Колокольчик на языке цветов означает смирение и верность, символ полной открытости. Но в более ранние времена его называли "колоколом ведьм", а означало ли это предупреждение, дурной знак тому, кто его сорвет или оберег от колдовства, зависело от местности. Цветы колокольчика активно использовались в колдовстве: сорванный на рассвете, прикреплялся на ставни для приворота или клался в ботинок для привлечения удачи.

Это было, по меньшей мере, странно. Николь все так же весело щебетала над ухом и время от времени намекала на скорый сюрприз, которого и сама ждала с огромным нетерпением. Одноклассники больше не кидали косых взглядов, привыкнув к ней и позволяя привыкнуть к ним. Мэри время от времени делала мысленные заметки об особенностях каждого из них, и что от них можно было бы ожидать. Она стала прикидывать, сколько еще ливрийцев могло быть в ее классе, в школе. Стала вздрагивать от резких прикосновений, ощущая их, словно кожа стала одним оголенным проводом. Первые дни, приходя домой, она так уставала, что снимала с себя одежду, буквально швыряя ее на стул, на кровать, и ходила почти без нее до самого вечера или до тренировки во дворце. Даже самая любимая одежда душила, была неприятной до невозможности. Но проблема была не в одежде. Нервы Мэри были на пределе, ей хотелось содрать собственную кожу, потому что даже она была неудобной, причиняющей боль и дискомфорт. Только от колец девушка не могла отказаться, иногда даже забывая снять их перед сном.

Она хотела загрузить себя тренировками, но сил не всегда хватало даже на домашку и ежедневную гигиену. Она либо мельтешила из угла в угол, либо сидела сломанной куклой, либо лежала пластом и ненавидела себя. Она не винила в своем состоянии Марка и ту ситуацию, после которой ее голова не переставала думать и размышлять. Она ненавидела саму себя за то, что потеряла контроль над собой и не могла взять себя в руки.

Ей снились сны. Много. Большая часть из них — переживания событий прошлого, ее страхи и просто гора бессмыслицы, которую мозг даже не мог нормально вспомнить после пробуждения. Она сходила с ума. Бесконечный гул собственных мыслей не давал отдохнуть даже ночью. Потом она два часа сидела с пустым взглядом на кровати в одном лифчике и юбке, качаясь из стороны в сторону. И отрубилась. Она обнаружила себя проснувшейся в кошмарно неудобной позе, с опустевшей ноющей от очередной мигрени головой. За окном — огненное зарево. На телефоне — вечер субботы. Она проспала больше суток. Хорошо хоть додумалась написать сообщение папе, чтобы он ее не трогал, ведь она очень устала.

— Как ты, цветочек? Отдохнула? — заботливо спросил Август, оказавшийся на кухне, а после пошел по направлению к чайнику и холодильнику. — Чаю? Или, может, поешь? Я приготовил мясную запеканку.

Мариэлла смогла лишь слабо улыбнуться и кивком согласиться на все. Она чувствовала себя разбитой и уставшей, но, ее радовала мысль, что теперь она будет в состоянии собрать себя заново. Она бы непременно расплакалась: от отцовской заботы, от усталости и необходимости скрывать от него так много, чтобы он не волновался, но только вот глаза были абсолютно сухими, а она была слишком вымотанной.

Следующие школьные дни Мэри проживала уже не через призму зрительницы собственной жизни. Она заметно ожила и была гораздо внимательнее без этого рассеянного внимания, хотя, кажется, этого никто не заметил. Словно прошлые дни до конца той недели она просматривала через матовое стекло. Теперь его не было, и контроль над телом снова был у нее. Вечером понедельника Мэри вырастила несколько колокольчиков в новом длинном горшке. Она просто хотела убедиться, что не потеряла контроль над собственной магией, как уже происходило несколько раз. Только не снова.

Она не перекинулась с Марком ни единым словом за все это время. Но с каждым новым днем после пробуждения, она все отчетливей понимала — им нужно поговорить. Ей нужно с ним поговорить и все выяснить. Уточнить детали, восполнить пробелы. И было бы неплохо узнать зачем она вообще понадобилась Королеве. На самом деле обеим. История с ее нестабильностью изначально казалась, пусть и правдивой, но недостаточной причиной для подобного контроля и обращения к ней. Достоверную историю пропажи Темной королевы она так же не знала. И она действительно, ко всему прочему, все еще знала недостаточно о Ливрале. Преступно мало для ливрийки. Вопросов становилось все больше, а спросить без риска оказаться под стражей, не было ни единого шанса, если исключить Марка. Погарельца. Урожденного погарельца, что делало ситуацию чуть лучше с моральной точки зрения, но, возможно, этим все и ограничивалось.

Мариэлла знала, что Жженая деревня, Жженые земли, как их называли в подводном царстве, были опасной и запретной территорией. Это была территория, куда добровольно ушла единственная наследница Королевы Амариллис. Это была тюрьма для сотен или тысяч опасных магических существ. Место, куда Мариэлла, как и любое другое здравомыслящее существо, не хотела бы попасть. Но у нее было преимущество — она знала того, кто там жил и могла беспрепятственно с ним взаимодействовать. Осталось только найти достаточно весомые аргументы, для чего ему делиться этой информацией. Что можно предложить шпиону за информацию? Не так уж и много, на самом деле: деньги, свободу или еще более ценную информацию. Вероятно, она потом об этом пожалеет, но еще больше она пожалеет, если не будет знать правду. Возможно, в Ливрале что-то происходило, а она даже не знала об этом.

Проблема была лишь в том, что ей совершенно не хватало никаких сил, чтобы начать этот разговор. Единственное, что она могла дать Марку — причину, по которой его Королева приказала шпионить за ней. Возможно, если бы она это знала, то могла бы найти и другие пути решения. Но она не знала, и других вариантов у нее не было.

Поэтому когда она уже почти отчаялась решиться на этот разговор, подруга решила ее осчастливить, неосознанно решив одну из самых тяжелых проблем — ундина чмокнула подругу в щеку и убежала под ручку с Максимом на дополнительную тренировку. Давид был их старостой в этом году, поэтому проблем с предупреждением учительницы биологии у них не возникло. Одной из самых больших проблем Мариэллы, которая не позволяла ей просто подойти к Марку и попросить его поговорить была сама Николь. Девушка не рассказала ей об их разговоре и совершенно не представляла как убедить подругу, что эти слухи не более чем просто чья-то фантазия, при этом не раскрыв происхождение одноклассника. И когда ундина сбежала с последнего урока, у Мариэллы появилась возможность. Ее рука почти дрожала, когда она потянулась легонько похлопать одноклассника по плечу. Она делала так несколько раз прежде, но в этот раз для волнения были действительно веские причины.

Марк обернулся не сразу, а Мэри успела сотню другую раз передумать и пожалеть обо всем на свете за эти пару секунд. Потом он повернулся назад, к ней, а девушка собрала последние крохи самообладания.

— Мы можем поговорить после урока? — громким шепотом спросила девушка. Марк моргнул в замешательстве, но кивнул.

— Коридор?

— Хорошо, — на почти не дрожащем выдохе согласилась она.

Осталось дождаться окончания биологии и не позволить панике за это время взять контроль.

Урок длился настолько медленно, что Мэри едва не уснула от нервного перенапряжения. Марк не сказал ни слова, но терпеливо жал ее не далеко от двери в кабинет. Мариэлла была рада, что у нее не начали вываливаться вещи из рук от спешки, это было бы слишком неловко и позорно. Тем не менее, когда она вышла в числе последних, парень все еще не сказал ей ни слова.

Они спустились с четвертого этажа на третий, где в соединяющем два корпуса коридоре был небольшой садик. Это неосознанно придало уверенности Мариэлле, но так же заставило тревожно задуматься: как много Марк уже знал о ней?

— Ты хотела поговорить, — начал диалог парень, облокотившись на стену у окна. Это не было упреком или претензией. Скорее небольшой помощью в снятии неловкости разговора и тактичное предложение перейти к делу. Именно это Мариэлла и собиралась сделать.

— Я хотела поговорить о том нашем разговоре. Но, если честно, я не уверена, насколько безопасно обсуждать все…это здесь.

Мэрии начала неосознанно заламывать пальцы и не могла смотреть на Марка, даже зная, что это не тактично. К счастью, уточнять не пришлось.

— Камеры есть почти везде, но они не пишут звук. К тому же, многие уже разбежались по домам или разошлись по секциям.

Когда Мэри набралась сил перевести взгляд на парня, тот лишь указал указательным и средним пальцами сначала в одну сторону, потом во вторую. Две камеры. Они были почти в слепой зоне. Это успокаивало.

— Как ты узнал, что они не пишут звук?

Марк недовольно поджал губы, но больше от нежелания говорить о столь неприятных вещах. Тем не менее, голос девушки был полон искреннего удивление, и до сих пор она ни в чем его не обвинила, хотя и могла. Причем не только обвинить в лицо, но и сдать Совету или Королеве Амариллис. Ничем хорошим для него это бы точно не закончилось.

— Разболтать информатика оказалось не так-то и сложно. Он не имеет к ним доступа, но знал модели и частичные их характеристики. Что я не понял, то узнал через школьный компьютер.

Мариэлла задумчиво нахмурилась и кивнула. В такие моменты она часто неосознанно немного вытягивала губы в трубочку и выглядела почти как недовольный, сердитый котенок. Она бросила еще один странный взгляд на камеры, а после решительно перевела его на парня.

— Я все еще не знаю, могу ли тебе доверять, — вырвалось вместо того, что она собиралась сказать. Марк пожал плечами, принимая ее позицию. Это было логично, как и то, что девушка около недели держалась от него на расстоянии. Не совсем логичным было то, что она захотела поговорить обо всем этом. К подобному Марк явно не был готов.

— Ничего страшного, я сам себе порой не доверяю.

— Если ты не против, — «Я хотела бы и сама разобраться во всем происходящем, но, вполне возможно, мы вдвоем могли бы быстрее во всем разобраться. Единственное, я хотела бы узнать кое-что, прежде чем начать обсуждать то, что знаем». — крутилось в ее голове, но она не смогла закончить и не успела связать все эти мысли в правильные предложения. Марк согласился слишком легко, перебив ее попытки.

— Спрашивай.

Он словно знал ее следующие действия и то, что она хотела сказать. Но судя по его скрещенным рукам, крепко впивающимся пальцам и тому, как парень перенес вес, полностью опираясь о бежевую стену, говорили о его собственной уязвленной неуверенности. Либо он был не слишком хорошим шпионом, либо в Деревне ничего не знали про язык тела, либо же он не считал нужным слишком маскироваться перед ней после их прошлого разговора. Мэри хотелось верить в третье и во второе. Так у них было больше шансов докопаться до правды.

— Так не честно, — мотнула она головой. — Давай по очереди.

Она хотела расположить его к себе, а значит нужно было рисковать. Отвечать на его вопросы, не зная его мотивов, было очень большим риском. Но при этом она так же надеялась, что сможет параллельно с тем разгадать его истинный замысел и мотивы.

— Хорошо, — Марк не стал упускать свою возможность. — Я ведь был прав, предположив, что ты нимфа?

Мариэлла кивнула, стараясь не выдать собственного облегчения.

— Да, я нимфа флоры.

И в оказательство своих слов, провела рукой по близь растущему деревцу. На его ветке сразу появились несколько молодых листочков. Не видно для камер, но более чем заметный знак для Марка. Наступила ее очередь спрашивать, а она не знала с какого вопроса стоит начать, чтобы и не спугнуть его, и получить как можно больше информации — кто знает, на сколько вопросов его хватит.

— А ты?

Марк не ответил. Он собирался, судя по открывшемуся на мгновение рту, но после отошел от подоконника и повернулся спиной к камере. Мэри подошла на полшага ближе, перекрывая своей спиной обзор второй. А после в ладони Марка появился огонек.

«Огненный маг» с удивлением и почему-то спокойствием мысленно отметила Мариэлла. А потом огонек обратился в светло-серый кусочек чего-то, похожего на сгоревший кусок коры или бумаги… На его ладони лежал серый пепел. Мэри подняла шокированный взгляд на одноклассника, но не знала, что и сказать. Он, в ответ на такую реакцию, криво и немного горько усмехнулся.

— Страшно? — спросил он, больше издеваясь над самим собой, чем над ним. Мэри знала этот тон слишком хорошо. Сама же разговаривала так сама с собой, в моменты всепоглощающей самоненависти.

Ей не было страшно. Она была в ужасе от мысли, что его родителей или еще более дальних родственников, вероятно, сослали в Деревню из-за магии.

— Ты маг пепла, — спокойно, почти безжизненно произнесла Мариэлла. Просто чтобы подтвердить свою догадку, а не узнать, что она все-таки сошла с ума. И Марк подтвердил. А после быстро отмахнулся от всего того, что она собиралась произнести дальше.

— Спрашивай еще. Я знаю не так уж и мало о тебе, но ты обо мне почти ничего. У тебя явно гораздо больше вопросов.

«И больше причин мне не доверять. Больше причин чтобы разрушить всю мою жизнь».

— Что ты имел ввиду, когда говорил, что у вас были «изначальные планы», от которых ты не намерен отказываться?

Марк открыл, а затем закрыл рот в изумлении. Он, конечно, понимал, что эта девушка еще не раз его удивит, но чтоб на столько?

— Среди погарельцев есть еще существа, которые родились там и страдают от этого. Многие уподобляются своим родителям, но некоторые не хотят становиться такими. Когда Королева стала нашей правительницей, она собиралась найти способ реабилитировать нас.

— И вы ей поверили? Это вообще возможно?

— Мы ничего не теряем, принимая ее слова на веру. Но прошло уже десять лет, да и мало кто действительно верит в успех всего этого. Ливрийцем всегда было плевать, они словно отсекали погарельцев сразу, как те оказывались за барьером и забывали об их существовании. Теперь твоя очередь. Почему ты тогда так легко подумала, что это ваша Королева меня послала?

Настала очередь Мэри отвечать на неудобные и рискованные вопросы. Но если он не врал, то ситуация становилась страннее.

— Я не знала о том, что я нимфа до этой весны, — она бросила взгляд на одноклассника и успела заметить, как его брови взлетели вверх. — Я знаю, но моя магия проявилась только весной и до лета я вообще не знала, что мне с этим делать. Потом я оказалась в Ливрале, меня туда привели. А в Поселении мы наткнулись на стражников и… Все так странно закрутилось, но, кажется, они решили, что моя магия может быть опасной, пока я не стабилизирую ее и не научусь ей управлять, поэтому я должна обучаться ей при дворе.

Пауза затянулась. Мариэлла знала, как это все звучит, но раньше она старалась не обращать внимания на детали ситуации и взять от этого столько выгоды, сколько получится, пока была такая возможность. То, что в голове Марка эта информация переваривалась еще с большим трудом, чем у нее, было видно невооруженным глазом.

— Почему ты мне все это рассказываешь? — предприняла неуверенную попытку спросить снова, в надежде узнать чуть больше. Ей все еще казалось, что должна быть далеко не одна причина, чтобы идти на предательство той, кто обещала им лучшую жизнь.

— Почему ты все еще не сдала меня со всеми потрохами?

Мэри запнулась, удивившись такому вопросу. На самом деле, у нее даже не возникло и мысли о том, чтобы сдать Марка Совету. Они бы не дали ему и шанса на объяснение, но только теперь Мариэлла начала осознавать, насколько это было правдой.

— Почему ты думаешь, что я не сделаю этого позже?

— Я не думаю. Я удивлен, что прошло столько дней, а этого пока еще не произошло. Может, тогда расскажешь, к чему весь этот расспрос?

Мэри замялась, и начала незаметно крутить одно из своих колец.

— Я хочу понять, что происходит. И почему я вообще оказалась втянута во все это. Мне катастрофически не хватает деталей, чтобы собрать весь этот пазл и понять, какие детали все это время были лишние. И боюсь, что одна я во всем этом не разберусь.

— И чего же ты хочешь?

— Мы могли бы попробовать выяснить все вместе. Я не знаю, смогу ли я помочь тебе чем-нибудь еще, но если тебе нужна причина, зачем я понадобилась Темной Королеве, то я в любом случае намерена это выяснить.

— Хочешь объединить усилия? Боюсь, тогда придется научиться доверять.

— Я знаю.

Марк тяжело вздохнул, бессильно покачав опущенной головой, а после выпрямился и посмотрел на Мариэллу. И когда он собирался начать рассказывать, Мариэлла его опередила.

— Я не знаю, что нужно от меня твоей Королеве, но я почти уверена, что есть что-то еще, из-за чего моя Королева с самого начала настаивала на моих тренировках. Не запретила посещать Ливраль, пока я не стабилизируюсь, и искать себе учителя в мире людей. Не уничтожила меня или не кинула в Жженые земли, раз я опасна. Она была добра ко мне все те несколько раз, что я ее видела. Мне даже дали доступ в библиотеку, но я там еще ни разу не была. Иногда мне кажется, что даже если стража за мной и следит, то меня ни разу не останавливали и почти не ограничивали в передвижениях. Я не знаю, как все устроено в Ливрале, возможно, это все нормально и я просто себя накрутила, и мне действительно не стоило даже обращать на все это внимание. Но в мире людей это определенно так не работает.

— Расскажи, как ты попала туда, — попросил Марк. И Мариэлла принялась рассказывать, в деталях и красках, начав ходить из стороны в сторону, заламывая пальцы, смотря словно в собственные воспоминания.

— Стража обратила на меня с Николь внимание только потому что меня привела туда элли. Я случайно спасла ее, а она поняла, что я нимфа и привела в Ливраль.

— Возможно, такое поведение Королевы Амариллис вызвано именно этим.

— Я знаю, что элли сейчас прячутся, но неужели они настолько ценны, что одно их появление рядом с кем-то теперь заставляет всех считаться с этим человеком?

— Твоя элли что-нибудь говорила Ее Величеству?

— Нет. Но она сказала стражникам, что не уйдет, что я под ее крылом или что-то в этом духе. И она не моя. Мы даже не виделись ни разу после того, как мне дали запасной ключ, и она научила меня им пользоваться.

— Запасной ключ?

— Да. Во всяком случае, так сказала Королева Амариллис. Что-то не так?

— У меня нет ключа, — признался Марк. — В прочем, ни у кого из погарельцев его нет, кроме, наверное, Королевы Лилит и ее Советника.

— Советника?

— Да. Он один, но она достаточно многое ему позволяет и доверяет. Они пришли вместе, насколько мне известно. Ни Ее Величество, ни Советника Яна не изгоняли, они единственные, кто пришли добровольно, так что, вполне вероятно, их собственные ключи остались при них. Но, честно говоря, я был уверен, что у каждого есть только один свой ключ и не более того. Впервые слышу про запасные.

— Может, запасные есть только у правящих семей? — неловко предположила Мариэлла.

— Может быть, — согласился Марк, а потом задумался. — Ты не могла бы мне его показать?

Мэри не нравилась идея показывать свой ключ Марку. Но она не думала, что могла отказаться, в то время как сама же и предложила объединиться. Поэтому она осторожно подцепила цепочку, на который и повесила ключ. Она хотела его снять, но Марк просто подошел ближе, чтобы рассмотреть его.

— Лунный камень?

Мариэлла кивнула. Она тоже склонялась к тому, что это был именно он.

— Ты знаешь, что имя Лилит напрямую связано с луной?

И тут Мэри застыла, словно одеревеневшая кукла.

— Хочешь сказать, что Королева Амариллис могла отдать мне ключ своей дочери?

Марк неохотно мотнул головой.

— Я не знаю, какой у нее ключ. Просто сказал то, что пришло в голову.

Мариэлла неохотно кивнула. Ей становилось не по себе от полученной информации, но с каждой минутой их разговора девушка понимала, что ей необходима правда. Ей нужно понять, к чему быть готовой. Возможно, ее все это время использовали, а она даже не знала этого.

— Королева Лилит могла узнать о том, что ее ключ отдали мне и захотеть его вернуть?

— Не думаю. К тому же, она не говорила ни слова о том, чтобы что-то забрать или как-то тебя ограничить. Только следить, чтобы у тебя не возникло проблем.

— У меня не было проблем, — вырвалось слишком быстро, но она успела оставить «здесь» недосказанным. Абсурдные идеи лезли в голову одна за другой. Зачем она могла понадобиться Лилит? Зачем она могла понадобиться обеим Королевам? Это все было так странно и страшно, и от этого начинала болеть голова.

У нее действительно не было проблем здесь, по сравнению с гимназией. Марк кивнул, соглашаясь, словно прочитал мысли. Мэри вскинула бровь, пряча страх за этим жестом.

— Маги пепла, чисто случайно, не могут читать мысли?

— Я бы сошел с ума, если бы это было так. У погарельцев и так все на лице написано, а если бы это еще сопровождалось и озвучкой их отвратительных мыслей…

— Поняла-поняла, — вскинула руки девушка, признавая свое поражение. И попутно пытаясь вспомнить, что она вообще знала о магии пепла.

— Как так вышло, что ты столько лет ничего не знала?

Марк перевел разговор в рабочее русло и был достаточно собран и серьезен, за что Мариэлла была ему благодарна. Она медленно выдохнула, становясь беспристрастной и такой же собранной и серьезной.

— Я живу только с папой. Других родственников у нас нет. Мама умерла еще когда мне не было и пяти, но подробностей я не знаю, папа никогда об этом ничего не говорил.

— Мозг часто вытесняет болезненные воспоминания.

Сначала Мэри хотела сказать, что она и сама это знает, но потом до нее дошло, что Марк так пытался ее утешить. Это было неожиданно. И приятно. Девушка болезненно хмыкнула.

— Боюсь, мой мозг решил, что мне стоит забыть вообще все.

— О чем ты? — нахмурился парень, и девушке пришлось неловко объяснить, что она имела ввиду. Она вообще не подумала, что Марк мог заострить внимание на ее словах. Раньше никто особо не заострял внимания, ни на ее словах, ни на ее мнении, ни на ней самой. Ну, кроме ее папы, разумеется.

— Я не помню первые пять лет своей жизни. Проснулась в больнице с помутненным сознанием, долго восстанавливалась, но воспоминания не вернулись. Мамы уже не было, а сложить два и два оказалось не так-то сложно.

— Отец не сказал тебе, что тогда произошло?

— Нет, — покачала головой Мариэлла.

— И ты ни разу не поинтересовалась?

— Я хотела, но когда я заводила об этом тему в детстве, папа всегда ловко от нее уходил. Видимо, он не хотел меня травмировать еще больше. А в более старшем возрасте, я уже заметила, как ему больно вспоминать и решила, что если будет нужно, он сам мне обо всем расскажет, а пока я могу спокойно прожить и без этого. Теперь я думаю, что моя мама могла быть нимфой, но я сомневаюсь, что папа знал об этом.

— Дагни, — произнес Марк после долгого молчания, привлекая внимание. — Ее Величество тайно собрала нас, дала укрытие, следит, чтобы у нас была еда, и мы были в относительной безопасности. Об этом, вероятно, не знает даже Советник.

— Дагни?

— Погарельцы, которые не потеряли свои положительные качества.

— Как ты вообще оказался на службе у Королевы?

У Мариэллы не поворачивался язык, назвать Королеву «темной» или, тем более, «падшей». Не после того, что узнала от Марка. А судя по тому, что он учился с ней в школе, если он и врал, то точно не об этом.

— Я был совсем ребенком, когда она пришла. Кажется, лет пять или шесть. Тогда я не знал своего возраста, его мы узнали гораздо позже. Она нашла меня и еще нескольких детей и спрятала в укромном месте. Я был самым старшим из детей. Самая младшая — Эрис — тогда была еще в пеленках. Когда нас выпустили, все закончилось, а Ее Высочество через пару дней объявила себя нашей Королевой. Те, кто были на ее стороне, когда свергали прошлого тирана, возомнившего себя выше всех остальных, поддержали ее и не позволили свергнуть. Ее Величеству пришлось даже сделать несколько публичных казней, чтобы прекратить массовые покушения на нее. После этого я не видел ее несколько лет, пока она снова не наткнулась на меня. Тогда же она меня спасла во второй раз, но и узнала о моей магии. Она предложила шпионить для нее, от чего я не смог отказаться. Так я оказался среди дагни и очень скоро стал одним из ответственных за них.

— Разве, среди погарельцев не должно быть много магов и нимф с такой магией?

Марк покачал головой.

— Ливрийцы веками ссылали нас под барьер, избавляясь. Погарельцы не могут сделать с нами ничего, чтобы обезопасить себя, кроме как убить. Жизнь там, конечно, отвратительная, даже жизнью назвать язык не поворачивается. Одно сплошное выживание. Но умирать от этого я тоже не горю желанием.

— Если она так о вас заботится и пытается вам помочь, почему ты решил ее предать, пойти против нее и рассказать мне все это?

— Она поставила мне цель защищать дагни и сделать все, чтобы у них был шанс на реабилитацию. Сейчас появилось слишком много слухов о том, что Королева готовит что-то, что очень не понравится ливрийцам. Если это так, то это разрушит все наши и без того мизерные шансы на реабилитацию. Так что, фактически, я продолжаю выполнять ее приказ. Просто не этот.

Повисла тишина, которую после сам же Марк и прервал.

— К слову, о слухах. В прошлый раз ты говорила про какой-то там спор. Что это вообще было?

— Извини, — едва не пискнула Мэри, бледнея на глазах. — На самом деле это все ужасно глупо, но учитывая некоторые факты я… не то чтобы поверила, просто мне было крайне неприятно от того, что такой шанс вообще существует.

Мэри наконец подняла на него взгляд за всю свою речь и по его лицу поняла, что ничего так и не объяснила. Ей пришлось сделать глубокий вдох и медленный выдох, чтобы успокоиться и придумать как рассказать об этом и не выставить себя последней дурой.

— Николь сказала, что есть шанс, что ты на меня поспорил.

Марк был настолько же шокирован, насколько хотел рассмеяться.

— Знаю. Глупо. Но у меня уже была подобная история в прошлой школе, и это было просто отвратительно.

— И ты не хотела, чтобы это повторилось с тобой. Я понимаю.

Марк говорил достаточно спокойно, но в кофейных глазах по-прежнему блестели смешинки, выдавая его веселье со всеми потрохами.

— И как давно до тебя донесли эти слухи?

— Не так давно. За несколько дней до нашего разговора?

Марк фыркнул, отвернувшись, а Мэри смогла выдохнуть.

— Сейчас все в порядке?

Девушка задумалась, но даже так не поняла, что имел ввиду одноклассник. Поэтому, на свой страх и риск, она решилась уточнить.

— О чем ты?

Марк на пару секунд замолчал, подбирая слова. Мариэллу это по-странному успокаивала. Она впервые видела и общалась с кем-то, кто тоже задумывался, прежде чем что-нибудь сказать. Для того, чтобы не выставить себя идиотом. Для того, чтобы тебя правильно поняли. Для того чтобы случайно не обидеть и не услышать в ответ о собственной грубости, которой в твоих словах совершенно не было. С последним, судя по всему, плохо удавалось справляться не только ей.

— Ты шугалась всех после нашего прошлого разговора, — признался он, словно за то, что он просто обратил на это внимание, его сейчас отправят на гильотину. Мэри лишь глупо моргнула. Она не думала, что кроме Николь это кто-то заметит.

— Все в порядке. Просто иногда… иногда мне просто очень неприятно, когда меня касаются, особенно без предупреждения, но это случается редко.

Марк принял это объяснение без единого вопроса.

— Я говорил абсолютно серьезно, когда просил не приближаться к барьеру. Ты нужна Королеве. Я не знаю зачем и что она от тебя хочет, но она хочет знать о тебе все.

— Что будет, если вдруг, она узнает, что ты ее предал?

Марк пожал плечами и невозмутимо ответил.

— Убьет, наверное. Или отдаст на растерзание другим погарельцам, рассказав о моей магии.

И в том, что Марк прекрасно осознает то, о чем говорит то, что он действительно понимает и готов к этому ради тех, кто ему дорог, Мариэлла совершенно не сомневалась.

— Нам нужно договориться о каких-либо деталях?

— Просто говорим друг другу все то, что узнаем?

— Договорились. Встретимся как-нибудь в Ливрале или…

— Хорошо. Но в пределах лесов.

Мариэлла кивнула, соглашаясь. Ей было необходимо уходить, да и о чем еще спросить, она не знала. Все, что она знала сама, девушка уже рассказала. Пора было заканчивать сегодняшний разговор, пока их никто не обнаружил, и не пришлось придумывать объяснения и держать в памяти это столкновение. Теперь на Мариэлле была ответственность не только за свою магию и тайну Ливраля, но и фактически за тайны Марка. Нимфа поняла, что не сможет рассказать об этом Николь. Она слишком непредсказуема в своих реакциях, а еще имеет проблемы с тем, чтобы держать язык за своими острыми зубками.

— У тебя есть еще секреты? — Спросила Мариэлла напоследок.

— Да, — коротко ответил Марк, почти не задумываясь, но не смотря на нее.

«Чтож, — подумала Мэри. — Это было на удивление, честно».

— Они могут навредить мне или моим близким?

На этот раз Марк действительно задумался, и это не могло не напрягать.

— Будем надеяться, что нет.

— Скажи, если это изменится, — сказала Мэри напоследок. Парень кивнул, она дождалась этого кивка прежде, чем уйти.

«Самая большая ошибка здесь — доверять, — как-то прочитала Мариэлла. — В мире фэйри ты не всегда можешь доверять даже себе, что уж говорить о других?» Сейчас, вспомнив эту цитату, она понимала, что оказалась именно в такой ситуации. Она прекрасно помнила, что именно тот, кто произнес эту фразу и предал ту, кому эта фраза предназначалась, когда она рискнула ему поверить.

Мариэлла прекрасно это помнила и осознано наступала на те же самые грабли, рискнув, пока, может, и не довериться, но поверить Марку.

Однажды Николь сказала ей, что не стоит бояться ливрийцев и стоит опасаться погарельцев. Уходя, Мэри ощущала себя, словно внезапно обнаружила себя на темной сцене. Выступление-импровизация. Она не знала, как ее видят другие и какие элементы ей исполнить. Не было ни тросов, ни полотен, ничего. Это было фаер-шоу, к которому она не оказалась готова, но все вокруг ждали ее действий, ее решений и ее провала.

Она не знала, кто ее зрители, не знала правил игры, но нимфа была слишком упрямой и гордой, чтобы пойти на попятную. Игра уже началась. Она согласилась на нее еще в тот момент, когда впервые прошла сквозь проход в Ливраль вместе с Миллой, и подсознательно знала об этом еще тогда. Что-то внутри скребло кошкой от необходимости докопаться до правды. Она уже не могла продолжать просто закрывать глаза на все странности, происходящие вокруг нее.

Это была игра с огнем, и Мариэлла знала, что любой ожог может быть болезненным и смертельным. Она терпеть не могла импровизации, но ненавидела быть ничего не знающей дурой, неспособной ничего предпринять гораздо сильней.