***

Сайтон просыпался очень тяжело. Голова гудела как колокол на воскресной мессе, и была такой тяжелой, словно череп залили свинцом.

С трудом разлепив веки, которые так и норовили вновь закрыться, чтобы погрузить сознание в привычный уже мрак сна без сновидений, парень сел, спустив ноги с кожаного дивана, и огляделся по сторонам.

Место было знакомым, но непривычным, как будто он не был тут много лет, а сейчас неведомо как перенесся из спальни Кано в этот по консервативному строгий кабинет, пропахший табаком дорогих сигар и исполненный холодного величия. И, поскольку в магию Сэт не верил, то очень скоро воспоминания о суровой реальности обрушились на него подобно ведру ледяной воды.

Сперва он вспомнил звонок от отца и свое обещание Кано приехать на встречу с его потенциальными партнерами. Потом ужин в кабинете у Итана Легрима, где он, собственно, сейчас и находился. Потом кофе, которое он пил уже перед самым выходом из дома отца. А после все было как в тумане.

Кое-как поднявшись на ноги, Сайтон сделал несколько нетвердых шагов, но его повело в сторону, и он упал, больно ударившись локтем о столешницу письменного стола. Впрочем, падая, парень зацепил телефон, и тот свалился рядом и услужливо запищал, приглашая набрать номер и позвонить.

Не понимая, откуда взялась эта странная слабость, но понимая, что он, скорее всего, ужасно подвел Кано, Сайтон схватил трубку и стал лихорадочно клацать по кнопкам ватными пальцами, пытаясь дозвониться мужчине и сказать, что он скоро приедет и все исправит. И когда в динамике послышались длинные гудки, приложил трубку к уху и стал жадно вслушиваться, ожидая, когда ему ответят.

Дважды Сэт попадал не туда. Затуманенное сознание никак не хотело вспоминать нужный номер, но, в конце концов, он услышал знакомый голос экономки господина Родже и выдохнул хрипло, чтобы она дала трубку Игараси-сану как можно скорее.

Женщина ответила что-то невразумительное, или, возможно, это он плохо разбирал слова, и попросила его подождать. Сайтон кивнул, словно его могут видеть, и привалился спиной к дивану, чувствуя, как тошнота резко подкатывает к горлу, мешая сделать вдох.

***

Эта ночь длилась для Кано слишком долго. Тяжелая и, несмотря на прохладную погоду, душная, она давила на сознание, порождая тревогу за тревогой, и подпитывала разум мрачными мыслями.

Кано не оставлял попыток найти выход из сложившейся ситуации. Он так и этак прокручивал в мыслях варианты отступления. Искал лазейки, чтобы выкрутиться, но все так или иначе сводилось к тому, что против Анкастера и его денег ему не выстоять.

Угнетенный размышлениями и безвыходностью ситуации, мужчина отключился, когда небо на востоке уже начало сереть. Но через несколько часов из сумбурного и поверхностного сна его вырвал негромкий, но достаточно настойчивый стук в дверь.

- Что стряслось? - вместо разрешения войти спросил мужчина, разлепив тяжелые веки, и сел на кровати.

Дверь тихонько приоткрылась, и в спальню вошла домоправительница. Пожилая женщина пожелала Кано доброго утра и сообщила, что ему звонит юный господин Легрим.

От упоминания Сайтона сон как рукой сняло. Кано резко поднялся с кровати и, поблагодарив женщину, взял протянутый ею телефон. А когда дверь за домоправительницей закрылась, поднес трубку к уху и с каким-то несвойственным для себя придыханием и волнением, проговорил:

- Утро может оказаться очень добрым, если это действительно ты, Сайтон.

- Что с твоим голосом? – спросил Сэт, понимая, что его собственный сиплый голос был не лучше, чем у мужчины, и тут же проговорил, не дожидаясь ответа: - Я пропустил встречу, прости. Видимо съел на обед что-то дрянное. Не знаю, что со мной случилось потом. Я проснулся в кабинете отца, но даже не представляю, как там оказался. Сейчас соберусь и приеду.

Непривычно сиплый голос Сайтона и его извинения отозвались в сердце Кано уколом вины. Мальчишка не был виноват в том, что стал разменной монетой в играх старых ублюдков. Не его вина в том, что некоторые идиоты разбрасываются обещаниями, не задумываясь о последствиях. Но именно ему в этой постановке выпала роль ящика Пандоры, и этого уже было не изменить.

- Не волнуйся. Ничего ужасного не случилось, - прикрыв глаза, тихо сказал Кано. - Я отложил заключение договора. Лучше скажи мне, как ты себя чувствуешь? С отравлением шутки плохи. Может быть, тебе стоит обратиться в больницу?

- Да все нормально. - Сэт сделал глубокий вдох и закрыл глаза, чувствуя странное облегчение от того, что слышит голос мужчины. – Только в сон клонит. Я сейчас вызову такси и приеду. Мне кажется, я ел устрицы. Может быть, это из-за них?

- Кто знает? - туманно ответил Кано, предпочитая не говорить мальчишке об опасности, которую представляет для него собственный отец. - Морепродукты могут быть не очень полезны, если их неправильно приготовить. Но ты не торопись. Если неважно себя чувствуешь, лучше отдохни. Не стоит подвергать свое здоровье риску. Я подожду. Ты только будь осторожен, ладно?

Сэт фыркнул как рассерженный кот и попытался подняться. Почему-то собственная слабость ужасно бесила его.

Сейчас он должен быть не здесь!

Он должен составлять контракты для Кано, вести деловые переговоры, ну или на самый паршивый случай читать идиотскую книжку о любви, но никак не отлеживаться под письменным столом отца как безвольный кусок дерьма.

Так почему ему так сложно даже сдвинуться с места?

- Не говори ерунды. Я в порядке! – просипел Сайтон, и выпрямился на подрагивающих ногах. – Буду дома через час.

Кано вымученно улыбнулся.

«Вот же упрямец», - с теплотой подумал он и вздохнул.

- Если у тебя не получится приехать, позвони мне. Хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

- Через час я скажу тебе это лично. Мне незачем будет названивать. - Сэт низко опустил голову, борясь с приступом тошноты. – А ты созвонись с партнерами, пусть назначат встречу. Надо исправлять то, что я напортачил.

- Ничего ты не напортачил, – мягко сказал Кано, стараясь успокоить слишком уж ответственного парня. – Им эта сделка нужна не меньше, чем нам. Так что подождут. Твое здоровье важнее. Не торопись.

- Не буду, - пообещал Сэт и нехотя попрощался, после чего вернул трубку на аппарат.

Руки дрожали. В ногах чувствовалась ужасная слабость, но Сайтон все же осилил несколько шагов и, матерясь сквозь зубы, буквально вывалился из кабинета.

***

Как только в динамике раздались короткие гудки, Кано болезненно вздохнул.

Жаль... жаль, что все обернулось именно так. Возможно, именно в этом черством и сдержанном законнике, он смог бы найти свое счастье. Смог бы обрести покой и уют. Но данное когда-то обещание уже приставило нож к его горлу, и отвести этот удар не представлялось возможным.

***

Вот уже битых два часа Ленард торчал в гостиной и с раздражением смотрел на стрелки высоких напольных часов, когда-то купленных Сандрой на каком-то дорогущем аукционе. Старинное одоробло, выставленное на самом видном месте гостиной на зависть редким гостям и назло любимому папочке, сияло полированными боками и как магнитом притягивало к себе внимание. А его витые стрелки словно приклеились к одной отметке и никак не хотели двигаться с места.

Ленард понимал, что старый, но добротный механизм работает исправно, и время остановилось лишь потому, что застыли его внутренние часы, но раздражения парня это не умаляло. Он не понимал, какого черта его вынудили торчать тут в то время, когда он мог бы находиться в более приятном для себя обществе. Но перечить отцу парень не осмелился. И, чтобы не навлечь неприятности на головы любовников, покорно сидел в гостиной ненавистного дома, с тихим бешенством наблюдая за телефонными разговорами отца и ожидая пробуждения Сайтона.

Еще раз взглянув на часы и с досадой подумав о том, что сегодня он вряд ли увидит своих парней, Ленард выругался и, одарив отца ненавидящим взглядом, отвернулся от него, чтобы тут же столкнуться взглядом с чуть затуманенными глазами старшего брата, который, наконец-то, соизволил сменить амплуа, и перестал прикидываться Авророй из сказки о спящей красавице.

- Ну наконец-то! Не прошло и пары тысячелетий! - гневно прорычал Ленард.

Сайтон бросил на младшего брата тяжелый раздраженный взгляд, и перевел его на отца, который с умным видом сидел в кресле и кивал, разговаривая с кем-то по телефону.

Сэт взмахнул рукой, пытаясь привлечь к себе внимание мужчины, и раздраженно поджал губы, когда его проигнорировали.

Итан поднял на старшего сына предупреждающий взгляд, приложил палец к губам, призывая того к молчанию, и жестом пригласил сесть рядом с Ленардом.

Сэт остался стоять, и угрюмо посмотрел на брата, который сидел словно на иголках, и ерзал, порываясь то ли встать, то ли лечь.

- Что такое? Что происходит? - спросил Сайтон, скрестив руки на груди. - Я не подписывался на семейные посиделки у камина.

- Камин больше не топят, - хмуро отозвался Ленард и гневно воззрился на отца, который делал вид, будто их не существует. - Сам не знаю, какого черта он нас позвал. Сандры только не хватает. Тогда можно было бы предположить, что у нас семейный совет. Бред какой-то! Да и вообще, какого черта ты спать улегся? Из-за тебя я уже два с половиной часа здесь штаны просиживаю. Будто у меня других дел нет.

- Я не укладывался спать, - уже более отстраненно проговорил Сайтон, вообще не понимая, как так вышло, что он уснул, а теперь еще так паршиво себя чувствует.

- Так что происходит? - вновь спросил Сэт, когда отец оборвал разговор и отложил телефон на журнальный столик.

- Присядь. - Мужчина указал сыну на диван, и, когда тот не сдвинулся с места, бросил резче: - Сядь, я сказал! У меня к вам обоим серьезный разговор.

- Я должен ехать на работу, - проговорил Сайтон упрямо. - Меня ждут.

- Знаю я, что именно тебя ждет, - хмыкнул Итан холодно и презрительно. - Давай не будем открывать брату твою маленькую тайну, а поговорим о деле. Ты ведь понимаешь, что после всего, что с тобой сделал этот старый извращенец, я не могу доверить тебе ни свою фирму, ни свои капиталы. Но ты должен помочь Ленарду освоиться во всех аспектах его новой должности - замглавы фирмы. Предлагаю начать составлять документы прямо сейчас, а то ведь постель остынет, и в ней будет некомфортно кувыркаться.

- Не беспокойся. Я ложусь в нее уже достаточно разгоряченным, и не испытываю неудобств, – парировал Сэт с холодной отстраненностью.

Оскорбления мужчины, которого Сайтон до этого дня считал отцом, не задевали. Его так сильно тошнило, что он хотел одного: выйти из этого насквозь пропахшего гнильцой дома и полной грудью вдохнуть грязный нью-йоркский воздух.

Услышав слова отца, Ленард почувствовал, как ненависть вскипает в его крови раскаленной лавой. Признаться, он никогда не испытывал к Сайтону слишком теплых братских чувств, но такое откровенное унижение и оскорбление со стороны отца было неприемлемым, и отозвалось в сердце Ленарда ярой вспышкой злости.

- Какого черта ты несешь? - прорычал он, вглядываясь в бесстрастное лицо мужчины, на губах которого играла едкая усмешка. - Ты что, совсем свихнулся? Сайтон твой сын! Почему это он должен отказаться от своей части наследства, в которую вложил столько своих сил?

- Я разве спрашивал твоего мнения? - гневно воззрился на парня Итан.

- Не вмешивайся, Ленард. Это бесполезно, – холодно проговорил Сэт, прекрасно зная крутой нрав отца и его упрямый характер. - А ты запомни, - бросил он презрительный взгляд на мужчину, - я не собираюсь плясать под твою дудку, как бы тебе того ни хотелось. Хотя, конечно же, мне придется помочь Ленарду во всем разобраться. Но лишь потому, что я не хочу, чтобы после твоей смерти он разгребал твое дерьмо и оплачивал твои счета.

- Все так хреново? - Ленард повернул голову и искоса посмотрел на стоящего за его плечом брата, после чего перевел взгляд на ухмыляющегося отца. - Тогда на кой черт мне сдалось это липовое наследство? Ты просадил свое состояние, ты и расхлебывай. Я не собираюсь тащить твой долг на своей шее.

- Ленард, ты ничего не смыслишь в бизнесе, но с этого дня тебе придется вникать в дела фирмы и работать на ее благо, как до этого делал твой брат, - проговорил Итан, не собираясь принимать в расчет возражения сыновей. - Сайтон введет тебя в курс дела и покажет, как правильно обращаться с документами. И ты, с этого момента, больше не будешь принадлежать себе. Я хочу видеть тебя на фирме каждый день. Вечером после учебы, а в выходные дни с самого утра и до поздней ночи. Ты же, - он перевел взгляд на Сэта и нахмурил брови, что предвещало бурю за непослушание, - с этого дня засядешь за документы и приведешь все в порядок, так, чтобы комар носа не подточил.

- А у меня ты спросил?! - не сдержался Ленард. - Ты спросил, хочу ли я становиться во главе этой фирмы?! Сам все решил. Но я с радостью поменяюсь с Сайтоном местами. И, если для этого надо уйти на службу к Игараси Кано, то я сейчас же подпишу с ним договор.

- Ленард, Ленард, ты зарываешься, мальчик мой, - очень тихо, но от того не менее угрожающе, проговорил мужчина, прожигая сына предупреждающим взглядом. - Хочешь раздвигать ноги перед старым мудаком в обмен на сомнительную свободу? Ты не из того теста, сынок. Ты доказал, что, хоть и помутился умом на время, но ты все же мужчина, в отличие от твоего брата. Так что у Игараси Кано тебе не понравится.

Ленард растерялся, слушая эти бредни. Но, если даже предположить, что отец говорит правду, судить брата или лезть в его личную жизнь парень не собирался. Плевать, кто греет постель Сайтона, лишь бы брату это было в радость.

И все же поведение отца было мерзким, и ничего, кроме гадливости в душе парня не вызвало.

- И что будет, если я зарвусь окончательно? - Ленард пристально посмотрел на мужчину. - Что тогда? Лишишь меня наследства? Не смеши. Мне плевать на твои деньги.

- А на мальчишку твоего тебе не плевать? - спросил Итан. - Знаешь, почему я до сих пор терплю эту маленькую мразь? Все потому, что ты ведешь себя как послушный щенок, прибегая ко мне по первому моему зову. Твой Рикальд выгоден мне. Но это будет до поры до времени. Так что только от твоего поведения зависит, как долго вы будете вместе. Я ведь не прошу тебя бросать мальчишку. Ты возглавишь фирму, женишься, а на стороне трахай, кого тебе захочется. Главное имидж себе не испорти. Хочешь счастья для себя и для своего любовника, все в твоих руках.

Слова отца неистово ударили по нервам Ленарда. Увидев в глазах мужчины неприкрытую угрозу, парень на миг дал слабину, но и этого хватило, чтобы страх за Рику пронзил его сознание раскаленной иглой и поднял в душе неистовую волну ярости и злости. Кулаки сжались с такой силой, что хрустнули костяшки пальцев, и Ленард уже готов был кинуться на отца с кулаками, но ладонь брата, сильно сжавшая его плечо, не позволила ему потерять над собой контроль.

Парень резко обернулся, посмотрев на Сайтона, но тот только коротко махнул головой, словно призывал к спокойствию и просил не рубить сгоряча.

Несколько мгновений Ленард неотрывно смотрел на брата, а потом неуверенно кивнул, загоняя разрушительные эмоции в самый дальний чулан своего сердца.

- Как долго разбирать эти бумажки? - спросил он у Сайтона, всеми силами игнорируя ликующий взгляд отца. - Сколько времени это займет?

- Я не знаю.

Сайтон поднял свободную ладонь к глазам и протер их пальцами, так как комната начала плыть, и его вновь чуть не стошнило от одной только мысли о том, сколько предстоит неблагодарной работы.

Кто сейчас зарывался, бросаясь угрозами налево и направо, так это отец. Жаль, глупец не понимал, что существует такой предел, за которым страх исчезает, и человек начинает совершать такие глупости, что и в страшном сне не приснится.

Ленард сильно покраснел и заерзал, словно сидел на битых стеклах голой задницей, и Сайтон понял его беспокойство, прочел почти животный страх в его глазах, который смешался со звериным гневом. Вот она та грань, та черта, за которой уже нет ни отца, ни брата, ни матери, ни сестры. Все едино покатятся в ад, если демон вырвется наружу.

- Пусть Ленард пока возвращается в университет, - проговорил Сайтон, крепче сжимая плечо брата, тем самым давая понять, что он сделает все ради его защиты. - Если он не сдаст сессию из-за твоих договоров, толку от него для фирмы не будет никакого. Он должен учиться, а не сидеть в офисе и протирать штаны за тем, о чем пока не имеет ни малейшего понятия. А если я начну обучение с бардака в бумагах, он запутается и пошлет тебя и твои угрозы куда подальше. А я, пожалуй, останусь и просмотрю, что к чему, чтобы ты потом отстал от меня на веки вечные. Ленард, ты можешь пока быть свободен. Я позвоню, когда ты мне понадобишься.

Сэт разжал ладонь и посмотрел на нахмурившегося отца, который тут же бросил:

- Я не разрешаю Ленарду выходить из этого дома.

- Тогда можешь сам начинать копаться в собственном дерьме. Меня тебе не запугать.

- Как насчет твоей жизни?! - рявкнул Итан, раздувшись от гнева как напыщенный индюк и, видимо, забывшись, что они не одни.

- Я все сказал. - Сэт бросил взгляд на сильно побледневшего брата и, взъерошив его волосы, направился назад в кабинет. - Отпусти Ленарда и тащи свои бумаги. Я не хочу находиться в этом доме дольше необходимого.

Итан едва сдержался, чтобы не запустить в своего старшего сына чем-то тяжелым и, взглянув на Ленарда, злобно рявкнул:

- Возвращайся в университет, чего расселся?! Увижу хоть один неудовлетворительный балл, тогда узнаешь, что значит мой гнев! И к ужину чтобы был дома!

Прорычав приказания, отец поднялся с кресла и направился следом за Сайтоном, но Ленард не собирался оставлять за ним последнее слово.

- Ты пожалеешь о том, что делаешь, - хмуро сказал парень, поднимаясь с дивана.

- Не тебе меня учить, - прорычал Итан, оглянувшись на сына и прожигая его гневным взглядом. - Думаешь, трахая чужие задницы, ты обретешь счастье? Нет! Ничего кроме позора и презрения тебя не ждет. Я спасаю тебя, как ты не понимаешь? Но, однажды, ты еще скажешь мне «спасибо». Вот увидишь.

Ленард чуть опустил голову и хмуро посмотрел на отца.

- Я скажу тебе «спасибо» только в одном случае, если ты оставишь меня в покое, - негромко, но так, чтобы мужчина услышал, проговорил он. - Ты считаешь, что вправе распоряжаться нашими жизнями. Но ты ошибаешься. Мы не бумажные активы в твоем кошельке. Хочешь передать мне фирму? Передавай. Но если ты не отстанешь от Рики и Этельстена, я запихну эту фирму тебе в задницу так глубоко, что ты своими контрактами блевать будешь.

Итан только презрительно фыркнул, глядя на сына с долей уничижения и гнева, а потом развернулся и молча направился к кабинету.

Ленард разочарованно покачал головой, понимая, что его слова не достигли отца, и направился к выходу из дома, который он давно уже не считал своим.

В конце концов, провести оставшееся свободное время парень хотел не в осином гнезде, а с теми, к кому тянулась его душа. А потому он не стал медлить и, выскочив на улицу, сел в свой автомобиль и отправился туда, где его любили и ждали.

***

Оказавшись в кабинете отца, Сайтон снова взялся за телефон и несколько мгновений стоял неподвижно, стараясь привести в порядок мысли и успокоить бешено колотящееся сердце.

Он и не представлял, что способен испытывать такую ярость.

Выровняв дыхание, парень быстро набрал Кано, и, когда мужчина взял трубку, глухо проговорил, стараясь не выдать охватившую его нервную дрожь:

- Кано, я не приеду. Мне жаль, но отец с говном съест моего брата, если я ему не помогу. В итоге Ленард просто убьет его и загремит в тюрьму. Я не могу этого допустить. Мне придется остаться здесь на неделю-другую. Могу я просить об отпуске?

«Вот и всё», - пронеслось в мыслях Кано, и он тяжело прикрыл глаза.

По голосу Сайтона сразу стало ясно, что Итан перешел к решительным действиям. И сколько бы Сэт ни пытался скрыть своего раздраженного бессилия, Кано слышал его в словах парня.

- Да, конечно, не переживай, - ответил мужчина и сделал глубокий вдох, чтобы придать своему голосу бодрости и уверенности. - Тебе лучше? Твое самочувствие пришло в норму?

- Да, – ответил парень. - Мне лучше. Спасибо. Кано... - Сэт сделал глубокий вдох и проговорил: - Я расправлюсь с этими чертовыми бумажками в два счета, а потом он отстанет. Он сам сказал, что я не мужчина и недостоин его состояния. Пусть подавится им. Я способен сам себя обеспечить. Но, после того как я помогу брату освоиться, я смогу уйти уже навсегда.

- Сайтон, что бы ни говорил твой отец, ты больший мужчина, чем он, - довольно резко ответил Кано, возмущенный оскорблением, но тут же смягчил тон. - Не обращай на него внимания. Заканчивай с его чертовыми бумажками и возвращайся. Я буду тебя ждать. Ты сможешь звонить? Хоть иногда, чтобы я не волновался.

- Да, – сухо, но уверенно ответил Сайтон. – Вечером, после ужина.

- Спасибо, - искренне поблагодарил Кано и печально улыбнулся.

Эти короткие разговоры станут для него отрадой. Крупицами света, которые он бережно соберет, прежде чем окунется в беспросветную тьму одиночества, которая подобралась к нему слишком близко.

- Не слишком нагружай себя и... я буду ждать твоего звонка.

- Договорились.

Сэт на мгновение прикрыл глаза и вновь попрощался, только теперь еще менее охотно, чем раньше.

Сайтон хотел бы уйти из этого дома прямо сейчас, но не мог. Разъяренный отец в таком случае сорвет свою злость на Ленарде и на мальчишке, которым брат так дорожит. Сайтон помнил этого Рику. Щуплый мальчик с большими темными глазами, который был весьма напуган напором Итана Легрима.

Сэту не хотелось, чтобы с ним случилось что-то плохое. Он хотел помочь и брату, и его любовнику, потому что Ленард встрял в дерьмо по самые уши. И выбраться из этого гнилого болота ему будет очень не просто.

***

После вечернего разговора с Сайтоном Кано так и не смог уснуть, и очередная бессонная ночь дала о себе знать болью в сердце, которая к рассвету стала острой и навязчивой. Голова тоже болела, но в сравнение с покалыванием в сердечной мышце и онемением в левой руке, она казалась Кано лишь досадной помехой, не вызывающей никаких опасений.

С трудом дождавшись утра, Кано как обычно принял душ и, одевшись, вышел к завтраку. Какие бы проблемы его сейчас не беспокоили, он не должен был изменять своим привычкам, чтобы не вызвать у близких никаких подозрений, и потому старался вести себя естественно и держался своего повседневного расписания.

Завтрак прошел тихо. Акено и Рёта казались не выспавшимися, но вполне себе довольными, что говорило о том, что у молодежи все идет хорошо. Дайки ерзал на своем стуле, и то и дело поглядывал в гостиную, где был включен телевизор. А когда из динамиков полилась веселая мелодия начавшегося мультфильма, мальчишка и вовсе стал беспокойным. Несколько мгновений Кано привычно игнорировал преданный и невероятно жалобный взгляд Дайки, но потом смягчился и одобрительным кивком отпустил мальчика смотреть мультики.

Мальчишка расплылся в счастливой улыбке и порывом весеннего ветерка улетел в гостиную, а сам Кано быстро доел свой завтрак и, опустошив чашку с кофе, соврал Акено, что уезжает на встречу с инвесторами.

Впрочем, в каком-то смысле придуманная им ложь была не так далека от истины, ведь, как ни крути, а Айзек, вернее его крот, достаточно долго инвестировал бизнес Кано.

Однако приехав в школу, Кано столкнулся с небольшой загвоздкой. Секретарь Айзека сообщил ему, что господин Айзен, будь он трижды неладен, вот уже два дня совещался в своем кабинете с каким-то человеком и носа оттуда не показывал.

На все убеждения Кано секретарь только молчаливо качал головой и непреклонно отнекивался, не желая звонить Айзеку и сообщать о каких-то там визитерах. Но отказы никогда не становились для Кано большими препятствиями. И, утомившись уговаривать секретаря, мужчина нагло оттолкнул от себя тщедушного работника и, бросив ему, что сам сообщит о своем визите, направился к кабинету директора.

Там он долго стучал в дверь и, когда по прошествии семи минут ему так никто и не открыл, просто вышиб замок ударом ноги, распугав проходящих мимо учеников, и ввалился в помещение. После чего уселся в пыточное кресло, стоящее напротив стола директора, и громогласно рявкнул:

- Если твоя рыжая морда сейчас же не осчастливит меня своим присутствием, я снесу твою гребаную школу с лица земли!

***

Айзек вздрогнул, грубо вырванный из сладких объятий сна и не менее сладких объятий Виктора грохотом и громогласным ревом, который, хоть и был приглушен стенами, но все же оказался достаточно громким.

- Что такое? - Виктор приподнялся на локте, все еще сонно куняя после неспокойной жаркой ночки, на что Айзек лишь улыбнулся и, поцеловав его в лоб, уложил обратно на подушки, накрыв одеялом до самого подбородка.

- Спи, - сказал мужчина негромко, накидывая халат на обнаженное тело и приглаживая ладонями встрепанные волосы. - Это всего лишь Кано. У него такая манера общения в гостях у друзей. Тебе не о чем беспокоиться.

Виктор что-то сонно буркнул и отвернулся от любовника, а может быть от бьющего в глаза солнечного света, проникающего в открытое окно. Айзек тут же задернул плотную темную штору и вышел из спальни, наглухо закрыв раздвижные двери. После чего запахнул халат и вышел к Кано, который сидел за его столом и нервно стучал пальцами по подлокотникам кресла.

- Хреново выглядишь, - констатировал Айзек, разглядывая осунувшегося и, казалось, постаревшего на десяток лет друга.

А потом выглянул в приемную и попросил у перепуганного секретаря две чашки крепкого кофе, уверив того, что к нему явился не коллектор, а партнер по бизнесу.

- Ну ты даешь, - цокнул языком Айзек, с сожалением отпетого скупердяя разглядывая сломанный замок. - Кано, разве так можно? Ты сломал мою веру в швейцарскую фирму, которая славится своими надежными замками и дверьми. Кошмар. Сущий кошмар. А такие деньги дерут, подумать только.

- Ты все еще считаешь, что меня сможет остановить какой-то замок? Или ты просто бредишь? Просыпайся скорее, мне нужен твой ум, а не овсяная каша, в которую его превращает твой любовник.

Кано откинулся на спинку ужасно неудобного кресла, и устало прикрыл глаза. Айзек хоть и делал вид, что бесконечно расстроен обманом швейцарской фирмы, на самом деле просто лучился счастьем, и это его сияние резало глаза Кано почти физически.

- Мне нужна твоя помощь, - признал он и без того очевидный для друга факт. - Так что перекачивай кровь из члена в голову, и помоги мне справиться с этой чертовой задачей.

- Я внимательно тебя слушаю, - сказал Айзек, оставляя замок в покое и опускаясь в свое кресло. - Что уже успело случиться?

- Успело случиться дерьмо, в которое я вляпался по самые уши, - устало сказал Кано и тяжело вздохнул. – Долго кругами ходить не буду. Я знаю, что на носу экзамены, но мне необходимо, чтобы ты срочно отправил Садиса в отпуск. Я не знаю, как ты это сделаешь, но в ближайшие дни он должен уехать. Устрой каникулы в школе. Аргументируй их сильной усталостью детей или каким-нибудь нововведением. Я не знаю, что еще можно придумать, педагогика и ее растление, это по твоей части, но Садис Эйгерт должен покинуть город, а лучше всего страну на несколько дней, а то и на несколько недель.

- Кано, твой юрист плохо работает задницей, или прошлое тебя ничему не учит? - спросил Айзек, окончательно просыпаясь от предположений, которые стали роиться у него в голове одно безумнее другого. - Ты с ума сошел? Что тебе еще нужно от твоего несчастного приемыша?

- Не мели чепухи! - саданул кулаком по столу Кано. - И не смей говорить в подобном тоне о Сайтоне! Я не потерплю такого пренебрежения к нему даже от тебя.

- Боже мой, Кано, успокойся, что за вопли с утра пораньше? - Айзек смотрел на друга как на помешанного, и едва сдерживался, чтобы не покрутить пальцем у виска. - Совсем что ли с катушек слетел? Что ты собираешься делать с Видегрелем? Оставь его в покое.

- Да с чего ты вообще взял, что я собираюсь с ним что-то делать? - раздраженно спросил мужчина и смерил друга гневным взглядом. - Мне надо, чтобы уехал именно Видегрель. Но упрямец и носа не высунет за пределы Нью-Йорка, если рядом не будет Садиса. Так ты поможешь? Или мне искать другие способы устранения этих двоих?

- Устранения? - переспросил Айзек, в изумлении вскидывая брови. - Это как? Киллера наймешь?

- Дурак совсем? - Кано устало посмотрел на друга. – Зачем мне услуги киллера? Всего то и надо, что сломать Садису несколько ребер, и отправить его на лечение куда-нибудь за границу. Видегрель его такого всего из себя несчастного не оставит.

- Ты явно обезумел. Он мой лучший учитель! Да еще и экзамены на носу. Не вздумай даже заниматься подобным бесчинством. Знаешь ведь, что Садиса не дам обижать. А если ему повредят что-нибудь важное? Нет-нет, забудь о членовредительстве.

- Тогда помоги мне. - Кано даже вперед подался, заглядывая Айзеку в глаза. - Разве я часто прошу тебя о чем-то? Айзек, дело дрянь, и мне необходимо выпроводить Видегреля из страны, желательно куда-нибудь не в Англию. А без учителя своего он не поедет.

- Дело дрянь, говоришь? - спросил Айзек, откидываясь на спинку кресла, и сцепил пальцы в замок, как делал всегда, когда чуял выгоду. - А что я получу за то, что уберу Садиса и Видегреля с твоего пути? Это как минимум услуга. Ты же понимаешь меня, да?

- Услуга?! – От возмущения Кано чуть не задохнулся. – Да в гробу я видал все эти услуги! Уже одну должен. Хотя... плевать.

Разозлившись, мужчина поднялся. Он пришел к Айзеку как к другу, но ничего кроме выгоды в глазах господина Айзена не увидел.

- Извини, что побеспокоил. Замок я оплачу, - хмуро бросил он и направился к двери.

- Вернись! – прикрикнул Айзек. - Не первый год знакомы. Что, шуток не понимаешь? Если все так хреново, мог бы сразу сказать, что по уши в дерьме. Да и вообще, мог бы поделиться, что там у тебя стряслось! Так нет же, деловой! Вот я и говорил с тобой по делу. Присядь, Кано. Выпьем по чашке кофе, успокоимся. Уберу я твоего Садиса вместе с Видегрелем. Когда они должны уехать и как надолго?

- Он твой Садис, а не мой, - проговорил Кано раздраженно, но к креслу все же вернулся. - Мой только Видегрель. И... ты можешь предложить мне что-нибудь более удобное, чем этот стул ведьмы?

- Заметь, не я тебя в него усадил, - хмыкнул Айзек и указал Кано на небольшой диванчик, стоящий у стены. И, когда друг перебрался туда, спросил серьезно: - Что с тобой? Кто-то умер?

- Нет, но может умереть. Поэтому и прошу тебя о помощи. Видегреля из страны надо выпроводить. Неважно куда, лишь бы подальше отсюда. Одной недели будет вполне достаточно.

- А что же Видегрель? По возвращении он будет рад неожиданному отдыху, или у вас с ним снова начнутся проблемы? – поинтересовался Айзек. - Я не ради праздного любопытства спрашиваю. Знаешь ведь, Садис не подарок, и, если начнутся неприятности, я должен быть готов заранее. Так что, начнутся?

- Не просто начнутся. - Хмуро кивнул Кано. - Я потеряю его. Теперь уже навсегда.

Он сделал глубокий вдох и посмотрел другу в глаза.

- Так ты поможешь мне?

- Можно подумать у меня есть выбор? – Айзек обреченно вздохнул и лукаво посмотрел на совсем скисшего друга. - Нет ничего непоправимого, Кано, поверь мне. Заживают любые, даже самые страшные раны. Все проходит, превращаясь в тлен. Побереги себя и свое сердце, и приходи ко мне в любое время дня и ночи, как бы плохо и одиноко тебе ни было. Я, возможно, единственный человек на этой планете, которому все равно, какую именно гадость ты совершишь, и каковы будут твои мотивы. Я с тобой. Просто знай это, ладно?

- Спасибо, - искренне поблагодарил Кано друга. - Ты и, правда, единственный, кто не станет упрекать. Не в твоем это стиле. Промыть мозг - это твое, а упрекать - нет. Знаешь, никогда не думал, что на старости лет будет только один человек, который сможет меня понять. И самое паршивое, что ни постель, ни сердце этот самый человек мне не согреет, ввиду своей такой же старости и... занятости всякими украинскими «хлопцами». Я хоть правильно произнес это странное слово?

Айзек рассмеялся и кивнул, а потом сказал самоуверенно:

- Я могу согреть и постель, и сердце, Кано. Даже твое сердце, черствое и больное, не устоит перед теми соблазнами, что я могу тебе предложить. Так что не нужно ставить на мне крест, друг мой. Не такой уж я и старик, когда дело доходит до всяких там... постелей и грелок.

- Ты самоуверенный старый пердун, - фыркнул мужчина в ответ и усмехнулся. - Хотя песок, который из тебя сыпется, должно быть и, правда, горячий, раз Виктор все еще тебя терпит.

Он поднялся с дивана и, крепко сжав руку друга, сказал:

- Я рассчитываю на тебя. Постарайся отправить их как можно скорее.

- Не волнуйся, я все сделаю в лучшем виде, - проговорил Айзек, поднимаясь вслед за Кано. - А ты постарайся не наломать дров, и помни о простой человечности. Мне кажется, именно она пригодится тебе в самое ближайшее время.

Кано в ответ только кивнул и вышел из кабинета Айзека.

Человечность. О ней стоило бы помнить Итану, но идиот оказался непоправимо глух и слеп.

«Что ж, Айзек», - мысленно обратился Кано к старому другу, - «я запомню твои слова. Запомню и постараюсь сохранить в себе эту самую человечность».