***

- Славно... славный парень, - проговорил Айзек весело, когда они с Кано вышли из столовой, и приобнял друга за плечи, увлекая его к лестнице. - Я заберу его у тебя. Не обижайся, конечно, но все лучшее, в том числе и юристы, должно принадлежать мне.

- Ты обломаешь об него свои зубы, - раздраженно ответил Кано. - К тому же ты и с Виктором не особо управляешься, куда тебе до укрощения демонов.

Кано вошел в свой кабинет и, пригласив Айзека присесть, подошел к бару. Налил в два низких широких бокала немного виски, добавил льда и протянул выпивку другу.

- Ну и что за прах ты принес с собой? – спросил он, усаживаясь в кресло. - Я думал, все призраки прошлого уже отбыли в мир иной и больше нас не потревожат.

- О, этого призрака я упустил из вида, и очень об этом сожалею.

Айзек устроился в кресле и, прищурившись, посмотрел на друга, который был напряжен как натянутая струна и, казалось, вот-вот лопнет от злости.

- Разговор будет долгим, Кано. И серьезным. Но ты вряд ли сможешь здраво оценить ситуацию в таком скверном расположении духа.

- Мое скверное расположение духа лишь результат того, что ты тянешь кота за яйца, - отмахнулся Кано и, сделав небольшой глоток алкоголя, нетерпеливо сказал: - Рассказывай уже, не томи.

- Нет, - покачал головой Айзек. – Сначала ответь мне на один вопрос. Когда твою постель в последний раз грело жаркое юное тело? Ты же знаешь, что воздержание может свести в могилу, особенно такого вспыльчивого человека как ты. Нужно хоть иногда расслабляться, друг мой.

Кано хмыкнул.

- Странно слышать от тебя подобные заявления, особенно после того, как ты почти год играл в руку только из-за того, что Виктор не мог к тебе приехать. Я помню, как в то время ты плевался ядом направо и налево. Поэтому не надо рассказывать мне о вреде воздержания.

- Я говорю тебе о воздержании именно потому, что знаю, чем это чревато в нашем возрасте. Импотенция, сердечные приступы... - Айзек пригубил виски, выдерживая короткую паузу, а потом продолжил: - Мы стареем. Время бежит, Кано. Взгляни на меня... мы знакомы уже так давно. Ты помнишь меня мальчишкой, я помню тебя мальчишкой. Теперь мы два старых циника. Как долго мы еще протянем? Десять лет? Пять? Год? Мне делается дурно, стоит только представить, как это тело станет дряблым и страшным, и как мой мальчик, глядя на меня, будет испытывать отвращение. И искать молодых любовниц или любовников, лишь бы забыть чувство омерзения к моей несостоятельности. Нам нельзя терять ни секунды. Ни единой секунды ускользающего времени. Иначе наши возлюбленные утратят к нам всякий интерес.

Кано скривился.

Чудесная способность Айзека говорить правду, не обижая при этом, а заставляя задуматься над услышанным, всегда поражала мужчину. Но сейчас его слова почему-то задели Кано за живое.

- Мы уже не нужны им, Иззи, - горько сказал он. - Хотя нет, ты, скорее всего, своему Виктору нужен. И будешь нужен еще очень и очень долго. Он неоднократно доказывал свои чувства. Шел ради тебя на немалые жертвы. Да и встреча ваша случилась, когда ты уже не был зеленым юнцом. Что же до меня... я им не нужен. У Видегреля есть сильный и любящий его человек. Садис сможет защитить его и сделать счастливым. У Акено есть Рёта. А Сайтон... Он уже смотрит на меня с нескрываемым омерзением. И остается при мне только потому, что считает себя должником. А я... всего лишь старый извращенец, чей вялый член иногда встает на юную плоть. Вот только ничего, кроме банальной трехминутной дрочки перед сном, мне уже не светит. Да и стар я для всех этих амурных дел.

- Сдается мне, друг мой, ты раскис, и раскис не вовремя, - хмыкнул Айзек, понимая, что в чем-то Кано прав, но все же не желая ввергать его в пучину еще большей неуверенности в себе.

- Пей. - Он кивнул на почти нетронутый бокал виски и отпил из своего. - Напейся, Кано. Как давно ты расслаблялся? Мы не видимся с тобой месяцами, да, что там, годами. Ты обрастаешь детьми как дерево плодами, но сам не счастлив, и меня это удручает. Возможно, не столкни я тебя на эту кривую дорожку, ты был бы женат и счастлив, а, возможно, жена свела бы тебя в могилу. Ты хочешь трахнуть Легрима? Прости, но для этого тебе нужно доминировать над ним, а с таким настроением ты разве что сам можешь попробовать лечь под него. Проснись, Кано! Ты тухнешь как старая капуста, забытая в погребе. Встряхнись, вспомни, что значит бороться за то, что тебе нужно!

- В том-то и проблема, Иззи. - Вздохнул Кано и залпом осушил бокал.

Шумно выдохнул, чувствуя, как огненная жидкость согревает внутренности тем теплом, за которое утром ему придется расплачиваться плохим самочувствием и головной болью, и поставил бокал на стол.

- Я уже ничего не хочу. Та кривая, на которую ты меня вывел однажды, на самом деле не так уж и плоха, вот только, кажется, пройти ее мне суждено в одиночестве. Я обзавелся хорошей крепкой семьей, но душевного тепла так и не нашел. Ну и черт с ним! Хватит об этом. Ты говорил, что пришел по делу. И раз ты явился ночью, дело это серьезное. Так что излагай.

- Дело действительно серьезное, но поправимое, и сейчас мне совершенно не хочется о нем говорить. - Айзек встал и подошел к столу, чтобы разлить по бокалам новую порцию виски. - Мне до чертиков хочется споить тебя и отвезти к шлюхам, но ты ведь будешь сопротивляться, а потому я могу сделать кое-что другое. Я могу напоить тебя, а сам, тем временем пойду к твоему Легриму, и уговорю его работать на меня. Мне кажется, без него тебе будет проще. Дети, семейный очаг, тишина, покой и никаких стрессов, связанных с непокорным молодым нравом. Мальчишка тебе не нужен. Ты держишь его при себе лишь потому, что он не хочет уходить? Что ж, он захочет уйти, и уйдет. Я умею убеждать.

Кано бросил на Айзека гневный взгляд.

Сколько нужно огня, чтобы поджечь сухую траву? Искра. Небольшая, незначительная, мизерная. Сколько нужно слов, чтобы взорвать в душе атомную бомбу ярости?..

Сказанных Айзеком слов оказалось достаточно для взрыва. Для мощного, сокрушительного взрыва, который опалил душу Кано, сметая стены и укрепления, выстроенные за долгие годы.

Рука мужчины метнулась к другу и, ухватив его за галстук, резко дернула вниз.

Кано с силой сжимал полосу ткани и, притянув друга к себе, негромко, но внушительно сказал:

- В твоих же интересах забыть о его существовании, Иззи. Я не шучу. И тебе не советую.

- Какие шутки, Кано? - насмешливо улыбнулся Айзек, даже не пытаясь вырваться. – Я абсолютно серьезен. Уже очень скоро мне может понадобиться толковый юрист. А этот парень подходит на эту роль как никто другой. К тому же, мне одиноко в последнее время. Так, может, позволишь мне обольстить Сайтона, раз он тебе не нужен? Знаешь ведь, что перед моим обаянием мало кто устоит. Или можем вместе с ним развлечься. Хочешь, помогу тебе, как в старые добрые времена? Мы втроем... жаркие тела, хриплые стоны, болезненные поцелуи кожаной плети. Понравится ему, как думаешь?

Огненная ярость зацвела в сердце Кано, распустив свои ядовитые лепестки и опутав душу колючими побегами неконтролируемой злобы.

Алая пелена застила глаза. Мир окунулся в липкий кровавый туман. И остановить летящий в челюсть друга кулак уже было невозможно.

Глухой удар отозвался в висках Кано шумом. Боль обожгла костяшки пальцев, а с губ сорвалось злобное шипение:

- У тебя есть три минуты, чтобы убраться из моего дома. По старой дружбе, Айзек, уходи, или я за себя не ручаюсь.

- А говорил, что ничего не хочешь, что не осталось сил, - хмыкнул Айзек, потирая подбородок. - Есть силы, и дури полно. А вот мозгов недостаточно.

Он взял свой бокал с виски и залпом осушил его, а потом поставил обратно и припечатал:

- Тебе будет больно, когда Сайтон уйдет, пресытившись твоим эгоизмом. И ты проклянешь все на свете. Впрочем, позвони мне, когда потеряешь его. Выпьем за это.

С этими словами Айзек вышел из кабинета, в душе ликуя из-за того, что смог растормошить Кано, и разжечь в его сердце неистовое пламя, которое уже почти угасло под грузом возраста и навалившихся проблем.

Кано стоял у стола, тяжело дыша и опираясь о столешницу руками.

«Вот же ублюдок!» - мысленно ругался он. – «Этот чертов засранец всегда знает, куда нужно давить. Чертов провокатор!»

Смех сдавливал горло. Рвался из груди. А сердце... сердце отчаянно колотилось, словно напоминало каждым своим ударом: «Ты жив! Ты все еще жив, Кано!»

- А ну стоять! - крикнул мужчина, следуя за другом из кабинета.

И схватив медленно бредущего по коридору Айзека за локоть, развернул его к себе.

- Думаешь, можно безнаказанно ввалиться в мой дом, вздрючить мои старые растрепанные нервы и свалить по-тихому, оставив за собой последнее слово? Ничерта подобного! Ты вернешься, и мы с тобой допьем эту проклятую бутылку, чертов ты рыжий ублюдок.

- О, какая неожиданность, - расплылся в довольной усмешке Айзек, глядя в горящие огнем глаза друга. - С радостью вернусь, и при случае снова вздрючу тебя как следует. Кано, Кано, - он обнял друга за плечи, и они вернулись в кабинет, - как часто твоя внутренняя сила вырывала меня из черных лап отчаяния. Я рад, что вновь вижу этот огонь в твоих глазах.

Кано хмыкнул и уселся в кресло, теперь уже доставая из стола коньяк.

- Мне уже давно никто так не действовал на нервы, как ты, - сказал он. – И, признаю, это лучше любой операции по омоложению. Напьемся, Иззи. Я уже давно не лакал адское пойло в компании такой ядовитой твари как ты. Мне этого не хватало.

- Надо почаще вспоминать о том, что мы есть друг у друга. - Айзек придвинул свое кресло ближе к столу и потянулся за своим бокалом, в который Кано уже плеснул спиртное. - Будем пить до утра, пока не свалимся под стол. Мне нравится... давно я так не отдыхал.

- И говорить тоже будем. Только не о делах, прошу тебя. Я слишком утомлен ими. Давай просто напьемся, а потом... потом, может быть, и к шлюхам поедем. Что скажешь?

- Это не лишено здравого смысла, - осклабился Айзек, чувствуя, как в венах вскипает кровь от одного лишь воспоминания о лихой молодости и развлечениях вместе с другом. - Я скучал по тебе, Кано. Давай выпьем за наше прошлое, которое привело нас в это радужное будущее.

- За прошлое. - Согласно кивнул Кано и, усмехнувшись, выпил.

После чего вновь наполнил бокалы, но пить пока не торопился.

- Прошлое, прошлое. Знаешь, Иззи, мне иногда кажется, что вся его прелесть именно в том, что оно прошло. - Горькая улыбка скользнула по губам, но Кано постарался сменить ее на более радушную. – Но, сдается мне, не все в нашем прошлом было так гладко, как нам это казалось, верно? Но, раз уж ты спокоен как удав, то и мне дергаться нечего. А потому пьем и отдыхаем.

- Не думай сейчас ни о чем, - посоветовал Айзек. - То прошлое, которое может вызвать беспокойство, уже в прошлом. Я пришел спросить твоего совета, но я могу спросить его завтра. Это не к спеху, поверь мне. У меня, кстати, горе. Знаешь, вчера трагически погиб мой сын, а вместе с ним и его «жена». Печально. Они были так молоды, полны сил, любви, надежды...

Он тяжко вздохнул и грустно улыбнулся, задумчиво глядя в свой бокал.

- Прими мои соболезнования, - равнодушно проговорил Кано, и с нескрываемым интересом спросил: - Надеюсь, смерть была мучительной и страшной?

- Да, - кивнул Айзек. - Думаю, мальчики сильно перепугались, оказавшись заживо погребенными под тоннами снега. Но это и к лучшему. Теперь они будут дорожить друг другом, и поддерживать друг друга всю оставшуюся жизнь. Клиффорд же думает, что они мертвы, и теперь у меня развязаны руки. Я спрячу их обоих, и мой брат никогда до них не доберется. На тот свет есть только одна дорога, но, к счастью, Клифф слишком консервативен, чтобы умереть.

- Нет, это не Клиффорд консерватор, а ты. Так долго терпеть его выходки. Страдать из-за невозможности пойти против привитых в далеком детстве устоев. - Кано задумчиво хмыкнул. – Знаешь, мне всегда была по нраву эта твоя сторона, но все же я бы на твоем месте расчленил своего брата уже после Ники. Но сделанного не воротишь, а несделанного тем более. Не будем о грустном. На нашу с тобой долю и так выпало немало испытаний. Лучше скажи, как там поживает Рокси? Ты его не обижаешь? Все же мальчик достался тебе ценный и... преданный. Даже жаль было его отдавать в твои когтистые лапы.

- Рокси в полном порядке, не беспокойся. Я его не обижаю, и я ему нравлюсь. По крайней мере, он так говорит. Хотя в первое время он только и грезил тобой, Кано. «Игараси-сама то, Игараси-сама это», был словно помешанный на тебе. Потом я тебя затмил, чем горжусь безмерно. Впрочем, пламя в юном сердце может вспыхнуть вновь. Этот мальчик мог бы согреть тебя, если бы ты пожелал. Когда-то он боготворил тебя, и, возможно, до сих пор не изменил своего мнения.

- Нет. - Кано улыбнулся и с теплотой в сердце вспомнил милого славного мальчишку, в глазах которого всегда было столько обожания, что порой становилось страшно. - Мальчик достоин лучшего. Он еще будет счастлив. Но ни со мной, ни с твоей хитрой рожей ему этого счастья не видать. Рано или поздно он влюбится. Влюбится так сильно, что ему будет ужасно больно. И объектом этой страсти будет явно не старый пердун. Так что нам с тобой рассчитывать не на что.

- И такое возможно, - задумчиво проговорил Айзек. – Только, знаешь, недостойному я его не отдам. Даже если это будет первая и последняя любовь в его жизни.

- Жестоко. - Рассмеялся Кано. – Но справедливо. Такие парни как Рокси должны быть в хороших руках. Так что быть тебе свахой.

- Это я умею. - Хмыкнул Айзек. - Годы тренировок на учениках дают о себе знать. Хотя, твой зять в этом больший спец. Ему каким-то непостижимым образом удается расселить мальчишек так, что потом из них получаются недурные пары. Просто поразительно.

- Садис? - Удивлению Кано не было предела. - Он что же, твой тайный агент?

- Да нет, конечно же. - Рассмеялся Айзек. - У него обязанности такие, расселять учеников по комнатам. Так что его... дар, скорее интуитивен. Хотя, он очень удивился бы, узнай, как нагло я использую его отменный вкус и чувство прекрасного.

- Ну с чувством прекрасного у него действительно все отлично, - с улыбкой сказал Кано, и сам удивился тому, что больше не чувствует боли из-за отношений Видегреля и этого хмурого учителя. - Знаешь, я думал, что убью их обоих. Как-то странно теперь не чувствовать ничего, кроме банальной отцовской радости за сына. Необычно. Эх, старость. Странная она штука.

- Когда я впервые увидел Видегреля, то понял, что добром это отцовство для тебя не кончится, - сказал Айзек. – Он слишком красив. Его невозможно не хотеть. Я поражаюсь твоей выдержке. Но еще больше я поражаюсь тому, что ты смог отпустить его.

- Даже не будь он моим «сыном», мне все равно пришлось бы его отпустить. - Кано пожал плечами. - Вот скажи мне, Айзек, только честно. Ты бы держал Виктора при себе, если бы он влюбился в другого? Позволил бы ему оставаться рядом с тобой только из чувства долга или жалости к своей персоне?

- Я не знаю, что бы я делал, если бы чувства Виктора охладели ко мне, - проговорил Айзек совершенно серьезно. - Возможно, я заставил бы его вспомнить обещания, которые он мне давал, и те громкие слова, которые он мне говорил. Возможно, я играл бы на его чувстве долга, а, возможно, убил бы и его, и себя. Виктор тихая гавань в моей безумной жизни, несмотря на его дерзкий и вредный характер. Я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что готов делиться этой гаванью с другими кораблями.

Кано печально улыбнулся.

- Если держать воду взаперти, и не подпитывать ее, она высохнет. Или загниет. Тихая гавань в итоге может превратиться в мертвую. Не думаю, что тебе доставит удовольствие смотреть в тусклые глаза своего любовника. Хотя, если Бог существует, он не допустит подобной несправедливости к тебе. В конце концов, ты немало вытерпел, прежде чем в твоей жизни появился этот мальчишка, а, значит, можно считать, что он - вознаграждение за твои страдания.

- Да, возможно, Виктор именно тот человек, который предназначен мне судьбой. Мы так давно вместе... хотелось бы надеяться, что так будет и дальше. Но хватит обо мне. И хватит о грустном и кислом. В любом случае, твои мальчики упорхнули из гнезда, и, если ты, конечно, не положил глаз на самого маленького, значит, ты выздоравливаешь, и вскоре семейная лихорадка отступит от тебя, и ты получишь возможность устроить, наконец, свою жизнь. Не скажу, что Легрим подарок, но он не дурен собой, и он честный до зубового скрежета. Он будет верным занудой, но, впрочем, такой тебе и нужен...

- Верным занудой?

Кано рассмеялся такому определению и, сделав глоток коньяка, мечтательно вздохнул.

- Нет, Иззи, ты ошибаешься. Он может быть кем угодно, но только не занудой. Законник - это да. Ответственный, бесспорно. Но он, как говорится, алмаз не ограненный. Не поверишь, но его душевная девственность очень заманчива. Это нечто невероятное. Неиспорченный, чистый, не знающий любви, не знающий удовольствия, не ведающий страсти. Меня кидает в дрожь, стоит только представить, сколько эмоций выплеснется наружу, когда его душевный вулкан взорвется.

- Да ты влюбился, друг мой. - Осклабился Айзек. - И вместо того, чтобы затащить его в постель, ты сидишь и напиваешься со старым извращенцем? Я считал, что ты умнее...

- Влюбился? Разве? - Кано приподнял бровь. - Нет, друг мой. Нет. Мое сердце сгорело в пламени любви к Видегрелю. Вспыхнуло и истлело. Сайтон... он скорее старческая похоть. Я безумно его хочу. До умопомрачения. И потому не трогаю. Такая себе пытка.

- Ты дурак, Кано, - рассмеялся Айзек. - Старый слепой дурак. Мое сердце сгорало три раза. Истлевало, не оставляя следа. Но, стоило появиться Виктору... впрочем, как знаешь. Если никакой любви нет, значит, идем к шлюхам. В противном случае шлюхи могут стать проблемой. Уверен, что Сайтон с тобой только из чувства долга?

- Я не вижу других причин. В конце концов, он сам мне неоднократно говорил об этом. Считает, что я спас его жизнь, и теперь чувствует себя должником.

Кано осушил бокал и с грохотом опустил его на стол.

- Поехали в бордель. Я хочу расслабиться. Ты лично подберешь нам мальчика на ночь. Твой выбор всегда производил на меня огромное впечатление. Ты знаешь толк в развлечениях.

- Да уж, в мальчиках я разбираюсь. – Самодовольно осклабился Айзек и резво поднялся с кресла, с некоторой насмешкой глядя на Кано. - Это будет славная ночь.

- Надеюсь, твои пристрастия не изменились за долгие годы? - спросил Кано у друга, когда они вышли в коридор и направились к лестнице. - Хочется чего-то такого... изысканного и вкусного. Я, конечно, не такой сладкоежка как ты, но от десерта не откажусь.

- Кано, я тебе устрою незабываемую ночь, можешь мне поверить. Иззи еще жив во мне, и он все так же любит сладкую как мед боль, и громкие крики, переходящие в стоны экстаза.

Пока они шли к выходу, Айзек улыбался. Можно сказать, что он был счастлив.

В последнее время их отношения с Кано были напряженными и несколько запутанными. Но теперь все должно было встать на свои места. Они снова вместе. И, пусть уже не так молоды, но все еще полны сил, чтобы развлекаться ночь напролет, а потом придумать, как отвадить госпожу Инкогнито.

Пока они спускались вниз, Айзек негромко расписывал прелести предстоящей ночи, и Кано казалось, что минувших десятилетий попросту не было. Сердце молодо и браво билось в груди. Тело было полно энергии и сил. А то, что порой стреляет в спине, да ломит виски на плохую погоду, всего лишь результат знатной попойки, закончившейся не менее знатной дракой.

В доме было тихо. Садис с Видегрелем уже уехали. Акено со своим выводком отправился спать, но, несмотря на это, в гостиной было не так безлюдно, как Кано ожидал.

- Сайтон, ступал бы ты спать, - спокойно и даже немного ласково проговорил Кано под тихий смешок Иззи, который почти неслышно отпустил едкую шутку в адрес юриста, за что и получил ощутимый тычок локтем под ребра. - Ты устал. Бледный как смерть. Круги под глазами. Если не будешь нормально отдыхать, к тридцати годам превратишься в развалину.

Сэт оторвал взгляд от газеты, которая лежала у него на коленях, и которую он так и не развернул, и окинул господина Игараси тяжелым взглядом.

Старик был выпившим и более веселым, чем когда уходил из столовой. Предвкушение жаркой ночи в объятиях мальчиков заставляло его глаза гореть огнем, которого парень не видел прежде. Мужчина скинул с себя оковы почтенного главы семейства, и рядом со своим другом, который посмеивался, глядя на них со стороны, стал даже моложе, мужественнее, сильнее.

- Мои профессиональные услуги вам сегодня не понадобятся? - спросил Сайтон, притворившись, что не слышал ни единого слова, сказанного мужчинами, хоть и чувствовал легкое головокружение из-за взбесившегося сердца, которое перекачивало кровь с сумасшедшей скоростью.

- Профессиональные - нет, - ответил Кано и немного нахмурился.

От него не укрылось, что Сайтон чем-то расстроен, но вникать в суть его беспокойства Кано не хотел. Не сегодня. Не сейчас. Он слишком устал для этого.

Но, чтобы мальчишка не завел свою шарманку о не нужности, и не провел ночь в переживаниях, накручивая себя еще больше, Кано предложил:

- Но, если ты хочешь, то можешь присоединиться к нам с господином Айзеном. Возможно, тебе даже будет весело, и ты сможешь расслабиться и снять напряжение.

Сайтон даже решил, что ослышался. Предложение старика провести ночь с ним и его другом казалось таким нелепым, что парень даже как-то нервно улыбнулся.

И тут до него дошло, что мужчина просто пытался развлечься за его счет, пока не было других вариантов. Старик и сейчас был не против воспользоваться его услугами, и даже хотел поделиться игрушкой с близким другом. И это осознание било по нервам Сайтона с силой кузнечного молота.

- Я лучше пойду отдыхать, - ровным, почти безэмоциональным голосом проговорил Сайтон и, поднявшись, направился в свою спальню, стараясь подавить в себе отчаянное желание набить господину Игараси его лживое лицо.

Что-то в голосе Сайтона и в его взгляде болезненно резануло по сердцу Кано, но останавливать парня он не стал.

«Если я приду, дверь будет открыта?» - голос юриста звенел в висках, когда Кано провожал его взглядом.

«Да, будет», - вновь мысленно ответил мужчина. – «Но понимаешь ли ты, на что идешь?»

- Я глуп, Иззи, - с горечью сказал Кано, когда Сайтон скрылся из вида. - Непроходимо глуп.

- О, это так, мой друг! - хмыкнул Айзек, глядя вслед Сайтону Легриму отнюдь не веселым взглядом. - Додумался тоже, пригласить в бордель эту ходячую добродетель. Он, вероятно, посчитал, что ты хочешь, чтобы он развлекал нас обоих. Думаю, ему не понравилось такое предложение. Впрочем, можешь быть доволен, он теперь и не глянет в твою сторону.

Кано насмешливо фыркнул.

- Глупость какая! Сэт не мог так подумать, - уверенно заявил он.

Но увидев, с каким недоумением и даже жалостью смотрит на него Айзек, добавил:

- Ведь не мог же?

- Это зависит от его осведомленности о наших с тобой забавах. - Айзек обнял Кано за плечи и уткнулся лбом в его висок. - И от того, как много он услышал из нашего разговора. Может, останешься дома? Не думай, я не ударился в целомудрие, но все же... подумай, что для тебя сейчас важнее, шлюхи или этот забитый мальчишка, внутри которого спит вулкан страстей?

Кано молчал.

«И правда, а что нужно?» - спрашивал он себя, глядя в пустой коридор, где скрылся Сайтон. – «Что тебе нужно, старый ты маразматик?! Чего ты действительно хочешь?»

Какой несложный вопрос. Какой легкий. И как же тяжело было на него ответить.

- Прости, Иззи.

Кано протянул руку, зарылся пальцами в волосы друга на затылке, сильно сжимая его пряди и, повернув голову, прижался ко лбу Айзека своим.

- Прости, но он мне нужен, - полушепотом проговорил мужчина и прикрыл глаза, глубоко вдыхая воздух и чувствуя, как сердце выскакивает из груди от страха потерять этого дикого мальчишку.

- Тогда какого черта ты стоишь тут и тискаешь старика, вместо того, чтобы согреться в жарких объятиях юного бога? Кано, ни я, ни шлюхи от тебя не сбежим. Мы всегда будем преданы тебе всем сердцем, и ты в любой момент сможешь утешиться в объятиях нашей липкой страсти. Но я хочу, чтобы ты был счастлив, - таким же полушепотом проговорил Айзек. – Иди, и будь счастлив, пока еще можешь.

Кано улыбнулся. Айзек всегда умел дать пинок в нужном направлении. И, слушая друга, он вновь видел перед собой мальчишку с яркими рыжими волосами и огненными веснушками на хитром красивом лице.

- Спасибо, - поблагодарил Кано и отпустил друга. - Разговор о прахе прошлого подождет?

- Ну... - Айзек задумался на мгновение, а потом вкрадчиво проговорил: - Может и подождать. Но, если тебе не терпится узнать, зачем я к тебе пожаловал, то мы можем сейчас пойти в комнату к Сайтону и поговорить об этом там. Вот только я сомневаюсь, что этот разговор получится осмысленным. Все больше охи, вздохи, страстные поцелуи...

- Даже думать о нем не смей, - совершенно серьезно сказал Кано, вновь почувствовав болезненный и неприятный укол ревности. – Иначе, пока ты будешь занят, я наведаюсь в одну страну на окраине Европы и поохаю, да повздыхаю с молодым да статным юношей с красивой дворянской фамилией.

- И этот юноша отгрызет тебе член! - расхохотался Айзек, хлопнув Кано ладонью по спине и взъерошив его волосы.

Кано тоже рассмеялся.

- Но его очаровательные губы все же прикоснутся к нему, и ради этого стоит рискнуть, - парировал он, провожая Айзека к двери. - Утром я буду у тебя. Скажем, часам к девяти. Устроит такое время?

- Ты с ума сошел? - Айзек даже поморщился. - Я не встаю с постели раньше трех часов дня. Приезжай вечером. А лучше послезавтра.

- Послезавтра? - удивился Кано. - А не поздно будет? Ты же сам кричал с порога, что дело важное до усрачки.

- Подождет твое дело. - Хмыкнул Айзек и открыл дверь. - Я же не думал, что у тебя все так запущено, когда ехал сюда. Оторвись как следует, друг мой. Отдыхай, и ни о чем не думай.

- Спасибо, что пришел, Иззи. Мне тебя действительно не хватало. И твоих пинков тоже.

Кано крепко обнял друга и похлопал его по спине.

- Ну тогда до послезавтра, - сказал он, и Айзек, махнув рукой, быстро и бодро спустился по ступенькам крыльца.

Закрыв за другом дверь, Кано еще долго стоял в гостиной, не зная как ему поступить. То ли идти к Сайтону и поговорить с ним, то ли отправиться к себе в комнату и... не закрывать дверь. Выбор был до странности сложным. Но, как правильно заметил Иззи, терять время, когда его осталось совсем немного, было не просто глупо, а непростительно глупо. И потому, еще раз мысленно возблагодарив богов за такой подарок как Айзек, Кано направился на второй этаж.

Он остановился у двери в комнату Сайтона и негромко постучал.

Если мальчишка спит, то не услышит стука, если же нет, то отзовется. Но ответа не последовало, а настаивать Кано не хотел. Он лишь прислонился лбом к двери и сказал:

- Моя дверь открыта, Сайтон.

После чего отступил на шаг назад и направился к своей комнате.

В спальне Кано снял с себя пиджак, бросил его на застеленную кровать и прикрыл глаза, прислушиваясь к тишине дома.

Ни звука, ни шороха. Все спят. Дом погрузился в сон, и не пробудится до самого утра. А с рассветом уйдет и усталость, тяжелым грузом упавшая на плечи приютившихся в его стенах людей.

Кано потянул узел галстука, снял проклятую удавку и отправил ее к пиджаку. Следом полетела рубашка, и, оставшись в одних брюках, мужчина посмотрел на свое отражение в зеркале.

От двадцатилетнего мальчишки, который под влиянием друга только-только вкусил однополой любви, во внешности Кано почти ничего не осталось.

Он уже не был миловиден и привлекателен. Морщины тонкой паутинкой легли на его лицо и шею. Пока еще не очень глубокие, но все же хорошо заметные. Впрочем, тело еще не одряхлело, и было крепким и подтянутым. И это, пусть немного, но радовало мужчину.

Кано усмехнулся, понимая, что ведет себя как страдающий полной херней подросток. И, отвернувшись от зеркала, направился в ванную комнату.

Горячий душ разгонит кровь, разнесет алкоголь по телу, и тогда, захмелев окончательно, он сможет быстро и спокойно уснуть, не мучая себя вопросами, страхами и... несбыточными желаниями.