— Ты заполнил мои журналы, — раздался голос от двери, и Цзю оторвался от котла, за которым внимательно следил последние пятнадцать минут, не смея отвлечься.

— Мне нужно было занять себя на контрольной, — Цзю лениво скользнул взгляд по вошедшему Ремусу.

— Да, студенты уже пожаловались, — Люпин пожал плечами.

— Хоть кто-то смог что-то написать?

— Я отменил её результаты и выставил только «выше ожидаемого» и «превосходно».

— Чего я еще мог ожидать.

Ремус прошел ближе, заглядывая через плечо Цзю, который от этого шагнул чуть ближе к столу. Спрашивать, что за гадкая жижа булькает в котле, не хотелось. Внимание Ремуса сместилось на самого Снейпа.

Зельевар не был привычно запакован в мантию. Белая рубашка строго заправлена в брюки, только рукава закатаны по локоть, а ладони скрыты в тонких черных перчатках. У учеников таких не увидишь — сделано на заказ из кожи Гребридианского черного дракона. Если Люпин правильно помнил. Волосы убраны в высокий хвост простой магловской резинкой, лишь пара прядей свисала у лица. Ремус был уверен, что ни единого волоска даже при таком раскладе не окажется в котле. Люпин кончиками пальцев коснулся позвоночника стоящего перед ним мужчины, мгновенно ощущая как тот напрягся. Но не оглянулся. Ремус беззвучно усмехнулся и провел пальцами выше, запутываясь в длинном хвосте. Черные пряди будто переливались под пальцами, даже сверкали. Или это было лишь иллюзией?

— Почему ты решил отращивать? Не замечал за тобой тяги к длинным волосам, — задумчиво проговорил Ремус, перебирая холодный шелк волос.

— Будто ты вообще раньше замечал что-то во мне, — хмыкнул Цзю и, не отвлекаясь, взял готовые златоглазки, чуть ли не по крупинке закидывая их. Варево довольно булькало, будто Цзю не зелье готовил, а кормил домашнюю тварь.

— Ты в целом был не щепетилен к собственной внешности, — отозвался Ремус, отметив про себя, что так перебирать волосы зельевара не просто приятно, но и весьма медитативно.

— О, поэтому ваша милость только сейчас опустилась до мерзкого меня? — Цзю потушил горелку, не переставая помешивать.

— Сейчас думаю, что Джеймс бы пожал мне руку, отвлекай я тебя от Лили.

— А получилось бы? — Цзю кинул насмешливый взгляд на Люпина из-за плеча.

— Кто знает, — просто бросил Ремус.

Цзю закончил с зельем, и теперь его руки спокойно лежали на столе перед котлом. Ремус стоял точно за ним, будто не отпуская. Будто словил его. Цзю дождался, когда зелье перестало важно побулькивать о своем существовании, и снял, наконец, котел. Ремус отступил нехотя. В целом поймать Северуса Снейпа не за работой и в одиночестве было крайне нелегкой задачей, ибо даже за обедом тот раскрывал толстую тетрадь в темно-зеленой твердой обложке и делал записи магловской ручкой. А когда Снейп не делал свои записи, он либо был окружен учениками, либо куда-то стремительно шел.

Ремус Люпин любовался движениями Снейпа, пытаясь совместить в своей голове то, как было раньше — рваные жесты, зажатая поза, короткие, будто сворованные взгляды — и как стало сейчас. Плавно, но быстро Северус Снейп передвигался в пространстве. Расслабленно, но при этом совершенно не вальяжно — с достоинством.

Если так вспомнить, то в те встречи «в полях», во время рейдов пожирателей, уже проглядывалось это. Но все равно порывисто. До этого Северус Снейп будто состоял из углов — весь острый и ломанный. Но сейчас он был скорее шелковой лентой, что утекает из ладоней, а если сжать, можно и поранить. Хотя казалось бы — что изменилось?

Изменилось всё.

— Ты решил прожечь во мне дыру? — Цзю, выдохнул и передернул плечами.

— Нет, просто жду, когда ты освободишься, — Ремус чуть улыбнулся. — Хотел предложить выпить. Студентов почти нет, обход закончен.

Цзю оперся о стол поясницей и задумался. Цинфан с фанфарами унесся утром, а слизеринцев Цзю разве что не лично распихал по купе, отправляя по домам. Шэнь надеялся на спокойные каникулы. Червячок сомнения напомнил о том, что главная головная боль всего Хогвартса в целом и Шэнь Цзю в частности осталась в замке. Но за ночь же ничего не должно произойти?

Так они и оказались в покоях декана Слизерина с початой бутылкой огневиски. Разговаривать им было не о чем. Обсуждать нечего. Цзю лениво переводил взгляд с расслабленно сидящего рядом Люпина на камин. Задорные языки пламени облизывали полешки, игриво оставляя на них черные следы. Елку, что стояла в углу, настойчиво притащил Цинфан и сам же чуть её не свалил в своей анимагической форме. Одумался целитель Му раньше, чем пострадала зеленая красавица. Граммофон в углу тихо подвывал низким мужским баритоном, Цзю даже был не в курсе, что за композиция играет. Было на удивление легко и комфортно.

Даже система не стала подкидывать тем для разговора, отозвавшись уведомлением:

[Технические работы, обратитесь позже]

Какие очередные работы затеяла его система, Цзю даже вникать не стал. Цзю всегда удавалось покинуть Хогвартс на новогодние каникулы до поступления Поттера. Но последние три года Цзю сидел в замке, как курица-наседка следя, чтобы Поттер не убился в его отсутствие.

— Что бы сказали твои дружки, узнай с кем ты проводишь Рождество? — лениво спросил Цзю. Его забавляла сложившаяся ситуация.

— Отправили бы провериться в Мунго, — хмыкнул Ремус, делая глоток из своего стакана.

— Может реально тебя подлечиться отправить? — Цзю начал веселится. Он развернулся, садясь боком на диван и пиная Ремуса в бедро.

Ремус перевел спокойный взгляд на пнувшую его ногу и схватил щиколотку. Отставляя стакан в сторону, Люпин резко дернул вредного зельевара на себя, заставляя упасть на спину. Остатки огневиски выплеснулись на ковер.

Поцелуй с привкусом крепкого алкоголя получился жарким и пьянящим еще сильнее.

Цзю отстранился, когда губы стало саднить от кусачих поцелуев. Люпин наваливался сверху, вклиниваясь между ног, прижимаясь плотнее, почти вдавливая в диванчик. Цзю никогда не боялся мужчин, испытывая легкое отвращение при попытках нарушить его личное пространство. А женщин и вовсе любил. И не только в плане весенних игр.

Сейчас Цзю прижал к дивану мужчина. Еще тогда в учительской Цзю не понял, почему он не оттолкнул, не врезал хорошенько и не приложил проклятием позаковыристее из прошлой жизни, чтоб наверняка. Вместо этого он прижался сам. И сейчас прижимался.

Цзю тяжело дышал, прикрыв глаза, а как только открыл, ему предстала по-настоящему развратная картина: Ремус Люпин со встрепанными волосами, влажными от слюны губами, его пробирающий взгляд чуть прикрытых глаз, что заставлял тугую спираль внизу живота затягиваться, расстегнутая на пару пуговиц рубашка.

Цзю выругался.

«В бездну рефлексию», — решил Шэнь Цзю и скомкал в кулаке чужой воротник, притягивая мужчину назад.

Ремус навалился сильнее, вжимаясь всем телом и медленно, с оттяжкой потираясь. Губы горели огнем от несдержанных укусов, тело покрылось испариной. Внезапно оба поняли, что стало невыносимо жарко.

— Не здесь, — коротко шепнул Цзю между поцелуями.

Люпин не ответил, только пропихнул руки под Цзю, подхватывая его и поднимаясь. Шэнь тихо выдохнул, цепляясь руками за его спину. Люпин ловко маневрировал между преградами в виде кресла, двери и оставленного в центре спальни стула, не отрываясь от почти звериного поцелуя.

Цзю думал, что его швырнут на кровать или, в крайнем случае, просто упадут вместе с ним, но Ремус опустился аккуратно, придерживая его за поясницу и затылок, будто Цзю мог удариться о мягкий матрац.

— Хватить лизаться, — хрипло бросил Цзю, отталкивая Ремуса, и принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке.

Люпин понял намек и стянул свою просто через голову. Цзю замер, осматривая тело Ремуса, и хмыкнул.

— Весьма недурно, — оценил он.

Люпин прищурился, наблюдая за тем, как пуговицы одна за одной медленно выскальзывают из петель. Зрелище было завораживающим. Первую и вторую Ремус пропустил, снимая свою рубашку. Третья, четвертая, Северус что-то сказал, пятая, шестая…

Цзю начал было складывать рубашку по всем правилам, но та улетела на пол с подачи Ремуса, который снова распустил контролируемые железной волей руки. Он перестал сдерживаться, мял худое и подтянутое тело, целовал и кусал шею и плечи, не отказывая себе в том, чтобы оставить метки.

Зачем? Право на собственность?

А есть ли это право?

Раньше Северус Снейп напоминал зашуганную летучую мышь, сейчас был больше похож на кота. Своевольный и свободолюбивый. Захочет — потрется о ноги, захочет — выцарапает глаз острыми когтями, которые сейчас оставляли глубокие красные полосы на плечах.

«К Мерлину рефлексию», — решил Ремус Люпин и притянул лежавшего под ним мужчину к себе за бедра, вжимаясь собственным возбуждением в чужое.

После отстранился, выдирая из чужих штанов ремень, чтобы тут же их стянуть.

— Если думаешь остаться в штанах, то можешь свалить прямо сейчас, — выразил свою позицию Цзю, выразительно дергая чужой ремень.

— Хорошо, — покладисто отозвался Ремус, легко избавляясь от штанов и белья.

Цзю сглотнул. Хотелось ругаться. И вот не жалеет же природа хозяйства для всяких! Ремус скрыл собственное довольство, поглаживая чужие бедра.

Снова поцелуй, только в этот раз за задницу Цзю лапали без преграды в виде брюк, пробираясь дальше.

— Ты мне всю шею облобызал, — прошипел Цзю, закидывая голову и тяжело дыша.

— Я не виноват, что тебе это нравится, — ответил Люпин со смешком.

Цзю хотел возразить, но в этот момент его ануса коснулись смазанные пальцы, мягко кружа вокруг и даже на фалангу не проникая. Цзю сбился в дыхании, восстанавил подачу воздуха в свой организм и снова захотел возразить, но Люпин опять не дал ему это сделать, наконец, проникнув пальцем целиком.

Когда только успел достать смазку? Цзю прикрыл глаза. Дыхание должно было быть под контролем, он не мог позволить себе стонать как портовая шалава.

Ремус поцеловал его в губы, продолжая растягивать одной рукой, вторую же положил на член Цзю, взяв неспешный темп. Цзю закусил губу, дыша через раз, и вцепился руками в плечи Люпина, не зная оттолкнуть или прижать ближе. Палец внутри описывал небольшую окружность, разминая мягкие стенки, посылая волну мурашек по позвоночнику. Цзю ощущал исходившее изнутри удовольствие, что распространялось по животу волнами, закручиваясь в мелкие спирали, заставляя ноги раздвинуться сильнее. Он даже не сразу заметил, как пальцев стало три, и теперь ему не просто разминали стенки, но и мягко растягивали мышцы, что отдавалось тянущим чувством в заднице.

Люпин вернулся к полюбившейся ему шее. Он не замечал раньше за собой любви к чужим шеям. Но конкретно эту хотелось целовать, облизывать, кусать… Волк внутри требовал вцепиться и пустить кровь. Перегрызть чертову кошачью глотку. Даже прошлый любовник не вызывал такого желания. Ремус бездумно прижался губами к кадыку Снейпа, вдыхая запах трав. Отчего-то Северус пах всегда какими-то травами, хотя и находился всегда рядом с не особо приятно пахнущими зельями.

С кратким чвокающим звуком пальцы покинули тело Цзю. Люпин огладил бедра Шэня, приподнимая его, но тот обхватил его ногами и опрокинул на спину, седлая. Длинные волосы, все еще собранные простой резинкой, были в полном беспорядке. Резинка съехала, и несколько прядей спускались на грудь. Ремус дернулся наверх, хватая резинку с волос, его толкнули в грудь и он упал на спину. Хвост, следуя за резинкой в ловкой ладони, перекинулся через плечо. Люпин замер под оседлавшим его Снейпом, которому волосы совершенно не мешали завести руку за спину и направить член в себя.

Цзю медленно опустился и отклонился назад, опираясь на руки за спиной. Голова будто сама собой запрокинулась, но вслед за тихим вздохом не последовало никаких звуков. Сантиметр за сантиметром Цзю садился все ниже. Член полностью заполнил его, и казалось будто больше некуда, но Цзю не дал себе остановится, пока не ощутил под ягодицами дрожащее тело. Он начал медленно покачиваться, давая себе привыкнуть. На пробу приподнял бедра и сел снова.

Ремус терпел медленные движения, удерживаясь, чтобы не вскинуть бедра навстречу, и позволял Северусу самому задать неспешный ритм, который сводил с ума. Люпина будто качало на волнах. Возбуждение становилось нетерпимым, Ремус крепко держал чужие бедра, навязывая руками собственный темп, но Цзю лишь смотрел из-под полуопущенных век и сжимался, заставляя Ремуса стонать сквозь зубы.

Невыносимый.

Властный.

Как же хочется прогнуть.

Как же хочется сожрать…

Люпин резко провел по его бокам вверх, ласка вышла грубой. Затем по плечам, и с силой надавил на локти, заставляя их прижаться к корпусу. Согнул ноги в коленях, роняя Северуса на себя, и обхватил его, прижимая теснее. Движения стали яростнее, глубже, резче. Ремус слышал тихое скуление около уха, это стало последнее каплей, срывая все тормоза. Длинные волосы лезли в лицо, обдавая приятным горьковатым ароматом с древесными оттенками. Ремус уткнулся носом в висок, вдыхая пикантный теплый запах, узнавая кориандр. Удивительно, но почему-то Ремусу казалось, что это растение как никакое другое подходит Снейпу, несмотря на всю его отчужденность и высокомерие.

Цзю уперся руками в постель, пытаясь подняться, но его едва ли не протаскивало по телу Ремуса от каждого толчка, и осталось разве что мстительно цепляться ногтями в бока. Хриплые стоны стали бесконтрольными, думать о чем-то было просто невозможно. Член Цзю был тесно зажат между двух горячих тел, от чужих движений задница горела огнем, посылая импульсы по позвоночнику вверх. Заканчивались силы терпеть.

Ремус сразу почувствовал дрожь, медленно охватывающую тело Северуса. Он провел рукой по спине, зарылся ладонью в волосы, чуть стягивая в кулаке.

О, Мерлин! Эти волосы сведут его с ума.

Ритм сбился, стал рваным. Цзю напрягся и не выдержал, выгибаясь над Ремусом, который отпустил его и наблюдал снизу великолепную картину — стонущего Северуса. Волосы почти скрывали его лицо, спадая смоляным водопадом, брови заломились в истоме, а прикушенные губы не сдерживали жарких тихих стонов. Северус так сладко и хаотично сжимался, что Ремус не выдержал.

Никто бы не выдержал.

Ремус с силой сжал бедра Снейпа, оставляя явные отпечатки, которые позже обещали стать гематомами.

Цзю зажмурился. Тело отходило от оргазма, становясь слабым. Он медленно сполз с члена и упал рядом полностью без сил. Шею и плечи ломило, бедра все еще дрожали. Цзю думал о ванне, полностью лишенный сил. Ремус легко провел по его спине кончиками пальцев.

— Какого черта я не сделал это еще тогда? — спросил разморенный Ремус.

— Такого, что тогда я бы сломал тебе шею и проклял на вечную импотенцию, — вяло пробубнил Цзю в подушку.

Ремус усмехнулся, но пришлось согласиться.

— Отнести тебя в ванну?

— Сам дойду, Мерлин знает, что от тебя ожидать в ванной, а второго захода я не переживу, — Цзю вытянулся во весь рост, разминая затекшую спину.

Ремус снова усмехнулся. Он ожидал, что Снейп окажется тощим скелетом, поэтому был удивлен крепким мышцам пресса. А эти бедра? Да между ними задохнуться не грех! Люпин хищно облизнулся, но все-таки сдержался, понимая, что сейчас его действительно за поползновения могут и проклясть.

— Я пойду первым, отдыхай пока, — сказал Люпин и поднялся, оборачиваясь только чтобы еще раз осмотреть затраханного зельевара, который только помахал рукой, мол, «да-да, вали».

Люпин знал, что остаться ему не позволят. Но сменить постель самостоятельно, чтобы не смущать домовиков, он был способен. Ремус подумал о том, чтобы прибрать этого дикого кота к рукам. Главное знать подход.

Стоя под тугими струями, Ремус думал. Он осознавал, что Северус Снейп не тот человек, который поклянется в вечной любви и будет прыгать на задних лапах от радости, что кто-то обратил на него внимание. Нет. Снейп совершенно не нуждался во внимании. Он нуждался в свободе. Об этом говорила бледная метка на предплечье, что была поводком для всех пожирателей. Ремус готов был дать ему свободу в обмен на обещание не сбегать. Да и самого Ремуса душили «нормальные» отношения.

Воспоминания о бывшем парне, который совершенно не смущался виснуть на нем на публике, и который в ужасе сбежал, узнав о мохнатой проблеме Люпина, заставили сморщиться.

Ремус мотнул головой, прогоняя из головы мысли о хоть и симпатичном, но крайне пустоголовом пареньке. Люпин вышел из ванны, обернувшись полотенцем, и застал забавную картину: растрепанного и залюбленного Снейпа, который медленно моргал и таращился в стену.

— Свободно, — со смешком сказал Ремус.

Цзю, который до этого был занят исключительно тем, чтобы соскрести себя в кучу, медленно перевел ничего не соображающий взгляд на Ремуса и кивнул. Волосы качнулись в такт.

Эти волосы точно сведут его с ума. Когда Ремус успел стать фетишистом?

Когда Цзю закрылся в ванной, Люпин спокойно перестелил постель, оделся, не позволяя себе думать о том, чтобы остаться, и решил дождаться Северуса, который видимо окончательно застрял в душе. Ремус подошел к ванной и обнаружил, что дверь даже не закрыта полностью. Все еще раздавался шум воды, но Снейп был там слишком долго. Ремус постучался и вошел.

Северус Снейп уснул сидя на полу в душе. Подавив в груди смех, Ремус выключил воду, проверил, что вода все-таки смыла все следы их занятного времяпровождения, и, завернув Северуса в полотенце, поднял. Воспоминание о том, как мило сморщился суровый зельевар и гроза всей школы, Ремус решил сохранить только для себя.

Люпин аккуратно опустил спящего Северуса на кровать. Тот сразу перевернулся на живот и засопел в подушку. Мокрые волосы мгновенно пропитали ткань влагой. Ладно, Ремус позволит это себе только раз. Он аккуратно поднял тяжелые от воды пряди и промокнул их полотенцем от лишней влаги. Расческа призывно лежала на тумбочке рядом, и Ремус закономерно призвался. Только слегка расчешет. И заплетет слабую косу, чтобы окончательно не запутались. Ремус медленно перебирал пряди, пропуская между пальцами, перекладывая. Дыхание спёрло от ощущений. Ремус оставил косу не закрепленной, просто положил рядом.

Люпин поднялся и покинул чужие покои. Ему все же стоит немного восстановить душевное равновесие. И снова сходить в душ. А лучше сразу искупаться в озере с кальмаром, чтобы остудится.

Как прекрасно, что они носят мантии!