Нокфелл, около штата Вирджиния

Полгода спустя

— Тодд, возьми телефон! — Нил раздражённо чистил зубы в ванной и прихорашивал взлохмаченные дреды.

Перед зеркалом стоял не строгий детектив, семь лет назад спасший мужа и весь Нокфелл от культа Псов Чака, а взъерошенный темнокожий тощий чудак в потёртой белой майке. Нил вяло пытался вдеть костлявую ступню в домашний тапочек, но в пятый раз проскальзывал мимо. Тогда он сделал сильный замах — и это стало фатальной ошибкой. Ступня промахнулась. Большой палец ноги с глухим ударом вписался в угол тумбы. Нещадная боль стрельнула сквозь тело в затылок. Брызнули слёзы. Щётка выскользнула из открытого рта. Зубная паста плюхнулась на нос. Рука взлетела и скинула мыло с раковины. Пятка наступила на него — вжих! — и Нил безвозвратно полетел прямо в ванную занавеску.

Суматошное утро в доме Моррисона-Уайта началось с оркестра десяти будильников и звонка от родителей. Кульминация завершилась тяжёлым грохотом.

Запутавшийся в сорванной занавеске Нил лежал в ванной и держался рукой за гудящую голову. Под шеей неудобно прогнулся упавший ледяной карниз. Непослушные тапочки валялись где-то по углам комнаты — Нил шёпотом наговаривал им статью за причинение тяжкого вреда здоровью. Ноги небрежно свисали с края холодной ванны. Всё тело ныло, но не приятно, как после жаркой ночи с Тоддом, а мучительно, словно после изнурительной пробежки по лестницам офисного центра. Каждая попытка встать приводила к болезненному оханью, зажмуриванию до пятен перед глазами и обращению к святой Марии.

— Трэвис, у меня чп, перезвоню, — за пределами ванны послышался встревоженный голос Тодда. 

Мозолистые руки ухватили тонкие запястья Нила и потянули их вверх.

Кое-как Нил и Тодд дошли до дивана, который стоял посреди уютно обставленной светлой гостиной. Нил медленно, с кряхтением опустился на диванную подушку и облегчённо выдохнул.

— Ты сильно ушибся, — Тодд навис тенью, загородив потолок. На затылок легла грелка со льдом, и Нил шикнул, почувствовав жжение. — Потерпи немного. Визуально ничего страшного.

Нил закрыл глаза и молча лежал минут десять, ожидая, пока перестанут болеть ноги и ныть голова. Утро только наступило, но он уже нагрузил себя до трясучки.

— Дорогой мой, почему нам позвонил Трэвис? — пробормотал Нил, услышав возвращение Тодда. — А твои родители?

— Я им сам позвонил, — прозвучал взволнованный голоса Тодда, и от его дыхания возле уха по телу пробежала приятная дрожь.

— Ты разве вчера не говорил им про отъезд?

— Сказал ещё позавчера, но попросил не беспокоить, — Тодд отдалился вместе с холодной грелкой. — Иначе бы они сразу пришли к дверям и не с пустыми руками. Сам понимаешь, что это нас ещё больше задержит.

— Эта твоя хладнокровность…

Неожиданно губ Нила коснулся сухой тёплый поцелуй.

— Нечестный приём! — глаза моментально распахнулись.

— Я тебя люблю, — игриво подмигнул Тодд.

— Te amo, любимый, — Нил, превозмогая лёгкое головокружение, потянулся за новым поцелуем.

— Кста-ати, Трэвис, — умышленно отстранившись, Тодд поднялся с пола и ушёл, видимо, искать телефон. Оставленный на диване Нил буркнул вслед ругань на испанском. — Да, привет. Нет, ничего серьёзного, — Тодд положил грелку в раковину и вернулся в гостиную. — Нет, я не останусь. Даже за тройную надбавку, — он сумбурно ходил перед проёмом в ванную комнату, трогая свободной рукой то дверную раму, то светло-голубые обои. — Трэв, угомонись, мы уже всё решили. Хеппа возьми, я тебе его лично рекомендую.

Пока Тодд болтал, Нил потянулся к своему телефону. Родители настрочили кучу сообщений с пожеланиями удачной учёбы и дальнейшего продвижения по карьерной лестнице. Передавали Тодду привет. В глубине души Нил хотел позвонить им, но понимал, что разговор затянется надолго, а времени до автобуса осталось всего ничего. Голову заняли вот-вот скорые события: как он с Тоддом будет ехать четырнадцать часов до Чикаго, сидя всё время на неудобных автобусных креслах, как встретится с бывшими одногруппниками, новыми студентами и студентками. Потом состоится несколько открытых конференций с докладом о Нокфелле — когда Нил подумал об этом, его охватило колющее беспокойство. Спустя столько лет рассказывать ужасающие подробности культа, тем более после того, как Тодд…

Он не стал додумывать. Быстро, не желая возвращаться к кошмару, уцепился взглядом за Тодда, который теперь чинил карниз для занавески в ванной. Нашёл время, подумал с теплотой в груди Нил и, наконец, расслабился. Все вещи они упаковали ещё два дня назад, а вчера — перепроверили. С Тоддом всегда был своеобразный порядок. Осталось без происшествий добраться до междугороднего автобуса.

— Ну и как там твой Трэвис? — отшутился Нил, намекая на бесстыжий уход Тодда. — Я тебе ещё не надоел, mi amor?

Конечно, он дурачился. Но вернувшийся в гостиную Тодд пронзил ледяным до остолбенения взглядом.

— Доберёмся до Чикаго, — начал он медленно, монотонно, словно стукнули стрелки старых настенных часов, — и я отдам тебе всё, — в треске его голоса полыхнул такой жар, от которого у Нила в горле пересохло. — От такого предложения ты не сможешь отказаться, — им была поставлена отчётливая точка в наметившемся плане.

Тодд и так был серьёзным всю последнюю неделю. Но со слепым левым глазом под стеклянными очками, расчётливым шагом, с которым он направлялся к Нилу, и аурой беспрекословного доминирования он напоминал главаря мафии в дешёвой гражданской одежде. Как же ему бы подошли смокинг и повязка! Едва Нил вообразил Тодда таким, как похотливая мысль о ролевой игре с допросом начала окутывать разум. Вот Тодд в деловом костюме с галстуком элегантно держал чашку кофе, возвышаясь в кожаном кресле, покачивал размеренно ногой в лакированном чёрном ботинке и принуждал сотворить что угодно одним только видящим правым глазом. Нил готов был раскидаться документами на массивном письменном столе, распластаться на дорогом диване с пледом из шкуры зебры или в золотых узорах, как в одном из кабинетов Трэвиса, быть до удушья зажатым тростью у алой бархатной стены и униженно упасть под вылизанный до блеска ботинок. Он будто знал: в Чикаго они с Тоддом побывают на всех кругах рая, если таковые вообще существовали. Нравились им игры, где ставилась самоцель — плотские утехи для двоих. Ради этого Нил раскроет любое преступление или сам станет преступником под арест Тодда.

***

На улице был конец августа. Природа ещё благоухала живыми травяными запахами, пестрила тёплой вкусной зеленью под ярко-голубым небосводом. Жуки и птицы щебетали, стрекотали, трещали и свистели, летали словно пули, — их трель перебивал смазанный городской шум, издали напоминавший старый офисный кондиционер. Солнце раскалило асфальт до температуры перегретого ствола револьвера. Спасали только прохладные древесные тени и ветер, шумевший как пляжный песок.

Нил стоял в тени на автобусной остановке, привалившись плечом к фонарному столбу. В такую жару он надел жёлтую рубашку с коротким рукавом, широкие обдуваемые штаны и удобные лёгкие кроссовки.

Тодд бродил неподалёку и внешне напоминал заплутавшего туриста: жёсткая джинсовая кепка прикрывала огненные кудри, широкая голубая футболка с нарисованным узором листьев волнами гуляла по низу спины, вдоль которой висел большой потрёпанный портфель военной окраски. На ногах были коричневые шорты и серые сандалии, надетые поверх сотню раз стиранных носков. Тодд пытался разглядывать огромную карту, которую постоянно сдувало ветром, и вертел головой по сторонам.

— Ты знаешь, что навигаторы существуют? — подколол Нил и хитро сощурился, когда Тодд, кое-как свернув непослушную карту, подошёл к остановке.

— Я знаю, что они неточные и часто ломаются, — спокойно ответил Тодд. — Хочешь спросить?

— Хочу.

— Я вспоминал, как определять направление по ветру, времени и солнцу, — пояснил он. — Если мы заблудимся, то хотя бы будем знать, как ориентироваться по карте.

— Или можем спросить дорогу?

У Тодда на лице выразилось изумление, которое в мгновение переменилось на задумчивость.

— Об этом я не подумал, — признался он, поправив фальшивые очки.

Резкий звук автомобильного гудка привлёк внимание Нила. Через дорогу у обочины припарковалась знакомая тюнингованная после сотни ремонтов чёрная Импала. С щелчком открылась дверца, и под шумевшую крону широкого клёна из салона вылез водитель в наполовину расстёгнутой атласной розовой блузке. На носу его блестели солнцезащитные очки-авиаторы — тонированное стекло переливалось подобно пятнам бензина. Блондинистые волосы, отросшие до плеч, трепыхались на сильном ветру.

— Надо же, впервые вижу твою машину на правильной стороне парковки! — съязвил громко и шутливо Тодд.

— Будешь пиздеть, и я отменю все ваши автобусные рейсы! — Трэвис огляделся и, постукивая новой тростью, набалдашник которой украшала гравюра с серебряным котом, перешёл в чёрных с позолоченными узорами брюках и коричневых кожаных туфлях по дороге. — Уайт, — он протянул грубую руку.

Скислив улыбку, Нил пожал ладонь не так охотно, как Тодд сделал после него.

— Ты зачем приехал? Я же говорил, что нам ничего не надо, — поинтересовался Тодд и тут же придержал козырёк кепки — поднялся сильный удушливый ветер.

— Хочу поржать над металлоломом, который увезёт ваши костлявые задницы в сраное Чикаго, — Трэвис поднял авиаторы на лоб и с неприкрытым удовольствием глянул в даль уходившего вниз шоссе. — Почему вы всё ещё не согласились на поездку олл-инклюзив от меня?

— Потому что, сеньор, никуда ты нас не увезёшь, — сказал равнодушно Нил.

— Трэвис, я ведь всё объяснил по телефону, — обречённо выдохнул Тодд, сжав пальцами переносицу.

— Да-да, повышение квалификации, трали-вали, хер мы клали, — цокнул Трэвис, подняв руки. — Но клянусь своей самой лучшей тачкой, что если ты вернёшься хотя бы через неделю, а не ебучие три месяца, мои кенты будут сопровождать и беречь мистера Стрелка как я — свою Импалу.

— Учитывая, сколько раз она разбивалась, ни за что! — махнув рукой, отрезал Тодд. — И я уже тебе дал рекомендацию…

— Хепп?! — Трэвис так громко гаркнул, что у Нила в ушах зазвенело и заныл недавно ушибленный затылок. — Тодд, бля, ты видел, как работает Хепп? Я ему говорю: вот эту хуйню пиши сюда, эту хуйню — туда, а третью — отправляй мне. Он тупой, как столб на повороте по Хай-Хиллс, в который каждый второй восточный въебался. Абсолютно непрошибаемый!

— Может, потому что надо пояснять нормально?

— Не наезжай, Тодд. Я, может, хуёво объясняю, но не настолько, чтобы совсем не понимать, — Трэвис раздражённо повертел кистью перед носом. — Да плевать, просто ты один понимаешь разницу между хуйня и хуйня, которую больше никто не понимает, понимаешь?

— К сожалению, — вздохнул Тодд, безнадёжно глянув в ответ. — Но я отказываюсь.

— Слышь, Уайт, скажи ему! — возмутился Трэвис.

— Ещё одно слово об этом, и я прострелю колесо твоей машины, — Нил давно понял, что самый эффективный метод взаимодействия с Трэвисом — сразу кидать весомую угрозу. Импала часто оказывалась первой мишенью.

У ошалевшего от такой неслыханной дерзости Трэвиса дёрнулся глаз.

— О-ху-еть! Чёрта с два ты это сделаешь, я тебя засужу! — он выставил палец против.

— Тогда ты лишишься превосходного адвоката, сеньор, — Нил усмехнулся, уверенно расправляя плечи.

Трэвис как воды в рот набрал. Нил знал, что точно сделает контрольный выстрел, если потребуется. И Трэвис тоже об этом знал. В Нокфелле их дела по-другому не решались.

— Бля, какие же вы охуевшие оба!..

— Трэ-эви-ис, — неохотно оторвавшись от столба, монотонно процедил Нил. Он смотрел на Трэвиса в упор, будто выжигал на роговице его же имя. Покачал головой и с нажимом, понизив голос до устрашающей ноты, предупредил по слогам: — Не. Надо.

Между их зрительной перестрелкой третьим лишним нелепо встрял Тодд. Пытаясь не выдать признака своего очевидного местонахождения, он переключился на карту, которая вдруг распласталась по лицу из-за нового порыва ветра. В другой момент Нил бы дурашливо засмеялся и начал раззадоривать любимого горе-картографа, но сейчас он неотрывно прицеливался на Трэвиса, представляя, как в его сморщенном от напряжения лбу дымилась кручёная золотая пуля.

— Ладно, похер, — закатив глаза, Трэвис сдался и поднял руки. — Но если передумаете…

— Не передумаем, — Нил победно закончил дуэль.

Иногда ему тоже нравилось играть доминирующую роль, когда дело касалось совместного с Тоддом времяпрепровождения. Поэтому что или кто угодно, вставшее между ними, будет немедленно уничтожено.

— О, наш автобус! — охнул взбалмошный Тодд, наконец отцепив от лица прилипчивую карту.

У края дороги отблесками замаячило серебристо-голубое пятно туристического автобуса. Выглядел транспорт, конечно, не так шикарно, как Тодд показывал на рекламных фотографиях, но Нил был уверен, что доедут они сносно. Лишние деньги пригодятся в Чикаго: Тодд полгода назад начал рассчитывать сумму так, чтобы хватило на комфортное проживание без сильной зависимости от Трэвиса, потому он и Нил сильно экономили на всём — от еды до бензина.

— Ты хотел сказать — мусоровоз, — съязвил Трэвис, рывком опустив авиаторы на нос. Каблуком он нервно колошматил асфальт. — Потом будете ныть: «Ой, надо было послушаться охуенного и пиздатого господина Трэвиса и сесть в его шикарную тачку со всеми удобствами»!

Автобус остановился, и из глушителя на остановку повалил едкий дым. Нил и Тодд отошли в сторону, а вот Трэвису досталось сполна. Скрипучие двери распахнулись кое-как — одному из пассажиров пришлось пнуть их из салона, чтобы выйти на остановку.

— Бля, неужели я вам так мало плачу, что вы решили поехать на этом куске ржавчины с болтами?! — кашляя, громыхал Трэвис. — Вы ж за свою халупу всё полгода назад отдали!

— Мы тратим деньги на другие штучки, — пальцы Нила легонько пробежались по вздёрнувшемуся плечу Трэвиса. Тот хотел что-то спросить, но стоило ему посмотреть на «мистера Стрелка», как моментально запнулся и вновь запыхтел.

— Я пришлю тебе открытку из Чикаго, — Тодд уже садился в автобус и помогал Нилу укладывать спортивную сумку с вещами.

— Да пошли вы на хуй! — бесился брошенный Трэвис. — Три ёбаных месяца — мне проще вас сразу уволить!

Через пыльное окно автобуса под натужно закрывающуюся дверцу Нил послал воздушный поцелуй. В ответ ему выбросили средний палец с золотым кольцом.

Наконец-то Нокфелл и его шумные обитатели остались позади. Можно было расслабиться в кресле.

— Иногда я хочу придушить Трэвиса, — сняв кепку, Тодд с облегчением прогладил вспотевшие волосы.

— Иногда? Я всегда хочу это сделать, — Нил доставал бутылку воды. Его замучило стоять на жаре.

— Потому ты с ним флиртуешь?

— Mi amor, ты прекрасно знаешь, что мой «флирт» для Трэвиса — как выстрел в колено.

— Или в Импалу, — беззлобно усмехнулся Тодд. — Иногда я тебе поражаюсь.

— М? — Нил аккуратно сглотнул воду.

Его щеки нежно коснулась ладонь Тодда. Нил приластился в ответ, прикрыв веки. Более Тодд ничего не сказал.