Рождественское утро встретило Шэнь Цзю мельтешащими студентами и походом к полумертвому Люпину. Тот упорно пытался пить зелье самостоятельно, но после третьего разбитого флакона из Лунного стекла, Цзю решил, что может и сам запихнуть зелье в этот волчий коврик.

— Я могу сам, — слабо шептал Ремус.

— Люпин, еще два флакона и ты со мной до конца жизни не расплатишься, — кривился Шэнь Цзю. — А на органы тебя уже не разобрать. Ты хоть раз человеческое сердце-то ел?

— Нет, — Ремус хотел выкрикнуть, но получилось только выдохнуть. — Я бы никогда…

— Вот и зря. Не страдал бы так и мог бы сейчас сам себя обслужить, — Цзю смотрел с отвращением. — И был бы полезней в качестве ингредиентов…

Он не понимал Ремуса Люпина. Одно дело убивать ради развлечения, обращать ради забавы… Но ведь на кону стоит твоя жизнь, что может быть важнее? Все умирают только в компании себя самих, так чем это не повод заботиться об единственном, кто останется с тобой до конца?

— Я не могу убить ради…

— Себя? — Цзю состроил издевательски-понимающее лицо, а затем его глаза заледенели. — Ты единственный, ради кого ты должен убивать. Семья? Друзья? Идея? Бредятина для идиотов. Ты и твоя жизнь — вот ради чего стоит становится ублюдком, если этого требуют обстоятельства.

— Ты не прав, — Ремус усмехнулся, прикрыв глаза. Боль отступила, зелье успокоило его внутреннего волка.

— Именно потому что я «не прав», я сейчас жив, здоров и не в Азкабане. Чего не скажешь о вас с дружками.

— Что ты хочешь сказать?

— Я всегда прав, — Цзю поднялся. Пульс Люпина выровнялся, скоро он должен был уснуть. Цзю больше здесь делать было нечего.

— Ты ошибаешься. Не пожалей об этом.

Тихие слова настигли Цзю у двери, но он даже не дернулся. Шэнь Цзю считал, что всегда прав. И жалел он именно в те моменты, когда малодушно думал, что способен ошибаться.

***

И сейчас Шэнь Цзю думал о том, что прикинуться больным было в целом-то хорошей идеей. Три четверти квартета вошли в Большой зал, директор позвал детей за стол, а в руки Цзю попала хлопушка. Цзю с каменным лицом взорвал её, колпак с грифом перекочевал к счастливому директору, который не переставал щебетать обо всем на свете. Когда пришла Трелони, Цзю только лениво скользнул по предсказательнице взглядом. Сам Цзю, даже будучи заклинателем, не смог постигнуть искусство предсказания. Сивилла Трелони не изменяла себе, будучи замотанной в одежду, будто в шторы, и напуская на себя самый загадочный вид.

— Ох! Как вовремя я спустилась, вас ведь уже тринадцать, — она вздохнула и проговорила примету, спеша усесться. Цзю задумчиво обвел взглядом стол и насчитал двенадцать человек, включая его самого и Трелони. Он перевел взгляд на свои колени, на которых растекся рыжим ковром Живоглот, а-ля сильнейший и старейший из заклинателей. Цинфан дернул ухом.

«Шарлатанка, — сделал вывод Цзю. Но стоило его взгляду опуститься на кучу бус, как он замер. — Или нет?»

Бусы обвивали шею женщины, спускаясь длинными петлями до самого пояса. И чуть выше пояса, если приглядется к ауре, слабо пульсировало будто только сформированное золотое ядро. Первая ступень, как у младшего адепта. Очень слабое и хлипкое, снесет первой же прогонкой Ци по меридианам, но оно было.

Шэнь Цзю давно заметил это. Все волшебники обладали золотыми ядрами. Но эти ядра были абсолютно неактивны, будто у зеленых адептов, только встающих на путь заклинательства. И вот такое Шэнь Цзю видел впервые. В этот момент он осознал, что впервые присмотрелся к этой женщине. Сивилла Трелони не была шарлатанкой. Просто так сложилось — то, что было дано ей, не стали развивать, а прирожденным гением она не была. Предсказания — крайне тяжелая наука. К тому же предсказания не более, чем просто предупреждения, а не руководство к действию. Сама Трелони не понимала своей силы, и в этом была проблема.

Пока Шэнь Цзю размышлял, Трелони уже села и завела неспешный разговор.

«Третий глаз», — передразнил про себя Цзю. Никакого третьего глаза не существовало. Все предсказания делались через сложные расчеты, по звездам ли, по датам или крови — не имело значения. Никто не мог заглянуть в будущее. Даже если ты уже прожил эту жизнь, все равно не можешь знать все наперед. Жизнь состоит из решений, которые принимают люди.

[Вы правы хост. Если бы Волдеморт не решился убить Гарри Поттера, то не создал бы себе врага]

— Профессор Люпин задержится с нами, — голос Трелони вырвал Цзю из размышлений, — хотя он сам уверен, что ему недолго осталось. Сначала думалось мне, что в конце года профессор сменится, как обычно, но это не так.

— Его можно понять, — сухо обронила Макгонагалл.

— Но он останется дольше, чем другие профессора защиты, да, — продолжила Трелони. — Много лет назад звезды сменили положение, и судьбы поменялись. Много судеб.

— Это неудивительно, — добродушно произнес Дамблдор. — Все-таки тринадцать лет назад мир магии сильно потрясло.

— Тринадцать? — Трелони моргнула и будто вернулась ненадолго в реальность. — Нет-нет, это было почти пятнадцать лет назад. Точно вам говорю. Как сейчас помню, в один миг почти погаснувшая альфа созвездия Льва, вспыхнула ярко-ярко… В тот момент поменялись судьбы.

За столом воцарилась тишина. Цзю бросил быстрый взгляд на Дамблдора, уверенный, что директор понял, о чем говорит предсказательница-недоучка.

«Директор точно знает что-то, — Цзю мстительно дернул кота на своих коленях за ухо. — И этот тоже знает».

[Директор всегда все знает], — философски отметила система.

— Ну раз профессор Люпин останется с нами надолго, разве были эти изменения к плохому? — хлопнул в ладоши Дамблдор, гриф на его шляпе согласно покачнулся. — Северус, вы ведь следите за состоянием профессора Люпина?

— Да, директор, он в полном порядке, насколько это возможно.

— Вот и прекрасно! Стало быть, он скоро поправится!

И Дамблдор моментально отвлек внимание от скользкой темы.

***

— Сириус Блэк полный идиот, — вздохнул Шэнь Цзю.

Ни Северус Снейп ранее, ни Шэнь Цзю сейчас в этом никогда не сомневались. Но Сириус Блэк умудрялся удивлять.

— Не то, чтобы я мог как-то это оспорить, — ответил только что переставший чахнуть Люпин.

Гарри Поттер сидел на завтраке с настолько хмурым лицом, что его можно было выпускать против дементоров без палочки — те в ужасе разбегутся. А поводом была конфискованная метла, которую они всем педагогическим составом проверяли в учительской.

— Если, конечно, вы, Северус, признаетесь, я сиюсекундно верну Гарри метлу, — поджимала губы Минерва.

— Признаюсь в чем?

— В том, что это ваш подарок.

— Вы переоцениваете накопления скромного зельевара.

— Я трезво оцениваю накопления самого молодого мастера зельеварения в истории магического мира.

Шэнь Цзю молчал. Ремус Люпин смотрел странно. С одной стороны, с чего бы Снейпу дарить такой подарок? Ни с чего. Но с другой стороны, Северус Снейп обладал какой-то своей логикой и принципами. И из-за этого был совершенно непредсказуемым. И наконец, Сириус Блэк действительно мог отправить такой подарок. Ремус тяжело вздохнул. Что бы он ни предполагал, все разваливалось. Он точно чего-то не знает. Или попросту отрицает.

— Нам пора, профессор Макгонагалл, — Люпин бодро поднялся и, приобняв мгновенно зашипевшего зельевара, уволок его из учительской.

Флитвик, колдующий в это время над метлой, усмехнулся:

— Интересные отношения у нашего молодняка.

— Интересней не придумаешь, — задумчиво ответила Минерва.

Тем временем Цзю отбил Люпину ребро, пока его не выпустили на волю. Парочка второкурсников со Слизерина, заставшие картину того, как их декана бессовестно лапают, решили, что у них галлюцинации и дальше отправились по своим делам. Ибо быть такого не может, их декан не какой-то просто человек, их декан — божество в человеческом обличие, и никто не смеет его трогать.

— Люпин, чего тебе надо? — Цзю поправил мантию и отошел на два шага в сторону от Ремуса.

— У нас с Гарри сейчас будет занятие по изучению патронуса, — пояснил Ремус, улыбаясь.

— И? Я еще не закончил с проверкой домашних заданий, зачем ты потащил меня за собой? — Цзю покосился на Люпина.

— Я же говорил, что нужен тот, кто будет контролировать со стороны.

— Попроси профессора Флитвика. Он все-таки мастер чар.

— Они слишко заняты с профессором Макгонагалл. И если бы я отвлек профессора Флитвика, то боюсь меня бы уже закапывали под Гремучей ивой. Профессор Макгонагалл серьезно намерена закончить проверку метлы к матчу с Когтевраном.

Тихо переговариваясь, профессора дошли до кабинета ЗоТИ, около которого уже мялся Гарри Поттер.

— Здравствуй, Гарри, — подал голос Люпин, открывая класс. — Учительская пока занята, поэтому будем здесь.

Цзю возвел глаза к небу. Какого черта он тут делает?

— Профессор Снейп? — Гарри во все глаза уставился на Цзю.

— Меня заставили. Учить я вас не буду.

Люпин усмехнулся, на что Цзю показал ему средний палец из-за спины, чтобы Поттер не заметил. Давнее прошлое босяка и бродяжки вырвалось внезапно. Люпин тихо рассмеялся, пропуская вперед своих гостей. Когда мимо Ремуса проходил Снейп с крайне тухлым лицом, Люпин задумался, а какое проклятие в него прилетит первым, если он сейчас ущипнет гордого змея? Тонкий голосок здравого смысла намекнул, что жизнь дороже секундного веселья.

— Ну что ж, Гарри, профессор Снейп согласился присмотреть за нашим занятием со стороны, просто для подстраховки, поэтому не обращай на него внимание.

Цзю уселся за учительский стол, подперев рукой голову. Люпин в это время начал вещать, походя убирая парты и приманивая огромный сундук, который был способен вместить взрослого человека. Люпин притащил боггарта, предположив, что тот примет воплощения страха — дементора. От того и занятие было больше пробным, потому что Гарри так и не довелось встретиться с дементором лицом к лицу.

Цзю краем уха слушал Ремуса, отмечая насколько легко ему удавалось объяснить механику высших чар. Цзю внимательно всматривался в магов перед собой. Ничего необычного: ни активных ядер, ни развитых каналов. Самые обычные маги.

— А есть другие заклинания против дементоров? — спросил Гарри, тяжело дыша после двадцати минут попыток призвать Патронуса.

— Да, но они не действенные, — Люпин покачал головой.

— Они действенны, если их правильно применять, — лениво подал голос Цзю, — «Motus crepitus» — коллективное заклинание, оттого бесполезно, когда его колдует только один. А «Animae sordidae» обратное патронусу заклинание, и никто из людей не способен вызвать достаточно сильное заклинание, чтобы дементора это отпугнуло.

— Впервые слышу, — Люпин удивленно воззрился на Цзю. Тот как сидел, подперев рукой голову, так и не поменял своей позы.

— Не удивлен, — сухо отозвался Цзю.

— Расскажете, профессор? — Гарри перевел взгляд на Шэня, на что тот вздохнул.

— Пока вы отдыхаете, — Цзю задумался, а затем все же начал: — «Motus crepitus», как я уже сказал, это коллективное заклинание. Оно своего рода приманка для дементоров. Для него берут небольшую хрустальную или лунную сферу и наполняют её сильными эмоциями. Важно, чтобы эмоции были очень яркими и чистыми. Затем эту приманку отправляют подальше и дементоры, как стая, летят за ней. Чем больше разнообразных эмоций, тем вкуснее приманка.

— А второе? — Люпин уже уселся на сундук. Он вспомнил, что слышал о коллективном Патронусе, но чтобы создавать приманку…

— «Animae sordidae»… Буквально переводится как «Грязная душа». Это тоже защитник, но темный. Это чернейшая магия, — Цзю прикрыл глаза. — Дементора может отпугнуть как светлый Патронус, так и слишком темная «Грязь». Но заклинание признано бесполезным, потому что для создания этого заклинания нужно самое отвратительное воспоминание. Человек не способен пережить настолько мощные страдания, чтобы потом у него была возможность для создания Грязного защитника достаточной силы.

Гарри замолчал. В этот момент в его голове появилась мысль попробовать.

— Вашего страха недостаточно, Поттер, — оборвал Цзю размышления Гарри.

[Хост, а вы бы могли создать Грязного защитника]

«Я в курсе».

— Сейчас я вспомнил. Читал о них, кажется, на шестом курсе. Меня тогда еще удивило, зачем было создано это заклинание, раз оно настолько бесполезно?

— В некоторых семьях это заклинание использовали в качестве наказания. Оно представляет собой какое-либо животное, чаще всего в мертвом виде. И веет от него почти как от дементора. Достаточно сильный Грязный защитник способен поглощать эмоции и чувства. Все абсолютно: и хорошие, и плохие. Такой вот карманный, контролируемый дементор.

Гарри передернул плечами, ему показалось, что если он попросит наколдовать темного защитника, то профессор Снейп наколдует. Глаза Северуса Снейпа в момент его рассказа остекленели, будто он уже провалился в самое свое страшное воспоминание.

Гарри не хотел подтверждения своим мыслям.

***

Гриффиндор ожидаемо разбил Когтевран почти всухую. Драко честно болел за синих, но тайком поставил на Грифов, потому что понимал, что Макгонагалл мир перевернет, но сделает так, чтобы «Молния» вернулась в команду до матча. Все же азарт бывшего игрока в квиддич делал из декана Грифов поистине пугающего фаната. Драко бесцельно прогуливался по коридорам. Он думал просто проветрить голову.

Люциус Малфой доверял сыну, но когда Драко после первого курса в красочных эпитетах расписал отцу юного героя, Люциус покачал головой. «Правильные друзья — это хорошо, но и с признанной общественностью правильной стороной нельзя конфликтовать столь явно».

Гарри Поттер был «признанной общественностью правильной стороной». Вступать с ним в открытый конфликт — равнозначно признать себя новым темным лордом. Невыгодно. Выгодно просто уйти в нейтралитет. Все, что мог, Драко сделал. Даже переступил через собственную гордость.

Так почему его до сих пор тянет к проклятым Грифам?

От мыслей Драко отвлек тихий всхлип. Малфой замер и закрутил головой. Он стоял напротив лестницы на площадку между третьим и четвертым этажами. На ступенях никого не было. За всхлипом раздался тихий шепот и рыдания. Драко обошел лестницу и заглянул в нишу. На небольшом выступе сидела Гермиона Грейнджер в слезах, а перед ней на корточках Невилл Лонгботтом.

— Что происходит? — голос Драко был вызывающе громким. Гермиона вздрогнула и подняла голову, Невилл встал перед ней мгновенно, закрывая. — Что случилось?

— Иди, куда шел, Малфой, — спокойно произнес Невилл.

— У меня есть платок, — Драко спокойно достал из кармана белоснежную ткань. — Думаю, он тут пригодится.

Драко потеснил Невилла, отступившего нехотя и державшегося очень близко, и сел рядом с Гермионой немного подвинув её на выступе. Гермиона приняла платок и попыталась привести себя в порядок.

— Это из-за метлы? — Драко перевел взгляд на Невилла и быстро кивнул ему на выступ по другую сторону, произнеся губами: «Сейчас замерзнет». Невилл пристроился с другого бока, и Гермиона оказалась плотно зажата между парнями. — Её же уже вернули.

— Н… Не только, — прошептала Гермиона. — Кор… Короста пропала… Глотик не мог её съесть… Он бы не стал… Он очень умный кот…

— Из-за крысы? — Драко в шоке уставился на Гермиону, которая стала беззвучно плакать в платок. Невилл устало кивнул. Драко набрал в грудь воздух, но Невилл покачал головой.

— Все наладится, Гермиона, — мягко сказал Лонгботтом, приобнимая подругу.

— Даже до Уизли дойдет, что крыса не стоит друга, — вздохнул Драко. Поливать грязью рыжего придурка было бесполезно, только сильнее заведет Гермиону. — Он просто идиот, и до него не сразу доходит. Лучше всех ведь это знаешь.

Драко слабо похлопал девушку по плечу.

— Вот почему даже ты тут сидишь, а он там празднует?! Ладно Гарри, но Рон! — Гермиона всхлипнула. — Ты ненавидишь меня, а все равно сидишь тут!

— Грейнджер, то что ты из маглов, не отменяет того, что ты девушка, — Малфой вздохнул. — Вот если бы ты орала и бесилась, я бы просто облил грязью Уизела.

— И что меняет то, что я девушка? — фыркнула Гермиона, вытирая слезы платком.

— То, что я так воспитан, Грейнджер, — хмыкнул Драко.

— Если я девушка, то, по-твоему, слабая?

— Нет. Дело не в слабости. Слабая ведьма никогда не будет настолько искренне плакать. — Драко уперся локтями в колени, подперев голову. — Как бы мне ни было тошно это признавать, ты — сильная ведьма.

— Да, Гермиона, — Невилл улыбнулся, вытирая слезы со щеки подруги. — Он прав, ты сильная ведьма. Но не всемогущая. Ты просто очень устала. Вот поэтому мы здесь. Сильная ведьма в расстроенных чувствах крайне опасна и для себя, и для окружающих.

— Ага, лично я просто не хочу, чтобы ты разнесла какое-нибудь крыло, — Драко вздохнул. — Вы же, грифы, совершенно неадекватные. А я все-таки планирую доучиться тут.

— Вот змееныш, — усмехнулась Гермиона.

— Какой есть, — развел руками Драко.

Возможно, Драко Малфой пожалеет о том, что вообще вышел из гостинной в этот вечер. Что подошел к той лестнице.

А возможно, это сама судьба, повела его вечером по коридорам, чтобы он смог подступиться к золотому квартету. Ведь им все равно придется встать плечом к плечу против единого врага.