– Раз-два, тяни!

Здоровенная картонная коробка падает со шкафа, больно задевает меня по плечу и летит в руки Марго. Та, не удержавшись на ногах, приземляется на матрас. Из приоткрывшейся коробки вываливается всякий хлам: ярко-красный серпантин, пустая пластиковая бутылка, маленькая статуэтка многорукого индийского божества…

– Я умерла? – приглушённо интересуется наша королева, высунув голову из стопки старых журналов.

Качаю головой и сажусь на корточки рядом с ней.

– Мне кажется, или в твоём голосе звучит надежда?

Учитывая то, что мы уже полдня потратили на уборку квартиры и явно потратим столько же на разбор всего найденного барахла, могу её понять. Несколько месяцев назад назад всё мыли, чистили и разбирали Инга с Алькой, а вот теперь настала наша очередь.

Вообще мы собирались заняться этим в конце марта. Но, собираясь куда-то, Марго случайно опрокинула контейнер со сверчками, и пока мы загоняли их обратно, стало ясно, что среди валяющейся повсюду сменной одежды, а ещё акварели, фантиков от конфет и банок из-под пива раз плюнуть потерять сверчка или что-нибудь поважнее. Пришлось убраться, чтобы изловить всех насекомых, потом убраться после ловли насекомых и, наконец, убраться окончательно, чтобы не пришлось в ближайшее время делать это снова.

Груда неожиданно найденных вещей росла, вокруг становилось чище, а Кошь с интересом наблюдала за нами из террариума и трогала стекло лапкой. Мы бы, наверное, и у неё порядок навели, но к тому моменту, как мне пришло это в голову, словом «порядок» хотелось разве что ругаться. Даже Марго в итоге отменила свои планы и заказала доставку пиццы.

«Последняя коробка – и всё», – договорились мы, и я полезла на шкаф. И вот нате вам – сплошной мусор и то ли Вишну, то ли Кришна с ехидной улыбкой во всё лицо. Было бы ради чего стараться.

– Погнали, – повернувшись к Марго, я успеваю увидеть, как она, совершенно по- детски оттопырив нижнюю губу, показывает коробке средний палец. – Бутылка, ленточки, журналы, мармелад дветыщидесятого года производства.

– В мусор, – протягиваю ей пустой пакет. – Что там ещё есть?

– Презервативы, яойная манга, рабочая тетрадь… Типа умна и ко всему готова? – Марго смеётся, но откладывает всё перечисленное в сторону.

– Себе оставишь?

– Елизарову подарю. Это мой коллега. Он дебил.

– Мангу надо сначала самим прочитать, потом дарить, – замечаю я, разглядывая обложку. – Представь лицо Инги, когда она это увидит.

– О господи.

– Да.

Пару минут мы переглядываемся и хихикаем, затем возвращаемся к сортировке. На самом деле мне нравится делать что-то сообща, даже если это всего лишь уборка и копание в пыли. Мы с Марго нечасто проводим время вместе, если рядом нет других девочек. Иногда нам просто не о чем говорить, иногда я в принципе не в настроении для разговоров.

Мы ещё не стали подругами, но я пытаюсь с чего-то начать.

– Арс! – Марго неожиданно начинает хлопать в ладоши. – Бинго!

Я даже не придираюсь по поводу того, что она неправильно использует это слово. Не каждый же день находишь у себя дома настоящую машинку для стрижки.

– Я в десятом классе хотела висок себе выбрить, – вспоминаю я.

Марго отодвигает коробку, уставившись на меня во все глаза.

– Ого! А чего передумала, может, тебе бы хорошо было?

– Не знаю. Я как-то и так слишком много…

– Получала пизды? – она понимающе кивает, и мне становится смешно.

– Не знала, что ты так говоришь.

– Это мама так говорит. «Маргарита, увижу тебя с этим безобразием ещё раз, и ты получишь пизды», – нарочито высоким голосом раздражённо произносит она, закатывая глаза.

Интересно. Никогда раньше Марго не рассказывала о своих родителях. Подразумевалось, что они где-то есть, но кто они, где живут, как относятся к ней – всё это оставалось загадкой. Марго не говорила, мы не спрашивали. И, судя по тому, какую гримасу она скорчила, изображая мать, правильно делали.

Я бы и сейчас промолчала, но что-то здесь не складывается. Марго кажется такой уверенной в себе. Сложно представить, что ей могут указывать, что она должна делать.

– Правда? До сих пор?

– То есть говорила бы, если б я её слушала, – королева пожимает плечами. – Но вообще все мои эксперименты с внешностью примерно так и заканчивались. Я как впервые волосы покрасила, думала, её удар хватит. А после пирсинга что началось! «Жопу себе проколи», вот это вот всё.

– И проколола?

– И проколола. Ну, почти, – добавляет она, хитро улыбнувшись.

– Наверное, в этом все родители одинаковые, – отвечаю я, потому что не могу придумать, что ещё сказать.

– Вот им и завидно, понимаешь? – одобрительно покивав собственной мудрости, Марго включает машинку для стрижки. Тут же вздрагивает, словно не ожидала раздавшегося глухого жужжания, но радостно заявляет:

– Работает! Может... Исполним твою мечту?

Поначалу идея кажется мне безумной. Садясь на табурет посреди комнаты, я всё ещё прикидываю, как поступить, если мне не понравится результат. Носить шапку? Притворяться, что это не я тут пыталась выглядеть крутой, и это вообще не моя голова?

– Слева или справа?

– Я не…

– Да, справа, по-моему, у тебя эта сторона лица лучше выглядит.

То ли обидеться, то ли принять за комплимент.

А Марго тем временем подносит машинку к моему виску, и длинные спутанные пряди падают мне на колени, рассыпаются по полу. Но, кажется, их многовато для…

– Ой, нет, нет-нет-нет! – её причитания подсказывают мне, что дело плохо. В принципе, этого стоило ожидать. А я почему-то почти спокойна. По крайней мере, Марго явно расстроена сильнее меня.

– Что там?

– Арс, прости, я идиотка! Машинка волосы зажевала, а потом… Там почти до затылка…

Осторожно дотрагиваюсь до виска, провожу рукой дальше. Не знаю, как это выглядит со стороны, но на ощупь похоже на здоровенную проплешину. Хотя, может, это даже к лучшему. Разве что идея становится чуть более безумной.

– Я правда не знала, думала, нормально получится…

– Да сбривай всё.

От удивления она даже перестаёт извиняться.

– Чего?

– Серьёзно, – зажмуриваюсь, пытаясь не слушать отчаянные вопли здравого смысла. – Давай.

Пока Марго ищет обучающее видео в интернете, меняет насадку и уже более осторожно продолжает колдовать над моей стрижкой, я так и сижу зажмурившись. Жужжащий звук машинки, бодрый голос парикмахерши из видео, сердитое шипение Марго – постепенно всё сливается в неровный гул. Наверное, это похоже на медитацию, только сидеть неудобно, табурет жёсткий и голову мою поворачивают туда-сюда.

И когда, наконец, становится тихо, я открываю глаза, как будто впервые чувствуя невозможную лёгкость. Неужели они были такими тяжёлыми, сковывающими движение – мои волосы?

– Как? – спрашиваю, но Марго просто подталкивает меня к зеркалу:

– Смотри.

Я смотрю. И ничего не понимаю.

Разве я всегда выглядела так? Я вижу свои уши, свои брови, неожиданно заострившийся подбородок, и это кажется настолько странным, что хочется закрыть глаза руками. Но потом я начинаю вспоминать: восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый класс… Я всё время пряталась за волосами. Когда мне казалось, что на меня смотрят, я наклонялась так, чтобы меня не было видно. Сложно найти хоть одну мою фотографию, где я открываю больше половины лица.

А теперь я не могу прятаться. И мне будет легче научиться держать голову выше.

– Арс… Ты плачешь?

– Сама ты плачешь.