Чёрный туман постепенно заволакивает небо, пока внизу, в мире людей, назревает революция. Я смотрю на оранжево-жёлтые разводы заката и стараюсь успокоиться. В этот раз мои подопечные не останутся одни — восстание не захлебнётся в собственной крови. А если получится убедить брата принять мою сторону, отцу тем более придётся смириться с тем, что не все желают ему подчиняться.

Минуты тянутся медленно, но Чарльза нет. Неужели решил не приходить? Это было бы в его духе. На всякий случай прислушиваюсь к нитям — тишина. Видимо, всё же задерживается, а не решил помочь полиции с подавлением протеста. Когда я вообще стал ждать подобного от родного брата?

— Какого чёрта у тебя происходит?! — раздражённый возглас отвлекает от рассматривания заката. — Ты же говорил, что разберёшься с волнениями в колониях!

Я перевожу взгляд на Чарльза и понимаю: он опоздал из-за разговора с отцом. Выбрал форму полудуха с раскрашенными в цвета британского флага лицом, а не человеческое обличье, — сразу решил обозначить его позицию. Впрочем, я всё равно могу попытаться. Я ведь знаю, что у брата и собственное мнение есть.

— Эти волнения не пройдут, пока люди не добьются своего, — бросаю в ответ и подхожу ближе, стараясь заглянуть в светящиеся фиолетовые глаза. — Ты тоже это понимаешь, Чарльз. Мне надоело подавлять своих подопечных, как наверняка и тебе. Людям нужна свобода, я готов оберегать их сам и прошу тебя только об одном: когда настанет время, пожалуйста, помоги мне разорвать связующие нити.

Я замолкаю, сверлю брата пристальным взглядом, но он не говорит ни слова, держится отстранённо. Наверняка вспоминает все наши беседы и то, что соглашался со мной. Ну хоть в двести с лишним лет можно же самому решить, как поступать?

— Я… Аме, ты сейчас идёшь против Времени, — наконец отвечает Чарльз, его голос звенит от фальшивого холода. — Земли в Новом Свете останутся во власти Британской империи, ты зря пытаешься это изменить.

Я поджимаю губы, слыша вместо своего имени название, пусть и сокращённое, но после вскидываю брови. Иду против Времени, значит? Интересное объяснение своего несогласия.

— У тебя было видение? — спрашиваю негромко, делаю полшага назад и чуть склоняю голову набок.

— У отца, — вздыхает Чарльз, отведя взгляд в сторону, и от его слов хочется скривиться.

— Старик болен, — хмыкаю я. — Уильям видит то, что хочет видеть, а я слышу мысли своих людей прямо сейчас и могу их озвучить. Как думаешь, кто из нас ближе к правде?

Брат замолкает, только сверлит меня тяжёлым взглядом. Мы связаны, так что он тоже всё слышит, как Хранитель метрополии. Не может не слышать.

— Он видит всё ещё ясно, — теперь в голосе Чарльза слышится настоящее раздражение. — Ты своими действиями ставишь под угрозу всю империю, понимаешь? Если ты позволишь колониям в Северной Америке взбунтоваться, то…

— А когда власть стала тебе дороже людей? — зло выплёвываю я, заставив брата осечься на полуслове. — Не ты ли учил меня, что Хранитель вправе поступать по-своему, если так будет лучше для людей?

— Для людей будет лучше, если ты подчинишься мне и прекратишь своевольничать! — с нажимом произносит тот, дышать становится трудно. — Люди со временем всё примут и успокоятся, а ты…

Я резко взмахиваю рукой, и магия отзывается раньше, чем Чарльз успевает договорить. Всё замирает, только громко звенят металлические иглы, замершие в дюйме от его длинной шеи. Кончики пальцев приятно покалывает, эта же сила копится в шипах, и нечто внутри требует освободить её. Пронзить синюю кожу, исполосованную белым и красным, разорвать плащ, сотканный из тумана, разрушить веретено, связывающее меня с остальной семьёй.

Нет, не стоит. Чарльз не заслуживает смерти, а другие сами поймут, когда будут готовы. Но миру между нами уже не быть. Не после подобных слов.

— Дам вам последний совет, как брату, — проговариваю медленно и подхожу вплотную, сложив руки за спиной. — Уходите и не пытайтесь вмешаться. И да поможет вам Время, если решите появиться на моих территориях без разрешения, Британская Империя. С этого момента мы больше не братья.

Иглы растворяются в воздухе. Магия прячется мне под кожу, позволяя Чарльзу свободно дышать и двигаться. Он смотрит на меня с удивлением, даже ужасом. Видимо, настолько не верит, что я способен сам определять свою жизнь. Или, может, действительно верит, что я сейчас нарушаю правила Времени. Что ж, даже если это так, я готов на жертвы ради счастья своих подопечных.

— Мы ещё встретимся, будьте уверены, — тихо и угрожающе произносит Чарльз, после отступает назад и скрывается в тумане.

Я остаюсь один, снова поднимаю взгляд на небо. Чёрный туман становится всё гуще — значит, быть войне. Ну ничего, за свободу и правда часто приходится платить кровью. В моих силах сделать так, чтобы пролилось как можно меньше.

Связующая нить блестит в руке, переливается от бьющейся внутри магии. Если сжать её сильнее, можно ощутить и отца, и мать, и всех братьев, и они тоже ощутят моё присутствие. С этой связью хорошо, можно не чувствовать себя одиноким, но в последнее время она приносит только желание поскорее уйти. Я осторожно наматываю её на запястье, чтобы натянуть сильнее и не задеть другие нити, и резко выдёргиваю из веретена. Связь с трезвом рвётся, в глазах мутнеет. Боль накатывает волнами, от которых становится тяжело дышать, и в один момент я не выдерживаю. Медленно опускаюсь на дрожащие колени и позволяю слезам скатываться по моему лицу. Пережить, нужно просто это пережить.

Порванная нить постепенно сгорает — вскоре в руке остаётся лишь горстка пыли, которую развеивает ветер. Вот и всё, теперь я сам за себя.