1

***

Начавшийся после обеда дождь никак не хотел заканчиваться. Весна в этом году выдалась отвратная, и больше походила на осень. Холодный ветер; хмурое серое небо, затянутое низкими тяжелыми облаками; и бесконечные дожди, от которых Кано уже откровенно тошнило.

Впрочем, погода очень точно передавала чувства, царящие в душе мужчины, а прогремевший гром и сверкнувшая электрическим росчерком по вечернему небу молния, как нельзя лучше оттенили настроение, в котором Кано пребывал вот уже несколько часов к ряду.

Причиной такого паршивого настроя было банальное беспокойство, ядовитой змеей заползшее в душу и жалящее встревоженное сердце. Все мысли были заняты только Сайтоном, который еще днем уехал к своему отцу и до сих пор не вернулся. Конечно же, мальчишка не был ограничен в общении и мог в любой момент наведаться домой, чтобы пообщаться с родными. Но учитывая то, что за все проведенное в доме Кано время, Сайтон ни разу не изъявил желания нанести отцу визит, такое длительное отсутствие заставляло мужчину беспокоиться.

Несколько раз Кано пытался дозвониться до Сайтона, но электронный голос оператора сообщал ему о том, что абонент находится вне зоны доступа сети. И это порождало в сердце Кано еще большее волнение, подпитанное неясной тревогой.

Масла в огонь так же добавила накрывшаяся медным тазом сделка. Без участия Сайтона Кано не рискнул подписывать контракт, условия которого были явно не в его пользу, и отложил встречу с вероятными партнерами на неопределенный срок, за что уже через несколько часов Катсу отчитал его как мальчишку.

Несостоявшиеся коллеги были так недовольны сложившимися обстоятельствами, что из кожи вон лезли, чтобы оскорбить и задеть Кано. Но мужчина игнорировал выпады в свой адрес, попутно запоминая имена и лица языкатых болтунов, которым сорвавшаяся сделка была важна не меньше, чем им с Катсу, и мысленно обещал этим зазнайкам, что контракт будет подписан их кровавыми слезами.

Только бы дождаться Сайтона.

Только бы с этим несносным занудой все было хорошо.

Очередная попытка дозвониться до Сэта провалилась так же, как и все предыдущие. Короткая тишина в динамике сменились противным писком и сообщением оператора о том, что абонент вне зоны действия сети и просьбой попробовать перезвонить позже.

- Вот без тебя, электронная дрянь, я бы никогда не догадался, - пробурчал Кано в ответ и, спрятав телефон в карман, открыл дверцу автомобиля, припаркованного возле дома.

- Там дождь, Игараси-сама, подождите, я открою зонт, - сказал водитель и умолк, когда Кано смерил его злым взглядом.

- Я что, барышня кисейная? - раздраженно спросил мужчина, вставив услышанное когда-то от Виктора сравнение. - Не расклеюсь от воды. Можешь быть свободен. Я позвоню, если ты понадобишься.

Кано вышел из автомобиля, хлопнув дверцей, и быстрым шагом направился к крыльцу, чтобы поменьше мокнуть под противной весенней моросью, которая щедро проливалась на Нью-Йорк бесконечными слезами.

В окнах гостиной, несмотря на позднее время, ярко горел свет, и в сердце Кано затеплилась надежда на то, что Сайтон вернулся домой и теперь по своему обыкновению ждет его в гостиной.

С тех пор, как парень перестал по утрам сбегать из его спальни, многое изменилось. В доме стало уютнее, и люди, совсем не похожие друг на друга ни внешне, ни характерами, но волею судеб собравшиеся под одной крышей, теперь напоминали настоящую семью, крепкую и дружную. Семью, к которой спешишь вернуться. Семью, с которой приятно и тепло проводить время. Семью, которую любишь всем сердцем и боишься потерять.

Вот и сейчас Кано поймал себя на том, что торопится домой. Что ускоряет шаг, лишь бы побыстрее войти в дом и увидеть тех, кто его ждет и любит. Но, переступив порог и, по обыкновению оповестив о своем возвращении, Кано почувствовал, как сердце его предательски сжалось.

- С возвращением. - Акено поднялся с кресла и подошел к мужчине. - Как все прошло?

- Плохо, - коротко ответил Кано и спросил о том, что волновало его больше всего: - Сайтон дома? Он возвращался?

Акено растерянно покачал головой и нахмурился.

- Я думал он с тобой, - негромко ответил Акено и протянул руку, чтобы забрать у Кано промокший плащ, но мужчина проигнорировал этот жест.

- Вот значит как, - чувствуя, как гнев проливается в душу раскаленным металлом, процедил Кано и раздраженно поджал губы.

Еще несколько месяцев назад, пребывая в таком состоянии и услышав подобный ответ, он непременно сорвал бы свою злость и раздражение на Акено. Но теперь...

Все изменилось. Все действительно изменилось благодаря Сайтону.

Готовые сорваться с языка обвинения и упреки остались невысказанными. Кано, вдруг, отчетливо осознал, что всегда поступал несправедливо по отношению к парню. Что на протяжении многих лет, пока Акено находился рядом с ним, он срывал свою злость и неудовлетворенность на мальчишке, а тот молча сносил оскорбления и покорно терпел глупые выходки самовлюбленного идиота.

Но сегодня срыва не произошло. Мужчина только хмуро кивнул и бросил:

- Ужин через полчаса. Скажи, чтобы накрывали на стол.

Кано направился на второй этаж, чтобы переодеться, а Рёта тем временем с недоумением посмотрел на Акено.

- Что с ним случилось? - шепотом спросил парень. - Я думал, он сейчас снова на тебя наорет. Я даже приготовился послать его куда подальше, а он просто молча ушел.

- Не знаю, - с беспокойством ответил Акено и приобнял приблизившегося к нему Рёту за плечи. - В любом случае, буря прошла стороной. Не будем призывать ее обратно. Идем в столовую.

Мальчишка кивнул и, позвав Дайки, направился к двери. А Акено еще несколько мгновений стоял, глядя на пустую лестницу.

Он был удивлен поведением Кано, но старался не подавать вида, что обеспокоен чем-то. С мужчиной творилось что-то неладное, и это явно было связанно с неожиданным исчезновением Сайтона. Однако вместо того, чтобы по своему обыкновению начать крушить и ломать все в доме, Кано сгладил углы, тем самым вызвав оторопь у всех домочадцев.

Голос Рёты, донесшийся из столовой, вырвал Акено из раздумий, и парень поспешил к своим мальчишкам.

В груди молодого мужчины разливалось приятное тепло. Радость за бывшего любовника грела сердце и рождала на губах Акено нежную улыбку.

Кано изменился. И кто бы мог подумать, что причиной таких изменений станет не нежный и ласковый цветочек, а крепкий камень, с острыми как бритва краями.

***

Вкуса еды Кано не чувствовал. Он пережевывал приготовленный ужин, то и дело поглядывая на часы, стрелки которых неумолимо ползли к десятичасовой отметке. За столом царила немая тишина. Даже Дайки, обычно без умолку выспрашивающий у Рёты всякие всячины, сейчас притих как мышь и даже не стучал вилкой о тарелку. И эта гнетущая тишина становилась невыносимой.

Но как только Кано хотел нарушить молчание и завязать хоть какой-нибудь разговор, в гостиной раздался телефонный звонок.

Мужчина напрягся, но никак этого не выдал и продолжил методично пережевывать, вдруг, показавшийся отвратным кусок мяса.

Звонок повторился, и через несколько мгновений в столовую вошла домоправительница и сообщила, что звонит господин Легрим.

- Сайтон? - дрогнувшим голосом спросил Кано и тут же откашлялся.

Показывать свою слабость мужчина не хотел, но обращенные на него взгляды домочадцев красочно говорили о том, что он выдал себя с потрохами.

- Нет, звонок от Итана Легрима, - меланхолично поведала женщина. – Мне сказать, что вы заняты?

- Нет, я отвечу. Спасибо, - откладывая столовые приборы в сторону, сказал Кано и, извинившись перед домочадцами, вышел из-за стола.

Нехорошее предчувствие сжало его сердце. После того, как они заключили договор относительно Сайтона, Итан не звонил. Все связанные с бизнесом дела вели Акено и Видегрель, и Легрим-старший в случае необходимости связывался с ними. Поэтому желание Итана побеседовать с Кано на ночь глядя отозвалось в сердце мужчины неприятным покалыванием.

- Не в твоем стиле звонить после девяти, - приложив телефон к уху, хмуро бросил Кано вместо приветствия. – Чем обязан твоему звонку?

- И тебе доброго вечера, Кано, - раздался в динамике спокойный голос главы семейства Легримов. - Как жизнь? Как семья? Сто лет тебя не слышал, хотя мог бы и позвонить, раз уж взял в оборот моего старшего сына.

От слишком дружелюбного тона мужчины по спине Кано пробежал холодок, а и без того растревоженное сердце заколотилось в груди с неистовой силой.

- Ты знал, кому отдаешь своего отпрыска. Не вижу причин для обид или претензий, - холодно парировал Кано, стараясь не выдать голосом охватившего его беспокойства.

- Знал, знал. Не волнуйся ты так, - примирительно проговорил Итан. - Не о Сэте речь. Ты помнишь наш уговор? Знаю, что помнишь. Это не телефонный разговор, понимаю. Сейчас мой курьер привезет тебе пакет, там найдешь все инструкции. Теперь не я один заинтересован в этом деле, учти. Так что постарайся организовать все по сценарию.

«Вот и причина звонка», - мысленно фыркнул Кано и с силой сжал пальцы на трубке телефона.

Итану все же понадобилась услуга, которую Кано обещал мужчине в обмен на Сайтона. Рано или поздно это должно было случиться, и потому Кано не был удивлен. Но его все еще беспокоило, куда запропастился Сэт, и он тут же задал этот вопрос Итану:

- Для начала я хотел бы узнать, где Сайтон? Он ушел к тебе еще днем и до сих пор не вернулся. Мне это не нравится. К тому же его слишком долгое пребывание у тебя нарушает наш договор.

- Сайтон спит, - ответил мужчина, и тут же поспешил добавить: - Да не волнуйся ты так, все с ним хорошо. Устал, заработался, захотел остаться на ужин, а брат с сестрой уговорили его переночевать дома. Завтра утром вернется.

От сердца Кано отлегло. Мальчишка был дома в кругу семьи, а значит, волноваться не стоило. И все же сам факт того, что Сэт добровольно остался у отца, не понравился Кано, вызвав в душе мужчины новое беспокойство.

Сайтон хоть и любил свою семью, никогда не проявлял рвения проводить с ними время. Конечно, нельзя было исключать вариант, при котором все могло поменяться. Новые чувства, пробудившиеся в запертом на сотню замков сердце Сайтона, могли разжечь искорки привязанности к родным и породить желание пообщаться с ними. Вот только... вряд ли чувствам, какими бы сильными они ни были, удалось бы толкнуть парня на безответственное отношение к работе, которое Сайтон сегодня проявил. И это тревожило Кано, взвинчивая его нервы до предела.

- Передай ему, что... - начал было мужчина, но тут же осекся. – Впрочем, я сам скажу. Когда приедет курьер?

- С минуты на минуту, - ответил Итан. - Когда ознакомишься с планом, позвони мне, скажи свое мнение. На данный момент это все, что я хотел тебе сказать. Встречай курьера. Не буду тебя отвлекать.

Итан оборвал связь так быстро, что Кано не успел и слова вставить. Но торжество, прозвучавшее в голосе Легрима-старшего, мужчине очень не понравилось.

Нехорошее подозрение и крайне гадкое предчувствие, появившееся в душе, окончательно отбили у Кано аппетит, и мужчина не стал возвращаться в столовую, а сел в гостиной на диване и уставился на двери, словно к нему вот-вот должен был пожаловать не курьер с какими-то бумажками, а сам Дьявол.

Впрочем, с этими мыслями Кано далеко от истины не ушел. Как и сказал Итан, курьер прибыл довольно скоро, и уже через десять минут мужчина держал в руках конверт из прочной желтой бумаги.

Несколько минут, показавшихся Кано очень долгими, он просто смотрел на конверт, и лишь голос Акено, раздавшийся за его спиной, вывел мужчину из состояния странной прострации.

- Что-то случилось? - Акено с беспокойством смотрел на немного бледного мужчину и никак не мог понять, что с ним творится. - Кано, у тебя неприятности? Ты странный сегодня.

- Все в порядке. Беспокоиться не о чем, - отрешенно ответил Кано и вновь посмотрел на конверт в своих руках. - Я немного устал, вот и все. Ужинайте без меня.

Он постарался улыбнуться Акено, но бросил эту затею, и, чтобы не тревожить парня еще больше, поспешил к себе в кабинет.

Там, закрывшись на ключ, мужчина распечатал конверт и чуть не взвыл от представшего его взору безумия.

Бешенство, охватившее Кано, когда он ознакомился с поставленными Итаном условиями, было столь сильно, что, наплевав на все приличия и правила хорошего тона, мужчина схватился за телефон и набрал номер Легрима.

И как только на другом конце ответили, рявкнул:

- Ты в своем уме, Итан?! Это же немыслимо! Что это за условия, черт тебя дери! Безумец!

- Я действительно безумец, - согласился мужчина спокойно. - Я безумен, как и любой отец, который хочет для своего сына добра. А, что касается плана... - в трубке повисла тревожная тишина, но, когда Итан снова заговорил, его голос звучал твердо и бескомпромиссно: - Мой партнер требует именно такого исхода, Кано, и именно в указанном месте. Ломать нужно всех троих, и травить заразу на корню. Уж прости мою бестактность.

- Ты хоть понимаешь, что собираешься сделать?! - прорычал Кано, с силой сжимая телефон в руке, да так, что пластиковый корпус жалобно затрещал. – Еще и мою семью при этом под удар ставишь!

- Кано, кого волнует твоя семья, когда мой младший сын, которому я хочу оставить все, что у меня есть, катится по наклонной, и с такой скоростью, что я не успеваю ничего предпринять? – спросил Итан. - Ты пойми, это единственный выход и... у нас был договор. Ты забираешь Сайтона и возвращаешь мне Ленарда. Ты должен мне, друг мой.

- Идиот! - прорычал Кано, не в силах сдержать свою злость. – Так ты не вернешь его, а только окончательно потеряешь. И глазом моргнуть не успеешь, как останешься один!

Кано шумно втянул в себя воздух, понимая, что сам сплел паутину, из которой сейчас не мог выбраться, но идти на указанные Итаном действия было верхом глупости.

- А что, если я откажусь? Забирай своего сына обратно, я и пальцем не пошевелю, чтобы сделать то, о чем ты просишь.

- Кано, мне не нужен Сайтон, - жестко отрезал Итан. – Думаешь, я не знаю, что ты развратил его и сделал своей послушной собачонкой? Не представляю, как тебе это удалось, но я больше не хочу иметь с Сайтоном ничего общего. А посему, или ты делаешь то, о чем я тебя прошу, и забираешь Сайтона навсегда, или ты отказываешься, и забираешь мертвого Сайтона. Мальчишку, с которым связался Ленард, я все равно уничтожу, с твоей помощью или нет, но вот судьба Сэта находится в твоих руках. Ты нужен мне, а мой сын нужен тебе. Решай. Если утром я не получу ответ, то вместе с утренним кофе Сайтону подадут яд, как сегодня подали снотворное.

- Ты этого не сделаешь, - усмехнулся Кано, не поддаваясь провокации. – Он твой сын. Ты не причинишь ему вреда.

- Возможно, ты прав, и у меня действительно рука не поднимется, - не стал спорить Итан. - Но у меня есть могущественный союзник, который тоже заинтересован в этом деле. Он давно точит зуб на Видегреля, и ты это прекрасно знаешь. Пока что он согласен решить этот вопрос цивилизованно. Но, если ты откажешься нам помочь, я не гарантирую, что твоя семья будет в безопасности. Сэта я, так уж и быть, оставлю при себе, чтобы он не пострадал в этой мясорубке. Но я не гарантирую, что он останется в стороне, когда узнает о грозящей тебе опасности. Он так пылко о тебе высказывается, так яростно тебя защищает. Мне даже завидно.

- Итан, ты переходишь все границы, угрожая моей семье! - в конец вышел из себя Кано.

- Мой дорогой друг, - сказал мужчина примирительно, - лично я не несу для тебя никакой угрозы. У меня нет ни средств, ни влияния, чтобы расправиться с тобой. Но я уверен, что герцог Анкасторский найдет способы достать тебя и твоих родных. Он доберется до Видегреля, уж будь уверен. Но у тебя есть шанс этого избежать. Утром жду твоего звонка. Надеюсь, ты проявишь благоразумие.

Кровь стучала в висках Кано и шумела в ушах, заглушая слова Итана. Сердце давало сбои, отбивая свой ритм через раз и заставляя мужчину морщиться от пронизывающей его боли.

«Чертовы ублюдки!» - вопил он мысленно, понимая, что оказался в западне.

Престарелый герцог действительно давно был обозлен на Видегреля, и эта старая мразь имела достаточно влияния и сил, чтобы раздавить их всех. В то время как сам Кано был слаб, и защитить свою семью не мог.

Кано молниеносно просчитывал варианты действий и развития событий, но результат всегда получался один и тот же. Очень хреновый результат, лишающий его путей к отступлению. На кону стояла жизнь. Либо сломанная, либо отнятая. И вершителем судьбы должен был стать он.

Проклятье!

Мужчина прикрыл глаза и глубоко вдохнул, стараясь смириться с неизбежным.

- Значит, ты решил поступить именно так? - холодно уточнил Кано, прекрасно зная, что ему ответят. - Что ж, будь по-твоему. Утром я жду Сайтона у себя. Я и пальцем не пошевелю, пока он не вернется.

- Кано, неужели ты считаешь меня идиотом? - спросил Итан. - Я не отпущу Сэта к тебе, пока не получу доказательства того, что ты сделал все как следует. Мой сын останется у меня, но он будет звонить тебе. Завтра я скажу ему, что лишаю его наследства, и он останется на несколько недель, пока мы не приведем все документы в порядок. Он не будет знать о том, что произойдет с его братом, и что во всем этом будешь замешан ты. Когда ты выполнишь последний пункт плана, я отпущу Сэта к тебе. И мой тебе совет: забирай Сайтона и уезжай, иначе потом может быть поздно.

Злость клокотала в душе Кано. Злость и ярость наполняла каждую клеточку его существа, делая даже дыхание невыносимым.

- Ты редкостный ублюдок, Итан. Но ты об этом знаешь и без меня. Вот только ты еще не понимаешь, чего добьешься на самом деле. Впрочем... мне плевать. Я сделаю то, что должен. Уговор остается в силе.

- Какой же ты предсказуемый. - Хмыкнул мужчина, а потом добавил уже более серьезно. - Не отступай от плана, друг мой. Всего хорошо. Жду известий.

- Зато ты непредсказуемый до усрачки, - бросил Кано в ответ. - Вот только твоя непредсказуемость тебе еще боком выйдет. Ну да черт с ним. Завтра позвоню.

Завершив на этой фразе разговор, Кано положил трубку, а через мгновение разбил телефон в щепки.

Проклятые ублюдки!

Чертов договор!

Да будь оно все проклято!

2

***

Нет ничего хуже пасмурного утра. Особенно, если всю ночь прокрутился с боку на бок в тщетных попытках уснуть. Сон не хотел идти к Этельстену, а когда, наконец, явился, парень проклял все на свете. Жуткие кошмары безжалостно тревожили сознание. Ужасающие видения заставляли тело покрываться липким холодным потом, а сердце отчаянно колотиться в груди. И потому, проснувшись, Этель чувствовал себя преотвратно. Голова болела, в горле пересохло, и парень чувствовал себя так, словно несколько недель провалялся с сильнейшей лихорадкой.

Несколько минут после пробуждения Этельстен просто лежал с закрытыми глазами, стараясь прогнать из памяти обрывки жутких видений, а когда все же поднял веки, нахмурился, увидев на оконном стекле следы вновь начавшегося дождя.

И все же слабый, но очень яркий лучик озарил для него этот день. Пришедшее от Рики сообщение с пожеланием доброго утра, словно разогнало сгустившиеся на небе тучи, и реальность уже не казалась парню столь мерзкой и унылой.

Ответив Рике таким же сообщением, Этельстен лениво потянулся и чуть ли не ползком направился в душ. Вода немного помогла ему прийти в себя, но все же не сняла странной эфемерной усталости, которая одолела парня еще вечером. Покинув душевую и переодевшись, Этельстен так же лениво направился в столовую, где его уже ждали к завтраку.

Это были первые выходные за очень долгое время, когда он остался в родительском доме с ночевкой. Сыновье сердце не выдержало жалобных просьб матери увидеться, и Этельстен поехал домой. Вот только дома Миранду парень не застал, так как женщина укатила на какой-то светский раут, с которого вернулась далеко за полночь. Этель слышал, как машина подъехала к дому, слышал, как мама громко ругается с кем-то по телефону, а потом хлопает дверью в свою спальню, и, расценив, что лучше всего будет дать ей успокоиться, попытался уснуть.

Спустившись к завтраку, парень обнаружил женщину за столом. Миранда потягивала кофе из маленькой фарфоровой чашечки и хмурилась, о чем-то размышляя.

- Доброе утро, - весело сказал Этельстен, целуя мать в щеку и усаживаясь за стол напротив нее. - Как спалось? Надеюсь, тебя кошмары не мучили? Дурная ночь. Душная.

Миранда посмотрела на сына каким-то усталым, угнетенным взглядом, и жестом пригласила его пересесть к ней поближе.

- Этой ночью я не смогла сомкнуть глаз, - ответила она.

- Тебя мучает бессонница? – спросил парень, и сел рядом с женщиной.

- Все из-за смены часовых поясов. Мне нужно некоторое время для адаптации.

Миранда снова сделала глоток кофе и обратила взор на сына, изучая его повзрослевшее лицо.

Они не виделись несколько месяцев, но за это время Этельстен сильно изменился. Он уже был далеко не так беззаботен как раньше. Черты его лица приобрели мужественную резкость, что только подчеркивало его красоту. В глазах читалась твердость характера. А глубокая морщинка, которая залегла у него чуть выше переносицы, делала его старше и словно бы мудрее.

Заметив ее пристальный взгляд, Этель вопросительно приподнял бровь, как бы призывая высказаться, и Миранда воспользовалась этой возможностью.

- Этель, что происходит в твоей жизни? - спросила она. – Ты не звонишь мне. Почти не появляешься дома. Ничего мне о себе не рассказываешь. Я узнаю о твоих делах от посторонних людей, а еще от твоего деда, который не перестает мне названивать и требовать, чтобы я тебя образумила.

- А что со мной может происходить? - с наигранной беспечностью спросил парень.

В глазах матери читалось искреннее беспокойство. И хоть она улыбалась, тоски из ее взгляда эта улыбка прогнать была не в силах.

- Все как обычно. Учеба, бесконечные тесты, экзамены, сессии. Ничего нового.

- Любовники... - подсказала Миранда. - Договаривай, не бойся. Твой дед просветил меня обо всех подробностях твоей личной жизни.

Этельстен нахмурился, не желая выслушивать нотации с утра пораньше, а Миранда тем временем продолжила:

- Наверное, я действительно была тебе плохой матерью. Возможно, ты ввязался в эти нездоровые отношения по моей вине. Но я не собираюсь осуждать тебя, или препятствовать тебе. Ты уже взрослый мужчина, и у тебя есть своя голова на плечах. Только прошу тебя, Этель, будь осторожен. Твой дед ужасно зол на тебя. Он говорит, что не позволит тебе позорить его имя. Если ты и дальше будешь участвовать в этом разврате...

- Мама!.. – попытался перебить женщину парень, но она жестом призвала его к молчанию.

- Я не договорила. Дай мне закончить. Послушай меня хотя бы раз. Ты играешь с огнем. Будь моя воля, я бы заперла тебя вместе с твоими парнями в этом доме под надежной охраной, чтобы защитить вас от твоего деда и от Итана Легрима. Но ты ведь не согласишься. Снова скажешь, что я пытаюсь все контролировать. А я лишь пытаюсь помочь тебе. Ты понимаешь? Я не желаю тебе зла, Этель. И никогда не желала.

- Я знаю, - ответил Этельстен и опустил голову. - Знаю. Но я не могу держаться за подол твоей юбки вечно. Я не могу бегать к тебе и распустить сопли только потому, что у меня что-то не получается. Я должен научиться справляться с трудностями самостоятельно. А что до деда, я ясно дал ему понять, что мне его наследство не интересно. Слушай, а что, если ты откажешься от меня? Это же выход! Скажем, что я приемный. Тогда дедуля будет искать родственников по крови.

- И кто в это поверит? - хмыкнула Миранда. - Мы с тобой слишком похожи. И не только внешне. Твой дед не купится на такую смехотворную ложь.

Она вздохнула и придвинула к себе тарелку с завтраком, подавая сыну пример. А потом сказала:

- Этель, я взяла отпуск на две недели. И хотела бы провести его с тобой, если ты не против. Я купила нам билеты на острова в Тихом океане. Арендовала небольшой коттедж, который стоит особняком на маленьком острове. Там нет ни интернета, ни телевидения, ни сотовой связи. Я хочу отдохнуть от суеты и журналистов. Что скажешь? Развеемся как когда-то, пообщаемся, посплетничаем о твоих парнях.

Тоска, печаль и бесконечное одиночество в голосе матери, шипастыми лозами обвили сердце Этельстена и до боли стянули его. Он тысячу раз обижал ее, сто тысяч раз ругал и ежедневно выпивал по пинте ее крови. Они так часто не понимали друг друга. Так часто скандалили и делали все друг другу на зло, что в какой-то момент Этель почти забыл, что любит свою мать. Он перестал звонить, перестал приходить, даже сообщения и те писал очень редко, и исключительно в ответ на ее послания. Но мама действительно никогда не желала ему зла. Заботилась как могла, любила как умела, и всегда защищала. От журналистов, от ошибок, от разочарований, и, самое главное, от деда.

И Этельстену, вдруг, нестерпимо захотелось обнять маму. Прижаться к ней как в детстве. Спрятаться в ее объятиях от всех невзгод, и поверить в то, что все будет хорошо.

Этель отодвинул стул и, приблизившись к женщине, встал на колени. Обнял ее за талию и уткнулся лицом в ее живот, как делал, когда был совсем маленьким.

- Прости, - тихо проговорил он, прикрывая глаза.

От мамы веяло теплом. Тем самым теплом, которое спасало его от ночных кошмаров и прогоняло страшных монстров, таящихся под кроватью. Вот только монстры, как и он, давно выросли. Стали опасны, сильны и осязаемы. Они выбрались из темноты подкроватья и затаились по углам, готовые напасть в любое мгновение. И ничто, ни солнечный свет, ни забавный светильник с рыбками, ни плюшевый медведь-рыцарь не могли больше напугать этих чудовищ.

- Прости, мам... но я не могу. Я тоже очень сильно скучаю по тебе. Но поехать с тобой не могу. Все так шатко сейчас. Так нестабильно. Словно земля уходит из-под ног. Нет никакой опоры. И от этого так страшно. Я боюсь, что не смогу удержать их. А ведь они так дороги мне. Я так сильно люблю их.

- Этель...

От слов и поступка сына голос женщины дрогнул, и она, склонившись к нему, поцеловала его в светлую макушку, а потом ласково провела ладонью по спине, чтобы хоть немного поддержать.

- Мальчик мой. Ты очень сильный. Ты справишься со всеми невзгодами. Но тебе надо отдохнуть. Тебе и твоим... парням нужен отдых. Знаешь, если хочешь, мы заберем их с собой. Коттедж большой. Мы все без проблем в нем поместимся. Только скажи, и я куплю для них билеты.

- Мамочка... - Этельстен шумно выдохнул.

На глаза навернулись слезы, и он с силой сжал зубы, чтобы не разреветься. Нежность и ласка, звучавшие в голосе женщины, словно ломали выстроенную им стену, за которой он скрывал всю свою боль и все свои страхи.

- Ты у меня самая хорошая. Самая прекрасная в мире женщина. Я бы так хотел... так сильно хотел, чтобы мы уехали все вместе. Но... Ленард не поедет. Он и так из кожи вон лезет, чтобы не злить отца. Превратился в послушную собачонку. По команде на задних лапках ходит. А Рика... у него экзамены. Его не отпустят из школы. А без них я не хочу. Прости.

- Ты вправе поступать так, как считаешь нужным, - уверила Миранда, чтобы не расстраивать сына еще сильнее - Оставайся с ними, и ни о чем не волнуйся. У меня еще будет много отпусков. Вот тогда и заберу вас троих подальше от Легрима и его тирании.

- Спасибо, - тихо проговорил Этель и сжал мать в крепких объятиях.

Он был очень благодарен ей за понимание и поддержку, но чувство вины никак не хотело покидать душу и грызло сердце с неумолимой жестокостью.

- Спасибо, - вновь повторил он и, немного отстранившись, заглянул матери в глаза. – Я люблю тебя. Очень сильно люблю. Но я не брошу их. Особенно сейчас. Прости.

- Ну хватит... - сказала Миранда, поглаживая сына по волосам. - Хватит этих нюней. Ты у меня сильный. Сильнее всех, кого я знаю. Ты со всем справишься. Только веры в себя не теряй, и будь таким же смелым и отчаянным, каким был всегда. Улыбнись, Этель. Мир так велик, и в нем много света. Все у тебя будет хорошо, потому что ты этого заслуживаешь.

Улыбка сама появилась на губах, и Этельстен, приподнявшись, поцеловал мать в щеку.

- Спасибо, - немного смущенно проговорил он. - Твоя поддержка очень важна для меня. И... Я постараюсь чаще приезжать. Не обещаю, что так и будет, но постараюсь. А еще...

Этель не договорил. Телефонная трель, сообщающая о новом текстовом сообщении, прервала его, и, извинившись перед мамой, парень уставился на экран. А когда прочитал сообщение, улыбнулся и виновато посмотрел на Миранду.

- Мам, тут Рика пишет... ты не обидишься, если я уйду сейчас?

- Самолет вылетает завтра в восемь утра, - проговорила женщина. - Это так, на всякий случай, если у тебя получится вырваться. А сейчас иди. И позавтракать не забудь, а то выглядишь замученным.

- Спасибо! - Этельстен просиял как ребенок, которому отменили наказание, и, быстро поднявшись, поспешил к выходу.

Но на пороге столовой остановился и вновь подошел к женщине. Обнял ее за шею и, крепко сжав в своих объятиях, негромко сказал:

- Я тебя люблю. Очень-очень сильно.

И поцеловав Миранду еще раз, теперь уже пулей вылетел из столовой.

Женщина проводила сына грустным взглядом, думая о том, что потеряла очень много времени из-за пустых переживаний и глупой ревности. А теперь у Этеля появились дорогие его сердцу люди. И ей придется мириться с этими мальчишками, чтобы окончательно не потерять своего ребенка. И в противовес Итану Легриму поддерживать их всеми возможными способами.

***

Всю дорогу до дома Рики Этеля не покидали мысли о маме. Не сразу, но парень заметил, что женщина выглядела слишком уставшей. Будто бы измученной, и словно бы постаревшей. Конечно же, Миранда Зитрис умела держать себя в руках, и, невзирая на невзгоды и проблемы, никогда не позволяла себе расклеиться. Но, судя по всему, дед сильно потрепал ее нервы, раз в разгар съемочного сезона она решила взять отпуск.

Это беспокоило парня. Чертов старикашка никак не хотел смириться с тем, что его наследство оказалось ненужным, и продолжал терроризировать маму. Но, сколько Этель себя помнил, женщина ни разу не поддалась на его провокации. И какими бы сложными ни были отношения между матерью и сыном, в спорах с повернувшемся на деньгах и власти герцогом Миранда Зитрис неизменно принимала сторону своего отпрыска. За это Этельстен всегда был бесконечно признателен родительнице. И именно поэтому чувствовал вину за то, что никак не может отблагодарить мать за поддержку.

Несколько раз Этель допускал мысль о том, чтобы рассказать все Рике и Ленарду, и попробовать уговорить парней отправиться в путешествие, но эти мысли быстро улетучивались под гнетом навалившихся на них проблем, и парень отметал затею с отпуском, прекрасно понимая, что ни Рика, ни Ленард не согласятся на подобную авантюру.

Чертовы обстоятельства снова были против них. А ведь было бы так здорово улететь подальше от шума и смога нью-йоркских улиц, и провести недельку на теплом пляже, греясь под лучами ласкового солнышка и купаясь в лазурных водах океана.

Впрочем, стоило Этельстену увидеть счастливое лицо Рикальда, и все мысли мигом испарились из его головы, оставив после себя лишь тень воспоминаний и эхо несбыточной мечты.

- Привет, - широко улыбнувшись, сказал Этельстен и заключил Рику в крепкие объятия. – Прости, что так долго. Сегодня все как взбесились. Еще день не начался, а уже куча пробок.

- Ничего, - ответил Рика, нежась в объятиях парня и не мысля себя от счастья, что в их отношениях снова наступили мир и гармония. - Проходи. Дома сегодня никого не будет до самого вечера. Мама вернется только завтра. Этид ушла к подругам. А Ленард написал, что сегодня, возможно, не сможет прийти, так как отец хочет просмотреть с ним какие-то отчеты.

- Мы просто обязаны потом заставить его составить отчет о проделанной работе, - рассмеялся Этельстен, прикрывая за собой дверь и прислушиваясь к тишине дома. - Значит, дом сегодня в нашем полном распоряжении, и мы сможем закатить вечеринку?

- Какую еще вечеринку? - насторожился Рика. - Я, если честно, кроме вас с Ленардом вообще никого не хочу видеть. Давай просто побудем вместе без всей этой надоедливой толпы.

- Вечеринку любви, - мурлыкнул Этельстен, привлекая к себе парня и целуя его шею. - Но если ты не хочешь, можем просто посмотреть телевизор. Ну или сходить куда-нибудь. В зоопарк, к примеру.

- Если на этой вечеринке будем только мы вдвоем, то я согласен, - ответил Рика, подставляясь под поцелуи Этеля.

В объятиях парня было так надежно и тепло, что у Рикальда ноги подкашивались от слабости. И он цеплялся за сильные плечи Этельстена, царапая и сминая их пальцами, словно они были невесть какой надежной опорой.

- Значит, будет вечеринка, - весело проговорил Этель и поцеловал Рику. А когда отстранился, лукаво спросил: - Снимем для Ленарда видеоотчет? Или пусть довольствуется фантазией?

- Думаешь, он не обидится на нас? - тут же стушевался Рика.

Этельстен насмешливо фыркнул и подтолкнул мальчишку к дивану, походу доставая из кармана телефон.

- Пусть знает, что потерял, когда выбрал свои идиотские бумажки. Давай же, соглашайся. Мне так сильно хочется подразнить его.

Рика колебался еще какое-то мгновение, но Этельстен смотрел на него таким проникновенным умоляющим взглядом, что парень не выдержал и кивнул.

***

Следующие несколько часов прошли словно в сказке. Этель с головой окунулся в омут страсти, которой Рика щедро одаривал его, и витал в облаках любви. И лишь отсутствие рядом с ними Ленарда омрачало сердца парней, но про себя Этельстен дал засевшему за отчеты любовнику обещание, что они обязательно наверстают упущенное в самое ближайшее время.

Рика, о чем-то задумавшись, лежал на плече у Этеля и вырисовывал кончиком пальца узоры на его груди. Этельстен тоже был задумчив, но мысли его скакали как обезьяны в клетке, и шумели не меньше.

- У тебя волосы отросли, - перебирая темные прядки любовника, сказал Этель, чтобы разрушить повисшее в комнате молчание. - Когда мы только познакомились, твоя стрижка была короче.

- Тебе не нравится? - спросил Рика, пристально разглядывая четкие линии мышц на груди парня и его бледную кожу, на которой практически не было родинок.

Этель всегда казался Рикальду совершенством, и до сих пор ничего не изменилось. Парень по-прежнему был невероятно красив, и с каждым годом становился только привлекательнее. Иногда Рике было нестерпимо больно осознавать, что он связался с таким привлекательным человеком, которого наверняка захотят у него отнять. И он не представлял, как будет бороться со всеми этими соперниками.

- Наоборот, - улыбнувшись, ответил Этель и поцеловал Рику в макушку. - Ты стал еще красивее. Ты вообще очень удивительный человек, и я с каждым днем влюбляюсь в тебя все сильнее. Иногда мне даже кажется, что я просто лопну от переполняющих меня чувств. Не сдержусь и лопну, и вам с Ленардом придется убирать клубы сахарной ваты, россыпь конфетти и лужи ванильного сиропа.

Рика смущенно рассмеялся, представив себе подобную картину.

- Еще красивее? Скажешь тоже... - вздохнул он, снова обрисовывая взглядом подтянутый торс Этельстена, его плоский рельефный живот и стройные ноги. - Куда мне до вас с Ленардом. Сколько ни прихорашивайся, все равно буду похож чучело.

Рика сжал руку в кулак, но Этель тут же накрыл ее своей ладонью и успокаивающе погладил.

- Не правда, - сказал он и приподнял лицо Рики за подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза. - Ты самый красивый человек на всей планете. Не знаю, кто сказал тебе, что ты чучело, но этот кто-то явно тебе завидует.

- Разве человек может завидовать сам себе? - спросил Рика с улыбкой, влюбленно глядя в небесно-голубые глаза Этеля. А потом хмыкнул и добавил: - Хотя, наверное, может. Потому что я завидую себе. Завидую, что у меня есть вы. Завидую себе вчерашнему и себе завтрашнему. Завидую себе десять минут назад, ведь я испытывал невероятное счастье, когда ты был во мне. Я, наверное, сумасшедший.

Рикальд прильнул к обнаженному телу Этеля и крепко обнял его, не зная, как еще показать парню свои настоящие чувства.

- Тогда мы все трое сумасшедшие, - негромко рассмеялся Этель и вздохнул. - Ведь я тоже завидую и тебе, и Ленарду, и самому себе. А еще я завидую тем нам, которые в наших мечтах и фантазиях. Они вообще счастливчики.

Этель замолчал, а потом запустил пальцы в волосы Рики и, мягко массируя его затылок, сказал:

- Знаешь, я сегодня разговаривал с мамой, и она приглашала нас в отпуск. Всех троих. Сказала, что будет рада, если мы проведем с ней несколько дней.

- Твоя мама? - удивился Рика, и его сердце тревожно сжалось. - Не может быть. Она же была против наших с тобой отношений.

- Была, - не стал спорить Этель. - Но, кажется, она смирилась. Она ведь неплохой человек. Она добрая, ласковая и очень заботливая. Вот только проявляла все эти качества с какой-то маниакальной прытью. Но теперь она приняла нас. И желает нам только добра. Слушай, а хочешь, я позвоню ей и попрошу, чтобы она договорилась с директором, и тебе дали отсрочку от экзаменов на пару недель, чтобы мы могли поехать вместе с ней в отпуск. Ленард приедет, как только закончит всю эту бумажную канитель, и мы проведем вместе чудесную неделю.

- Так отпуск уже скоро? - спросил Рика, понимая, что директор ни за что его не отпустит.

Да и не будут потом ради него одного экзамены устраивать.

- Вылет завтра в восемь утра, - сказал Этель и с надеждой посмотрел на парня. - Давай же, поехали. Там, правда, будет здорово. Мама все уладит. Я думаю, у нее получится.

- Нет, Этель, я не могу, - тут же проговорил парень. - Я и так не уверен, что сдам экзамены. А, если расслаблюсь, так вообще все завалю.

Рика тяжело вздохнул и сел, подтягивая колени к груди.

«Ну что Миранде Зитрис стоило повременить с отпуском несколько недель?» - думал Рикальд, уткнувшись лицом в колени и чувствуя, как его охватывает паника.

Тело мгновенно бросило в жар. Сердце заколотилось как ненормальное. А шум в ушах даже оглушил парня. И он с трудом сдержался, чтобы не передернуть плечами, когда Этель тоже сел и обнял его, крепко прижимая к себе.

- Рика, ты чего? Обиделся, что ли? - спросил парень осторожно.

- Нет, - выдавил из себя Рика и покачал головой для большей убедительности. - Это нервы перед экзаменами. Ты же знаешь, как тяжело мне дается учеба. Я не могу сейчас поехать, прости.

- Ну за что ты извиняешься? - грустно улыбнулся Этельстен и поцеловал парня в плечо. - Поедем в следующий раз. А после экзамена в любом случае куда-нибудь отправимся. Надоел мне этот Нью-Йорк. Хочу посмотреть какой-нибудь другой пыльный и шумный железный муравейник.

Рика ничего на это не ответил и, продолжая сидеть на диване с подтянутыми к груди коленями, задумался.

«Наверное, мама Этеля расстроится, что мы не поехали с ней», - думал он, стараясь делать тихие, но глубокие вдохи, как когда-то советовал ему Аррек во время очередной панической атаки. – «Возможно, она не смогла перенести свой отпуск, потому что у нее строгий съемочный график. Вовсе не обязательно, что она как-то причастна к звонкам и угрозам».

Воспоминания о звонках отдались в висках парня болезненной пульсацией, а в голову закралась чудовищная мысль.

«Что, если не только я под прицелом? Электронный голос просил порвать с Ленардом. Об Этельстене речи не было. Вдруг, с ним тоже случится что-то плохое? Может быть, Этелю действительно лучше уехать из Нью-Йорка на какое-то время?»

- Эй, Рика, ну ты чего? - обеспокоенно позвал Этельстен, встревоженный молчанием и бледностью парня. - Тебе нехорошо? Тебя мои слова расстроили? Если не хочешь никуда ехать, то не поедем. В Нью-Йорке тоже не так уж и плохо. Возьмем палатку, заплатим копам, и устроим кэмпинг в Центральном парке.

Шутка была так себе, но Этельстен хотел отвлечь Рику от дурных мыслей, которые, судя по всему, вновь родились в голове мальчишки.

- Переоденем Ленарда в шкуру какого-нибудь зверя и отправим с копьем на рыбалку. Будет весело. Особенно когда туристы и местные начнут разбегаться, завидев его, полуголого, с копьем и с суровой миной, готового убить любого на своем пути.

- Ты должен поехать, - глухо отозвался Рика, почти не реагируя на шутки Этельстена, потому что не услышал и половины из того, что говорил ему парень.

Что-то там про Центральный парк, копов и Ленарда с копьем. Ленарда, которого скоро у них заберут.

Рика яростно прикусил себя за щеку и глубоко вздохнул, понимая, что просто свихнется со всей этой ситуацией, если она не разрешится в ближайшее время, и сказал уже более спокойно:

- Ты должен поехать с мамой. Кто знаете, когда у нее еще получится вырваться со сьемок. А я так и так проведу эти две недели в школе за подготовкой. У нас не будет времени видеться. Какая разница, будешь ты в универе или где-то за границей?

Слова Рики удивили Этельстена, и парень нахмурился.

- Ты серьезно? - осторожно спросил он, касаясь пальцами бледной щеки мальчишки. - Ты действительно не против? Я к тому, что... мы ведь можем поехать и позже. Все вместе. Мама обещала выкроить время и...

Этель замолчал. Чувство вины перед мамой грызло его сердце. Но и Рику он не хотел оставлять. Мальчишка и так пребывал на грани срыва из-за этих проклятущих экзаменов, и уезжать куда-то в такой момент было бы не очень честно по отношению к нему.

- Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя брошенным. Кто знает, сколько еще отец Ленарда будет его мурыжить.

- Нет, ты должен поехать сейчас, - сказал Рика уверенно. - Все со мной будет в порядке. Ленард пусть остается дома, а я вернусь в школу. До выпуска осталось всего две недели. А после вы заберете меня, как и обещали. Зная об этом, я смогу пережить временную разлуку.

Парень посмотрел на Этельстена твердым взглядом и добавил с улыбкой:

- Меня мучают не расставания с вами, а неизвестность. Но теперь я знаю, что мы будем вместе, и мне спокойно. Этель, я люблю вас больше собственной жизни, больше чего-либо, что вообще есть во Вселенной. Я отдам за вас все, что у меня есть. Но я не хочу, чтобы вы были несчастливы. И, если поездка с мамой, это то, чего ты хочешь, и то, что сделает тебя чуточку счастливее, я хочу, чтобы ты поехал.

Этельстен сделал глубокий вдох и, подавшись к Рике, крепко обнял парня, пряча лицо у него на плече.

- Спасибо, - негромко проговорил он. - Я, правда, хочу поехать. Знаешь, мама... она неплохая. Не злая. Вредная бывает, капризная. Но что я говорю, ты ведь знаешь меня, и можешь представить ее характер. Но она очень хорошая. А я ее обижаю.

Этельстен вздохнул и прикрыл глаза.

- Рика, я так сильно тебя люблю. Больше жизни. Мне больно, когда ты расстроен, мне страшно, когда тебе плохо. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Эта поездка точно не огорчит тебя?

- Нет, - ответил Рика, - уж будь уверен. Если потом ты вернешься ко мне, то все в порядке.

- Ну, конечно, вернусь, - стиснув Рику еще крепче, сказал Этель. - Ты и глазом моргнуть не успеешь, а я уже буду рядом.

- Только побудь со мной до самого отъезда, - попросил Рикальд, кутаясь в объятия парня. - Не хочу сидеть дома в одиночестве. И в школу не хочу сегодня. Завтра поеду.

- Я никуда не уйду, - пообещал Этельстен и, повалив Рику на диван, принялся покрывать его шею и грудь поцелуями. - Даже более того, я сегодня останусь тут с ночевкой. Если ты не против, конечно.

Рика просиял и закинул руки на шею Этельстена.

- Оставайся хоть на всю жизнь... - жарко прошептал он, и впился в губы парня неистовым поцелуем.

Возможно, это был их последний день вместе. И Рикальд хотел, чтобы в памяти Этельстена он остался светлым, волшебным мгновением, исполненным любви и взаимопонимания.