Ранний подъём дался Тодду тяжело. Из-за периодического приёма препаратов, назначенных психиатром, он перестал понимать время — оно превратилось в состояние «ото сна ко сну». Тодду не хотелось куда-то идти — в нагретой кровати ему было так хорошо и уютно, словно в детском шалаше из подушек и одеял, а главное — безопасно. По крайней мере, таковы были первые ощущения.

Вставать всё равно пришлось. Тодд боялся пропустить доклад по Нокфеллу, а Нил нервничал так сильно, что, перелистывая страницы доклада, метался из угла в угол по квартире и бормотал речь невидимой аудитории.

— Тебе не надо его наизусть зачитывать, — зевая, Тодд протёр глаза кулаками и лёжа потянулся до приятного хруста в спине.

— Святая Мария, там будут репортёры, — Нил продолжал сновать от шкафа до двери. Он вышел в гостиную и прогулялся по ней зигзагами, потом вернулся в спальню, когда Тодд уже небрежно заправил постель. — Какие вопросы они могут задать? Про мою работу? Про документацию? Про сектантов? Про количество памятников с собачьими головами? Про образование Нокфелла? Про Чака? Про Мэйпл? Про…

Его притормозили.

— Ты справишься, — сонно улыбнувшись, Тодд потрепал взъерошенные дреды мужа. — Даже если чего-то не знаешь, можешь сказать «без комментариев». Или как Трэвис…

— Точно не как Трэвис, амиго, — сконфузился Нил. И вдруг взмахнул руками так, что доклад чуть не разлетелся по потолку. — Ох, dios mío, Франческа, сеньорита — мне надо переодеться!

Суета вновь заполнила комнату. Из шкафа на мятую постель ворохом полетели носки, трусы и другая одежда. Потом началась долбящая беготня босыми ногами по паркету. 

— Нашёл! — обнаружив улетевший за кровать галстук, Нил рьяно замахал им, будто флагом.

Он надел привычный костюм с жёлтой рубашкой и проглаженным во вчерашний вечер пиджаком. Тодд тоже нарядился в парадный вид — только рубашка его была голубая, а своего пиджака он не брал. По висячим рукавам было ясно, что в прежнюю форму до конца Тодд так и не вернулся. Галстук ему подвязал Нил.

— Сколько лет прошло, а всё никак не научился, — он стряхнул складки с плеч Тодда и отошёл на пару шагов. — Ох, святая Мария, какой же ты красивый.

Тодд неуклюже почесал нос и откашлялся. Напоследок он засучил рукава и закрутил наручные часы на запястье.

— Я сейчас разденусь и лягу, — шумный вздох Нила вызвал у Тодда недоумение.

— Что я сделал?

— Не знаю, — ладонь Нила шлёпнулась о бедро. — Трахнул?

— О боже… — вылетел смешок, — Нил, это просто часы, — Тодд потёр лоб и надел очки на нос.

— Теперь ты выглядишь как самый сексуальный профессор Чикагского университета, — Нил не смог сдержать улыбку, потому неумело прикрывал её за согнутыми тонкими пальцами.

— Давайте подумаем об этом после вашего доклада, — подыграл Тодд, принимая на себя роль профессора по какому-нибудь скучному гуманитарному предмету. На ум пришла теология, и Тодд представил, как растягивал заунывную богоугодную лекцию на полтора часа. — Буду ждать вас в аудитории, — он сдержанно улыбнулся, вообразив, насколько Нил с его плотскими непристойными капризами вообще готов был слушать что-то о богах и религии. Блудливый грешник и почитатель святой Марии Магдалины, не иначе.

Они поцеловались и вышли из квартиры.

Утренний оранжевый Чикаго встречал их прохладным туманом, шумом вставших в пробках машин, сопровождал работой продуктовых магазинов и канцелярии, окружал бодрящей музыкой, лившейся из кафе, общепита и баров со столиками снаружи, мелькал цветными рекламными баннерами и прохожими, которые торопливо передвигались по мокрому асфальту, шлёпали туфлями, кроссовками, сапогами, собачьими лапами и наконечниками зонтов. Тодд зевал всю дорогу и едва сдерживался, чтобы не ухватить Нила за руку посреди оживлённой улицы. Его немного пугала чужеродность города, в котором легко было заплутать. 

И как он раньше ездил сюда один? Тогда не было давящего чувства преследования, что кто-то может выскочить из-за угла с ломом или на него натравят свору голодных псов. В толпе незнакомцев и холодных солнечных высоток Тодд чувствовал себя шпионом-сектантом в храме эндов. Он почти не дышал, лишь бы не упустить Нила. Касался локтем его рукава, стараясь делать это незаметно.

Нил с дипломатом в руке шёл по правую сторону от Тодда и выглядел по-профессиональному элегантно, словно в будний день направлялся на привычную занудную работу. От него сквозила концентрированная аура серьёзности. Он ступал ровным шагом без засечек и почти не моргал, но Тодд знал, что Нил наверняка размышлял не о докладе про Нокфелл, а представлял себя в роли незадачливого студента под строгим взором профессора. В этом его выдавал нацеленный в одну точку взгляд, тяжёлые вздохи, облизывание губ и нервный, нетерпеливый стук пальцем по ручке дипломата.

Скорый автобус повёз их в район Хайд-Парка прямо до остановки возле университета. Масштаб сооружения потряс Тодда: вид старинного университетского кампуса напоминал фэнтезийный романский каменный городок с готическими арочными сводами, кирпичного цвета треугольными крышами и современным остеклением. Перед парадным входом расстилалась зелёная зона, украшенная деревьями с причудливо изогнутыми стволами, подстриженными сочными лужайками и желтоватыми шаровидными кустами. Главная площадь, по которой гуляли студенты, состояла из множества широких брусчатых троп. Они пересекались, перекрещивались и соединялись по точкам входа в учебные корпуса.

Тодд удивился, что Нила позвали не в высшую школу, где он когда-то был студентом, а сюда — в главное здание.

— Я выступаю уже через пятнадцать минут, — сообщил ему Нил, открыв тяжёлую входную дверь. Прохладный воздух ударил по лицу. Провозившись с пропусками, они прошли дальше.

— Хорошо, — Тодд закружился, осматривая старинное здание изнутри. От изумления он чуть не споткнулся о собственную ногу и, оправившись, стыдливо побежал за Нилом. — Почему ты не учился тут?

— Слишком дорого. В высшей школе было нужное мне направление, — Нил схватил Тодда под локоть и утащил от шумной толпы пробегающих студентов. — И это тоже.

— А почему я учился в университете города, который числился совершенно другим? — Тодд вдруг разочаровался в собственном опыте обучения. 

— Не расстраивайся, амиго, — ободрил Нил, — университеты Нокфелла получали аккредитацию и с ними всё в порядке. Ох, святая Мария, надеюсь, мне не придётся объяснять бюрократию в мэрии и связь с Ноксвиллом…

Когда они почти дошли до нужной аудитории, Нил вновь занервничал. Как бы Тодд его ни успокаивал — без толку. Увидев юных студенток в алых костюмах, он вспомнил вчерашний диалог с Бетти Банни. 

Вдали, у входа, замаячила голова Хиллигана. У адвоката была та же еловых оттенков колючая причёска, а его бледное с азиатскими чертами лицо излучало формальное добродушие.

— Приятно вновь встретиться, мистер Уайт. Мистер Моррисон? — Хиллиган пожал ладонь Тодда. — Вы можете заходить, но осторожнее с трибуной. Она обставлена.

Нил глянул на Тодда таким жалобным тревожным взглядом, словно его собрались отчитать в директорской. Глубоко вздохнув и выдохнув, они кивнули друг другу и открыли дверь вдвоём.

Развернувшаяся огромная аудитория заполнялась, суетилась и шумела, как аншлаг зрителей в амфитеатре перед началом представления. Расстановкой она напоминала многоярусный, разделённый по секторам, зал парламента, где для сотен квиритов проводились заседания римских магистратов, собиралась судебная коллегия или выступал имперский сенат. А внизу, в самом центре на маленькой площадке скромно стояла одинокая резная трибуна, края которой были обставлены микрофонами. Тодд подумал, а будет ли место на ней для доклада. 

Весь первый ряд столов заняла галдевшая пресса в ярких жилетах. Едва Нил и Тодд оказались в зоне видимости, как на них тут же посыпались щелчки затворов, началась беготня камер, поднялся гул вопросов вместе с микрофонами. Всё смешалось в светопреставление — кто-то беспорядочно прыгал и слепил вспышкой, кто-то, толкаясь, мешал обзору, кто-то по десять раз задавал один и тот же вопрос про устройство Химеры и делал это так близко, что заплевал всё ухо. Тодд потерялся в рое прессы и не понимал, где находился, а последнее, что увидел — это Нила, растворившегося как кофе в море журналистов. Их замкнул круг крепких людей в форме — видимо, охраны. Она чёрной непробиваемой стеной выросла перед глазами, окончательно разорвав контакт.

Кто-то схватил растерявшегося Тодда за рукав и потащил по ступенькам вверх. Он мимолётно вспомнил Лизу и как она вела его по подземным катакомбам. Повертел головой, пытаясь собрать мысли в одну точку. Вздохнул — выдохнул. Огляделся. За столами сидели не только студенты, но и полицейские в форме, офицеры со значками, интерны в халатах, профайлеры в деловых костюмах и даже Роада Лонга вдали можно было распознать.

Неужели всем, даже спустя семь лет, настолько был интересен Нокфелл? Неудивительно, что Нил волновался. Теперь Тодд сам переживал за него.

— Какой ажиотаж… — он сел за парту на самой вершине. Рядом пристроились Хиллиган Найт и его коллега, которая назвала себя Агнессой Крауч.

— Мы позвали всех, кто был заинтересован в истории Нокфелла и храме эндов, — Хиллиган с несменяемой улыбкой излучал стойкую уверенность: его и Нила будто бы обучили этому в университете. — Постарались не акцентировать внимание на тебе, Тодд. Ничего, если на «ты»? — Тодд не возражал. Хиллиган продолжил: — Хотя знаю, что ты сделал многое для установки культа Псов, но это вызвало бы ещё больше вопросов к полиции.

— Я не претендую на место главного полицейского, я же даже не юрист, — успокоил Тодд, хотя самого его лихорадило от беспорядочного шума. — Сколько запланировано времени?

— Часа три с перерывом. Думается мне, что затянется всё на часок лишний.

Тодд тоже начал так думать. Он неотрывно смотрел на Нила, который кивал одному человеку и говорил что-то другому, приветствовал третьего и пытался не выронить доклад. Представив себя на его месте, Тодд напрягся и застучал пальцами по столу. Опасно было находиться в толпе — ему ли не знать. Он вспомнил, как однажды наблюдал за собранием райдеров, когда Ночной Призрак веселился в самой гуще событий, где после убийства Грегори Монтегю — Медведя и бывшего лидера Севера — возникло предложение ввести поимённый список. Но там Тодд был в маскировке, а Нил тут — открыт и беззащитен.

Вэйн, который выглядел умным честным детективом, но перевернулся расчётливым озлобленным сообщником Чака, сильно подкосил и самооценку Тодда, и его доверие к полиции и людям в целом. Тодд так и не простил себе чудовищную ошибку, заставившую его попасться в лапы культа.

От напряжения его слепой глаз начал дёргаться. Тодд решил отвлечься и вновь глянул на окружение Нила.

— Это ведь пойдёт в мировые газеты? Я вижу европейскую прессу, — он указал на некоторых журналистов в жилетах.

— А то! Не каждый день к тебе приезжает эксперт по работе с мафией, — подтвердил Хиллиган.

Эксперт? Мафией? Тодд с содроганием прокрутил судебный процесс. Решил остановиться на мысли, что тогда он запутался настолько, что чуть не сошёл с ума. И усмехнулся. Уже сошёл. Храм с его зловонными запахами смерти и душедробительными криками он не забудет никогда.

Аудитория шумела разноголосьем. Гул сливался так, что, вслушавшись, Тодд всё равно ничего не разобрал. Он следил, как Нил оттягивал рукава пиджака и цеплялся за ремень, возле которого обычно висела кобура с револьвером. Взгляды пересеклись на мгновение, но этого хватило, чтобы Тодд успел до дрожи прочувствовать всю нервозность Нила. Шёпотом он пожелал удачи.

Нил взошёл за трибуну, рядом с которой стоял вытянутый баннер с кричащим названием: «Псы Нокфелла — второй Джонстаун». Ниже была приписка: «Лекция Нила Уайта, юриста, который расскажет вам о храме эндов и что есть Нокфелл». Послышался стук в микрофон — в аудитории за секунду наступило мертвенное молчание.

У Тодда поднялось давление из-за резко возникшей тишины.

— Здравствуйте, уважаемые слушатели, коллеги и представители прессы, — Нил положил доклад на трибуну и прохрипел горлом. Чувствовалось его напряжение. — Сегодня я проведу для вас лекцию на тему сектантской общины Нокфелла, после которой вы сможете задать ваши вопросы. Начнём с того, как дело появилось — это было предумышленное убийство мотоциклиста Диего Кортеса, которому местные дали прозвище «Маньяк».

Тодд сидел как на иголках. Говорил Нил, а весь страх выступления передавался на него, хотя сам он бывал на съезде читателей в городской библиотеке и выступал в качестве лектора по истории для пары десятков человек. Но для подобного масштаба и уровня интеллигенции — никогда. Здесь воцарилась такая атмосфера, словно лучшие умы мира собрались разгадывать тайну Бермудского треугольника, и хотя Тодд знал, что никакой тайны нет, он ощущал значимость и ценность происходящего события. Это был как некий обряд посвящения в ряды гениев, даже учёных. И Нил говорил вполне уверенно, конечно, не идеально и иногда растягивал гласные, зато по делу, лаконично, с привычными подколками, после которых в зале слышались смешки. Никто не перебивал — всем было интересно. 

Чем дольше Тодд слушал Нила, тем сильнее им гордился. Ох, он был так горд, что когда вспомнил о замужестве, не поверил собственным воспоминаниям и впервые пожалел, что они не носили кольца. Кто этот классный умный обаятельный мужчина в костюме, на которого все смотрели и кого с вниманием слушали? Это мой муж! Теперь Тодд нервничал из-за того, что сам казался наивным глупцом, и боялся, что Нила кто-нибудь отберёт. Ну уж нет — такого он не допустит. Тодд был готов защищать его от каверзных вопросов, если это потребуется, или сам будет слушать по три часа исторические лекции. Он скрыл часть лица за кулаками, опасаясь, что его чудаковатую улыбку кто-нибудь заметит. Или его вовсе посчитают сумасшедшим. Плевать, что так и было — Тодд понимал, что никогда он Нилу не даст дочитать трёхчасовую лекцию, если они окажутся вдвоём в одной комнате. Ну и кто теперь был незадачливым студентом, а кто — профессором с серьёзным взором? Нил именно так на всех сейчас и смотрел. Никогда ещё Тодд не чувствовал себя таким фанатом.

Глазом он выловил, как кто-то из следователей сделал пометки, когда Нил упомянул конструктор Химеры: части модели мотоциклов Сузуки и КТМ. На секунду в голове мелькнули образы Клэр. Тодду пришлось незаметно ущипнуть себя до боли. Отпустило.

Почти все встрепенулись и навострили уши, едва прозвучало имя Джима Джонсона.

— Этот мужик натворил шума ещё в Нью-Джерси, — шепталась с Хиллиганом Агнесса. — И в Вегасе. И в Вайоминге, да везде.

— Слышала о чертежах его проектов?

— Да. Он учёный, помешанный на оживлении машин.

На их шёпот шикнул полицейский, сидевший рядом ниже. Тодд молча слушал Нила. Тот начал рассказывать о белом ноутбуке — ещё одном загадочном изобретении Джима. Дальше в лекции пошла предыстория Нокфелла и причины массовой запутанности.

Спустя полтора часа был объявлен перерыв. Тодд всё время как будто не дышал и горел желанием похвалить мужа, но стоило ему встать, как на Нила обрушились репортёры. В основном все спрашивали про работу полиции Нокфелла, существование подземного города и пропавшие чертежи Джима Джонсона. Нил тонул в перекрёстных вопросах, а Тодд не знал, как вытащить его оттуда.

— Пойдём-ка передохнём, — предложил спокойно Хиллиган. — Он справится.

Нил остался на растерзании представителей прессы.

— А студентам дадут возможность задавать вопросы? — спросил Тодд, встав у стены коридора, где галдели и сновали люди.

— Вряд ли. Будь эта лекция только для студентов, не звали бы прессу, — усмехнулся Хиллиган. — Университет сейчас делает себе рекламу.

— Зачем реклама учреждению, которое и так на высоких мировых позициях? — недоумевал Тодд.

— Чтобы их подтвердить. Нил — студент из их школы, и он добился колоссального успеха. Смотри, они его на части разорвут.

Тодд в растерянности задумался. А захочет ли Нил остаться в Чикаго в качестве лектора? По правде, Тодду не хотелось находиться в городе дольше запланированного времени. Нокфелл был слишком знакомый, слишком родной, там столько приятных воспоминаний — кроме сектантов, разумеется, — что от них одних становилось хорошо. Да и что скажет Трэвис? Хотя ему-то какое было дело.

— Не загоняйся раньше времени, — видимо, Хиллиган как-то считал потуги Тодда взвесить все за и против. — Есть одно дело, которое я хочу предложить Уайту вместо практики.

— Дело?

— Да, временная работа с напарницей. Пока не буду заранее говорить, что за расследование, но, полагаю, это будет повеселее подготовки к лекциям и беготни за стажёрами.

***

Пять часов с двумя перерывами Нил и Тодд пробыли в университете. Они могли уйти раньше, стоило только сказать, но Нил расхрабрился и ему понравилось отвечать на вопросы. А вот Тодд вымотался ловить его в коридоре, в аудитории и на этажах — за все пять часов они и словом не обмолвились.

Тодд признался, что скучал по офису Трэвиса, где он тихо сидел в кабинете, высчитывал стоимость повреждений машин и мотоциклов и рассчитывал сумму на аукционы с громких разрушительных заездов. Ещё было много договорённостей со страховыми компаниями, звонки в которые уже делал Нил. Пыльно, без смертей и все в восторге.

Вчерашний вечер закрался в голову. Нил заговорил о ребёнке. Что лучше: папа, преподающий в элитном университете США, или папа, который ошивался в офисе бизнесмена-автолюбителя с сомнительной репутацией? Ответ был очевиден. Тодду стало невыносимо от этой мысли. Он не хотел ни уезжать из Нокфелла, ни напрягать себя дополнительными обязанностями. Хотелось просто жить с Нилом до конца дней, иногда смотреть незамысловатые передачи, читать научные книги и журналы и периодически пробовать себя в чём-то новом. Например, в гольфе. А почему нет? Тодд прикинул, что выглядел бы как пижон: в белой форме с белой кепкой и в высоких белых носках. По-особенному, по-богатому держал бы серебристую клюшку, которую протирал дорогой белой тряпкой после каждого удара. И Тодд был бы не такой, как Трэвис — тот наверняка захочет превратить мирный тихий гольф в минное поле, где при каждом попадании в лунку громыхал бы взрыв. Или Тодд активнее начал бы изучать историю Нокфелла, как сделал Нил для подготовки к докладу. Он вспоминал, как неделями помогал ему с текстом, и успокоился, отыскав в памяти нытьё Нила, что тот не любил копаться в архивах.

— Эй, амиго, — тихо и так приятно знакомо прогудело возле уха.

Тодд подпрыгнул. Нил, счастливый, стоял рядом, наконец, без вездесущей прессы. Безумно хотелось по-домашнему его обнять.

— Это было невероятно долго, — выдохнул после испуга Тодд, едва сдерживая себя от объятий. — Ты как? — он тепло улыбнулся. — Отлично выступил, кстати. Мне понравилось, как ты ровно штробил лекцию и грамотно укладывал все нити с Джонсоном. Очень интересно слушалось. На самом деле, я был даже в смятении, насколько хорошо получилось, — Тодд чувствовал, как горели щёки от собственных комплиментов. — Я бы даже сказал, что очень-очень горд за тебя. Поздравляю.

— Мои извинения, сеньор, — Нил по-наивному втягивал голову в плечи, будто стеснялся или что-то прятал за спиной, но очень хотел показать. — Я в полном восторге!

Он бегло огляделся, после чего утащил Тодда в проём между колоннами и принялся зацеловывать лицо. Тодд аж поперхнулся от внезапности.

— Как же я скучал, не представляешь! — скулил Нил.

— Нас же застукают! — всполошился Тодд, хотя думал абсолютно так же, но когда Нил начал торопливо тянуть его за галстук, трогать очки и взъерошивать волосы, он занервничал.

Тодд услышал шаги и тут же оторвал Нила от себя. К ним приближался Хиллиган.

— Тебя тоже застали репортёры? — адвокат вопросительно глянул на Тодда, который ошалело поправлял скошенные очки, галстук и выдавливал нервную улыбку. На левой щеке Тодд чувствовал след от поцелуя Нила.

— Ага… вроде того, — он был на сто процентов уверен, что ему не поверили.

Нил удовлетворённо щурился и выглядел совершенно невинно. 

— Что ж, я одолжу у тебя Уайта, — Хиллиган снова показал уверенную улыбку. — Обещаю вернуть через пять минут.

Теперь Нил вопросительно посмотрел на Тодда.

— Я в порядке, — объяснил Тодд. — Там Хиллиган по какому-то делу тебя звал.

— Тогда оставайся тут, амиго. Скоро вернусь.

***

— Так ты согласился? — Тодд разламывал круассан над блюдцем. За почти шесть часов без еды желудок начал ныть.

В кофейне, где сидели Тодд и Нил, играл джаз и витал запах кофейных зёрен и свежей выпечки. Чувствовалась та атмосфера, которая представлялась по приезде в Чикаго. Но Тодд был вымотан, чтобы проявлять восхищение. Сил хватало на размеренное, медитативное перемешивание сахара в чае.

— Пока только на встречу, — Нил сам выглядел уставшим. Подложив ладонь под голову, он разглядывал улицу за винтажным стеклом. — Хиллиган сказал, что о деле узнаю на месте, — пальцы глухо стукнули по деревянной столешнице, — подловить на интерес хочет.

— Тебе ещё надо на курсы отходить, подумай о времени.

— Я постоянно о нём думаю, — Нил откинулся на спинку кованого стула. — Меня попросили ещё составить материал по Нокфеллу для университета, но я пока отказался.

Тодд не подал вида, что обрадовался. Потом мысленно стукнул себя, ведь Нил отлично выступил на лекции. Хотел бы он, чтобы Нил так выступил ещё раз? Разумеется. Но только в Нокфелле. Теперь Тодд чувствовал себя эгоистом, хотя был счастлив за мужа.

— Думаю, ты сделал всё правильно, — поддержал Тодд. В рот поместился кусок круассана — он показался до хруста приторным.

— Сильно голоден?

— Как видишь, — Тодд с причмокиванием допил чай, разбавляя им неприятный вкус. — О, святая Мария! — без улыбки отставил он чашку.

— Эй, не передразнивай, — Нил шутливо надул губы.

— Знаешь, я думал, что ты мне говорил вчера, — положив локти на стол, Тодд внимательно глянул на мужа сквозь очки. — Извини, я был не в духе и это правда застало врасплох.

— Не думай сейчас об этом, — отрешённый взгляд Нила вновь покосился в сторону — на улицу за окном. — Это мимолётные слова.

— Ты сказал про пять лет.

— Я просто вспоминал своих родителей. И семью. И вообще про нормальность, как мы в ней выглядим.

Почему-то этот диалог начинал раздражать Нила. Тодд заметил, как он стал уходить в какую-то другую тему, которую он раньше от него никогда не слышал. Впервые за всё время совместной жизни глубоко в душе засвербело давящее беспокойство, которому нельзя было дать определённого названия.

— Если что-то случилось, то скажи мне, — попросил смятенно Тодд. — Ты сегодня отлично держался, и до этого всё было хорошо. Прошу, мне важно всё, что ты говоришь.

Нил упорно молчал. У Тодда складывалось впечатление, что странности появились после визита Хиллигана с предложением поработать в детективном отделе. А потом он вспомнил, что ещё раньше — с визита к Бетти Банни. Пять лет Нил думал о детях. Эти пять лет теперь висели перед Тоддом клеймом невнимательности. Но он правда не мог вспомнить ни одного намёка.

— Тодд, — Нил вдруг выпрямился и глянул на него со всей серьёзностью, — если я возьмусь за дело, пообещай, что не будешь задавать вопросов, как-либо вмешиваться в следствие, препятствовать ему и предпринимать попытки узнать детали. Или попроси меня отказаться.

Застал врасплох снова. Тодд не видел Нила таким со времени выстрела после аварии в Импале Трэвиса, когда Нил представился «мистером Уайтом». Да что, чёрт возьми, произошло в диалоге с Хиллиганом?

— К чему такая серьёзность? Я и так не вмешивался в следствие, — конечно, Тодд понимал, что приврал. Нил никогда не скрывал от него этапы расследования культа Нокфелла. Здесь же он заявил о сокрытии напрямую. — То есть, ладно. Подожди, — он сжал переносицу и переформулировал вопрос: — тебе нужно это дело?

Нил вновь застопорился.

— Сначала я не хотел. Точнее, хотел, но я не могу объяснить. Я решил, что мне это важно. Не могу сказать, — он говорил пространно, без конкретики. Не похоже на него.

— Почему?

— Потому что ты гражданский, Тодд, — Нил вновь откинулся на спинку стула. — Вот потому я у тебя прошу обещание.

У Тодда в голове морозился единственный вопрос: что стало причиной? Он долго переваривал разные варианты, пока не осознал — Нил отталкивал его от конкретного следствия.

— Тогда позволь мне узнать, — Тодд напрягся, — насколько это серьёзно? Ты можешь пострадать?

— Это же полиция, — Нил немного расслабился. — Но я буду работать только как напарник следователя. Всю опасную работу, если она будет, возьмёт оперативный отдел.

Теперь Тодду стало поспокойнее.

— Хорошо, ладно. Ты можешь делать, как посчитаешь нужным.

— Ты должен пообещать.

— Я обещаю, Нил. Лезть не буду, что бы ни случилось.

На омрачённом лице Нила вновь засияли глаза и заиграла улыбка.