– Однажды, – задумчиво произносит Инга, вглядываясь в монитор. – Однажды какой-нибудь художник кинул в предложку артопаблика девушку с размером груди меньше пятого, и у него отвалилась жопа.
Мы с Алькой давимся чаем, а Марго от неожиданности едва не попадает себе косметическим карандашом в глаз. Вроде могли бы и привыкнуть, не первый месяц вместе живём.
– А что? – возмущается Вербицкая. – Нет, ну вы видели, сколько там порнухи? Я столько за всю жизнь не посмотрю, сколько тут наваяли. Эльфоёбы херовы. Тут жопа скорее не у художника отвалится, а у этой, нарисованной. С такими тонкими ногами и талией трудно удерживать такую жопу.
– Вас посетила полиция реализма? – смеётся Аля. – Слушай, забей.
– Я теперь не усну. За жопу переживаю.
Лично я считаю, что один из главных талантов Инги – умение ругаться спокойно, уверенно и свободно. Если бы она стала носителем языка, иностранец мог бы и не заподозрить поначалу, что примерно половина её фраз строится на матерщине. Ну разве что по реакции русскоговорящих слушателей бы догадался. Инга выражается, когда ей весело, когда ей грустно, когда ей скучно и когда ей никак. В общем, почти всегда. И отказываться от этого не собирается.
Недавно после прохождения собеседования на новую работу она получила письмо от эйчара. На собеседовании эйчар не услышал ничего криминального, но не поленился найти Ингу в соцсетях и был поражён в самое сердце наличием постов с ненормативной лексикой на её стене вконтакте.
«Ну и нахуя такая работа, если там нельзя говорить, как все вокруг пизданулись?» – прокомментировала она. Подработку, кстати, в итоге нашла. Даже две.
Это меня совсем не удивляет: Инга матерится через слово, но проработала три года вожатой в детском лагере без единой жалобы на непрофессиональное поведение. Она умеет ставить палатку, разводить костёр почти в любую погоду, играть на гитаре три блатных аккорда и перекрикивать целый отряд вопящих детей. А ещё обниматься так, что от её хватки словно вот-вот треснут рёбра.
Инга едва ли не последний человек, о котором думаешь как о творческой натуре. Но больше, чем походы, она любит только изображать пейзажи, птиц и животных. Вольными, размашистыми мазками краски или слегка грязноватыми, но точными штрихами карандаша. Как-то я спросила, почему она не пишет портреты.
«Но я пишу», – Инга развернула передо мной скетчбук с яркими набросками нашей комнаты, как будто ещё более уютной и сказочной, чем на самом деле. Каждый огонёк гирлянды, каждая обёртка из-под чипсов, каждая разноцветная подушка... Все предметы были на своём месте. – «Это вот наш общий портрет».
В нашем холодильнике регулярно появляется пиво, а в шкафу – напитки покрепче, и ни для кого не секрет, что мы явно не думаем о вступлении в общество трезвости, но я ни разу не видела, чтобы она, выпив, сделала или сказала что-то злое.
Как бы странно это ни звучало, Инга едва ли не самый ответственный человек из всех, кого я знаю. Что, впрочем, не мешает ей устраивать душевные алковечера накануне рабочей недели и шутить про отвалившиеся жопы.
Я долго думала о том, как ей вообще пришло в голову просто взять и предложить незнакомому человеку снимать вместе квартиру. Ага, вот так запросто привела меня к себе знакомиться с соседками и предложила помочь побыстрее найти работу, чтоб нам всем на оплату жилья хватало. Не представляю, сколько лет должно пройти, чтобы я сделала для кого-либо то же самое, что она сделала для меня. Наверное, я столько не проживу.
Спасибо ей за то, что уронила на меня доску для сёрфинга. И за всё, что случилось после.
Может, это инфантильность или что-то такое, но когда я переехала, я не могла перестать наслаждаться ничегонеделанием. До сих пор не могу. Вспоминая учёбу со всеми выполненными вовремя домашками, с бесконечными олимпиадами, со слезами из-за полученных четвёрок, я удивляюсь, как я вообще всё это выдерживала. Закончила престижную школу, сдала экзамены и уехала в другой город, чтобы работать курьером и бухать. Прямо страшилка для хороших учениц и хороших девочек. Я в курсе, я же сама была хорошей девочкой.
Но, как бы то ни было, теперь у меня лучше получается выбирать, чем я хочу заняться. Приятно, например, смотреть фильмы и читать книги в оригинале просто потому, что я умею и могу, а не потому, что не освоить английский язык на высоком уровне – стыдно для отличницы. Приятно изредка переводить на досуге посты с тамблера и короткие комиксы, чтобы незнакомцы в интернете искренне говорили тебе «спасибо». Летом я сделаю то, что должна была сделать больше полугода назад – подам документы в лингвистический. А пока…
Может, на выходных съездить куда-нибудь с девочками? Даже если это будет просто ближайший бар.
– Хочешь, перестань админить в художественном паблике, – предлагает Марго, и я отвлекаюсь от размышлений о будущем.
– А кто тогда будет вносить годный контент? – Инга качает головой. – Кто спасёт людей от кривых сисек и жоп? Арс, брось мне курилку, хочу посмотреть.
– Герой, которого мы заслужили, – замечаю я, протягивая ей недавно появившийся у нас бонг. Ну а что? Мы его вернём владельцу, когда опробуем, так что это даже почти законно.
– Ты прям какой-то внебрачный ребёнок этих… Джея и Молчаливого Боба, – Марго закатывает глаза. То ли выказывает неодобрение, то ли ей так удобнее краситься.
Инга поворачивается к нам и довольно улыбается:
– А можно написать это на моей могиле?
– На надгробии.
– Вот зануда! Это значит «да»?
– Это значит «да».