Люди говорили: «В каждом есть свой зверь». Чарльз бы хотел, чтобы для него это тоже было всего лишь метафорой, но знал: в той части подземелий Тауэра, куда мог пройти только он, поселился страж, похожий на монструозную крысу с вороньм клювом и крыльями, а в прибрежных водах Великобритании обитал огромный змееподобный дракон, будто выбравшийся из древних легенд о Йормунганде. И оба требовали приносить себе жертвы.

Хранители всегда слышали и чувствовали своих людей — Чарльз кроме них постоянно ощущал зов стражей. Под тонкой бледной кожей вместо крови пульсировала их общая сила, то и дело норовившая вырваться из-под контроля, а человеческая оболочка, такая слабая и хрупкая, с каждым днём казалась всё более чуждой: он давно стал чем-то совершенно иным, более не принадлежащим к материальной реальности, в которой пытался ужиться.

Каждый день Чарльз должен был есть сырое мясо, чтобы ублажить стража, живущего в Тауэре. Он уже давно привык к этому ритуалу, но всё ещё испытывал отвращение к себе. Спасибо хоть, что союз со стражем не обязывал есть именно человечину, иначе бы жить было совсем противно.

Для постоянного желания удавиться с лихвой хватало требований водного стража. Чарльз должен был посвятить жизнь морю — так звучало условие сделки. Никто не удосужился уточнить, что оно значило, и страж с радостью этим воспользовался. Он хотел крови, и Чарльз делил с ним эту жажду. Он долго не знал о сделке и принимал свою связь с водой за данность, но тяга к крови с каждым годом становилась только сильнее. А потом стража разбудила война, и безумие стало невыносимым.

Несколько дней назад Чарльз опомнился в ванной и с ужасом понял, что вскрыл себе вены. Хранителю такое никак не навредит, но сам факт невероятно пугал. Он не мог контролировать свои мысли и действия, а если совладать с собой удавалось, то неминуемо страдали его люди. За последний год число самоубийств в одном только Лондоне подскочило вдвое! Хорошее испытание на прочность: либо ты, либо те, кто тебе дорог. И сделать выбор придётся в любом случае, иначе сгинут все.

Назойливый шум в голове, пугающе похожий на грохот разбивающихся о скалистый берег волн, не давал покоя с самого утра. Требовал утолить жажду: взять армейский нож, который Чарльз носил с собой со времён Великой войны, добраться до Темзы и… Чарльз помотал головой, силясь прогнать видение. Нужно найти иной выход.

— Чарльз? Ты где застрял? — звонкий юношеский голос заставил опомниться, но сразу же тревожно застыть.

За дверью послышались шаги, через пару секунд раздался короткий стук.

— Я у-умываюсь, всё в порядке! — сбивчиво откликнулся Чарльз, наспех открыв кран и болезненно зашипев из-за горячей воды.

Показываться кому-либо на глаза в таком плачевном состоянии совершенно не хотелось, даже если этим кем-то был Энди. Особенно, если этим кем-то был Энди. Он пах слишком маняще, и даже в здравом уме Чарльз испытывал острое желание узнать, какова его кровь на вкус. Сейчас думать о чём-то другом получалось из рук вон плохо.

Дверь тем временем приоткрылась, и в ванную заглянул Энди. Без ирокеза, выкрашенного в кислотно-красный, он казался совершенно другим человеком и из-за кудрявых светлых волос ещё больше напоминал золотистого ретривера. Такой безобидный, что руку протяни — и пульсирующая артерия на шее окажется совсем рядом.

— Ты точно в порядке? — Энди слегка нахмурился и осторожно подошёл ближе. — Выглядишь бледным.

— Пустяки! — нервно улыбнулся Чарльз, стараясь игнорировать запах крови, напитанной духом. — Может, молоко было не совсем свежее или запивать им рыбу не стоило — не бери в голову.

— Ты же не пьёшь молоко?

— Я… — Чарльз замолк: горло предательски пересохло.

Дышать становилось труднее, так что пришлось покрепче вцепиться в умывальник одной рукой, а второй расстегнуть воротник рубашки, едва не оторвав несчастную пуговицу. Не помогло.

— Ты точно не в порядке, — покачал головой Энди. — Пожалуйста, позволь я помогу тебе.

Чарльз отпрянул, не дожидаясь попыток прикоснуться к себе, но потерял равновесие. Его трясло, тело переставало слушаться, а человеческий облик постепенно рассыпался. Энди пока не успел заметить, но Чарльз видел, как под кожей всё заметнее проступали очертания чешуи, и чувствовал, как зубы превращались в подобия игл. До невозможного хотелось крови. Нет, только этого не хватало!

— Н-не подходи, слышишь? — срывающимся голосом прошипел он, пытаясь отползти ещё дальше. — Я не хочу, ч-чтобы…

Во взгляде Энди мелькнуло что-то незнакомое, и Чарльз очень хотел надеяться, что это было не отвращение. На секунду его лицо вытянулось, словно от удивления или испуга, но после приняло вид спокойный и даже уверенный, а глаза подёрнулись странной дымкой. В груди заворочалось недоброе предчувствие.

Энди ушёл, будто внезапно вспомнив о чём-то важном, и Чарльз смог немного выдохнуть. Сердце всё ещё бешено колотилось о рёбра, в горле застрял противный ком. Хотелось закрыться у себя в комнате и разрыдаться, но это не уняло бы горячку и зудящую под языком жажду. На дрожащих ногах Чарльз добрался до ванны, но осел на пол у самого бортика, пытаясь заново собрать трещавшую по швам оболочку.

Вернувшийся Энди выглядел уже спокойнее, но нож в его руке не внушал ничего хорошего. Чарльз медленно помотал головой, молча умоляя ничего не делать. Говорить не получалось: при попытке слышался только булькающий хрип, словно тонущий пытался кричать с полным ртом воды.

— Эй, — Энди блаженно улыбнулся, смотря куда-то в стену. — Не бойся. Я знаю, что делаю.

В воздухе запахло кровью, и дальше Чарльз помнил всё смутно. Красное на бледной коже выглядело красиво. Слишком красиво, чтобы не попробовать. Энди послушно подошёл ближе и протянул ему порезанную руку, сам позволил тщательно её вылизать, а после вцепиться зубами в сочное мясо, желая урвать как можно больше. Было сладко и горячо, внутри перестало противно тянуть. Чарльз чувствовал, как к нему жались, беспомощно цеплялись за плавник на плече и бормотали что-то неразборчивое. Кажется, это были просьбы продолжать.

Наваждение спало неожиданно, будто оборвался страшный сон. Металлический привкус во рту сразу показался противным, и Чарльз заставил себя разжать челюсти. Смотреть на след от укуса не хотелось, но с ним надо было что-то сделать. Хотя бы остановить кровь.

— Ты в порядке? — Чарльз потормошил Энди за плечо, пережал ему раненую руку и начал постепенно её восстанавливать: к счастью, теперь на это хватало сил.

— Голова болит, — как-то отрешённо ответил тот, протирая глаза. — Что произошло?

— Я… — Чарльз замялся, не решаясь сказать. — Прости. Мне стоило лучше себя контролировать.

— Лучше себя контролировать?.. — переспросил Энди и замолк, едва они встретились взглядами.

Повисла неуютная тишина. Чарльз хотел отвернуться, лишь бы не видеть отвращение и страх на лице любимого человека, но Энди не выглядел напуганным. Он склонил голову набок и осторожно коснулся места, где серо-голубая чешуя соседствовала с побледневшей кожей, будто не до конца верил своим глазам.

— Я навредил тебе, — признался Чарльз, наконец отпустив укушенную руку. — Мне жаль.

Энди нахмурился, видимо, пытаясь это вспомнить. Посмотрел на заживший укус: кровь уже не шла, но следы зубов ещё остались. На секунду в его взгляде даже мелькнула тревога, однако исчезла она так же быстро.

— Я же знал, на что шёл, — Энди несмело улыбнулся. — Оставить тебя с этим было бы подло.

— Ты сейчас… Правда?

— Правда.

Слёзы потекли по щекам сами по себе, а Чарльз не стал сдерживаться. Он мог доверить Энди самое сокровенное и только что в этом убедился — больше не было нужды прятаться. Чарльз плакал навзрыд и впервые не слышал упрёков в слабости, а вместо тычков под рёбра получал крепкие успокаивающие объятия.

— Спасибо тебе, — прошептал он, прижавшись к Энди настолько близко, насколько мог. — За всё спасибо.

***

Тёплая вода успокаивала. Чарльз даже нашёл в себе силы на то, чтобы снова быть человеком, но наконец-то не чувствовал необходимости в этом. Теперь когтистые лапы с перепонками между длинных пальцев вместо отвращения вызывали интерес и желание рассмотреть их получше, а жабры даже перестали пугать своим видом. Только хвост мешал, и то скорее своим размером: с ним было сложно удобно устроиться в ванне.

— Смотрю на тебя и завидую, — признался Энди, пытаясь закрыть дверь и при этом не разлить кофе.

— Тоже хочешь в воде валяться? — Чарльз довольно улыбнулся, глянув в его сторону.

— И быть наполовину ящерицей!

Подобные заявления одновременно согревали и вызывали некоторое недоумение. Люди обычно боялись всего, что отличалось от них, а Энди с удивительным спокойствием принял то, что его парень оказался вообще не человеком. Хотя, возможно, ему это льстило в какой-то мере?

— Я могу шутить, что пролил кровь во славу Британии? — вопрос заставил усмехнуться.

— Когда ты догадался? — Чарльз прищурился, забрав из рук Энди свою чашку.

— Ты ощущаешься по-другому, — он пожал плечами. — Особенно сейчас. Слишком сильный для мага, ещё и внешность меняешь без крови и, ну… Всего, что сопровождает превращение у магов, которые оболочку не потеряли.

— И то верно, — хмыкнул Чарльз, отпив кофе. — Но да. Определённо можешь.

Энди улыбнулся и облокотился на бортик ванны. Не самое удобное положение, но тащить из спальни подушку ему определённо не хотелось. Чарльз всё понимал, поэтому прикрыл глаза и заставил часть воды собраться в большую мягкую каплю, на которую Энди смог положить голову. Вечер наконец-то обещал быть спокойным.