляться, прежде чем продолжить свою мысль, - если я приду сегодня, дверь будет открыта? Или вы сами еще не до конца осознаете, чего хотите от меня?

Вопрос парня заставил Кано затаить дыхание.

«Будет ли открыта дверь?»

Да он распахнет ее настежь! Еще и ковровую дорожку постелет, сотканную собственноручно!

- Да, - ответил мужчина, стараясь удержать себя в руках и не швырнуть Сайтона на кровать, которая своим идеально застеленным видом так и манила измять ее покрывало. - Теперь моя дверь не будет заперта. Я больше ее не закрою.

- Прекрасно, - проговорил Сайтон отстраненно, чтобы скрыть то, что творилось у него внутри. - А теперь, когда мы выяснили, кто и чего хочет, быть может, вы пойдете к своей семье и поужинаете с ними? Ваш сын приехал домой впервые за два месяца. Вы так этого ждали. Идите к ним, а я наведу здесь порядок.

Сайтон говорил вполне спокойно, но Кано, который сейчас был очень внимателен к поведению парня, заметил, что голос юриста дрогнул.

- Почему ты не хочешь ужинать с нами? - спросил он осторожно и разжал объятия. - Что именно тебе мешает? Скажешь мне?

Сэт наклонился за свитером и, подняв его с пола, направился к шкафу.

- Это ваша семья, - сказал он, всеми силами пытаясь скрыть обиду, так и норовящую вырваться наружу. - Я не вписываюсь в круг этих людей. И мне среди них не место.

В каждом движении Сайтона Кано видел напряжение и нервозность, и мужчине это не нравилось.

- Странно получается, тебе не кажется? – спросил он, внимательно наблюдая за парнем. - Место в моей постели для тебя есть, а за столом нет? Меня это не устраивает. А потому, я подожду.

Кано прошел к аккуратно застеленной кровати и присел на ее край, всем своим видом показывая, что без Сайтона никуда не пойдет.

- Но, если ты хочешь ужинать в моей постели, то я сейчас же прикажу принести все блюда в мою спальню, - хмыкнул мужчина. - Только тогда будет сложно объяснить моим... нашим домочадцам, почему мы с тобой решили заняться «делами» в столь позднее время.

Сайтон положил свитер на полку и оглянулся на старика, который внимательно наблюдал за его действиями.

- Вы действительно хотите посадить меня за один стол с вашим сыном? – спросил парень. – Он презирает меня, и никогда не примет. Даже если я буду с вами спать, я все равно буду вызывать у него отвращение и злость. Не самые приятные чувства за обеденным столом. Не стоит подвергать господина Родже этому испытанию.

От удивления Кано приподнял бровь.

- Ты, правда, считаешь, что Видегрель относится к тебе именно так? – спросил он, и, когда Сайтон кивнул, покачал головой. - На самом деле ничего подобного нет. Видегрель восхищается твоим умом, но он слишком капризен и эгоистичен, чтобы признать это. Да, порой он злится на тебя. Но презрение... этого нет. Что вообще натолкнуло тебя на мысли о презрении, и о том, что тебя здесь не примут?

- Меня нигде не принимают, - пожал плечами Сайтон. - Даже если в первое время мирятся с моим присутствием, то после я становлюсь всем поперек горла. С вашим сыном было так же. И с вами... однажды вы это поймете. Не станете терпеть мой характер. Вы подписали со мной контракт на двадцать лет, но уже на второй год захотели выгнать меня. Так что я не хочу привыкать или становиться частью чьей-то семьи.

Кано смотрел на Сайтона, и его сердце сжималось от боли. Обделенный любовью и вниманием, парень давно закрыл ото всех свое сердце, спрятав за железным засовом кучу комплексов и страхов. Кано видел, что Сайтон боится тепла. Боится так сильно, что, если к нему отнестись хорошо, то он непременно воспримет подобное отношение как злую шутку или подлую насмешку. Это печалило мужчину, и он искренне желал доказать Сайтону, что парень не пятое колесо у телеги. И что ему в этом доме искренне рады, хоть и не всегда показывают это.

- Твой характер не так уж и плох, - негромко сказал Кано и улыбнулся. - По крайней мере, он куда приятнее моего. И да, ты прав, заключив контракт на двадцать лет, я сдулся на втором году. Но... тебе не кажется, что двадцать лет смотреть на того, кого желаешь сильнее, чем, что бы то ни было в мире, слишком жестокая пытка?

- Мне непонятно ваше увлечение мной, - огрызнулся Сайтон. - Я ни разу не давал вам повода думать, что мне интересны подобные отношения. Ваше желание нелогично. Но ваши попытки избавиться от меня нелогичны вдвойне. Я просто не могу понять, что именно вами движет.

- Мной много что движет, - честно признался Кано, хоть ему и было нелегко это сделать. – Желание, страсть. Я хочу тебя так сильно, что, порой, не могу на тебя спокойно смотреть. Но хуже всего страх. Ты пробиваешь мою защиту и делаешь меня слабым. Ты - моя слабость. А, следовательно, по тебе ударят в первую очередь.

Кано тяжело вздохнул. Его сердце гулко билось в груди. А кровь от волнения начинала шуметь в ушах. Этот мальчишка творил с ним что-то совершенно невообразимое. Такой себе запретный плод. Сладкий и... недоступный, хоть и находится на расстоянии вытянутой руки. Бери... ведь можешь.

- Я не хочу, чтобы ты пострадал только из-за того, что какой-то старый мудак-извращенец возжелал твои тело и душу.

- Но я уже пострадал, - напомнил Сайтон. - Почему это начало беспокоить вас только сейчас? Почему вы снова и снова отступаете, когда я делаю шаг вам на встречу, но, в тоже время, останавливаете меня, когда я пытаюсь уйти? Если не хотите подвергать меня опасности - зачем попросили остаться?

- Потому что только так я смогу тебя защитить, – отозвался Кано. - Все ошибаются, Сайтон. Я не исключение, и никогда им не был. Скорее даже наоборот, я явный пример проб и ошибок. По моей глупости ты уже однажды попал в беду. И я не хочу, чтобы это повторилось.

Сайтон на миг прикрыл глаза, призывая себя к спокойствию, а потом сделал глубокий вдох и сказал:

- Мне сложно понять ход ваших мыслей. И сейчас у меня нет желания разбираться в этом. Идите ужинать. И, если вы считаете, что мое присутствие за общим столом будет уместно, я так же спущусь через несколько минут.

Кано улыбнулся.

Сайтон согласился так, словно сделал величайшее одолжение, и это почему-то развеселило мужчину.

- Я буду рад твоему присутствию, - сказал он искренне и, поднявшись, направился к выходу, позволяя Сайтону побыть немного наедине с собой.

«Стареешь ты, Кано, стареешь», - мысленно обратился к себе мужчина, спускаясь по лестнице. – «Раньше за подобное поведение уже отвесил бы мальчишке хороший подзатыльник, а сейчас... возишься, объясняешь, оправдываешься... и вместо оплеухи хочется оставить на его щеке поцелуй. Откуда в тебе взялось всё это? Откуда?»

***

Когда Сайтон спустился в столовую, то с удивлением увидел, что никто так и не притронулся к еде. Даже Дайки, в глазах которого читалось явственное нетерпение, сидел и ждал его, глядя в пустую тарелку несчастным взглядом.

- Простите за задержку, - проговорил Сайтон, чувствуя себя очень неловко, и сел на единственное свободное место за столом, которое находилось как раз напротив старика.

Кано сомневался в том, что Сайтон спустится к ужину. С мальчишки сталось бы остаться в своей комнате, но он все же пришел.

Несмотря на то, что Кано несколько раз призывал своих домочадцев приступить к трапезе, без Сайтона к еде никто так и не притронулся. Даже господин Эйгерт, хотя по его взгляду было предельно ясно, что подобного воздержания он не понимает и не приемлет, особенно, когда голодны дети.

Садис периодически кидал на Видегреля красноречивые взгляды, но тот игнорировал их, развлекая себя беседой с Акено. Сам Кано так же несколько раз был удостоен довольно кровожадного взгляда, но на него никогда не действовали игры в гляделки, и этот раз не стал исключением.

Впрочем, несмотря на все свое недовольство и внутреннее возмущение происходящим, Садис, как и все остальные, ждал, пока спустится Сайтон.

И вот теперь, когда все были в сборе, Кано впервые за очень долгое время чувствовал себя... хорошо. Можно даже сказать, что он был счастлив. Счастлив тихим, спокойным счастьем, от которого на душе становилось светло и уютно.

- Приступайте, - призвал он своих домочадцев к ужину и подавил так и норовящую приклеиться к его губам улыбку.

Но, стоило только тарелкам наполниться едой, а бокалам вином, как вошедшая в столовую домоправительница сообщила о визите еще одного человека.

Кано вскинул на пожилую женщину немного удивленный взгляд, и хотел было спросить, кто именно пожаловал к ним в столь поздний час, но язвительно-радостный голос, раздавшийся в дверях столовой, сказал сам за себя.

- Ты разорился? - с усмешкой спросил Кано у лучащегося непонятным и не совсем добрым весельем Айзека. - С каких это пор ты приходишь к ужину без предупреждения?

- К ужину? - Айзек окинул стол и сидящих за ним людей удивленным взглядом, и хмыкнул. - Ужин давно прошел. Уж полночь близится, а вы только приступили?

- Присаживайся, раз пришел. - Усмехнулся Кано и жестом указал на принесенный Акено стул, после чего попросил у домоправительницы: - Принесите приборы, господин Айзен будет ужинать с нами.

Женщина кивнула и удалилась. А Кано посмотрел на присевшего за стол Айзека и подозрительно прищурился.

- И что привело тебя в мой дом в столь поздний час? – спросил он. - Неужели твое одиночество стало таким невыносимым, что ты решил испить моей крови? А как же Рокси? Я думал мой подарок пришелся тебе по вкусу, и ты еще пару десятков лет не оставишь его без своего внимания.

Айзек улыбнулся и, опустившись на принесенное кресло, окинул взглядом всех присутствующих, задержав любопытный взгляд сперва на мальчике постарше, потом на мальчике помладше, и в итоге перевел его на господина Легрима, сидящего напротив хозяина дома.

- Цветник. - Осклабился Айзек, игнорирую вопрос друга, и с восхищением разглядывая его непревзойденную коллекцию самых изысканных цветов, которые только можно было найти в этом сером мире. - Кано, ты что, в прошлой жизни спас планету от разрушения? За что боги одарили тебя столь прекрасным садом?

- И это говорит мне человек, владеющий целым розарием? - Кано хмыкнул и перевел взгляд на Дайки, который под пристальным взглядом Айзека, казалось, стал еще меньше. – Кстати, ты пугаешь некоторых моих домочадцев. Посмотри, Видегрель сейчас от страха упадет в обморок, а господин Эйгерт тебя пощадит лишь потому, что ты волею несчастного случая являешься его работодателем.

- Видегрель, не трепещите так, я не зарюсь на чужих любовников, это слишком хлопотно, - проговорил Айзек, глядя на сына Кано, который и не думал заниматься ничем подобным, и преспокойно поглощал пищу, мило ему улыбаясь.

Что касается Садиса, тот, зная привычку директора все преувеличивать, так же был невозмутимым как удав.

Впрочем, при наличии младших членов семейства, которые были так же прекрасны, как и экзотичны, Айзек уже не смотрел на старших.

- Кано, кто эти цветочки? И почему ты держишь их взаперти? Тебе нужно отдать их в школу. К примеру, в мою.

Невозмутимость Садиса после слов Айзека как рукой сняло. Бедняга даже поперхнулся, и теперь под взглядом всех присутствующих кашлял. Видегрель, посмеиваясь, хлопал его по спине, но ни слова не говорил. Акено же с удивлением приподнял бровь и воззрился на скривившегося Рёту. А Дайки... бедняжка и вовсе стал белее скатерти, укрывавшей обеденный стол, и чуть ли не сползал под столешницу в надежде спрятаться от странного гостя.

- Неужели ты предлагаешь мне отдать их в ту самую школу, о которой я ничего не знал на протяжении бесконечно долгих лет? – поинтересовался Кано. - Странно, что ты вообще вспомнил о ней сейчас. Да и, судя по реакции господина Эйгерта, могу предположить, что даже мои заведения в Токио будут безопаснее, чем твоя школа. Нет уж, друг мой, мои дети, внуки и правнуки, достойны лучшего.

- Это о каких же таких заведениях речь? - приподнял бровь Айзек и откинулся на спинку кресла. - Неужто о тех, о которых мне не полагалось знать, потому что это было, видите ли, опасно? Что ж, моя школа так же была опасна. Господин Эйгерт мог покусать тебя еще на входе. Сейчас он более покладист, благодаря твоему сыну, и все же держись от него подальше.

- Господин Эйгерт не в моем вкусе, - осклабился Кано. - Впрочем, признаю, вкусы меняются. Так что не стану утверждать, что мне его предполагаемые укусы были бы неприятны. И все же твоя школа для милого Дайки не лучшее место. Один твой вид внушает малышу такой ужас, что он сейчас подобно тающим часам на картине Дали, сползает со стула под стол.

Кано повернулся к ребенку и несильно сжал его холодную руку.

- Он не съест тебя, малыш. Не бойся.

Акено так же успокаивающе погладил мальчишку по плечу и заверил:

- Господин Айзен друг нашей семьи, он не причинит тебе вреда.

Дайки неуверенно кивнул и уткнулся взглядом в тарелку. А Кано улыбнулся и обратился к Рёте:

- Уже довольно поздно, если хотите, можете поужинать у себя в комнате.

- Нет-нет-нет, сидите, - Айзек примирительно выставил ладони перед собой и уже более серьезно посмотрел на Кано. - Уйти придется нам с тобой, друг мой. Я пришел в столь поздний час не для того, чтобы пугать детей, которым, кстати, уже давно пора в постель. Нам надо поговорить, и желательно наедине.

Едва он это сказал, как многие за столом напряглись, на что Айзек спокойно улыбнулся.

- Все хорошо, - сказал он, обращаясь к отложившему вилку Видегрелю, который с тревогой уставился на него. - Дела давно минувших дней. Эти дела минули так давно, что от них остался лишь песок. И все же песок требует уборки.

- И действительно. Пока ты дошел от двери до столовой, усыпал песком всю гостиную. Прислуге теперь неделю убирать придется. - Хмыкнул Кано, и посмотрел на Сайтона, который напрягся сильнее остальных и прожигал его суровым взглядом.

Кано на эти гляделки только коротко мотнул головой, тем самым показывая, что Сайтон с ними не пойдет, и, поднявшись со своего места, сказал:

- Ужинайте без нас. Нам с господином Айзеном надо немного поностальгировать.

- Всем доброй ночи, - проговорил Айзек, поднимаясь из-за стола. - Господин Легрим, как печально, что ваша помолвка с моей племянницей была столь несвоевременно расторгнута. Вы потеряли женщину, подобную которой больше не встретите. И променяли ее на старого зануду, впрочем, ваш выбор мне понятен.

- Я не понимаю, о чем вы... - начал было Сэт, но господин Айзен прервал его снисходительной усмешкой, увидев которую парень предпочел не продолжать этот разговор.

А вот Айзек перекинуться парочкой слов с юристом был не прочь, но Кано не позволил ему смущать и так запутавшегося и растерянного Сайтона, и чуть настойчивее подтолкнул друга к выходу.